Текст книги "Где сокрыта библиотека (ЛП)"

Автор книги: Изабель Ибаньез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Это были последние слова, которые он произнес. Уит обогнул диван и набросился на Ромеро. Они упали на роскошный антикварный ковёр, покрывающий пол, и Ромеро издал приглушенный вопль, прежде чем Уит ударил его по щеке. Лицо банкира вытянулось, и он потерял сознание. Кожаный чехол упал на пол, когда Уит уложил Ромеро на диван, чтобы он выглядел спящим.

– Быстрее смотри адрес, – прошипел Уит.

Я взяла папку и открыла ее.

Страницы были пусты.

УИТ

Инез развернула папку, чтобы я увидел. Ни на одной странице не было записей. Она подошла ко мне и посмотрела на бессознательное тело банковского служащего.

– Черт бы меня побрал, ― сказал я.

– И что теперь? ― спросила Инез. ― Другие сотрудники наверняка заметят, что Ромеро без чувств.

– Он выглядит спящим.

Она указала на лицо Ромеро.

– Из уголка его рта течет кровь. Она капает на пол.

Я прищурился. Так и было. С помощью подола его рубашки я вытер ему лицо. Теперь он точно выглядел спящим. У нас оставалось всего несколько минут, чтобы придумать новый план.

– Уит, ― позвала Инез, у нее был взволнованный тон.

– Я думаю, ― сказал я, положив руки на бедра.

– Я не об этом, ― сказала она, его голос звучал сдавленно. ― Почему ковер блестит?

Я с тревогой посмотрел вниз. Тканое волокно двигалось под нашими ногами, темнея, очевидно, от вложенной в него магии.

– Отойди.

– Ну, я бы с удовольствием, но не могу, ― сказала Инез. Она подняла ногу, и ковер поднялся вслед, прилипнув к подошве ее ботинка. ― Он превратился в нечто вроде клея. Я прилипла.

Мои ботинки тоже приклеились к огромному ковру.

– На него наложены старые чары, ― прошипел я. ― Старайся больше ничем его не касаться. Следи за подолом.

Инес нагнулась и собрала ткань, завязав ее в узел и выставив на обозрение изрядную часть своих ног. Я раздосадовано отвел взгляд. Мы застряли, и кто-нибудь обязательно придет искать Ромеро, если он в скором времени не покажется.

Инез пыталась пошевелить ногами, размахивая руками во все стороны, но от этого ковер сдвинулся лишь на пару сантиметров. Она посмотрела на меня, и на ее лице отразилось раздражение.

– Не стой без дела! Нам нужно выбираться.

– Очевидно.

Она снова попыталась сдвинуться с места, протащила ковер еще на несколько сантиметров и почти лишила меня равновесия. Я взмахнул руками, пытаясь избежать падения.

– Оливера, стой. Мы должны действовать сообща.

Инез сверкнула на меня глазами.

– Доверься мне…

– Доверится тебе? ― насмешливо хмыкнула Инез. ― Вспомни прошлый опыт.

– Думай о настоящем, ― парировал я, указывая на проклятый ковер.

Она прикусила губу, ее глаза наполнились нервным смятением, от которого у меня внутри все перевернулось. Я бы вытащил нас из этой передряги, но она в это не верила. Не после того, что я с ней сделал. Мне вдруг захотелось завыть от досады. На себя, на эту нелепую ситуацию. Годы тренировок позволили мне сохранить хоть какую-то толику спокойствия.

Я глубоко вздохнул.

– Знаю, это последнее, чего бы тебе хотелось, ― сказал я. ― Но, если мы хотим выбраться отсюда, мы должны…

– Что мы должны? ― спросила она голосом, который я слишком хорошо знал. Она старалась сохранить нейтральную интонацию, но я знал, что она хотела кричать.

Это желание было взаимным.

– Я не могу разрезать ковер ножом, ― лезвие прилипнет к волокнам, ― сказал я. ― Ты можешь очень осторожно вылезти из ботинок и встать поверх них?

– Но тогда я останусь в одних чулках, ― запротестовала она.

– У тебя есть идея получше?

– Нет.

Он вздохнула и наклонилась вперед, быстро развязывая шнурки на ботинках. Затем она медленно выскользнула из обуви, осторожно вставая на нее. Чулки мешали, она продолжала скользить по коже.

– Ты сможешь спрыгнуть?

Инез посмотрела на край ковра. Это было большое тканое чудовище, и она стояла в полуметре от угла.

– Возможно?

– Подожди, ― сказал я, уже представляя, как она приземляется на колени. ― Прыгай в мои руки.

Она напряглась, на ее лице появилось сомнение. Она больше не верила, что я смогу обеспечить ее безопасность. А может, мысль о том, что я буду держать ее на руках, была настолько ей неприятна, что она предпочла бы остаться на ковре.

Это было больно при любом раскладе. Больше, чем мне хотелось признавать.

– Я хочу перебросить тебя на диван, ― тихо сказал я. ― Оттуда ты сможешь выбраться, не коснувшись ковра.

– Ты ведь этим наслаждаешься, правда? ― спросила она. ― Ведешь себя, как герой, после всего, что натворил.

– Я не герой, ― сказал я. ― И никогда не утверждал, что им являюсь.

Она открыла было рот, без сомнений, чтобы поспорить со мной, но я ее оборвал.

– Прыгай. Я обещаю, что поймаю.

Инез прыгнула без предупреждения, но я все равно был готов. Она бросилась вперед, и я схватил ее за талию, приподнял и перевернул, усаживая на руках.

Она вздернула подбородок, ее изменчивые глаза встретились с моими. Мы долго смотрели друг на друга, ее выражение лица оставалось настороженным, а мое, возможно, еще хуже. Затем я слегка согнулся в коленях и бросил ее на диван. Она отскочила от упругой поверхности пару раз и издала удивленный смешок.

– Gracias, ― сказала она, задыхаясь.

– Без проблем, ― пробормотал я, ослабевая шнурки на своих видавших виды ботинках. Мне не хотелось оставлять их ― это была моя любимая пара. Я выскользнул из обуви и подпрыгнул, с грохотом приземлившись на деревянный пол рядом с Ромеро.

– Как думаешь, что активировало заклинание? ― спросила Инез.

Я на мгновение задумался.

– Может быть, кровь? ― я указал на несколько капель, упавших на пол. ― На самом деле, достаточно разумно использовать ковер в качестве защиты от грабителей. Бьюсь об заклад, владелец приобрел несколько подобных непримечательных предметов и расположил их во всех кабинетах.

Инез осмотрелась, подмечая расставленные повсюду безделицы. Здесь были картины и перья, рамки для фотографий, стопки бумаг. Все что угодно могло быть под чарами.

– Что теперь? ― спросил я, указывая на Ромеро.

– Я могу сказать, что он потерял сознание, ― внезапно сказала Инез. ― И позвать остальных? Может, кто-нибудь побежит за помощью?

– Или мы могли бы просто уйти, сделав вид, что закончили все дела, ― предложил я.

– Я не уйду без адреса, ― горячо заявила Инез, и ее алхимические глаза сверкнули золотом. ― Пока я собираю столько людей, сколько могу, ты проберись в другие кабинеты и найди документы моей матери. ― Она схватила меня за лацкан пиджака. ― Por favor, Уит.

Будто я мог ей в чем-то отказать.

– Лучше используй свои актерские способности, Оливера.

Она подняла подбородок и расправила плечи.

Инез против всего мира.

– Скажи, что он потерял сознание и ударился головой при падении. Это, по крайней мере, объяснит активацию заклинания и отсутствие на нас обуви.

Инез кивнула и направилась к двери. Она легко взялась за ручку.

– Готов?

– Готов.

Затем она потянула себя за волосы, пока несколько прядей не выбились из прически, и выражение ее лица изменилось на испуганное. Она распахнула дверь и закричала во всю мощь:

― Помогите!

Моя жена умела драматизировать. Я слышал, как она рыдала и металась все время, пока крался по коридору. Наконец я нашел шкафы с документами, и стал пролистывать одну папку за другой. У банка было не так много клиентов, но даже мне были известны некоторые из указанных имен.

– Что ты здесь делаешь?

Я повернулся и увидел одного из работников банка, замершего в дверном проеме.

– Я ищу адрес, ― сказал я почти извиняющимся тоном.

В этой комнате был всего один стол, заваленный документами, стопками квитанций и бумаг, канцелярскими принадлежностями и с одним серебряным подсвечником, который вполне подходил.

Я не хотел пускать в ход нож, без особой необходимости.

– Я почти закончил, ― вежливо сказал я. ― Если бы вы только… ― я запустил подсвечник ему в голову. Мужчина рухнул на пол с открытым ртом. Я повернулся, чтобы продолжить поиски, и наконец, нашел то, что искал.

Лурдес Финкасл.

Пора найти мою театралку-жену, пока кто-нибудь не предложил ей работу в театре.

Почему когда нужно, невозможно было поймать свободный экипаж? Я осмотрел улицу вдоль и поперек, рядом пыхтела Инез. Надо отдать ей должное ― она плакала, изображала потеряю чувств, а затем позволила использовать на себе нюхательную соль.

Один из банковских служащих на самом деле отправился за врачом, а другой помчался покупать нам новую обувь. Пока они вернутся, мы уже успеем уйти.

Я с беспокойством оглянулся на банк. Кто-нибудь обязательно выбежит, как только они обнаружат второго мужчину без сознания, которого я оставил в архиве. Я жестом пригласил ее следовать за мной вниз по улице.

– Ты нашел его? ― прошептала Инез, затаив дыхание. ― Адрес?

– Конечно, ― сказал я и вздрогнул, когда она радостно закричала. Никто не кричал громче моей жены. ― Теперь нам нужно, чтобы кто-нибудь отвез нас обратно в отель.

– Он не так далеко, ― сказала Инез. ― Почему бы нам не прогуляться?

– Ты испортишь чулки, ― предупредил я. ― Дорога очень грязная.

– Мне все равно, ― ответила она. ― У нас есть адрес. Кто-нибудь может бросить в меня грязью, и я не стану жаловаться.

– Кто осмелится бросить в тебя грязью? ― спросил я, искоса посмотрев на нее.

– Могу я кое о чем тебя спросить?

– Ты имеешь в виду что-то еще? ― спросил я, забавляясь. Не давая себе отчет, я протянул руку вперед и заправил выбившийся локон ей за ухо.

Она покраснела, но не отвела взгляда.

– Почему так трудно злиться на тебя?

Напряжение сдавило мои плечи.

– Потому что я пошел на это ради спасения своей сестры?

– Должно быть, это часть твоего обаяния, ― заметила она. ― Быть способным совершить ужасный поступок и остаться безнаказанным.

– А мне сошло это с рук? ― спросил я, затаив дыхание.

Инез теребила край рукава своего жакета.

– Я никогда не была злопамятной. В конце концов, мой гнев перерастал в глубокую обиду и неприязнь к другому человеку. Постоянно оставаться в ярости ― очень утомительно, а с тобой особенно нелегко. Ты слишком… ― Она сморщила нос. ― Наверное, симпатичный. Как щенок.

– Спасибо?

– Как озорной, пронырливый, недрессированный щенок, ― добавила она. ― Но вот в чем дело, Уит. Я могу уже не злиться на тебя, но я до сих пор не простила. И вряд ли смогу. Твой поступок причинил мне слишком сильную боль. Потому что я действительно любила тебя.

Я потерял не только друга или жену. Я потерял ее любовь. Вещь, о существовании которой даже не подозревал. Я закрыл глаза, желая вытеснить эту истину из головы, потому что она разрывала меня на части. Я медленно открыл веки, чтобы увидеть улыбку на ее идеальных губах. Маленькая, но храбрая и печальная. И это сделал с ней я.

– Понимаю, ― прошептал я.

Инез заправила за ухо очередную выбившуюся прядь, ее пальцы дрожали.

– Я знаю, что тобой движет чувство вины, и считаю, что какая-то часть тебя должна оплакивать потерю нашей дружбы. Она никогда не будет прежней, да и вообще, у нас ее больше никогда не будет. Неважно, насколько хорошо мы ладим, неважно, насколько хорошей командой мы являемся. Все это не имеет значения. Это поверхностные вещи. Потому что такова наша новая реальность: ты полностью потерял меня. ― Она серьезно посмотрела на меня. ― Ты ведь понимаешь это, не так ли?

У меня странно кружилась голова. Будто мне не хватало воздуха.

– Да.

Инез кивнула, ее лицо побледнело.

– И правда в том, что, возможно, потеря меня не имеет для тебя значения. Возможно, это неглубокая рана, которая быстро затянется и даже не оставит шрама. ― Она вздохнула. ― Но дыра в моем сердце не заживет никогда.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

Она облизнула губы, я изо всех сил старался не смотреть на нее.

– Потому что, несмотря на нашу совместную работу и дружеское общение, мы не друзья. И мне нужно, чтобы ты знал, что сейчас я уважаю себя больше, чем когда-либо, чтобы позволить тебе вернуться.

– Инез… ― я прервался, чувствуя, как внутри все переворачивается.

На противоположной стороне улицы появилась фигура. Она была великолепно одета в яркое платье и шла, по-девичьи размахивая зонтиком, отчего выглядела моложе своих лет. Инез проследила за моим взглядом, и я зажал ей рот ладонью, прежде чем она успела вскрикнуть.

Мы оба смотрели, как Лурдес пересекает улицу, направляясь прямо к банку.

Она уже собиралась войти внутрь, когда раздался чей-то резкий свист.

Лурдес застыла, поставив одну ногу на ступеньку. Медленно повернувшись, она одним движением раскрыла зонтик. Он посмотрела в обе стороны, затем перебежала улицу и скрылась за углом.

Кто-то предупредил ее.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

– Говорю же, – вскипел Уит. – Здесь была Айседора! Она последовала за нами и предупредила твою мать.

Я запыхалась, пытаясь успеть за его размашистым шагом. Мы все еще не поймали экипаж, чтобы вернуться в отель, но это не имело значения, поскольку Уит, учитывая быстроту его походки, доставил бы нас туда за считанные минуты.

– Ты ведешь себя нелепо, – сказала я между вдохами. – Ей пришлось бы искать экипаж, чтобы проследить за нами, а затем оплатить его, но на какие средства? Отец никогда не давал ей денег.

– По ее словам, – усмехнулся Уит. – Подумай об источнике, Оливера.

Я схватила его за сгиб локтя. Время остановиться. Я потянула его изо всех сил, останавливая и разворачивая к себе. Он ни капли не вспотел и сохранял ровное дыхание, в то время как мое лицо, я уверена, блестело от пота.

– Ты бы заметил, если бы она следовала за нами, – сказала я. Он открыл было рот, но я опередила его. – И не забывай, она плохо знает город, чтобы идти пешком.

– Опять же, по ее словам, – он внимательно посмотрел на меня. – Ее мать жила здесь по шесть месяцев в год. Разве она не знает местность?

Я разочарованно вздохнула.

– Женщины не обладают той же свободой в исследовании города, что и мужчины.

Уит осторожно высвободил свою руку из моей хватки и продолжил энергично идти в сторону отеля. Если мне не изменяет память, мы находились всего в одном квартале от него.

– Так что ты думаешь? Что она с нами, чтобы следить и докладывать все матери?

– Да, она может все докладывать матери, – сказал Уит. – Она может пытаться саботировать наши поиски.

– Но она полезна, – запротестовала я. – Вспомни, как она застрелила мужчину, который собирался напасть на меня.

Уит ничего не ответил.

Я ткнула его в спину.

– Послушайте меня, мистер Хейс…

– Перестань называть меня так, – устало сказал он. – Я терпеть не могу слышать это от тебя.

Я моргнула, глядя на его широкие плечи. Его суровый тон застал меня врасплох. Мы пересекли улицу и наш отель появился в поле зрения. Гости толпились у входа, минуя лошадей и повозки, запряженные ослами.

– Я только говорю, что мне необходимо, чтобы ты перестал ссориться с моей сестрой и доверял ей настолько, насколько это вообще возможно, потому что любая альтернатива заставляет меня нервничать.

– Ты согласна со мной по поводу того, чему мы только что стали свидетелями? Твою мать предупредили, чтобы она не входила в банк.

– Согласна, – тихо сказала я. – Но тебе не кажется…

– Тебе не кажется странным, что твою мать предупредили о нашем визите в место, о котором знала только твоя сестра?

– Служащий отеля тоже знал, – заметила я.

Уит бросил в меня недовольный взгляд через плечо.

– Значит, твоя мать следит за нашим отелем? Мы сами только выбрали его. Как она могла узнать?

– Признаю, что это маловероятно, – сказала я. – Но что, если существует более правдоподобный вариант? Кто-то, о ком мы все время забываем?

Уит молчал, продолжая быстро двигаться. Юбка волочилась за мной, пока я старалась от него не отставать.

– Ты говоришь о Финкасле, – наконец сказал Уит.

– В яблочко.

Он что-то пробормотал себе под нос.

– Признай это, – сказала я. – Моя идея более правдоподобна, чем твоя выдумка.

– Оливера, – произнес Уит. – Мы уже подходим к отелю. Если она в номере, распаковывает чемоданы, то я, пожалуй, соглашусь с тобой. Может быть, это Финкасл предупредил Лурдес у банка. Но я уверен, что Айседоры там не будет. Я готов поспорить на свое здоровье, что в эту минуту она мчится на всех порах, чтобы перехватить нас.

Мне никогда не хотелось чьей-то ошибки больше, чем сейчас.

– Ну, если это правда, то нам лучше поспешить.

Мы вместе бросились внутрь, напугав немногочисленных посетителей вестибюля. Уит поднимался по лестнице быстрее, но мне удалось догнать его перед дверью нашего номера. Он мрачно посмотрел на меня.

– Готова? – прошептал он.

Я кивнула, тяжело дыша. Я была уверена, что выгляжу как уличая бродяжка.

Он распахнул дверь.

Внутри Айседора склонилась над практически опустевшим сундуком. Она достала одно из моих платьев и принялась встряхивать его, разглаживая складки. Ее волосы были идеально уложены, одежда аккуратна и без единой пылинки. Моя сестра посмотрела на нас поднимая брови.

– Чертова чашка опять переполнилась, – заметила Айседора. – Пришлось убирать воду, но не раньше, чем она снова намочила вашу сумку, мистер Хейс.

– О нет, – сказала я. – Ненавижу, что пропустила его вызов. Снова. Вдруг что-то случилось?

– Ну, я не могла ответить, так как он не захотел со мной разговаривать, – сказала Айседора. – Но в его голосе было больше раздражения, чем реальной угрозы. Он все звонил и звонил… Единственная реальная опасность заключалась в намокшем ковре.

Уит бросил на нее взгляд.

– И мой рюкзак, который я оставил на кровати.

Айседора склонила голову.

– Ты ошибаешься. Он лежал на полу, прямо у прикроватной тумбочки. – Она указала на тумбочку, на которой стояла чашка, уже пустая. – Боюсь, вода лилась прямо на него.

Затем она повернулась ко мне и спросила:

– Ну? Как все прошло?

К чести Уита, когда он рассказывал о нашем приключении в банке, то не обвинял Айседору в пособничестве нашей матери.

– Что будем делать теперь, когда у нас есть адрес? – спросила она.

– Отправимся туда, – сказала я. – Сейчас же, если возможно. Поскольку кто-то предупредил маму о нашем присутствии, она могла укрыться по этому адресу, думая, что находится в безопасности.

– Тогда мы должны встретиться с ней, – сказала Айседора, ее лицо было бледным и несчастным. – Сегодня.

– Пока она снова не исчезла, – сказал Уит.

Я взяла ее за руку, надеясь, что этот жест придаст ей смелости и уверенности.

Мы оделись для прогулки: Айседора одолжила у меня темное платье, а я облачилась в свой привычный траурный наряд. Уит надел серую рубашку, цвет которой напоминал мне один из моих угольных карандашей. У меня заурчало в животе, и я поняла, что прошло уже несколько часов с последнего приема пищи. Когда мы покидали вестибюль, я с тоской посмотрела на дверь, которая вела в обеденный зал. Но времени не было – я чувствовала, что мама не станет надолго задерживаться на одном месте.

Уит поймал экипаж, и мы втроем забрались внутрь: мы с Айседорой – с одной стороны, он – с другой. На плечи давила тяжесть, и я попыталась выровнять дыхание. В последний раз, когда я видела свою мать, она покидала Филе на маленькой лодке со всеми артефактами, которые я лично ей передала

Если мы не найдем, где она их спрятала, эти же артефакты пройдут через врата и больше никогда не появятся в Египте.

– Постучимся в парадную дверь? – внезапно спросила Айседора, нарушив тишину. – Какой у нас план?

– Ворвемся, – произнесли мы с Уитом одновременно.

Он улыбнулся, но я проигнорировала это и обратилась к Айседоре.

– Если мы постучим, то предупредим ее о нашем присутствии, и у нее будет время сбежать.

– Конечно, – сказала Айседора, смутившись. – Я не подумала.

Моя сестра ерзала на месте, сжимая и разжимая ладони. Мне пришло в голову, что она боится этого момента, в то время как я жду его с нетерпением. Она только узнала о причастности нашей матери, в то время как я давно пережила все на собственном опыте. Самообладание оставило ее.

– Когда вы последний раз виделись? – мягко спросила я.

– Дома, в Лондоне, незадолго до нашего с папой отъезда в Египет. Она провожала нас, – вздохнула Айседора. – Никогда не думала, что увижу ее здесь. Она должна была встретить нас в порту, как обещала.

– Ты говорила, что они никогда не разлучаются, – тихо сказал Уит.

Я посмотрела на него, нахмурив брови. Я не слышала, чтобы она такое говорила. Я уже собиралась возразить, на его колкое замечание, но Айседора опередила меня.

– Конечно, они не проводят каждую минуту вместе, – сказала она с раздражением. – Я пыталась подчеркнуть глубину их привязанности.

Уит поджал губы и отвел взгляд. Остаток пути он провел в задумчивом молчании. Больше никто не произнёс ни слова; я была погружена в собственные мысли, мои нервы контролировали ритм сердца, отдающий в горле.

Я была так близка к тому, чтобы найти ее.

Внутри ее пристанища мы бы нашли все необходимое для завершения нашего дела против нее. Там будут следы сбыта реликвий, адреса и контакты потенциальных покупателей, а также переписка с ее подельниками.

Скоро я узнаю правду о своем отце и его судьбе.

Я не теряла надежды, что он жив и находится в Египте. Держится на волоске между жизнью и смертью.

Если он жив, я спасу его.

Если он мертв, я похороню его.

В любом случае, я добьюсь правды.

Экипаж остановился у простого дома, единственным украшением которого служили железные ворота, от которых шла узкая дорожка. Она вела к ступенькам, заканчивающимся у такой же простой деревянной двери. Это место не было похоже на то, в котором могла бы жить моя мать. Где сад? Цветы в горшках? Она любила зелень, но это место напоминало пустыню. Камень горчично-коричневого цвета, строгий, но практичный дизайн. На двери не было замысловатого молотка, с помощью которого мы могли бы возвестить о нашем прибытии. Не то чтобы мы в нем нуждались, но я не могла забыть золотого льва, который был у нас дома и рычал на каждого, кто осмеливался зайти. Мама любила роскошь. Даже на Филе она настояла на том, чтобы привести ковры и мебель, зеркала, фарфоровые умывальники и тончайшее постельное белье из египетского хлопка.

– Я вижу небольшую боковую террасу, – сказал Уит. – Войдем через нее.

Айседора шла рядом со мной, пока мы шли за Уитом к дому. С ее кожи исчезла бледность, словно все напряжение и переживания, которые она хранила в себе, испарились. Ее подбородок был высоко поднят, а плечи были прямыми и острыми. Встретив мой обеспокоенный взгляд, она кивнула, ее глаза решительно блестели.

Это была Айседора, которую я знала. Девушка, которая встречала мир с вежливой улыбкой на губах и пистолетом в руке.

Уит продемонстрировал один из своих многочисленных талантов, за считанные секунды взломав замок на боковой двери. Даже моя сестра выглядела впечатленной.

– Ты можешь научить меня этому? – спросила Айседора.

Он проигнорировал ее и посмотрел на меня с мрачным выражением лица, и я кивнула, призывая его войти внутрь. Мы шли за ним по пятам, и я прищурилась, ожидая, пока мои глаза привыкнут к внезапной темноте. Я не удивилась, узнав, что Уит захватил с собой немного инвентаря, и, порывшись в своем кожаном рюкзаке, достал несколько свечек и спички.

Он по одной протянул нам с Айседорой. Я поспешно зажгла обе, отчаянно пытаясь разглядеть маму. Пламя осветило приличную часть комнаты, благодаря чему можно было свободно ориентироваться в пространстве. Мы находились в небольшой гостиной с простыми, но удобными на вид креслами, обитыми тканью с яркими узорами. Полы застилали ковры, они были чистыми и качественными. Стены были пустыми, но входную дверь украшали искусные деревянные наличники. На низком кофейном столике стояла наполовину полная чашка чая, и судя по завихрениям пара, поднимавшимся вверх, он был свежим. Я бросила быстрый взгляд на Уита – он уже выходил из комнаты, сжимая в руке нож.

– Не трогай ее, – прошептала я.

Он проигнорировал меня и скрылся в соседней комнате.

Айседора поспешила за ним, едва не споткнувшись об одну из подушек, разбросанных по полу. Я шла прямо за ней, осматривая по пути другие комнаты. Уит обнаружил лестницу, ведущую на второй этаж, и взлетел по ней, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Я бросилась следом, и мы проверили комнаты на втором этаже.

– Не думаю, что здесь кто-то есть, – прошептал Уит. – Где Айседора?

Я обернулась и нахмурилась, удивленная ее отсутствием.

– Я думала, она прямо за мной, – мое лицо прояснилось. – Она, должно быть, внизу.

Он проскользнул мимо меня, возвращаясь на нижний этаж. Я доверила ему поиски Айседоры, а сама изучила первую комнату рядом с лестницей. В центре стояла заправленная кровать, а в углу находилось несколько пальм и папоротников в горшках. Это было похоже на ту маму, которую я знала; похоже на маму, которая могла терпеливо ухаживать за землей или вернуть к жизни увядающий цветок. В противоположном конце комнаты стоял деревянный комод с зеркальным подносом посередине. Я подошла к нему, в ушах зазвенело от резкого шума. На подносе стояли духи, которые были мне знакомы. Я подняла стеклянный флакон и осторожно понюхала. Духи были из Парижа и пахли сладкой ванилью. Аромат, который навсегда останется для меня маминым.

Я поспешно закрыла флакон, голова шла кругом.

Она чувствовала себя здесь как дома.

Боль зацвела у меня под кожей. Мама делила эту постель со своим любовником. Они вели совместную жизнь, у них родился ребенок. Дочь, которая заменила брошенную. Чудовищность того, что она сделала со мной и папой, навалилась на меня сокрушительной тяжестью, и я, дрожа, упала на кровать. Мой взгляд упал на деревянный шкаф, дверца которого была приоткрыта. Платья, похожие на те, что я видела в Каире, показались в образовавшейся щели.

Они были яркими, имели глубокие декольте и ворох оборок, что делало их более девичьими. Моя мать была не сильно старше меня – ей всего тридцать девять, – и казалось, что она цепляется за свою молодость, за ту жизнь, которую ей только предстояло прожить. И именно так она решила коротать свои дни. Много лет изменяла папе, запрещая мне с ней ездить в Египет. Продавала бесценные исторические предметы, имеющие культурный вес, тому, кто больше заплатит.

Я с трудом узнавала ее.

– Оливера! – позвал Уит с нижнего этажа.

Я встала, у меня дрожали колени, а сердце ныло от боли. Моя семья развалилась, а я по глупости попыталась создать новую с мужчиной, которого знала всего несколько месяцев. Я чувствовала себя разбитой и очень, очень злой из-за того, что сделала моя мать.

А она даже не соизволила явиться, чтобы я могла накричать на нее.

Я поплелась вниз по лестнице, на каждом шагу борясь с собственными эмоциями. Слезами горю не поможешь. Крики не спасли бы моего дядю и Абдуллу от каирской тюрьмы. Звуки ссоры Уита и Айседоры пронзили мрак пустого дома. Их голоса манили меня, словно злая сирена. Они находились в библиотеке: удобные кресла, сгруппированные на мягких коврах, маленькие столики в форме цилиндра, стоящие по обе стороны.

Полки, наполненные десятками различных предметов, занимали четыре стены: книги, аптекарские баночки, бутылочки с чернилами, канцелярские принадлежности, статуэтки и фигурки различных египетских богов, богинь и животных, рамки с набросками и изображениями различных памятников и храмов, кусочки несочетаемых украшений, ленты, булавки, платки, старые дневники и стопки книг, из некоторых уже вываливались страницы, дамские шляпки и всевозможные перчатки. Любопытно, что здесь находились и чашки со сколами, и потемневшее столовое серебро, и несколько чайников. Меня поразила концентрация хлама на каждый сантиметр комнаты.

– Расскажи, что ты делала в этой комнате до того, как я вошел, – потребовал Уит.

– Я искала улики, – огрызнулась Айседора. – Разве мы здесь не для этого? Я уже устала от твоих постоянных преследований и подозрений. Инез, не могла бы ты образумить его?

Я потирала больные виски, в глазах нарастало давление.

– Кто-нибудь из вас нашел что-нибудь полезное? Или вы все это время спорили?

У Айседоры хватило здравого смысла изобразить смущение, но Уит остался с каменным лицом. Наконец он пробормотал:

– Большинство этих предметов тронуты магией. Однако я не представляю, насколько они могут быть полезны.

Мое внимание вернулось к полкам. Мама, сколько я себя помню, была заядлым коллекционером зачарованных вещей. Где бы она ни путешествовала, она всегда находила что-нибудь, что можно было бы привезти домой. Ее любимые вещи были привезены из Парижа. Однажды она сказала мне, что заклинания, наложенные на эти предметы, носили озорной характер. Ее очень позабавила музыкальная шкатулка, которая пела только непристойные морские песенки. Но, глядя на сотни предметов, загромождающих полки, я начал понимать, что сильно недооценила ее способность к накопительству.

– Возможно, здесь есть что-то, что могло бы указать нам, где еще она может скрываться? Или, может быть, причина что она делает здесь, в Александрии? – спросила Айседора.

Уит встретил мой взгляд, слегка приподняв бровь. Мы оба подозревали, что она ищет Хризопею Клеопатры. Если бы она каким-то образом узнала, как превращать свинец в золото… Я содрогалась при мысли о том, что она сделает с таким богатством.

С такой властью.

– Там на креслах еще куча дневников, – заметил Уит. – Может, не будем торопиться и изучим все? Оливера, если ты увидишь что-то стоящее, то уменьши.

Моя рука рефлекторно дернулась к платку на шее.

– Мы останемся здесь на всю ночь? – спросила Айседора. – А что будет, если мама вернется?

– Выпьем чаю вместе, – сказал Уит.

Айседора сердито посмотрела на него. Уит опустился на пол и начал листать дневники и старые книги. Айседора читала письма, а я неторопливо осматривала полки. Это оказалось непростой задачей. Чайник свистел пламенем, когда я касалась его ручки; различные статуэтки громко пели непристойные песни, напоминая мне о старой музыкальной шкатулке; большинство платков оказались хамелеонами, они меняли фактуру и цвет в зависимости от того, к чему прикасались; бутылочки с чернилами на самом деле были лекарствами и я уменьшила их все, вспомнив историю, что поведал мне дядя на Филе. Мама постоянно беспокоилась, что заболеет, но потом обнаружила тайник с чернильными бутылочками, которые хранили остатки исцеляющей магии. Теперь она была способна вылечить что угодно: сломанные кости, тепловой удар, лихорадку, озноб, боли в животе.

Я без колебаний забрала все запасы.

Я также нашла серьгу, которая, казалось, усиливала звук в комнате (Уит, тихо читающий себе под нос, словно кричал мне в ухо); браслет, который повышал температуру моего тела и несколько угольных карандашей, перевязанных ленточкой. Я не знала, в чем заключалась их магия, но они мне всегда пригодятся.

Я отвернулась от полки и подошла к одному из кресел, отодвинув высокие стопки бумаг, чтобы освободить место. Меня пронзил ледяной ужас. Где-то в Александрии мама скрывалась с сотнями артефактов, готовя их к продаже.