Текст книги "Философия искусства"

Автор книги: Ипполит Адольф Тэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

V

Общий перечень. – Начало превосходства и соподчиненности в художественных созданиях.

Мы можем теперь, милостивые государи, окинуть одним взглядом все искусство целиком и уяснить себе начало, определяющее каждому произведению соответственное ему место в общей иерархии или шкале. На основании предыдущих наших исследований мы ведь положили, что всякое художественное произведение есть система частей, то созданная вся сплошь человеком, как в архитектуре и музыке, то воспроизведенная им по какому-нибудь реальному предмету, как в литературе, скульптуре и живописи, и мы при этом обратили внимание на то, что цель искусства – проявить посредством такой совокупности какой-нибудь выдающийся характер. Отсюда мы заключили, что художественное произведение выйдет тем лучше, чем характер в нем будет более видным и преобладающим. В выдающемся характере мы отличили две возможные точки зрения, смотря по тому, насколько он важен или, другими словами, устойчив и первичен, и, смотря по его благотворности, т. е. по степени, в какой он способен содействовать сохранению и развитию той особи или той группы, к которой он принадлежит. Мы видели, что этим двум точкам зрения, с которых можно определить важность характеров, соответствуют две шкалы для оценки художественных произведений. Мы заметили, что эти две точки зрения сходятся в одну и что в общем итоге важный или благотворный характер всегда есть лишь сила, измеряемая то действиями ее на другие, то действиями ее на самое себя; отсюда следует, что характер, обладая двоякого рода силой, имеет и двоякого же рода ценность. Тогда мы старались отыскать, каким образом в художественном произведении характер может обнаружиться яснее, чем в природе, и увидели, что он выступает рельефнее, когда художник, употребляя в дело все элементы (составные части) своего произведения, сводит эффекты их, т. е. производимые им впечатления, к общему единству. Таким образом, появилась перед нами третья еще шкала, или лестница, и мы увидели, что художественные произведения тем прекраснее, чем с более всеобщим преобладанием запечатлевается и выражается в них характер. Мастерским произведением искусства будет то, в котором наибольшая сила получит наибольшее развитие. На языке живописца высшим произведением слывет то, в котором характер, имеющий наибольшую ценность в природе, получает от искусства возможно больший прирост ценности. Позвольте мне сказать вам то же самое в менее технических словах. Теории искусства, как и всему остальному, учат нас общие наставники наши, греки. Взгляните на последовательные преобразования, которые мало-помалу воздвигнули в их храмах какого-нибудь Зевса Филиоса (благоприветного, радушного), Венеру Милосскую, Диану-охотницу, Юнону, вроде хранящейся в вилле Людовизи, Парки Парфенона и все те совершенные образы, которых даже в изувеченных обломках довольно для того, чтобы наглядно показать нам теперь всю преувеличенность и все недостатки нашего искусства. Три разные ступени, очевидные в их замысле, и есть именно те ступени, которые привели нас к нашему учению. Вначале их боги были стихийные, коренные могущества Вселенной: Мать-Земля, подземные Титаны, Реки быстрые, Юпитер-Дожденосец, Геркулес Красное Солнце. Несколько позже эти боги высвобождают свою человечность из-под грубых сил природы, и вот Паллада-воительница, целомудренная Артемида, Аполлон-освободитель, Геркулес – усмиритель грозных чудовищ – все благотворные силы образуют возвышенный хор тех совершенных фигур, которых поэмы Гомера рассадили по золотым престолам. Много веков протекло, прежде чем они сошли на землю; необходимо, чтобы линии и размеры, которыми так долго орудовал человек, открыли наперед все свои средства и могли сдержать бремя той божественной идеи, которую им приходилось на себе нести. Наконец, персты человека оставляют в бронзе и мраморе бессмертную эту форму; первичный замысел, сначала выработанный в храмовых мистериях, затем преображенный в сновидениях певцов, достигает своей полной законченности под рукой ваятеля.

Послесловие. О жизни и творчестве Ипполита Тэна

На свете существует лишь одно дело, достойное человека: раскрытие какой-нибудь истины, которой отдаешься и в которую веришь.

                                                       И. Тэн

I

Ипполит Адольф Тэн (21.04.1828 – 5.03.1893) – выдающийся французский философ, историк, психолог, теоретик искусства и литературы, публицист. Его труды выходили во Франции многими изданиями сразу же после их написания, затем переводились на основные европейские языки; на русском были изданы все основные его работы. Они формировали наряду с трудами отечественных критиков и философов художественные взгляды российской интеллигенции. В отечественной публицистике широко обсуждалось его исследование, посвященное истории французской революции.

После Октябрьской революции 1917 г. в Советском Союзе лишь однажды была выпущена ’’Философия искусства”. Правда, не в том виде, как издавал ее автор. В статьях о Тэне отдавалось должное его тонкой наблюдательности, эрудиции, знанию фактов общественных и общекультурных и точности оценок отдельных эстетических явлений. В них, однако, преобладал социологический подход к оценке его творчества. ’’Внеклассовый” подход Тэна к историографии, литературоведению и искусствоведению осуждался; может быть, это было одной из причин того, что современная российская читающая публика не знакома с его работами. Издание в 1880 г. (в России в 1899 г.) полного текста лекций ’’Философия искусства”, которые Тэн читал в Школе изящных искусств начиная с 1864 г., выходивших отдельными брошюрами с 1865 г. (в России перевод первого цикла лекций был выпущен в 1866 г.), представляла собой попытку не только ввести работы этого замечательного исследователя и писателя в научный обиход, но и довести его труды до широкого читателя.

* * *

Ипполит Тэн родился в городке Вузье, в Арденнах. Отец Ипполита был стряпчим (судейская должность), а дед – супрефектом. В детстве он занимался с отцом латынью, а с дядей – английским языком. Но в семье что-то разладилось, и ребенка на несколько лет отдают в интернат, где, по его словам, «шла совершенно противоестественная жизнь». Он рос болезненным, хилым, любил уединяться, отличался замкнутостью. В 1842 г., после смерти отца, семья переезжает в Париж, и Ипполита определяют в Колледж де Бурбон, в класс философии. Здесь он с увлечением занимается изучением Аристотелевой логики и впоследствии всю жизнь не перестает восхищаться красотой силлогизмов. Но особенно импонируют ему трактаты Спинозы. Возможно, что именно они заложили основы того подхода к философии, который сам Тэн назовет потом «научным капиталом».

Один из преподавателей коллежа, переведший на французский язык ’’Эстетику” Гегеля, давал Тэну читать его книги. До конца дней своих сохранил Тэн благоговейное отношение к великому философу. В 1848 г. он поступил в Высшую нормальную школу, которую закончил глубоко убежденным сторонником ’’научного принципа”, – вера в грядущее торжество науки стала для Тэна и его поколения основой для выработки той методологии, которая позже приведет к разработке и развитию идей позитивизма. В 1851 г., после окончания Нормальной школы, Тэн переезжает в г. Невер, где преподает философию в лицее. Все же свободное время он отдает изучению произведений Гегеля. В 1853 г. Тэн возвращается в Париж и представляет в Сорбонну диссертацию на степень доктора философии. По существовавшим в те далекие времена правилам нужно было защитить две работы: одну – на латыни по древней философии и вторую – на французском языке по современной философии. Латинской темой он избрал сюжет из диалогов Платона, а французская называлась ”06 ощущениях”. Последнюю Сорбонна отклонила. Она была посвящена оригинальным рассуждениям об ощущениях как источнике познания. Это исследование легло в основу более позднего (1870) сочинения Тэна ”De l’intelligence” (в русском переводе – ”06 уме и познании”, 1872 г.).

Вместо отвергнутого Тэн представил трактат на тему ’’Басни Лафонтена”, в котором рассмотрел с точки зрения гегелевской эстетики отличия поэтического жанра басни (на примере Лафонтена) от первобытной басни (’’звериный эпос”) и от философской (аполог). Особое внимание исследователь уделил сатирической направленности басен Лафонтена. Напомним, что в свое время их едкий сатирический подтекст тщательно скрывался автором. Однако это не помогло: несмотря на колоссальную их популярность даже среди аристократии, умный, проницательный и жесткий король Франции Людовик XIV, невзлюбивший Лафонтена уже за его скабрезные ’’рассказики”, почерпнутые из Боккаччо, Апулея, Рабле и Маргариты Наваррской, после выхода в свет басен навсегда (до конца дней своих) отказал поэту в покровительстве и противился его избранию во Французскую академию.

Блестящая защита диссертации не открыла молодому ученому дверей в официальную науку. Тэн выступает как публицист, путешествует по Европе, много пишет и печатает. В 1855 г. опубликованы 19 его статей и книга путевых заметок о путешествии по Пиренеям; в 1856 г. – 30 статей, в основном рецензий: на ’’Мемуары” герцога Сен-Симона, на ’’Историю английской революции” Гизо, на издание книг Диккенса, Шекспира, Менандра. Читатель-интеллектуал, однако, скоро увидел в этих вроде бы разрозненных публикациях определенную систему, единый взгляд. Все эти статьи и эссе оказались ’’заготовками” к двум книгам: ’’Французская философия XIX века” (1857) и ’’История английской литературы” (1864). В этих работах проявился талант Тэна как мыслителя и писателя. Он получает наконец кафедру в Школе изящных искусств. К этим двум монографиям примыкает цикл его исторических исследований, начатый эссе ”6 Тите Ливии” (1856), за которое была присуждена премия Французской академии, и завершившийся выпуском ’’Критических опытов по истории” (1858 г., русский перевод 1869 г.) и ’’Новых критических опытов по истории” (1865), – обе книги при жизни Тэна выдержали по шесть изданий.

Все эти работы отличают свойственные Тэну блеск стиля, удивительная эрудиция, но главное – благоговение перед фактом, что и составляет основу его научного подхода к явлениям литературы, к искусству, истории. Анализ огромного числа разных произведений, разобранных Тэном в этих монографиях, стал основой для достижения главной цели – создания критики как науки. Если раньше критика описывала только впечатления от произведения литературы или искусства, то Тэн видит в критике способ познать душу автора, а более глубокий анализ, по его мнению, дает возможность понять единство индивидуальностей круга авторов, школы, направления, характеризующееся преобладанием одной, характерной черты над остальными. Это есть то, что Тэн назвал господствующей способностью (faculte maitresse) в творчестве, обусловленной тремя основными внешними факторами: расой (национальные особенности), средой (особенности местности) и моментом [традицией и эпохой). Конечно, это построение навеяли Тэну биология и зоология z их понятием типа. Но Тэну удалось не только выделить господствующую черту, но и рассмотреть эволюцию типов под воздействием изменяющихся внешних факторов и условий. Наконец, для того чтобы критика стала наукой, необходимо еще привлечь психологию. Тэн считает, что надо отказаться от ’’предпочтений” а ’’осуждений”, а относиться к разбираемым произведениям с таким же хладнокровием, как ботаник, изучающий свой гербарий. Историк и критик в области литературы и искусства продолжают дело естествоиспытателя. Научный анализ одинаково приложим как к картинной галерее, так и к зоологическому музею. Эти взгляды, которые легли в основу исследовательского метода Тэна в области питературы, были перенесены им в сферу истории и теории искусства.

С 1864 по 1869 г. И. Тэн читал в Школе изящных искусств лекции по теории искусства. Им были опубликованы брошюры, содержащие годовые лекционные курсы: ’’Философия искусства” (1865), ’’Философия искусства в Италии” (1866), ”06 идеале в искусстве” (1867), ’’Философия искусства в Нидерландах” (1868) и, наконец, ’Философия искусства в Греции” (1870). Начиная с 1880 г. эти лекции, специально подготовленные, издаются в виде монографии под заглавием ’’Философия искусства”. (Мы издаем монографию именно под этим названием, сохраняя структуру ее в виде сборника годовых лекционных курсов.) Мы уже говорили о ее громадной популярности не только во Франции, но и по всей Европе и в России (до 1917 г. книга вышла пятью изданиями, после – один раз, в 1933-м). Это связано не только : великолепным изложением, но и с тем методом, который Тэн применял при анализе и исследовании явлений литературы и изобразительного искусства. Здесь Тэн стоит на твердом фундаменте позитивизма.

* * *

    Ипполит Тэн, конечно, справедливо считается одним из крупнейших представителей позитивистской теории, точнее сказать, ’’классического позитивизма”. Но следует признать, что если исходные постулаты его философской системы были позитивистскими, то в развитии этой системы и применении ее к исследованию конкретных явлений он вполне самобытен.

    Стержневым принципом, на котором строится классический позитивизм, является убеждение, что подлинное, положительное (’’позитивное”) знание может быть получено только как результат отдельных специальных наук и их синтеза, объединения. Считается, что с точки зрения позитивизма философия как особая наука, претендующая на самостоятельное исследование реальности, не имеет права на существование. Это мнение базируется на том факте, что сам Огюст Конт [1798—1857), создатель позитивизма (его главный труд ’’Курс позитивной философии” вышел в шести томах в 1830—1842 гг.; в русском переводе назывался ’’Курс положительной философии”, издан в двух томах в 1899—1900 гг.), провозгласил решительный разрыв с философской (’’метафизической”) традицией, считая, что наука не нуждается в какой-либо стоящей ’’над ней” философии. Название ’’философия” можно, по мнению позитивистов, сохранить за синтезом научного знания, т. е. зa наиболее общими выводами из естественных и общественных наук.

      Нет смысла превращать это послесловие в философский трактат и пытаться в нем подробно излагать историю развития позитивизма, но для понимания проблемы все же об основных его идеях придется кратко сказать.

       Положение классического позитивизма, заключающееся в том, что претензии на раскрытие причин и сущностей должны быть удалены из науки, что наука не объясняет, а лишь описывает явления и отвечает не на вопрос ’’почему”, а на вопрос ’’как”, – это положение вовсе не обязательно ведет к феноменализму, а через него – к субъективному идеализму. Позитивизм может быть материалистическим, он зиждется на признании способности науки к бесконечному развитию. Он, правда, очень строго ставит вопрос о познаваемости объективной реальности и о критериях истинности. Эта строгость присуща ему с самого начала: уже представители классического позитивизма (а его корни – в научно-технической революции конца XVIII – начала XIX в.) высказывали подчас довольно ’’крамольные” мысли о познаваемости мира. Так, Г. Спенсер (1820—1903) в работе ’’Основные начала” (русский перевод 1897 г.), переосмысливая кантианский агностицизм, утверждал, что наука способна познавать лишь отношения (сходства, различия и т. п.) между чувственными восприятиями, но не в состоянии проникнуть в их сущность. С этой точки зрения материя, движение, сила —лишь символы неведомого реального. Непознаваемое выступает здесь как ’’первопричина”, в признании которой, по мнению Спенсера, сходятся наука и религия. Для Тэна точки соприкосновения науки и религии нет, он строит научную психологию в рамках позитивистской теории познания. Упомянутая мной работа ”06 уме и познании” опирается на современное ему состояние биологии и физиологии, чем и объясняются особенности его подхода к проблеме познаваемости мира.

Позитивизм оказал значительное влияние на методологию естественных и общественных наук, особенно во второй половине XIX в. Но затем последовал кризис позитивизма, вызванный коренной ломкой понятий в физике, химии, а затем биологии на рубеже XIX—XX вв. Эту революцию позитивизм пережил именно в силу своего основного постулата о возможностях науки и о том, что методы философии должны быть научными, а не спекулятивными.

* * *

Своеобразие и самобытность Тэна при выработке своего подхода к изучению явлений и фактов творческой деятельности человека (литература, искусство, общественная деятельность) выразились прежде всего в синтезе английского позитивизма (представители которого видели в природе лишь набор фактов) и немецкой философии (которая рассматривала природу как систему законов). Но при этом Тэн не становится механически на позиции классического позитивизма Конта. Он буквально пронизывает свой синтез замечательной идеей, что именно психология является звеном между науками о физической природе и о сознании человека, что именно психология есть та дисциплина, с помощью которой становится возможным придать научный характер исследованиям в области человеческого творчества. Любое произведение литературы, искусства и т. п. рассматривается Тэном как продукт среды, расы и исторического момента. Именно эти главенствующие факторы: географическая среда и условия существования, национальный характер, с ними связанный, и особенности исторического и социального бытия – обусловливают те причины и влияния на автора и его произведение, исследуя которые можно понять авторскую душу, ее ’’господствующую способность”, а через нее – характер героев и всего произведения. Читая лекции Тэна в разделе ”06 идеале в искусстве”, поражаешься, насколько продуктивен подход автора к исследованию явлений культуры. Не отрицая примера натуралистов, с холодным бесстрастием относящихся к объектам своего исследования, Тэн к научному подходу присоединяет еще эстетическую и этическую точки зрения, исследуя типичные характеры, господствующие типы, их устойчивость, силу и значимость, их способность воплощать наиболее  существенные черты эпохи (моменты). В этом и состоят фундаментальные идеи, исходные посылки, разработка и применение которых для анализа феноменов литературы, искусства и культуры создали ’’культурно-историческую школу”. Велико число ее представителей, это целая плеяда замечательных критиков, искусствоведов и литературоведов от Георга Брандеса (Дания) до Д. Н. Овсянико-Куликовского (Россия) – все они внесли существенный вклад в развитие научной критики и эстетики. Справедливо отметил П. Сорокин, русский философ и социолог, ’’необходимость того метода изучения художественных произведений, которым пользовался во Франции И. Тэн, а у нас Д. Н. Освянико-Куликовский, метода, объясняющего творчество какого-нибудь художника из его миропонимания, а миропонимание последнего – из ’’духа” эпохи”^[139].

Тэн опрадывает свой подход к изучению творений человеческого духа именно многоплановостью производимого ими воздействия на нашу психику. Высшим планом является то, что, ’’сам того не подозревая, он (художник. – A. Af.), подобно поэту, доставляет истории самый плодотворный документальный материал”. Творение автора становится фактом, а критика творчества – наукой. Осознание и доказательство этого – главная заслуга Тэна как философа искусства.

Изучение каждого факта искусства Тэн строит на анализе характера. Скрупулезно и очень широко рассматривая эволюцию изображаемых характеров в литературе и искусстве, он приходит к таким выводам: ’’...характеры вносят с собой в художественное произведение именно ту ценность, какую сами они имеют в природе”, ’’...мастерским произведением искусства будет то, в котором характер наиболее сильный получит наибольшее развитие”, а нравственная шкала характеров определяется им как две стороны одного и того же качества – сила характера: важность и благотворность. Так был проведен полный анализ характеров в цикле лекций, и Тэн делает из него замечательный по точности вывод: ”Во главе природы есть верховные силы, властвующие над всеми остальными; во главе искусства есть такие художественные произведения, которые также превосходят все остальные. Обе эти вершины стоят вровень друг к другу, и самые высшие силы природы выражаются самыми превосходными художественными созданиями”.

Выше уже говорилось, что к концу первого периода своей деятельности Тэн занялся разработкой проблем психологии. В книге ”0б уме и познании” он развил идеи, которые были высказаны в отвергнутом Сорбонной трактате. Но теперь Тэн строит строгую научную систему: ощущения являются истинным источником познания, они воспроизводятся в нас посредством образов и получают законченное и прочное существование при помощи обозначающих их названий, знаков. Он строит научную психологию, изгоняя из нее все, что связано с ’’метафизическими” понятиями. Для этого Тэн максимально сближает психологию с физиологией, но здесь возникает обычный диалектический парадокс – вместе с ’’грязной водой” метафизических понятий выплескивается ’’ребенок”: ’’...надо оставить в стороне такие понятия и слова, как рассудок, разум, воля, сила личности и даже самое понятие ”Я”.

Он изгоняет из предмета изучения ’’научной психологией” понятия духовного, индивидуального ”Я”. Конечно, эти идеи не могут быть признаны сейчас, хотя бы з силу того, что рассуждения Тэна опирались, разумеется, на те факты, которые аакопились в психологии и физиологии к середине XIX века. Тем не менее было бы эшибкой отвергнуть целиком аргументацию Тэна в защиту своего мировоззрения. Например, в теории познания в центре его внимания оказалось такое фундаментальное понятие, как критерий истинности. И для исследования этого критерия он подробно рассматривает природу заблуждения, понятия абсолютного и относительного в познании. В противовес агностицизму Канта он развивает вполне реалистический взгляд на процесс познания: задача познания – ’’преодоление галлюцинаций и иллюзий”, создание ’’науки вещей и фактов”; он признает, что нами познаются факты и ’’задача – определить, как они рождаются, каким образом и при каких условиях сочетаются и каковы постоянные результаты подобных сочетаний (”Об уме и познании”. Спб., 1872. С. И). Критерием истинности, по Тэну, является ’’взаимная согласованность представлений”. Если исходные данные достоверны, то подобный критерий вполне достаточен.

Труд об уме и познании, по мысли автора, не должен был завершить его размышления о психологии. За ним должен был последовать другой – о воле, т. е. уже не о созерцательной, а о действенной стороне человеческой психики. Но продолжить занятия психологией Тэну помешали политические события: началась франко-прусская война, возникла Парижская коммуна.

                  Я весьма не люблю политики, но очень люблю историю.

                                                                           И. Тэн

II

Когда началась франко-прусская война, Тэн находился в Германии. Весну 1871 г. он провел в Англии, читал лекции в Оксфорде. По возвращении в Париж он нашел свое отечество глубоко взволнованным войной и Коммуной, страна находилась в процессе перехода от монархии к республике. Он не мог заниматься политикой – этому противился весь склад его характера, но для него появилась возможность послужить Франции, поставив перед ней зеркало Истории, содействовать национальному самосознанию и дать возможность из ее прошлого извлечь уроки для предстоящего изменения государственного строя. У него созрела мысль написать историю происхождения современной Франции. ”До моих ’’Origines” (труд свой он так и назвал – ”Les origines de la France contemporaine”, т. e. ’’Происхождение современной Франции”), – писал он, – я не имел политических принципов и даже предпринял мою книгу, чтобы их доискаться”.

Конечно, нельзя сказать, что у Тэна не было до этого основополагающих политических принципов. Анализ духовных истоков английской литературы и философии XIX в. позволил ему выдвинуть четкий принцип: ’’Полный детерминизм и полная ответственность – эта старинная доктрина стоиков в настоящее время разделяется двумя самыми глубокими и самыми противоположными мыслителями Англии: Стюартом Миллем и Томасом Карлейлем, – и я под нею подписываюсь”. Что же касается нравственного воздействия религии, то он отказывал в нем только современному ему римскому католицизму. Тэн подчеркивал, что ослаблению христианства в истории всегда сопутствует моральный упадок общества: ”Ни философский разум, ни художественная и литературная культура и никакое правительство не в состоянии заменить его (религиозного. —А. М.) влияния. Только оно может удержать нас от рокового падения, и старое Евангелие – и теперь еще лучший союзник социального инстинкта”.

Книга Тэна создавалась им с 1876 г. до конца жизни (1893). Последний прижизненный том издан в 1891 г. (1-й том 3-й части), незаконченный 2-й том издан уже после смерти Тэна – в 1893 г. Русский перевод вышел в пяти томах в 1907 г., и после этого книга на русском языке не переиздавалась. Тэн задумал ее в трех частях: в первой изображена старая Франция до Великой французской революции, во второй – история этой революции до прихода к власти Наполеона Бонапарта и третья часть – новая Франция, построенная на развалинах старой. Что же это за произведение? Множество книг написано о Великой французской революции, а интерес к ней нисколько не ослабевает. В отзыве на первые тома книги в 1878 г. П. А. Кропоткин отмечал: ’’Каждое новое сочинение встречается с таким же интересом, сак бы дело шло о вновь открытой стране. Все партии стараются сделать из нее оружие для подтверждения своих воззрений: якобинцы, анархисты, умеренные республиканцы, конституционалисты и отъявленные роялисты. ...В 1876 г. исследование Тэна было встречено в историческом мире как событие. Тэн – историк вполне враждебный если не самой революции, то формам, в которые она вылилась. Эта вражда усиливается, по мере того как он подвигается в своей работе”. И несмотря нa то что концепция Тэна для Кропоткина неприемлема, что картины, рисуемые Тэном, с его точки зрения, неверны, тенденциозны, в своем отзыве Кропоткин пишет: ’’После Тэна формальная история революции уже невозможна. Будущая история революции должна быть историей народного движения за этот период”^[140].

Тэн показал народ в революции, показал с суровой стороны и с такой силой, что ужаснул читателей. Его сочинение явило собой новый подход в освещении истории революции. Большинство прежних работ были написаны в той или иной степени с учетом интересов народа. Тэн, собрав колоссальное количество фактов и архивных материалов, расположил их в тщательно продуманной им последовательности, задумав показать революционное движение с иной стороны. Для него французские законодатели, начавшие с ’’Декларации прав человека и гражданина”, были людьми, исходившими из понятия о человеке как совершенно разумном существе. Для них народ был высшей ценностью и высшим судьей. Этому Тэн противопоставляет понятие о человеке, представителе народа, как о первобытном существе, нравы которого лишь немного смягчились под действием общего развития, но природа которого не изменилась. Поэтому историк относится скептически к работе Учредительного собрания, к его затее создать новую Францию на основании теории разделения властей и догматики ’’общественного договора”. Он изучает ситуацию во всех слоях общества. Особое внимание (и это понял Кропоткин!) он уделяет крестьянскому движению во Франции, тем нескончаемым жакериям, которые вспыхивали задолго до революции и все более ожесточались как идейно (от лозунгов ’Хлеба!” довольно быстро перешли к лозунгам ”Не платить ни налогов, ни податей, ни долгов!”), так и физически (убийства и уничтожение феодалов и их собственности). Именно это подготовило столь быструю победу нового строя.

Тэн скрупулезно анализирует дальнейшее развитие событий. Прежняя власть упразднена, новое правительство увлечено прениями и теориями; вследствие этого в стране водворяется ’’безначалие” – ’’спонтанная анархия ”. Если многие историки вдели в событиях, приведших к падению абсолютизма, патриотический подвиг, то Тэн описывает картину уличного революционного движения как фактор, который, мало-помалу расширяясь, захватывает всю страну, переводя ее в хаотическое состоите, созданное именно ’’безначалием”. Эта анархия, этот хаос послужили благо-приятной почвой для зарождения нового политического типа – якобинцев – и для захвата ими власти. Начался невиданный террор...

Сразу же после выхода в свет первых томов книга Тэна вызвала бурные дискуссии. Но особенно остро разгорелись они после того, как против всей концепции Тэна выступил французский историк Альфонс Олар (1849—1928 гг.; его труд Политическая история Французской революции” вышел в 1902 г.). Здесь не место подробно обсуждать эту дискуссию, скажу только, что отрицательные характеристики позиции Тэна сохранились в исторической литературе до нашего времени. ’’Книга эта, построенная на тенденциозном подборе документов, представляет собой по существу памфлет, направленный против Французской буржуазной революции конца 18 века”. Это из статьи, помещенной в 43-м томе БСЭ (2-е изд. М., 1956. С. 534). ’’Из-под научной методы Тэна просвечивает страсть консерватора”. Это Эмиль Золя (статья 1878 года). ’’Превратившись под впечатлением событий Парижской коммуны 1871 г. из умеренного либерала в ярого консерватора, Тэн дал резко отрицательную оценку французской революции. Применив к изучению истории ’’психологический” метод, Тэн не дал последовательного изложения революционных событий, ограничившись характеристикой виднейших деятелей революции и ее направлений. Тэн глубоко презирал народ и ненавидел якобинцев (курсив мой. – А. М.), которые, с его точки зрения, едва не погубили Францию”. Это из статьи о Тэне в 55-м томе БСЭ (1-е изд.).

Но были авторы, которые увидели в труде Тэна иное. О Кропоткине я уже говорил: не приняв концепции Тэна, он понял, что Тэна поразили формы, в которые вылилась диктатура народа. Некоторые русские историки, особенно Н. И. Кареев (1850—1931), пытались защитить Тэна, в особенности от обвинений в тенденциозном подборе материала. Характерно отношение к книге Тэна со стороны русского религиозного философа: ”Олар обнаружил у Тэна целый ряд ошибок и неточностей. Тем не менее Тэн остается одним из величайших мастеров истории, а Олар... не поднимается над уровнем шаблонного собирателя материала”^[141].