Текст книги "Океан Надежд. Весна перемен (СИ)"

Автор книги: Игорь Бер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

   – Кевин! – почти шипя, прорычал Тиф.– Ты готов?!

   – Да...Я готов, – ответил он, хотя на самом деле совсем не чувствовал своей готовности. Он и представить не мог, как можно лишить кого-то жизни, к тому же с помощью холодное оружие. Джордж Шэлби – ярый любитель охоты, – наверняка был бы более решителен в схожей ситуации. Но Кевин никогда не любил охоту и всегда отказывался от приглашений Джорджа, который минимум неделю в году отдавался этому увлечению. В летнем домике Джорджа, расположенном в небольшом городке штата Юта, на стенах весели все его трофей и случись ему убить человека, он бы повесил и голову этого зверя на стену.

   Тиф начал медленный спуск по лестнице и Кевин с Линин последовали за ним. Голоса стражников становились громче. С каждым шагом вниз по ступени, их слова становились все отчетливее. Охранники вели активную беседу между собой, сдабривая ее бранью и шутками. Затем раздался звук битой посуды, а сразу за ним и гул разочарования.

   – Молодец, Блэско! Ты что совсем ротозеем стал? Разбил последний кувшин рома! Теперь иди наверх и принеси новый! Да поживее!

   – Я скоро!

   – Стой. Пусть с тобой пойдет и Вернс. Возьмете сразу два кувшина.

   Тиф вновь остановился, подняв руки вверх, что сжимали рукояти мечей. Шаги двух пар сапог застучали по ступеням, приближаясь к ним все ближе и ближе. На лестнице было слабое освещение, а потому беглецы находились в выгодном положении, в отличие от стражников, которые даже не подозревали, что на лестнице их поджидает смертельная опасность.

   По спине Кевина потекли капельки пота. Ему стало душно, пульс сильно отдавал в висках. Меч в его руках становился все тяжелее и тяжелее.

   Линин стояла за его спиной и еле слышно повторяла одно и то же: "Да хранит нас Мир Вечности, да хранит на Мир Вечности, да хранит нас...".

   Время словно замерло, а шаги все нарастали и нарастали, но охранники так и не появлялись, от чего Нолану стало казаться, что шум создают призраки, и когда звуки шагов сравняются с ними, то никто – ни он, ни Тиф, ни Линин, – их владельцев просто не увидят. Кевин молился, чтобы это было именно так, но его молитвы оказались не услышанными. Охранники все-таки возникли на спиралевидной лестнице, глядя себе под ноги, боясь оступиться в полумраке, а потому и не заметили перед собой Тифа, который с легкостью жонглера, взмахнул мечами перед собой и головы охранников отделились от тел. Они ударились о ступеньки и мячиками поскакали обратно вниз. Вначале осело одно туловище охранника, и покатилась вслед за головами. Второе тело прислонилось к округлой стене цилиндрической формы, вытянуло вперед руки, после чего упало спиной вниз, и скрылась за поворотом.

   Тиф не мешкая, ринулся вперед, практически скача на одной ноге. Линин вышла из-за спины Кевина и поспешила за ним следом, и только Кевин оставался стоять на месте, все еще ярко видя перед глазами картину убийства.

   Его стошнило. Меч со звоном ударился о каменную ступень, после чего заскользил вниз по лестнице. Кевин согнулся пополам и прижал ладони к коленям, чувствуя острую боль в желудке, что все еще содрогался в рвотном порыве. До этого Тиф убил двоих охранников, что стояли у входа в комнату для переодеваний, но убийство не произошло на его глазах, к тому же, он старался не глядеть на их тела, и в первую очередь думал о том, как найти Линин. Теперь было все иначе, не говоря уже о том, что эти два убийства были более жестокими.

   Неизвестно сколько бы он еще так простоял, мучимый рвотными позывами, если бы не крик Линин:

   – Кевин, помоги мне!

   Он стал приходить в себя. Внизу продолжали доноситься крики Линин, злые восклицания Тифа и его соперников, а также лязг мечей.

   – Черт! – выругался он, поняв, что теперь он остался без меча, а все из-за своей слабости. Вытерев рот рукавом камзола, Кевин поспешил на помощь Линин, по пути перескочив через обезглавленное туловище, которое застряло где-то посередине лестничного пролета.

   Охранников оказалось трое. Двоих на себя взял Тиф, другой, прижав Линин к стене, требовал ее выбросить меч. Кевин заметил свое оружие, лежащее около одной из отрубленных голов. Пересилив себя, он нагнулся за ним, и тут же услышал крик Тифа:

   – Обернись!

   Спрятавшийся за стеной охранник, злорадно прокричал и кинулся на него с мечом. Кевин успел отскочить в сторону, но пальцы только проскользнули по рукояти меча, от чего ему не удалось вооружиться. Меч нападающего опустился на отрубленную голову, расколов ее надвое.

   В это время Тиф провел комбинацию и один из стражников, с которыми он вел бой, пал смертельно раненый на пол. Оттолкнув другого своего соперника, он позвал Кевина по имени и кинул ему один из своих мечей. Кевину удалось его поймать. Заходясь в ужасном крике, стражник кинулся вновь на Кевина, махая окровавленным мечом. Кевину удалось отбить удар, хотя выглядело это на его личный взгляд, очень неумело. Следующий удар чуть было не выбил из его рук оружие.

   – Брось его! Брось! – смеясь и крича, потребовал стражник. – Брось, иначе ты можешь порезаться!

   "Ну же, не стой столбом!" приказал он сам себе, после чего пнул стражника меж ног. Радостный крик того вначале резко оборвался, а затем перешел на гневное рычание. Он с силой оттолкнул в сторону Кевина, затем согнулся и прижал руку к причинному месту, завыв от боли. Кевин, не мешкая, подскочил к нему и ударил рукоятью меча стражника по макушке, после чего тот уткнулся лицом ему в ноги.

   В то же самое время, Тиф покончил и со вторым оппонентом и помог разобраться Линин с ее соперником.

   – Ты молодец, – кивнул Тиф, стирая кровь с меча об одежду убитого стражника. – Конечно, ты его не убил, но и так сойдет.

   Кевин тяжело дыша, отошел от поверженного соперника и протянул назад меч Тифу.

   – Забери это.

   – Ты раньше никогда не держал в руках меча?

   – Нет и, надеюсь, это было в последний раз.

   Линин подошла к нему и сжала в своих ладонях его правую руку.

   – Ты очень хорошо держался, – приободрила она его.

   Кевин кивнул в ответ в знак благодарности.

   – Теперь, пора выбираться, – произнес Тиф и первым подошел к дубовой двери, в скважине замка которого уже находился нужный им ключ. Он приложил не мало усилий, чтобы провернуть его. Щелчки механизма прозвучали в их ушах истиной музыкой. Тиф потянул дверь на себя, и они все разом зажмурили глаза от яркого света.

   – Свобода! – радостно воскликнул Тиф и сделал первый шаг на улицу.

Глава седьмая –

В гостях у

ведьмы.

Dawn –

Poets of the fall

1.

   Главная площадь губернии Андор, была переполнена празднующими людьми. Торговцы предлагали свои товары по завышенным ценам, но от покупателей у них не было отбоя. Факиры виртуозно жонглировали факелами и поглощали огонь, приводя в бешеный восторг малышню. Шуты кривлялись, боролись в шутку между собой и передразнивали своеобразные походки прохожих. Силачи поднимали тяжести, соревнуясь между собой, стараясь побить рекорды, взятые на прошлой ярмарке. Владельцы боевых петухов выставляли на бой своих пернатых воспитанников, в надежде выиграть в этом году главный приз.

   Дух праздника витал над Андором. Взрослые радовались дню, когда они могли не думать о трудовых буднях, а в место этого повеселиться в свое удовольствие. Дети бегали друг за другом и заразительно смеялись, веря в то, что жизнь всегда будет походить на один нескончаемый праздник.

   Несколько детишек, играющие в догонялки, пробежали мимо Кевина, и он с улыбкой проводил их взглядом, пока они не затерялись среди толпы. День был солнечным и теплым, а после темной сырой темницы, он и вовсе выглядел самым прекрасным за все годы его жизни. Казалось, что в темнице он провел не сутки, а целые недели, или даже месяцы. И все, что теперь окружало его, выглядело невероятно красивым и волнующим. Его заворожил Андор, с его каменными улицами, высокими строениями, лавками продавцов, высокими военными шатрами и, конечно же, блестящим на солнце дворцом губернатора, который – пусть и находился далеко от них, все же своей красотой и величиной в сравнение с другими строениями – выделялся и притягивал к себе взгляды.

   Чем дальше они отдалялись от серого высокого строения, из которого совершили дерзкий побег, тем больше людей им попадалось на пути. Никто не обращал на них внимания, так как все куда-то спешили и с улыбками на лицах разговаривали между собой. Над улицами были вывешены транспаранты с мало отличающимися друг от друга надписями. "

Губернатор Милтон

Сан Бир Вил

Грэй поздравляет всех жителей Андора с праздником в честь дня рождения первого губернатора из ордена Лордов

".

"Великому губернатору Андерсу

Хан Тор Вил

Бенуа сегодня

исполняется

двести тридцать семь лет, с чем вас и поздравляем,

дорогие

андорцы".

"Мы ждем всех жите

лей и гостей губернии на

ярмарку,

приуроченную

ко дню рождения первого губернатора из ордена Лордов".

И так без конца.

   С каждой минутой людская толпа становилась плотнее. Из домов выходили другие жители губернии и сливались с остальными празднующими. И все эти люди шли в одном направление – в сторону главной площади губернии.

   – Держитесь толпы, – предупредил их Тиф. – И по мере возможности, старайтесь выказывать радость.

   – Думаю, это не составит труда, – произнесла Линин, прижавшись к Кевину с боку, стараясь не повышать голоса. – Учитывая то, что вам удалось сбежать из темницы, а мне – сохранить жизнь.

   Кевин чувствовал бестактные толчки со всех сторон, а кое-где и стопы идущих по ногам, при этом никто не спешил принести ему свои извинения. Это напомнило ему Уолл-стрит в час-пик, на которой ему приводилось бывать пару раз. Так же и там все спешили по своим делам, смотря перед собой и в то же время ничего не замечая, сжимая в руках свои кожаные кейсы, громко говоря по телефону или же крича во все горло: "Такси!". В этом сегодняшний Андор не отличался от деловой улицы Нью-Йорка, хотя все вокруг казалось киноплощадкой, на которой шла грандиозная постановка исторической ленты. Впервые за долгие дни он вспомнил о своей работе и те профессиональные навыки, которая она ему дала. Теперь все накопленные им знания в банковской сфере были заархивированы и заброшены в папку "Бесполезные знания".

   Кевин не бывал в других губерниях и тем более в других объединениях, но впечатления от сегодняшнего дня, привели его к мысли, что Андор, должно быть, считался в Эрисе таким же городом, как и Нью-Йорк на планете Земля. Хотя он мог и ошибаться из-за своей слабой осведомленности.

   Линин так же, как и Кевин, была очаровано зрелищными представлениями ярмарки, совсем по-детски радуясь всему, что ее окружало, и с трудом сдерживая себя, чтобы не бить в ладоши. Казалось, она давно готовилась к этому празднику, как к чему-то волшебному и вот, наконец, дождалась. Словно, не было тех мгновений, когда она уже была готова распроститься с жизнью на этой же ярмарке.

   Одному Тифу не было никакого дела до ярмарки, праздника и веселья. Он хмуро глядел вдаль и старался идти быстрее толпы, продираясь вперед. Как не странно, несмотря на свою хромоту, ему это удавалось. Люди сами отходили в сторону и пропускали его вперед, стоило им заметить, как он торопится на своей деревянной ноге. В одном из случаев, Кевину даже показалось, что один человек, секундой ранее, с широкой улыбкой на лице, неожиданно побледнел, испугано глядя на то, как Тиф подволакивает за собой деревянный протез. Но, стоило ему взглянуть на лицо Тифа, страх моментально пропал, а к губам вернулась улыбка.

   Кевин сжал ладонь Линин и поторопился следом за Тифом, стараясь не отставать от него. Они проходили мимо разных людей в разных одеждах: в дорогих и простых, в красивых и безвкусных, цветастых и однотонных. Большая часть празднующих относилась к среднему классу. Выходцев из высшего класса было в разы меньше. Люди из этой категории шли по специально отведенной для них дороге, сделанной на возвышение и огороженной невысоким каменным забором. Ничтожных же здесь и вовсе не было. И, скорее всего дело было не в том, что путь на ярмарку им был заказан, а потому что простые фермеры были слишком заняты работой и лишены свободного времени.

   Одежда, в которую Кевин, Линин и Тиф облачились, принадлежала среднему классу, а потому они шли вперед с основной толпой. Платье, что было ранее на Линин, прежде чем оно превратилось в грязное тряпье спустя трое суток проведенных в темнице, по мнению Кевина, принадлежала к разряду дорогих (и наверняка было куплено ей благодарным клиентом), но Нолан сомневался, что ее бы приняли на "дорогу важных особ" будь она и теперь в дорогом платье. Печать сломанной розы давалось на всю жизнь, и закрывала дороги к высоким социальным статусам.

   Что касается одежды Кевина, то на нем был синий камзол с тремя пуговицами и четырьмя петельками. Во время боя со стражником, он лишился одной из пуговиц, но заметил это только сейчас. Под камзолом была рубаха, которая принадлежала ему и ранее. Эту рубаху они с Фрэдом купили на рынке, взамен батнику, которым он воспользовался в качестве мешка для овощей при первой поездки на рынок. Штаны были "позаимствованы" у одного из стражников, большей комплекции, чем он сам, а потому они слегка свисали вниз. Но именно сапоги приносили наибольшее неудобство. Они совсем не шли вровень с теми туфлями, которые должно быть до сих пор хранились в его шкафу и стоили четыреста долларов пара. Сапоги ужасно натирали, от чего Кевину начинало казаться, что его пятки липнут к подошвам от обилия сочащейся из ран крови. Но даже со стертыми ногами в кровь, он старался не отставать от Тифа, продираясь сквозь толпу. Чем дальше они продвигались вперед, тем ближе становился дворец губернатора, и теперь Кевин даже мог разглядеть разноцветные флаги на его стенах, что развевались на ветру. А когда улица, наконец, завершилась и они вышли на огромную площадь, у Нолана перехватило дыхание от ужасающего зрелища.

   На главной площади губернии, все еще источая запах свежего дерева, стояли всем на обозрения несколько десятков виселиц и плах, которые дожидались своего часа, а вместе с ними и тех, кто должен был лишиться жизни на сегодняшней ярмарке, принесенные в жертву любителям зрелищ.

   До этого Кевину доводилось видеть виселицы только в художественных и документальных фильмах, а потому, несмотря на ужас данных строений, они все же притягивали к себе его внимание. С широких балок, что поддерживали деревянные столбы, свисали по три удавки на каждой из виселиц. От петель до деревянного настила эшафота, было не меньше метра. От настила до каменной кладки площади было около полутора метров. И хотя Кевин не видел с этого расстояния, но был уверен, что в полу должны были быть три (а может только одно, но широкое) "окошка", которые открывались при нажатии рычага, и в которые падали приговоренные на смерть. Только их ногам уже не будет суждено почувствовать опоры. Скорее всего, при падении казненные сломают себе шею, а потому их мучения не будут долгими. Что же, хоть в чем-то местный губернатор казался гуманным. На одном из эшафотов уже стоял один из палачей в черной головной накидке и со скрещенными на груди руками. Остальные палачи не торопились занимать свои рабочие места, предпочтя общение с коллегами. Среди них были палачи в черных накидках и красных, и так как один в черной уже стоял на эшафоте, Нолан предположил, что палачи в красном займут места у плах.

   Плахи были более простыми строениями в отличие от виселиц, но не менее эффективными. Они представляли собой обычные стволы толстых деревьев, спиленные в виде бревен, в которые были всажены огромных размеров топоры. Около бревен стояли корзины, в которые должны были падать отрубленные головы. В сторонке, склонившись, словно моля о снисхождении, стояли распряженные кареты, в которых, предположительно, по завершению ярмарки будут складываться тела казненных. Мерзкие образы возникли перед Кевином, как кареты полные трупов, по завершению ярмарки, направляются к вратам Андора, и кровь стекает через прорези, а колеса оставляют красные полосы за собой.

   Появившаяся перед ним картина скорых казней, заставила его желудок вновь скрутиться в узел, да вот только в этот раз его не стошнило – все содержимое желудка он потерял еще на лестнице у выхода из темницы. Он посмотрел на Линин и встретился с ее бледным лицом. Вся радость и веселье, которая сопутствовала ей во время так называемого "марша к главной площади", полностью испарилась, стоило ей увидеть виселицы. Чтобы приободрить ее, он притянул ее к себе и заключил в объятия. В мужской одежде и с треуголкой на голове, что скрывала ее длинные волосы, Линин казалась со стороны парнем, а потому Кевин уловил на себе несколько удивленных взглядов прохожих.

   Когда Линин успокоилась и пообещала держать себя в руках, Кевин отстранился от нее и обратил свое внимание на дворец, который возвышался над всей площадью и сверкал на солнце всеми цветами радуги. Он имел форму семи башен – одна большая по центру и остальные шесть поменьше, что окружали главную. Главная башня имела выступ в виде балкона, который в эти минуты был занят несколькими людьми. Один из этих людей сидел за столом, но ни его лица, ни содержимое стола с этого расстояния и высоты просто было невозможно увидеть. Единственное что Кевин мог разглядеть – это то, что сидящий за столом человек носил белый парик и был облачен в не менее блестящий наряд, чем сам замок. Сомнений не было – это был губернатор Андора собственной персоной.

   – Это Милтон Сан Бир Вил Грей? – спросил Кевин у Линин.

   – Он самый. Но, никто из простолюдинов его не видел на расстоянии вытянутой руки. Он всегда появляется перед народом с высоты балкона. Ходят слухи, – Линин понизила голос, – что он боится толпы.

   За их спинами раздались нарастающие звуки топота копыт. Люди, составляющие толпу, злобную и голодную до зрелищ, принялись расходиться по сторонам, формируя широкий коридор. Кевин, Линин и Тиф последовали их примеру.

   К главной площади приближалась конница, которая тянула за собой стальную клетку. В ней, словно звери в зоопарке, были заточены люди в белых одеждах. Они рыдали и просили нисхождения, но в ответ слышали лишь гневные крики, да радостные вопли народа. Толпа затянула бессвязную песню, которая, по словам Линин, считалась гимном Андора. Пьяный мужчина, ревущий и брызжущий слюной, запустил кувшин с допитым ромом в сторону клетки, и тот разлетелся на осколки, поранив нескольким беднягам пальцы. Толпа одобрительно загоготала, после чего в сторону осужденных полетели овощи, гнилые фрукты, яйца и даже камни. Среди метателей, Кевин даже узнал женщину, которая покупала у него овощи, при его одиночном выезде на рынок. Она кричала и радовалась, когда кидаемые ей головки свеклы долетали до цели, от чего Кевина охватила злость. У него появилась непреодолимое желание добраться до нее и залепить ей пощечину, а может и задушить.

   Словно прочитав его преступные мысли, кто-то схватил его за локоть. Нолан обернулся и увидел между собой и Линин офицера губернаторской армии, по чьей вине он попал в темницу.

   – Вот так встреча! – воскликнул солдат. – Оба моих заключенных оказались на свободе! И как это понимать?

   – Бен, мы...

   – Заткнись, ведьма! – сквозь зубы прошипел Бенджамин Уиллис. Его ноздри широко вздулись от перевозбуждения. Его верхняя губы была слегка приподнята, от чего он походил на злобного цепного пса. На висках его вздулись вены, а лоб пересекала глубокая вертикальная морщина. – Если мне не изменяет память, ты, ведьма, должна сейчас находиться в этой клетке, что продвигается к главной площади. А ты, – он резко повернулся к Кевину. – Ты должен гнить в камере темницы. И это очень странно, что я встретил вас здесь.

   Стоило коннице проехать мимо них, Бен Уиллис вырвал их из толпы, и потащил по пока еще не сомкнувшейся тропе в сторону площади. Кевин попытался вырваться, но Бен только крепче сжал его локоть.

   – Не сопротивляйся, ничтожный. Здесь полно солдат и стражников, которые не дадут тебе сбежать.

   Нолан повернулся назад и принялся искать взглядом Тифа, но того уже и след простыл.

   Уиллис кивнул головой нескольким солдатом в красных мундирах, что до этого так же стояли в толпе, и они поспешили к нему на помощь – двое схватили Кевина, а еще один помог Бену держать вырывающуюся Линин.

   – Бен, отпусти нас, пожалуйста! – взмолилась Линин.

   – Молчи, ведьма, – потребовал Уиллис, продолжая тащить Линин в сторону эшафота. – Больше твои чары на меня не действуют.

   – В чем моя вина перед тобой? Чем я заслужила к себе такое отношение?!

   Бен не стал отвечать на ее последний вопрос. Они подошли к эшафоту и, с помощью своих товарищей, Уиллис силой заставил Линин и Кевина подняться вверх по лестнице и встать перед удавками. Крики и пение толпы разом стихли, стоило губернатору встать из-за стола и поднять руку вверх. Солдаты прижали правые руки к груди и склонились, заставив при этом Кевина повторить за ними поклон.

   – Ваше Достопочтенное Величество губернатор Милтон Сан Бир Вил Грей из ордена Лордов! – продекларировал Бенджамин Уиллис, выпрямившись, но, продолжая держать правую руку у груди. – Мне удалось поймать среди толпы этих двоих преступников против вашего правления. И это странно, ведь в эти минуты они были обязаны быть в темнице. Здесь они могли оказаться лишь в случае побега!

   Толпа завыла в одном гневном порыве, и смолкла лишь с новым взмахом руки губернатора.

   – В чем они обвинялись до того как сбежать из темницы? – прокричал губернатор с балкона. Несмотря на полнейшую тишину, его голос звучал еле слышно. Один из слуг, стоявший за спиной губернатора, протянул ему конусообразный предмет, в который Милтон повторил свой вопрос.

   – Она, – Бен с призрением повернулся в сторону Линин. – Обвиняется в ведомстве. А он..., – Бенджамин запнулся, после чего быстро добавил. – Он обвиняется в заговоре с целью правительственного переворота.

   Толпа загудела еще сильнее. А кое-кто не удержался и кинул в их сторону помидор, который, к счастью для кидающего, не задел никого из солдат.

   – Это ложь! – воскликнул Кевин, после чего получил удар в живот. От сильной боли, Кевин упал на одно колено, но его быстро подняли на ноги.

   – Стойте! – раздался хриплый голос из толпы. Все с интересом повернули свои голову в сторону прокричавшего. Тиф вышел из-за спин впереди стоящих людей и с явной хромотой зашагал в сторону эшафота. И снова Кевину показалось, что глядящая на хромого мужчину толпа испытала чувство страха, которое быстро развеивалась, стоило им отвести взгляд от ноги и взглянуть на его лицо. – Если вы хотите казнить этих людей, тогда вам надо будет казнить и меня. Я вместе с ними сбежал из темницы!

   Тиф поднялся самостоятельно по деревянным ступеням и встал рядом с солдатами и с пойманными ими беглецами.

   – Старик, ты либо глуп, либо хочешь смерти, – усмехнулся Уиллис.

   – А тебе какое дело до этого? – огрызнулся Тиф, по-солдатски заложив руки за спину и расставив широко ноги, а вернее ногу и протез.

   – Зачем? – только и спросил Кевин, все еще держась за живот.

   – Есть традиция в губернии Андор...

   – Даже и не думай об этом! – оборвал его Уиллис. – Вас эта традиция не затронет.

   Губернатор Милтон призвал всех к тишине, и приготовился к речи.

   – Жители Андора! – прокричал он с балкона, используя рупор.– Сегодняшний праздник является значимым для всей нашей губернии. Этот праздник куда важнее всех остальных праздников. Ведь Андерс Хан Тор Вил Бенуа, чей день рождения мы сегодня празднуем, стал первым губернатором Андора для которого, благополучие граждан стало выше его собственного. Он посвятил всю свою жизнь своему народу.

   Толпа зааплодировала и завизжала от восторга.

   – Именно благодаря первому губернатору из ордена Лордов, на сегодняшний день Андор занимает первое место по таким показателям как: благополучие граждан среди всех губерний Эриса и качество изготавливаемых товаров, предназначенных для внутреннего пользования и для продажи в другие губернии.

   Людские массы вновь заликовали.

   – Я уверен, будь жив до сих пор величайший губернатор из ордена Лордов, он бы по заслугам оценил все те изменения, что произошли в нашей губернии за последние двести столетий. И я больше чем уверен, что его первыми словами были бы: "Этой губернии нет равных по красоте и величию во всем Молодом Мире"!

   И снова толпа заревела в едином восторженном порыве.

   – Все что я добился за тридцать с лишним лет правления, я обязан именно ему – Андерсу Хан Тор Вил Бенуа – и вам – мои дорогие жители Андора! – Толпа выла в экстазе от сказанных губернатором слов. – По давней традиции в этот день мы очищаем губернию, объединение и весь Молодой Мир от отбросов общества. Таких как убийцы! – Толпа загудела. – Таких как воры! – Вновь гул. – Насильники и тех, в чьих жилах течет проклятая кровь! Но, есть еще одна традиция! – Толпа возликовала от радости. – Эта традиция дает еще один шанс троим избранным, на честную и правильную жизнь. Этих избранных выбираю я, но моим решением всегда руководит Мир Вечности. И сегодня, Мир Вечности, просит, чтобы я помиловал этих троих оступившихся...

   – Что за бред! – возмутился Уиллис, не веря в услышанное.

   – ... и дать им шанс на начало новой жизни. Я верю, что я не пожалею из-за сделанного выбора, так же, как и не жалел при более ранних выборах.

   Толпа зааплодировала и вновь затянула гимн Андора, выводя нескладно хвалебные слова в адрес губернатора.

   – Эта чушь собачья! – взревел Уиллис, после чего толпа мигом замолкла. – О каком желании Мира Вечности может идти речь?! Да по этой троице виселица плачет! Я не стану смотреть на все это безумие сложа руки!

   И в знак протеста Уиллис оголил свой меч. Солдаты, которые пришли вместе с ним, поступили так же, только мечи свои они обратили против своего товарища.

   – Брось это, Уиллис! Ты совсем с ума выжил?! – возмущено воскликнул один из солдат.

   – Я не дам им уйти с ярмарки безнаказанными!

   Топот десятков шагов раздались за их спинами, после чего на эшафот взобрались стражники, вооруженные секирами и пиками, которые были тут же обращены в сторону Уиллиса.

   – Да вы что все сума посходили?! – возмутился Уиллис. – Их нельзя отпускать! Они преступники! Они должны быть казнены!

   – Ты слышал приказ губернатора! – прокричал один из солдат. – Бросай меч!

   Стражники, все еще держа наготове оружие, отошли в сторону, пропуская вперед высокого и мужественного мужчину в красивом черном военном мундире. Такие мундиры носили все солдаты, которые находились в губернаторской армии в капитанском чине.

   – Сынок, – обратился капитан к Уиллису, не вынимая своего меча из ножен. – Не усугубляй свою и так непростую ситуацию. Эти парни не шутят – они убьют тебя, если ты откажешься подчиниться.

   – Но, капитан Малвилл, – попытался оправдаться Бен. – Они достойны смерти. Они преступники!

   – Не тебе это решать. Ты слышал приказ губернатора. Они свободные люди и ни ты, ни я, никто иной, не вправе их больше задерживать и, тем более, угрожать их жизни.

   – Но я...я не могу проиграть! – возмутился Бен, все еще направляя меч на Линин, которая с замиранием сердца глядела на острие лезвия нацеленное ей в лицо.

   – Но и победы в твоем положении не будет.

   Похоже, слова капитана дошли до Бенджамина и его рука начала медленно опускаться вниз. Морщины гнева на его лице разгладились, и он стал абсолютно спокоен. Меч выпал из его ослабевших рук, после чего стражники, мгновенно накинулись на него и заломили ему руки за спину.

   – Что теперь со мной будет? – спросил Бенджамин Уиллис у капитана Малвилла, но в ответ не услышал ни единого слово.

   Они проводили взглядом стражу, что спустилась вниз вместе с задержанным Уиллисом, после чего Малвилл взглянул на помилованных.

   – Пойдемте со мной, я проведу вас через толпу.

   – Нам не нужна помощь, – резко заявил Тиф.

   – Это приказ губернатора, – ответил капитан и указал ладонью направление, куда им всем следовало идти.

   Кевин и Линин не стали просить себя дважды и поспешили спуститься с эшафота, в то время как Тиф, прежде чем спуститься, одарил капитана высокомерным взглядом.

   – Что-то не так? – спросил Малвилл, обращаясь к отставному вояке.

   – Нет, капитан, – ответил ему Тиф. – Все просто чудесно.

   – Где ты потерял ногу, солдат? – задал новый вопрос Малвилл, следуя за троицей мимо толпы.

   – В пьяной драке. И я никогда не был солдатом.

   – По твоей осанке и манере разговора я бы мог поклясться, что ты раньше долго носил армейский мундир.

   – Нет, это просто отзвуки сурового родительского воспитания.

   Дальше они шли молча, пока не дошли до армейской конюшни. Там они остановились.

   – Губернатор поручил мне не только провести вас через толпу, но и дать лошадей и пропуск, который вам поможет покинуть губернию. Конечно, если вы хотите покинуть Андор.

   – Хотим! – чуть ли не хором ответили они.

   Малвилл кивнул и протянул пропуск Тифу, после чего остановил свой взгляд на Кевине.

   – Мы раньше встречались с тобой?

   – Да, капитан, – радужно кивнул Нолан. – На рынке у стен губернии. Вы тогда помогли мне и моему другу, заступились за нас...

   – Пройдемте в конюшню, – перебил он рассказ Кевина и сделал жест рукой.

   Конюшня была огромной и просторной. Солнечные лучи, косыми лучами, пробивались через щели в крыше, падая на земельный пол, покрытый соломой. Здесь были не меньше трех сотен стойл и почти все были заняты красивыми породистыми рысаками. У каждого стойла была табличка с именем хозяина каждого коня.

   – Те имена на табличках, которые перечеркнуты красной краской, обозначают, что хозяев у лошадей уже нет и новыми они еще не успели обзавестись, – объяснил им капитан, когда они остановились перед первой перечеркнутой табличкой. – Вот, к примеру, Грейс, ее хозяин попал в темницу из-за убийства мирного гражданина губернии. Скорее всего, сегодняшний день для него станет последним. Эта лошадь, я думаю, сойдет для вас, леди.

   – Премного благодарна, – произнесла Линин и сделала книксен, слегка растянув края широких штанин.

   Они прошли дальше, пока не остановились перед очередной перечеркнутой табличкой.

   – Веррас. Хозяин этой лошади погиб как герой, во время выполнения важного поручения. Его вы тоже можете взять.

   Они прошли дальше, но через три стойла капитан остановился перед черным красивым конем. Табличка не была зачеркнута, но Линин поняла, почему они остановились именно перед ней, стоило только увидеть имя владельца коня.