Текст книги "Николай Кровавый. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Игорь Аббакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 100 (всего у книги 106 страниц)

– Выход к Черноводам – задача Донской бригады. Ее сил вполне достаточно чтобы выйти к Дунаю в этом месте и перезать линию снабжения армии Презану. А если к этому времени туда подойдут корабли Дунайской флотилии с десантом и помогут нам наладить переправу через Дунай, то есть возможность захватить на румынской стороне вторую переправу в районе Фетешти.

Я посмотрел на карту. Действительно, решение не плохое. В этом месте Дунай разделен на два рукава и образует довольно обширный остров. В случае нужды, рейдовый отряд может легко держать оборону на этом острове, образуя таким образом двойную пробку на путях снабжения. Кстати, если добавить к этому отряду еще строительный батальон, то на острове можно организовать посадочную площадку для наших самолетов.

– Принимается! А чем займется Кубанская бригада? – впрочем, я уже начал догадываться, в чем состоит замысел Ренненкампфа.

– А кубанская бригада, во взаимодействии с болгарской кавалерийской дивизией, в районе местечка Ион Корвин, отделяются от донцов и идут прямо на Констанцу.

Вообще то, план это реалистичен. Сейчас Констанца не очень крупный город. 27 тысяч населения. Со стороны суши не защищена. А береговые батареи сейчас не в лучшем состоянии. Получится – значит войска Презану окажутся в безвыходном положении. Снабжать его армию уже не получится. Ему остается либо прорываться навстречу Авереску, что нереально, либо пытаться ликвидировать «пробки», что тоже нереально. Либо капитулировать. Но подстраховаться все же стоило. Потеряв Констанцу, Крайничану бросит туда часть имеющихся сил и где гарантия, что кубанцы с болгарами не будут выбиты оттуда. Хорошо бы, подкрепить их пехотой. Главное, чтобы она оказалась там быстро. А как это сделать? Придется идти на риск.

– Николай Иванович, не обижайтесь, но мне вас придется раскулачить.

Мой новый замысел состоял в том, что собрав в Варне достаточно транспортных судов, я сажаю на них сводный отряд пехоты, силою в девять батальонов с артиллерией. В момент, когда кубанцы захватят Констанцу, отряд выйдя из Варны, доходит до Констанцы и высаживается там. Румынский флот? Думаю, что ему будет не до нападения на конвой. Потерявшим единственную базу румынским морякам придется срочно интернироваться в нейтральном порту, чтобы избежать сдачи в плен. Вариантов у нех немного: либо идти в русские, либо в турецкие порты.

Внесение изменений в первоначальный план использования КМГ, привело к переносу даты начала рейда. Все‑таки на включение в ее состав дополнительных сил, требовало времени. И пока болгары отражали румынский натиск, КМГ выполняла роль общего резерва Пятой армии. Резерв этот не пришлось использовать до конца сражения. Но зато приданная Ренненкампфу авиация не бездельничала. В том, что успехи Авереску оказались не столь велики, как могли быть, немалая заслуга наших "связистов". Вылеты на разведку и штурмовку, принесли свои плоды. Как и прежде, наши летуны основные свои усилия приложили к подавлению вражеской артиллерии и налетам на колонны снабжения. Но самый крупный успех их ожидал в борьбе с дирижаблями. Перебазировав свой воздушный флот в район Разграда, противник тем самым сделал его доступным для наших ударов. У наших летунов давно возникло желание поквитаться с румынскими летунами за тот разгром, что их дирижабли устроили нам в Земфирово. Однако я до последнего момента придерживал столь похвальный порыв. Потому что ребятам хватало работы в полосе наступления противника и выделить достаточное число самолетов на разгром вражеской авиабазы не выходило. Удар недостаточными силами меня не устраивал. Требовалось полностью очистить воздух от врага. Ибо начали поступать сведения о том, что враг готовился бомбить Софию.

Как только затихло сухопутное сражение, я дал отмашку и в воздух поднялись все три имеющихся полка. На этот раз каждый самолет нес по четыре пятидесятикилограммовые фугаски. Время нанесения удара – перед сгущением сумерек. Шли к цели тремя эшелонами. Чтобы исключить блудежку в темноте при возвращении на аэродромы, каждому полку придавался дирижабль, выполняющий роль лидера.

Все у нас получилось в лучшем виде! Налет ста двадцати аэропланов оказался для румын внезапным. Если зенитные орудия у врага и были, то проявить себя они так и не успели. Впрочем, пользы от них все‑равно никакой не было. Все дело в том, что дистанционная трубка снаряда выставляется на вполне определенную высоту. Но пикирующий самолет, стремительно меняющий высоту полета, поразить из зенитной пушки практически невозможно. А именно с пикирования наши летуны и наносили удар. Пикировали они конечно не отвесно, но тем не менее это способствовало уменьшению возможных потерь. Первый полк сходу нанес удар по местам причаливания дирижаблей. Эффект от их атаки превзошел самые смелые ожидания. Правда, наши летуны тоже едва не пострадали от той ударной волны, которая образовалась от взрыва водородной смеси. Отбомбившись по цели, наши самолеты как и условлено, направились в сторону лидера, включившего опознавательные огни красного цвета. Второй полк отбомбился по топливному складу и складам химреагентов, а затем ушел в точку сбора, которую второй наш дирижабль обозначил огнями синего цвета. Третий эшелон бомбил аэродромные постройки и так же ушел в точку сбора, которую обозначил третий наш дирижабль огнями зеленого цвета.

Основания быть довольным, у меня теперь имелись. Мало того, что наш авиационный рейд обошелся без потерь, так мы и добились того, чего хотели – господства в воздухе. Несколько "Альбатросов" и "Вуазенов", что еще имелись у врага, погоды не делали. Оставалось только произвести вброс о том, какие ужасные потери мы при этом понесли. Но этот процесс у нас давно отработан. Сообщения о том, что доблестные румыны уничтожили половину принявших в рейде самолетов, были в тот же день отправлены по назначению.

– Ну, Павел Карпович, с богом!

Взревели моторы и наши казачьи бригады рванули на север. А авиаторы стали их глазами. Сразу выяснилось, что напрасно переживал за успех рейда. Удар бронеходчиков пришелся по пустому месту и поэтому, не встречая сопротивления, они легко выдерживали график движения и на третий день достигли местечка Ион Корвин, где и разделились. Данцы рванули к Черноводам, а кубанцы на Констанцу. Правда, отстали болгарские кавалеристы и жандармы, но как опытный кавалерист, Ренненкампф предполагал это заранее и никаких переживаний у него по этому поводу не возникло. Двадцатого сентября, Донская бригада соединилась с болгарской Дунайской флотилией и приступила к переправе через Дунай. Двадцать первого числа полковник Дузь отрапортовал по радио о выполнении боевой задачи.

В тот же день, кубанская бригада атаковала гарнизон в Констанце. Тут тоже вышло лучше, чем мы могли предполагать. Ренненкампф, находящийся со своим штабом при кубанцах, все сделал правильно. Выйдя к окраинам города, он не теряя зря времени, нанес авиационный удар двумя авиаполками по береговым батареям и стоящим на рейде кораблям. Тем временем, его самокатчики, при поддержке бронеходов, ворвались в город. Гарнизон Констанцы, застигнутый врасплох, оказал слабое сопротивление, которое было быстро подавлено. Ну а румынские боевые корабли не смогли даже удрать. Большая часть моряков в это время находилась на берегу и добраться до своих кораблей просто не успевало. Ну а тех, кто оставался на борту, было слишком мало для организации сопротивления. Конечно, огонь они открыли. Но развернувшийся к бою наш артиллерийский дивизион показал, что и на флот есть у казаков управа. Кончилось тем, что на корабли прибыл мэр Констанцы и упросил моряков прекратить огонь. Чтобы не наносить ущерб городу и его жителям. Ближе к вечеру, корабли спустили флаги.

Ну что же, я на такое даже не рассчитывал. Но раз море чистое, то в тот же вечер из Варны на Констанцу ушел болгарский десант. А Ренненкампф тем временем ждал припоздавшую кавалерию и пополнял запасы ГСМ, Благо, что теперь он мог рассчитывать на прямые поставки всего необходимого прямо из России.

Захват Северной Добруджи был сравним с эффектом внезапно разорвавшейся бомбы. Мой "сливной бачок" работал не покладая перьев, старательно убеждая мир в том, что болгарам просто повезло. Что причиною этого "нечаянного успеха" было удачное стечение обстоятельств и непроходимая тупость румынских генералов. Никакое военное искусство тут и рядом не стояло. И нужно сказать, что данная версия очень понравилась австрийским военным советникам при румынских штабах. Как ни крути, но им очень хотелось выглядеть чистенькими на фоне того позора, который пал на румын. Поэтому они твердили: "Виноваты румыны и только румыны, которые не слушали наших мудрых советов!" У меня сложилось впечатление, что они и сами поверили в это. Во всяком случае, австрийская пресса неустанно твердила о том, что будь на месте румынской, доблестная армия императора Франца‑Иосифа, ничего подобного не произошло.

А в Софии пели иные песни. Нежданная победа обрадовала Радко Дмитриева и его окружение. Поэтому Софийские газеты всячески превозносили доблесть своих солдат и таланты генералов. О русских, благодаря которым это стало возможным, столичная пресса помалкивала. Что меня вполне устраивало. Но надо отдать должное, регент лично прибыл в Ставку, чтобы поздравить нас с небывалым успехом. Но ни я, ни генерал‑лейтенант Фичев, радоаться не спешили.

– Ваше высокопревосходительство, – Фичев поспешил рассеять имеющиеся у регента заблуждения, – как человек военный, вы должны понимать, что все еще может измениться и обстановка может сложиться не в нашу пользу. Армия противника, осаждающая Варну, сейчас попала в оперативное окружение и отрезана от источников снабжения. Ве это так, но их положение я не считаю безнадежным. При должной решительности, они могут все отыграть назад. Сил для этого у Презану достаточно, а наши войска в Добрудже немногочислены. Создать ударную группировку, способную забрать у нас Констанцу и очистить Северную Добруджу, вполне возможно.

Тут я с Фичевым был согласен. Более того, был еще один вариант действий, грозящий нам более страшным разгромом:

– У Презану даже не один вариант действий, а два. Первый – наступление на Констанцу. Правда, тут придется воевать с перевернутым фронтом, потому что наша Вторая армия не станет отсиживаться за укреплениями, а двинется вслед за врагом. Уже это заставит противника дробить силы и замедлять темп наступления. В общем, к Констанце он подойдет сильно ослабленным.

Второй вариант – он наступает в направлении Разграда, на соединение с армией Авереску. Здесь тоже придется наступать, сражаясь на два фронта, зато он может рассчитывать на встречный удар со стороны Авереску, а наша Пятая армия попадает в "клещи", а то и в полноценное окружение. В итоге, получится "слоеный пирог" из наших и румынских войск.

События следующих дней показали, что мы были правы. Со Старо‑Планинких позиций в распоряжение Авереску срочно перебрасывали две дивизии, а Презану, потратив три дня на организацию наступления, двинулся в направлении Разграда, прикрывая свои тылы сильным арьергардом. Чтобы облегчить себе судьбу, он оставил нам своих раненых, рассчитывая на милосердие противника. Два десятка тысяч раненых – это не бык чихнул. Естественно, что мы это самое милосердие проявили.

Ранеными румынами занялись срочно прибывшие «врачи без границ». Как вы понимаете, что это были настоящие врачи и ничем кроме лечения они не занимались. Зато младший медперсонал получил дополнительные задачи, не связанные с медициной. Задача была такая:

– Проведение вербовки и получение важных сведений – это само собою. Но сейчас нужно еще одно: выявить среди раненых заядлых хвастунов. С которыми будут работать представители прессы.

Желающих навешать лапши на уши «наивным» корреспондентам нашлось достаточно много. Ну а те, задавая наводящие вопросы, получали нужные для «Независимого военного обозрения» ответы. Из этих ответов выяснилось, что борьба с легкими российскими бронеходами – занятие простое. В частности, авторы статей в «Обозрении» вполне справедливо писали, что шрапнель, поставленная на удар, легко ломает противопульную броню. Ну а в ближнем бою, пехота всегда найдет, что противопоставить этой нелепой технике. В частности, рядовой Лупяску в паре с рядовым Кодряну, смог уничтожить целых пять русских бронеходов. Каким образом?

– Когда этот самый Vehicul blindat rus наехал на наш окоп, я взял ведро керосина, а Кодряну – факел. А дальше все просто: я облил мотор машины керосином, а Кодряну бросил факел. Машина загорелась и расчет Vehicul blindat rus попытался сбежать, но были застрелены из пистолета командиром нашей роты капитаном Дрэкулом.

– Это единственный раз было?

– Нет, мы с Кодряну таким образом уничтожили пять вражеских машин. И теперь, эти трусливые казаки боятся вплотную приближаться к нашим окопам.

– И что тогда делать?

– О! Наш капитан Кодряну нашел способ! В ста шагах от наших окопов, он приказал вырыть несколько укрытий на двух человек каждое. Казаки попробовали остановиться и начать обстрел окопов, чтобы не дать нам головы поднять. Но наши ребята, незаметно вылезли из укрытий и все‑равно сожгли их!

В общем, согласно этим интервью, мы потеряли от самозанных «керосинщиков» не менее 80 бронеходов. Третьим способом борьбы с бронеходами, были названы «динамитчики» – специально выделенные бойцы, кидавшие в открытое боевое отделение связки динамитных шашек.

Весь этот напечатанный в "Обозрении" бред сопровождался фотографиями подбитых и сгоревших танков. Это было нетрудно делать, ибо в летних боях армией Авереску мы действительно теряли танки. Часть действительно была потеряна в результате действий вражеской артиллерии. Ну а часть, небольшая совсем, была уничтожена самими казаками при отступлении. Они действительно сожгли четыре САУ указанным в интервью способом. Это были случаи, когда невозможно было при отступлении эвакуировать поломанную технику. Но это было не единственное "подтверждение".

Как известно, у солдата нашей армии имеется фляга, котелок и ложка, изготовленные из алюминия. По моему приказу, была изготовлена партия этой утвари, на которой была специально вытеснена эмблема Бронеходных Сил. И все это, под видом трофеев, через контрабандистов попало в Румынию. Причем, оптовому покупателю. Из этого выходило, что наши маневренные бригады потеряли в боях порядка двух половиною тысяч членов экипажей. Так возникла легенда о том, что Королевская армия смогла уничтожить 625 бронеходов буквально в течении трех месяцев. Не меньше вранья мы организовали и в отношении потерь среди наших авиаторов. Авторы "Обозрения" старались быть предельно убедительными:

"Не стоит читать русских дремучими дикарями. Благодаря европейской науке, они многому научились и порою способны удивить весь Цивилизованный мир отдельными достижениями. Но несмотря на видимый прогресс, они в глубине своей загадочной души все еще остаются наивными дикарями. Их аэропланы пока что совершенней европейских, но применяются неправильно. Как средство наблюдения и связи, аэроплан хорош. Но на этом все его достоинства и исчерпываются. Но русские, забыв предостережения своего поэта насчет увлечения дешевизной, решили использовать их в качестве бомбардирских машин. На первый взгляд, они были правы. Аэроплан дешевле в производстве, проще по конструкции, устройство для них баз не требует больших затрат. Кроме того, они правильно поняли, что противодирижабельные орудия, мало что смогут сделать против стремительно падающего с высоты аппарата. Но про многочисленные минусы такого подхода они явно не подумали. Прежде всего, эти аппараты уступают дирижаблям по полезной нагрузке. Даже самый маленький из существующих дирижаблей способен поднять и доставить в нужную точку земли порядка пяти тонн полезного груза. Русским же, для аналогичной работы требуется иметь не менее 20 аэропланов. При этом, дальность их полета не превышает 1000 км. Но это перегонная дальность, когда аппарат летит в один конец. На войне же, пилоту требуется не только вылететь на задание, но и вернуться обратно. Поэтому максимальная дальность полета не превысит 500 км. А если учесть, что приходится тратить много времени на поиск цели, маневрирование, ведение боя, то радиус действия просядет до 200–250 км. В этом плане дирижабль является истинным королем воздушного океана. Лучшее свидетельство этому, их работа на трансконтинентальных трассах. Кроме того, расход топлива у дирижаблей значительно меньше, чем у тех самых двадцати аэропланов. И кстати, если в полете закончится топливо, то аэроплан упадет и разобьется. Но тот же дирижабль способен и с пустыми топливными баками держаться в воздухе очень долго.

Если вы следите за развитием дирижабельных флотов, то наверное читали о том, что в Германии завершились успехом опыты по дозаправке дирижабля в воздухе от такого же дирижабля‑танкера. Ничего подобного в случае с аэропланами невозможно.

Но мы вернемся к нашей войне. Она показала полную непригодность русских генералов в условиях современной войны. Их умения по прежнему хватает для организации карательной экспедиции против дикарей и бунтовщиков, но достойно противостоять европейской армии они не в состоянии. Впрочем, мало того, что они своими мыслями застряли в эпохе войн с Наполеоном. Так они вдобавок нагло врут своему государю. Это прекрасно видно по тому, как искусно они скрывают фактические потери в авиации.

Согласно их реляциям, ими одержано много побед в воздухе. На деле же, им так и не удалось уничтожить ни одного дирижабля. Только повредить. Сколько они при этом потеряли аэропланов от ответного огня противника, точно не известно, ибо эти сведения тщательно скрываются. В том числе и от своих собственных начальников. Известен факт полного уничтожения русских летательных аппаратов, в результате бомбардирования их базы в Земфирово. Но не меньше они теряли и в воздухе. Мы уже упоминали, что их соблазнила трудность попадания в маленький аппарат из противодирижабельного орудия. Но они не учли, что летящий на малой высоте аппарат, можно повредить огнем стрелкового оружия. И румынская пехота, открывая залповую стрельбу из винтовок, нанесла русским немалый урон. Конечно, сами стрелки редко видели падающий аппарат. Потому что пуля, в отличии от снаряда, наносит незначительные на первый взгляд повреждения. Но стоит учитывать что аэропланы обладают небольшой прочностью. Получивший повреждения аппарат можно довести до базы. Но при осуществлении посадки, когда нагрузки на конструкции резко возрастают, аппарат разрушается и не подлежит восстановлению. По сути дела, редко кокому аэроплану получится совершить больше одного вылета на боевое задание. И сравните это с дирижаблями. Дирижабли получают в бою более серьезные повреждения, но как правило они все возвращаются на базу и быстро восстанавливаются. 20–30 боевых вылетов – обычное дело для румынских воздухоплавателей. А в Америке хватает тех, у кого на счету сотни вылетов на боевое задание.

Следует отметить, что вместе с аэропланами русские теряют и экипажи. Но чтобы не беспокоить общественность и ввести в заблуждение своего государя, командование идет на откровенную подлость, объясняя гибель летчиков. Ниже мы приводим таблицу потерь, которая составлена на основании рапортов полковых врачей. Согласно этих рапортов, летчики погибали в результате заражения инфекционными заболеваниями: разного рода лихорадки, дизентерия, тиф, холера… При этом, эти болезни почему то не пристают к наземному персоналу. Ниже таблицы, мы приводим календарный график смертности от инфекционных заболеваний. Это весьма интересный график. Стоит русским потерять десяток аэропланов, как в тот же день помирают от лихорадки два десятка пилотов и бомбардиров. На следующий день у русских при посадке разбилось 17 самолетов. И тут же от дизентерии гибнет 34 члена экипажей. Суммарно от разного рода "болезней" погибло за три месяца 634 человека. То есть, потеряно в боях 317 самолетов. И добавьте к этому количеству не менее 80 аппаратов, уничтоженных Земфирово".

Какой был эффект от фабрикации всей этой залепухи? Пока что овчинка выделки стоила. По докладу Батюшина, ведущие европейские страны действительно сосредоточились на разработке именно тех систем вооружения, которые нам были наиболее выгодны. То есть, уверенно загоняли свои армии в тупик. Какое то время я испытывал нешуточные сомнения: а вдруг навязанный мной тупик все‑таки даст положительный эффект? Как ни крути, но разработка сверхтяжелых танков, гигантских дирижаблей, носителей подводных лодок… ткак или иначе способствует техническому прогрессу. Конструктора, вынужденные решать сложные технические проблемы, рано или поздно добьются совершенства. А промышленность, выполняющая столь сложные для исполнения заказы, поставит производство этих монстров на поток. И что буду делать я или мои преемники, столкнувшись с целыми дивизиями сверхтяжелых танков? Или с целыми воздушными армиями бомбовозов? Долгие размышления привели меня к выводу: пусть все это идет своим путем. Повышая огневую мощь и защищенность "сухопутных линкоров" они лишат себя главного: маневренности. Если орды легких танков способны на одной заправке и без поломок пройти пару сотен километров и появиться там, где их не ждут, то со сверхтяжем все не так просто. Накопив их в огромных количествах, наши противники сделают свои армии излишне громоздкими. И дело не только в недостаточном межремонтном пробеге. Главное – огромное число людей, которых придется задействовать во вспомогательных службах. А это значит, пехота противника будет иметь меньшую численность. И кстати, эти службы будут обременены громоздким оборудованием и оснасткой, которые не так просто перебросить туда, где в них имеется нужда. В общем, придут к тому, к чему пришли в мое время. Чем сложней системы вооружения, тем больше нажимателей кнопок и меньше нажимателей на курок.

Нажимателей кнопок конечно учат стрелять, но толку от них в непосредственном столкновении на поле боя весьма немного. Взвод посредственной пехоты довольно быстро одолеет какой‑нибудь батальон, занятый ремонтом техники.

Вывод? Внедрять в сознание западных генералов технический фетишизм нужно продолжать. Уже сейчас идет процесс формирования "дирижабельной мафии" – людей, которые на дирижаблях делают деньги и карьеру. И этим людям совершенно не нужны конкуренты в виде тех, кто верит в возможности аэропланов. Куда далеко ходить? Наш Кованько конечно не отрицает полезность самолетов, но дирижабли он любит больше. А уж в Европе на них и подано молятся. Тут даже сильно убеждать людей не надо. Было дело, нашелся у нас чудак, предложивший устройство для дозаправки топливом дирижаблей прямо в воздухе. Разработка его была очень сырая и естественно, что вызвала кучу нареканий со стороны специалистов. Если бы этот чудак продолжил совершенствовать свое устройство, может быть что толковое и вышло. Но он пошел иным путем. Следующий его проект – дирижабль‑газозаправщик. То есть, летающий газгольдер, предназначенный для того, чтобы прямо в воздухе пополнять запасы водорода в балонетах у пролетающих мимо дирижаблей. Идея еще более бредовая, чем дирижабль‑танкер. А потому и ей хода не дали, но зато подвели к горе‑изобретателю нужных людей. В итоге, он свои оба изобретения запатентовал в Германии.

Здесь расчет был на то, что такой человек как кайзер Вилли, обязательно оценит красоту идеи. Очень уж он любит разного рода технические новинки. Расчет оказался верен. Кайзер приказал и немецкие конструктора рявкнув "Яволь", занялись разработкой дирижаблей в варианте топливного заправщика и газозаправщика. Вряд ли они сами верили в целесообразность внедрения таких монстров, но орднунг для немца – понятие святое. К тому же, проблема обеспечения трансконтинентальных полетов для немецких воздухоплавателей была актуальна. Уверен, что в скором времени к ним присоединятся и британцы с французами.

Что касается сверхтяжелых танков, то и тут зарубежная военная мысль пошла интересным путем. "Танковые мафии" уже сформировались и стремились к расширению своего влияния. Те же французы докатились до интересной идеи. Суть ее была в том, что танки с успехом заменят осадную артиллерию. Более того, они коренным образом способны изменить способы борьбы с вражескими крепостями. Фанаты этой идеи упирали на мобильность, хорошую защищенность и универсальность танков в сравнении с прежним осадным парком. Их привлекала не только способность разрушать мощные укрепления, но и способность повести за собой пехоту, поддержав ее своим огнем.

Ну а я не спешил следовать общей моде. Свои дирижабли мы конечно строили и продолжали совершенствовать, но делать на них ставку не стали. У наших воздухоплавателей была весьма ограниченная ниша и не очень большой парк летательных аппаратов. То же самое касалось и сверхтяжелых танков. Мы их разрабатывали, совершенствовали и даже производили. Но все произведенное продавали другим странам. Польза от этого была. Рано или поздно, но мы начнем производство более тяжелых танков или карьерной техники. Вот тут наработки в создании той же надежной трансмиссии нам и пригодятся. Ну а пока что я делаю ставку на пародию "голожопого фердинанда" который уже неплох. И потому он должен сыграть свою роль в разгроме румын.

Тут нам предстояла сложная по исполнению операция, а нужный опыт в таком деле у нас был невелик. Но это не значило, что он не появится. В этом плане меня вполне устраивал начальник болгарского генштаба. До сей поры он и его штаб успешно справлялся, справятся и дальше.

– Иван Иванович, ближайшие задачи перед нами две. Первая – полностью очистить и установить контроль над румынской частью Добруджи. Эта задача не для наших казаков, тут более уместна обычная пехота. Поэтому, из состава Второй армии берем три дивизии, образуем из них Добруджийский корпус и морем перебрасываем в Констанцу. Оттуда они маршируют к Дунаю и закрепляются на его рубеже имея зону ответственности от Силистры до границы с Россией. Кроме того, ставьте задачу морякам. Наверняка среди трофеев в Констанце, найдутся корабли, пригодные для плавания по Дунаю. Какие‑нибудь миноноски или вооруженные пароходики. В общем, они должны все это привести в порядок и усилить Дунайскую флотилию.

– А казаки?

– Казаки и ваша кавалерия наоборот, перебрасываются на запад. Задача – громить тылы армии Презану. Ну а оставшиеся три дивизии Второй армии преследуют отступающие румынские войска.

– Что с Пятой армией? Наверняка сейчас Авереску, получив подкрепления, ударом с фронта постарается ее сковать, а Презану, подойдя, ударит ей в тыл.

– Чтобы этого не произошло, перебросьте один корпус из состава Первой армии и пусть он прикроет наши войска от удара с тыла.

– Задача аэропланам?

– Наносить бомбовые удары по войскам противника. Основное внимание – обозы армии Презану. Вряд ли у него много боеприпасов, но лучше, если их совсем не останется.

Все это были планы, которые красиво выглядели на бумаге. Они как известно хороши лишь до первого выстрела. А война показывает совершенно иное. Болгарские командиры конечно набирались опыта, но ожидать от них идеального исполнения приказов не стоило. Хватало и неразберихи, проволочек, и простой человеческой глупости. В общем, быстро перебросить Добруджийский корпус у нас не вышло. Из‑за срыва сроков, Донская бригада была слишком поздно сменена на позициях и прибыла в распоряжение командования тогда, когда в ней нужды уже не было. Точно так же не получилось быстро пополнить Дунайскую флотилию за счет трофейных кораблей. Тем не менее, закрепиться на рубеже Дуная, хоть и с опозданием, но получилось. Нас спасало то, что стратегические резервы противника были израсходованы и нам на новых рубежах противостояли спешно сформированные отряды ополченцев, не способных вести наступательные действия против регулярной армии. Собственно говоря, на этом участке всяческая война закончилась. Начался процесс закрепления за болгарами завоеванных земель.

Зато на трассе Варна‑Разград было весело. Войска генерал‑лейтенанта Иванова, приступили к преследованию отходящего противника, постоянно ведя бои с его арьергардным прикрытием. Времени на подготовку к ведению преследования у Иванова не было. Точно также у него не было ни времени, ни достаточных сил для нанесения мощного удара по противнику. Понять его было можно. Его войска, только что отразившие штурм, получили задачу, к которой заранее готовы не были. И потому, все что они могли сделать – следовать за отходящим противником, вести беспокоящие атаки и не давать ему оторваться от преследования.

Совсем иначе шли дела у Ренненкампфа. У него было время на приведение своих войск в порядок. Поэтому, оставив Констанцу на попечение прибывшей пароходами пехоты, он даже не дожидаясь приказа, продолжил рейд силами Кубанской бригады и болгарской кавалерией. Вот тут и началось то, что мило сердцу каждого казака. За успешный рейд, его участники уже были награждены специальным знаком отличия "Добруджийский крест". Конечно, явиться в родную станицу с боевой наградой – это здорово. Но еще лучше, когда в дополнение к наградам везется добыча. А казаки нюхом чуяли, что она будет.

Тесно общаясь с местным населением, они прекрасно знали о том, что румыны здешний люд грабили подчистую. Подчиняясь требованиям дисциплины, казаки не грабили мирных жителей и за все взятое честно расплачивались. Но кто сказал, что нельзя грабить врага? А тем более грабить грабителя? Поэтому в новый рейд станичники рвались как голый на случку. Конечно, нападать на боевые части они не очень то и стремились. Тут: ударил‑убежал‑снова ударил в полный рост. Но обозы – это святое! И нападали, и грабили. Из‑за этого, Презану пришлось выделять войска на прикрытие обозов. Что совершенно не остановило нападений. Просто кубанцы, встретив сопротивление, вызывали по рации летунов. Те прилетали, бомбили и улетали, а казаки вновь наносили удар, прорываясь наконец к своей законной добыче. Сперва я опасался того, что добыча обременит их и они станут саботироать приказы. Я ошибался. Потому что не учел огромного числа желающих решить мои проблемы среди представителей местного населения. Я про цыган и евреев. Целые таборы и кагалы их, буквально прилипли к кубанцам, скупая у них трофеи. Цыгане в основном старались урвать трофейных лошадей и повозки, а евреи – все остальное. Дошло даже до того, что ко мне прорвалась делегация наиболее богатых евреев с деловым предложением. Смысл его был в том, что они брались организовать доставку взятого с боя имущества, семьям наших доблестных вояк. Все, что они просили у меня, так это освободить их от таможенных сборов.