Текст книги "Океан Надежд. Весна перемен (СИ)"

Автор книги: Игорь Бер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

   – Что...что вы хотите от меня?

   Водолей дотронулся пальцем до лба волшебника и тот закричал от боли. Из-под пальца колдуна раздалось неприятный звук шипения, а до обоняния Шайна дошел запах горелой плоти. ЕГО горелой плоти!

   Водолей приподнял палец, но только для того чтобы опустить его на кончик носа волшебника. Эффект получился таким же, вырвав очередной вопль из груди хозяина замка. Крики повторялись в каждый раз, стоило пальцу колдуна прикоснуться к другим частям лица волшебника: к щекам, подбородку (опалив снова его белоснежную бороду), к мочкам ушей, к бровям.

   – Даже не думай тягаться с нами, если хочешь прожить хотя бы еще сотню лет. Ты меня понял?

   Мэджик Шайн поспешно принялся кивать головой.

   – Вот и славно. – Водолей похлопал его ладонью по щеке, вновь оставляя ожоги в виде четырех неровных полос. – Всегда знал, что у меня есть сильный дар убеждения.

   Колдун бесшумно отлетел назад, остановившись у подножья постели. Казалось, все его тело было невесомым.

   – Так и быть, на первый раз я тебя прощаю. Но помни, что я в любой момент могу вернуться, и тогда пламя охватит все твое тело. Мы слишком долго ждали прихода нового пришельца, и никому не позволим нарушить наши планы.

   – Он не один, – поспешил осведомить ночного гостя волшебник. – С ним путешествуют трое человек.

   – Мы знаем о них.

   – Я могу избавиться от них...

   – Помолчи, – приказал Водолей. – Решил задобрить меня подхалимством? Мы сами избавимся от них, когда придет время. А если тебе так не терпится помочь нам, тогда слушай меня и не смей меня перебивать. С первыми лучами солнца, ты пойдешь к пришельцу и скажешь, что они могут быть свободы. Затем, соберешь им в дорогу еды и золота и отправишь с ними человека, который приведет их в порт. Насколько мне известно, у тебя есть более сотни кораблей. Отдашь им самый быстрый. Все понял?

   Волшебник быстро закивал головой, после чего добавил и короткое: "Да!".

   – И, мой тебе совет, никому не рассказывай, откуда у тебя на лице появились ожоги. Придумай что-нибудь. У тебя получится, ведь ты знатный выдумщик.

   – Скажу, что варил зелье, не рассчитал с ингредиентами, и зелье взорвалось.

   – Да будет так. Раз ты все понял, я могу удалиться.

   Водолей повернулся к волшебнику спиной и подошел к окну. Остановившись, он повернул голову (капюшон) в сторону.

   – Помни обо мне, когда будешь ложиться спать в каждую ночь, старик. Ведь, в одну из ночей ты можешь проснуться от очередного горячего прикосновения к своему лицу. Сделай так, чтобы у меня не было причин возвращаться.

   Силуэт в синем балахоне развел руки по сторонам, воспарил над полом, затем с резкостью коршуна поднялся к потолку, сделал "мертвую петлю" и быстро полетел в сторону волшебника.

   Мэджик Шайн закричал и попытался огородиться от несущегося на него колдуна, скрестив перед лицом руки и крепко зажмурившись. Тьма под капюшоном обволокла его, но столкновения так и не последовало. Водолей растворился во тьме, и мага обдало только холодным наэлектризованным потоком воздуха.

   "Помни обо мне, старик, когда будешь ложиться спать", раздался властный голос в его голове.

   – Да-да, я понял вас, о Великий! – пробормотал маг и снова облизал пересохшие губы.

3

.

   На второй день, еще до того как солнце достигло своего зенита, странники ожидали своего отплытия на корабле "Могучая волна", столь любезно предоставленном великим волшебником Зиама Артуром Клэнси.

   В губернию Вассетт, которая славилась одним из самых больших портов в Молодом Мире, они приехали на роскошных колесницах волшебника. Две колесницы с кучерами и лакеями ждали их рядом с высокими колонами с северной стороны замка. Кевин и Тиф заняли одну карету, а Марк и Линин – другую.

   До портовой части губернии они добрались в течение четырех часов. По примерному подсчету Кевина, они услышали крики чаек и шум волн не позже одиннадцати часов дня. Кареты укатили сразу обратно в сторону замка, стоило им выйти на каменную дорогу, что вела к широкому причалу, у которого были пришвартованы огромное количество парусных линейных кораблей. До этого Нолану приводилось видеть парусники только в фильмах о пиратах, от чего вид средневекового порта произвел на него сильное впечатление. К тому же такое огромное количество кораблей он не ожидал увидеть, хотя кучер и упоминал о том, что в порту их ждет встреча с несколькими сотнями линкоров, а "Могучая волна" будет отличаться от всех них своим величием и красотой.

   Не меньшее впечатление на него произвело озеро, которое им предстояло переплыть по пути в объединение Фаржэ. Озеро, которое считалось далеко не самым большим из Пяти Великих Озер, ничем не отличалось от полноценного моря, уходя в невиданные дали во все стороны, пока не становилось единым целым с небом.

   Кевин попытался угадать – какой из пришвартованных фрегатов носил имя "Могучая волна". Все парусники были прекрасны и огромны. Одни венчались белыми, красными и синими парусами без малейших опознавательных признаков. На других были изображены гербы семейства владельцев. Корма одних была черной с белыми полосами, у других – наоборот. Но, как Кевин и ожидал, один из кораблей был самым большим (хотя с высоты его роста, это не слишком бросалось в глаза) и определенно самым красивым. Пятимачтовый парусник обладал изящными линиями корпуса, пропорциональный рангоут со слегка увеличенной площадью верхних парусов. Нижний борт корабля был покрыт черным лаком и украшен белыми волнистыми полосами. Верхний бор имел желтый цвет и был украшен узорами, гербами объединения Зиам, гербами губернии и семейным гербом Клэнси. Ростр, покрытый позолотой, как и полагается, изображал женщину в полуобнаженном виде, которая из-за приподнятых вверх рук, казалось, придерживала бушприт на своих сильных плечах. Хотя в близи, лицо ростральной колоны, благодаря зрительному обманному эффекту, больше походила не на молодую привлекательную женщину, а на свирепую гарпию, готовую разорвать любого, кто станет на ее пути. Название корабля состояло из огромных золотых букв, украшенных завитками.

   Они прошли к трапу, у которого стоял капитан в синей форме и с трубкой во рту. Он сдержанно кивнул им всем, когда слуга представил их друг другу и предложил подняться на корабль.

   – Мы отплываем через десять минут. Осталось только загрузить несколько ящиков с товаром. Мы планировали отчалить только завтра, но хозяин приказал плыть уже сегодня, а потому собираться приходиться в спехе. – Капитан оглядел их всех с головы до пят, пыхтя своей трубкой. – Видимо вы очень хорошие знакомые нашего волшебника, раз он дал такой приказ, при этом, не задумываясь о сохранности груза.

   Судя по вопросительному выражению лица капитана, он ждал каких-либо слов от них, но так ничего и не услышал в ответ.

   – Здесь все или еще кто-то должен подойти? – спросил капитан, повернувшись в сторону чайки, которая низко пролетела над ними и ринулась к поверхности озера, явно заметив что-то съедобное для себя.

   – Все, – ответил Марк. – Есть еще и четыре коня, чьей погрузкой на борт занимаются слуги мага.

   – Разрешите узнать, с какой целью вы плывете в Фаржэ?

   – Цели нет, – произнес Тиф. – Это просто один из пунктов остановки на нашем долгом пути.

   – А что за груз вы везете в Фаржэ? – поинтересовалась Линин, глядя на то, как десятки грузчиков поднимаются по трапу с другой части корабля, неся огромные деревянные ящики. – Мне всегда казалось, что другие объединения привозят вещи из Фаржэ, а не наоборот.

   – Мы и не отвозим их в Фаржэ, прекрасное дитя. В губернию Диллем мы плывем исключительно ради вас четверых, в то время как нам надо в совсем другое объединение. Так что мы делаем крюк исключительно ради вас. А что касается вашего прямого вопроса, здесь я вам не могу ответить, так как содержимое груза является тайной даже для большинства моего экипажа. А теперь прошу, на корабль. Время пришло отплывать.

   – Наши кони...

   – Не беспокойтесь о них, – успокоил Кевина капитан. – О них позаботятся. У нас есть отдельный отсек, в трюме специально предназначенный для коней. Их проведут на корабль, сразу же как весь груз будет перенесен на борт.

   На этом их разговор завершился. Они поднялись на корабль, после чего трап был поднят и канаты отвязаны, этим дав свободу "Могучей волне", которая неторопливо начала отдаляться от берега, чтобы со временем набрать нужную скорость.

Глава

двенадцатая

– "

Могучая

волна

".

Morning tide

–

Poets of the fall

1.

   Облокотившись о борт, Кевин наблюдал за поверхностью озерной воды, полностью погруженный в свои мысли, а за его спиной, команда матросов, в лице тридцати человек, не прекращала выполнять свои прямые обязанности, при этом, успевая распевать веселые и задорные песни о счастливой жизни "морских волков". Капитан стоял около рубки, курил трубку и давал указания штурману. Марк находились на нижней палубе вместе с Линин, объясняя ей все известные ему тонкости хождения под парусами. Где был Тиф, Кевин не знал, к тому же в эти минуты это его не сильно волновало. Сейчас его мысли были заняты лишь воспоминаниями о словах волшебника, что в его команде был "оборотень". Кого маг имел в виду? Он склонялся к некоторым версиям, но в то же время старался не делать поспешных выводов – вполне возможно, что Мэджик Шайн просто лгал ему, дабы внести раскол в их коллектив.

   Из-под воды появились серые спины дельфинов, и на какое-то время Кевин переключил свое внимание на них. Когда он увидел впервые дельфинов в дельфинарии двадцать лет назад, то испытал сильное чувство восторга, на которое способен только совсем еще юный мальчишка, не видевший еще многое в своей жизни. И сейчас, он вновь испытал прежнее чувство восторга, глядя на то, как дельфины, плавая в свободных водах, следуют за кораблем. Кевин засмеялся, с трудом сдерживая восторженного крика.

   Он наблюдал за ними весь путь, пока спины дельфинов виднелись на поверхности. Затем они исчезли, а на их место пришли медузы, которые были гораздо медлительнее млекопитающих, но привлекали к себе внимание благодаря своему количеству. Они дрейфовали на волнах, образуя неустойчивый прозрачно-голубоватый островок. Но, вскоре "Могучая волна" оставила и их позади себя, вернув Кевин обратно к прерванным размышлениям.

   День был теплый, но от воды веяло холодом, и Кевин повел непроизвольно плечами. До сих пор для него оставалось загадкой причина столь резкого изменения планов Мэджика Шайна. Что могло заставить волшебника отказаться от своих планов добраться вместе с ним до Океана Надежд, ведь, судя по их вечернему разговору, маг был полон решимости заточить его в спальной комнате на долгое время, если он не захочет взять его с собой в дорогу? Почему он освободил их всех, да к тому же еще разрешил воспользоваться одним из своих самых лучших кораблей?

   Наверное, это решение волшебника навсегда останется для него тайной.

   Ветер сбил ему челку на лбу, и Кевин приподнял голову ему навстречу. Закрыв глаза, он попытался отрешиться от всех мыслей, сосредоточившись лишь на звуках, что его окружали.

   – Не знаю как ты, но я ничего не понимаю.

   Кевин узнал голос Тифа, но оборачиваться, и даже открывать глаз, не стал. Но, почувствовал, что Тиф встал рядом с ним, опустив руки на борт.

   – О чем ты?

   – Об этом доморощенном волшебнике. Почему он нас отпустил, хотя планы, как я понимаю, у него были совсем иными – нас отстранить от тебя, а себя приблизить.

   – Я и сам думаю об этом, но, так же, как и ты, не могу найти ответа.

   – Ты с ним больше не разговаривал, после моего поединка с его слугой? – спросил Тиф, стараясь не выдавать с голосом слишком заинтересованных в ответе ноток.

   После короткой паузы, Кевин признался, что общался.

   – Он заходил в мою комнату.

   – И чего он хотел? – спросил Тиф с той же сдержанностью и отрешенностью.

   – Предостеречь меня.

   – От чего?

   – В общем и целом. Сказал, что путь до Мира Вечности очень опасен.

   – Он предлагал тебе свою помощь?

   Кевин кивнул, после чего глубоко вобрал в легкие прохладного влажного воздуха.

   – И что ты ему ответил? – спросил Тиф.

   – Мы плывем в Фаржэ на корабле мага без него самого. Делай выводы?

   – Похоже, ты чего-то недоговариваешь, Кевин.

   Тиф уставился в даль, явно заинтересовавшимся чем-то теряющимся у горизонта. Кевин взглянул на его загорелое и обветренное лицо, но ничего не стал говорить. Зато, Тифу было что добавить:

   – Ты нам всем не доверяешь или же только мне? – после этих слов, он потерял интерес к горизонту и повернул лицо к Кевину.

   – Я сам не знаю, кому мне доверять, а кому нет, – решил признаться Нолан. – Меня одолевают сомнения, и я ничего не могу с этим поделать.

   – Не забывай, что ты сам признался, кто ты и куда держишь путь. Так же не забывай, что именно ты предложил нам стать твоими спутниками.

   – Я помню об этом, Тиф. Так же я помню, что я тебе обязан жизнью. Благодаря тебе, я сейчас стою на палубе этого корабля, а не сижу в темнице Андора, в ожидание наказания. Мы отправились в путь вчетвером и продолжим его вчетвером.

   Тиф сдержано кивнул, похлопал Кевин по плечу, после чего развернулся и зашагал обратно туда, откуда пришел.

   – Меня тревожит только одно обстоятельство.

   Тиф обернулся.

   – Какое?

   – Четыре Темных. Почему они не дают о себе знать?

   – У меня на это счет есть две версии. – Один из матросов прошел мимо них, и Тиф подождал, пока он отдалится. – Вполне возможно, что мы встретимся с ними только в Старом Мире. А может быть, они просто не существуют.

   – Плохо, если это так.

   – Почему? – спросил Тиф, нахмурив кустистые брови.

   – Потому что это уменьшает вероятность, что другие Миры существуют, а в месте с ними и Океан Надежд. Если это так, тогда все наше путешествие – пустая трата времени и сил.***

   К закату дня поднялся ветер, корабль помчался быстрее, но у капитана были предположения, что ветер может и усилится. Кевин спустился в каюту еще до появления в небе первой звезды. В каюте было прохладно и немного сыро. Рядом с койкой, стоял круглый стол и стул. У стенки находился комод с тремя ящиками. Спать ему пока не хотелось, а потому он зажег свечу и сел за стол, на котором стояла пепельница, чернило с пером и желтый лист бумаги. Его и раньше посещали мысли об изложение на бумагу всего, что с ним произошло и еще произойдет по пути к Океану Надежд. А за все время плавания, у него будет достаточно времени для ведения дневника, который, вполне возможно, можно будет опубликовать в каком-нибудь издательстве Лос-Анджелеса. Возможно, когда они доберутся до Диллема, он купит себе небольшою сумку, в которой будет хранить свои рукописи.

   "Интересно, сколько страниц займет мое повествование, прежде чем я смогу поставить финальную точку?".

   Кевин представил себя на границе между Старым Миром и Миром Вечности: истощенное лицо, взлохмаченные длинные волосы, грязная одежда, мозолистые руки и...четыре сумки на плечах полностью забитые исписанными листками. Образ получился забавным и, в то же время, подчеркивающий неудачное решение начинания дневника. Вдобавок, при потере рукописей или же попадания их в не те руки, дневник может оказать ему недобрую услугу.

   Кевин взял в руки перо и слегка встряхнул его, сбрасывая с его кончика излишки чернила. Затем медленно подвел его к чистому листку бумаги и сделал первую запись:

"Меня зовут

Кевин

Нолан

и история, которую я хочу вам поведать,

произошла со мной в реальной жизни.

Прочитав ее, вы можете мне не поверить, и я не стану вас осуждать за это, так как я и сам все еще не могу

свыкнуться

с тем, что

стало частью моей размеренной жизни в начальные дни весны

".

   Он никогда не вел дневники, а о писательской карьере не помышлял даже в раннем детстве, но в эти минуты он испытывал огромное желание продолжить писать, высказать все свои мысли и переживания хотя бы этому клочку бумаги.

   Но, прежде чем он окунул перо вновь в чернильницу и принялся за новый абзац, в дверь его каюты постучали, и он отложил перо в сторону.

   За дверью стояла Линин, мило улыбаясь и держа руки за спиной.

   – Я тебе не помешала?

   – Нет. Входи.

   Кевин пропустил ее внутрь каюты и предложил сесть на кровать. Линин села, после чего отвела руки из-за спины. Оказалось, что она пришла к нему с бутылкой вина и двумя деревянными кружками.

   – Хорошо, что ты пришла, Линин. Я тоже хотел с тобой поговорить.

   – Мне так неловко, Кевин, – произнесла Линин.

   Кевин вытянул вперед руку, призывая ее молчанию, прежде чем она могла еще что-либо сказать.

   – Не стоит извинений. Это не твоя вина, что ты начала испытывать ко мне чувства. И я не хочу, чтобы между нами возникло неловкое чувство, которое бы превратилось в тяжелое бремя на протяжении всего пути.

   – Почему бы нам не выпить вина? Кто знает, может оно поможет нам вернуть те дружеские отношения, которые были между нами ранее, и поможет забыть о том чувстве неловкости, которое пришло взамен? Конечно, будет трудно, но ведь есть смысл попытаться.

   Линин протянула ему бутылку и Кевин, не задумываясь, взял ее. Открыв бутылку, он плеснул хмельного зелья в кружки, после чего опустил ее на стол, рядом с листом бумаги с первыми строчками его истории.

   – Ты что-то писал, когда я пришла? – спросила Линин, глядя с интересом на освещенный свечой стол.

   – Только пытался, но дальше трех строчек дело пока не дошло.

   – И что ты хотел изложить на бумаге, если не секрет?

   – Все что со мной произошло с начала весны и то, что еще произойдет.

   – Наверное, это будет очень интересная история, – предположила Линин, с интересом глядя на жидкость в собственной кружке. – Какие они – Зрелый и Старый Мир? Похожи они на Молодой или же не имеют ничего общего с ним? Есть ли между ними связь или же они живут каждый по собственному закону? Ты когда-нибудь думал об этом?

   – Почти только об этом и думаю. Но больше меня занимает Мир Вечности.

   Деревянная конструкция корабля заскрипела, чернило в чернильнице и вино в бутылке слегка склонились в сторону, готовые в любой момент расплескаться по столу. Ветер усилился. Над их головами послышались быстрые шаги матросов, от чего они разом взглянули наверх. После короткой тишины, раздался приглушенный крик капитана:

   – Зарифить геную! Живо!

   – Погода ухудшается, – произнес Кевин с настороженностью.

   Корабль принялся качаться на волнах сильнее, и Нолан поспешил закрыть бутылку пробкой, достал перо из чернильницы, после чего закрыл их в одном из ящиков стола.

   – Выпьем за то, чтобы наши самые сокровенные желания сбылись. За Океан Надежд! – Линин приподняла свою кружку над головой. Ее руку била легкая дрожь.

   – За Океан Надежд, – поддержал Кевин и так же поднял свою кружку над головой.

   В каюту вновь постучали. Кевин опустил кружку и прокричал: "Открыто!".

   В каюту ворвался холодный влажный ветер, а вместе с ним и молодой юнга.

   – Касс, вас зовет капитан!

   – Что случилось?

   – Он хочет с вами поговорить.

   Кевин взглянул на Линин, после чего пожал плечами, извинился, поставил кружку с вином на стол и последовал вслед за юнгой.

   Линин осталась в каюте одна, правда ненадолго – уже спустя пару минут дверь, без предварительного стука, открылась, и в каюту вошел Марк Уотер.

   – Все еще продолжаешь попытки пробить стену, которая огородила тебя от Кевина?

   – Чего тебе надо, Марк? – устало спросила девушка.

   – Того же, чего и тебе, – ответил Марк, подойдя к столу и подняв кружку с вином оставленную Кевином. – Мне хочется выпить немного вина в обществе прекрасной особы противоположного мне пола.

   Линин вытянула вперед руку, словно желая чокнуться с Марком кружками, но прежде чем Уотер коснулся своей кружкой ее, Линин повернула руку вниз и красная жидкость вылилась на деревянный пол корабля, заструившись под койку.

   Марк улыбнулся ее поступку, после чего в два глотка полностью осушил содержимое кружки.

   – Вино – так себе. Откуда ты его взяла?

   На миг, на лице Линин проявились легкие черты удивления, а затем и страха. Но эти изменения так же быстро исчезли, как и появились.

   – Один из матросов был очень любезен, предоставив мне ее.

   – Матрос? Любезен?

   – Я заплатила ему тремя медными монетами. А не то, что ты подумал.

   – А что я подумал? – спросил Марк, невинно приподняв брови.

   Линин поднялась с койки и направилась к выходу из каюты. Марк не стал ее останавливать. Вместо этого он поставил кружку обратно на стол, и поднял лист бумаги, на котором было изложено всего две фразы. ***

   Придерживая края камзола и прижав плечи к голове, Кевин прошел по палубе к лестнице, что вела к капитанской рубке. Над его головой гремели и клубились свинцовые тучи. Ветер выл и стонал, толкая его то с одной стороны, то с другой. Матросы еще больше засуетились. Паруса с фок-мачты и бизань-мачты были подняты. Большая часть команды корабля занималась тем, что поднимала паруса с трех грот-мачт, при этом делалось все это быстро и слажено. Кевин преодолел последнюю ступень и подошел к капитанской рубке, в которой помимо капитана, находился и боцман – крепкий мужчина с толстой шеей и с глубокими шрамами на обеих щеках. Перед его приходом, они о чем-то спорили с капитаном, но стоило Кевину попасть в их поле зрение, они тут же замолчали. Боцман хмуро оглядел Нолана с ног до головы, после чего удалился из капитанской рубки.

   – Кевин? Что вы хотите? – спросил капитан, продолжая держать в руках штурвал.

   – Вы ведь хотели меня видеть!

   – Да-да! – рассеяно отозвался капитан, прокрутив штурвал направо и неотрывно поглядывая на компас. – Надвигается шторм и с каждой минутой он становится сильнее!

   – Этого трудно не заметить!

   – Так вот, я хотел бы попросить вас, чтобы вы передали своим друзьям – не выходить из своих кают до полного затишья. Надеюсь, ни у кого из вас нет "морской болезни". Ни в коем случае не пытайтесь разгуливать по палубе, если не хотите, чтобы вас волной не смыло за борт. – Первая большая волна накатила на борт корабля, смочив палубу брызгами. Покончив с парусами, матросы в спешке принялись спускаться вниз с мачты по веревочным лестницам. Небо прочертила яркая вспышка молнии, а за ней, словно голос огромного злого чудовища, раздался громовой рев. Озеро-море уже не казалось столь дружелюбным, каким оно было еще утром. – Вы раньше встречались с бурей на воде?!

   – Нет! – честно ответил Кевин, но не стал признаваться, что раньше справлялся по воде только на пароме.

   – Тогда могу утверждать наверняка, что сегодня вы не только не уснете, но и научитесь лихо падать с койки! – пошутил капитан, не меняя серьезный вид лица на более ироничный. – Советую вам сегодня не ужинать. Если же вы уже поужинали, то готовьтесь распроститься с едой, если только у вас желудок не слишком крепкий.

   После слов капитана, Кевин на самом деле почувствовал приступ тошноты.

   – Мы не собьемся с курса?!

   – Если только меня не смоет за борт или же я просто отправлюсь спать, оставив вас за главного!

   Кевин улыбнулся над шуткой капитана, но тот по-прежнему оставался сосредоточенным.

   – В вашей каюте есть ведро, если вам понадобиться справить нужду. По понятным причинам, до гальюна вы просто не дойдете, а приближаться к борту будет приделом человеческой глупости, пусть даже испражнятся в ведро не столь приятно как в озеро.

   – А что делать с запахами?

   – А вы собираетесь нюхать содержимое ведра?! – И вновь совершенно серьезное лицо. – До утра, думаю, можно и потерпеть любой запах.

   Кевин решил согласиться с капитаном, ведь в темнице Андора условия были гораздо хуже, если не учитывать качки.

   – Капитан, сколько дней нам понадобиться, чтобы доплыть до Диллема?!

   – Около недели! За это время вы забудете о тошноте!

   – А когда я привыкну к качке?!

   – Сразу, как только сойдете на берег!

   – Звучит обнадеживающе!

   – И так, я вас предупредил обо всем, что вам следует знать. У вас есть еще вопросы ко мне?

   – Нет!

   – Тогда вам следует вернуться к своим друзьям, передать им мои слова, после чего закрыться в каюте. И повторяю, не выходите на палубу до наступления штиля.

   – Хорошо! – прокричал Нолан и поспешил исполнить просьбу капитана.

   Стоило ему спуститься вниз по лестнице и прижать голову к плечам, спасаясь от дождевых брызг и ветра, как за его спиной раздался хлопок, хорошо ему знакомый по городу-призраку Аллесту. Обернувшись, он увидел открытую дверь, что вела в трюм корабля. Он хотел запереть ее и отправиться в каюту, как вдруг его внимание привлек странный звук. А вернее рык дикого зверя. Кевин тут же вспомнил про ящики, которые загружали грузчики, за несколько минут до отчаливания корабля.

   Сам не зная зачем, Кевин вошел в грузовой отсек. Внутри было темно, да вдобавок дверь трюма, под силой ветра, то закрывалась – полностью лишая его каких-либо источников света, – то вновь открывалась. В трюме пахло приправами и опилками, но никак не животными. Он выставил вперед руки, боясь наткнуться на что-то твердое и расшибить себе лоб, и сделал несколько шагов вперед, ожидая мгновения, когда его глаза смогут видеть больше в темноте, чем в эти минуты.

   Первым о чем он вспомнил, услышав посторонний звук, был роман Герберта Уэллса "Остров доктора Моро", о безумном гении медицины, который так же с помощью корабля, переправлял разных зверей на свой остров, и с помощью вивисекции превращал животных в людей.

   Ветер подул сильнее и дверь, при столкновении с косяком, произвела невероятно сильный звук схожий с выстрелом, после чего в мрачном трюме раздались несколько диких взвизгов. Сердце Кевин учащенно забилось, и его внутреннее "я" предложило ему повернуть назад и забыть о странных обитателях трюма. Но сам Кевин решил не поворачивать назад, к тому же его зрение начало привыкать к плохому освещению грузового отсека корабля.

   Трюм был почти забит всякими ящиками разных размеров, мешками, металлическими изделиями непонятной для Кевина бытовой или же материальной ценности, канатами, тросами и деревянными брусками. На самом близком и в то же время низком ящике, без опознавательных надписей, стоял канделябр и огниво. Кевин зажег свечу и огляделся по сторонам. Ящики между собой образовывали узкий проход, по которому Кевин не решил пройтись, боясь, что кто-то из матросов, проходя мимо и не заметив его, закроет дверь трюма, оставив его один на один с неизведанными тварями из ящиков.

   Кевин все же сделал еще два шага вперед, при этом оглянувшись назад, на скрипящую дверь, после чего остановился у перового ящика, который был выше него ростом. От него исходил запах свежей древесины и смолы. Его поверхность не была ошкурена, а потому, стоило провести ладонью по ящику, и с десяток глубоких заноз были гарантированы. На этом ящике так же не было никаких опознавательных знаков, которые бы могли подсказать хоть что-то о его содержимом.

   Кевин отвел свечу, тени на потолке заплясали, и тут же в ящике раздался шорох.

   Кевин не знал, откуда у него появилась такое убеждение, но он был почти уверен, что в ящике был человек. Или что-то очень похожее на человека. Большой примат, к примеру. Кто-то, кто может использовать свои конечности, для того чтобы скрести стенки ящика и при этом тяжело дышать через нос, а иногда и обреченно вздыхать.

   – Эй! Кто здесь? – его голос слега вздрогнул, по той причине, что на него накатило сильное чувство страха и отсутствия безопасности.

   В другом ящике так же кто-то зашевелился. Несмотря на буйство стихии за спиной, слух Кевина был сосредоточен исключительно на звуках в трюме, от чего биение его сердца казалось ему предательски сильным. Вскоре из третьего ящика донеслось нервное рычание, а затем кто-то ударил по стенке с внутренней стороны настолько сильно, что ящик вздрогнул.

   "Все, с меня хватит!", произнес в сердцах Нолан и поспешил к выходу, а за его спиной раздались в унисон два злобных рычания. По спине Кевина прошлась волна дрожи. Он быстро потушил свечу и, выйдя из трюма, запер за собой дверь на засов. Сам замок, ржавый и сломанный, лежал на полу. Кевин не стал его поднимать и рассматривать, так как ветер уже ревел над его головой, напоминая, что оставаться на палубе становилось все опаснее, а потому он поспешил назад в каюту, с трудом удерживаясь на ногах от сильной качки.

   Вернувшись в каюту, Кевин плотно запер за собой дверь. Ни Линин, ни Марк не стали дожидаться его возвращения, а потому он смог уединиться и обдумать все, что ему удалось услышать и увидеть в трюме.

   За бортом озеро-море неистовствовала, бурлило и пенилось, а небо не прекращало покрываться трещинами электрических разрядов.2.

В Диснэйлэнде всегда весело и людно. Апрельский день не стал исключением. Он был солнечным и теплым, от чего настроение у всех было исключительно хорошим и бодрым. Всюду пахло попкорном, жареным арахисом и сладкой ватой.

Кричали от восторга не только дети, но и взрослые. А когда катающиеся на «русских» горках спускались по самым крутым склонам, то крики восторга

заменяли

крики страха

и эйфории

, а

всплеск адреналина достигал заоблачных высот.

Щелкали вспышки фотоаппаратов, и дети разных возрастов и цвета кожи сменяли друг друга, оставляя неизменных лишь Микки Мауса, Дональда и Гуффи.

Мороженщик зазывал покупателей,

стараясь

перекричать продавца хот-догов. Молодой парень выбил максимальное количество очков в тире и теперь протягивал своей подружке выигранного плюшевого мишку

. Клоун дудел в рожок, махал рукой в белой перчатке и улыбался своим огромным красным ртом каждому прохожему и обнимал тех, кто был слишком погружен в свои мысли.

Кевин

придерживал за талию жену с левой стороны, а с правой

-

держал за руку дочь.

Они смеялись и говорили о всяких пустяках. Клэр была умопомрачительно красивой в этот день, и он замечал завистливые взгляды проходящих мимо них мужчин.

Кэтти попросила его покатать ее на каруселях

,

и Кристин поспешил исполнить ее желание.

Он усадил дочь на белого единорога с ярко-голубыми глазами, в то время как остальные родители занимались теми же приятными хлопотами, после чего карусель медленно закружилась,

разнося по кругу нарастающий детский смех.

В буд

ке билетера находился зрелый мужчина и контролировал скорость карусели.

Кевин

узнал в нем

Тиф

а.

Нолан

прижал к себе

жену, и они склонили голову на

встречу друг другу. Вокруг них не прекращалось движение и веселье. Клэр улыбалась ему, и ее улыбка грела ему душу.

Он хотел сказать ей о том