Текст книги "Аленкин клад. Повести"

Глава пятая

В гостиницу из города Антонио вернулся скучным, подавленным, прилег в номере Виктора на диван и отрешенно уставился в потолок. Светозаров видел, что Ривас чем-то встревожен, но докучать другу вопросами не стал. Антонио минут тридцать полежал на диване, чертыхнулся и швырнул на стол измятую газету. Виктор на первой полосе увидел марширующих франкистов и немецких штурмовиков. Подпись под снимком вещала: «Мадрид очищен от испанских коммунистов». Газету Светозаров выбросил в корзину и, взглянув на Риваса, спросил:

– Неужели они всю Испанию зальют кровью?

– Центральный комитет нашей партии призывает всех коммунистов к оружию. Я завтра отправляюсь на родину.

– Правда?!

– Сегодня я встречался с нашими моряками – коммунистами, ходил в ваше посольство…

– Антонио, но ведь у тебя советский паспорт?

– Он мне и помог. Ваше посольство зафрахтовало испанское торговое судно для перевозки станков. Я иду на нем до Одессы как советский специалист. А там…

Друзья помолчали и обнялись. Работа на фирме Биларда как-то сблизила их, породнила. Они так привыкли друг к другу, словно с детских лет росли под одной крышей.

– Решение партии для меня – приказ! – выпуская из объятий Виктора, сказал Антонио. – Ну, чего ж мы стоим? Я хочу сегодня приготовиться в дорогу.

Сборы в дальний путь были короткими. Виктор помог другу уложить в чемодан необходимое: чистую робу, бритвенный прибор, полотенце… Письма и подарки Антонио решил отослать из Одессы в Москву посылкой и печально пояснил Виктору:

– Жаль с ними расставаться, но так надо. Последнюю мою просьбу узнаешь завтра.

Вечер разлуки Светозаров и Ривас договорились провести где-нибудь за Нью-Йорком, подальше от городского шума.

Виктор позвонил в таксомоторный парк. Дежурный охотно принял заказ и заискивающе объяснил, что машина будет дожидаться; джентльменов у подъезда гостиницы.

Такси, как и обещал дежурный, через пять минут подкатило к «Волкоту». Виктор и Антонио сели в машину. Водитель вежливо осведомился:

– Куда прикажете?

– Хотелось в загородный ресторанчик, – ответил Виктор.

– О’кэй! – улыбнулся водитель. – Я отвезу вас в «Белые березы». В этом ресторане обычно собираются русские Эмигранты, но сегодня там свободно. Они в своем клубе встречают своего шефа – господина Троцкого.

Ресторан «Белые березы» оказался тихим, уютным местечком. Официант, угодливо сгибаясь, предложил гостям пройти в большой зал. Стилизация зала под Древнюю Русь поразила Виктора безвкусицей. Ему не хотелось садиться за тяжелый дубовый стол, накрытый белой скатертью, видеть ряженного под русака дылду с холодными судачьими глазами. Рыжий был одет в льняную рубаху, шитую на груди васильками, обут в лапти, на взлохмаченной голове у него гнездился картузик, в руках – двухрядка. Как только Виктор и Антонио остановились у стола, рыжий рванул на двухрядке «Коробейники» и запел:

– Ой, полна-полна уже когобоцка…

– Накройте для нас столик на террасе, – попросил Виктор официанта. – Рыжему передайте доллар и скажите, пусть не уродует русскую песню.

– Я могу итальянские, французские, немецкие, – получив доллар, похвалился горе-певец. – Желаете, исполню индийские…

– Лучше пойте свои, – посоветовал Светозаров.

– Могу и свои! – часто мигая красными веками, выразил готовность рыжий.

Тишина, чистый воздух, бархатистое небо над головой с крупными звездами и робкий шум листвы на деревьях действовали на Виктора и Антонио как-то успокаивающе. Они, сидя за круглым столиком, вспоминали Москву, радовались одержанной победе над Билардом и ни слова не говорили о разлуке.

Беседа друзей иногда прерывалась. Случалось это в те моменты, когда из зала на террасу доносились фальшивые «Коробейники». Виктор посылал через официанта неистовому певцу двадцать центов, чтобы тот наконец умолк, и друзья снова вспоминали то один случай из московской жизни, то другой… И все они им казались бесконечно дорогими, неповторимыми. Как-то само собой получалось, что больше говорил Виктор. Антонио иногда дополнял его рассказы, точнее – вставлял в них свои впечатления о Москве, но больше всего ему нравилось говорить о русском народе.

– Среди ваших людей становишься чище душой! – с жаром доказывал Антонио. – Русские подкупают искренностью, честностью… А знаешь почему?

– Скажи.

– Ленин! У вас есть Ленин! Русские стремятся быть хоть капельку похожими на Ильича. Я правильно говорю?

– Пройдет десять – пятнадцать лет, и наш народ станет еще лучше… Антонио, угостим шофера пивом?

– Вот и факт! – улыбнулся Ривас. – Это чисто русская черта. Вы не можете жить, чтобы не сделать человеку хорошее.

Таксист поблагодарил джентльменов за высокую честь, но присесть рядом отказался.

– Не имею права, – объяснил он. – Если разрешите, я выпью кружку пива за отдельным столиком.

В ресторане «Белые березы» Светозаров и Ривас отдыхали часа четыре, а когда сели в машину и поехали в гостиницу, таксист сообщил неожиданную новость. Виктор и Антонио удивились событиям на фирме Биларда и попросили шофера рассказать обо всем подробнее.

– Вечерняя смена, – поведал таксист, – остановила станки. Мистер Уоллес Билард вызвал полицию и приказал бастующим немедленно получить расчет. Рабочие встретили приказ требованием: «Увеличить зарплату на пять процентов!» Полиция стала выгонять рабочих из цехов. Многие ушли, но были и такие, кто сопротивлялся…

– А почему они забастовали? – поинтересовался Виктор.

– Все началось после внедрения на заводе каких-то приспособлений, – вздохнул таксист. – Мистер Уоллес Билард получит большие доходы, рабочие – ничего.

Новость больше огорчила, чем обрадовала Виктора. Он понимал: забастовка сорвет досрочную поставку оборудования и станков в Советский Союз. Такого поворота в деле Светозаров не ожидал. В душе он соглашался с требованиями американских рабочих, но, с другой стороны, забастовку считал преждевременной.

«Рановато начали, поторопились, – размышлял Виктор. – Выполнили бы наши заказы – и хозяина за горло!»

Таксист подогнал автомашину к подъезду гостиницы, получил положенное и укатил. Виктору захотелось немного побродить по ночному Нью-Йорку. Антонио понял его желание без слов и предложил сфотографироваться в новом фотоателье, которое открылось неподалеку от гостиницы.

Голубая реклама, подмигивая и рассыпаясь веселыми огоньками, обещала клиентам лучшие в мире фотографии. В огромном холле фотоателье Светозарова и Риваса, чего они никак не ожидали, встретил бывший официант парохода «Альберт Баллин», тот самый Борис Адамович Выдыбай, который советовал им не связываться с Куртом Весселем и дрожащим голосом рассказывал о бесчинствах немецких штурмовиков. Борис Адамович, улыбаясь золотозубым ртом, предложил старым знакомым угоститься чашечкой кофе.

Просторная комната, названная Борисом Адамовичем кабинетом, была меблирована с врожденной жадностью, но так хитро и умело, что посетитель этого почти не замечал. Антонио, присаживаясь в плетеное кресло, взял со стола набор открыток, взглянул на одну и брезгливо подал Виктору.

– Что это? – удивился Светозаров. – Неужели старик занимается?..

– Американский стриптиз. О, на открытках и цена указана! Пятьдесят центов набор. Выпуск фирмы «Приятные ощущения».

– Кто-то забыл, – решил Виктор. – Старик на такую дрянь не станет тратить деньги.

– А почему тратить? Почему не наживаться? Да, да! Вот еще один подарочек фирмы…

– Да это же настоящее скотство!

– Еще наборчик.

Шаги за стеной помешали Виктору и Антонио просмотреть «шедевр» фирмы. Они положили его на прежнее место и увидели на пороге Бориса Адамовича. Выдыбай приближался к ним воробьиной походочкой, лысую голову держал чуточку набок, но так сильно откинутой назад, точно старался показать, как он смотрит на окружающих, глаза у него плясали в орбитах, толстогубый рот сладко улыбался.

– Друзья! – остановившись у стола и покачиваясь на носках лакированных туфель, объявил Выдыбай. – Моя дочь Ия желает вас угостить черным кофе!

В кабинет вскоре вошла стройная красавица лет шестнадцати. Черные косы у нее на голове были уложены короной, блестящие, как кусочки антрацита, глаза смеялись. Она поставила на стол три чашечки горячего кофе, застенчиво поклонилась гостям и удивительно легкой походной упорхнула к двери.

– Беда! – пожаловался Борис Адамович. – Пока выведешь детей в люди – наплачешься. Яна кое-как удалось пристроить в ресторан «Белые березы». А вот Ию… С ней одно горе. Яна, правда, выручил талант. Если бы вы послушали, как он поет!..

– Спасибо! – поблагодарил Светозаров. – Слушали.

– Вы были в ресторане «Белые березы»? Надеюсь – поражены!

– Действительно, – поддакнул Ривас.

– Милые друзья! – просиял Выдыбай. – Вы можете чертовски помочь Яну. Здесь без рекламы любому товару и таланту – гроб! Похвалите Яна немножечко, совсем чуть-чуть, в одной вечерней газетке. У него, честное слово, вырастут крылья!..

– Борис Адамович, вы сейчас живете в Нью-Йорке? – решил перевеети разговор на другую тему Светозаров. – Как вам все-таки удалось выехать из Германии?

– Ой, не говорите! Я стал совсем нищим человеком! Да, я забыл вам сообщить приятную новость: Курт Вессель убит в Мадриде.

– Лучше бы это сделали сами немцы, – глухо проговорил Ривас.

– Что вы? – съежился Борис Адамович. – Разве такое возможно в Германии?

– Смотря как действовать, – не сдавался Ривас. – В Испании все-таки смогли?

– Там коммунисты – во! – Выдыбай поднял над головой кулак. – Они себя в обиду не дадут!..

– Если бы не Гитлер и Муссолини, – нахмурился Ривас, – испанский народ давно бы свернул шею франкистам.

– Вы правы. Гитлер – главный бандит в этой шайке. Он может залить кровью весь мир.

– Это точно, – согласился Ривас. – Если не свернут ему шею, он доберется и до Нью-Йорка.

– Неужели? Нет, этого не будет! Правда, не случится?

– Время покажет, – поднялся из кресла Ривас и задал Выдыбаю неожиданный вопрос: – Это ваше фотоателье?

– Что вы? Разве я могу иметь такие деньги? Я на последние гроши арендовал это помещение и, кажется, окончательно вылечу в трубу.

– Будете заниматься фотоискусством – вылетите. Пойдете другой дорогой – обогатитесь.

– Друзья, – пошел на попятную Борис Адамович. – Вы же пришли фотографироваться. Прошу в зал.

– Мы действительно хотели сфотографироваться, – подтвердил Светозаров. – Но только не здесь. Хотелось на природе.

– Когда? Сколько вас будет человек? Вам потребуется такси для поездки за город?..

– Завтра все объясним. Мы живем здесь рядом.

– В гостинице «Волкот»? Разрешите записать ваши телефоны? Когда прикажете позвонить?..

Виктор и Антонио, выйдя из фотоателье, быстро зашагали к гостинице. Пройдя метров сто пятьдесят, они сбавили шаг. Первым заговорил Светозаров.

– Не пойму я Выдыбая, – начал он вспоминать разговор с Борисом Адамовичем на пароходе. – В Россию он прибежал из Польши в первую империалистическую. В Петербурге имел ювелирную мастерскую. В революцию убежал из России в Германию. Теперь мы его встретили в Нью-Йорке. Странный тип, верно?

– Вон ты о чем, – засмеялся Ривас. – Не поймешь Выдыбая? А я вижу его насквозь. В Америку он приехал не с пустым карманом. Сына устроил в ресторан с прицелом, как это заведение дешевле и быстрее прибрать к рукам. Фотоателье арендует с надеждой нажить куш на порнографии. Эту продукцию, наверное, сбывает его дочь. Как ты думаешь?

– Тут ты, Антонио, перехватываешь.

– Нет, дорогой, – положил Ривас руку на плечо Светозарова. – Я говорю истину. Святого в жизни для Выдыбая, кроме денег, ничего нет. Он человек особый.

– Как это понять?

– Торгаш…

Светозаров и Ривас, беседуя о Выдыбае, вошли в холл гостиницы. Антонио направился к служащему уплатить за проживание. Виктор, заглядевшись на безделушки под стеклом витрины, не заметил, когда к нему подошел Андрей Кулиш.

– Я к вам. – Кулиш тронул Светозарова за локоть. – Я прибежал вам сообщить…

Виктор, Антонио и Андрей вышли из холла гостиницы и присели в скверике на скамейку. Ночь стояла теплая, светлая и тихая.

– Я слушаю, – напомнил Светозаров Кулишу. – Постарайся быть кратким.

– На фирме Биларда…

– Нам все известно. Но мы не имеем права вмешиваться в такие дела. И вообще…

Светозаров раскурил сигарету, затянулся раз, другой, но так и не смог объяснить своего «вообще».

– Я понимаю, – опустил голову Кулиш. – Я хотел поговорить с вами о забастовке. Мы же не хотим вам плохого…

– Кто это вы? – осведомился Светозаров. – Кого имеете в виду, кроме себя? Вам не кажется, что вы переоцениваете свои возможности. Откровенно говоря, забастовка в данный момент бьет не только по карману хозяина, но и… по нашим заказам. Но в такой сложной обстановке, господин Кулиш, мы с вами не разберемся. Да и не следует нам этим заниматься. Я стремлюсь только к взаимовыгодной торговле.

Кулиш, выслушав Светозарова, намекнул на то, что он мог бы с помощью «своих ребят» за определенное вознаграждение прекратить забастовку.

Виктор закурил вторую сигарету и, повернувшись к Андрею, заговорил резче:

– Считайте, что у нас с вами не было никакого разговора о забастовке. Не наше это дело. Выполнение заказов будет решаться на более высоком уровне. Ясно?

– Извините, – замялся Кулиш. – Я хотел вам и себе только хорошего. Но мистера Биларда мы прижмем!

– Это дело самих рабочих!

Виктор и Антонио пожали Кулишу руку. Андрей вышел из скверика на тротуар. Его шаги в ночной тишине застучали гулко и твердо. Он уходил быстро все дальше и дальше. Светозаров и Ривас молча смотрели ему вслед. На освещенном перекрестке Андрей остановился, помахал шляпой и скрылся в узком переулке.

Утром, едва над Нью-Йорком начал заниматься туманный рассвет, к подъезду гостиницы «Волкот» подкатило такси. Два пассажира сели на заднее сиденье. Один из них попросил шофера:

– Пожалуйста, в торговый порт.

Такси развернулось на каменном пятачке и помчалось по безлюдной улице. Два пассажира понимали друг друга без слов. Когда один из них опускал голову, другой стискивал унывающему руку и ободряющим голосом заверял:

– Все будет хорошо!..

Друзья у ворот торгового порта расставались недолго: обнялись, но русскому обычаю трижды поцеловались.

– Моя последняя просьба в письме, – напомнил Виктору Антонио. – Я его оставил в твоем номере на столе. Ну, друг, прощай! За все большое спасибо!

Две руки, одна, широкая и тяжелая, другая, маленькая, но цепкая и сильная, сплелись в пожатии. На кораблях забили склянки. На одном они зазвенели протяжно, мелодично и, как показалось Светозарову, зовуще. Антонио предъявил чиновникам документы, вещи и направился к причалу. Виктор на такси укатил в город.

В номере на столе Светозаров нашел письмо Риваса.

«Дорогой друг! – писал Антонио. – Я не хочу думать о плохом, но может всякое случиться. Моей дочери Марии три года. Если потребует обстановка, жена пойдет вместе со мной… Марию тогда считай своей дочерью. Я верю: ты будешь ей хорошим отцом и таким, как мне, другом».

Последнюю строчку письма Виктор прочел дважды. Ему не хотелось верить в разлуку с Ривасом, в неизбежность «всякого случая», и он про себя подумал: «Штурмовые отряды гитлеровцев сегодня помогают франкистам душить испанский народ. Завтра они могут полезть на Францию… А послезавтра?..»

Стенные часы пробили девять. Мягкий мелодичный звон Виктору показался похожим на далекий зов набата. Он, прохаживаясь по номеру, припоминал доверительный разговор в Москве в здании Наркомата. Каждое слово наркома и та сдержанность речи, присущая ему, подчеркнутая задумчивым молчанием, помогали Светозарову глубже понять важность порученного дела.

«Станки – эго оружие, танки, самолеты для Красной Армии, – размышлял Виктор. – Надо сделать все, чтобы фирма Биларда досрочно выполнила наши заказы».

Думы Светозарова прервал телефонный звонок.

– Вас беспокоит шофер, – раздался в трубке бойкий голос. – Разрешите подать автомашину?

– Приезжайте.

По дороге на завод шофер рассказал Светозарову, что забастовка во всех цехах прекратилась и мистер Уоллес Билард чувствует себя на седьмом небе,

– Он сейчас у себя?

– Вас к нему?

– Нет, в сборочный, – ответил Виктор и стал обдумывать предстоящий разговор с миллионером. Просить сразу у старого Биларда Андрея Кулиша к себе в переводчики Светозаров не хотел. Мало ли какие у них отношения? Чего доброго, хозяин фирмы и его, советского специалиста, причислит к организаторам забастовки.

В цехе Виктор, как обычно, помогал то одному, то другому рабочему, стараясь интуитивно понять их настроения. Сборщики, подмигивая Светозарову, работали с веселым азартом и небывалым упорством. Бригадиры, наоборот, держались высокомерно, громче и злее покрикивали на рабочих. Виктор понимал причину такого поведения преданных Биларду людей. Хозяин фирмы имел право за их счет возместить убытки, причиненные забастовкой, выставить неугодных за ворота… И выставить не просто, выставить с ярлыком ненадежного человека.

Разговор Светозарова с Кулишом состоялся в обеденный перерыв. Виктор подошел к верстаку, где Андрей обычно съедал бутерброды, поздоровался и, как бы между прочим, спросил:

– Андрей, сколько тебе платит хозяин фирмы?

Кулиш назвал заработок. Виктор объяснил, что готов пригласить его переводчиком, если, конечно, согласится старый Билард.

– Это серьезно? А где Антонио?

– Уехал на родину. Мать у него сильно болеет.

– Я думаю, мистер Уоллес Билард возражать не будет, – повеселел Кулиш. – Работаю я честно, аккуратно… Поговорите с ним.

– Я постараюсь это сделать сегодня.

Виктор хотел побеседовать с мистером Билардом вечером, но миллионер появился в цехе после обеда и, поздоровавшись со Светозаровым, поинтересовался:

– Вы сегодня один работаете?

– У Антонио большое горе. Он отправился домой на испанском судне.

– Какое горе?

– Тяжело заболела мать.

– Печально, – посочувствовал миллионер. – Теперь вам пришлют нового переводчика?

– Вероятно, – согласился Виктор. – Но мы замечали здесь людей, прилично владеющих языками, и, кажется, могли бы временно воспользоваться их услугами.

– Как вам угодно, – рассеянно ответил Билард, роясь в бумагах. Он все же пожелал уточнить, кого это русские считают здесь знатоками языков.

– На несколько дней, до приезда нашего переводчика, – подчеркнул Виктор, – обязанности его мог бы выполнять господин Кулиш. Пригласим его.

– Кулиша?! – иронически улыбнулся мистер Билард. – Сына того русского эмигранта-чудака, который хотел у нас выбиться в деловые люди?

– Я не знаю отца Кулиша.

– Его отец тут начинал дело с дамских шляп. Пока он настраивался на выпуск голубых, мода избрала – зеленые. Пока чудак возился с зелеными, дамы предпочли – соломенные. Короче, прошляпил он половину своих капиталов и занялся выпуском галош. С галошами тоже сел в галошу и решил стать фермером. Три года о его делах рассказывали анекдоты. Наши фермеры специально ездили к нему учиться. Да, да! Они учились у него, как не следует вести хозяйство. Когда его доходы от учеников пошли на убыль, он продал землю и открыл кабак «Белые березы». Тут его дела пошли в гору. Но вскоре такое случилось! – Старый Билард расхохотался до слез. – Заехал в его кабак Троцкий и заказал говяжью отбивную с луком. Кулиш сам обслуживал гостя и подал отбивную с жареным луком и рыжими тараканами. Вечерние газеты Нью-Йорка писали, как рвало Троцкого за столом, печатали рисунки, фотографии… Но это история минувших дней. Выходит, вы решили сына этого чудака взять переводчиком?

– Да, мистер Уоллес Билард.

Миллионер справился о зарплате Кулиша и, услышав ответ, порекомендовал Виктору остановить выбор на одном американце из порядочной семьи, который и вести себя может в высшем обществе, и способен достойно оценить солидную зарплату. Светозаров стоял на своем.

Кулиш подходил ему не только знанием языков, но и большой осведомленностью в области американского станкостроения. Похвала технических способностей Кулиша понравилась хозяину фирмы, даже в какой-то степени возвысила его в глазах советского специалиста. Он долго подчеркивал, что на его фирме порядочный рабочий всегда может выйти в деловые люди, затем еще раз намекнул, что Кулиш не умеет себя подать в высшем обществе, и, как бы делая одолжение, попросил по телефону Роберта прислать Кулиша.

Дверь в кабинете, старого Биларда Андрей приоткрыл робко и вежливо напомнил о себе:

– Я к вашим услугам.

– Что вы будете делать, если вам станут платить вдвое больше? – поинтересовался миллионер. – Говорите честно.

– Половину заработка буду отдавать деловым людям под проценты и по мере накопления средств займусь бизнесом.

– Похвально. Надеюсь не так, как отец?

– Мистер Уоллес Билард, дайте мне тысячу долларов, и я через месяц буду иметь десять.

– Серьезно? На каком деле?

– Секрет коммерсанта.

– Умно! Теперь вот о чем: господин Светозаров по моей протекции готов взять вас переводчиком. Согласны?

– Мистер Уоллес Билард!

– Хорошо! Зайдите в цех и скажите о нашем решении бригадиру.

Андрей тихо вышел из кабинета и робко прикрыл дверь. Миллионеру учтивость Кулиша пришлась по душе. Он, вспомнив случай с жареными тараканами, снова расхохотался до слез. Светозаров поблагодарил старого Биларда за услугу и, направляясь в цех, подумал: «Когда же Кулиш был самим собой?»