Текст книги "Поцелуй или жизнь (СИ)"
Автор книги: Ирина Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
1.3
Келья колпака больше походила на оружейную, чем на обитель смирённого божьего слуги: во всех углах обретались шпаги, рапиры, двуручники, даже восточные ятаганы и воровские кинжалы. Интересно, а мой знакомец умеет обращаться со всем этим? Увы, удовлетворить мое любопытство было некому, ибо колпак только впустил меня к себе, велел ложиться спать и тут же скрылся за дверью. Ничего не оставалось, как забраться на застеленную кровать и, свернувшись калачиком, прикрыть глаза, хотя сна не было ни в одном глазу.
Сколько я так пролежала, не знаю. Судя по посеревшему в маленьком оконце клочку неба, несколько часов, но ощущение было такое, что никак не меньше суток. Беспокойные вопросы бестолково роились в голове, сводя с ума неизвестностью. Где Николка? Поймали ли его колпаки? Если да, может, ему повезло так же, как и мне… Почему то в последнее не верилось вообще. Николка уже взрослый, кто ж его пожалеет? Да и не факт, что меня спокойно отпустят.
Наконец-то ключ заскрежетал в замке, и в келью вошёл, судя по всему, мой палач. Колпак он так и не снял, зато чёрную хламиду сменил видавший виды кожаный дублет, на котором местами виднелись прожжённые дыры, водяные разводы и… кровь?!
– Не пугайся, – проговорил палач, проследив за моим взглядом. – Практически со всеми уже закончили. Ты слышала крики из пыточных? – к горлу подкатила тошнота, но я постаралась не выдать своего ужаса. – Вроде не должна была, стены здесь толстые, подвал глубоко. Хочешь есть? – как ни в чем не бывало перевёл тему колпак, доставая из-за пазухи свежий ломоть.
Серьезно?! Он только что мучил людей и сейчас предлагает мне пожевать вместе хлебушка?!
– Скажите, – голос мой звучал на удивление ровно. – Вы не видели там… в подвале, моего брата? Его зовут Николой, ему пятнадцать, он темно-русый и был в такой же шляпе, что и я.
– У меня из парней только один был, – задумчиво протянул палач, сосредоточенно перебирая в памяти жертв прошлой ночи. – Да, точно, мальчишка, вроде как, откуда-то из Северного Предела. Имя не спросил, мне нужно было знать только как далеко распространилось поклонение Мрачному.
– Вы его пытали?! – слёзы чудом ещё не катились из глаз.
– Нет, – все так же невозмутимо отвечал палач, разламывая завтрак на две части и протягивая одну из них мне. – Он сразу же ответил на мой единственный вопрос, поэтому для него все практически тут же и закончилось.
– Можно мне к нему? – с надеждой пролепетала я.
– Зачем? – хоть лицо собеседника и было скрыто колпаком палача, уверена, он нахмурился. – Не думаю, что его ещё не обглодали дворняги. Зачем тебе прощаться с безликими костями?
– Вы… вы убили его?!
– Ему досталась пытка водой. Как только он сказал, откуда родом, я залил в него три кувшина подряд.
Я лежала на кровати, как пришибленная, и не могла поверить. Никола… Нет! Пытка водой… Я знала, что это. Связанного человека клали на спину, наклоняли ему голову, рот насильно удерживался открытым – в него вставляли воронку и зажимали нос. В жертву вливали воду постепенно, время от времени останавливаясь, чтобы задать интересующие вопросы, а как только выясняли все, что нужно, в считанные минуты доводили до того, что несчастный захлебывался… И эти твари… они даже не бросали тела замученных в общую яму и не закапывали, на скорую руку проведя отпевание всех разом! Они бросали их на съедение псам, как куски мяса! Ненавижу… Никогда не забуду. Но говорить вслух этого не стала, только бросила на палача короткий взгляд, от которого того передернуло.
– Тебе так дорог был этот пацанёнок? Если он действительно твой брат, хотя, по-мне, не так то вы и похожи, то его следовало бы забить как бешеную собаку хотя бы за то, что он приволок маленькую сестренку на сборище поклонников Мрачного. Ты могла бы быть с сейчас с теми, кого допрашивали ночью…
– Лучше уж так, чем отсиживаться в сторонке и оплакивать дорогих людей! – прошипела я, и звук, вырвавшийся из моего горла, действительно напоминал речь змеи.
Последнее обстоятельство не укрылось от колпака, и он подозрительно всмотрелся в меня, затем, дожевав свой хлеб, резко подался вперёд и схватил меня за руки.
Горячее прикосновение обожгло, как будто я положила ладонь на раскалённую жаровню. Я всегда была холодна, как ледышка, и сколько бы ни пытались укутывать меня в шали и пледы, ничего не помогало. При этом холода я совсем не чувствовала!
– Ты ледяная… – задумчиво протянул мужчина, и не думая убирать свои обжигающие руки.
– Замёрзла, – не моргнув глазом, соврала я, пытаясь незаметно высвободить свои ладошки.
Палач усмехнулся и вдруг быстро поцеловал обе мои ручки, неотрывно глядя в мои глаза. Не поняла… с чего это вдруг светские реверансы, причём от «чёрного колпака»!?
– Ты никогда не мёрзнешь, – завораживающе прошептал мужчина, гипнотизируя меня своими невероятными изумрудными очами. – Скажи, какого цвета мои глаза?
– З-зелёного… – еле выдавила из себя я, чувствуя, что совершаю роковую ошибку.
– Ты видишь сквозь морок, – огорошил меня палач, и на губах его заиграла добрая улыбка. – В тебе есть сила древней магической расы. Ты нагиня, Анжелика.
Я… кто?! Память услужливо подбросила картинки из талмуда по древнейшей истории. Огромные чудовища с клыками, дотягивающимися практически до подбородка и парой, а то и не одной, жилистых рук, увенчанных десятком длинных, изогнутых когтей. Но не это самое ужасное. Хвост! Огромный чешуйчатый змеиный хвост вместо ног! Или же просто длиннющая змея!
– Кровь нагов в тебе разбавлена, – с усмешкой наблюдая за моей реакцией, принялся объяснять колпак. – Промежуточной ипостаси у тебя точно нет, иначе ты с детства бы могла, пусть и спонтанно, наполовину перекидываться. Возможно, после пробуждения ты сможешь обращаться змеей… Не бледней, – фыркнул на мое вытянувшееся лицо рассказчик. – Только мужчины принимают форму исполинского змея, длинной метров пятнадцать, а то и больше. Женщины выглядят как обычные твари. Длинные, но ничего сверхъестественного. Ещё есть вероятность, что у тебя сохранились способности расы, например, гипноз, ядовитый укус, способность слышать телом…
Бред! Это все было сплошным бредом! Какая нагиня, какой укус… И тут перед глазами встал один полночный разговор с папой.
1.4
Я, трехлетняя крошка, в сотый раз размазывала слёзы по камзолу благородного лорда Седрика и, заикаясь, сбивчиво пересказывала свой кошмар. Каждую ночь, что я помню себя, мне снился один и тот же сон: я гуляю по залитой солнцем лужайке, вокруг видимо-невидимо южных цветов и сочной зелени. Я сижу на мягкой густой траве, облокотившись спиной о прохладный ствол дерева и укрывшись в его тени от полуденной жары. Солнце светит необычайно ярко, совсем не так, как на севере, поэтому мысленно я окрестила это место райским южным уголком… Раем то оно было, но только до кульминации моего сновидения. Как бы приятно мне ни было нюхать дурманящие запахом соцветия или щуриться на солнышко, каждую ночь я с замиранием сердца ждала его… Протяжное глухое шипение над головой, сопровождающиеся легким шелестом. Каждую ночь я вскакивала с места и оборачивалась, уже зная, что увижу. Длинная гибкая змея, обвиваясь вокруг дерева, скользила вниз, не сводя с меня кровавых глаз. Жуткости змее придавала ещё и абсолютная белизна кожи, обтягивающей сильное вертлявое тело, переливающееся сверху вниз мне навстречу. Нет, мой личный страх не нападал на меня, но всякий раз меня пробирал первобытный ужас от взгляда этой твари. А просыпалась я тогда, когда мое отражение в алых глазницах вдруг теряло человеческие очертания и вытягивалось в змеиные, точно такие же, что я видела напротив…
Однажды папа посоветовал мне в следующий раз, когда встречусь со своей змеей, попробовать покормить ее с рук, а на все мои вопросы туманно отвечал, что именно так оборотни-змеи, вошедшие в древнюю историю как наги, проходили первую половину обряда инициации. Оборотень должен был предложить своему зверю еду, которая пришлась бы ему по вкусу. Оказалось, вторая ипостась нагов питалась не только традиционными для змей блюдами, но и авторскими рецептами первой ипостаси. Я понятия не имела, что не против была бы сожрать та скользкая хладнокровная гадина, поэтому, как только провалилась в сон следующей ночью, обследовала все окрестности на предмет чего-нибудь съестного. Мда… если любимое кушанье змеюшки здесь, то она абсолютно точно вегетарианка. Трава, листья, цветочки, стебелечки…
Сверху послушалось уже знакомое шипение. Ну вот и гостья жданная пожаловала. Мне ничего не оставалось, кроме как развернуться и стоически выдержать колючий взгляд краснющих ярких глаз… Глаза… если не брать в расчёт ассоциации с кровью, то этот благородный алый оттенок мне очень нравился. Мелькнула мысль, что змее понравится что-то под цвет ее рубиновых очей. Странная, мягко говоря, мысль, однако мозг явно не собирался выдавать нечто более логичное, поэтому я ухватилась за ту догадку, что в единственном числе имелась в черепной коробке. Итак, красный! Не долго думая, я представила перед собой яблоко. Большое такое, чтоб можно было обхватить его только двумя руками, сладкое, сочное и непременно насыщенно красное. Пока воображала, слегка прикрыла глаза, а подняв веки, обнаружила перед собой… Яблоко! Точь-в-точь как то, что мгновение назад стояло перед моим мысленным взором!
Не веря своим глазам, я схватила спелый плод в руки и, напрочь позабыв о не самом приятном соседстве, откусила. Боги! Сладкое, сочное, с хрустящей под зубами налитой мякотью, это было самое вкусное яблоко из всех, что я когда-либо ела!… И тут с другой стороны послышался характерный звук – второй румяный яблочный бок укусила змея…
Я проснулась в холодном поту, но не из-за страха, а из-за волнения. В тот момент, когда мы обе отведали чудное яблоко, змея вдруг перестала быть для меня склизким чудовищем. Она показалась мне прекрасным существом, грациозным, таинственным, способным мыслить и чувствовать, преданно любить и люто ненавидеть. У меня не было ни брата, ни сестры, и мне, порой, было одиноко в величественном особняке Монруа. Поскольку Николка вполне мог сойти за старшего братишку, я просила папу подарить мне маленькую сестренку. Немногие вопросы повергали лорда Седрика в такую же смущенную растерянность, как этот. Он осторожно объяснял мне, что если у него появится ещё одна дочка, то, значит, у малышки будет мама, которая станет и моей мамой тоже. На что я заявляла, что согласна, чтобы мамой моей сестры стала Матушка Донна. На этом аргументы у папы заканчивались, впрочем, сестры я так и не дождалась, только братика, и того видела раз в жизни… А теперь смотрела в глаза змее, и чувствовала, что передо мной что-то родное, ближе, чем сестра. Что передо мной я сама…
С тех пор я перестала плакать по ночам и очень радовалась, когда моя змейка приползала ко мне во сне. Я не стала придумывать ей имя, потому что знала, что ее зовут так же, как меня. Однажды я спросила у неё, увидимся ли мы когда-нибудь наяву. Змея внимательно посмотрела на меня… и ответила на человеческом языке! Нет, она не открыла пасть и не произнесла ни слова, но я услышала в голове ее голос, точь-в-точь такой же, как и мой, только с присвистами и лёгким шипением:
– Я всссегда сссс тобой. Я сссмогу выйти наружшшшу и ты обретешшшь чшшасть сссвоей ссссилы, когда твоя пара преподнессссет тебе в дар зсссаветный плод. Но помни, чшшшто мы ссстанем одним цссселым и ты получшшшишшшь полный контроль над сссвоим магичшшшесссским Даром, только когда ты и твоя пара вдвоём надкуссссите один плод. До техссс пор твой поцссселуй ссстанет ядом любому чшшшисссстокровному чшшшеловеку и ссссильно, практичшшшшесссски насссмерть отравит ссссына Хаосссса. Дажшшшшшшше твою пару отравит. Найди сссвою пару и разсссссдели ссссс ней зсссаветный плод, не то влюблённому в тебя юношшше придетссся выбирать: поцсссселуй или жшшшизссснь…
Годы шли, змейка все реже навещала меня во снах и я стала забывать ее наставления. А тут…
1.5
– Ты ведь понимаешь, что об этом никто не должен знать, – продолжал тем временем колпак, перебирая мои пальчики и упорно не замечая моих попыток освободиться. – На всех полукровок объявлена охота. Культ Единого не охватил разве что Веридор, и то это вопрос времени. Веридорские – потомки демона Рагнара, а значит, порождения Мрачного. Как только их династия падет, культ утвердится и там и прятаться полукровкам будет негде. Ты как-то скрываешь цвет глаз? – утвердительный кивок. – Маскировка хорошая, никогда не забывай о ней. Полукровок опознают в большинстве случаев именно по неестественно ярким глазам.
И тут меня осенило!
– Вы тоже полукровка! – воскликнула я, таращась в огромные изумрудные глаза, глубиной и переливчатостью цвета посрамившие драгоценные камни.
– Умница, – одобрительно хмыкнул палач. – И да, тебе не показалось, я на самом деле очень горячий мужчина.
Намёка я не поняла, однако странный пристальный взгляд, чем-то неуловимо напоминающий поглядывание Николы исподтишка, напрягал и навевал смешанное чувство страха и любопытства. Но все пересилила злость.
– Вы мучаете и убиваете людей и полукровок, в то время как сами такой же, как они?! Порождение Мрачного!
Зелёные глаза под маской палача нехорошо сощурились, а голос прозвучал глухо, с пробивающейся сквозь напускное спокойствие угрозой:
– Надеюсь, тебе хватит ума не голосить об этом, а то придётся отвечать ещё и за очернение имени служителя Единого.
– Ещё? А разве к смертельному приговору можно добавить ещё какое-то наказание? – с вызовом бросила я, буравя ненавидящим взглядом человека, который был хуже зверя, как и все эти проклятые фанатики.
– Я же сказал, что смерть тебе не грозит. Я не дам такой красоте навсегда пропасть в пыточной, так и не распустившись до конца. Я не смогу вывести тебя незаметно, невиновных на праздниках в честь Мрачного, сама понимаешь, тоже нет. Я сказал братьям, что ты простая воровка, которая захотела под шумок обобрать поклонников нечестивого Бога. В качестве доказательства предъявил кошелёк с золотыми, который якобы вытащил у тебя из-за пазухи. Не бойся, за воровство наказание не смертельно.
Не успела я возмущённо пикнуть, как меня схватили за локоть и потащили из кельи. Я не знала, как по закону наказывают воров. В Северном Пределе верховным судьей был папа, а мелкие преступления находились в ведении городских и деревенских старост. Хотя у этих нелюдей и законы не людские!
У массивных дверей, судя по всему, на улицу, палач неожиданно смягчился и, притянув меня к себе, опалил горячим дыханием шею под ухом.
– Не бойся, я не дам тебя в обиду. Скажи мне, где тебя искать?
– Чтобы вы знали, куда ещё распространилось поклонение Мрачному? – попыталась отпрянуть от него я.
– Нет, маленькая. Чтобы, когда ты подрастешь, я смог тебя найти.
– Надеюсь никогда с вами больше не увидеться! – выплюнула ему в лицо чистосердечное пожелание.
– И не надейся, малышка, – напоследок недобро сверкнул зелёными глазами мужчина. – Через минуту тебе только на меня и останется надеяться.
Но я его уже не слышала. Свежий воздух предрассветного утра неприятным холодком пробрался под мое поношенное крестьянское платье. Но лучше бы он превратился в настоящую бурю и разорил все вокруг. Лишь бы не слышать мерзкого чавканья из-за забора неподалёку от крыльца и не вдыхать затхлого запаха смерти. Стоило подкоситься в ту сторону, как в глазах потемнело: огромные жрущие псины и кровавое месиво на их мордах и на земле. Я уже знала, какая участь постигла тела замученных «во имя Единого», но увидеть это вот так, своими глазами, в нескольких шагах…
Из приближающегося обморока меня выдернул противный, словно скрежетание металла о стекло, голос одного из колпаков, кругом выстроившихся во дворе и, видимо, поджидающих свою последнюю жертву на сегодня.
– Анжелика, девка из трущоб Антрополя, ты обвиняешься в воровстве и попрошайничестве. По законам нашего братства ты приговариваешься к позорному клейму висельницы. Отныне ни один верный слуга Единого не возьмёт тебя в жены, не откроет тебе двери своего дома и не обмолвится с тобой словом. Ожог в виде веревки, затянувшейся на шее, скажет все за себя!
В середине этой речи, плюющейся гневом и слюной, меня схватили с двух сторон два дюжих колпака и поволокли куда-то на задний двор. В нос ударил запах костра и чада, а взору предстал огромный мужик в перчатках, вытаскивающий из костра раскалённые докрасна окромные клешни, каждая как половина дуги, как раз чтобы шею обхватить. Секунды текли, меня волокли к нему, а я, как пришибленная, таращилась на орудие пытки и не могла осознать, что это все на самом деле происходит со мной. Только когда меня бросили под ноги живодеру-кузнецу и подняли, больно схватив за волосы и заодно оголяя шею, голос ко мне вернулся – я заорала.
Матушка Донна всегда говорила мне, что благородной леди не след повышать голос даже на чернь. Но благородных леди и не клеймили раскалённым металлом «чёрные колпаки»! Я визжала на самой высокой ноте, которую могла взять, вопила дурниной громче, чем дворовые коты по весне, хрипела из последних сил, когда мне заталкивали в рот какой-то замусоленный лоскут, попутно скручивая запястья веревкой, больно врезающейся в кожу. Мне показалось, что время замедлило свой бег: железка неспешно плыла к моей шее, остановилась у самой кожи, словно раздумывая, обласкать меня своим прикосновением или нет, затем, окончательно придя к положительному ответу, начала примеряться, с какого бы боку начать своё круговое путешествие…
– Быстрей давай! – гаркнул один из тех, кто чуть не вывихнул мне руку, стараясь крепче связать.
Ну вот и все. Я уже приготовилась заголосить в три раза громче от боли, чтобы сорвать связки, но хоть оглушить этих сволочей на всю оставшуюся жизнь, как вдруг…
– Отпусти девочку, – этот голос был не в пример моему спокоен и тих, однако подействовал на колпаков куда больше.
Палачи прервали экзекуцию и уставились на человека, небрежно облокотившегося на ограду и в упор смотрящего на нас. По его виду нельзя было угадать ни возраст, ни происхождение, поскольку темный костюм для верховой езды, обрисовывающий статную худую фигуру, мог с равным успехом принадлежать как умудрённому опытом охотнику, так и только что вошедшему в брачный возраст младшему сыну какого-нибудь лорда. Лицо у незнакомца было скрыто маской, однако не балахонистой, как у колпаков. Она, точно слепок, повторяла рельеф лица хозяина, оставляя на виду только бледные худые губы и упрямый, идеально гладкий подбородок.
– Чё те надо, мужик? – гаркнул в его сторону колпак с железкой в руках. – Не видишь, воровку клеймим. Иди куда шёл, а то сейчас своих кликнем!
– Эта девочка не воровка, – так же невозмутимо отвечал мужчина, отрываясь от стены и неспешно подходя к нам.
– Ещё какая воровка! Такой кошель у какого-то прихвостня Мрачного увела! Да вон, сам глянь!
Мне выпала возможность посмотреть на пресловутый звенящий мешочек, который я украла! Боги, а если этот мужчина сейчас им поверит? Он ведь хотел защитить меня…
– Это не она украла этот кошелёк, – не впечатлился доказательством случайный свидетель моей казни.
– А кто же? – хором спросили колпаки, видимо, всей душой желающие послать нежданного гостя куда подальше, но не решающиеся из-за тяжелой ауры, незримым ореолом витающей вокруг неизвестного. Ауры силы и власти.
– Я, – было им коротким, исчерпывающим ответом.
– Ты чё, с дубу рухнул, мужик?! Как это ты украл, если кошель при ней нашли?! – возмущённо спросили фанатики, хотя их явно интересовал другой вопрос, а именно какого демона вор признаётся в краже и сам под клеймо подставляется?!
Следующая фраза незнакомца все им объяснила.
– Она моя племянница, я дал ей подержать добычу, пока тянусь за вторым кошельком.
Меня отпустили сразу же. Колпаки подскочили к незнакомцу, однако схватить его не решались и, похоже, практически уверились в необходимости звать подмогу.
– Не голосите, бежать не собираюсь, – презрительно хмыкнул мужчина, ободряюще подмигивая мне.
А мне вдруг показалось, что получить клеймо – это не так уж и страшно. В конце концов сама попалась в руки «чёрных колпаков», а этот человек просто проходил мимо и решил помочь мне. Он же пожелал забрать такое страшное наказание, чтобы спасти незнакомую девчонку-оборванку, а я буду просто стоять и смотреть на это…
Незнакомец раскрыл мне свои объятия, и я, не раздумывая, бросилась в них. Страх, неверие и скорбь вылились слезами на его дублет, а сильные руки с длинными белыми пальцами прижимали меня к твёрдой тёплой груди. Наверное, я могла бы стоять так не один час, если бы не грубое:
– Быстрей давай!
А в следующий миг я задохнулась от запаха паленой кожи. Слёзы продолжали течь, но уже не от жалости к себе. А этот невероятный мужчина даже не вздрогнул, только успокаивающе погладил меня по голове и не дал отстраниться, чтобы я не видела ужасной, несправедливой казни.
Мы стояли на заднем дворе целую вечность, пока колпак тщательно выводил полоску вокруг шеи моего спасителя, но и этот кошмар, слава Богам, кончился. Меня подхватили на руки и, все так же прижимая к уже ставшей родной груди, понесли куда-то. Мне было все равно куда. Подальше от этого места! Подальше от безумных животных, по ошибке зовущихся людьми! Подальше от обожравшихся дворняг, обгладывающих людей, которые всего несколько часов назад бросали крупу в небо, славя опального Бога…
***
Бессонная ночь, слёзы, усталость… Конечно же я заснула в уютных надежных объятиях. Не знаю, сколько я спала, но, открыв глаза, обнаружила, что меня все так же несут на руках в сторону особняка Монруа. Причём мы уже на подъездной дороге! И как только узнал, куда идти?!
– Проснулась, красавица? – тепло спросили меня, и я подняла глаза у безликой маске.
– Спасибо… – вот и все, на что меня хватило.
Ворот закрывал шею мужчины, но я точно знала, что на ней красуется клеймо. Боги, а ведь он ни разу не вскрикнул, пока его казнили, даже не пошевелился!
– Как хоть зовут тебя, скажи?
– Ника… – уже второй раз за эту безумную ночь представилась я.
– Ника, – медленно проговорил мужчина, внимательно разглядывая меня. – А полное Вероника?
Я хотела было отрицательно покачать головой, но тут услышала знакомый голос, доносящийся от дома. Прямо к нам из ворот бежал… Николка! Живой, слегка потрёпанный, но вполне здоровый Николка!
Я мигом слетела с рук незнакомца и бросилась к другу, ещё не веря в такое счастье.
– Вероника! – бросил мне в спину мужчина, и я почувствовала укол совести, что не узнала его имени и даже не попрощалась.
Я обернулась, собираясь исправить свою оплошность, но тут спаситель что-то бросил мне, и я, хоть и растерялась, поймала небольшой холщовый мешочек.
– Держи, никак, проголодалась, – вот и все, что сказал этот невероятный мужчина, прежде чем на его руках засверкала магия и он скрылся в яркой вспышке света. Папа так не умел, но, кажется, говорил, что такое волшебство называется порталом.
… Уже бредя к воротам особняка рядом с болтающим без умолку Николкой, я удосужилась заглянуть в мешочек, отданный мне незнакомцем… и оторопела. Внутри лежало большое, красное-красное яблоко. Наперёд зная, что оно сладкое и сочное, я все же потянулась к нему и надкусила. А в следующее мгновение во мне всколыхнулась что-то неведомое, а в голове прозвучал уже начавший стираться из памяти голос:
– Зсссдравссствуй, сссс иницсссиацсссией!
