Текст книги "Поцелуй или жизнь (СИ)"
Автор книги: Ирина Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
7.12
Так, спокойствие. Это просто ребенок. Да, на первый взгляд выглядит… хм, необычно. Но я же смогла привыкнуть к внешности Его Светлости, хотя его с первого взгляда заподозришь в самом непосредственном отношении к свежеподнятой кладбищенской нежити. А тут всего лишь девочка на призрака смахивает!
Глубоко вздохнув, я решилась зайти в комнату, нарочно громко закрыв за собой дверь, чтобы не напугать девочку внезапным появлением. Она и в самом деле уставилась на меня настороженно, но вроде не собиралась ни плакать, ни убегать, ни что еще там может выкинуть испугавшийся ребенок. Кстати говоря, сколько же ей лет? Сперва я решила, что десять. Ну, я, кажется, была примерно такого роста в десять… но, приглядевшись, я поняла, что под свободной рубахой простого покроя угадывается уже частично сформировавшаяся женская фигурка. И в то же время лицо совсем детское, но все равно сходство с леди Никалаэдой очевидно.
– Привет, – приветливо улыбнулась я ей, присаживаясь на корточки у кровати. Кем бы она ни была, все дети охотнее доверяют таким же маленьким, как они, а не большим взрослым, взирающим на них сверху вниз. – Как тебя зовут?
– Франсуаза, – ответила девочка, тоже улыбаясь мне.
Ну да… с умением графов Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон выбирать имена своим детям, ожидаемее была бы разве что Гвейна. С другой стороны, практически точно отец этого чуда не Гарет.
– А меня Ника, – представилась я. – Я здесь в гостях. Скажи, а почему ты не живешь в доме? Я тебя здесь никогда не видела.
– А ты никому не скажешь?
– Буду нема, как рыба, – искренне пообещала я.
– Я боюсь страшного лорда. Он хотел убить меня.
Да такую красоту ночью при плохом освещении встретишь – с перепугу каким-нибудь боевым заклинанием запульнешь. Но интересно, о ком она? Вряд ли о Гарете, он, конечно, весь в шрамах, но должен же отличать своих сородичей от привидений, тем более что это, выходит, его внучка.
– А кто такой страшный лорд?
– Змей, – доверительным шепотом поведала Франсуаза. – Он думает, что я умерла, когда была совсем маленькая. Он усыпил меня зельем, положил в ящик и закопал в саду, но меня нашел папа. Мне сказали прятаться от Змея, но я иногда дразню его. Он меня за неприкаянную душу принимает!
Боги, что за страсти… Лорд Себастьян? Живьем зарыл в саду новорожденную племянницу?! Так, ладно, сейчас разберемся…
– То есть ты живешь с папой?
– И с Франциской, – с готовностью выложила Франсуаза.
Держите меня, кто-нибудь… А Себастьяны там случаем нет?
– А Франциску тоже хотел убить страшный лорд?
– Не-е-ет, – протянула девочка. – Он про нее не знал. Мама, – взгляд на леди Никалаэду, – хотела избавиться от нее, но папа не позволил. Теперь мы вместе прячемся от страшного лорда и от мамы.
– А от мамы то зачем? – не поняла я.
– Она хочет выйти замуж за Змея, зачем мы ей?
Мда уж… И что теперь со всем этим делать?
– Франсуаза, – снова начала я. – Скажи, а кто еще, кроме папы, знает о вас с сестрой.
– Жак знает, – мигом расцвела улыбкой девчушка. – О для нас всякие вкусности носит с кухни. И еще один лорд подозревает, но от него нам папа тоже велел прятаться.
– Какой лорд? – спросила, уже предполагая, о км говорит Франсуаза.
– В шрамах весь, огромный, сильный. Он такой же, как я! Только взрослый!
– А сколько тебе лет? – интересно все же.
– Семнадцать.
С-с-сколько? Кажется, у меня недвусмысленно раскрылся рот, поскольку маленькая демонесса звонко рассмеялась и сказала:
– Папа говорит, что в начале жизни полукровки, у которых магической крови больше, чем человеческой, взрослеют по-другому.
Ну, тогда ладно…
Тут девочка встрепенулась, как будто что-то услыхав, затем вскочила с кровати и, схватив меня за руку, потянула из спальни, а затем и вон из покоев, заявив:
– Сейчас будет весело!
О, в этом я не сомневаюсь…
Оставив меня прижиматься к двери, ведущей в коридор и подсматривать в маленькую щелку, девочка бросила напоследок:
– Он только что змея успокоил, сейчас пойдет в себе, – выскользнула наружу и встала прямо посередине коридора.
Послышался звук открывающейся двери и приближающихся шагов, а я, шустро перекинувшись в змейку, тоже выползла в коридор и притаилась в темноте.
К нам шел Его Светлость, слегка пошатываясь, как от сильной усталости. Оно и понятно, так замотаться за эту ночь. Умаешься тут… Тут граф вздернул голову и узрел девочку, всю белую, только глаза бездонными омутами чернеют на лице, стоящую прямо у него на пути и пристально глядящую на него. Себастьян побледнел так, что это было отчетливо видно даже на его болезненной коже.
– Что… что тебе нужно от меня? – мужчина явно пытался скрыть страх в голосе. – Убирайся! Убирайся в Царство Мертвых!
– Я пришла сказать, что сегодня тебе повезло, но недалек тот день, когда ты отправишься в сырую землю вслед за всеми теми, кого ты убил, – медленно, четко проговаривая каждое слово, произнел "призрачный" ребенок.
– Ты ничего не знаешь! Они заслуживали смерти!
О ком это он?
– Я знаю, что ты убивал и этим проклял сам себя! – обличительно бросила племянница ему прямо в лицо. – И ты поплатишься за все!
– Это все бред, – легендарный вдовец прикрыл глаза и начал лихорадочно шептать себе под нос. – Это все бред… Ты не могла знать, что свечи отравлены, этот яд я разработал лично… Ты не нашла бы тайник, о нем знал только… только… – тут его стеклянные глаза снова распахнулись, вытаращившись на милого ребенка, продолжающего безмятежно улыбаться. – Нет… Нет, он не мог… он…
Тут граф нечеловечески быстро развернулся и припустился куда-то так, что рванувшая за ним я едва поспевала. Фу ты, никогда не заподозрила бы его в такой прыти, на вид ведь дохлый!
Сбегая по парадному крыльцу, граф ненадолго притормозил. Остановив ближайший патруль, обходивший по периметру территорию Зеленого Горба, и голосом, к воротам то и дело прорывалось шипение и рычание, проговорил:
– Собрать всех, прочесать особняк! Чтобы через четверть часа мой брат был в допросной! Будет сопротивляться – приволочь! Живым или мертвым!
И рванул дальше, по направлению к саду.
Природа, пробуждающаяся в первых лучах восходного солнца, была прекрасно, но сейчас ни мне, ни ему не было до этого дела. Добежав до неприметного плетня, который, если я правильно помню, к концу лета должен порадовать обитателей Зеленого Горба сладким виноградом, из которого потом сделают фирменное южное вино, которое в цене не только в этих местах, но и в Веридоре, и у на на севере, Его Светлость рухнул коленями прямо на землю и начал рыть… Я оцепенела, глядя на то, как граф Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон, пачкая дорогущий квезот, расшитый серебряными нитями, словно мародёр, вскрывающий могилу, отбрасывал в стороны комья земли, разгребал целые пригоршни, копал все глубже и глубже…
Я не верила до последнего. До той самой минуты, пока Его Светлость не вытащил на свет божий небольшой сундук со сбитым замком, не открыл и не завыл раненым зверем, вытряхивая на землю одну небольшую простнынку…
Выпустив сундук из рук, Себастьян закрыл перемазанными в грязи ладонями лицо и вдруг всхлипнул. Самый завидный жених всего юга, а может и всего мира, сидел возле собственноручно закопанного у тихом уголке сада "гробика"… и плакал.
7.13
Наверное, нужно было уйти. Бежать как можно дальше, ужасаясь столь неожиданно всплывшей правде. Сожалеть в душе, что граф оказался преступником… не просто преступником, убийцей. Более того, в коридоре он обронил, что отнял жизнь не только у своей племянницы. Может, тела его жертв тоже где-то здесь, зарытые много лет назад в стылой земле, не оплаканные и не отпетые… может, пропавшие без вести, и их не найдут никогда…
Да, бежать – вот та единственная здравая мысль, которая посещала меня в Зеленом Горбе. Отсюда надо было бежать с самого начала, без оглядки, пока еще можно было уйти. Но теперь уже, наверное, поздно. Как сказал Его Светлость в нашу первую встречу, проклятые люди и проклятые места никогда не отпускают тех, кто имел смелость (или глупость?) приблизиться к ним. Вот и я не смогла просто отвернуться от поникшего мужчины, тихо плачущего над пустой "могилой", и уйти, не оборачиваясь. Вместо этого я перекинулась в девушку и осторожно направилась к нему.
– Не говори ему, что я живая, – прилетело мне в спину. Значит, Франсуаза последовала за нами. Что ж, может, оно и к лучшему, путь увидит, что "страшный лорд" раскаивается. Но выдавать ее я не собралась.
Полностью ушедший в себя хозяин Зеленого Горба не услышал моих шагов и вздрогнул, когда мои пальцы осторожно коснулись его запястий. Меня тут же мертвой хваткой схватили за ладони и дернули вниз, так что я опустилась на землю рядом с ним. Ладно, это платье уже под землей побывало, навряд ли посиделки на ней сильно его испортят. А вот руки мгновенно стали грязными, да и граф, схватившийся за меня, как утопающий за соломинку, неосознанно растирал земляные разводы по моим рукам.
– Что это значит, Ваша Светлость? – я выразительно покосилась на валяющийся в шаге от нас сундук.
– Как вы нашли меня? Вы следили?
– Ни в коем случае, – отвечала, как на голубом глазу, – просто, когда направлялась к своим покоям, я вспомнила об одной вещи, которую хотел спросить у вас, и повернула назад. Я услышала, что вы как будто с кем-то разговариваете, но, повернув, не увидела в коридоре никого, кроме вас. А потом вы пробежали мимо меня так стремительно, что даже не заметили, приказали страже разыскать своего брата и направились сюда… и раскопали… это…
– Значит, все-таки душа… – облегченно выдохнул лорд Себастьян.
– Я не совсем понимаю…
– Знаете, леди Шамали, у каждого человека свои скелеты в шкафу. Эта тайна, – кивок на "гробик", – единственная, которую я пожелал бы унести с собой в могилу, похоронить, чтобы никто никогда… Дело не в моей репутации, напротив, многие, узнав всю историю до конца, не осудили бы меня. Но мне самому не простить себя…
– Расскажите мне все, – мягко попросила его, в душе надеясь, что действительно найдется какое-то оправдание или хотя бы объяснение… Боги, могла ли я месяц назад предположить, что буду всем сердцем обелить человека, живьем похоронившего свою только что родившуюся племянницу, тайком прикопав ее в саду?! Одно утешение – здесь кто угодно свихнется.
– Это была дочка Франсуа… Никалаэда, – начал лорд Себастьян, глядя мне прямо в душу и не отпуская мой взгляд. – Она пришла в Зеленый Горб средь ночи, спустя больше, чем полгода, после того скандала. У меня как раз наклевывалась вторая женитьба… Она плакала. Рыдала, рассказывала, что мой брат… ммм… бесчестно поступил с ней, и, захлебываясь слезами, умоляла помочь избавиться от ребенка. Кричала, что это отродье ей не нужно, что она будет вспоминать об унижении всякий раз, глядя на этого ребенка, что она сама выбросит ее на первый попавшийся порог, если я не дам ей средство, которое поможет вытравить плод, безопасно для нее и без повреждений репродуктивной системы. Но я отказался… Наверное, надо было согласиться. Надо… Я же понимал, что малыш будет никому не нужен. Франсуа тогда пропадал демоны ведают где, даже Франциска уже не было…
– Франциска? – не поняла я.
– Да, – тут по лицу Его Светлости пробежала теплая улыбка. – Франциск обожал детей. Любых детей. Мальчиков и девочек. Подрастающих и еще совсем маленьких. Капризных и совсем тихих. И дети тянулись к нему. Гарет даже шутил, что, если я женюсь на науке, а Франсуа обвенчается с лютней, Франциск с удовольствием настругает детей за троих, а отец говорил, что если его младшие сыновья все же сподобятся жениться и обзавестись семьей, наших детишек все равно будет нянчить Франциск. Но его не было, а мне надо было принять решение… Я поступил так, как, мне казалось, поступил бы отец: сказал, что помогу Никалэде родить и заберу младенца, выращу, как своего собственного ребенка. Помню, Никалаэда верещала, что я дурак, ведь я собирался жениться и закономерно у меня должен был появиться наследник. И в какие ворота, спрашивается, этот никому не нужный ребенок?
– Вы поступили благородно, – решила высказать свое мнение я.
– Благородно… – грустно усмехнулся граф. – Благородство оказалось мне не по плечу. В те годы как раз набрал силу культ Единого, и храмовники под предводительством Отче объявили Тринадцатого Принца Веридорского сосредоточением мирового зла и постановили изничтожить Бастарда Тьмы. Гарет тогда уехал, чтобы меня не подставлять, он этой истории не знает. Но кто-то донес Отче, что видел в Зеленом Горбе Бесноватого. Карательные отряды храмовников нагрянули в южные земли. Я не имел права развязывать войну. При поддержке Веридора мы, конечно, одержали бы верх, но многие бы полегли… Их было много, и я решил, что надо любой ценой сохранить худой мир и не допустить кровопролития.
– Вы думали о благе своих людей, как и подобает достойному правителю.
– Думал… Думал и договорился с Отче, что "черные колпаки" безоружными обыщут все графство и все полукровки предстанут перед нашим совместным судом. Если будет доказано, что в них течет кровь магической расы, храмовники могут приговорить их в соответствии со своими понятиями о праве. А параллельно я подпольно изготавливал в промышленным масштабах глазные капли, скрывающие неестественно яркий цвет. Жак под покровом ночи развозил их… Но беда пришла, откуда не ждали. Никалаэда разрешилась от бремени, и я, взяв на руки новорожденную девочку, увидел, как в ее глазках вспыхнул демонический огонь… Я пытался… Я сделал все, чтобы спасти ее. Пытался закапывать ей глазки, но она плакала, к тому же у нее обнаружилась редкая аллергия на один из ингридиентов. Я лично пробовал вывезти ее из графства в Веридор. Пытался хотя бы Гарета позвать! Но кто-то… хм! Действительно, чего это я? Мать малышки это и была…
– Сообщила храмовникам, что в Зеленом Горбе новорождненная девочка-демон?! – нет… нет, не понимаю… Как можно так ненавидеть собственное дитя?!
– Именно. Тогда Отче велел мне выдать девочку по-хорошему и осадил Зеленый Горб. Мне грозили, что разорят все мои земли, но я, не будь дураком, отдал приказ о мобилизации армии еще на подъезде "черных колпаков" к моим владениям и предупредил остальные южные графства, они были готовы. Тогда я и понял, что существует таки в этой жизни злой рок, которому не по силам противостоять ни одному человеку. Малышка умирала. У демонов есть одна особенность: они пьют эмоции. Взрослые сыны Хаоса могут превратить это умение в смертельное оружие и выпить до дна, вместе с жизнью. Моя племянница… видимо, она тянула столько, сколько могла, потому что мать не раз пыталась от нее избавиться еще в утробе. Она пыталась так накопить больше жизненных сил. Из отцовских книг я узнал, что, пока она не научится контролировать это, будет вытягивать все до дна, неосознанно убивая всех окружающих. Ей нужен был постоянный донор, демон, его бы она не смогла вычерпать полностью… Знаете, леди Шамали, если бы Франциск был жив и не явился на мой зов, это была бы вселенская несправедливость. Я не мог позволить ей выпить весь особняк и впервые упал на колени перед ликом Единого и Мрачного. Я умолял их послать девочке спасение. Я слезно просил, чтобы они вернули к жизни Франциска, если он мертв, или привели его домой, если жив, потому что только он мог помочь ей… Но Боги остались глухи… а девочка чуть-чуть не убила Жака. Тогда я решил, что… что…
– Я поняла, – остановила его, видя, что дальше он говорить уже не может.
Я хотела успокоить его душу, сказать, что девочка чудом спаслась. Боги, спасибо Вам, что все-таки помогли ее папе найти ее…
Но, раз обещала, буду молчать. Поэтому я просто придвинулась ближе к графу и светло улыбнулась ему, глядя прямо в ожившие глаза… изумрудные…
– Кажется, проклятие спадает с вас, Ваша Светлость.
7.14
– Что, простите? – удивленно изогнул брови граф.
– Ваша внешность, – пояснила я. – Она изменилась… – и улыбнулась. – Вы больше не мертвец.
Неверяще глянув на меня, лорд Себастьян все же сотворил прямо перед собой нечто вроде зеркала, сгустив над рукой воздух… эх, вот бы мне так владеть стихиями! Хотя не мне жаловаться, способностей мне Боги отмерили предостаточно и даже больше, чем хотелось бы. А Его Светлость хмуро посмотрел на свое отражение… и обомлел.
А было от чего. Был упырь, стал царевич, почти как в сказочке: черная бровь с изломом, матовая ровная свежая кожа, ни одной морщины, и чуть раскосые глаза-изумруды. Практически точь-в-точь как тот красавец из прошлого… только волосы не смоляные, как были у сэра Гвейна, а так и остались серебряными, и я, честно говоря, была этому очень рада, любовно следя за тем, как сверкающие блики переливаются на длинных прядях, которые невероятным образом не пачкались, хотя и струились по земле.
– Это ты… – уверенно заявил Его Светлость, переводя глаза на меня и глядя с таким восхищением, словно я по меньшей мере посланница Богов. – Это рядом с тобой меня отпускает проклятие… Ключ с тобой?
Сначала я даже не поняла, о чем это он, и только когда он сам отыскал ответ на свой вопрос, догадалась, что он имел в виду тот чудной перстень с изумрудом невероятных размеров. Поскольку носить такое на шее было просто невозможно и палец этим смертоносным украшением не украсишь, я примотала его к запястью шелковым шнурком, расшитым золотой нитью, которые "позаимствовал " у кого-то в Зеленом Горбе Азизам. Мда уж, если посмотреть со стороны, не так уж и неправ был Бесноватый, когда в день нашего приезда всеми силами пытался выставить нас за порог. Грабят, в склепах шарят, местных гадюк развращают…
Дальше подумать я не успела, меня снова схватили за руку, вздернули на ноги и куда-то потянули. Себастьян практически бежал по направлению к особняку, и мне оставалось только хвалить саму себя за то, что на вылазку на кладбище догадалась надеть платье с укороченным подолом.
Я молчала, когда меня вели в дом. Молчала, когда мы начали подниматься куда-то. А вот когда впереди недвусмысленно замаячили исключительно белые цвета, отделывающие эту часть замка, я не смолчала.
– Куда мы?! – требовательно вопросила у хозяина Зеленого Горба, упираясь изо всех си и не давая утянуть меня вверх по ступеням в печально известную часть особняка, к тому же с конкретным предназначением, меня отнюдь не воодушевляющим!
– В Венчальную, – ага, спасибо, а то я не вижу, куда вы меня так целенаправленно тащите, Ваша Светлость.
– Не согласная я, – заявила как могла твердо и категорично, ухитрившись таки вывернуть руку из железного захвата. – Да и куда же мы без второго консумматора?
– В Хаос! – высказался Его Светлость, снова пытаясь затянуть меня наверх. Не на ту напал!
– Лорд Себастьян, брак, заключенный по принуждению, является недействительным, – выплюнула ему в лицо прописную истину, уворачиваясь от проворных хваталок и пытаясь придумать, как бы вразумить легендарного вдовца. От него мне точно не убежать, уже проходили… Точно!
"Гарет!!! – завопила на все свое подсознание. – Меня Себастьян хочет замуж затащить!" Надеюсь, услышит…
– Я не понимаю, что вас смущает, леди Шамали, вы моя невеста, и вот пришел счастливый день заключения нашего священного союза. Так что пойдемте заключать! – меня снова попытались поймать, но я ловко поднырнула ему под локоть, вот только не рассчитала, что оказалось ближе к Венчальной и так меня затолкать будет проще, просто наступая на меня! Ничего себе заявленьица!
– Заключают заключенных в камеры!
– Как же с тобой сложно, Вероника! – возвел очи горе Его Светлость. – Ладно, попробуем так.
И начал раздеваться пряо перед обалдевшей от всего происходящего мной! Вот одну за другой вырывает серебняные пуговицы из петелек квезота, вот срывает белоснежный шейный платок, вот берется за воротник батистовой нижней рубахи…
– Вы… вы что? – кажется, я сорвалась на фальцет. – Вы что, хотите… здесь?!
От услышанного легендарный вдовец на мгновение замер, а затем разразился таким гоготом, что, наверное, было слышно даже в холле первого этажа.
– Что за пошлые фантазии, фи, леди Шамали! Я не настолько экстравагантен, чтобы в первый раз уединяться со своей избранницей на лестничном пролете. Я всего лишь хочу показать вам кое-что.
– Хотите сразить своим обнаженным атлетическим торсом? – скептически спросила я, скорее стараясь приободрить саму себя и успокоить мечущиеся в голове мысли.
– Атлетическое сложение это скорее к Гарету.
Я хотела было съязвить, мол, может позовем его для сравнения… но поперхнулась собственными словами, когда увидела, собственно, то, что хотел показать мне легенарный вдовец. А я то все гадала, почему Его Светлость, в отличие от остальных южан, щеголяющих распахнутыми воротами и подворотами на рукавах, всегдя наглухо застегнут под горло… На шее лорда Себастьяна красовалось клеймо в виде веревки, которое традиционно носили воры и прочие висельники. То самое клеймо, которое двенадцать лет назад должно было достаться мне…
– Вероника… Ты что, плачешь?! Не надо, милая… Знаешь, я боялся, что ты и не помнишь уже… Это ведь правда ты?
Забудешь такое… И да, это я, только не Вероника. А это он… тот самый, неведобый истинный, который спас меня тогда и угостил крупным, красным и сочным яблоком, сладким – сладким… "Зссссаветный плод надо разссссъесссть," – напомнила мне змейка, а я стояла, растерянная, и не знала, чего я хочу… Зато точно знала, чего не хочу: экспресс-вариант свадьбы прямо здесь и сейчас!
Но, похоже, моим мнением не особенно интересовались. Улучив момент, когда я задумалась, граф исхитрился перехватить меня и, по-варварски закинув на плечо, чуть ли не поскакал вверх, за раз перепрыгивая несколько ступенек.
– Пусти!
– Нет… я ждал тебя дюжину лет!
– Отпусти немедленно, – в отчаянии я замолотила кулаками по мужской спине, попутно пытаясь лягнуть жениха острой коленкой в грудь. – Я не хочу сейчас замуж!
– Почему? – чуть сбавил темп Себастьян. – Только не надо уверять меня, что тебя так сильно расстраивает то, что мы благополучно пропустим первичную консуммацию.
– Ну почему же пропустим? – прозвучал голос, как гром средь ясного неба, так, что даже граф остановился и обернулся.
Я тоже изловчилась и взглянула на третьего подтянувшегося участника разворачивающейся драмы, хотя прекрасно узнала его по голосу. Франсуа стоял несколькими ступенями ниже и неспешно двигался к нам, не отрывая насмешливого взгляда от своего застывшего в оцепенении брата.
– Второго консумматора не заказывали? – осклабился сладкоголосый менестрель совсем неподобающим образом для творческого человека с тонкой душевной организацией, к тому же равнодушному к женскому полу. – Чего стоим, кого ждем? Я уже пришел!
– Что, прямо сейчас?! – Боги, они что, все дружно с ума посходили? Может, это такое побочное действие того яда?!
– Ну, можно и сейчас, и через час, – покладисто согласился трубадур, начиная развязывать узел ажурной повязки на затылке. – Можем пока побеседовать о высоких материях. Ведь вы, леди Шамали, не из тех барышень, с которыми пересекаешься только в горизонтальной плоскости.
Кажется, мы с Себастьяном вздрогнули одновременно. Может, оговорка? Но такая… нет, не может быть, чтобы такая фраза, и один в один совпала…
Повязка упала на ступеньку под ногами брата моего жениха, а я, провожая ее взглядом и еще не глядя ему в глаза, знала, какого они цвета…
