Текст книги "Ни богов, ни королей (СИ)"

Автор книги: Илья Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

– Игнату лучше? – кратко спросил Драм. Он в очередной раз запустил оружие в цель и отправился за ним.

– Как ни в чём не бывало. А вот с королём, похоже, беда. Слышал о таком божестве как Калантар?

На этом слове Драм, снова метнувший клинок, вздрогнул и промахнулся. За раздавшимся звоном металла последовало молчание, которое эльф нарушил лишь спустя несколько секунд.

– Мы не произносим его имени напрасно. – негромко сказал он. – Это тёмное божество, несущее беду.

– Тёмное, значит? Поглядим. – наёмник раскрыл книгу на оглавлении, но не нашёл ничего похожего на слово «Калантар». – Быть может, он больше известен по какому-нибудь прозвищу?

– Могу припомнить лишь Argemair. – словно через силу проговорил Драм. – Железная рука.

– Точно! – осенило наёмника, и он продолжил поиски. В итоге, когда оглавление не помогло, Таринор принялся листать саму книгу, стараясь не порвать ветхие от времени страницы. И, наконец, он добрался до страницы с изображением сжатого кулака, будто выкованного из железа, чей вид напомнил наёмнику о набалдашнике палицы Эрниваля. Совпадение?

Калантар оказался покровителем жестокости, тирании, власти и, как ни странно, силы и стойкости перед невзгодами. Странного же бога для поклонения выбрал себе и всему королевству Эдвальд. Книга также гласила, что Калантар популярен лишь среди отдельных общин, а для Троих – Холара, Тормира и Сильмарета – он и вовсе выступает противником, в отличие от тех богов, чьи малые алтари стоят в Храме. Теперь же культ Калантара будет поставлен во главу Церкви Троих… Насколько же нужно помешаться на идее силы, чтобы додуматься до такого? Кажется, Тормир в немалой мере покровительствует силе, защите и всему такому. Наёмник не был достаточно сведущ в этом, но даже ему происходящее показалось немыслимым.

– А ты, Драм, что сам знаешь об этом хмыре? – спросил Таринор, сделав закладку из соломинки и отложив книгу в сторону.

– Его питает людская жажда власти, беспощадность и жестокость. – ответил эльф.

– Это я уже прочитал. А ещё его вроде те Трое богов низвергли и прогнали куда-то и с тех пор он на задворках. О нём и не вспоминают даже.

– Вспоминают. – сказал Драм. – Когда этельдиар говорят о вероломстве и раздоре среди людских городов и стран, о войнах, где сосед идёт на соседа, а брат убивает брата, они вспоминают Железную руку. Тот, кто предаёт, захватывает и разоряет – славит Железную руку. Люди часто прославляют его, пусть не словом, но делом.

– Ладно тебе, заладил. Вы, этельдиар, тоже не святые.

На эти слова Драм лишь пожал плечами и замолчал. Но сказанное им застряло у наёмника в голове. Теперь ему уже было неспокойно покидать город, оставляя короля без присмотра. Но что он мог сделать? Ослушаться воли Его величества, особенно сейчас, было смерти подобно. И очень сомнительно, чтобы бог смерти, дал ему третий шанс. Теперь оставалось лишь делать, что должно. И будь, что будет. Эдвальд отправляет его в Высокий дом. Возможно, там, к югу, что-нибудь слышали об армии мёртвых. И, быть может, там его не поднимут на смех и не сочтут сумасшедшим за разговоры об этом. За окном потемнело. Невесть откуда взявшаяся серая громада туч грозила вот-вот разразиться ливнем.

Глава 24

Темница, служившая тупиком в самом конце мрачного подземного коридора, мало чем отличалась от прочих темниц Пламенного замка, кроме того, что в ней томился бывший глава тайной службы самого лорда Рейнара. Йоахим Раухель не раз отправлял в эти места заложников лорда дракентальского, тех, из кого требовалось вытянуть информацию, или просто неугодных людей. Сколько человек было здесь убито, сколько мучалось под пытками по его приказу – Раухель не сумел бы сосчитать, даже если бы хотел. Но теперь, лёжа на грязной соломе в своём некогда безупречном, а теперь пропитанном потом и грязью зелёном костюме, он хотел покаяться перед каждым из них. Едва попав сюда, он смирился с участью сгнить заживо, подобно тем, кого прежде сам обрекал на смерть.

Тусклый свет лампы, горевшей в коридоре, еле пробивался через щель под дверью, но для Раухеля, как и для всякого, оказавшегося в полной темноте, это был свет надежды. Да, надежда и смирение с судьбой странным образом соседствовали в нём. А может, этот еле заметный свет просто напоминал ему о том, что он ещё жив. То есть напоминал раньше, потому как с тех пор, как лампа в коридоре погасла, бывший глава тайной службы остался в полной темноте и успел сполна ощутить весь тот ужас, который ощущает человек в подобном положении. Ему то казалось, что стены вот-вот сомнутся вокруг него, то что ему становится нечем дышать, а то он и вовсе переставал чувствовать пол, будто паря где-то в абсолютно тёмном пространстве. Потом пришёл черёд видений. Раухелю виделись вспышки, чудились звуки – скрежет и царапанье. Возможно, что звуки были настоящими: крысы были единственными постоянными обитателями этих подземелий. Стоило Йоахиму подумать об этом, как разум подкидывал новую штуку, заставляя ощущать укусы острых зубов и прикосновения крохотных когтей, заставлявшие замирать от приступов ужаса. Или то было по-настоящему и вскоре несчастный Раухель в самом деле станет обедом для крыс?

Он не знал, сколько времени провёл в полной темноте, но понимал, что вскоре неминуемо сойдёт с ума. Если до того в темницу изредка кто-то приходил и приносил кружку воды и кусок чёрствого хлеба, то теперь этого человека давно не было. В какой-то момент Йоахиму показалось, что он умер. Он попытался встать, но не удержал равновесие и рухнул обратно на гнилую солому. Падать оказалось неприятно, а значит, к счастью или к сожалению, он был ещё жив. Говорят, смерть милосерднее подобных мучений, и Раухель был бы рад с этим согласиться, если бы не панический страх перед этой самой смертью. А потому он просто не знал, радоваться ему или огорчаться. В этой темноте было трудно даже связно мыслить, особенно когда страх липкими путами парализовывал мучимый видениями разум.

И вот, когда он лежал в полусознании на холодном и мокром полу, дверь еле слышно скрипнула, и в комнату ударил невероятно яркий свет, заставив Раухеля отвернуться. Глаза будто жгло огнём, и даже с силой сжав веки, он ощущал нестерпимое жжение. Свет будто был повсюду.

– Наверное, это очередное видение… – Йоахим услышал эти невнятно сказанные собственным голосом слова будто со стороны.

– Ошибаетесь, господин Раухель. – донёсся знакомый мужской голос. Один из его тюремщиков… Никак не вспомнить имя. Да и не важно… Вдруг свет сделался не таким ярким: на голову надели какой-то мешок. О, спасение для измученных глаз. Ему помогли подняться. Ноги едва слушались, но идти он всё же мог. Его куда-то вели. На казнь? Вряд ли. На допрос? Чего ради? Впрочем, уже не важно. Воздух стал чуть свежее. Его усадили и сдёрнули с головы мешок. В глаза снова ударил свет, но на этот раз они болели не так сильно и неяркий свет настенных ламп уже не так сжигал их. Раухель узнал эту комнату. Он часто вёл здесь беседы с пленными. Здесь, помнится, он разговаривал и с Карлом Эльдштерном. Узнал он и женщину, что сидела за столом напротив. Ида Морнераль всё с той же надменной усмешкой и этой гадкой мушкой справа над губой.

– Морнераль… – прохрипел Раухель.

– Рада, что вы в состоянии говорить. – произнесла собеседница. – Это очень облегчает нам задачу.

– Что вам… Зачем…

– Разумеется, вам интересно, зачем вас привели сюда, и почему я вообще оставила вас в живых. Скажу лишь, что вы слишком ценный человек, чтобы отправить вас кормить червей. Должно быть, вас мучает жажда. Неудивительно, ведь тюремщик давно не посещал вас. Не припомню даже, как именно давно. Но, так как мне понадобилась ваша помощь, я помогу вам. – сказав это, женщина подала знак и на стол поставили кувшин с водой и два стакана. Ида Морнераль наполнила один из них и придвинула ближе к Раухелю. Не в силах терпеть, он жадно схватил стакан и влил в себя живительную влагу.

– Думаю, теперь вы сможете говорить более осмысленно. Если поможете мне, велю подать вам обед.

– Вы решили купить меня едой? – хрипло проговорил Раухель и закашлялся.

– Почему бы и нет? Человек в вашем положении должен ценить это выше всяких драгоценностей. Если я не права, то могу велеть принести в темницу те побрякушки, с которыми вы собирались улизнуть из замка. И оставить вас умирать в окружении роскоши. Наверное, такую смерть можно назвать роскошной.

– Чего вы хотите?..

– Для начала, расскажу о положении дел. – Ида Морнераль вздохнула и продолжила. – Пламенным замком сейчас управляю я, но я лишь регент при истинном наследнике Делвине Рейнаре.

– Что ещё за Делвин… – Раухеля затошнило. От бессилия было тяжело даже думать.

– Внебрачный сын Дериана Рейнара, конечно же. Убитого вами лорда Дракентальского.

– Я не убивал Дериана…

– Это вы так считаете, Раухель. А я, весь замок, да и вся Энгата думаем иначе. Благо мне не пришлось особенно убеждать их, своей таинственностью вы, сами породили все эти слухи, которые теперь привели к таким выводам. Да и результат говорит сам за себя. Вы можете считать себя сколь угодно правым, но какой прок от вашей правоты? К несчастью, официально утвердить Делвина как наследника может только Его величество король Энгаты. И совсем недавно я получила от него письмо, в котором он требует документ, доказывающий, что Делвин действительно сын Дериана Рейнара.

– Но ведь это неправда. – сказал Раухель, собрав всю твёрдость, на которую он был способен в этот момент.

– А что есть правда, Йоахим? То, будет ли слово правдой или ложью зависит лишь от того, кем оно сказано. Взять хотя бы ваше с Дерианом покушение на бедного Алистера Рейнара. Стоило новому лорду Пламенного замка сказать, что Алистера отравили в результате заговора, как всё смиренно приняли эту версию. Ведь об этом сказал сам Дериан Рейнар, лорд Дракентальский! Король казнил собственную жену и патриарха за измену. Действительно ли это так? Или дело было в другом? Мы об этом уже не узнаем, но слово короля – правда для всех. Одно слово благородного рыцаря и крестьянин окажется чернокнижником и разбойником, а его юная дочка попадёт в рыцарскую постель. Так работает наш мир. А потому в ваших силах сделать Делвина наследником Пламенного замка. Он хороший мальчик. Добрый. Достойная смена нелюдимому Дериану и высокомерному Алистеру. А под моим началом он станет прекрасным правителем. Я же смирюсь со скромной ролью леди-регента.

– Если вы думаете, что все эти красивые слова и яркие примеры способны… – Раухель закашлялся. – Способны изменить моё мнение, то вы ошибаетесь. Речь идёт не о крестьянских дочках. Ни у вас, ни у этого мальчишки нет никаких прав на Пламенный замок, а потому я отказываюсь помогать вам. Если королю будет угодно взять замок штурмом, так тому и быть. Вас он казнит, а со мной будь, что будет. Быть может, он поверит мне.

– И даже горячий ужин не переменит вашего решения? – улыбаясь спросила Морнераль. Бывший глава тайной службы на это лишь промолчал, сделав самое презрительное лицо, на которое был способен. – Что ж, если вас нельзя купить обещанием сохранить жизнь, попробуем иначе.

– Хотите меня казнить? – изумлённо спросил Раухель. – Пускай. Это будет лучше, чем гнить в подземелье. И кроме меня вам никто не поможет.

– Храбритесь, пока можете, Йоахим. – губы Иды Морнераль растянулись в отвратительной улыбке, обнажив мелкие зубы. – Я знаю, вы боитесь умереть. И тем хуже для вас, потому как вода в этом кувшине была отравлена. Яд из тех, что совершенно не ощутимы на вкус и запах, а действуют медленно, но неотвратимо. Впрочем, даже имей он эти свойства, вы столь жадно осушили стакан, что всё равно ничего бы не почувствовали.

– Вы снова лжёте, Морнераль. – процедил Раухель.

– Неужели? – вскинула брови женщина. – Разве ещё не чувствуете, как он уже начал действовать? О, теперь вы сполна можете ощутить, каково это, быть отравленным. Сердце колотится чаще, я вижу, как вас трясёт. И вижу, как на лбу выступила испарина. Скоро вас начнёт тошнить. Уже? Как скоро!

Раухель был бы рад не верить словам Иды Морнераль, если бы и в самом деле не испытывал всё то, о чём она говорила. Его начало знобить, а по лицу заструился холодный пот. Внутренности будто перекручивало, живот свело от боли, а мысли слиплись, словно тесто.

– Всё ещё не верите, Йоахим? – участливо спросила женщина. – Разве так вы бы хотели умереть? Встать в один ряд с теми несчастными, кого вы замучили в этих стенах? На мой взгляд, это весьма иронично. Но решать вам. – она положила на стол лист бумаги и перо с чернильницей. – Имейте в виду, вскоре ваши руки начнут трястись так, что вы не сможете написать ни слова. А если вы не сможете помочь мне, я не смогу помочь вам. – сказав это, женщина извлекла откуда-то крохотную склянку с пробкой. – Здесь противоядие. Думаю, это поможет вам принять верное решение.

Не помня себя от страха, Раухель схватил перо, попал им в чернильницу лишь со второго раза и принялся спешно выцарапывать на бумаге слова. «Я, Йоахим Раухель, глава тайной службы Пламенного замка, перед ликом Богов и…»

– Можно без долгих предисловий, Йоахим. – добавила Морнераль. – Не нужно перечислять все титулы и регалии. Коротко и по делу, нам обоим сейчас не до формальностей.

Раухель ощутил какую-то пустоту внутри, после чего последовала резкая боль. Он взгрогнул, но продолжил писать. «Заверяю, что Делвин Рейнар действительно является…» Что же он делает? Собственными руками дарит этой дьявольской женщине замок, который столько лет считал своим домом. Предаёт семью, которой поклялся верно служить…

– Раухель, вы забыли, как пишется слово? Не стесняйтесь, я подскажу. – Морнераль поставила склянку на стол рядом с собой.

Глава тайной службы скривился и дописал «…является сыном Дериана Рейнара и наследником Драконьей долины.»

– Держите… вашу проклятую бумагу…

– Подпись, Йоахим. – Морнераль вернула лист обратно, нахмурив брови. – Вы должны подписать, иначе никто не поверит.

Пара крупных капель пота упали на бумагу. Голова кружилась, заставляя слова перед глазами плясать в хороводе. Раухель окунул перо в чернильницу и, проклиная всё на свете, вывел дрожащей рукой собственную изящную подпись, которую он когда-то долгое время вырабатывал. Когда он добавлял к ней росчерк в виде завитка, в голову пришла шальная мысль разорвать бумагу. О, какое было бы удовольствие увидеть, как надменная ухмылка сползёт с лица этой дряни, сменившись негодованием… Но взгляд остановился на склянке с противоядием, и сердце тут же сковали ледяные тиски страха. Паническое желание жить пересилило голос совести, и глава тайной службы едва слушающимися руками придвинул лист к другому краю стола. Тонкие пальцы Морнераль тут же схватили бумагу, глаза пробежались по строкам, а уголки губ приподнялись в удовлетворении.

– Благодарю вас, Раухель. – она толкнула склянку, та покатилась по столу, и Раухель поймал её у самого края, ощутив, как от ужаса на лбу вновь выступил холодный пот. Он вырвал пробку зубами и одним глотком отправил содержимое в рот, не почувствовав вкуса, но ощутив невероятное облегчение.

– Простите, я сегодня неуклюжая. – улыбнулась Морнераль. – Что ж, я получила от вас всё, что хотела. А значит, мне не обязательно было давать вам противоядие, верно? В этой склянке обычная чистая вода. – от этих слов Раухель замер, ни вдохнуть, ни пошевелиться. – но самое смешное, что и в кувшине была самая обычная чистая вода. – С этими словами женщина взяла второй стакан и наполнила его из того же кувшина. – Вот видите, как самые обыкновенные слова могут становиться и правдой, и ложью. За наше прекрасное сотрудничество. – Морнераль выпила воду.

– Но… но всё это… я же…

– Вы долгое время не ели и не пили, Йоахим. Сидели в темноте и сырости. Наверное, впервые в жизни терпели подобные лишения. – снисходительно проговорила женщина. – Разумеется, ваше самочувствие оставляет желать лучшего. Ваш разум и тело легко приняли идею о том, что вас отравили, а я его лишь немного подтолкнула.

– Вы… чудовище, Морнераль. – выдавил Раухель. Он ещё никогда не испытывал такой ненависти к кому-то или чему-то, как в этот момент.

– Вы обманули сами себя, Йоахим. Я здесь почти не причём. – женщина поднялась со стула и направилась к выходу. – Только меня мучает один вопрос: насколько далеко ваш разум зашёл бы в самообмане? Если бы я не дала вам эту склянку, умерли бы и в самом деле или нет? – сказав это, она засмеялась и покинула комнату, а Раухелю тотчас же натянули на голову мешок и увели.

Вновь оказавшись в темнице, глава тайной службы разрывался от ненависти и обиды. Неужели его так легко обвели вокруг пальца? Неужели он и в самом деле стал настолько жалок? Вскоре дверь в темницу вновь отворилась, и тюремщик принёс горячую похлёбку. Он произнёс два слова: «госпожа благодарна» и тут же покинул камеру. Сначала Раухелю хотелось швырнуть в стену эту подачку от ненавистной карги, но потом он неожиданно для себя самого набросился на еду. Когда с похлёбкой было покончено, он почувствовал поднимающийся к горлу ком. В глазах застыли слёзы. Йоахим Раухель, глава тайной службы понял: он безвозвратно сломленный человек.

***

В Чёрном замке Энгатара тем временем вовсю проходили приготовления. Таринор с Игнатом собирали то самое необходимое, что могло бы понадобиться в пути, и Драм тоже пожелал идти с ними. «Как прежде», проговорил эльф, и на лице его появилась загадочная улыбка. Тогмур и Иггмур, разумеется, не могли пропустить возможности попасть так далеко на юг, где они ещё не бывали. Строго говоря, в тех краях из их народа вообще мало кто бывал, разве что морские разбойники, да и те ограничивались прибрежными деревушками и уж точно не добирались до Эрбера. Таринор согласился взять их с собой, проворчав, что не привлекать внимания теперь будет ещё сложнее. Тёмный эльф и двое северян, одного из которых можно принять за медведя, что может быть примечательнее? А потому им было велено не покидать повозку, кроме крайней необходимости. Вечером в караулку вернулись Маркус с Тиберием. Вид у мага был довольный, но уставший, а в руках он держал крохотный бутылёк с мутной жидкостью. Игнат, услышав, что эта склянка не даст ему потерять над собой контроль, как случилось в малом дворе, тут же выхватил её из морщинистых рук Маркуса.

– Не вздумай выпить сразу! – завопил маг. – По одной капле раз в день. Будешь добавлять в питьё.

– А если забуду? – с сомнением в голосе спросил юноша.

– Не забудешь, я еду с вами.

Таринор хлопнул себя по лбу, а когда услышал, что с ними хочет отправиться и Тиберий, хлопнул по лбу уже двумя руками. Его отправляли одного, а теперь их уже семеро. Тянет на наёмничий отряд, вот только бы не пришлось опробовать его в деле.

Торговцем, с чьим обозом им предстояло ехать, оказался тем самым торговцем тканями по имени Гельмут Штольц, который уже был знаком Маркусу и Тиберию и который довёз их до Энгатара. Разумеется, ему ничего не было сказано ни о поручении короля, ни о том, что все эти люди отправляются в Высокий дом, родовой замок Таммаренов. Он должен был принять путников на рассвете у ворот замка, а высадить в предместьях Эрбера, после чего ехать дальше на юг. Торговец согласился на всё это только при нескольких условиях: заплатят ему вперёд, припасы у попутчиков будут собственные и, вдобавок, они должны будут помочь погрузить тюки тканей на повозки. Так как договоривался он ни с кем иным, как с Верховным казначеем Явосом Таммареном, вопрос оплаты отпал сам собой, а на помощь с грузом были отправлены Тогмур и Иггмур, переодетые так, чтобы не ловить испуганные взгляды горожан. Припасы же пришлось набирать из кладовых замка, благо король совершенно не ограничивал их в этом. И в тот самый момент, когда наёмник выкатывал из кладовой бочку с водой, в дверном проёме возникла взволнованная Рия. Таринор поприветствовал её, но девушка, кажется, совсем этого не заметила. Она ловко, словно белка, перемахнула через бочку и заключила Игната в объятия.

– И я рад тебя видеть, Рия. – проворчал наёмник. Выпустив мага из объятий, девушка обратилась к Таринору.

– Рада видеть тебя в добром здравии. Мне ещё вчера рассказали о твоём возвращении. А когда я рассказала придворному врачу Эббену Гальну, что с тобой случилось, он тут же захотел тебя осмотреть.

– Я бы и рад послужить на благо медицины, но теперь уже не до того.

– Видел бы ты его лицо, когда я говорила, что тебя насквозь пронзило сучьями. – усмехнулась Рия. – Во вмешательство богов он не верит, а вот тебя, похоже, считает каким-то сверхчеловеком, раз ты сумел оправиться от такого ранения.

– Как вернусь, обязательно его разочарую. – ответил наёмник и покатил бочку дальше.

– Если ты скажешь, что тоже собираешься ехать с нами, Таринора хватит удар. Король отправил нас двоих, а теперь отправляются уже… – Игнат посчитал на пальцах и удивился собственному выводу. – Семь человек!

– Тогда вам точно ничего не грозит.

– А что нам могло бы грозить? – недоумённо спросил Игнат. – Я Верховный маг, сожгу любую шайку разбойников. Да и ты видела Таринора в бою…

– И всё же мне неспокойно. – вздохнула девушка. – Говорят, эльфы отступили, но война ещё не окончена.

– Но до Эрбера эльфам точно не добраться. – уверенно парировал маг. – Да и дорога туда пролегает далеко от леса через болота. Так Таринор сказал, а уж он всю Энгату исходил вдоль и поперёк.

– Тогда обещай, что вернёшься. – неожиданно сказала Рия.

– Да что со мной станется…

– Обещай. – девушка сжала плечи Игната тонкими пальцами так сильно, как только могла.

– Хорошо, обещаю. – вздохнул тот, приобняв её. – Тебе опять что-то приснилось обо мне?

– Я просто хочу увидеть тебя снова.

– Увидишь. – усмехнулся маг и, увидев нахмуренные брови Рии, добавил более серьёзно. – Обещаю.

Ночь прошла спокойно. Игнат отправился в свои покои, а Таринор был рад, что вскоре покинет караулку, которая начала казаться ему ну очень тесной, особенно учитывая количество живших там. Маг из Академии, аэтиец, тёмный эльф, двое северян… Наёмник ощущал себя даже слишком обычным для такой разношёрстной компании. И, хоть здравый смысл подсказывал, что лучше ему как следует выспаться, поведение короля всё же не давало ему покоя. Ещё эти церковные отряды, наводящие «порядок» в городе… Что-то подсказывало ему, что это лишь начало. Впрочем, этот Явос Таммарен вроде как выглядит умным человеком, старческое слабоумие его явно не коснулось. Да и король ему доверяет и прислушивается. Возможно, он не даст Эдвальду вести себя слишком уж опрометчиво в служении богам. Стоит ли опасаться Калантара? Ну, история Энгаты помнит самых разных правителей и лордов, как безбожников, так и фанатиков; как благочестивых, так и приверженцев тёмных культов. Счастье простого народа заключается в обильном урожае, тёплой зиме, и чтобы не было войны. А уж в кого там верят лорды и короли в высоких замках – на это простому люду плевать. Куда страшнее сейчас некромант, что проходит по южным землям как коса по спелой ниве. Нужно обязательно поговорить с Эйевосом Таммареном об этом. И возможно даже, что он прислушается и поможет.

Давно не видел он этого сна. Нелепое трёхглавое чудище вышагивало, круша всё на своём пути. Снова наёмник увидел его львиную морду с серебряными рогами, обагрёнными кровью; голова-череп и драконья голова хищно озирались по сторонам, высматривая ещё не разрушенное и не осквернённое. Но вдруг все три головы замерли, принюхались и обратили внимание трёх пар глаз на Таринора. Наёмника охватил ужас, когда они рванулись к нему, выдыхая пламя и смрад. Он зажмурился и…

Этим утром его даже никто не удосужился разбудить. Таринор проснулся в поту, а вокруг уже вовсю кипели последние приготовления. Не сказав ни слова, наёмник принялся собирать вещи. Взял сумку, от которой уже почти успел отвыкнуть, дорожный плащ и меч. Таринор не сказал королю, что встретил Кальдора Моэна, бывшего хранителя клинка, да и незачем Эдвальду знать об этом. Пусть меч отдохнёт до поры до времени, а там, глядишь, и достойное применение ему найдётся.

Гельмут Штольц явно был не из тех торговцев, что жалеют каждую монетку. У ворот замка их ждала крытая повозка и двое вооружённых всадников, а когда добрались до выезда из города, то оказалось, что в обозе будет аж пять повозок, в двух из которых поедут путники. Ещё две заполняли плотно уложенные тюки разноцветных тканей и простого серого сукна. На вопрос, для чего ещё одна повозка, Гельмут добродушно ответил, что, дескать, он же не какой-нибудь торгаш капустой и может позволить себе ехать отдельно от товара и попутчиков. Также он похвалил здоровяка Иггмура, позволившего ему сэкономить на грузчиках, а потому повозок для путников теперь две. За это Штольц вознаградил северянина копчёной свиной рулькой. Впрочем, дело могло быть и в том, что если бы им пришлось ехать всем вместе, включая Иггмура, то лошади попросту бы надорвались, если бы колёса не сломались первыми. Как бы то ни было, они отправились в путь, едва солнце поднялось выше городских стен. Таринор ехал с Драмом и братьями, а невыспавшийся Игнат вместе с Маркусом и Тиберием, который, похоже, тоже забыл проснуться и выглядел потерянным.

– Однако не мешало б и перекусить. – ближе к полудню заметил Тогмур, выглянув в окно. – Я думал, на юге будет жарче.

– Ты ещё не на юге. – ответил наёмник. – Да и лето в этом году запаздывает. Бывает, уже в конце весны случаются такие жаркие дни, что идёшь в одной рубашке. А нынче хоть и лето, но ещё в плащ кутаться приходится.

– Ты всё время говоришь «не на юге» да «не на юге». – буркнул Тогмур. – А когда он будет, этот юг?

– Ну, сейчас мы до него точно не доберёмся. Тот юг, что обычно имеют в виду торговцы и местные лорды, это южная часть Энгаты за горами Пояса мира.

– Дай угадаю, но и это будет ещё не юг?

– Верно. – усмехнулся Таринор. – Дальше море, а за ним Эхлаан и Нераль.

– А дальше?

– Ну, кажется Акканта, если я правильно помню карту, что показывал мне один моряк.

– А что за ней?

– Дальние страны, где водятся диковинные звери и люди с кожей чёрной, как уголь.

– Чую, если мне случится там побывать, то и там скажут, что это не юг… А что за этими странами? Край земли?

– А вот дальше них уже действительно мало кто побывал. Вроде как там огромное широкое море с кучей островов, пиратов и морских чудищ. Один моряк рассказывал байки про острова, где живут одни прекрасные женщины. А другой поправлял его, что у женщин этих вместо ног копыта. Третий же говорил, что они живут на деревьях, как птицы. В общем, небылица на небылице.

– А что по ту сторону этого моря?

– Говорят, там лежит земля песка. Там и люди живут с кожей цвета песка, и города строят из песка. И солнце там такое, что людей заживо сжигает… И не спрашивай, что там дальше, я и сам не знаю. И мало кто знает.

– Вот туда б попасть. – мечтательно протянул Тогмур. – Где никто не бывал. И тогда уж точно никто не скажет, что Тогмур Рьяный не бывал на юге!

– Если меня кто спросит, я подтвержу, что бывал, Тогмур. – улыбнулся наёмник.

– Под землёй всё иначе. – неожиданно проговорил Драм. – Нет солнца. А карты Аркобанда не сможет понять ни один человек с поверхности.

– Это ещё почему? – нахмурился Тогмур. – Они на этом вашем ельфийском?

– Города этельдиар лежат на разной глубине. К ним ведут тоннели и пещеры. Нельзя узнать, где юг или запад. Поможет лишь путеводный камень.

– Это ещё что такое? – оживился наёмник. – Не помню, чтобы ты рассказывал.

– У каждого города есть путеводный камень. Он ведёт тебя из одного места в другое. Освещает путь, отгоняет опасности. Потерять его в пути означает погибнуть.

– И у тебя такой есть? – прищурился наёмник.

– Нет.

– Как же ты тогда не заблудился в этих пещерах?

– Как выбраться на поверхность без камня, знает только randatir… следопыт. Меня этому не учили. Я чуть не погиб, пока покидал Аркобанд. Но боги были милостивы.

– А у вас там тоже строят богам большие каменные дома, эльф? – с интересом спросил Тогмур.

– Нет. Только алтари, где можно воздать дары и…

– Вот и я думаю, не нужны они. Если б боги хотели себе особенный дом, неужто они не смогли бы сделать его сами? Нет, незачем им это! Это всё только южанам надо. Короли здешние думают, раз уж они живут в замках, то и богами надо выстроить такие же. Я пока по городу вашему шёл, видел такой. Из камля и стекла, высокий, в острых башнях. Ты, наёмник, говорил, будто бы наши Зильмр, Торм и Хьольд – это и ваши боги тоже, только зовёте вы их иначе? А я думаю, что Торм ни за что не выстроил бы себе дом, где так много стекла, которое разлетится от первой же бури.

– Тут соглашусь. – сказал Таринор. – Храмы строят, чтобы простой люд трепетал перед богами, как и перед королями и лордами, живущими в высоких замках. А те вдобавок ещё и считают, что властью они наделены волею богов. А кто-то и вовсе считает себя проводником божественной воли. Был один такой, Эйермундом звали…

– Ну, всем известно, что боги говорят либо со жрецами, либо со слабоумными. – усмехнулся Тогмур. – Старый Эйвинд всегда говорил «разум безумца как ворота без замка». А ещё таким в голову демон залезть может, тогда уж совсем беда…

Таринор задумался над этими словами. А не могло ли что-то залезть в разум Эдвальда, пока он был безумцем? Это могло бы объяснить такую резкую смену поведения. Но ведь он часто посещает церковь, а значит, откуда взяться демону? Ведь так? Наёмник вспомнил о Гурхе и его словах. Неужто «хозяин колбасной лавки» и есть тот, кто вселился в короля? Некто настолько могущественный, кого боятся даже демоны. Калантар? Не самый сильный бог. Или он был таким раньше? Асмигар сказал, «если люди перестанут поклоняться богам, боги начнут терять силу». Значит, если король создаёт культ Калантара, то это сделает того лишь могущественней. Непростое же время ждёт страну, если эти догадки оправдаются.