Текст книги "Поцелуй или жизнь (СИ)"
Автор книги: Ирина Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Сказание о Тринадцатом Принце Веридорском (5)
Не успела зарумяниться утренняя заря, как вся летняя резиденция Саратского Вождя была несколько раз перевернута вверх дном. Даже все вещи гостившего там Тринадцатого Принца Веридорского снова и снова осматривали, перебирали, перетрясали. А причиной такого переполоха стала кража из королевской казны, которую Вождь Хомут решил перевезти в подвалы под летней резиденцией «для сохранности». Пропали родовые драгоценности правительниц Саратской земли: бриллиантовое ожерелье в тринадцать рядов («Понятно, выреза у платьев северных королев нет, им украшения покровом служат,» – не преминул ухмыльнуться Бесноватый), серьги, дюжина подвесок, диадема, перстень, парные браслеты и три кольца. Хомут, уверенный, что его обокрали, пока казну переносили в подземелья под дворцом, велел под страхом смерти никого не выпускать из резиденции.
Тридцатый круг поисков, после позднего обеда, наконец привел к результатам, да к каким! Все драгоценности нашли под одеждами младшего брата Хомута! Дабы не раздувать скандал сразу же, Саратский Вождь велел приволочь вора в свои покои по тайным ходам. И вот тот валялся на коленях перед своим царственным братом и клялся всем на свете:
– Смилуйся, брат! Не думал я обокрасть тебя! Это все ведьмины происки! Знает дочь Дьявола, куда ударить побольнее! Все она, проклятая!
– Кто? – гневно вопросил Вождь.
– Да девка эта бесноватая с конюшни, Горянка! Эта чертовка не далее, как месяц назад огрела меня кнутом, когда я завалил её на стог сена. Да у меня совсем недавно шрам на лице затянулся! Кто, скажи мне, одержимый, если не она?!
Хомут ни на секунду не поверил в бредовые оправдания брата, однако выносить сор из избы очень не хотелось бы. Историю с кражей уже не замнешь, раз переполошили все посольство из Веридора и даже их правителя, так что виновного непременно надо было найти и жестоко покарать. Но не признавать же на весь мир, что брат Вождя – вор и что в на северном краю мира все уже настолько от жадности очумели, что друг у друга крадут! И тут Хомут подумал: к чему эта чушь про ведьму? Просто подкинуть этой девке драгоценности и "справедливо судить", основываясь на прямых доказательствах её вины! Заодно и покажут всем слугам, где их место и что бывает с теми, кто желания королей не уважает. И Нуну как раз припугнет, что если добром с ним не ляжет, ждет её судьба Горянки.
***
Вечер уже начинал постепенно сменять день, когда Гарет расслышал робкий стук в дверь. Это, как ни странно, оказалась Горянка. Вообще-то служанка всегда приходила к нему после ужина и с пустыми руками, а сейчас… несла поднос с двумя кубками! Судя по всему, это было вино.
– Ваше Высочество, – мягко защебетала девушка. – Я хотела бы… попросить прощения…
– Тебе не за что извиняться! – горячо воскликнул Бастард Тьмы и, ловко отобрав у нее поднос с вином и за неимением вблизи стола водрузив это богатство на стул, который так удачно обретался рядом, сжал её в объятиях. – Я нес бред в прошлый раз. Просто когда вижу тебя… не могу! Говорю тебе то, что сказал бы любой другой служанке, и понимаю, что готов казнить себя за то, что так оскорбил тебя.
– Отчего это вы меня выделяете? – лукаво глянула на него девушка, и в глазах её сверкнули озорные огоньки.
– Не знаю… – выдохнул Гарет практически в губы девушке.
– Знаете, Ваше Высочество, врете просто самому себе, – уверенно заявила Горянка, отвернув от него лицо.
– Иногда намного проще обманывать даже самого себя, чем сказать вслух правду. Яна, я Тринадцатый Принц Веридорский, и не могу признаться, что неравнодушен к служанке. К тому же где-то топчет эту грешную землю моя единственная, в чьих глазах я в первый же миг увижу отражение моего демонического пламени. Но это не значит, что я не могу испытывать чувства к тебе. Но сказать… не нужны меж нами слова, все и так яснее некуда. Да и слов этих я никогда в жизни не произносил и, даст Хаос, никогда произносить не буду, даже искать не придется.
"Что ж, поможем тебе выражаться вслух и яснее," – усмехнулась про себя девушка и обвила крепкую шею в ответ на его объятия. Глубоко в груди что-то сжалось в ожидании боли и грубости, но ничего этого так и не последовало. Миг, второй… и её губ коснулся легкий, практически невесомый поцелуй. Кажется, первый не только в ее жизни…
– Я заберу тебя с собой в Веридор, – прошептал Кристиан. – И там дождусь твоего признания.
– Разве не мужчина всегда первый, Ваше Высочество? И признается, и инициативу проявляет.
– За свою инициативу я в прошлый раз получил затрещину, – Гарет чуть отстранился от неё и заглянул прямо в опаловые глаза. – А это был не поцелуй, а извинения.
– Хорошо… – все с тем же хитрым выражением протянула девушка.
– Что хорошо?
– Целуетесь – хорошо, извиняетесь – плохо, – и вдруг сама подалась к нему и поцеловала.
"Ты тоже," – мелькнуло в голове у Бесноватого. Он не ожидал от неё такой покладистости после их последней размолвки, что уж говорить о неожиданном страстном порыве. Бастард Тьмы уже готовился к долгому воздержанию, ибо был уверен, что она не позволит ему не то что поцеловать себя, а даже за руку взять! И вот она, гордая Горянка, горячая и дерзкая, раздающая пощечины даже венценосным особам и способная посмотреть свысока даже на принцев крови, льнула к нему и ластилась, словно домашняя кошка. Огненный поцелуй так и манил позабыть об ужине и насладиться победой, которой планировал добиваться долго и тяжело и которая так неожиданно сама шла в руки. Но где-то на задворках сознания голос разума, подозрительно походящий на нравоучения и душеспасительные речи Гвейна, твердил, что все это очень странно, что не может такого быть, чтобы Горянка вчера шипела, что ненавидит его, а сегодня пришла, чтобы ублажать его.
– Ах, Ваше Высочество! – вдруг воскликнула эта невероятная девушка и немыслимым образом вывернулась из его стальной хватки. – Вы так нетерпеливы, аж обжигаете. Дайте хоть дух перевести, а то в ваших объятиях не вдохнуть.
– А не для этого ли ты пришла? – Бесноватый вновь стал угрожающе надвигаться на неё. – Разве не чтобы сгореть в моих объятиях?
– Верно, – кинвула Горянка. – Но страшно. Верите, впервые в жизни страшно.
– Отчего страшно?
– От вас, от желаний ваших и мыслей. А еще больше – от своих… А давайте, давайте выпьем! Чтоб раз – и все, и в омут с головой!
Гарет глазом не успел моргнуть, как в его руке оказался один из тех кубков, что принесла с собой служанка. Выпить? Что ж, некоторым женщинам и правда помогает, так сказать, для храбрости. Чокнувшись, Тринадцатый Принц Веридорский провозгласил:
– За нас!
– Да, за нас и за наши чувства, в которых мы не можем признаться, – вторила ему Горянка. – До дна, Ваше Высочество!
Мужчина залпом осушил бокал. И вздрогнул! Горло обожгло… нет, не ядом, а приворотным зельем, смешанным с концентрированным нейтрализатором темной магии, разом усыпившим и его Дар Смерти, и демоническую натуру! Взглянул на Горянку – она не пила, только с победной улыбкой взирала на Бастарда Тьмы, только что опрокинувшего целый кубок дурмана, рецепт которого был уже много лет выжжен из всех книг в Веридоре… Что ж, либо рукописи все же не горят, либо Северный Предел и впрямь вотчина Богов, где все происходит только по Их воле. А может, и то, и другое…
Он уже чувствовал, как пелена заволакивает сознание, как мысли начинают мутиться, как реальность утекает как сквозь пальцы. В последнюю секунду здравого рассудка Бесноватый резко подался к девушке и, воспользовавшись её растерянностью, заставил сделать несколько глотков из своего кубка…
***
Горянка вылетела из покоев Его Высочества, как ошпаренная. Она выпила совсем немного, но и этих капель было достаточно, чтобы тугой узел в груди сжимался еще болезненнее от мыслей о Гарете. Она шла, прилагая все усилия, чтобы не развернуться и не броситься назад, чтобы говорить, говорить, говорить ему о том, что… любит. О том, что Гвейн Благородное Сердце был прав, во всем прав… О том, что таки да, нашелся укротитель Горянки. Давным давно она загадала, что ее судьбой и ее погибелью станет тот мужчина, что угадает ее имя, которое было погребено вместе со всеми ее сородичами и осыпалось прахом, такое нереальное, как будто из другой жизни и практически стершееся из ее собственной памяти, затерявшееся в горе и воспоминаниях… Нет, это неправда! Это не может быть правдой! Это все приворот. Вот пройдет несколько дней, и действие пройдет…
Её мысли прервали горестные всхлипы в другом конце коридора. Предчувствуя неладное, девушка бросилась на звук и увидела кухарку, тяжело привалившуюся к голой стене и задыхающуюся от безудержных рыданий.
– Нуна! – схватила её за плечи Горянка. – Нуна, что с тобой?! Боги, что случилось?!
– Вождь… Вождь… – еле-еле выдавливала из себя слова несчастная женщина. – Горяночка… Горяночка, тебе бежать надо… Прямо сейчас… Они хотят тебя…
Договорить она не успела: словно из-под земли выросли дворцовые стражи и схватили девушку.
– Что?! Что я сделала?!
– Ты обвиняешься в краже драгоценностей из королевской казны и предстанешь перед судом короля.
– Гарет!!! – только и успела истошно завопить служанка, прежде чем страшный удар
обрушился ей на затылок.
***
Хомут планировал осудить девчонку быстро, то есть просто зачитать ей приговор, да не такой, какой выносили за кражи даже особо дорогого имущества, то есть каторга. Служанку ждала публичная казнь. Однако на суде изъявил желание присутствовать Тринадцатый Принц Веридорский, да еще и посол из восточного Порсула, который, как без умолку трещал белокурый паж-северянин, предлагал этой звероватой девке умчаться на всех парусах с ним за море и счастливо жить-поживать в его гареме. Последний, кстати, исподволь во время всего разбирательства исподволь торговался за эту служанку, накидывая цену и явно переплачивая за товар, но напрямую действовать, как и все порсульские проныры, явно не собирался. Вот устроить девке побег, это как раз по-порсульски…
Так что пришлось растянуть этот фарс, включив в сценарий изложение обстоятельств дела, предъявление украденных драгоценностей, показания стражей, нашедших пропажу в каморке служанки. Во время последнего и произошла заминка в деле.
Пока одухотворенный страж в красках описывал драгоценности, хитроумно запрятанные воровкой, Гарет сидел со скучающим видом, так что Хомут все больше дивился, что понадобилось его сопернику на суде, однако в конце длинного пламенного повествования ледяным голосом осведомился:
– И вы, несмотря на все ваши… хм… старания, нашли драгоценности, как я понимаю, только с тридцатого раза?
– Она коварна! – возопил страж, тыча пальцем в стоящую на коленях посреди тронного зала Горянку. – Никак, ведьма!
– Тебя что, тоже пощечиной приласкала? – не удержался от язвительного вопроса Хомут.
Под изумленными взглядами зала этот придурошный неистово закивал головой, а напоследок ещё и прошептал, выкатив глаза: "Ведьма!"
"Боги, неужели не могли не такого тупого свидетеля из всей гвардии выбрать?" – простонал про себя Саратский Вождь. Думать, что во всей страже остальные в лучшем случае такие же, а то и похуже, не хотелось.
– Что ж, полагаю, все обстоятельства дела более чем ясны, – поднялся со своего месте Хомут, уже предвещая момент, когда наконец произнесет приговор и покончит со всем этим балаганом.
– Не совсем так, – вдруг снова подал голос Тринадцатый Принц Веридорский. – Скажите, Ваше Величество, когда, по-вашему, украли драгоценности?
– В позапрошлую ночь, когда казну переносили в подвалы, – уверенно заявил обвинитель. – В ином случае до них было не добраться.
– Что ж, в таком случае вынужден сообщить вам, что ваши обвинения ложны, – невозмутимо продолжал Бастард Тьмы. – Ту ночь Горянка провела со мной.
– Но позвольте, Ваше Высочество, разве эта девка пробыла у вас до рассвета? Всем нам, – легкий кивок в сторону придворных, по периметру обступивших подсуимую и явно гордых тем, то статус позволяет им присутстовать на суде короля, – прекрасно известно, что эта служанка ходит к вам по вечерам, однако же навряд вы пользуетесь её услугами целую ночь?
– Отнюдь, Ваше Величество, – Бесноватый даже в лице не переменился. – Я не позволяю своей женщине шляться ночами по темным коридорам.
– Но вы могли ошибиться! – не выдержал брат Саратского Вождя, косясь на нахмурившегося брата-правителя. – Может, именно в ту ночь эта девка не согревала вам постель!
– Вы заподозрили в моих словах ложь? – глаза Бастарда Тьмы сверкнули в предвкушении славной драки, потоков крови и предсмертной агонии вякающей что-то там потенциальной жертвы. – Это повод для дуэли. К вашим услугам, лорд. Когда и где вам будет угодно?
– Вы извратили смысл моих слов! – мигом стушевался тот. – Я имел в виду, что вы ненамеренно могли запамятовать, что именно в ту ночь…
– Лорд, – холодно оборвал Гарет, прекрасно понимая, что против его слова лепет придурковатого стражника ничего не стоит и спорить с ним никто здесь не осмелится, – спешу сообщить, что эта девушка бывала у меня каждую ночь, и уверяю, до рассвета её занимал только я. К тому же ей ни к чему воровать, я сам готов бросить к её ногам все золото Веридора лишь за те ночи, что она дарит мне.
– О, брат, теперь ты просто обязан на ней жениться! – воскликнул Хомут, желая шуткой сгладить назревающий конфликт и попутно обдумывая, что делать с неожиданным заступничеством.
И тут на глазах всего двора Сараты и посольства Веридора Бастард Тьмы поднялся со своего места и провозгласил на весь тронный зал:
– Я, Тринадцатый Принц Веридорский Гарет Бесноватый, объявляю эту женщину своей невестой и заявляю, что наша свадьба состоится по прибытии в Веридор. Надеюсь, у Саратского Вождя нет претензий к моей будущей жене?
Зал окутало молчание. Казалось, все даже дышать боялись, оглушенные словами Его
Высочества. В царившей тишине чеканные шаги Гарета прозвучали громоподобными ударами. Бастард Тьмы спустился с возвышения, где для него в соответствии с его статусом установили трон, приблизился к служанке и, не обращая ни малейшего внимания на её конвой, поднял с колен и порывисто обнял. Девичий всхлип был тихим, однако и его все расслышали. Ошеломленный картиной "Воссоединение короля и блудной черной девки", высший свет Саратских земель продолжал цепенеть, даже когда чужеземный монарх подхватил на руки спасенную девушку и, распахнув дверь с ноги, покинул их сиятельное общество.
Дорогие читатели, надеюсь, Вам понравилась история Тринадцатого Принца Веридорского Гарета Бесноватого и Горянки))) Эта история могла бы завершиться счастливым концом, до которого успел показать Дар своей обладательнице, прежде чем Николь Монруа разбудил ее соратник. Но увы…
Если в тексте вдруг остались насастыковки с именами или же титулами (например, Гарет назван Кристианом или королем, а Гвейн – Вавилоном или святым отцом), не удивлякетесь. Дело в том, что изначально история планировалась как отдельная, соответственна, и имена у героев были другие. Я старалась все исправить, но если что-то упустила – пишите, исправлю))
4.3
– Ник! Ника-а-а! – донеслось до меня как будто из другого измерения.
Честно, после всего увиденного у меня не было ни сил, ни желания куда-либо направлять свое сознание, благо, несколько раз я уже пыталась сбежать от этого кошмара, но вязкое, дурно пахнущее болото прошлого не хотело отпускать меня. Поэтому я была несказанно рада, когда мне не пришлось никуда рваться, рискуя оставить рассудок где-то в чертогах своего Дара, я просто поплыла по течению, которое – хвала всем Богам! – вынесло меня в реальность, к трясущему меня за плечи Азизаму. Оказывается, я, как и была, в платье, только разутая, лежала в спальне, судя всему, одной из гостевых покоев графского особняка, а за окном уже укутала все темнотой глубокая ночь. Даже не так, не темнотой, а самой настоящей Тьмой. В цвет глазам моего посланного Богами соратника.
Меня, еще не отошедшую от историй всяких бесновытых рогатых, итак трясло, но, взглянув в глаза Азизама, я поняла, что сейчас у меня начнется самая натуральная истерика. Точно такие же чернющие очи темнее самой Тьмы до сих пор стояли перед глазами… Боги, спасибо Вам, что послали Азизама разбудить меня до концовки этой истории. Увы, развязку я знала… Вернее, я знала официальную версию, которая, судя по тому, что Бастард Тьмы был жив – здоров, если не считать изувеченной морды, была не совсем верна. Поэтому то я и чуть не отпустила душу в Царство Мертвых, стоило мне услышать имя изуродованного шрамами хама.
… Ведь на следующий день после скоропалительной свадьбы Гарета Бесноватого и Горянки всему миру было объявлено, что невеста, усыпившая подлым обманом демоническую сущность жениха, после первой брачной ночи пронзила его собственноручно выкованным и закаленным неведомой магией мечом со словами: "Ты спрашивал мое настоящее имя? Так знай, мои родители, чистокровные горцы, нарекли меня Яниславой, а моего брата – Яниславом. Он вышел к твоим воинам, чтобы у меня была возможность не подохнуть от голода, как все наши сородичи, и спасти свою жизнь. Я знаю, он исполнил свой долг и попал в райские сады после того, как Бастард Тьмы лично запытал его. А ты, Бесноватый, отправляйся в Хаос на потеху такому же зверью, как ты сам!" Говорили, Тринадцатый Принц Веридорский умирал долго и мучительно: зачарованная сталь сперва выжигала по капле его величайшую и ужаснейшую магию на свете, а затем тело бессильно трепыхалось, пытаясь регенерировать, и так метался Бастард Тьмы чертову дюжину дней, спустя которые до Веридора долетела ошеломляющая новость: Саратского Вождя, также как и Гарета Бесноватого, пронзил насквозь все разящий клинок и как будто помогал Горянке какой-то из северных лордов, не урвавший себе, однако, от этого переворота ничего. Поэтому, наверно, никто до сих пор и предположить не может, кто это был и был ли вообще помощник у мстительницы. Так или иначе, Пенелопе Безжалостной не было до этого абсолютно никакого дела. Был всего один способ пробудить порождение Хаоса в груди чахнущего Бастарда Тьмы: Гарет должен был призвать Огонь Изначальный и испепелить до горстки пепла свою "отравительницу". Нет, он бы уже не стал прежним. Возродилось бы демонское начало, но вся человечность бы, превращая его в самое обыкновенное животное с бледным подобием прежнего разума. Но он был бы жив! Естественно, Горянку приволокли в Веридор. Или та, что сумела однажды сбежать из логова своего злейшего врага, а после убийства Саратского Вождя и от преследователей-северян, не пожелала такой страшной участи Тринадцатому Принцу Веридорскому, все же – безумная! – пришла сама? Те, кто видел казнь Горянки до сих пор вспоминают, как приговоренная смотрела прямо в яростные очи своего из последних сил держащегося на ногах палача и, когда ее вопросили, хочет ли она покаяться, попросить прощения или же назвать последнее желание, она… запела… Я слышала в воспоминаниях великой королевы Веридора ее сильный голос, поющий о чувствах к тому, кому она мечтала отомстить, кого, казалось, ненавидела всей душой, и кого обрекла на мучительную агонию, заставляющую желать смерти как избавления…
Уймись, моя безумная душа!
Не страх виной, что сердце гулко бьется!
Судьба-злодейка надо мной смеется,
И от себя теперь не убежать.
Оковы сердца крепче камня стен,
Взвилась огнем в душе любовь слепая,
О Боги, перед Вами уповаю!
Мне дайте сил разрушить этот плен!
Ты с ненавистью смотришь на меня,
И замерзает все под сталью взгляда.
Не тронь моей души!… Прошу, не надо…
Уж лучше сгинуть в бешенстве огня!
На части душу рвет бессилья крик,
Мы над бездонной пропастью застыли!
О, как мы без друг друга раньше жили?!
Продлись же, вечность, хоть еще на миг!
Я не знала и не хотела знать, услышало ли звериное сердце Бесноватого признание Горянки. Не хотела, потому что собственными глазами видела живого Бастарда Тьмы, а это значило, что цена за его жизнь, вторую сущность и магические Дары была заплачена…
– Ну ты чего? – надо же, а я и не заметила, как разрыдалась, уткнувшись в арафатку Азизама, все так же скрывающую его лицо. – Что, сон плохой приснился? Ты прости, я с ментальной магией не в ладах особо, даже кошмары отогнать не могу. Но могу за успокоительным метнуться…
– Нет, – я порывисто схватила его за запястье и притянула ошалевшего от такого маневра парня к себе. – Я прошу… я прошу тебя, просто не оставляй меня…
Мда, живописно мы, наверное, выглядели со стороны: руки соединены, пальцы сплетены, взгляд глаза в глаза. Ни дать, ни взять, парочка влюбленных. Только вот ни он, ни я и не подумали смущаться. Все было так правильно, как будто по другому и быть не могло. Второй раз я заглянула в его очи, как в омуты, и увидела там свой собственный взгляд: в нем отражалось понимание того, сколько же страшных, овеянных туманом прошлого загадок притаилось под этими сводами, и желание довериться хоть кому-то. Просто знать, что в этом чужом непонятном месте ты не один и что хоть к кому-то ты можешь повернуться спиной и не холодеть от немого ужаса, ожидая клинка в спину.
– Кажется, нас тут не ждали, – невесело ухмыльнулся Азизам, не выпуская моих холодных ладоней из своих непривычно горячих для человека рук, – и, сдается мне, рады нам не будут многие, не один Гарет.
– Ты знаешь его?
– Лично не знакомы. Мне, знаешь ли, не по возрасту, он же официально испустил дух в день сожжения своей супруги. Я, конечно, слышал от родителей, что он вроде как жив и кто-то его даже видел, но дела мне, честно говоря, особого не было.
– Чего тогда Бесноватый на тебя озверился? – сосредоточенно нахмурилась я. В самом деле, если Бастард Тьмы на моего Азизама зуба не имеет, что тогда?
Ответом мне было только недоуменное пожатие плечами. Тогда я решила зайти с другой стороны, интуитивно в доверительном жесте сжав его руки сильнее:
– Скажи, что тебе здесь нужно? Ты ведь ничего не знал о графе Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон. Значит, у тебя дело не до него. Ты искал Бастарда Тьмы? Или кого-то другого? Доверься мне, я помогу!
– Я понятия не имел, что Гарет здесь, – кажется, искренне отвечали мне. – И нет, я искал не его… Хотя, может статься, и его конечно. Я ищу демона, пытающегося отобрать то, что принадлежит мне. Я не знаю, кто мне нужен… вполне может быть, что Гарет. Но это не главное. Ты действительно можешь помочь мне, Ника. Только что в поместье вернулся лорд Себастьян. Ты можешь наладить с ним хорошие отношения. В идеале он должен без вопросов пускать тебя в свою спальню и, что более важно, абинет и лаборатории.
– Зачем? – положительно, чем дальше, тем непонятнее.
– Его отец, сэр Гвейн Благородное Сердце, сделал для моей семьи артефакт. Уникальный и бесценный артефакт. Скорее всего нынешний граф о нем даже не знает, если только первый не нашел. Я должен найти его, чтобы он подтвердил мое право.
– Право наследства? – озвучила я вслух самую очевидную догадку.
– Именно, – кивнул Азизам, а потом резко перевел тему, не спуская с меня пронзительного взгляда. – Твоя очередь, красавица. Что ты забыла у легендарного вдовца?
Я едва подавила порыв нервно закусить губу. Вот же ж… И соврать нельзя, мы вроде как доверительные отношения наладить пытаемся. И правду так просто не скажешь. Не во время назойливой мухой зажужжала в сознании мысль, что, как бы ни хотелось верить в обратное, вполне вероятно на руках Азизама кровь моего брата. А если ответить ему под стать, правду, но с минимальной долей конкретики, без имен, времени и места…?
– Меня обвиняют в преступлении, которого я не совершала, – тщательно взвешивая каждое слово, начала я. – Поэтому мне приходится скрываться. На юг я сразу согласилась ехать с вами, потому что здесь меня точно искать не будут, а если и будут, я надеюсь на покровительство графа… так что я с удовольствием помогу тебе, – лучезарно улыбаясь, закончила я.
– Надеюсь, ты хочешь стать его любовницей, – хмуро отвечали мне, отчего я чуть не подавилась воздухом; правда, вдоволь насладившись моей реакцией, мне все же пояснили. – Я имел в виду, что ты не метишь ему в невесты. Мне, знаешь ли, будет не очень приятно хоронить тебя.
– О да, в лежачем положении мужчин интересуют не холодные и безучастные, а горячие и отзывчивые представительницы прекрасного пола, – не удержавшись, съязвила я.
– Мда, сводить все в горизонтальную плоскость – это заразно, – скорчил прискорбную физиономию Азизам. – Ладно, давай поднимайся, я тебя провожу.
– Куда? – встрепенулась я. – Ночь же на дворе.
– Я же сказал, граф только-только прискакал. Сейчас к нему будет ломиться Гарет с настоятельными советами выпнуть нас отсюда, лучше прямо сейчас, средь ночи. Поэтому пойдешь к нему прямо сейчас. Белье надень непременно то, что я для тебя заказывал, – мне заговорщически подмигнули, – чтобы сразить Его Светлость своими… аргументами, чтобы он с первой встречи был готов…
– Иди ты…! – беззлобно крикнула я, швыряя в него подушку, но этот шут гороховый ловко увернулся, словно и правда был акробатом, и шустро вымелся из моей спальни.
