Текст книги "Николай Кровавый. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Игорь Аббакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 106 страниц)

Но самый рискованным и скандальным был пятый поток. Правда, он предназначался не для нашего читателя. Сразу в нескольких эмигрантских газетах, выходящих на польском языке, была размещена статья некого Юзефа Геббельсовского о перспективах франко-русского союза. Ссылаясь на необходимость соблюдать инкогнито тех лиц, что доверительно сообщили ему важные сведения, "пан Геббельсовский" по сути дела выложил в открытой печати содержание секретного соглашения заключенного между Россией и Францией. Уже это вызвало большой скандал. Но помимо слива важной информации, в статье были и другие интересные моменты. Автор уверял читателей о том, что Россия является плохим союзником для Франции.

"Судите сами, невзирая на неоднократные попытки, русские с большим трудом справились с дикими черкесами и туркменами. И даже со слабой Персией она с огромным трудом сумела справиться. Все её победы над Турцией одержаны в союзе с европейскими державами. Истинную цену русской мощи наглядно продемонстрировал Севастополь. А уж выдержать противоборство с нынешней Германской империей русским тем более непосильно. И лучше всех это знает никто иной, как сам царь. Он своими глазами ежегодно видит, как его гвардия на Лужских маневрах демонстрирует откровенную беспомощность. А ведь это лучшие его войска! Что говорить про армейские части, которые во все времена добивались на поле боя лишь незначительных успехов и ценой огромных потер?

Обратите внимание на нынешнюю политику этого "спасителя Прекрасной Франции"! Там, где для достижения успеха во внешней политике нужно применить силу, он не рискует её даже демонстрировать. Очень показательна история с Порт-Артуром, который он не решился оспаривать даже у подобных макакам японцев".

Уже эта часть статьи всполошила французов. Отбросив всякую деликатность, они потребовали от меня найти того предателя, который выдаёт всему миру важные секреты. То, что эти секреты уже давно известны всем разведкам мира, я не стал говорить. Вместо этого я приступил к расследованию деятельности моего МИДа. Его работа давно уже вызывала нарекания, но устроить радикальную чистку я не мог без серьёзного повода к этому.

А тем временем, Юзеф Геббельсовский продолжил свою деятельность. Следующая его статья была посвящена ни чему иному, как франко-польскому союзу. Основная идея автора была в том, что необходимую французам поддержку в возможной войне с Германией способна оказать независимая Польша.

"Всем любителям военной истории известно, что Великая армия Наполеона в 1812 году была на четверть польской. И поляки были самой боеспособной частью его войска. Более того, поляки не предавали своего союзника даже тогда, когда удача отвернулась от этого великого человека. И в нынешние времена, никуда не делись те добрые чувства, что испытываем мы к нашим давним союзникам и братьям по оружию.

Сделав ставку на польского воина, Франция только выиграет. Известно, что один поляк в бою стоит четырёх русских. И если Франция поможет независимой Польше оружием и деньгами, то в знак признательности союзнику, Войско Польское, опираясь на поддержку томящихся в германском подданстве соплеменников, сумеет стремительным натиском овладеть Восточной Пруссией с Кролевцом, Западной Пруссией с Гданьском, Польским Поморьем, Познанью, Силезией и Краковом, Львовом и выйти для завершающего удара на Берлин и Будапешт. В этом порыве нас охотней чем русских варваров, поддержат славяне Богемии, Моравии и Словакии".

Самым смешным было то, что этот бред всерьёз восприняла часть политиков как во Франции, так и у нас. Часть завсегдатаев Петербургских салонов начали рассуждать о том, что независимое Польское государство, населённое славянами, станет надёжным заслоном от германской военщины и прикроет тем самым немалую часть наших западных границ.

У французов тоже нашлись люди, которым понравилась эта идея. Начался зондаж на тему моего согласия на предоставление независимости Польше.

– Да я не против этой идеи, – лицемерно отвечал я, – вот только русское общество вряд ли одобрит такое.

– О-ля-ля! Ваше величество, вы можете рассчитывать на нашу помощь в этом вопросе! – уверяли меня тайные эмиссары французов, – благородные люди должны понять друг-друга. Мы в это верим!

Интересно, сколько сдерут с французов эти самые благородные люди? Что-то сомневаюсь я в том, что они продешевят.

Как и следовало ожидать, благородные люди меня не подвели. Цену за содействие французским планам заломили такую, что французский посланник с грустью заговорил о всеобщей порче нравов. Но платить французы не отказывались. И платили. Я это определил по возросшему числу прожектов, посвящённому решению "польского вопроса". Но были и голоса "против". Наибольшее количество протестов шло со стороны евреев. Особенно тех, кто жил на территории Царства Польского. Зато поляки воодушевились необычайно. Но это было предсказуемо и право, стоило это использовать в своих целях. Кое-что я придумал ещё в период подготовки перед заброской. Поэтому, чтобы статьи Юзефа Геббельсовского не остались просто завлекательным чтивом, были приняты некоторые меры по их частичному воплощению в жизнь. Моя агентура в Париже сумела организовать там Всепольский съезд из местных польских эмигрантов. На этом съезде, где порабощенную Польшу представляло целых семнадцать человек, прошли выборы в Сейм. Семнадцать избирателей избрали целых семнадцать депутатов Сейма. На этом работа съезда прекратилась и началась работа Сейма, который постановил о формировании польского правительства в изгнании. Правительство это тоже состояло из семнадцати человек.

Сильной чертой поляков того времени было отсутствие чувства юмора. Они совершенно серьёзно могли обсуждать прожекты, которые уместней смотрелись на страницах юмористических журналов. Вот и эти клоуны решили, что освободить поляков от гнёта самодержавия должна армия, сформированная из жителей Африки. С этой целью они решили просить правительство Либерии, разрешить им вербовку в Войско Польское уроженцев этой африканской страны. И опять скажу, что такие решения принимали люди, которых польское общество считало вменяемыми. А почему бы их таковыми не считать, если подобные идеи тогда высказывал уважаемый польский писатель Генрик Сенкевич. Не верите? А как вам это:

"Гораздо серьезнее выглядела инициатива Стефана Шольц-Рогозиньского. В 1882 году, собрав в Варшаве средства на «национальную экспедицию», он отправился со своими товарищами в Африку. За сюртук, цилиндр и три стакана джина им удалось приобрести у местных жителей маленький остров, расположенный у камерунских берегов, а позже основать в Камеруне нечто вроде польской колонии. Однако долго это образование не просуществовало: земли вскоре отошли к немцам. Хотя экспедиция Шольца-Рогозиньского закончилась провалом, она разожгла воображение широких масс поляков. Польская молодежь в начале XX века зачитывалась романом Сенкевича «В дебрях Африки», в котором можно найти, например, такой фрагмент:

"Стась, устроившись на спине Кинга, следил за порядком, отдавал приказы и с гордостью обводил взглядом свою армию. "Если бы я захотел, – размышлял он, – я бы мог стать королем всех племен доко, подобно Бенёвскому на Мадагаскаре!" В голове промелькнула мысль, а, может, вернуться сюда однажды, завоевать большой кусок страны, окультурить негров, создать в этих краях новую Польшу или даже отправиться во главе черных обученных полков в старую".

Так что эти самозванцы всего лишь стремились реализовать популярные в польском обществе идеи. Правда, французы хоть и согласились оказывать некоторое внимание этим людям, но к серьёзным делам их не подпускали. Вместо них, по здравому размышлению, они привлекли к сотрудничеству Ватикан.

Ватикан – это очень серьёзно. И пожалуй, в роли ходатаев и посредников, он более уместен. Именно с папскими посланниками я и начал вести закулисные переговоры об условиях предоставления независимости Царству Польскому.

29. Королева Конго и русская артиллерия

Не всегда знаешь, чем слово твоё отзовётся. Задуманная мной интрига по дискредитации дома Владимировичей с самого начала не задалась, хотя готовили её очень тщательно. Глупая случайность, в результате которой Кирилл Владимирович вместо скандального брака обрёл геройскую гибель в морском бою с американцами, заставила меня усомниться в целесообразности задуманного. По инерции, мои агенты получили команду переключиться на следующего по старшинству Владимировича – Бориса. Наша Сарочка Дупельштайн (в крещении Серафима Каменская) ничего против нового жениха не имела. Сперва всё шло неплохо. Не обремененный тяжкими трудами Борис, получил отпуск для восстановления потраченных на службе сил. Естественно, что провести сей отпуск он решил за границей. Там и подвели к нему Сарочку-Серафиму. Вскружить голову бравому флигель-адьютанту Сарочка сумела. Дальше пошла обычная в таких случаях прелюдия к самому главному. Но дело всё испортили Сарочкины сёстры, так некстати её навестившие в тот момент, когда у неё находился в гостях Борис. Сообразив, в какой скандал он ввязывается, великокняжеский отпрыск немедленно покинул квартиру мадемуазель Каменской.

Тут бы и дать нашей прелестнице почетную отставку, если бы мне не пришло в голову, что где то скучает, лишенный женской ласки старый бельгийский король. И для меня его личное счастье занимало больше, чем дискредитация Владимировичей. Проклиная свою тупость и забывчивость, я насел на нашу агентуру и взял новую операцию под свой личный контроль. Действовать пришлось в условиях цейтнота. Для начала, пришлось срочно покупать поместье в Алжире и предлагать некому Антуану-Эммануилу Дюрье вместе с его юной любовницей Бланш Делакруа, покончить с недостойным образом жизни в Париже и стать респектабельными, обеспеченными людьми в заморском департаменте. Одновременно, срочно вызванная в Россию тётушка Сары, была удостоена необычайной чести – личной беседы со мной. Правда, беседа эта произошла на конспиративной квартире и я явился на встречу будучи неплохо загримирован. Тем не менее, эта старая сводница видимо поняла всё правильно.

– Итак сударыня, на этот раз вам предстоит действовать намного искусней и быстрей. Для начала вам и вашим племянницам придётся срочно принять святое крещение. Это не обсуждается! Хватит и того, что один раз вы уже провалили задание. В том деле, которое придется сделать, ваша Сара не может себе позволить иметь ни сестёр-иудеек, ни тётушку-иудейку. Только христианок. А теперь посмотрите внимательно на портрет этого человека!

– Вы не шутите? Но он даже для меня староват! – с произнесла с негодованием старая грымза.

– Но ведь вы не собрались готовить из него суп! – парировал я, – и кстати, не судите поспешно. Уверяю вас сударыня, что племянница ваша имеет неплохие шансы стать со временем молодой, красивой, а главное, богатой вдовой. И даю вам твёрдое слово в том, что мы не станем мешать её дальнейшему личному счастью.

– Только не это! Поймите меня правильно, хорошо пристроить молодую богатую вдову сложней, чем бесприданницу, – возопила сводница, – я настаиваю на том, чтобы Сарочка и дальше служила России. Вы просто не представляете себе, сколько альфонсов будет липнуть к бедной и несчастной девочке. И как ей защититься от них, если она лишится вашего покровительства?

Да уж! Что не говори, но эта тётка зрит в корень. Пришлось принять во внимание сказанное ей. А дальше, прервав едва начавшийся торг, я начал вводить её в курс дела.

Первое задание – суметь охмурить шестидесятипятилетнего короля Бельгии Леопольда II. Не только охмурить, но и суметь стать последней в его жизни любовью. При этом, не потерять во мнении ни бельгийских поданных короля, ни прочей европейской публики.

Второе задание – предотвратить общественный скандал, который может вызвать сообщение о тех безобразиях, которые творятся с позволения этого старика в Свободном Государстве Конго.

Но самое важное, что следует сделать, стать нашим агентом влияния в самой Бельгии. Всю эту миссию Сара будет выполнять не одна. Постепенно ей начнет помогать целая команда.

– А теперь о наградах. При выполнении первого задания, вы и ваши племянницы будете причислены ко двору наследницы престола в Гавайском Королевстве. А великий князь Михаил Александрович, которому скоро предстоит стать принцем-консортом этого королевства, устроит достойный брак вашим племянницам с представителями лучших домов гавайской аристократии. А может быть и вам повезет в личной жизни. О деньгах я говорить не стану просто потому, что в вашей ситуации говорить о них неприлично. Тем более, что нищета вам отныне не угрожает. И последнее: не советую вам превращать секреты, ставшие вам известными в предмет купли и продажи. Это чревато разрывом всех ранее заключённых между нами соглашений. И это самое безобидное из последствий проявленной нескромности.

Спустя некоторое время после этого разговора, нашу красавицу навестила одна незнакомая ей дама, которую прислал сам Леопольд.

– Мадам, вас послал один джентльмен, который заметил вас. Он очень высокий персонаж, но его возвышенное положение обязывает меня скрывать его имя.

Клюнула рыбка! Заранее подготовленная к такому обороту дел, Сара-Серафима густо покраснела и ответила согласием. Встреча произошла на следующий день. в уединенной комнате, куда прибыл Леопольд с двумя помощниками. Притворившись, что Леопольд II ей неизвестен, Сара показала, что она настолько взволнована этой встречей, что смешала Бельгию и Швецию. В присутствии короля, к его удивлению и веселью, она называла его Его Величеством Оскаром. Это не было импровизацией. Я заранее знал, что понравится этому старому развратнику и отразил всё это в подробной инструкции.

В общем, Леопольд признался, что доволен и пригласил Сару посетить с ним вместе Австрию. На следующий день от него пришла крупная сумма денег вместе с пустыми сундуками, чтобы она смогла хорошенько обновить свой гардероб.

Как и было условлено, тётушка с племянницами получили обещанную награду. Девушки – мужьями, тётушка – деньгами. Откуда я нашел на территории Франции столько гавайских дворян? Да я их не во Франции нашел, а в России. А в России кого только не найдёшь. В том числе людей, которые очень хотят выйти в люди. Если для этого нужно стать гавайским дворянином с длинной родословной, то почему бы и нет? Правда, кому попало это дворянство не давалось. Только тем, кто служил в разведке. Но и этим ребятам оно досталось не даром. Им, как и сёстрам Дупельштейн пришлось отличиться, готовя триумфальный выход Сары-Серафимы. Только после этого им в обстановке строгой секретности были вручены дипломы, свидетельствующие об их принадлежности к славному сословию гавайской аристократии. Правда, возникнет вопрос: а с каких это пор у коренных гавайцев рязанские рожи? Ответ стоит искать в тех родословных, которыми мы их снабдили. Согласно этой легенде, гвардейцы, сосланные в отдалённые края за участие в заговоре против Екатерины Второй, не стали сидеть на месте ровно. Они захватили корабль Русско-Американской торговой компании и бежали, куда глаза глядят. И привела их неверная судьба аккурат на эти райские острова. Где они и укоренились. Ну а дальше у каждого всё было индивидуально. Именно эти люди и должны были выполнять функции незримой команды поддержки нашей Серафиме.

А работать Серафиме с таким человеком, каким стал с возрастом Леопольд Второй, было непросто. Как говорили в моём прежнем времени, человеку реально башню снесло. Нет, как делец и политик он по прежнему был хорош. Но зато в личной жизни! С этим ему не сказать, что повезло. Красавица жена со временем его разочаровала. Тут бы и любовницу ему завести, но мешала природная стеснительность перед женщинами. Так бы и ушёл он в мир иной не познав прелести греховной любви, но к шестидесяти пяти годам с ним что-то произошло и он решил наверстать то, что упустил в молодом возрасте. При этом, ему было плевать на происхождение пассии. В моём времени, он сошелся то ли с французской, то ли с румынской проституткой. В этом времени, мы буквально в последний момент убрали подальше от него эту самую Бланш Делакруа и заменили её нашей агентессой. Жалеть об этом не пришлось ни нам, ни королю. Молодая пассия прекрасно сыграла назначенную ей роль.

Зачем я это всё затеял? Резона два. В рамках моего "Бельгийского проекта" мне требовалось подтолкнуть это королевство к тому, чтобы оно стало сильней в военном отношении. Король, который настолько серьёзно занимался укреплением обороноспособности своей страны, что тратил на это дело свои личные средства, мог много чего в этом плане сделать. Но у него была проблема – парламент. Эти уроды, опасались того, что король сосредоточит в своих руках слишком много власти. Тем более, что благодаря проведенным им реформам, он был популярен в народе. Во время правления Леопольда были закреплены права работников на создание профсоюзов и отмена обязательных трудовых книжек. Были приняты законы против детского труда; детям младше 12 лет запрещалось работать на фабриках, детям младше 16 лет запрещалось работать в ночное время, а женщинам моложе 21 лет запретили заниматься подземными работами. Рабочие получили право на возмещения в результате несчастных случаев, был законодательно утвержден воскресный выходной. Более того, если первых двух детей в семье, бельгийцы содержали на свой счёт, то уже третьего ребёнка содержал на свои средства сам король. Именно в этом парламентарии и усмотрели угрозу демократии. И потому частенько мешали королю проводить необходимые преобразования. Вот захотел Леопольд, чтобы важные для всех вопросы народ решал с помощью референдума. Разве это плохо? Смотря для кого. Либералы и социал-демократы считали, что это реакционно. Почему? А потому что весь народ страны подкуплен королём и потому проголосует так, как скажет король! И что делать неподкупным депутатам, если при такой поддержке, монарх сможет наложить вето на любое их решение? Поэтому они сказали твердое "Нет!". Демократия – это угроза самой демократии! Нам такого не нужно!

Соответственно, противились они и дарованию народу права на защиту собственной страны. Как Леопольд не бился, но всеобщую воинскую обязанность ему ввести не удалось. Бельгийская армия комплектовалась из добровольцев, набранных путём жеребьевки, допускавшей также найм заместителей. Мне такой хоккей был совершенно не нужен и я через мадемуазель Каменскую рассчитывал подтолкнуть короля на создание формально невоенных структур, повышающих оборонительные возможности страны.

И у меня это получилось! Забегая вперед, скажу, что задуманная мной авиационная почтовая фирма была создана. Причём, сильно уговаривать Леопольда не пришлось. Стоило ему озвучить идею о создании якобы коммерческой почтовой службы, способной вывалить на голову агрессору бомбогруз, он ни секунды не колеблясь, задал только один вопрос: "Сколько?" Ради того, чтобы в деталях оговорить этот вопрос, он не поленился даже нанести мне неофициальный визит.

– Мой брат! Делая мне столь щедрое предложение, вы наверняка подумали и о выгодах своей империи. Мне хотелось бы знать, в чём должна уступить России любимая мной Бельгия?

С этого момента начался самый жесткий и упорный торг. Леопольд оказался очень сложным противником и облапошить его было совсем нелегко. Итак, что я хотел от него? Прежде всего предотвратить продажу Конго Бельгии. А к этому его склоняла вся бельгийская верхушка. Дело в том, что щедрость короля в отношении собственного народа, возникла не на пустом месте. За всё платили несчастные конголёзцы, которых Леопольд превращал в свою личную собственность. И в средствах при этом не стеснялся. Пятнадцать миллионов погибших аборигенов – вот цена благополучия бельгийцев. Оппозиции конечно было плевать на страдания негров. Но на огромные денежные средства ей было не плевать. Она сама хотела ими распоряжаться, а потому вопила о бессердечной жестокости короля, не забывая при этом намекать на то, что после продажи ей своего бизнеса, она отстанет от него. Если это произойдёт, то я могу забыть о прежних своих планах. А мне это самое Конго нужно было позарез. Для чего? А смотрите сами.

Как известно, каучуконосы в России не произрастают. Можно конечно производить бутадиеновый каучук из того же картофеля, но во-первых до этого ещё далеко, а во-вторых, синтетическим каучуком не выйдет полностью заменить натуральным. В настоящий момент, потребный нам каучук поступает в из Голландской Ост-Индии, Французского Индокитая и Бразилии. Это не все места, где может произрастать гивея. В Конго она тоже прекрасно себя чувствует. И Леопольд приложил немало усилий для наращивания производства каучука. Продавать нам каучук никто не отказывался. И продавали. Но с существенной наценкой. Я же начал добиваться того, чтобы Леопольд позволил мне покупать товар непосредственно у производителя и доставлять его в Россию самовывозом. Не только каучук. В Конго много чего интересного есть.

– Значит, вы хотите, чтобы я разрешил вам создать на территории Конго две пароходные компании – речную и морскую? – насторожился Леопольд.

– Вообще то, компания будет одна, она уже создана и вывоз купленного товара будет осуществлять всего несколько судов. Надеюсь, это не принесет большого ущерба бельгийскому торговому флоту?

Я прекрасно понимал, что бью по одному из больных мест. Весь торговый флот Бельгии этого времени мог уместиться в одной небольшой рыбацкой деревушке. В плане морских перевозок, Бельгия сильно зависела от иностранных держав. Уже поэтому Леопольд был готов вложиться в наш "Морвоенторг" и предоставить ему базу в Конго. Конечно, это подразумевало его участие в дележе прибылей, получаемых компанией, поэтому торг между нами был зверский. В итоге, сошлись на том, что Россия получает право осуществлять внешние перевозки десятком морских судов и внутренние перевозки тремя десятками речных. Но Леопольд не был бы прирождённым дельцом, если бы не добился дополнительных выгод для себя. В данном случае – платы кровью.

Как я уже говорил, благодаря сопротивлению парламента, Бельгия имела незначительную армию даже в метрополии. Ну а для защиты колонии – личной собственности короля, тем более не разрешали вербовать поданных короны. Леопольд конечно нашел выход. Им были созданы так называемые Форс Пюблик – Общественные Силы. Преимущественно, в Force Publique служили африканцы, которые впоследствии стали бельгийским эквивалентом британских или германских колониальных войск (аскари). Большая часть Force Publique рекрутировалась из племён Восточной провинции, лишь часть армии составляли занзибарцы и племена Западной Африки. Воевать против местного населения или вести войну с арабскими работорговцами Занзибара, у этих ребят получалось. Но помимо этого, нужно было защищать владения и от серьёзных хищников – европейских держав. Леопольду нужны были более качественные войска. Вот он и предложил мне поставлять российских поданных для службы в колониальных войсках.

– Мой царственный брат! – радостно воскликнул я, – что же вы раньше про это молчали? Я с удовольствием пойду вам навстречу!

После этого я предложил ему немедленно открывать вербовочные пункты на Северном Кавказе и начинать работать с бедными, но очень воинственными горцами Северного Кавказа.

– Не следует считать их тупыми дикарями, – уверял я короля, – нам потребовалось немало времени и сил для их покорения. Уверяю вас, попав в хорошие руки, они превзойдут по доблести и выучке даже англичан! В моей армии и даже гвардии, служит немало этих чудесных людей. Но я не могу удовлетворить просьбы всех, кто желает служить. Поэтому для них ваше предложение будет приемлемым, если в цене сойдетесь. Кроме того, их главная добродетель – верность данному слову. Вы не разочаруетесь в этих последних рыцарях нашего времени.

Итак, договориться о создании особого Кавказского Легиона нам удалось. Условия службы были таковы: добровольцы вербуются на пять лет, оставаясь поданными Российской империи. Плата за службу – 38 рублей в год рядовым воинам. Что на порядок больше денежного содержания русского солдата. Кроме того, за счет местного населения, горцу выделяют в личное пользование в год по одной девственнице в качестве временной жены. Горец, выслуживший звание капрала, приобретает право на смену подданства. После окончания срока контракта, он имеет право самостоятельно его продлить, но в таком случае теряет подданство России.

Особо я оговорил вопрос предоставления качественных медицинских услуг, мотивируя это тем, что детям гор непривычен тропический климат, а терять таких ценных людей из-за эпидемий, крайне неразумно.

И опять забегаю вперед. Приняв моё предложение, Леопольд ничуть не прогадал. Правда, сперва возникли проблемы с вербовкой добровольцев. В самом начале, на предложение послужить в тёплой Африке клюнуло столь мало людей, что даже на взвод их не набиралось. Просто потому, что легковерными горцы не были. Но я к такому обороту был готов и дал соответствующую команду. Целое лето полиция с помощью терских и кубанских казаков вылавливала расплодившихся в тех местах абреков. Пойманных разбойников сразу ставили перед выбором: сибирская каторга или служба бельгийскому королю? Упрямцы конечно нашлись, но большинство выбрало второй вариант. Из них и был сформирован Первый Абрекский батальон Королевской Армии Конго. "Добровольцев" под конвоем привели в Новороссийск, там погрузили в трюм одного из пароходов "Морвоенторга" и отправили прямиком в Леопольдвиль. Каждый год в Африку из Новороссийска доставляли всё новых и новых рекрутов, причем в ходе этого процесса, количество желающих попасть на службу бельгийскому королю только росло. Спустя пять лет выяснилось, что не все желают возвращаться в родной аул. Кто-то продлевал контракт и продолжал службу в Легионе. Другие, отслужив по контракту, шли служить в местную полицию. Третьи – открывали своё дело.

В ходе наших неформальных бесед, внезапно всплыло, что Леопольд не прочь пошалить и на просторах Тихого Океана. В частности, его сейчас интересует Корея. Там есть куда вкладывать свои капиталы. Нет, на саму корейскую землю он не покушается. Бельгия уже пыталась завести свои колонии на Гавайских островах, на Филиппинах, на Фиджи, Борнео, Новой Гвинее… Все эти проекты провалились и казалось бы, возвращаться к ним не стоит.

– И опять мой дорогой брат возникает проблема недостатка сил для контроля этих территорий. Вы не представляете себе тех трудностей правления и того вреда всему народу, что принесёт учреждение в вашей стране парламента. Эти господа почему то считают, что они лучше знают народные нужды и потому всячески препятствуют самому народу решать свои насущные дела. Право, я начинаю завидовать швейцарцам. Их парламент слишком слаб для того, чтобы препятствовать всеобщему вооружению народа. Именно отстранение народа от дела защиты своей страны, мешает нам иметь колонии по всему миру.

– Но мы начали разговор о Корее, – перебил я своего собеседника, – мне хотелось бы знать: на что вы там претендуете?

– Можете не переживать, я не претендую на земли этой страны. Мне нужен всего лишь рынок сбыта для изделий бельгийской промышленности. Вам, насколько я понял, Корея нужна не столько в качестве рынка сбыта, сколько в качестве союзника и поставщика сырья. Но у вас мой друг, слишком мало для этого денег и потому корейцы рано или поздно начнут искать того, кто сможет вложиться в их развитие. Не стоит этому противиться. Вам даже выгодней подтолкнуть этот процесс. И в этом плане Бельгия как никто иной вам подходит идеальным образом. Нам есть что предложить Корейской империи и при этом мы не стремимся ни захватывать её, ни бороться с вашим политическим влиянием на неё. Нам нужны лишь концессии, если быть точным.

А как раз этого я категорически не хотел. Корея была нужна мне вся целиком в качестве союзника, а не чужой марионетки. Пускать туда бельгийцев, то же самое, что и англичан. А англичане обязательно протолкнут туда японцев. Нет уж мой дорогой друг, мне этого точно не нужно. И потому я сославшись на то, что не могу такие вопросы решать без согласия своих компаньонов, спустил этот вопрос на тормозах.

На первый взгляд может показаться, что визит Леопольда мало что принес и нам и ему. Во всяком случае было видно, что король-делец рассчитывал на большее. То, что я не собираюсь пускать на свою корейскую делянку, он прекрасно понял и потому не стал поднимать вопрос и о концессии на Гавайских островах. Тем более, что помимо моего согласия, тут требовалось ещё получить "добро" от императора Франца-Иосифа. А тот на дух не переваривал Леопольда. Тем более после его последней выходки, когда он посетил Шенбрун в компании со своей пассией.

А пассия у Леопольда оказалась та ещё штучка. Не знаю, что у них происходило в постели, но на людях она вела себя прилично. Во время приватного ужина с Леопольдом, она не промолвила ни словечка. Зато её доклады куратору были подробны и обстоятельны. Нужно сказать, что король жмотом не был и деньги на наряды и украшения ей выделял не скупясь. Точно так же она не испытывала нужды в расходах на содержание своего передвижного салона. Первыми завсегдатаями этого салона были "гавайские дворяне" со своими жёнами. Чуть позже, подтянулась и другая публика. В салоне Серафима тоже редко подавала голос, зато её тётя старалась за всех сразу. Глядя на её активность, многие считали, что хозяйкой салона является именно Акулина Пафнутьевна – так теперь звали свежеиспеченную христианку. Вы только не подумайте, что это я так издевался над ней. Как раз ничего подобного я не творил. Это она сама решила, что шифроваться ей лучше с помощью "подлых" имён. Поэтому имя Акулина – это её выбор. Ну а отчество она взяла по крёстному отцу. Впрочем и фамилию не забыла поменять. Теперь её в обществе представляли как "мадам Зеленову". Точно таким же образом она шифровала и своих племянниц. Благодаря её диктату, стали дщери Израиля отзываться на имена Фёкла, Феврония, Мавра… Ну а после венчания и фамилии привели в порядок. Если они рассчитывали на то, что это кого-то собьёт с толку, то напрасно.

Можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки никогда не вывезешь. Те же евреи ничуть не заблуждались насчёт истинной сущности "гавайских дворянок", но скандала пока не поднимали. Видимо сработала привычка не портить без нужды чужой гешефт. Любопытное кстати явление. Если Мойша-часовщик сменил веру и остался всё тем же часовщиком, то он в глазах еврейской общественности поганый выкрест. Но если тот же Мойша, приняв ислам, станет визирем султана – то это умный и порядочный человек, которому иначе было не добиться успеха. Молчание евреев в отношении Серафимы и Акулины значило лишь одно: общество ожидало от них подвигов. И они их начали совершать.