Текст книги "Фирсов Русские флотоводцы"

Автор книги: Иван Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

Дважды Апраксин выходил с Петром к Баренцеву морю, но в этот раз царь решил претворить в жизнь давние замыслы.

– Нынче размышлял я о грядущем. Архангельский городок, худо-бедно, единые морские ворота в Европу. Покуда будем через них якшаться с иноземцами. Нынче снарядим «Святого Павла» товарами нашинскими и отправим в Голландию. – Петр посмотрел на Апраксина: – Тебе, Федор, о том забота. Мы же волей Божию приуготовимся воевать у султана ворота в теплые края.

Историки как-то мимолетно упоминают о воеводстве Апраксина в Двинском крае. Но именно здесь впервые проявились его умение и деловая хватка и гипряжении к плаванью в заморские края первого руге кого судна с коммерческой целью. Он дотошно готовил судно, подбирал экипаж, размышлял, какие то-mipi.i отправить в Европу.

Наступила весна, и Апраксин получил весточку из Москвы:

«Мш Her Guverneur Arehangel, — обращался доверительно Петр в письме от 16 апреля, – понеже ведает Ваша милость, что какими трудами нынешней осенью под Кожуховым через пять недель в Марсовой потехе были, которая игра, хотя в ту пору, как она пыла, и ничего не было на разуме больше, однако ж после совершения оной зачалось иное, и прежнее дело чпилось яко предвестником дела, о котором сам мо-v. ешь рассудить, коликих трудов и тщания оное требует, о чем, если живы будем, впредь писать будем. <' Москвы на службу под Азов, по их пресветлейшест-nii указу, пойдем сего же месяца 18 числа».

Только Федору открыл свои замыслы царь. Под Азов отправился и старший брат Апраксина, 11отр⁴, царь доверил ему командовать любимыми полками – Преображенским и Семеновским. Накануне Федор Апраксин удостоился высокого звания «майор» ( еменовского полка.

Покинул Белое море с русскими товарами «Святой Павел», а воевода усмирял прибывших в Архангельск капитанов голландских фрегатов, сопровождавших караван своих купцов. Те думали захватить два судна своих неприятелей.

Петр похвалил воеводу за расторопность, но вскоре пришла весть о неудаче войск под Азовом. Одна из главных причин – отсутствие флота. Турки беспрепятственно снабжали осажденную крепость. Началось сооружение верфей в Воронеже, чтобы строить суда для предстоящей кампании. Как их ладить?

В Архангельске выгрузили разобранную на части голландскую галеру и спешно отправили по зимнику в Москву. По ее подобию создавали флот. Чуть не силой воевода заставил мастера Виллима Мейера помогать в этом деле русским умельцам.

Наступившая зима оказалась суровой, а лето было дождливым, неурожай грозил голодом народу. Здесь проявилось сострадание воеводы Апраксина к простым людям.

О чем поведал двинский летописец: «В то же лето, грех ради наши... весна была велъми студена и не стройна, так же и лето, а страда была сенная велъми дождлива и протяжна за неустроением воздуха, а хлеб яровой и рожь самое малое число, что жали и то для толченины, протчее косили и скоту кормили, и под снег пошло не малое число и всякие земные плоды неродилисъ. Многие деревенские люди для прокормления. брели в верховские города. И сего ради настроения, милосердуя о народе, ближний стольник и воевода Федор Матвеевич Апраксин изволил положить на продажный хлеб цену по 10 алтын, и по той цене и покупали, и сам Федор Матвеевич взял на свое имя у иноземца Володимира Иевлева великую вологодскую лодию хлеба четверть по 20 алтын, по той же цене 20 алтын и в мире распродать велел, не по многу числу...»

Толика трудов двинского воеводы не пропали даром, турки сдали Азов. «Августа 10 числа в понедельник, – поведала летопись, – с Вологды на Холмогоры к двинскому воеводе Федору Матвеевичу Апраксину прислан нарочный посыльщик с ведомостью, что великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич вся великия и малые и белые России самодержец, помо-щию Божию град Азов взял июля 18 числа в субботу».

Архангельск разделил радость победы. «И после молебна архиепископ и воевода с начальными людьми в соборе оглушали литургию. Стрельцы обоих полков стояли от города на дороге к соборной церкви полным строем и урядством, и после литургии стрельба была из пушек и мелкого оружия троекратно. А воевода st th.uKu с начальными людьми и архиерей были на перепутье».

Взятие первой приморской крепости, Азова, пока-§»ию, что без морской силы морем не завладеть. Царь ■ниилел, а боярская Дума осенью 1696 года приговорили: «Морским судам быть».

II те дни Апраксин отправил в Голландию фрегат ♦Смятое пророчество» с российскими товарами. Отпиши 'I парю об этом и других событиях.

«Премилостивейшему, всесветлейшему моему го-ДОЛмрю, причестнейшему бомбардиру». Знал Федор, I г«• Iшрь требовал его величать официально бомбарди-|*1М но приписал еще: «Рабски прошу твою милость и сообщаю...» – и завершил обычным манером: «Пропп у тебя, государя моего, милости и челом бью низко, многократно раб твой Федка Апраксин».

На Введение Святой Богородицы пришел долго-i< чинный ответ от царя. Он пенял дружески воеводе.

«Федор Матвеевич, за письмо твое благодарст-иую, однако ж зело сумнимся ради двух вещей, – шут-пню выговаривал царь за раболепие, – 1) что не ко мне писал, 2) что с зелышми чинами, чего не люблю; и тебе можно знать (для того, что ты в нашей компании) как писать. А про нас похочешь ведать, дал Но. живы, а письмо отдал жене твоей⁵. Сам по сем п)равствуй. Piter».

Следом пришел царский указ: «Стольникам обоих комнат, – царей Петра и Ивана, сказано, – в разите государства учиться всяким наукам».

В конце февраля 1697 года Апраксин покинул Арки игельск, царь взял его в вояж по Европе. «Федор Матвеевич, – как пояснил историк П. Белавенец, —

• опутствовал государю заграницу и в Амстердам, учился вместе с ним кораблестроению». Но недолго пробыл там Апраксин. Царь отправил его на верфи и Воронеж, по-новому ладить суда для Азовской флотилии. В Англии царь выучился азбуке математичес-

• их расчетов для конструирования кораблей. Нанял там мастеров, сведущих в этом деле, и послал в Воро неж.

На Воронежских верфях опытный в судостроении Апраксин сразу заметил непорядок. Любил он, как ис тинный мореход, порядок, честность в поступках, бо режливость. На верфях все было не так. Приказчики воровали, глядя на них, работники трудились вполси лы, многие ударялись в бега.

Присматриваясь к строительству «кумпанских» и казенных судов, Апраксин возмущался, пока про с«* бя. Приписывали к строительству тысячи людей, а трудились сотни, на припасы отпускали большие деньги, а такелаж поставляли гнилой. Главный распорядитель на верфи, адмиралтеец Протасьев, смотрел на воровство сквозь пальцы. Доносительство не было в характере Апраксина. Он занялся делом. К тому же царь возвел его в подполковники гвардии Семеновского полка и отправил в Азов обустраивать первую морскую силу России, Азовскую флотилию, готовить новую базу в Таганроге. Азовское море весной 1699 года окуталось пороховым дымом, салютовали русские корабли. Из Воронежа прибыла эскадра кораблей. Петр готовил к отправке в Стамбул посольство Украинцева на 52-пушечном корабле «Крепость». На Керченском рейде «Крепость» появилась в сопровождении эскадры.

Наместник султана всполошился, запаниковал. Как так? Черное море принадлежит султану? Кто позволил русским? Откуда у них столько кораблей?

На рейде в Керчи в сонной тишине дремала на якорях турецкая эскадра.

Петр пошарил трубой вдоль линии турецких кораблей, подозвал Апраксина:

– Вишь, второй с краю – ихний капудан-паша, флагман. Пойдешь к нему с визитом. Скажешь, «так и так, русская эскадра мирная, провожает своего посла к султану».

Потом адмирал Федор Головин утихомирил наместника Муртозу-пашу: «Крепость», мол, корабль мир-

ими, с добрыми намерениями плывет в Константинополь» ...

Вернувшись в Воронеж и обнаружив лихоимство ни верфях, зимой 1700 года Петр назначил Апраксина вместо проворовавшегося Протасьева. Царский указ гласил: «Великий государь указал. Адмиралтейские и Корабельные дела ведать Стольнику комнатному Федору Матвеевичу, сыну Апраксину. А писать его во цепких делах Ад миралтейцем». Одновременно Апраксин стал воеводой азовским.

Вскоре началась Северная война со шведами, и под ил чало Апраксина перешли все новые верфи на Балтике – на Сяси, в Олонце и Санкт-Петербурге.

Адмиралтейцу Петр подчинил новый Адмиралтейский приказ. Отныне Апраксин отвечал за все корабельное строение на Руси. Зимой он обычно руководил работами на всех верфях, а летом открывал морскую кампанию Азовской флотилии. Кроме Воронежа, военные суда для флотилии строили на новых верфях п Ступине, на Хопре, в Чижовке, Павлове и других местах. За время правления Апраксина на всех этих верфях было построено около сотни боевых судов, в том числе не один десяток линейных кораблей. Одним из первых линкоров Апраксин вместе с царем спустил на воду 58-пушечную «Предистинацию». Это был первый корабль, построенный по чертежам царя русскими умельцами.

«Будучи в Воронеже, – доносил в Гаагу посол Ван дер Гульст, – мы видели спуск очень красивого корабля, построенного самим царем с помощью русских рабочих. Ни один иностранный мастер не приложил руки к этому делу».

Начало кампании Апраксин встречал в Азове. Выходил с флотом в море, осваивал новую базу в Таганроге. На кораблях недоставало матросов, особенно ощущалось это в шторм, при работе с парусами. Когда выбирали якорь, офицеры становились к шпилю. Апраксин посылал на корабли рекрутов из полков.

Только толку от них поначалу было мало. Первую кампанию они испуганно прижимались к палубе, хватались за любую снасть мачты, боялись взглянуть за борт. В шторм не помогали ни зуботычины, ни линьки, прятались по закоулкам...

Первым помощником Апраксина в выучке экипажей стал присланный Петром в его подчинение вице-адмирал Корнелий Крюйс.

В Донском устье на случай нападения турок по приказу Апраксина перекрывались наглухо сваями и цепями все рукава, кроме северного, Кутюрьмы. Таганрог и Троицкая крепость вскоре опоясались каменной стеной с бойницами.

В течение шести лет деятельность Апраксина была сосредоточена преимущественно в Воронеже, где сооружался флот для Азовского моря. Кроме постройки судов и снабжения их всем необходимым, на нем лежала забота о проводке их в Азов, об устройстве верфей, пушечного завода в селе Липцах, заведения адмиралтейства и доков в Таврове, о постройке гавани и укреплений в Таганроге, об углублении мелководных устьев Дона и о производстве гидрографических работ для исследования незнакомого моря.

Очередная ступень службы Федора Апраксина возникла неожиданно и навсегда связала его судьбу с флотом. Из письма царя в августе 1706 года о внезапной кончине генерал-адмирала Федора Головнина: «Хотя б никогда сего я вам не желал писать, однако воля Всемогущего на то нас понудила». Апраксину, ближайшему соратнику Ф. Головина, поручил царь проводить его в последний путь.

«Доношу, – писал Апраксин, – Вашему Величеству: письмо ваше из Киева 2 числа сего месяца получил, в котором изволил мне объявить о смерти превосходительнейшего г. Адмирала моего особливого благодетеля Федора Алексеевича, о котором сердечно болю и плачу...»

Вскоре после похорон Ф. Головина вышел царский

ми: «Адмиралтейца Федора Матвеевича Апраксина нссх его государевых указах и в приказных делах пи-_jftj– Адмиралом и Президентом Адмиралтейства».

i !?

Никогда не старался Апраксин выскакивать впе-(H»/i перебегать кому-нибудь дорогу, добросовестно Spy пи лся, старался делать все по совести, чтобы Прежде всего не было стыдно перед самим собой. Те-■1ф1. жизнь ставила его на ту ступень военной службы . где ты всегда на виду, где каждое слово твое во-Шимцается в действие людей в морской форме. От того, насколько точно и верно отдана команда на Pf-рмбле, зависит подчас судьба и жизнь сотен людей. II иг только на войне. И в буднее время корабль noli inn и по живет в борьбе со стихией, коварной и часто непредсказуемой. Поэтому командиру в море оши-Пи I ы:я заказано...

Отныне Апраксин, кроме прежних обязанностей, mi I командовать Балтийским флотом, возглавил Во-Щ" кмй морской приказ, Навигацкую школу в Москве.

1C Петербургу новый командир флота, Апраксин, поты’зжал при сплошном грохоте ломающегося льда mi Неве. Весна 1707 года вступила в свои права. Ап-(И'.спн заранее предупредил Крюйса, командующего #гкмдрой:

Свой флаг я подниму на фрегате «Олифант», « гы, Корнелий Иванович, подбери себе другого флаг-м пт.

На Котлинском рейде Апраксин появился ровно •и»роз неделю.

Шнява под адмиральским флагом. В кильватере следуют четыре бригантины с младшим флагманом , – доложили Крюйсу утром 9 мая.

Шнява, построенная на английский манер, ловко обогнула корабли на рейде и бросила якорь по корме • Ичифанта». Было видно, как со шнявы спустили in шопку и она понеслась к «Олифанту». Крюйс внима-гелыго проследил, как быстро исчез белый адмираль-екий флаг с гафеля шнявы. И едва шлюпка подошла к трапу «Олифанта», на нем взвился флаг старшего флагмана.

Один за другим входили в салон адмирала прибывшие и представлялись по-уставному::

– Вице-адмирал Крюйс здесь, шаутбенахт Боцис здесь...

За ними следовали капитан-командоры Рейс и Шелтинг, капитаны Эдварт и Весель...

Изучающим взглядом встречал прибывающих новый флагман, приглашал садиться. «Токмо иноземцы, – мелькнула грустная мысль, нет, а вот наконец-то свой, доморощенный, Наум Сенявин».

Первая встреча с подчиненными была короткой. Адмирал начал с успехов, отметил заслуги:

– Прошлую кампанию флот наш с доблестью устоял против шведов, не допустил неприятеля к Пи-тербурху. В том ваша, господа, благость. – Апраксин говорил размеренно, доброжелательно. Почувствовали и собравшиеся справедливое уважение в его словах их ратного труда. – Неприятель многократ превосходил наш флот, особливо линейными кораблями, которых у нас нет ни единого, но сие не означает, что нам позволительно отсиживаться за котлин-скими пушками.

Апраксин подошел к карте:

– Для упреждения внезапного удара неприятеля выставим дозор к весту от Котлина. Распогодится, осмотримся, бригантинами набег произведем в шхерах. Ежели не будет превосходства неприятеля, попытаем к базам передовым выйти. Нарва-то теперь наша. – Апраксин взял со стола лист. – Составлена мной на первый раз инструкция командирам. – Он поискал глазами нужный абзац: – «При встрече с неприятелем. поступать при этом, как доброму и честному офицеру, которому надлежит потом во всех своих действиях добрый ответ дать».

Внимательно следили командиры за каждым словом и жестом говорившего. В их жизнь входили новые

ii11 жила и кодексы, которые не только определяли ритм военной службы, но и брали заботу о их судьбах.

В подробностях получите сие наставление нынче же в моей канцелярии...

Апраксин задержал Боциса, подозвал к карте: Подбери доброго капитана, отряди бригантин несколько, разведай до острова Гогланда, пошуруй шведов.

Осень вступила в свои права, как обычно в эту пору. п заливе зарядили дожди, иногда вперемежку со питом. Неожиданно, без предупреждения, в Петербург приехал царь и в этот же день ушел на бригантина г ГСотлину, посмотреть обе эскадры, корабельную и галерную.

Хитро косил глазом на невозмутимого Апраксина:

♦ Посмотрим, Федор, каков ты моряк на самом деле». Летом царь получил письмо от Крюйса. Вице-адмирал безмерно восхищался своим новым начальником:

* Морское дело здесь в два года так унизилось, что v уть в конце не развалилось, токмо Его Превосходи-in, чьство великий адмирал зело дивно поступает и гноим премудрым разумом то у палое дело ведал на чу ч шее учинить таким, образом., что дивно есть и не-tm tможно никому поверить».

На рейде царь перешел на «Мункер». По установленному порядку капитан-командор Петр Михайлов считался командиром «Мункера».

Обходя на шняве выстроившиеся в линию кораб-ии. Петр впервые остался доволен их внешним видом, порядком на палубах и в помещениях и вообще настриг м людей. Сытые, довольные лица матросов говори-'UI о многом. На «Дефаме» в артиллерийском деке царь поманил капрала:

Заряжай пушку, отстреливайся.

Вез заминки одни канониры побежали в крюйт-камеру за картузами, другие потащили ядра, разложили фитили, навели орудия. Выстрел произошел неожи-Aiuuto для остальных кораблей. На палубах забегали, поднимали запросные флаги. Довольный Петр поглаживал усики: «Кажись, никто не спит».

Вторую кампанию 1708 года на Балтике адмирал Апраксин командовал не только флотом, но и всеми сухопутными войсками в Приморье. Царь доверил ему оборону Санкт-Петербурга от наступавших на суше шведов. И в новой должности Апраксин показал себя с лучшей стороны.

Намереваясь овладеть Москвой, Карл XII задумал покончить с городом на Неве. О нем постоянно напоминал первый канцлер, который возражал против немедленного движения к Москве.

– Ваше величество, разумнее вначале овладеть нашими землями в Ингрии, – советовал осторожный Пипер, – захватить Петербург. А после этого двинуться на Москву.

Король уже решил по-своему:

– Корпус генерала Либекера сотрет с лица земли этот город, а эскадра Анкерштерна перебьет и потопит ветхие посудины Петра. На Балтике всегда владычествовал шведский флот.

Теперь Апраксину пришлось поневоле выступать в двух ипостасях – адмиралом и генералом. Свой флаг он держал на фрегате «Думкрат». После отъезда Петра он с эскадрой крейсировал западнее Котлина. Время шло, горизонт был чист. Под Выборгом генерал Либекер выжидал, а под Ревелем накапливал силы генерал Нильс Штремберг, но Апраксин не привык ждать ударов.

Разглядывая карту, высказал Крюйсу свой замысел:

– Вишь, будто клещами нас охватили Штремберг да Либекер, а Анкерштерн с моря пугает. Почнем-ка мы клешни обрубать, а первую как раз отсечем у Штремберга...

Лазутчики захватили в финских шхерах «языка», шведского капитана, который ехал на побывку в свою деревню. Он признался, что генерал Либекер намеревается через неделю наступать на Петербург.

Оставайся на рейде, – приказал адмирал Крюйсу, – Либекер мешкает, переберусь-ка я на сушу, покуда на море спокойно – потревожу Штрем-Ги’рга. Ан все меньше потом забот станет. Но ты поимей, если появится Анкерштерн, встречай его на якорях, у него линейные корабли. Они сильнее, покуда в море.

Можете не беспокоиться, ваше превосходительство, прошлым годом я его угостил картечью, едва он убрался.

В Нарве адмирал, помня советы царя, первым делом посадил пехоту на лошадей. Сколачивал отряд опытный боец, полковник Монастырский. Прихватил легкие пушки. Разведкой руководил сам Апраксин. Ловкие охотники вернулись через два дня. Доложили:

– Швед лагерем стоит, не доходя Ревеля верст пятнадцать, на мызе Рекобер. Дымят костры, кашу варят, с девками балуют, пикетов особых не видать.

– Сие нам на потребу, – довольный, певуче произнес Апраксин, похвалил лихих гренадеров, выдал каждому по рублю и распорядился: – Теперь, полковник, дело за нашими ребятами. Мешкать не будем, выступим сегодня же вечером.

Молниеносного удара русских гренадеров шведы по ожидали. На рассвете часть солдат спешилась, нанесла штыковой удар по центру, а лихая атака драгун с фланга опрокинула неприятеля навзничь. Генерал I Птремберг едва сам унес ноги.

«Помощию Божию, – доносил царю Апраксин, – пехотный полк и с офицеры без остатку побили, а от ректорского полку разве что малое осталось».

– Слава Богу, одну клешню у шведа отсекли, – удовлетворенно сообщил адмирал Крюйсу, возвратившись к эскадре, – жди теперь гостей с моря. Как встречать гостей будешь, вице-адмирал?

Крюйс развернул карту:

– Нам ввязываться в морскую баталию с Анкерш-терном пока не под силу. Встретим его, как и прежде,

на якорях. Сей швед уже отведал нашей похлебки не раз, как я говорил.

– Согласен, нынче фортеции на острове знатные, вороги сюда не сунутся. Наверняка поохотятся на Пи-тербурх покуситься.

В середине августа дозорные корабли подняли сигнал: «Вижу неприятеля на весте».

– Яко мошенники, которые в избу нагло вломились, но завсегда готовы утекать без оглядки, – зло произнес Крюйс, считая вымпелы кораблей. – Двадцать два, – доложил он Апраксину.

Поглядывая на вице-адмирала, Апраксин размышлял: «Пожалуй, Крюйс в этих делах со шведами опыт имеет, отбивался и прежде, совладает».

– Останешься командовать всем флотом и войсками на Котлине, – передал он свои полномочия Крюй-су, – а я пойду к Неве. Там небось швед объявится со дня на день.

Еш,е неделю назад разведчики из-под Выборга доложили: «Шведы двигаются по направлению к устью Тосны». День и ночь, укрываясь в лесах, сопровождали неприятеля русские лазутчики, так что Апраксин каждый день знал, где его противник, и имел время на раздумья. «Видно, шведы замыслили обойти Питер-бурх. Сие и ладно. И неладно. Значит, нас побаиваются, но желают хоть одной клешней захватить и взять измором».

Решал адмирал всегда обстоятельно. Первое приказание отдал Ивану Боцису:

– Поднимись в Неву с отрядом бригантин и жди шведа у Тосны. Не допусти переправы, а нет, так побей их славно.

Генералу Фрезеру, начальнику драгунского полка и полковнику Бахметьеву, поставил задачу опустошить все запасы провизии в Ингрии от Тосны до Ижоры.

– Прошелестите все местечки до Копорья. Запасайтесь провиантом, посылайте в Питербурх, остальной – сжигайте. Пущай у неприятеля животы подведет.

П этот раз лихой Боцис прозевал, и войска Либеке-|>м переправились на левый берег Невы.

...Обычно сдержанный, матерно ругал Апраксин ппрпидывающегося Бориса, да время ушло, двенадцать тысяч шведов двинулись в Ингрию, охватывая кольцом Петербург.

Либекер радовался, надеясь пополнить запасы еды: «Теперь-то мои солдаты будут сыты». Уходя из Нмборга, армия захватила с собой лишь скудный па-♦к Рассчитывал поживиться в местах, где провизии прежде, как помнили шведы, было вдоволь. Но Апраксии опередил шведов.

«Я, — донес он царю, – послал Бахметьева с каза-нами во все Копорские уезды, и ежели куда неприятель будет приближаться, чтоб провиант весь сжечь».

Не сладко пришлось шведам, всюду перед ними п Iмедли огненные «петухи», пришлось затягивать понев потуже.

Не все проходило гладко и в корпусе Апраксина. Начальник кавалерии, чванливый Фразер, плутая г драгунами у Ямбурга, вдали от неприятеля, случайно наткнулись на большой шведский обоз с провиантом. Отправить бы трофеи в Петербург, где тоже было туго с провизией, так Фразер сжег все добро. Апраксин возмущался, а Фрезер кривил губы, усмехался. У адмирала не было права заменить его, и он обратил-сч1 к Петру: «Для того прошу Вашего Величества при-елать в конницу доброго командира, а ежели не противно Вашему Величеству – известного из рус-ских». Как ни странно, вскоре несмышленость Фрезера пришлась кстати.

Когда Либекер высадился на левом берегу Невы, Апраксии с тревогой ожидал, что он двинется на север (шокировать и штурмовать Петербург. Но шведский генерал трусил. С голодным войском он устремился к побережью залива, питая надежду, что эскадра адмирала Анкерштерна разбила русских. Наконец-то вдали на рейде заполоскались на мачтах знакомые шведские флаги.

За Либекером с эскадры прислали шлюпку.

– Адмирал приглашает вас отобедать, – передал офицер.

Либекер пугливо оглянулся: «Слава Богу, кроме адъютанта, никто не слышал».

В адмиральском салоне генерал прежде всего накинулся на еду.

– Мои офицеры, не говоря о солдатах, второй день потребляют конину. К столу не подают вина. Русские выжгли все подчистую. Я надеялся, – насытившись, криво улыбнулся Либекер, – что королевский флот быстро расправится с русскими и появится у Петербурга.

– Я вижу, королевские мушкетеры и рейтары тоже не в восторге от русских, – подкусил в свою очередь адмирал собеседника. – И все же, что будем делать, генерал?

– Ждать, – допивая вино, чмокал губами Либекер. – Постараемся выманить русских в поле, и там-то мы возьмем верх.

...К Апраксину доставили шведского квартирмейстера Вико, накормили голодного офицера.

– В войсках хлеба осталось на неделю, – выложил он без обиняков. – Солдаты и офицеры перешли на конину. Офицеры поговаривают, что генерал Либекер подумывает уйти из Ингрии.

Апраксин хитро прищурился: «Надобно ему подсобить в этом». Послал за генералом Фрезером.

– Ты мастак шведам корму показывать, так сделай это теперь нарочно. – Апраксин вынул из портфеля запечатанный пакет. – Подберись поближе к шведам ночью, разбей палатку где вдалеке, рухлядь разную разложи для виду и этот портфель с пакетом брось поперек. Когда шведы на тебя пойдут, постреляй для острастки и уходи поспешно. Разыграй отступление.

Ike прошло, как было задумано. Не успели швед-• кие рейтары доставить портфель с письмом Либеке-1». как тот заметался в испуге, забил тревогу:

Дважды выстрелить из пушки, вызвать помедли шлюпку с эскадры!

Потревоженный Анкерштерн с досадой слушал генерала.

Мой адмирал, неприятное известие. – Он прогни ул собеседнику письмо. – Апраксин сообщает своему генералу Фрезеру, что ему на подмогу идут из Парны шесть тысяч войск и с Ладоги еще семь тысяч Пехоты и драгун.

Лицо Либекера покрылось испариной.

Мне думается, у самого Апраксина тысяч двадцать, и если прибавить подмогу, у неприятеля будет тройное превосходство против моего голодного войска.

Что же вы предлагаете?

– Вся надежда на вас, адмирал. Мне надо спасать Минска. Я готов, хоть сегодня, начать погрузку на корабли.

Анкерштерн сердито кашлянул. «Эти генералы ни •юрта не смыслят в нашем деле», – подумал он, а ислух произнес:

На виду у русской эскадры грузить десант безрас-еудно. Пока офицеры и солдаты будут усаживаться и шлюпки, русские бригантины навалятся на нас и всех потопят. Чтобы принять на борт двенадцать тыкам солдат, потребуется неделя времени.

Так что же делать?

Анкерштерн поманил Либекера к карте:

Самое удобное место – Копорский залив. Там можно укрыться от шторма и русские не обнаружат нас.

Вы упомянули, адмирал, офицеров и солдат. А что же мне делать с лошадьми?

Анкерштерн зло зыркнул на Либекера:

– Пускай плывут к борту и поднимаются по шторм-трапу. У меня, генерал, не конюшни, а боевые корабли.

В тот же день казачьи разъезды донесли Апраксину, что неприятель сворачивает лагерь и спешно двигается вдоль берега.

– Так и должно быть, знамо, попались на наживку, – потирал руки адмирал. – Наблюдайте за шведами на море, они скоро с якорей снимутся.

Через два дня шведская эскадра начала переходить в Копорский залив. Апраксин вызвал Фразера и Бах-метева:

– Нынче мы в авантаже, надобно не упустить случай. Обложим Либекера на видимости. Когда он половину войск увезет, начнем его кусать. Шведы запаникуют, а там мы их и добьем. Малой кровью викторию добудем.

И здесь опять Апраксин переиграл шведского генерала. Когда большая половина шведов перебралась на корабли, началась паника. Охранение поняло свою обреченность и разбежалось по окрестным лесам.

Русские гренадеры вломились в центр лагеря, крушили все на своем пути штыками.

Впереди бежал поручик Наум Сенявин.

– Ура, братцы! Бей шведа!

Свою бригантину он поставил на ремонт. Во время атаки шальная пуля прострелила ему ногу, но поручик не покинул поле сражения, колол шпагой неприятеля направо и налево...

Дело довершили драгуны, ударили с флангов из перелеска. Сначала шведы отбивались отчаянно, но потом одна половина кинулась к переполненным шлюпкам, другая бросилась в лесную чащу.

Атаке мешали тысячи трупов лошадей, убитых по приказу Либекера. А шведов полегло на копорском берегу больше тысячи, две сотни попали в плен.

– На море шведы обожглись, более не сунутся, – сказал Апраксин, глядя вслед поспешно снимающейся с якорей неприятельской эскадре. – Авось и по сухопутью дороги им будут заказаны...

Чз журнала Наума Сенявина: «Октябрь. В 116 день г. mi мирил был под Сойкиною мызою для провожания генерала Либекера. Он, шведский генерал, уехал на флот плои, а па позициях оставил майора и с ним с лишком 1000 человек, которых мы шпагами взяли. Я на той баталии был у гренадерской роты за капитана и ранен в правую ногу. У нас на той баталии убито: подполковник Грос, майор Озеров, 6 человек капитанов н несколько солдат».

Год 1708-й выдался для русского оружия победным и на море и на суше. Радовался от души царь. Иод его началом у деревни Лесной русские полки взя-чи верх над непобедимой армией Карла XII.

Адмирала царь чествовал, впервые среди своих полководцев, именной медалью. Вызвал к себе граве-||и. набросал эскиз.

– Изобразишь на одной стороне персону адмира-дп Апраксина, с другой гравируй корабли флота, надпись такую отчеканишь. – Петр протянул граверу чист. – Читай!

«Адмирал Ф.М. Апраксин, храня сие, не спит, лучше смерть, а не неверность».

Как положено, медаль торжественно «обмывали». Одной медалью не обошлось. «За храбрые поступки, учиненные в Ингрии и Естляндии против неприятеля, пожалован графом и чином действительного тайного советника». Третьим русским графом, вслед за Шереметевым и Меншиковым, стал Апраксин. В отличие от Шереметева и Меншикова адмирал не выпрашивал милости материальные. Но накануне Рождества вышел указ «по высочайшему повелению положено про-пиюдить ему, Апраксину, жалованье наравне с генерал-фельдмаршалом по 7000 рублей в год».

По табели о рангах генерал-фельдмаршал равнял-< и с генерал-адмиралом. Официально за ним до конца дней утвердилось прозвание генерал-адмирала.

Новый, 1709 год начался волнительно. Шведский король намеревался дать генеральное сражение. Царь возложил на Апраксина задачу оберегать морские рубежи на Балтике, а сам отправился с построенными кораблями на Азовское море, проверить надежность южных морских рубежей. Вскоре поспешил к войскам под Полтаву. Наступало время решающей схватки с шведами на суше.

Первым в Петербурге о победе под Полтавой узнал Апраксин от царя, который с радостью сообщал ему: «Ныне уже совершенно камень в основание Санкт-Петербурга положен».

Для полного спокойствия новой столицы требовалось обезопасить ее с севера, изгнать неприятеля из Выборга. Поскольку на море перевес был на стороне шведов, Петр задумал перехитрить противника внезапностью. Послал Апраксина с войсками к Выборгу не на судах, а по замерзшему льду.

21 марта 1710 года, морозным утром, первым ступил на лед Апраксин. Скинул шапку, перекрестился, взмахнул рукой:

– С Богом!

Впереди тридцатитысячного корпуса шла рота, протаптывая дорогу, нащупывая полыньи и торосы. Первым впереди, наклонив голову, ступал адмирал и генерал. Рядом с ним, то и дело оглядываясь, бодро шагал бригадир Чернышев. Генералы шли следом во главе полков. Как положено, делали привалы, солдаты жгли костры, грелись, варили кашу, отдыхали в полудреме, привалившись друг к другу.

Через три дня добрались до суши на западном берегу залива.