Текст книги "Николай Кровавый. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Игорь Аббакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 106 страниц)

Пока ведущие державы мира разбирались сперва с Китаем, а затем с Америкой, "краснозвездные" ловили свою рыбку в мутной воде, не разевая рот на самую вкусную добычу. В итоге, им досталось то, что не привлекло внимания остальных. Конечно, британцы с японцами их выпихнули с Аляски, а французы с Ближнего Востока, но все‑равно грех жаловаться на жизнь.

И все бы хорошо, но по мнению Петровича, удачно играть на противоречиях между великими державами уже не выйдет.

– Наши Палестины, как источник прибыли, мало кому интересны. Но в качестве поставщика пушечного мяса, они много кому нужны. А потому, в покое тебя не оставят. Тем более сейчас, когда много интересного происходит в Латинской Америке.

– А что там интересного?

Оказывается, эта часть суши является предметом спора между британцами и французами. Британцам недавняя война принесла много убытков и их капитал сейчас не в самой лучшей форме. Зато французский капитал сейчас на подъеме и смог завоевать хорошие позиции в Западном полушарии, сильно уменьшив влияние американцев и подрывая влияние британцев. А если учесть то, что и Германия стала головной болью для Антанты?

– Сейчас, Антанта будет давить на Германию, стараясь выпихнуть ее из Северной Америки и Ближнего Востока. А для этого им требуется твое вмешательство в чужие склоки. Не обязательно война. Как вариант – угроза войны. И если это произойдет, то следующий шаг британцев – загнать в стойло французов. Ради этого они могут пойти на союз с Германией. Тут уже французы зевать не станут. Начнут на тебя давить, чтобы ты ввязался в эту драчку на их стороне. Но и немцы проявят к тебе интерес. Им для сохранения своих позиций на Тихом океане и в районе Персидского залива нужен устойчивый транзит, который обеспечить сможешь лишь ты.

– Все это Петрович понятно. Но каков в этом деле твой интерес? И кстати, какие резоны мне продолжать крышевать вашу бражку? Ты уж извини меня, но я разницы между вами и заморскими буржуями не вижу. Все вы живете ради прибыли. А раз так, то не то что за 300 процентов, вы и за много меньшую выгоду родную мать продадите. Что вы мне предложите такого, чтобы я не мечтал от вас избавиться?

– Власть. Такую власть, какую цари никогда не имели.

Интересно, что это означает? Иван Петрович, хотя и не стал темнить, но все равно зашел издалека.

– Нам стоит помнить некоторые особенности нашей Гражданской войны. Особенности эти от широкой публики не скрывались, но и не афишировались. Речь идет о наркомании. По сути дела, эта война была схваткой наркоманов. Возьмите к примеру Феликса Эдмундовича Дзержинского. Вы в курсе, что в ту пору он плотно сидел на кокаине? И не он один. Удивляться этому не стоит. Железный Феликс тянул на себе много чего. Работал на износ. А организм то вовсе не железный у него. И потому, чтобы поддерживать в себе должную работоспособность, употреблял кокаин в качестве стимулятора.

Про то, что в той России, которую наши либералы умудрились потерять, кокаин не считался наркотиком, я прекрасно знал. Он совершенно спокойно продавался в аптеках, как болеутоляющее средство и лекарство от насморка. Более того, иные врачи при помощи кокаина успешно избавляли людей от алкагольной зависимости. Но здесь, в этом времени ничего подобного не было. Благодаря моим стараниям. Развитая с помощью моих «краснозвездных друзей» фармацевтическая промышленность, смогла предложить более безопасные лекарства. Запрещать свободную продажу наркоты я не стал. Ибо запретный плод для многих сладок. Но помешать заключению новых контрактов на поставку этой отравы, удалось без шума и скандалов.

– Если бы Феликс был один такой. Аппарат управления Советской Республики работал в том же самом режиме. И повышали чиновники свою работоспособность тем же самым способом. Но это еще пустяк, в сравнении с тем, что происходило в гуще народной. К примеру, офицеры из армии Юденича, находили у погибших красных курсантов тот же самый кокаин, который применялся для снятия болевого шока. Но это никакой не разовый случай. В тех же самых целях кокаином обеспечивали всю Красную Армию. Но и это не все. Кокаин распространился в городах и даже начал распространяться в сельской местности. А теперь вопрос: откуда он брался? Учтите, у беляков творилось тоже самое.

Интересный вопрос! Понятно, что имели место внешние поставки. Не только кокаина. Опий и морфий тоже собирали свой урожай. Дореволюционные поставки? А в каком количестве? Не могло быть в России столько тяжелораненых, чтобы завозить наркоту в таком количестве. А ведь ее годами потребляли миллионы людей, если не десятки миллионов. Понятно, что белякам много чего завозила Антанта. Но ведь Советская Республика была в плотной блокаде. Внешней торговли не было от слова «совсем». А контрабандой столько не завезешь. Но завозили. Причем, на постоянной основе. Значит, все‑таки через «беляков»? Но чтобы такое делать, нужно понимать, к каким последствиям это приведет. Выходит, что понимали. Значит, Джон Коулман был прав. Англичанка и тут гадила, причем, не только нам.

– Иван Петрович, надеюсь прелюдия закончена?

Дальше Лазарев раскрыл кое‑какие секреты своей корпорации. Оказалось, что еще до заброски существовал неплохо проработанный бизнес‑план.

– Все эти биржевые махинации, добыча золота и прочая коммерческая требуха, в в этом бизнес‑плане играли вспомогательную роль. Прибыли с этого тоже не лишние для нас, но размер прибыли с этого не очень то и велик. А нам нужна была сверхприбыль. Один из путей ее получения, была торговля наркотой. Но и тут требовалась особая осторожность. Торговля опиумом – монополия англичан, а кокаин – это американцы. Лезть в этом деле напролом, значит гарантировано сломать себе шею. Мы пошли иным путем. Если вы посмотрите на ассортимент выпускаемых на наших фабриках лекарств, то увидите, что не все они продаются в России. Зато в Европе и Северной Америке они вполне популярны. Удивляться этому не следует. Прежде всего мы не гадим там, где живем.

– То есть, таблеточки эти с интересной начинкой?

– Так оно и есть. Открыто продавать наркоту мы не можем себе позволить. Поэтому применяем обходные варианты. К тому же, рынок сбыта нужно сформировать. Сейчас он не такой большой. То есть, на ранней стадии мы воспитываем наркоманов.

Дальше слушать было еще интересней. «Краснозвездные» не ограничились поставкой заряженных лекарств. Обратившись к опыту Третьего Рейха, корпорация вложила часть прибыли в плантации какао. А затем, занялась выпуском шоколада. Да не простого, а заряженного метанфетамином. Большим успехом корпорации было заключение контрактов на поставку этого «окопного шоколада» воюющим армиям. Впрочем, в той же Америке «окопный шоколад» охотно потребляли и работники, занятые в тяжелом производстве. Но не только сладостями баловали цивилизованный мир мои союзники. Вслед за шоколадом начались поставки «окопных папирос» Тут уже использовался опыт американцев из нашего времени. Мало кто помнит о том, что знаменитые сигареты «Кэмел» изначально производились для армии США. Все дело было в тех добавках, которые содержались в табаке. А добавка была интересная: опиум. Это как у нас «наркомовские капли». Покурит солдатик перед атакой и роде бы мандраж проходит. Вот и папиросы, выпускаемые на нескольких табачных фабриках в Виргинии, снаряжены той же самой гадостью. А недавно удалась еще одна сделка. У разоренного ойной предпринимателя Эйза Кэндлера был выкуплен бизнес. Это известная всем в нашем времени Кока‑Кола. И естественно, что в при производстве этого напитка, новые владельцы целиком и полностью восстановили прежний рецепт. Тут Лазарев сделал небольшое отступление и просветил меня насчет изначальной рецептуры этого напитка.

Основные ингредиенты кока‑колы были таковы: три части листьев коки (из этих же листьев в 1859 году Альберт Ниман выделил особый компонент (наркотик) и назвал его кокаином) на одну часть орехов тропического дерева колы. Получившийся напиток был запатентован как лекарственное средство "от расстройств нервной системы", импотенции и что на неё можно перейти тем, кто пристрастился к морфию.

В конце 1890‑х годов общественное мнение повернулось против кокаина, а в 1903 году в газете "New York Tribune" появилась разгромная статья, утверждавшая, что именно "Кока‑Кола" виновата в том, что упившиеся ею негры из городских трущоб начали нападать на белых людей. После этого в "Кока‑Колу" стали добавлять не свежие листья коки, а уже "выжатые", из которых был удалён весь кокаин.

И вот теперь, когда американское общество, впадающее в депрессию от длительной войны и похабного мира, меньше прислушивается к разного рода морализаторам, появилась шикарная возможность для массового воспитания наркоманов.

Но самое интересное в этом разговоре было то, что для производства необходимых ингридиентов, мои краснозвездные друзья начали сотрудничать с криминалом в разных частях Земного Шара.

– Теперь, даже если правительства спохватятся и установят запреты на продажу нашей продукции, поставки все‑равно будут осуществляться в прежнем объеме. Потому что их начнут осуществлять подконтрольные нам контрабандисты.

Слушая собеседника, я пытался понять, а какой мне с этого толк? Участие в прибылях? Так не стану я об это пачкаться. Во всяком случае лично. Да и действия через подставных лиц – тот еще геморрой. Да и какие там прибыли? Бизнес этот на стадии становления. Он требует таких вложений, что сверхприбылью тут и не пахнет. Со временем она появится, но явно не скоро. И какой мне интерес в этом? Я и без того измазан грязью. Но это не значит, что и в это дерьмо следует влезать.

– И все‑таки, Иван Петрович, мне так и не понятно, как из всего этого я обрету ту власть, которой не обладали мои предшественники на троне?

– Господи! Чем вы слушали? Я ведь в самом начале не просто так говорил вам о нашей Гражданской войне! Вы хотя бы у Ильича поучились! Ведь что он сделал в нашем времени? Создал Коминтерн. И это я вам скажу, одно из гениальных его задумок. Подумайте сами: слабая, разоренная страна, создала средство воздействия на внутреннюю политику неслабых держав. Там, на Западе это прекрасно поняли. И потому тот же Гитлер с Муссолини создавали не Антисоветский, а Антикоминтерновский пакт. Да и американцы с англичанами стали по‑настоящему помогать СССР лишь после того, как Сталин распустил Коминтерн. То есть, выбросил на помойку свое самое грозное оружие.

– Что то я не припомню, чтобы сия контора принесла нам заметную пользу.

– Так потому и не принесла, что ее толком не использовали. Да и кадры ей руководили такие, что все пролетарские революции в Европе провалили.

– Ну так там и настоящих буйных было мало…

– Ерунда это Саныч! Те же англо‑саксы умеют создавать нужное количество буйных. Посади часть народа на наркоту и такое буйство получишь! Я ведь специально про наших революционеров и контру тебе рассказывал. Главное, что наркоманы легко заводятся и быстро переходят к делу. Ими нужно только управлять.

– Значит вся твоя прелюдия…

– Про то самое! Я предлагаю тебе не ленинский Коминтерн, который тянул из страны деньги на содержание массы зарубежных дармоедов и служил шикарной кормушкой для руководства. Мое предложение – стать хозяином самоокупаемой организации сетевого типа. Организации, которая подготовит нужные кадры для любой внутренней смуты за деньги подопытных аборигенов. Ты в свое распоряжение получишь не только деньги западного обывателя. У тебя появится собственное "пушечное мясо" внутри их стран. Плюс к этому, организованный должным образом криминал. Ну а политических лидеров готовить придется тебе самому.

– Я так понял, все это пока еще не достигло желаемой степени готовности?

Тут Лазарев нехотя признал, что все это находится в зародышевом состоянии. Лучше всего обстоят дела с коммерческой частью. Криминальная сеть – пока еще организационный период. Кадры наркоманов – стадия приучения. А над политической частью проекта задумались только сейчас. Ведь поначалу она и не предусматривалась. Планировался бизнес и только бизнес.

– Но, Николай Александрович, работа все‑равно проведена огромная и года через два мы рассчитываем полностью отладить процесс. Дальше пойдет расширение воздействия. Причем, в автоматическом режиме. Поэтому согласитесь, мы делаем вам роскошный подарок. Ничего подобного вы своими силами создать не сможете. У вас нет ни нужных навыков, ни кадров для осуществления подобного проекта.

Я не стал сразу давать категорический ответ. Обещал все тщательно продумать. На том наша встреча и завершилась.

8. Эскалация

Даже в Ялте меня не отпускали балканские проблемы. Война между болгарами и румынами шла вовсе не так, как я предполагал изначально. Конечно, первый натиск болгарская армия сумела отразить. Но это был успех обороны. Да и то, шансы на победу у мамалыжников еще были. Тем более, что за их спиной стояли довольно серьезные дяди. За месяц затишья, румыны с их помощью сумели возместить понесенные потери. Правда, теперь они несли коррективы в свой первоначальный замысел. Армии генерала Крайничану румынский генштаб пока что не ставил решительных задач. Судя по всему, на Софийском направлении будут вестись только сковывающие действия.

Зато армию генерала Презану усиливали старательно. Понять, что его главной задачей будет захват Варны, было нетрудно. Но штурмовать Варну он должен был не в одиночку. В этом деле ему должен был оказать содействие генерал Авереску, чья армия была усилена и готовилась наступать в направлении Разград – Варна. В числе прочих усилений, Авереску получил в свое распоряжение все имевшиеся в тот момент дирижабли, для которых в окрестностях Разграда австрийцы срочно создали временный пункт базирования. Все это без особых трудов разузнали люди Батюшина, который сумел быстро расширить свою агентурную сеть на оккупированной территории. Большими талантами его агенты не блистали. Но ведь нетрудно добывать сведения о противнике, который еще не полностью перестроился на новый лад и хранить военную тайну толком не умел.

Зная все это, мы в срочном порядке предприняли свои меры. Противостоящий армии Авереску Финский корпус, получил не только маршевое пополнение. Четыре дивизиона зениток, укомплектованные болгарами, Третий авиационный полк "связистов", только что сформированный из русских экипажей, уже повышали мощь наших "финнов". Кроме того, им в помощь была переброшена недавно сформированная болгарская пехотная дивизия. Что касается зенитчиков и авиаторов, то их боеспособность вызывала сомнения. Части эти были только что созданы буквально с нуля, боевое сколачивание проходили в спешке. Опыта боевых действий не имели, а потому неясно было, как они покажут себя в бою. Тоже самое можно было сказать и о прибывшей на днях болгарской дивизии.

Зато за Вторую болгарскую армию волноваться не приходилось. Личный состав уже был обстрелян, хорошо обеспечен всем необходимым и боевой дух был на высоте. К тому же, опирался на мощные укрепления, которые постоянно совершенствовались.

– Николай Иванович, – инструктировал я командарма‑2 генерал‑лейтенанта Иванова, – я не требую от вас стоять насмерть. Но обстановка может сложиться так, что кое‑где отступить вам придется. Но Варну в любом случае отдавать нельзя. Даже если придется вести бой в окружении.

– Клаус, я это все понимаю. И если даже армия будет вести бой в окружении, мы удержим город. Если конечно нас будут бесперебойно снабжать всем необходимым. Но тут есть одна хорошая проблема. Варна – это база снабжения всей болгарской армии. В случае блокады, нам нужна запасная база снабжения. И ее лучше подготовить заранее. Бургас – это единственная замеа Варны в таком качестве.

Ну что же, генерал прав. Подстраховаться лучше заранее. Что и было сделано. Часть грузов из России пошла через Бургас. Это удлиняло плечо снабжения, но зато делало его непрерывным.

Особой заботой для меня стала конно‑механизированная группа Ренненкампфа. Идея, назначить Павла Карловича командовать этой группой, была удачна. И хорошо, что я перестал мнить себя гением танковой войны местного разлива. Конечно, Ренненкампф ни разу не танкист, но крупным подвижным объединением успел покомандовать во время своей эпопеи в Техасе. Причем, там в его распоряжении была не только кавалерия. Автотранспорт и дирижабли также имелись. Поэтому в танковые дела он вник довольно быстро. Тем более, что не стеснялся советоваться с подчиненными, получившими опыт применения танков бою. Мое дело было только помочь ему материально. И я помогал. В первую очередь, в бригадах стало два бронеходных батальона вместо одного. Зато самоходного дивизиона бригада лишилась. Вместо него она получила двадцатичетырех‑орудийный дивизион буксируемых 107 мм гаубиц. Из самоходок сохранились лишь 37 мм противодирижабельные САУ. Укомплектовать экипажи обученными казаками полностью не выходило. Поэтому идея о приписных казаках была воспринята без протеста. Ими стали наиболее подходящие мастеровые. Самокатные батальоны тоже пришлось пополнять за счет личного состава пеших казачьих батальонов из России. Прибывших на войну новичков, старый состав срочно учил ездить на велосипедах, которые тоже пришлось завозить вместо утраченных в бою.

Наименьшие заботы у Павла Карловича были с прибывшей в его распоряжение болгарской кавалерийской дивизией. Проинспектировав ее, он нашел, что она вполне хороша, только стоит сформировать в ее составе пулеметные эскадроны на тачанках. Кроме того, он попросил генерала Фичева, сформировать отдельную конную жандармскую часть.

– Иван Иванович, мой опыт подсказывает мне, что в рейдах подобного рода, застигнутый врасплох противник очень много теряет пленными. Американцев это не очень волновало, ибо они не собирались никого держать в плену. Но ведь мы с вами цивилизованные люди. Расправы над теми, кто сдался на милость противника нам не к лицу. А пленных нужно и охранять, и содержать подальше от фронта. Раздергивать войска на охрану и этапирование в тыл, значит ослабить их. Поэтому нужна особая часть для выполнения полицейской службы.

Вопрос был правильно понят и в составе КМГ был сформирован Сводный полк конной жандармерии. Насчет целесообразности участия в операции аэропланов у генерала имелись сомнения:

– Имел я дело с этими аэропланами. Французы их немало потеряли от нашего огня. И вот что я скажу, для разведки и связи они еще годятся, а для бомбардирования войск не очень. Бомб они берут немного. Тут проще артиллерией обойтись. Ну а где орудия не достанут, лучше дирижабли применить. В Техасе мы так и поступали.

– Павел Карлович! Мне нравятся ваши рассуждения. Было бы неплохо, если бы вы еще то же самое сказали в интервью корреспонденту "Таймс". И при этом намекнули, что строительство Воздушного флота России ведется неправильно.

– Но ваше величество, зачем британцам знать про наши упущения?

– Во‑первых, не упущения, а "упущения". Во‑вторых, мне будет любопытно выслушать вас после успешного завершения операции. И еще одно, в ваше распоряжение прибудет один шелкопер. Примите его в лучшем виде. Предупреждаю сразу: его задачей является такая критика, которая убедит наших "друзей" в убогости нашего подхода в сфере вооружений. Критика эта наверняка вас возмутит. Но я настоятельно прошу вас, не реагировать на нее. Потому что незачем наших соперников подталкивать к правильным выводам. Весь мир должен считать, что лично вы, не более чем надутый болван, которого государь непонятно за что еще не отправил в отставку. Еще раз прошу вас: не реагируйте на те помои, которыми вас окатят. Главная цель этого маневра: убедить весь мир в том, что наши победы являются не результатом умения воевать, а просто стечением счастливых обстоятельств.

Будучи опытным служакой, Ренненкампф прекрасно знал, что просьба начальника является приказом, выраженным в вежливой форме. Согласиться с моим предложением ему было нелегко. Но пришлось. Правда, он внес свое предложение:

– Ваше величество, мне лестно то, что вы не считаете меня тупым болваном. Я понял, что лучших своих генералов вы намерено решили выставить никуда негодными карьеристами. Но тогда не стоит делать для меня исключения. Хотя бы потому, что один дурак не определяет лицо армии. Дураков должно быть много. Только тогда весь мир поверит тому, в чем вы собираетесь его убедить.

Замечание это я счел дельным. А потому приказал Ежевскому, чтобы тот нацелил наших оппозиционеров на кампанию клеветы. Естественно, что первейшим идиотом в России должен стать я. В остальном, все шло согласно моему плану. А с этажерками Ренненкампфу пришлось смириться. Конечно, ранее с аэропланами он дела не имел, но ведь и дураком не был. К тому же, в помощь ему я направил группу офицеров‑авиаторов, задачей которых являлось организация взаимодействия между КМГ и авиаторами. Восстановленные Первый и Второй полки связи, получили все необходимое для успешной поддержки войск с воздуха. Оставалось только начать операцию. День "Д" я решил привязать к началу румынского наступления. А до этого дня КМГ официально считалась резервом командира Финского корпуса, который был переименован в Пятую армию. И это день настал. 5 сентября 1910 года, Вторая румынская армия приступила к штурму Варны, а генерал Авереску нанес удар по нашей Пятой армии.

В этот раз, все было иначе. Немецкие и австрийские советники не даром торчали в румынских штабах. С их подачи, были сформированы новые дивизионы тяжелой артиллерии и налажена поставка боеприпасов. И сейчас эта артиллерия старалась разрушить полевые укрепления, возведенные в течении последнего времени. Насколько удачно? Результат конечно был. Болгарским солдатам теперь приходилось вместо сна, целыми ночами восстанавливать то, что румыны разрушили днем. Были потери среди личного состава, хотя и не такие, которые можно было предполагать. Все‑таки и наши советники не даром ели свой хлеб. То, что наработано было на Лужском полигоне, сейчас проходило проверку практикой. Теряли мы и вооружение. Но это было не критично, особенно в районе Варны. Во время затишья, нами был создан запас орудий, пулеметов, средств связи и инженерного имущества, которым быстро поступал в войска взамен поврежденного. Да и работу полевых ремонтных мастерских удалось наладить. Поэтому толку от многодневной артподготовки было мало. Гораздо больше было толку от воздушных бомбежек. Они приносили мало урона, но зато их психологическое воздействие было огромным. В числе санитарных потерь появились сошедшие с ума. Но все рано или поздно заканчивается. Закончился и этот кошмар. И как раз в этот момент, румыны и их советники допустили крупную ошибку. Называлась она "артиллерия разрушает, пехота занимает". Такую ошибку многие допустили еще во время войны в Америке. Артподготовка была зрелищной и именно это сбивало с толку. Казалось, что болгарские позиции разрушены окончательно и в живых там никто не остался. А значит – "В атаку! Виват!"

И эту атаку я лично наблюдал со своего НП в районе Варны. Стоило замолчать артиллерии, как танки и пехота поднялись в атаку. В ответ, ожили наши батареи и атакующим пришлось прорываться через первую линию заградительного огня. Было бы большее умение, можно было поставить и подвижный заградительный огонь. Но чего не было, того не было. Прорвавшись через первый рубеж ведения заградительного огня, танки и пехота продолжила атаку, а вновь заговорившая румынская артиллерия попыталась вести контрбатарейную борьбу. Безуспешно. Позиции большинства вражеских батарей нам были известны. А потому, наша тяжелая артиллерия быстро переключилась на новую задачу и начала последовательно обрабатывать огнем одну позицию за другой. В этом деле я воспользовался методом, который в мое время применили войска Ленинградского фронта.

Там, в условиях блокады, для артиллерии фронта был установлен лимит: расходовать не более десяти снарядов в сутки. Вести контрбатарейную борьбу с такой нормой расхода было бесполезным занятием. Все изменилось после того, как фронтом стал командовать генерал‑лейтенант Говоров. Он и продемонстрировал, как можно давить вражескую артиллерию с таким мизером. Были организованы корректировочные посты, имевшие связь со всеми батареями, которые находились в его зоне ответственности. А это примерно три сотни стволов. Стоило немецкой батарее подать голос, как в ответ следовал залп из всех имеющихся стволов. Засечь координаты вражеских огневых позиций, в условиях позиционной войны было не трудно. Теперь представьте себе, что творилось на немецких огневых, когда одновременно прилетает три сотни снарядов. Как правило, нашим хватало одного залпа, чтобы подавить огонь четырехорудийной немецкой батареи. Десять залпов – подавлено десять батарей. И это на одном участке. Здесь, под Варной, у меня было меньше орудий, но зато не было проблем со снарядами. А потому, хватало и восьми десятков стволов на один корректировочный пункт.

Тем временем, вражеское войско дошло до второго рубежа заградительного огня. Ожила болгарская дивизионная артиллерия и тщательно замаскированные зенитки. Румынская пехота и этот рубеж преодолела, а вот танки не смогли. Снабженные бронебойными снарядами зенитки, легко, как на полигоне расстреляли неповоротливые туши осадно‑штурмовых машин. На этом танковые войска у румынов закончились. Но пехота еще не потеряла задор и сумела прорваться к третьей линии заградительного огня. Тут вступила в дело полковая артиллерия и пулеметы. А помимо них – новинка: 87‑мм и 63‑мм "горные орудия". Именно под таким названием поступали в болгарскую армию минометы. Именно на третьем рубеже и захлебнулась румынская атака.

Но на этом ничего не закончилось. Штурм Варны продолжался несколько дней и стоил противнику очень дорого. Несколько раз румыны доходили до болгарских окопов и дело заканчивалось рукопашной. И все‑равно только зря людей положили.

– Тысяч двадцать они явно потеряли, – так оценивал вражеские потери командарм‑2.

– А мы сколько?

– Нужно уточнять, но 3–3.5 тысячи будет.

На самом деле, как мы узнали позже, румыны потеряли убитыми в полтора раза меньше. А вот болгары, после уточнения – в районе пяти тысяч.

Но эти данные меня совсем не устраивали. Весь мир должен знать, что болгары потеряли больше. Потому что в отличии от румын, воевать умеют хуже. И все их успехи на поле боя оплачены неимоверным чилом трупов. Для того, чтобы мир так и думал, у меня была сформирована команда "липачей". Именно они составляли поименные списки погибших, которые публиковались в ведущих болгарских газетах. Но составляли они их своеобразно. Фамилии реально погибших людей разбавлялись фамилиями людей, никогда не существовавших. В итоге, численность безвозвратных потерь болгарской армии "составила аж 15 тысяч человек. Против такой практики начал протестовать Радко‑Дмитриев:

– Ваше величество, но это никуда не годится! Это произведет гнетущее впечатление на нашу общественность!

– А вы отвечайте, что настоящая общественность сейчас на фронте защищает свое Отечество. А недужные вопли исходят от трусов, окопавшихся в тылу на теплых местах. Кстати, таковые обязательно должны быть. И как правило, они нечисты на руку. Думаю, что стоит провести парочку судебных процессов в отношении этих господ. И вред, наносимый ими, скрывать от общества не стоит. Чтобы народ ясно понимал, кто бьет в спину вашим героям, помогая тем самым врагу.

Одних только списков погибших было недостаточно. Есть ведь и другие источники информации, из которых можно узнать истинное положение дел. На этот случай у меня была наготове другая команда «липачей». Они скрывались под вывеской якобы французской независимой аналитической фирмы «Геопресс», которая начала выпускать свой журнал «Независимое военное обозрение». Журнал этот печатал добротно подготовленные аналитические статьи. Но тут и таился подвох. В эти времена, даже лучшие разведки мира, не снисходили до анализа первичных источников информации. Притом, совершенно не секретной. Слишком много рутины в подобной работе. В этом вопросе мы пошли навстречу всем шпионам этого мира. Итак, сотрудники «Геопресс» всегда готовы были подтвердить свои выводы железными доказательствами, в роли которых выступали несерьезные с виду бумажки. Это были разного рода ведомости на получение обмундирования, продовольствия, амуниции, отчеты портовых служб и железной дороги о перевалке грузов. Акты на списание разного рода имущества… Подобного рода «документы» наши «липачи» плодили во множестве, а потом данные из них размещали в виде красивых табличек в «Независимом военном обозрении». А шелкоперы на основании этих табличек подводили читателя к нужным выводам. И нужно сказать, присутствующие на фронте разного рода иностранные военные агенты, охотно кушали эту «дезу». Главное, что она была доказательна. Что экономило шпионам время и деньги.

Это лучше всякого убеждало военные ведомства европейских стран в том, что выбранная ими политика в области вооружений не просто правильная, а еще и обходится дешевле, чем дебильный русский подход. Правда, наши офицеры, не посвященные в тонкости этой политики, начали активно протестовать против публикации "французами" явного вранья. Это тоже принесло нам пользу. Сии протесты были восприняты в Европе, как жалкие попытки оправдать собственный не профессионализм. Европа верила бумажкам, а не людям. Тем более, что русские это не совсем люди.

А в районе Разграда нам пришлось гораздо тяжелей. Авереску, в отличии от своих коллег, был более толковым генералом. Он заранее подготовил подразделения легкой пехоты, задачей которой были действия на сильно пересеченной местности. Используя их, он сочетал лобовые удары с обходами и охватами. Боевые действия практически сразу перешли в разряд маневренных. Более того, он умудрился даже задействовать румынских воздушных гренадеров и егерей, удачно проведя вертикальный охват. Пришлось нашим "финнам" отступать и весьма значительно. Правда, и здесь румыны понесли потери, которые Авереску счел неприемлемыми. На седьмой день, он вынужден был прекратить наступление и начать закрепляться на достигнутом рубеже. Тем не менее, ему зачли победу. Что нас в принципе устраивало. Главное "веселье" началось после всего этого. В дело вступила КМГ Ренненкампфа. Который настоял на изменении первоначального замысла.

– Я предлагаю не ограничиваться рейдом на одни Черноводы, а расширить масштаб операции – предложил Павел Карпович.

Итак, Согласно его замыслу, КМГ стартует из Шумена а направлении Силистры. Если это засечет воздушная разведка противника, то ничего страшного. Это выглядит как усиление гарнизона Силистры. Дойдя до городка Алфатар, КМГ резко меняет направление движения и устремляется к Черноводской переправе. Но не в полном составе.