Текст книги "Океан Надежд. Весна перемен (СИ)"

Автор книги: Игорь Бер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

   – Радуйся с нами, приятель! – проорал бородач с красным от выпивки лицом, схватив его за рукав камзола. – Или ты не рад?!

   Кевин ничего ему не ответил. Вырвавшись из его захвата, он продолжил свой путь, не обращая внимания на гневные крики бородача в его сторону, понимая, что толпа не даст им больше сблизиться вновь, а только отдалит.

   "Еще немного", приободрял он себя, глядя вперед. И, на самом деле, здание суда уже было очень близко, но конца толпы он по-прежнему не видел. Так же ему не прибавляло оптимизма и тот факт, что ступени, ведущие к дверям суда, так же были полностью заняты людьми. Несколько пьяных жителей губернии пытались проникнуть внутрь, но стражники предотвращали все попытки проникновения в здание. Несмотря на это, Кевин решил не останавливаться, а идти дальше. Понимая, что у стен губернии движение масс должно было быть менее ощутимым.

   Так оно и оказалось – дойдя до стены, Кевин смог перевести дух и привести свою одежду в порядок. Камзол сбился в сторону, а сорочка вышла из штанов. Меч, наконец, перестал цепляться за все вокруг и больше не бил его по ногам.

   – Кевин! – Он обернулся, и увидел идущих сквозь толпу к нему Марка и Линин. – Мы тебя нашли, слава Океану Надежд!

   Марк протиснулся к нему и обнял, словно не видел его очень долгое время. Линин проделала то же самое, вдобавок повиснув у него на шее и расцеловав все лицо.

   – Мы уже решили, что с тобой случилось нечто плохое.

   – Я здоров, – успокоил их Нолан. – А где Тиф?

   – Он остался, – ответил Марк. – В его состояние было сложно не то чтобы идти не отставая, а просто стоять на ногах.

   – Ты хотел сказать – на ноге, – дополнила слова Марка Линин с усмешкой.

   – Что с ним?

   – Напился.

   – И вы его оставили?!

   – Не волнуйся, он не пропадет, – уверено заявил Марк. – Даже в таком состоянии он вполне может постоять за свою честь. – Марк оглядел толпу и мечтательно произнес: – Где тот Аллест, который нас встречал своими пустынными улицами?

   И словно, по желанию Марка, произошло то, что заставляло пустеть Аллест к началу нового дня – из окон зала суда выплеснулась вспышка света. Она была настолько яркой, что даже звезды на небосклоне на миг пропали, а всю губернию заволокло белизной. Они инстинктивно прикрыли глаза, боясь повредить зрения, но интерес к происходящему, заставил Кевин слегка приподнять веки.

   Свет просачивался сквозь тела людей, делая их прозрачными, от чего Кевин увидел перед собой не людей из плоти и крови, а стоящих на месте скелетов, с вздернутыми руками вверх, которыми они пытались укрыться от кары спустившейся на них со второго этажа здания суда. Все это напомнило Кевину о документальных фильмах про испытания атомных бомб. Одно из окон зала суда, до этого плотно стоящее в раме, разлетелось на мелкие осколки, но прежде чем упасть на головы людей, осколки стали прозрачными, пока полностью не исчезли. Так же, как и осколки начали растворяться в воздухе и люди. Яркий свет бесшумного взрыва стал меркнуть, превращаясь в плотные сгустки разноцветных лучей, что витиевато петляли по ночным улицам опустевшей губернии. На небе вновь засияли звезды. И только крики ужаса исчезнувших людей, продолжали жить в отголосках эха.3.

   Было утро того же дня, и все они вчетвером находились в зале суда. Тиф мучился симптомами похмелья и часто прикладывался к фляжке с водой, морщась при каждом звуке или резких движениях. Сев на первый ряд скамеек, он зажал голову ладонями и прикрыл глаза.

   Кевин, Марк и Линин стояли перед магическим кругом и все трое держали ножи в руках.

   – Давайте поскорее закончим со всем этим, – предложил Тиф, массируя веки. – Мне хочется выспаться, а то я чувствую себя ни на что негодным.

   – Как только мы сотрем круг с пола, мы немедленно покинем Аллест, – заявил Марк. – У нас нет времени ждать твоего полного выздоровления.

   – Ты на меня сердишься? – спросил Тиф, невесело засмеявшись.

   – С чего мне на тебя сердиться?

   – Может, потому что у тебя нет сменной обуви?

   – Прекратите! – потребовал Кевин. – Мы не покинем сегодня Аллест, по той простой причине, что мы должны дождаться ночи и убедиться, чтобы ничего не повторилось вновь. Только после этого мы продолжим свой путь.

   Замолчав, Кевин опустился на одно колено и принялся скрести ножом краску, которой был нарисован магический круг. Линин и Марк присоединились к нему, принявшись за работу с другого конца. Когда краска была полностью стерта, Линин намочила тряпку в ведре с дождевой водой и прошлась по тому месту, где раньше был магический круг. На влажном полу не осталось и следа от него.

   – Вот и все. Будем надеяться, что это поможет.

   – Наверное, мы поспешили избавиться от круга, – подал голос Тиф, обнажая свои желтые зубы в улыбке. Встав со скамьи, он неторопливо подошел к ним. – Мне только что пришла отличная идея в голову. Жаль что поздно.

   – И что же ты придумал? – спросила Линин.

   – Нужно было нам всем провериться в этом круге. Кто знает – все ли в нашем дружном коллективе говорят правду и только правду? Возможно, среди нас есть те, кому не стоит доверять.

   – Конечно, после чего круга больше нет, ты можешь легко рассуждать об испытаниях, таким образом, пытаясь отвести от себя подозрения, – возмутилась Линин.

   – Ты оправдываешься, дорогуша?

   – Прекрати! – осадил его Кевин. – Нам вместе стоит пройти долгий путь, а с таким настроем нас надолго не хватит. Пора начинать доверять друг другу и не искать лжецов и притворцев.

   Ни Тиф, ни Линин, ни Марк, не решились оспорить слова Кевина, но никто из них так же не подумал первым начать просить прощения у остальных. Но, Кевина уже радовал тот факт, что данная тема закрыта, а продолжать нравоучения у него не было ни желания, ни сил. Если быть честным до конца, хоть с самим собой, у Кевина было подозрения в адрес каждого из них, но эти подозрения не были столь велики, чтобы незамедлительно распрощаться с кем-либо. К тому же Кевин находился в таком положении, в котором было неправильно отказываться от помощи, несмотря на то, от кого она исходила.

   Взглянув в последний раз на влажный пол, и убедившись, что магический круг не собирается проявляться заново, Кевин, вернул свой нож за голенища сапога и направился по дорожке между скамеек в сторону массивных дверей, что вели к лестнице. Эту ночь он решил, что вновь проведет в доме Энни. И, хотя, он не успел попрощаться с ней, он надеялся, что с ней больше не повстречается.***

   Он погладил Фаундэра по гриве, и тот одобрительно закивал своей большой черной головой в ответ, фыркая от удовольствия. До рассвета оставались не больше двух часов, но Аллест так больше и не пробудился от спячки и не зажил своей повторяющейся изо дня в день жизнью. Люди не заполнили улицы и площадь в честь празднования процесса над Тэки. Все оставалось так же тихо и пустынно как в первые часы их приезда в данную губернию.

   – Похоже, нет больше смысла ждать. – Марк первым вскочил в седло. – Мы сделали все, что от нас требовалось. Жители Аллеста приобрели покой.

   За Марком, в седло вскочила Линин, а затем и Тиф. Кевин оставался стоять последним на каменной дороге и пристально вглядывался во мрак, пытаясь уловить какое-либо движение, и тщательно вслушивался в тишину, желая услышать какой-либо звук.

   Ничего не изменилось и, видимо, не собиралось меняться.

   Оседлав Фаундэра, Кевин без спеха направился в сторону ворот губернии вслед за остальными.

   – Надеюсь, вам стало легче, – произнес Кевин.

   Медленно раскачиваясь в седле и вслушиваясь в гулкий топот копыт, он проехал под аркой с названием покидаемой губернии, глядя в спины впереди идущих товарищей, в то время как за ними непрерывно наблюдала еще несформировавшаяся окончательно бледно-зеленная луна.

Глава

одиннадцатая

–

Пустынное

Плато

.

Illusions and dreams

–

Poets of the fall

1.

   К первой половине апреля путники добрались до Пустынного Плато – бескрайней равнины, насыщенного желтого цвета, почти лишенной растительности, занимающей треть всего объединения Зиам, – которым заканчивалась губерния Генналл.

   В само объединение Зиам они въехали почти две недели назад, по приблизительным подсчетам Кевин, был конец марта месяца. Зиам радикально отличался от Эриса и Биона своими ландшафтами. Здесь не было холмов и долин, леса были редкими, а деревья почти карликовыми. Фауна и вовсе была скудной, не отличаясь разнообразием. Помимо змеевидных тварей, диких собак и скорпионов, здесь можно было встретить одногорбых верблюдов, диких быков, да грызунов разных видов. Именно из-за бедности местных земель, по словам Марка, объединение Зиам на протяжении многих веков вела воины с другими объединениями за их плодородные земли. Большее количество воин Зиам ввел с Бионом, и надо сказать, вполне удачно. Во времена, когда Эрисом руководил Генрих Фердинанд Ван Хор Ван Хор Сет Берун, объединения Бион не существовало по причине его полной оккупацией Зиамом, которая длилась на протяжении пятидесяти лет. Но зиамцы решили не останавливаться на этом, и на волне успеха, владыка Зиама Ахмед Стад Эвен Рахиль объявил войну Эрису. Спустя пару лет после этого Андерс Хан Тор Вил Бенуа стал губернатором Андора, вероломно очернив имя прежнего губернатора Берта Джонса. Помогло ему в этом поддельное письмо, которое якобы отправил Джонс Эвен Рахилю, с предложением помощи и поддержки в военных действиях против Эриса. Из письма исходило, что Джон готов предоставить свою армию, состоящую из двух тысяч человек, готовых начать военные операции в самом центре Эриса. Взамен, Джонс просил у Эвен Рахиля оставить ему Андор, Песверс и северную часть Госбуна.

   Договор попал в руки владыке Эриса Генриху Ван Хор Ван Хор Сет Беруну, который был охвачен яростью огромной силы. Он лишил Джонса чина и престола губернатора, а затем казнил на главной площади Андора, в присутствие владыки Эриса, губернаторов Песверса и Госбуна. До последней минуты своей жизни, Берт Джонс так и не признал своей вины в предательстве. Легенды гласили, что перед тем как сложить голову на плаху, Джонс даже опустился на одно колено перед владыкой Эриса, прижал правую ладонь к груди и опустил голову, повторяя ранее принесенную присягу верности Ван Хор Ван Хор Сет Беруну, которую проходили все избранные перед получением губернаторского чина.

   В тот же день, Ван Хор Сет Берун назначил нового губернатора на престол Андора. Им стал бывший казначей Андерс Хан Тор Вил Бенуа, который по совместительству был человеком пресекшим заговор Джонса. Знающие люди поговаривали, что Андерс Хан Тор Вил Бенуа пошел на предательство не только из-за желания получить престол Андора, но и из-за страха за свою жизнь, так как за неделю до свержения Джонса, казна губернии неожиданно недосчиталась большого количества золотых запасов.

   Таким образом, орден Грандов господствующий многие века в Андорской губернии канул в лету, а ему на замену пришел орден Лордов.

   Спустя год, после описываемых событий, Зиам – незнающий поражений в важных битвах в войне с Эрисом, – решил начать войну на двух фронтах. Эвен Рахиль счел, что его могучая армия способна вести бои с двумя объединениями одновременно, а потому – следующим пунктом по завоеванию Молодого Мира, владыка Зиама избрал объединение Фаржэ, которое, как и в нынешние времена, считалось оплотом магии и богатства. Именно этот шаг Эвен Рахиля стал для него роковым – Фаржэ оказалось гораздо искуснее в военном ремесле, чем Бион и Эрис вместе взятые. К тому же, Фаржэ был не только заселен людьми и волшебниками, но и существами, одна особь которых могла справиться с десятью воинами разом. Рахиль был сильно поражен, когда ему донесли информацию о том, что с его армией начали войну не только люди, но и "недочеловеки", к которым он всегда относился с неприязнью и отвращением. В этом плане он мало чем отличался от нынешнего губернатора Андора. Он незамедлительно потребовал, чтобы и на его землях были найдены все оборотни, колдуны и прочие твари, выдрессированы и отправлены в бой. Он и думать не мог, что существа, живущие в Фаржэ, объединились с людьми не по причине дрессировки, а по собственному желанию. Это привело к тому, что тысячная армия, отправленная на выполнения данного задания, была полностью уничтожена.

   Спустя три года, Эвен Рахиль потерпел свое самое сокрушительное поражение в войне с Фаржэ, вследствие чего он оказался вынужден прекратить войну с Эрисом и отозвать с его земель свое войско. Несмотря на то, что объединение Бион уже долгие года отсутствовала на карте Молодого Мира, а жители давно научились воспринимать себя как неотъемлемую часть Зиама, бионцы отказались помогать Рахилю в войне с Фаржэ. Подавить бунт в Бионе, у владыки Зиама не было ни времени, ни сил.

   Когда Фаржэ пошло в атаку и ступила на земли Зиама, Эрис подписал союзнический договор с ним, этим не оставив ни единого шанса на победу Зиаму. И уже через полгода Зиам был полностью повержен, а Бион вновь стал объединением. Зиам был разделен на три сферы влияния и лишен высшего руководства. Эвен Рахиль был приговорен к смертной казни, которая спустя три месяца была заменена пожизненным заключением в темнице Гарон. Данная темница возвышалась в самом центре Пустынного Плато, и многие века в ее стенах умирали исключительно люди неугодные владыкам Зиама. Рахиль стал первым главой объединения, который попал в Гарон в качестве постояльца. Приближенные Рахиля не были заключены в темницу, но были изгнаны на Пустынное Плато. Там они прожили больше двадцати лет, после чего получили помилование и разрешение на переезд на земли с менее суровым климатом, но с дальнейшим пребыванием среди ничтожного класса, так как средний класс – и тем более высший – для них был навсегда закрыты.

   По всему Зиаму до сих пор можно было найти немало потомков Рахиля и его родственников, но все они оставались частью ничтожного класса.

   Около сотни лет назад Зиам получил независимость и Кашаген (то есть Карун, Шавелл и Генналл), Вамин (Виниатт и Лиамин) и Шарбут (Щахрут и Фолбут) объединились, вернув к жизни объединение Зиам, но владычество так и не было восстановлено, по той простой причине, что все остальные объединения (кроме Фаржэ) давно отказались от единого владыки. Теперь объединениями руководил не один человек, а Совет губернаторов, который считался более продуктивной системой правления, что позволяло пресечь концентрацию силы в одних руках. Один раз в год все губернаторы одного из объединений встречались ровно на три дня в одной из губерний (которая выбиралась по жребию) и обсуждали все важные темы, которые волновали правителей и простых жителей губерний и которые не могли быть решены в одиночку по каким-либо причинам.

   Фаржэ не пошел по той же политической дороге, что и остальные объединения по той простой причине, что владыкой Фаржэ были всегда волшебник – а уж они всегда знали толк в справедливости и общественной гармонии.

   Вот уже более сотни лет в Молодом Мире не бушевали воины, но конфликты между объединениями никогда не прекращались, хотя велись они исключительно в экономических сферах.

   Несмотря на огромную территорию Пустынного Плато, Зиам все же считался портовым объединением, так как три губернии Зиама имели выход к одному из Пяти Великих Озер. Судя по рассказам Марка, Кевин мог предположить, что эти Великие Озера ничем не отличались от морей, разве что не имели выход к океану или же друг к другу. Флот Зиама считался одним из самых сильных в Молодом Мире, уступая только флоту Фаржэ – объединению, которое по развитию обгоняла все остальные объедения на несколько десятков лет вперед.

   – Очень хотелось бы побывать в Фаржэ, – произнес Кевин, смотря на окутанный желтыми песчаными облаками горизонт бескрайнего пустынного простора.

   – О да, Фаржэ удивительное место, – мечтательно произнес Марк. – Каждый живущий в Фаржэ обладает магическими способностями. Даже самые простые представители человечества. Там магия не считается чем-то зазорным, пугающим и опасным. – Марк почесал щеку, стряхивая с нее плотно прилипшие острые песчинки, что покрывали Пустынное Плато. – Любой, кто попадает туда, пусть и на короткое время, получает магический дар, который действует на всей территории Фаржэ.

   – Ты там часто бывал? – спросила Линин. В ее длинные волосы, что развевались на теплом ветру, затесались песчинки, от которых, как она не старалась, все никак не могла избавиться.

   – Не настолько часто, насколько бы хотелось, – признался Марк. – Но не только магия и гармония, привлекает всех в этом объединение, а еще ее природные красоты, со своей уникальной флорой и фауной.

   – Ну, Пустынное Плато тоже имеет свою уникальную флору и фауну, но прекрасным это место никак нельзя назвать, – проворчал Тиф.

   Кевин попытался представить себе Фаржэ, но его воображение категорически отказывалось работать. Ему натерпелось увидеть это объединение своими глазами, но пока они находилось в Зиаме, и горячее солнце, да поднимающий песчинки ветер, не способствовали их комфортному продвижению вперед.

   Земля Пустынного Плато напомнила Кевину о мертвой части Ивенского леса. Земля здесь была такой же твердой и покрытой паутиной трещин. Только здесь не росли болезненно скрюченные деревья, цвет земли был розово-желтым, и трещин было гораздо больше, хотя они были намного уже.

   Фаундэр заржал и резко повелся в сторону, видимо чего-то испугавшись, и Кевин с трудом удержался в седле. Кевин огляделся по сторонам и увидел большого черного скорпиона, который встав в боевую стойку и прижав ядовитое жало хвоста к спинке, выполнил нечто на подобие боевого танца.

   "Не хватает только лошадиного или же коровьего черепа, из глазницы которого выползет паук", подумал Кевин, и тут же его желание исполнилось: белые кости умершего животного покоились у колючего кустарника и двух больших камней, которые глубоко ушли под землю. Паук, правда, решил не выходить из своего уютного гнездышка, чтобы порадовать своим появлением путников.

   За последние дни, лишенные настоящего крепкого сна, чистой одежды и воды для мытья, они выглядели слишком неухоженными и измученными.

   Щетина Тифа стала настоящей бородой с многочисленными седыми прядями. Морщины, бороздившие его лицо, стали более четкими, заполнившись дорожной пылью, от чего теперь он выглядел еще на пять лет старше своего истинного возраста.

   Линин почти не изменилась, разве что у нее появились темные круги под глазами, да еще ее роскошные волосы стали ломкими и спутавшимися.

   У него самого волосы изрядно удлинились. Кевин заметно исхудал, и если бы не кинжал, с помощью которого он брился по утрам и который прибавлял на его лице новых царапин и шрамов, то Нолан мало бы чем отличался от Тифа.

   Единственный кто почти не изменился – был Марк. Казалось, даже волосы Уотера прекратили свой рост, лишь став еще более светлыми от яркого солнца пустынной местности.

   Чем дальше они шли, тем пустыннее становилось Плато, превращаясь в выжженную солнцем землю. Кони передвигали ногами с нескрываемым трудом и ленью. Сами всадники все чаще прикладывались губами к фляжкам с водой. Они проехали мимо трех стервятников, которые восседали на костях верблюда, и пристально наблюдали своими глазами-бусинками за путниками, словно расценивая их как потенциальную долгожданную еду.

   Небо над Плато было мутновато-желтого цвета с красными вкраплениями – что выглядело довольно красиво, но и не менее угрожающе. Кевин давно заметил, что в Молодом Мире цвета окружающей природы были гораздо насыщеннее тех, к которым он привык в своем родном Мире, от чего многие пейзажи он даже воспринимал за иллюзию или же огромные холсты, на которых художник, наделенный не дюжим талантом, рисовал картины, не боясь экспериментировать с красками. В который раз Кевин пожалел, что не прихватил из своего Мира фотоаппарат. Некоторые пейзажи, встречавшиеся ему на пути, просто просились быть увековеченными. Фотографии Молодого Мира могли бы иметь огромный успех в самых престижных картинных галереях. Завистники наверняка бы утверждали, что все работы отретушированы, так как в реальности не бывает таких оттенков и контрастов, но никто бы не стал спорить, что все выглядело невероятно красиво и гармонично.

   Был полдень, солнце сияло высоко в небе, но краски неба больше походили на закатные – густые и теплые, – от чего их лица и одежда приобретали чудные розово-желтые цвета. Кевин бы с радостью продолжил любоваться местностью всю дорогу, да только палящее солнце не позволяла сполна насладиться красками и просторами.

   – Поглядите на это! – оживленно воскликнула Линин, вытянув вперед указательный палец.

   Кевин взглянул в том направление и увидел то, что сначала принял за высокую белую скалу. Затем, он все же угадал правильные очертания строения из белого камня. Это не было новой губернией, так как вдали стоял единственный замок с остроконечными пиками башен, окутанный ржаво-желтым туманом пустыни.

   – Вы это видите?

И о чем тебе рассказывал твой брат?

   – Да. Похоже – это замок. – Тиф приложил ладонь козырьком ко лбу и слегка приподнялся из седла. Марк слегка прищурил глаза, но воодушевления, в отличие от остальных членов команды, на его лице не появилось.

О многом....

   – Спасибо Океану Надежд! – воскликнула Линин. – Наконец у нас будет нормальный ночлег, еда и вода для омовения. Надеюсь, хозяин дома окажется гостеприимным человеком.

К примеру о том, что в объединение Зиам, на Пустынном Плато живет маг, которого зовут Мэджик Шайн. Моему брату чудом удалось побеседовать с ним.

   – Держим курс на замок, – решительно произнес Кевин, разворачивая Фаундэра слегка в сторону.

   – Я бы не отказался от привала, – произнес Марк. – Там наверняка есть постель с мягкими подушками, ванна с теплой водой и ароматическими маслами и еда на любой вкус, но вам не кажется, что делать такой крюк – неразумно, учитывая тот факт, что мы практически подошли к концу Пустынного Плато?

   – Это замок волшебника Шайна, – убежденный в своих словах, произнес Кевин. – Уверен, он сможет протянуть нам руку помощи, тем более что она нам, без сомнений, нужна.

   – Откуда ты знаешь о Шайне? – спросил Тиф.

   – Мне о нем Фрэд Доббс рассказывал, когда я жил на его ферме. Так вы идете?

   – По мне, так это совсем не плохая идея, – радостно согласилась Линин и последовала за Кевином.

   – Это задержит нас на несколько дней, – попытался отговорить их Марк, видя, что и Тиф уже развернул своего коня и направил его вслед за Кевином и Линин. – Скоро мы выберемся из Пустынного Плато, а там уже будут губернии, в которых можно будет остановиться на ночлег.

   Кевин остановил Фаундэра и повернулся к Марку.

   – Извини, Марк, но я не вижу конца пустыни. Все от горизонта до горизонта не отличается разнообразием. Думаю, если мы продолжим путь, то и ночь мы встретим на Плато. А у нас уже почти закончилась еда, да и воды уже не много осталось.

   – Мы не знаем, что нас там ждет? Вдруг, вместо спасения мы идем на погибель?

   – Что заставляет тебя так думать? О волшебнике я узнал от Фрэда, и из его рассказа не исходило, что Мэджик Шайн злой и безжалостный человек. Скорее наоборот.

   – Извини, но в скольких губерниях побывал Фрэд за всю свою жизнь?

   – Ты что-то знаешь о Шайне, Марк? – поинтересовался Кевин. – Что-то плохое? Если – да, то скажи, и мы не поедим к его замку.

   – Нет, Кевин. О Мэджике Шайне я слышал не мало, и среди всех рассказов плохих не было.

   – Тогда в чем причина?

   – Меня терзают сомнения.

   – Брось, Кевин, Марку все равно с нами не по пути, – напомнил Тиф. – Он изначально едет с нами только до Атуна. Так зачем его задерживать?

   Ни Кевин, ни Марк не обратили внимания на слова старика, продолжая глядеть друг на друга. В глазах Кевина Марк смог прочитать решительность, которая гласила, что если Марк не пойдет с ними, то Кевину будет безусловно жаль, но упрашивать его присоединиться к ним он не станет.

   – Коням нужен отдых, вода и еда, так же, как и нам, – вступила Линин. – Боюсь, если мы не направимся к замку, то до Байеса придется добираться пешком.

   Марк все же сдался под напором своих товарищей, и направил Ровена вслед за остальными, хотя с его лица долго не сходила хмурая маска беспокойства.***

   Замок волшебника был вырезан из белого монолита и украшен не менее искусно драгоценными камнями, чем дворец губернатора Милтона Грея. У входа стояли высокие колоны, с высеченными витиеватыми узорами и венчались бело-голубыми флагами, с изображением широко открытого глаза окруженного солнечным диском. Точно такие же столбы высотою в двадцать метров располагались по всему периметру замка, образуя октограмму правильной формы. Сам замок состоял из восьми башен и одного центрального блока с куполовидной крышей. Замок блестел на солнце и переливался всеми цветами радуги.

   Путники остановили коней у дороги из белого мрамора, на которой не было видно ни единой песчинки, что казалось странным, учитывая местный климат и ветер. Дорога заканчивалась высокой лестницей, что вела к вратам замка. Но, прежде чем дойти до врат, их ожидал невероятной красоты сад, насыщенного зеленого и сияющего сине-фиолетового цвета.

   Кевин мог объяснить только волшебством появление сада в столь суровых пустынных условиях. Он осторожно ступил на каменную дорогу и, не отрывая взгляда от завораживающей своей красотой картины, медленно направился в сторону замка. Казалось, что они нашли портал в другое измерение – ведь только что они держали путь по выжженной солнцем земле, и сразу же попали в мир жизни, прохлады и новых красок. До их слуха доносились приятные трели птиц, журчание ручьев, шум водопада, а до обоняния – ароматы цветов и фруктов. Каких деревьев здесь только не было – высоких и низких, листовидных и хвойных, с ветвями устремленными ввысь и с опушенными вниз как у ив, с гладкой листвою и покрытой легким пушком, похожими на бархат. Больше всего Кевина поразило дерево иссиня-фиолетового цвета, которое словно отражало солнечные лучи, легко освещая пространство вокруг себя.

   – Такие деревья называются

hyacintho

lampadias

или же по-простому – "фиолетовыми факелами", так как они освещают большую территорию вокруг себя по ночам, – сообщил ему Марк. – Такие деревья растут только в Фаржэ. В других объединениях они не приживаются.

   – Видимо, Мэджик Шайн привез специально для себя немного земли с Фаржэ, – предположила Линин.

   – Возможно, но без магии земля все же быстро бы потеряла свои свойства за пределами объединения.

   – Это только доказывает, что Мэджик Шайн – очень сильный волшебник, – заметил Тиф, чье внимание было обращено исключительно в сторону замка, чей образ немного терялся среди густой растительности сада. Похоже, к природным красотам он был более чем равнодушен, несмотря даже на то, что последние дни их спутниками были только песок, солнце и ветер.

   Они шли вперед по дороге, под высокой аркой, украшенной вьющимися цветами, внешне похожие на вистерию, что формировала длинный коридор, ведя в сторону замка. В самом центре пути – от колон до врат замка, – арка формировала широкую площадку в форме круга. Здесь был перекресток четырех дорог, сердце которых украшал фонтан, изображающий обнаженную пару, восседающих в колеснице, которая в свою очередь была запряжена тремя свирепого вида скакунами. Мужчина держал вожжи, и дудел в огромную ракушку. Девушка держала на плече кувшин, из которого, так же, как и из ракушки, текла вода. У фонтана устроили водопой несколько маленьких птичек яркого окраса, что резкими движениями головы исследовали пришедших людей, посмевших нарушить их покой.

   – Вы не против, если мы, прежде чем постучать во врата замка, осмотрим сад получше? – попросила Линин, изобразив на лице жалостливую мину, от чего стала похоже на маленькую девочку, просящую у родителей купить ей что-нибудь.

   Кевин и Марк были не против, но подобную идею не поддержал Тиф, хотя все это предвидели.

   – Я слишком устал для пеших прогулок, – проворчал он. – К тому же, в отличие от вас, у меня только одна нога.

   – Не будь брюзгой, – посоветовал ему Марк.

   – Ты можешь и не идти с нами, – заметила Линин. – Вон там лежит ствол поваленного дерева, который может послужить для тебя скамейкой.

   Тиф скривил рот в притворной улыбке, после чего махнул рукой и направился к указанному Линин стволу поваленного дерева. Достав нож, он протер его острием мох, что рос на коре и походил на густой зеленый ковер, и только после этого приземлился на него задом.

   Самих фонтанов в волшебном лесу было не меньше семи, и ни один из них не повторялся. Если Кевин был заворожен больше всего именно ими, то Марк был в восторге от прудов, в которых росли белые и розовые кувшинки и грациозно плыли лебеди. Так же в пруду жили огромное количество разноцветных карпов, которые яро боролись за любой листочек или же цветок, что падал на поверхность воды с деревьев, чьи ветки тянулись далеко над водной гладью. Линин же была без ума от всего, что их окружало. Она завораживающе смеялась, стоило ей увидеть что-то новое и необычное: будь то дерево с забавной листвой, будь то птица с блестящими на солнце перьями, будь то пара зайцев, что смешно шевелили носогубными складками. Она подбегала то к одному цветку, то к другому и с блаженством вдыхала их ароматы, и не переставала просить Кевина присоединиться к ней.

   – Вдохни аромат этого цветка, – просила его Линин. – А попробуй этот. Какой тебе больше нравиться?

   – Они все очень красиво пахнут, – сдержано отвечал Кевин, при этом продолжая оглядываться по сторонам, стараясь прочувствовать все легкие и ненавязчивые запахи сада, каждый трель видимой и скрытой листвой птицы.

   – А вот это цветок, так же можно встретить только в Фаржэ, – сказал Марк, указывая на небольшой желтый цветок на длинном стебле. – Он так же может послужить неплохим осветителем в ночное время суток.

   – Позволь, угадаю – flavis candela. Так он называется? – спросил Кевин.

   – Нет, – удивлено произнес Марк. – Не совсем. Но, откуда тебе известен этот язык?

   – Это латынь, Марк. Я ее проходил в университете.

   – Латынь? – переспросил Уотер и в то же время, словно пробовал на вкус это слово, новое для него. – Нет, в нашем Мире этот язык используют исконные жители Фаржэ. Это единственное объединение, которое имеет свой отдельный язык, хотя они признают и тот, который используется и во всех остальных объединениях, в том числе и нами.