Текст книги "На берегах Дуная"
Автор книги: Илья Маркин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)
Бахарев не отвечал, продолжая шагать все быстрее.
– Да вы не сомневайтесь, товарищ гвардии капитан, – озадаченный молчанием капитана, говорил сержант, – я с ними не как-нибудь, а по-серьезному. Три диска полных и девять гранат. До рассвета задержу, а там побачимо. Живым не дамся…
– Да нет, что вы, я верю вам, – ответил Бахарев, – только это очень сложно, мало нас, а впереди еще столько дела.
– А ежели всех прихлопнут, тогда ничего не сделаем, – настойчиво уговаривал Косенко, – а я один, як перст…
Он шел рядом с Бахаревым, по колено утопая в снегу. Голос его был приглушенно грозен. Бахарев колебался. Предложение Косенко было разумным и наиболее целесообразным выходом из трудного положения. В темноте один автомат мог надолго задержать немцев. Можно было с Косенко оставить еще одного-двух человек. Тогда они создадут видимость, что бой ведет вся группа, а затем незаметно ускользнут в темноте. Это спасло бы главные силы разведчиков. Но бросить своих людей в тылу противника у Бахарева не хватало сил. Если даже они удачно уйдут от погони в эту ночь, то в дальнейшем, оставшись одни, нарвутся где-нибудь на противника и погибнут.
А сейчас пока еще была возможность до рассвета уйти всей группой.
– Нет, Косенко, – сжал Бахарев влажную руку сержанта, – вырвемся всей группой. Когда выхода не будет, я пошлю вас.
Сержант опустил голову и пошел на свое место. Разговор с Косенко влил в Бахарева новый приток сил. Он размашисто шагал, ускоряя движение. По времени должна показаться дорога и начаться горы. Через несколько минут вдали обозначились силуэты телеграфных столбов. Бахарев выслал дозор, а группу положил в снегу. Вскоре один дозорный вернулся и доложил, что на дороге пустынно.
Теперь нужно было решить, куда итти, чтобы сбить с толку преследователей. Можно по дороге двигаться к фронту, и можно было направиться дальше в тыл. Бахарев на секунду остановился. Снегопад заметно усиливался. Белый пух покрывал дорожное полотно.
«Если б ветер подул, – думал Бахарев, – тогда все заметет, ищи иголку в стоге сена».
– Пойдем в тыл, а там свернем в горы, – проговорил он и, свернув с дороги, повел группу ущельем.
Снег валил все гуще и гуще. Справа и слева громоздились камни. Среди них темнели коряжистые деревья. Тропа то поднималась вверх, то круто опускалась, пересекаемая впадинами. Бахарев знал, что в этом районе находились большие залежи бокситов и было много рудников. Эти ямы и впадины, видимо, и были местами добычи бокситов. Дальше итти не было смысла. Наступал день. Бахарев выбрал глубокую яму с пещерой и решил здесь остановиться на дневку. Он выставил пост для охраны и приказал Гулевому развернуть рацию.
Изморенные переходом люди разместились кто где. Посеребренные инеем камни образовывали причудливый свод пещеры. Теплом и романтикой приключенческих книг веяло из полутемного подземелья.
Бахарев разрешил на завтрак израсходовать по одной банке консервов на двух человек. Гулевой долго возился с рацией. Он стоял на коленях и суетливо копошился внутри обтянутого кожей прямоугольного ящика. Красивое лицо его было мокрым от пота, пальцы дрожали.
– Ну что, скоро? – нетерпеливо спросил Бахарев.
Ефрейтор повернул голову и, шевеля белыми губами, силился что-то выговорить.
– Что? – поняв, что случилось что-то непоправимое, проговорил Бахарев.
– Пуля… Две лампы и трансформатор, – бессвязно пролепетал Гулевой.
Он тяжело дышал, хватая раскрытым ртом воздух.
Бахарев безвольно опустился на камень, охватив руками голову.
– Товарищ гвардии капитан, – вбежал в пещеру один из дозорных охраны, – люди в соседней пещере.
– Люди, – приподнялся Бахарев, – какие люди?
– Старик какой-то. Выходил два раза, а потом второй старик, высокий, в очках.
– Кто они?
– Не знаю. Мадьяры, наверно.
– Аристархов, поднять людей, – приказал Бахарев младшему лейтенанту и с дозорными вышел из пещеры.
– Вот прямо, смотрите.
Метрах в пятидесяти в зубчатой скале темнел овальный вход в пещеру, где солдат заметил людей. Если там действительно находится кто-нибудь, то он наверняка видел разведчиков, а если еще не успел заметить, то теперь может наблюдать за каждым их движением.
– Никого не выпускать, – приказал Бахарев и, вернувшись в пещеру, разбудил солдат.
– Косенко и Никитин, осмотреть пещеру, там люди, – приказал Бахарев.
Косенко зарядил автомат, проверил гранаты и осторожно двинулся вперед. За ним пробирался длинноногий Никитин. Из пещеры никто не показывался. Косенко приблизился к темному входу, на секунду задержался и рванулся в черноту. За ним исчез и Никитин. Бахарев вслушивался. Ни одного звука, только мягко шуршит снегопад. Не чувствовалось ни холода, ни сырости таявшего снега на распаленном лице и руках.
Косенко мучительно долго не подавал никаких признаков жизни. Наконец он выскочил из пещеры и замахал руками. Бахарев бросился к нему.
– Наши, товарищ гвардии капитан, из нашей роты, – возбужденно говорил сержант, блестя счастливыми глазами, – Анашкин и снайпер Тоня.
– Анашкин и Тоня! – вскрикнул Бахарев и рванулся в пещеру.
В сером полусвете он сначала ничего не увидел, потом начали понемногу вырисовываться фигуры людей и что-то белое у дальней стены.
– Товарищ гвардии капитан, – задыхаясь, выкрикивала Тоня, – не думали выбраться… А теперь вы…
Бахарев прижимал девушку к себе, чувствовал ее вздрагивающие плечи и долго не мог выговорить ни одного слова.
– Золтан и Янош спасли нас, – продолжала Тоня, – если б не они – смерть. Вот, товарищ гвардии капитан, Золтан, он по-русски понимает, а Янош – доктор.
Невысокий худенький старичок смущенно переминался на месте.
– Спасибо, товарищ, большое спасибо, – жал его руку Бахарев, – от всего сердца спасибо.
– А дядя Степа еще болен, не может ходить, – пояснила Тоня, – ноги перебиты, в лубках сейчас, срастаются.
Бахарев подошел к Анашкину. Ефрейтор лежал на подстилке из соломы и протягивал к нему длинные худые руки.
– Как хорошо! Не думал я живым увидеть вас, а теперь, теперь вы не пропадете. Нас целая группа, выручим…
– А я ведь и не думал пропадать-то, – нараспев говорил Анашкин, – я еще на вашей свадьбе гульну.
Вся группа собралась в пещере. Наверху остались только дозорные и Степа Гулевой. Без шапки, в распахнутой телогрейке он сидел на пне и бессмысленно смотрел перед собой.
– Ну, что ты, Степа, что убиваешься-то, – уговаривал его Мефодьев, – ну мало ли что бывает в бою.
– Да понимаешь, надо ж такому случиться, – горестно шептал Гулевой, – лучше б эта проклятая пуля в руку мне угодила. И даже не слыхал как.
– Ты знаешь, – говорил Мефодьев, – мы такую у немцев рацию захватим – будь здоров! Подкараулим на дороге, раз-два – и в дамках!
Гулевой поднял на него глаза и, раскрыв рот, с минуту смотрел молча, словно не узнавая сержанта.
– Сергей, Сережка, – зашептал он, – а ведь это верно, это здорово! Пойдем с тобой вдвоем. Пойдешь? Дорога тут совсем недалеко, и машины бегают. Пойдешь?
– Конечно, пойду, – соглашался Мефодьев, – мин достанем, поставим на дороге – и будь здоров!
– Точно, Сережа, точно, – вскочил Гулевой, – пошли к капитану.
Бахарев выслушал Гулевого и отрицательно покачал головой:
– Нет. Одни вы не пойдете. И не так это просто захватить рацию. Выследить нужно сначала, высмотреть, узнать наверняка, и тогда действовать всей группой, а не в одиночку.
Поломка рации испортила все дело. Нужно было или захватить рацию у немцев, как предлагал Гулевой, или выходить из тыла на соединение со своими войсками. Проще и легче всего пробиться к своим. Но эту мысль капитан отбросил. Сделано еще так мало, что возвращение было бы невыполнением задания. Нужно пробираться на юг. Но как? Как пробираться? Впереди почти стокилометровое расстояние, десятки крупных населенных пунктов, сотни господских дворов, хуторов и поселков. И в каждом из них гарнизоны противника, полицейские участки и военные комендатуры.
– Товарищ гвардии капитан, – тихо подошла Тоня к обеспокоенному капитану, – мы сумку у фашистского офицера отобрали. Там все дивизии, какие наступали, в позывных расписаны. Дядя Степа послал меня нашим передать. Да не сумела я, контузило. Сведения-то эти были нужны нашим. А теперь куда же они – полмесяца прошло.
Ее ломкий, неуверенный голос дрожал, глаза с тревогой смотрели на капитана.
– Ничего, Тоня, ничего, – пытался успокоить ее Бахарев. – Вы и так немало сделали.
– Ничего мы не сделали, – горячо возразила девушка, – вот если б эту бумажку передали… Дядя Степа говорил, что это поважнее роты немцев. Он так на меня закричал, когда я не хотела его одного в лесу оставить. Я перепугалась. И лицо у него было такое злое. Сам искалеченный остался, а меня послал к нашим пробираться.
Слушая девушку, Бахарев думал о себе и своей группе. В руки Анашкина и Тони случайно попали ценные сведения, и они, не считаясь с собственной жизнью, сделали все, чтоб доставить эти сведения командованию. А ему и его группе поручено командованием вести разведку. Поручено – и о чем же тут раздумывать? Решение может быть только одно: выполнять приказ! Да, да. Итти. Итти к Балатону, несмотря ни на что. Итти. Разведывать по пути, все узнавать и любыми средствами передавать донесения. Нет рации – можно двух-трех человек через линию фронта с донесением послать, а в крайнем случае – всей группой пробиться.
Бахарев собрал разведчиков, назначил дежурных и всем приказал спать. До вечера оставалось не так много времени. Нужно как следует отдохнуть.
Под вечер группа уходила из пещеры. Тоня и Золтан шли вместе с разведчиками. Анашкина и доктора Янош Бахарев направил в пещеру, где с ранеными оставался Таряев. Отсюда до пещеры было всего километров шесть. Сопровождать их пошел ефрейтор Баранов.
Анашкин распрощался со всеми, сердито замахал рукой на плакавшую Тоню и подозвал Бахарева.
– Присядь, пожалуйста, Анатоль Иванович, – впервые назвал он капитана по имени. – Не обижайся только, сыном ведь ты мне можешь быть.
– Что вы, Степан Харитонович!
Анашкин взял его руку, положил себе на грудь и, чуть приподняв голову с подушки, продолжал:
– По жизни идешь ты хорошо, не вихляешься, прямиком все, прямиком. Только вот одна беда: горячеват маленько, горячеват. Отвоюем вот эту войну, и, чума ее знает, может, еще война будет. Сейчас вот ты капитаном, а потом и генералом будешь. Будешь, обязательно будешь. Побереги себя. Нужный ты человек. – Он обеими руками сдавил руку Бахарева и сильно потряс ее. – Ну, иди, Анатоль Иванович, иди…
Капитан порывисто обхватил голову ефрейтора, прижался к ней грудью.
– За меня не тревожься. Я ведь живучий, выберусь. Вот подлечимся и придем, сами придем. Мне ребята патронов еще оставили и пяток гранат. А Золтана ты не бойся. Это кремень-человек, за нас он, не подведет.
По горному лесу группа двинулась на запад. У Бахарева созрел твердый план: выйти на шоссе, подкараулить грузовую машину и на ней махнуть к Балатону.
Старый мадьяр знал каждый куст в этом районе. Он рассказывал, через какие села удобнее пройти, где нет комендатур и полицейских участков, где спокойнее переждать светлое время.
Где-то вблизи было шоссе. Бахарев остановил группу, а сам с Аристарховым и Золтаном пошел вперед. Вскоре они вышли на ровное, как стрела, шоссе. Выбрав удобную для обстрела позицию, Бахарев вернулся за группой.
Ждать пришлось томительно долго.
Наконец одна за другой мимо прошумели шестьдесят семь крытых автомашин. В кузовах виднелись пехотинцы в касках и с автоматами.
Бахарев кусал губы. Даже на одну машину с пехотой нападать было опасно. Минут через двадцать прошло еще семнадцать крытых грузовиков. И опять в них сидела пехота. Разведчики закоченели. Бахарев разрешил выпить по нескольку глотков спирта.
Рядом с капитаном опустился на колени Косенко. Он торопливо отвинтил крышку фляги, зубами вытащил пробку и долго не мог налить спирту. Горлышко фляги стучало о крышку. Косенко согнулся, уперся локтями в колени и, прижав флягу к подбородку, налил, наконец, спирту.
– Пейте…
Бахарев глотнул и затаил дыхание. Косенко совал в руки вторую флягу. Бахарев отхлебнул воды и шумно вдохнул воздух. Жгучая теплота разливалась по телу.
Прошумела колонна машин с пушками на прицепе. Противник явно куда-то оттягивал свои части. Сейчас нужно было во что бы то ни стало захватить пленного и узнать, что это за части.
Наконец показалась одиночная машина. Бахарев приказал группе подготовиться к стрельбе. Аристархов, как было уже условлено раньше, выскочил на дорогу и поставил две указки с надписями по-немецки: «Мины!!! Объезд вправо».
Медленно приближались слепящие огни фар. В их свете все отчетливее виднелись две фанерные дощечки с предупредительной надписью. Не замедляя хода, машина неслась прямо на них. Но вот заскрипели тормоза. Машина остановилась. Из кабины выскочил человек в длинном плаще.
Бахарев махнул рукой, и разведчики бросились на дорогу. Все было решено за несколько секунд, без единого выстрела. Немцев было только двое: шофер и унтер-офицер.
Бахарев приказал очистить кузов машины и сбросить весь груз в кювет. Аристархов допрашивал немцев. Они были из тылов мотополка танковой дивизии «SS» «Мертвая голова». Полк сняли с фронта и перебрасывают в Комарно для погрузки в железнодорожные эшелоны. Еще раньше ушла на погрузку танковая дивизия «SS» «Викинг». Куда будут ехать – никто не знает. Наверно, в Польшу. Там опять наступают русские.
Показания пленных раскрыли Бахареву весь смысл передвижений противника. Если танковые дивизии уходят с фронта, то, значит, немцы наступление прекратили и проводят какую-то перегруппировку. Он понимал, как важно сейчас нашему командованию знать, куда и какие дивизии уходят и что замышляют немцы. Эти данные от простого солдата едва ли можно получить, нужно обязательно захватить кого-нибудь из офицеров. Посоветовавшись с Аристарховым, Бахарев решил пойти на риск и пробраться в Комарно, где сосредоточивались немецкие войска. Дав указания разведчикам, Бахарев сел за руль, Аристархов пристроился рядом с ним. До города доехали без приключений. По дороге не встретилось ни одной машины.
На окраине пригорода Бахарев выключил фары и свернул в сторону. В городе не было ни одного огонька. В темноте ревели моторы, то там, то здесь раздавались крики людей. По всему чувствовалось, что здесь очень много войск. Влезать в такую гущу было безрассудностью.
От крайнего дома к машине подходил какой-то человек.
– Чья машина? – по-немецки окликнул он.
– А вам кого нужно? – так же громко ответил Аристархов.
– Я спрашиваю: чья машина? – выкрикнул немец.
По голосу Бахарев понял, что это офицер и, видимо довольно большого чина.
Бахарев вылез из кабины и открыл капот. Немец приближался к Аристархову. Он шагал все медленнее и медленнее. Правая рука его тянулась к кобуре. Аристархов неторопливо спустил ноги на снег, скрипнул дверью кабины и шагнул навстречу немцу. Тот уже совсем остановился и, видимо, начал понимать, что за люди перед ним. Бахарев рванулся и подмял под себя немца. Аристархов скрутил ему руки. Через полминуты пленный с завязанным ртом лежал в кузове.
– Майор, – едва отдышавшись, проговорил Аристархов.
Бахарев позвал Золтана. Старик не по возрасту живо вылез и побежал к капитану.
– Вы хорошо знаете дорогу отсюда к Балатону через Кишбер? – спросил Бахарев.
– Да, господин капитан, очень хорошо. Я строил эту дорогу.
– Садитесь. Поехали.
Было уже часа четыре ночи. До рассвета нужно успеть пробраться к Балатону и где-нибудь укрыться на день. Ехали с большой скоростью. Благополучно миновали городок Кишбер. Он был в сорока пяти километрах от Бичке, от линии фронта. Дальше на юг, к озеру Балатон, тянулись лесистые горы. Дорога петляла из стороны в сторону, огибая холмы.
Золтан предложил остановиться в густом лесу и переждать там день. Бахарев согласился.
Сопка, как и рассказывал Золтан, оказалась очень удобной. По карте ее высота достигала 574 метров. Разведчики километра два с трудом проехали по извилистой тропинке, стиснутой сучкастыми дубами. У отвесной скалы тропа обрывалась. Наверху, по словам Золтана, ютился охотничий домик.
Бахарев приказал забросать снегом колесный след и буреломом – тропу. Закоченевшие разведчики взапуски бросились исполнять приказание. Только Гулевой и Косенко, держа автоматы наготове, охраняли пленных.
Тоня осматривалась вокруг. Похудевшее лицо ее разрумянилось. Она смотрела на всех любящими глазами и от счастья ничего не могла сказать. Старый мадьяр все время ходил по пятам за девушкой. Он вместе с разведчиками забрасывал снегом колесный след, таскал бурелом, заметал ветлой снеговые бугры. Морщинистое, горбоносое лицо его, и темные с золотистыми точечками глаза, и неторопливые движения кургузенькой фигуры в сером изорванном пиджаке дышали искренностью и теплотой.
Степа Гулевой с надеждой посматривал на Золтана, несколько раз пытался подойти к нему и заговорить, но, видимо, не решался. Старик заметил взгляды Гулевого, добродушно улыбнулся ему и что-то проговорил певучим голосом. Радист подошел к мадьяру, взял его под руку и зашептал на ухо. Золтан сосредоточенно слушал, кивая головой в изодранной каракулевой шапке.
Бахарев с первого взгляда понял замыслы Гулевого и задумался. В самом деле, можно было использовать Золтана проводником для захвата радиостанции. Но как это осуществить? Где ближайшие гарнизоны противника? Бахарев, по существу, не знал, что было вокруг этой лесистой горы, где укрывалась разведывательная группа. Можно было осмотреть окружающее с вершины горы, но сумрак зимнего ненастного дня запеленал окрестности. Наблюдать можно не далее двухсот метров, оставалось только одно – отдельными дозорами прощупать прилегающую местность. Особенно интересовал Бахарева населенный пункт Хаймашкер. Вблизи него находился старый венгерский воинский лагерь. Там могли располагаться резервные части или тылы противника. В этом же районе был прекрасно оборудованный артиллерийский полигон. Не может быть, чтобы гитлеровцы не использовали этот лагерь и полигон.
Замаскировав следы, группа вышла к вершине горы. Здесь в самом деле оказался уютный охотничий дом, скрытый сучьями могучих дубов. Срубленный из толстых бревен, он, видимо, служил пристанищем высокопоставленным охотникам. Здесь были три вместительные комнаты, створчатые застекленные окна, камин и две печи-голландки, мягкие кресла, два дивана и четыре изящных стола.
Разведчики быстро приспособили дом под свое временное жилье. В камине с треском полыхал сушняк. Языки пламени лизали солдатские котелки. Удалось, наконец, приготовить горячую пищу и вскипятить чай.
Бахарев позвал Косенко, Гулевого и Никитина. Он поставил им задачу разведать, кто сейчас находится в неподалеку расположенном старом венгерском лагере, на артиллерийском полигоне и в селе Хаймашкер, и попутно, если удастся, постараться захватить какую-нибудь рацию.
– Только предупреждаю, товарищи, – закончил Бахарев, – никаких безрассудств. Главное – внимательность, осторожность и быстрота. Я хочу послать Золтана с вами. Человек он, кажется, надежный, но вы не слишком ему доверяйте. Старший – Косенко, вы отвечаете за всех.
– Слушаюсь, товарищ гвардии капитан, – молодцевато ответил сержант.
– Позовите Золтана, – приказал Бахарев.
Старик вошел бодрой походкой и по привычке вышколенного солдата вытянулся перед капитаном.
– Товарищ Золтан, вы знаете село Хаймашкер? – спросил Бахарев.
Мадьяр едва приметно сощурил глаза и без раздумья ответил:
– Да, то есть так точно, знаю.
– Что в этом селе?
– Крестьяне, обычные крестьяне, а рядом лагерь военный, стрельбище, как это, ну… вот артиллерия стреляет.
– Полигон, – подсказал Бахарев.
– Так точно. Я сам службу в этом лагере проходил. Давно только, в двенадцатом году. Там перестроили все. Прошлый год ездил я. Только солдаты там, не пустили, ничего не видел, и стреляют все время из пушек, и танки тоже.
– У вас есть знакомые в Хаймашкере?
– Да, есть, как это… были, служил когда, – улыбнулся старик, видимо вспоминая дни молодости. – Паненка, девушка, значит, была. Была. Теперь-то умерла, может…
– Вы можете провести нас в Хаймашкер? – неотрывно наблюдая за мадьяром, спросил Бахарев.
– Так точно! – заученно выкрикнул Золтан и тихо добавил: – Проведу. Только ночью, как это, ну, спокойнее, значит.
– Нет. Придется днем, – сказал Бахарев и подошел вплотную к старику. – С вами пойдут сержант, ефрейтор и солдат. Старший – сержант. Ему подчиняться. Оружия свободного у нас нет. Придется пока так, без оружия.
– Нет, нет, господин капитан, – испуганно заговорил Золтан, – зачем оружие? Так, так Золтан, так пойдет.
Бахарев приказал Косенко накормить всех и через сорок минут выступить. Теперь нужно было заниматься опросом пленных.
Капитан и переводчик уединились в дальней комнате. Солдат и унтер-офицер ничего толком не знали. Они рассказывали, что мотополк танковой дивизии «SS» «Мертвая голова» снят с фронта и перебрасывается в Комарно для погрузки в железнодорожные эшелоны, перечисляли своих начальников и сослуживцев, повторяли давно известные пересуды о новом тайном оружии, которое готовит фюрер, и о скорой победе на всех фронтах, о наступлении на Будапешт.
Вся надежда была только на майора. Он безусловно знал много больше.
В комнату ввели пленного немецкого офицера. Он шагал неуверенно и спотыкался, словно раненный в обе ноги.
Бахарев всматривался в его худое изжелта-синее лицо с маленькими перепуганными глазками и пытался составить ясное представление об этом человеке.
Аристархов, как и обычно, спросил звание, фамилию, имя, откуда родом, где служил. Бахареву никогда не приходилось разговаривать с фашистскими офицерами, а из многочисленных рассказов он знал, что гитлеровские офицеры ведут себя заносчиво, не отвечают на вопросы и сами пытаются допрашивать своих победителей. Этого же ожидал сейчас Бахарев и от майора по фамилии Штумпф, но майор отвечал на все вопросы охотно и даже, как показалось Бахареву, несколько болтливо.
В армию призван он в тридцать четвертом году, учился в военном училище, командовал пехотным взводом и ротой, воевал во Франции и Югославии, трижды ранен, награжден двумя крестами, по болезни был переведен на тыловую работу, сейчас служит в штабе 4-го танкового корпуса «SS» и ведает вопросами эксплуатации автомобильного транспорта. Его лично знает генерал-лейтенант Гилле, и он прекрасно знает Гилле.
Пристрастие Аристархова к выяснению самых мельчайших подробностей не нравилось Бахареву. Ему надоело слушать, как переводчик и майор без конца говорили то о марках автомобилей, то о привычках генерала Гилле, то о родственниках пленного.
Он уже хотел было остановить Аристархова и сам задать несколько вопросов, но младший лейтенант попрежнему тихим и неторопливым голосом спросил майора, что он знает о танковых дивизиях «SS» «Мертвая голова» и «Викинг». Пленный, не задумываясь, ответил, что 4-й танковый корпус «SS», которым командует генерал-лейтенант Гилле, а в его составе и танковые дивизии «Мертвая голова» и «Викинг» наступали на Будапешт, а сейчас сняты с фронта, грузятся в вагоны и перебрасываются на новый участок. Куда перебрасываются, он не знает, но эшелоны уходят на Вену, а среди офицеров были разговоры, что корпус опять начнет наступать на Будапешт, только на этот раз от озера Балатон через город Секешфехервар. Там, говорят, оборона русских наиболее слабая, ее очень легко прорвать. Куда перебрасывают корпус, знает только один Гилле. Даже старому приятелю Штумпфа, офицеру оперативного отдела корпуса подполковнику Штейннагель, ничего не известно, а если б Штейннагель знал, ему бы, Штумпфу, обязательно сказал. Они вчера выпили в ресторане одиннадцать бутылок вина и, что называется, по-настоящему повеселились.
Бахарев слушал майора и не верил ему. Уж слишком легко и просто выкладывал он такие важные сведения.
То, что танковые дивизии «SS» «Мертвая голова» и «Викинг» сняты с фронта и грузятся в Комарно, был несомненный факт. Это Бахарев видел своими глазами. Но рассказ о подготовке нового наступления от озера Балатон вызывал сомнение. Какой смысл танки и мотопехоту перебрасывать к озеру Балатон по железной дороге, когда от Комарно до Балатона по шоссе можно доехать всего за одну ночь? Здесь явно было что-то неясное. Или майор нагло врал, или гитлеровское командование проводит какой-то замысловатый маневр. Однако, так это было или не так, но Бахареву нужно было действовать. Во-первых, как можно быстрее передать все собранные сведения в штаб дивизии, а во-вторых, нужно взять под наблюдение все побережье озера Балатон. Если здесь действительно противник готовит наступление, то это сразу можно увидеть.
Бахарев прошел в соседнюю комнату. Разведчики спали на диване, на полу и на составленных креслах. Пленные забились в угол и тоже спали. Майор поджал колени почти к голове и что-то бормотал во сне. Бодрствовали только наблюдатели на улице и Тоня. Она с автоматом стояла у двери и зорко следила за пленными. Увидев капитана, девушка улыбнулась.
– Устали вы, товарищ гвардии капитан, отдохните немного.
– Ничего, Тоня, ничего. Придет время, и отдохну, – ответил Бахарев и взглянул на часы.
Прошло уже больше трех часов, как выступила группа Косенко. Если все удачно, она теперь где-то возле села Хаймашкер.
– Товарищ гвардии капитан, – вбежав с улицы, доложил автоматчик Бондарчук, который вместе с Ивкиным охранял группу, – в лесу пробирается кто-то.
– Где? – выскочил на улицу Бахарев.
– Вот шум, слышите? – показывал в сторону востока Бондарчук.
В затуманенном лесу отчетливо разносился шорох. Действительно, кто-то пробирался. Ожидать можно было только группу Косенко, но она должна появиться не с востока, а с запада или с юга.
– Поднять всех! – приказал Бахарев.
Через полминуты один за другим выскочили разведчики. Только Тоня осталась с пленными. Бахарев расположил солдат вокруг дома, а сам с Аристарховым пристроился за угловым срубом.
Меж деревьев в тумане мелькало что-то серое. Понемногу начал вырисовываться темный силуэт человека. Он шел, как-то странно полусогнувшись, словно его кто-то держал за спину и подталкивал в шею. Он обходил деревья, на мгновение скрываясь за ними, и вихлялся из стороны в сторону. Только когда человек подошел совсем близко, Бахарев увидел позади него второго, с автоматом. За ними из-за куста выдвинулся еще один человек. Он шел, по колено утопая в снегу и сгибаясь под тяжестью чего-то грузного.
– Да это ж наши, товарищ гвардии капитан, – вскрикнул Аристархов, – конечно, наши! Гулевой, а позади Косенко…
Разведчики бросились навстречу товарищам. Косенко передал кому-то носилки и подбежал к Бахареву.
– Товарищ гвардии капитан, – заговорил он, – ваш приказ выполнен. В селе Хаймашкер и в лагере части танковой дивизии «Викинг». Мы захватили пленного. Тяжело ранен Золтан.
Четыре разведчика внесли старого мадьяра в дом. Он безжизненно лежал на самодельных носилках и усталым взглядом напряженно искал кого-то.
Бахарев подошел к изголовью носилок и остановился. Старик не видел его. Тоня опустилась на колени и перебирала желтые пальцы Золтана.
– Капитан где? – прошептал Золтан и обессиленно закрыл черные веки.
– Здесь я, Золтан, здесь, – отозвался Бахарев, склоняясь над мадьяром.
Золтан открыл глаза, долго смотрел в лицо Бахарева, и успокоенным, едва слышным голосом заговорил:
– Вот и все, товарищ капитан… Родная земля, умираю. Красная Армия… Золтан есть солдат Красная Армия…
Бахарев приник ухом почти к его лицу, пытаясь разобрать последние слова Золтана, но губы его беззвучно вздрагивали, из горла вырывался тяжелый хрип, русские слова мешались с мадьярскими.
– Их трое в доме сидели, вино пили, – рассказывал Косенко окружившим носилки разведчикам, – первым Золтан вошел, мы за ним. Немцы вскочили, но Золтан заговорил с ними по-мадьярски. Длинный немец успел выхватить пистолет и дважды в упор выстрелил в Золтана. Степа резанул из автомата. Двоих убили, а третьего, вот он, притащили, – показал Косенко на сгорбленного немца с разбитым лицом.
– Умер, – медленно распрямляясь, прошептал Бахарев.
– Если б не Золтан, мы бы не прошли, – говорил Косенко, – он провел нас такой чащобой, а потом оврагами. В садах, в рощах, возле домов – везде танки, бронетранспортеры. Столько танков – жуть!
– Выройте могилу, – приказал Бахарев и, пошатываясь, прошел в другую комнату. Он свирепо взглянул на пленных, заскрежетал зубами и озлобленно громыхнул дверью.
– Введите нового сюда, – приказал он Аристархову и присел на стул. В ушах звучали слова старого мадьяра: «Золтан есть солдат Красная Армия». А он еще сомневался в искренности этого старика, предупреждал разведчиков, чтоб не особенно доверяли ему!
Новый пленный под чьим-то толчком кубарем вкатился в комнату.
– Я все скажу… Я все знаю… Пощадите… Скажу! – бессвязно выкрикивал он.
– Ауфштеен, – прервал его вопли Бахарев.
Фашист вскочил на ноги и круглыми глазами уставился на капитана.
– Разрешите, я с ним поговорю, товарищ гвардии капитан, – попросил Аристархов и тихо добавил: – Я лучше язык знаю, а вам успокоиться нужно.
Спокойный вид переводчика отрезвил Бахарева.
Пленный оказался шофером командира полка танковой дивизии «SS» «Викинг». Он рассказал, что дивизия «Викинг» в Комарно была погружена в железнодорожные эшелоны и переброшена на берег озера Балатон. Ехали сначала на запад, в Австрию, потом неожиданно повернули на юг, проехали почти до югославской границы, затем повернули на восток и снова оказались в Венгрии на берегу озера Балатон. В дивизию прибыло много пополнения, особенно танков и штурмовых орудий. Командир полка говорил, что теперь полк будет полностью укомплектован, и скоро оборона русских разлетится на куски, и командир полка надеется первым ворваться в Будапешт. Сам пленный видел, как выгружались на станциях и сосредоточивались в лесах на берегу озера Балатон части танковой дивизии «SS» «Мертвая голова», два отдельных батальона танков «королевский тигр» и две бригады штурмовых орудий. Все леса и сады на берегу озера Балатон забиты танками «тигр» и штурмовыми орудиями «фердинанд». Все говорят о новом наступлении на Будапешт, только никто не знает, когда это наступление начнется. Офицеры рассказывают, что оборона русских на берегу озера Балатон очень слабая.
После допроса пленного Бахареву стало ясно все. Противник готовит новый удар и стягивает крупные силы. Не сегодня, так завтра начнется наступление. Теперь главной заботой было – доложить все эти сведения командованию армии. Дорога каждая секунда. На захват рации рассчитывать нечего. Посылать с донесением двух-трех человек опасно. Могут не пройти, погибнуть, ценнейшие сведения пропадут даром, и наше командование не узнает о подготовке нового наступления. Бахарев решил прорываться к своим войскам всей группой. Самая близкая точка нашей обороны была у села Оши. До нее от горы, где сейчас скрывалась группа, было около шестнадцати километров. Половину этого расстояния занимали леса и каменистые сопки. Самое трудное место – шоссейная магистраль у села Варпалота и трехкилометровая равнина на подступах к нашей обороне. Бахарев рассчитывал засветло подойти к шоссе, выбрать удобное место, в темноте проскочить через шоссе и проскользнуть по равнине. Он приказал Аристархову подготовить группу к выступлению и вышел на улицу.
