Текст книги "Океан Надежд. Весна перемен (СИ)"

Автор книги: Игорь Бер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

   – Отказаться?! От чего же у него возникло такое желание?

   – Дар заставит его с завтрашнего дня говорить одну только правду, и ничего больше кроме правды. И, как ты понимаешь, такой дар нам ни к чему.

   Тиф запустил пальцы в свои почерневшие со времени пребывания в Фаржэ длинные волосы и сильно потянул за них, после чего снова громко закричал.

   – Это плохо! – воскликнул он Марку в лицо, словно тот был виновен во всех их бедах. – Как же я ненавижу это объединение! Будь проклята магия и все ее распространители! Я почти уверен, что у них не получиться убедить мага забрать его никчемный дар. Нам надо придумать запасной план наших дальнейших действий.

   – Какой? Закрыть рот Кевина кляпом? Убивать всех встречных, которые попытаются первыми с нами заговорить?

   Тиф решил пропустить мимо ушей слова Марка, в которых вновь начало сквозить иронией.

   – Прежде, Кевин всегда первым начинал вести беседы с людьми от имени всего нашего коллектива. Теперь кто-то другой должен взять на себя эти обязанности.

   – Попахивает бунтом.

   – Наш путь и так не легок, а этот дар для нас станет рыбной костью поперек горла. Думаю, наш пришелец сам это прекрасно понимает. Если маг не пойдет на уступки, Кевин лично откажется от роли лидера в пользу кого-то из нас.

   – И, конечно же, ты рассчитываешь, что им будешь именно ты.

   – Поживем – увидим. А теперь пойдем отсюда. Пора нам объединиться с Кевином и Линин, затем покинуть Диллем.

   Они добрались до дворца губернатора, но не встретили там своих друзей. Их возвращения Тифу и Марку пришлось ждать около двух часов. Как и ожидал Тиф переговоры с магом прошли безуспешно, и Кевин остался при своем даре. Даже его дар победителя не смог сыграть главную роль в переговорах.

   – Но есть во всем этом один положительный момент, – поспешила добавить Линин. – Маг все же перенесет нас уже через пару часов к границам объединения. Правда, не по доброй воле, а в качестве наказания. А потому нам надо поскорее собрать вещи и ждать перемещения. Надеюсь, оно не будет болезненным.

   Они решили так и поступить. Сборы заняли меньше двух часов, а потому какое-то время им пришлось подождать начала перемещения. Ожидания происходило перед дворцом губернатора, который даже не удосужился попрощаться с ними. Кевину было жалко расставаться с ним подобным образом, так как Фернандо Блу показался ему хорошим и приятным в общение человеком. Было сложно расставаться с ним и со всем объединением на такой ноте, но уже ничего нельзя было поделать.

   Перемещение явилось им в виде яркой небесной вспышки, схожей с северным сиянием, которая не причинила им ни боли, ни вреда. Все вокруг обрело сияющие черты, раскалилось до яркой белизны, после чего все окунулось во мрак. Когда их глаза стали привыкать к темноте, то обнаружилось, что теперь они находились совсем в другом территориальном пространстве, в котором не было место ни фальяловым зданиям, ни сияющим в ночи деревьям, – а только широким лугам и теряющимися во тьме очертаниям высоких гор.

Глава

четырнадцатая

–

Секта имени Четырех Темных

.

Carnival of rust

–

Poets of the fall

1.

   Первой губернией объединения Иватт, которая повстречалась им на пути, называлась Пилон. Путь к ней занял у них почти три дня, а за все это время им на пути встречались лишь луга, леса и мелководные реки. Изредка им на пути попадались люди, в основном из нижнего класса, с которыми они даже не пытались заговорить, а те, в свою очередь, старались поскорее пройти мимо и не смотреть им в глаза.

   С приобретением дара правды, Кевин старался говорить меньше, дабы не сболтнуть лишнего, пусть его и окружали только верные спутники. В отличие от Кевина, Марк, который и ранее не считался косноязычным, теперь говорил без умолка и старался развеселить всех своими рассказами из жизни Скитальца, многие из которых были очень даже занятными. А когда истории заканчивались, он начинал петь, и получалось это у него довольно складно. У него был мелодичный и приятный голос, не режущий слух, а песни, которые он исполнял, завораживали Кевина словами и оригинальностью мотивов. Некоторые песни были похожи на смесь кантри и речитатива, другие можно было охарактеризовать как нечто среднее между соулом, роком и неизвестным Кевину музыкальным направлением. Бывали песни, которые были знакомы и Линин, от чего они начинали петь дуэтом, и выходило это у них невероятно гармонично и трогательно. Кевин решил, что в его мире дуэт Марка и Линин имел бы огромный успех у слушателей.

   Тиф, в свою очередь, постепенно брад бразды правления в свои руки. Он по-прежнему был молчалив и говорил только тогда, когда стоило сделать привал, инструктаж о дальнейшем маршруте и выдвинуть предположения о скорых изменениях в погоде. Кевин не стал оспаривать лидерства Тифа, с легкостью отдав тому бразды правления. Он был сыт по горло ответственностью за все то, что с ними происходило в пути.

   На третий день пути, не доезжая до Пилона, их настиг ливень, от которого они решили скрыться в заброшенном амбаре, что стоял особняком от ближайшей деревушки без названия.

   Через крышу амбара просачивалась вода, земляной пол был холодным, а остатки соломы давно сгнили, покрывшись черной плесенью. Так или иначе – это было лучше, чем обождать непогоду под покрытым тучами небом. Гамаками, в которых они ранее спали, теперь путники накрылись, молча слушая шум дождя, бьющего непрерывно по деревянным балкам и по материи, что укрывала их головы.

   – Уже восемь лет не бывал в Иватте, – произнес Марк, повысив голос, чтобы перекричать нарастающий звук грома. – Но всегда мечтал вернуться сюда когда-нибудь.

   – А как насчет Биветта? – поинтересовался Кевин. – Ты скучаешь по нему?

   – Не скрою – мысли о возвращение в родную губернию меня всегда посещали, но не ностальгия меня тянула туда, а чувство злости на ее жителей. Для меня он стал совершенно чужим, и ничего родного для моего сердца в нем не осталось.

   – А что случилось в Биветте, что для тебя он стал чужим? – спросил Тиф, как бы между прочим. История жизни Марка была известна только Кевину, а потому интерес Тифа был оправдан.

   – Ничего, чего мн6е бы хотелось вспоминать.

   И тут подал голос призовой дар Кевина, который вещал словно догма любого свидетеля в суде: "Говорить правду и ничего кроме правды".

   – Всех родственников Марка казнили десять лет назад по обвинению в предательстве, что повлекло к смерти губернатора. – Лицо Кевина исказилось в гримасе злости и сожаления. – Извини, Марк. Я просто не смог...

   – Ничего, Кевин, – успокоил его Уотер. – В этом нет твоей вины, ты просто не в силах противостоять своему дару. Да и во всей этой истории нет никакого секрета.

   – Так ты единственный в своем роде остался в живых? – с печалью поинтересовалась Линин.

   Прежде чем Марк успел ответить ей, Тиф добавил:

   – По обвинению в предательстве, значит....Очень интересно.

   – Мой род ни в чем не был виноват! – изрек Марк, чеканя слова и сверля взглядом Тифа.

   – Я в этом не сомневаюсь, приятель. Напомни, когда это произошло? Десять лет назад? Кажется, я ничего не слышал про убийство губернаторов десятилетней давности. Странно...

   – Ничего удивительного, – пожала плечами Линин. – Эрис от Иватта отделяет довольно большое расстояние.

   – Да, – согласился с ней Тиф. – Но, смерть губернатора, а вернее убийство – особое событие, которое быстро распространяется через слухи по всем объединениям.

   – Вполне возможно эта информация не дошла до тебя, по той причине, что в те дни ты был чаще пьян, чем трезв, – огрызнулся Марк.

   Прежде чем началась перепалка, Кевин вновь взял на время в свои руки лидерство на себя и остановил сору. Миротворческие способности были у него в крови и его способности к дипломатии часто оказывали ему помощь в делах, до трагических событий, которым сопутствовали резкие перемены в его жизни. Теперь они продолжали ему служить и в Молодом Мире.

   Дождь прекратился за час до наступления рассвета, и когда они возобновили свой путь, солнце сияло ярко и согревало их, испаряя влагу с земли.2.

   Впервые Кевин увидел тех, о ком так много слышал, в маленькой деревушке под названием Хакеттан, в близи губернии Пилон. Произошло это поздним вечером, когда он бродил одиноко по улице в обществе Фаундэра.

   Деревня Хакеттан в вечернее время суток выглядела безлюдной и вымершей, и Кевин сомневался, что с началом рассвета следовало ожидать каких-либо изменений. Пыльная тропинка, что вела в деревню, была заросшей травой и бурьяном, и при этом была настолько узкой, что с трудом вмещали двоих всадников. Путникам пришлось встать в колону, чтобы продолжить путь по тропе, а не продираться через засохшие стебли старой кукурузы и колючие кустарники.

   Неухоженные поля тянулись до горизонта, а спустя каждые полчаса езды им на пути попадались одна или же по две фермы. Свет в домах нигде не горел, и живности кругом не было ни видно и ни слышно.

   – Может, стоит навестить одну из ферм? – предложила Линин, с усталью в голосе. – Я готова в любую минуту упасть с седла, настолько сильно я устала.

   – Мы сделаем привал, как только окажемся рядом с тем деревом, что видно на горизонте, – на полном серьезе ответил ей Тиф.

   – Но ведь до него почти час еще ходу.

   Кевин остановил Фаундэра и спрыгнул с седла на землю.

   – Что ты делаешь, Кевин? – пожелал знать Тиф.

   – Нам и вправду нужен привал. Я загляну на ту ферму и попробую поговорить с хозяевами.

   – Стой! – прокричал ему вслед Тиф, так же спрыгнув со своего коня. – Тебя нельзя этого делать!

   Кевин прекрасно понимал смысл адресованных ему слов. Всему виной был его дар правды, и он уже был сыт по горло всеми этими приказными словами, как: "Ты не должен", "Ты не можешь", и "Тебе нельзя". Он насытился ими сполна в последние дни и его разум буквально требовал от него пресечь все эти попытки опеки.

   – И что мне теперь делать? Находиться вечно за вашими спинами?! Я устал от этого. Если что-то произойдет, можете винить меня, но я больше не хочу находиться в стороне от всего.

   Завершив речь, Кевин продолжил свой путь в сторону фермы. Он шел вперед уверено и решительно и даже не обернулся, когда услышал за спиной торопливые шаги – конечно, его никто не хотел отговаривать, но и оставлять его без присмотра никто не собирался.

   Подойдя к плетеной изгороди и такой же плетеной калитке, Кевин позвал громко хозяев фермы, но не получил никакого ответа. Калитка оказалась запертой на шпагат из необработанной кожи, но открыть ее не составляло труда, да и перелезть через нее не казалось сложным делом. Войдя во двор, Нолан сделал несколько осторожных шагов и приостановился для изучения местности. Он не думал, что на такой бедной ферме найдется огнестрельному оружию, но в голову непрошеного гостя вполне мог полететь камень. За ним шли не отставая Марк, Тиф и Линин.

   Он постучал в перекошенную ветхую дверь, не слишком рассчитывая услышать ответа. Кевин не исключал возможности, что они могли попасть в деревню схожую с губернией Аллест и с началом сумерек их вполне могли окружить бестелесные силуэты призраков. Но, он все же склонялся к мнению, что деревня была зас6лена людьми – людьми, которые не кажут носу из дома, особенно при виде незнакомцев.

   Кевин постучал во второй раз, а спустя пару минут тишины, за дверью послышался легкий шорох шагов. Хозяин фермы явно старался передвигаться бесшумно, но у него это не слишком хорошо получалось.

   – Кто там? – раздался дрожащий старческий голос.

   – Извините, что потревожили вас. Мы путники и ищем кров на ночь и, надеюсь, что вы протянете нам руку помощи.

   Ответ пришел практически незамедлительно:

   – Почему вы выбрали именно нашу ферму? – это был второй голос и принадлежал пожилой женщине.

   – Ваша ферма был первой, которая встретилась нам на пути.

   – По другую сторону дороги есть еще одна ферма. Почему вы ее не выбрали для визита?

   С последнего вопроса, Кевин начал догадываться, что их диалог через дверь ни к чему хорошему для них не приведет, и старики просто откажутся впускать их не то что в дом, но и в амбар. Конечно, впереди было еще несколько ферм и можно было в них попытать счастье, но Нолан сомневался, что их будет ждать более радужный прием. Можно было и эту ночь провести под синим небом в гамаке, но ночи, в последние дни стали холоднее и влажней, и Кевин начал замечать, что после очередного сна проведенного в поле и в полесье, у него начинала болеть голова и ныть спина. Рисковать своим здоровьем у него не было желания. Следовательно, стоило не сдаваться так легко и продолжить разговор со старыми хозяевами фермы.

   – Просто ваша ферма оказалась у нас на виду первой.

   – Попытайтесь поискать счастье на ферме Фергюсонов, – отозвался неуступчивый старческий голос.

   – Отец! – встрял в разговор Марк. – А как насчет таких слов как "гостеприимство" и "сострадание", они вам что-то говорят? Или я первый от кого вы их слышите?

   – Нет, эти слова я слышал и ранее, – ответил хозяин фермы и путники перекинулись взглядами, понимая, что старик наконец готов сжалится над ними, но не тут-то было: – Слова мне знакомы, но смысл их мне неведом!

   – А Фергюсонам знаком смысл этих слов? – задал очередной вопрос Марк, подойдя к окну, прикрытому ставнями.

   – Вот у них и спросите, а нас прошу больше не беспокоить. И даже больше – если вы немедленно не покинете наше крыльцо, я открою стрельбу на поражение.

   – Я сомневаюсь, что у них есть огнестрел, – сказал Тиф, после чего подошел к дверям и потянул за ручку. Дверь заскрипела, но не подалась. Прежде чем он сделал очередную попытку, Кевин поспешил остановить его.

   – Ружья возможно у меня и нет, но у меня есть арбалет и он уже заряжен. Пойдите прочь, последователь Темных!

   – Я могу взломать дверь, – предложил Тиф, но Кевин запретил ему прибегать к силовым методам. Старики дали им ясно понять, что в их доме путникам не рады, и впускать их на ночлег они не собираются. Подозрительность стариков к незнакомцам имела под собой нечто большее, чем простое недоверие. Скорее всего, фермеры чего-то боялись.

   Они вышли через калитку, так же, как и вошли, при этом Кевин вновь натянул кожаный шпагат, закрывая дверцу так, как это было сделано до их прихода.

   – Думаю, нам стоит разделиться, – предложил Марк. – Когда мы вламываемся всей толпой на ферму, хозяева начинают нервничать и отвечают нам категорическим отказом. Если мы будем действовать раздельно, тогда наши шансы на успех увеличатся, к тому же мы сэкономим время.

   – Вдобавок, наверняка есть люди, которые будут готовы приютить одного из нас, а не всех разом, – поддержала идею Марка Линин. – Ночевать по отдельности все же лучше, чем всем ютиться вместе под открытым небом.

   – Отлично, – согласился Тиф. – Мы так и поступим. Только ты, Кевин, пойдешь с кем-то из нас, а не в одиночку. Не хочу, чтобы твоя тяга к правде, привела нас к нежелательным последствиям.

   – Я смогу следить за своим языком, – заявил Кевин, не желая соглашаться с предложением Тифа. – Буду только просить хозяев ферм приютить нас, и как только получу от кого-то одобрительное предложение, сразу же вернусь к вам, прежде чем меня завалят вопросами.

   – Думаю, Кевин справиться, – кивнул Марк. – А вот ты, Тиф, пойдешь на поиски ночлега вместе с Линин.

   – Это еще почему? – в унисон переспросили Тиф и Линин.

   – Тут такое дело, – принялся пояснять свое предложение Уотер. – К женщинам, тем более молодым и привлекательным, всегда больше доверия. А вот тебе, Тиф будет гораздо сложнее в одиночку уговорить кого-то впустить себя в дом. У тебя слишком суровый вид, который может напугать любого человека, который незнаком с тобой. К тому же у тебя нет ноги, что выдает в тебе отставного солдата или же просто опасного человека. С Линин вы будете походить на отца с дочерью, что поможет вам найти понимание и отзывчивость в сердцах испуганных и недоверчивых фермеров.

   Тиф хотел ответить Уотеру какой-либо грубостью, но нашел в себе силы сдержаться, потому как в словах Марка все же был смысл.

   Кевин, так же, как и Тиф, понимал, что своими словами Марк, в большей мере, вновь хотел поддеть пожилого солдата и его самолюбие. Но в его словах было и правильность мышления – чтобы быть убедительным, Тифу всегда требовалось прибегать к помощи меча, а не к словам, и попытка его вломиться в дверь к старикам несколькими минутами ранее, только подтверждало это.

   – Я бы посоветовал в вашем дуэте говорить только Линин, – продолжил свою мысль Марк. – А ты, Тиф, старайся больше находиться позади нее и в нужных местах поддакивать.

   – Попридержи язык, щенок! – прорычал Тиф, вытянув указательный палец в сторону Уотера. – Иначе, я тебе его укорочу!

   – Давайте не будем ссориться, а преступим к поискам ночлега, – поспешил утихомирить Тифа Кевин. – Скоро ночь, и с каждой минутой у нас меньше шансов на то, что нас приютят. А потому не будем терять драгоценное время.***

   Тиф и Линин ехали верхом по узкой тропе на север в сторону одной из ферм и молчали. Они мало общались между собой во время всего путешествия и мало общались между собой, когда находились в Андорской темнице. Нарушила тишину, так же, как и в первый день их знакомства, Линин:

   – Сколько тебе лет, Тиф?

   – Что заставило тебя заинтересоваться моими годами? – спросил Тиф, глядя перед собой, но прежде чем Линин успела ответить на заданный им вопрос, Тиф продолжил: – Боишься, что загнусь от старости, так и не увидев Океана Надежд? Если так, то боюсь тебя расстроить, мне всего лишь сорок восемь.

   – А выглядишь почти на шестьдесят, – усмехнулась Линин.

   – Выучилась остроумию у Уотера? Может, я и выгляжу старше, зато чувствую себя на тридцать, – отпарировал Тиф. – А если бы не отсутствие ноги, то и вовсе чувствовал себя на двадцать пять. Так что я не так стар, чтобы сойти с пути.

   Тиф повернулся к ней свое изрытое морщинами лицо, пристально глядя ей в глаза. В сумерках Линин казалась как никогда прекрасной. Настолько прекрасной, что по ночам она ему снилась. Как правило – обнаженной и невероятно желанной. Чаще всего в его снах она стояла на вершине холма рядом со старым деревом, в чьей листве шумел ветер, и непрерывно смотрела вдаль. Тиф всегда подходил к ней сзади и начинал поглаживать ее бедра, ягодицы, грудь, талию, целуя плечи, шею, потом щеку...до тех пор, пока она не оборачивалась, и Тиф видел перед собой сморщенное коричневое лицо ведьмы Диздейн, в глазах которой пылало пламя. Она улыбалась ему, обнажая желто-серые клыки, и Тиф тут же просыпался. Сон этот часто повторялся и с каждой ночью, он утверждался все сильнее в одной зародившейся в нем давно мысли.

   – Почему ты так пристально смотришь на меня? – взволновано спросила Линин, явно испытывая легкое чувство страха перед ним.

   – Наверное потому, что мы сейчас одни, а время близиться к ночи. И я не только в душе, но и физически в некоторых местах чувствую себя на двадцать пять.

   – Ой, только не надо этих мерзостей, – Линин с отвращением скорчила кислую мину, но Тифа такая реакция не разозлила, а даже наоборот – заставила развеселиться. – Я сейчас совсем не желаю слушать о твоих низменных физических потребностях.

   – Отлично, тогда давай сменим тему для разговора.

   – Уж будь так любезен, – язвительно попросила Линин, кривляясь по-девичьи.

   Тиф резко натянул на себя вожжи, и его конь встал как вкопанный. Лошадь Линин проделала несколько шагов вперед, после чего она ее развернула бокам, обернувшись к Тифу.

   – Что с тобой случилось?

   – Ты хотела сменить тему для разговора. Так вот, я хочу знать: кто ты, Линин?***

   Несколько секунд вокруг были слышны только стрекотания сверчков, затем над ними пролетели две летучие мыши, пропищав что-то друг другу. Линин явно была напугана, но она старалась скрыть это, хотя у нее плохо получалось.

   – Я не понимаю о чем ты...

   – Прекрасно понимаешь, милашка. Так что, лучше говори правду. Знай, старик Тиф вранье чует прежде чем его собеседник успевает произнести и двух слов.

   – Тиф, я не понимаю...

   – Кончай, а! – крикнул на нее одноногий солдат, от чего девушка вздрогнула. – Хоть сейчас не называй меня Тифом, ты наверняка знаешь мое настоящее имя. Я больше не стану повторять своего вопроса и жду от тебя только ответа, и не приведи Мир Вечности тебя вновь ответить, что не понимаешь моего вопроса. Я жду!

   Линин молчала, но и не отводила взгляда. Она была напугана, но не хотела показывать Тифу свою слабость.

   – А что ты сам думаешь обо мне?

   Тиф сжал нервно губы и нахмурил лоб – девчонка совсем не хотела играть по его правилам. И все же – правила другие, но игра – та же.

   – Я знаю, что губернатор дал ясный приказ страже темницы, чтобы я был один в камере, до тех пор, пока не приведут Кевина. Но, они заселили ко мне тебя. Ни один стражник Андора не пошел бы против приказа губернатора. Это я могу объяснить только одним словом – колдовство. Парень, – твой частый клиент, – это ведь он был в гостях у ведьмы на болоте Бувалн с посланием от губернатора? Странное совпадение, ты не находишь? Он вернулся назад в губернию не только для того, чтобы передать Милтону сверток от Диздейн, но и для твоего ареста.

   – Меня приговорили к смертной казни! – воскликнула Линин в свое оправдание.

   – Которая, невероятным чудом, прошла стороной. И теперь ты здесь, стоишь передо мной и держишь вместе с нами путь к Океану Надежд. Удачный жизненный поворот, ты не находишь? Так же стоит упомянуть причину твоего ареста – ведомство. – Тиф сделал кульминационную паузу, прежде чем продолжить. – Я ответил на твой вопрос. Теперь твоя очередь держать ответ.

   – Зачем? – спросила Линин с легкой дрожью отчаянья в голосе. – Ты ведь сам все знаешь.

   – Что вас связывает с Диздейн?! Почему она тебе помогает?!

   – Она моя мать, вот почему! – прокричала Линин. – Теперь ты доволен?!

   – Мать?! – не скрывая удивления, переспросил Тиф. – Старуха ровесница Андерса Хан Тор Вил Бенуа, а тебе и двадцати нет. Или же ты только выглядишь на двадцать, – с неприязнью добавил вояка.

   – Мне столько, на сколько я выгляжу, просто у моей матери есть дар, позволяющий обворожить любого мужчину. Скорее всего, моего биологического отца больше нет в живых, но он умер уверенный в том, что занимался любовью с самой прекрасной женщиной на свете.

   – И сколько же у тебя сестер? – спросил Тиф, не упомянув о братьях, так как прекрасно знал, что у ведьм всегда рождаются только дочери – будущие ведьмы.

   – У Диздейн всего одна дочь.

   – С ее-то талантами?

   – Да. Ей нужно было только очередное звено в родовой цепи, для продолжения своего магического начала, так как она сама уже близка к краю Пустоши.

   – И зачем тебе магическая сила Океана, раз к тебе в скором времени перейдет сила мамочки? С ее силой ты проживешь лет двести-триста, если не все пятьсот. Оставалась бы ты рядом со своей мамашей на болте, варила бы вместе с ней зелья из лягушек и соблазняли далее смертных дураков, заблудившихся в Ивенском лесу.

   – Я не хочу прожить всю свою жизнь на болоте, и чтобы любое ничтожество указывало мне, что мне делать и куда мне можно идти, а куда нельзя.

   Тиф пожал плечами, словно говоря: "Раз ты этого хочешь, то будь по-твоему", после чего пришпорил коня и поехал далее по узкой тропинке в сторону фермы. Через несколько секунда Линин нагнала его.

   – Ты им расскажешь правду обо мне? – спросила его Линин, с явной надеждой услышать в ответ: "Нет".

   – Все зависит от тебя, дорогуша.

   – Что ты хочешь этим сказать?

   Тиф притормозил коня и тот недовольно зафыркал. Линин остановилась рядом с ним. Протянув руку, он провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Линин незамедлительно отпрянула назад.

   – Даже и не думай!

   – Почему? – с наигранной обидой поинтересовался Тиф, выпятив нижнюю губу. – Разве ты не этим занималась до того, как попасть в темницу? Если дело в деньгах, то я могу тебе и заплатить. Раз у тебя выработалась такая привычка – всегда брать деньги с мужчин за секс.

   – Ты мне омерзителен. – В подтверждение своих слов, Линин повела плечами.

   – У тебя есть выбор: либо раздвигай ноги, либо твой маленький секрет станет известным Кевину.

   – Есть и третий вариант, дорогуша, – весело, но так же с неприязнью в адрес собеседника, ответила Линин.

   – И какой же? – спросил Тиф, хотя уже и сам догадывался о продолжение ее слов. Все было логически просто.

   – Ты держишь мой секрет в тайне, а я буду держать твой.

   – Раз на то пошло, мне будет легче убить тебя, – без капли юмора в голосе, заявил Тиф.

   – А чем ты оправдаешь мою смерть перед Кевином? – в ее голосе вновь задребезжали нотки страха.

   – Детка, я специалист по лишению жизни. А подстроить все под несчастный случай – не составит для меня большого труда.

   – Моя смерть может очень сильно расстроить Кевина, и ваша путешествие к Миру Вечности если и не завершиться, то уж точно приостановиться на определенное время.

   – Милашка, – откровенно рассмеялся он ей в лицо. – Думаю, ты уж слишком сильно переоцениваешь привязанность Кевина к своей персоне.

   На этом их беседа подошла к концу, и Тиф вновь направил коня в сторону фермы, до которой было рукой подать.

   Линин осталась стоять на месте, размышляя обо всем сказанном Тифом ранее, и прежде чем она направила своего коня вслед за одноногим убийцей, вдали раздался одинокий оружейный выстрел.***

   Марк Уотер продвигался вперед верхом на коне по темной тропинке, разрезающую поперек на одну из немногочисленных частей главную тропу деревушки Хакеттан. Он насвистывал мелодию песни, услышанную им еще в раннем детстве, и которую после этого ни разу (кроме как от себя) больше нигде не слышал. В песне говорилось о материнской любви, которая никогда не остывает, в отличие от любви между парнем и девушкой. В какой-то момент ему надоело сидеть в седле и он, спрыгнув вниз, принялся вытанцовывать на пыльной тропинке ритмичные движения, делая несколько шагов в разные стороны, затем кружась на месте. Местность была пустынной, но если бы его кто-то увидел, то наверняка посчитал бы полоумным. Марка это мало волновало. Единственным свидетелем его танцевального мастерства был его конь, который безропотно шагал за хозяином и послушно останавливался на месте, стоило Марку вновь пуститься в пляс.

   – Ты считаешь, что я выгляжу глупо, танцуя в одиночестве на темной улице? – спросил он своего коня, зажав его большую голову меж своих ладоней. – Нет? Тебе даже нравиться мой танец, Ровен? Знаешь, мне очень приятны твои слова, пусть даже ты и лукавишь.

   Марк убрал руки, и конь тут же принялся кивать головой, словно соглашаясь со всеми сказанными им словами.

   – Я тебе рассказывал, что я сам из Иватта? – спросил Марк коня и тот снова закивал. – Значит, рассказывал. А о том, что я здесь впервые спустя очень долгое время? – Ровен опять закивал, после чего отвернулся в сторону. – И это рассказывал? При этом ни единожды, и теперь тебе это уже не интересно. – Марк похлопал коня по его длиной шее и потянул его за узду вперед. – Рано или поздно мы все возвращаемся домой. Кто-то только во снах, а кто-то и наяву. И всегда мы ждем эту встречу с легким трепетом в груди, рисуя себе картины этого возвращения. Но часто, наши ожидания не соответствуют реалиям, и тогда, что-то в нас обрывается, и мы снова стремимся сбежать куда-то. – Марк тяжело вздохнул и взглянул на ночное небо, выделяя среди множества звезд те, которые горели ярче остальных. – В первые годы побега, я мечтал вернуться назад, пусть упоминания о моей семье были стерты с лица земли, пусть все что я любил – ушло в никуда, пусть меня там ждал только палач. Но тот мальчишка, который продолжал жить во мне, твердил без конца, что стоит только вернуться назад и я обнаружу все как и было раньше, что ничего не изменилось, мой род по-прежнему с верностью служит при дворе и у меня как и раньше много друзей, которые не отреклись от меня. – Марк грустно улыбнулся и пожал плечами. – Глупые мечты, и взрослый парень, что теснился в одном теле вместе с ребенком, прекрасно это понимал. Биветт больше не притягивает меня, и сейчас моей ноги в нем не будет.

   Ферма, к которой он держал путь, была уже совсем близко, и он замолчал. На первый взгляд, пусть и объективности в его предположении не хватало из-за сумрака, данная ферма казалась побогаче той, которую они навестили первой. Забор здесь был выше, ровнее и новее. И сама ферма была больше – как жилая ее часть, так и пристройки для скота и птиц. Открыть калитку ему не удалось, так как она была плотно заперта, и Марк решил перепрыгнуть через забор. Как только ему это удалось, он счистил со своей одежды невидимую пыль и успел сделать два шага, когда скрипнула дверь дома, а затем раздался выстрел, осветив на короткое мгновение небольшое пространство огненной вспышкой.***

   Благодаря своей развитой реакции или же удачному стечению обстоятельств, Марк Уотер успел броситься на землю и прикрыть голову руками за секунду до произведенного выстрела. Марк перевернулся с живота на спину, затем вновь на живот, и оказался за колесом телеги. Для перезарядки ружья потребовалось бы несколько секунд, этого бы хватило ему для того, чтобы выбить дверь и обезоружить стрелявшего, но ему не хотелось рисковать: мало ли, может, у фермера было про запас еще одно ружье?

   – Эй! – попытался он докричаться до хозяина фермы, по чьей вине свинец чуть было не прошел через его грудь, оставив после себя зияющую рану. – Вы меня слышите?! – Ответа он не получил, но решил продолжить разговор, пока над его головой не прогремит очередной выстрел. – Прекратите стрелять, я прошу вас! Я не вор, и тем более не грабитель! Я просто искал место для ночлега! У меня и в мыслях нет причинить вам вред!

   Марк заполз под телегу, чтобы лучше разглядеть стрелявшего, находящегося за дверью. Но дверь уже была заперта, а вот ставни одного из окон тихо приоткрылись. Из окна высунулось дуло ружья, затем макушка головы, а вскоре и голова целиком. Пристальный взгляд хозяина фермы принялся оглядываться по сторонам. Марк решил, что фермер поступил опрометчиво – если он бы на самом деле пришел на ферму с целью убийства, то этот момент был бы прекрасной возможностью расквитаться с фермером.

   Мужчина был среднего возраста, возможно, чуть старше самого Марка. Его лицо было сосредоточенным и настороженным, от чего выглядел он немного простовато и смешно.

   – Выходи с поднятыми руками, приятель! – проорал фермер.