Текст книги "Семь месяцев (ЛП)"

Автор книги: Хулина Фальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Для тех, кто не спит всю ночь, плачет и кричит песни Тейлор Свифт, чтобы остановить вращение мира.

Тебя любят, даже если сейчас тебе так не кажется.

PLAYLIST

Favorite Ex – Maisie Peters

Man Who Stays – Jake Scott

The Great War – Taylor Swift

Boyfriend – Ariana Grande, Social House

Because I Had You – Shawn Mendes

True Love – P!nk, Lily Allen

Break My Heart Again – FINNEAS

Matilda – Harry Styles

Feel Good – Gryffin, ILLENIUM, Daya

Stand By You – Rachel Platten

ГЛАВА 1

«Я думаю, что я оказалась в беде» – Soap by Melanie Martinez

Майлз

Блять.

– Я клянусь, Майлз, если ты не заберешь Бруклин через десять минут, я оставлю её здесь навсегда. – Сказав это, Мейв положила трубку, не давая мне возможности ответить ей.

Если и есть что-то, чего я никогда бы не стал ожидать, так это то, что я проснусь от звонка сводной сестры, которая угрожает мне (не в первый раз), о том, что заберет мою дочь, если я не заберу её в течении десяти минут.

Я живу в часе езды от Мейв.

Моя машина сломалась. Потому что прошлой ночью я был совершенно пьян и мог случайно задеть какое-нибудь дерево… а моя резервная машина находится в Нью-Йорке.

Вообще, я обычно не вожу машину, когда пьян, но это был экстренный случай.

Но это беспокоит меня сейчас меньше всего.

Вспоминая небольшую автомобильную аварию, произошедшую прошлой ночью, меня охватывает новая волна страха. Эмори.

Я вскакиваю с кровати и оглядываю спальню, проверяя в последнюю очередь место рядом со мной.

Её здесь нет. Хотя бы что-то.

Сан – лучшая подруга Эмори и младшая сестра моего лучшего друга – Грея, позвонила мне в слезах и умоляла меня приехать и забрать их с вечеринки братства. Сан всю ночь пробыла с Греем, а я застрял с Эмори.

Она была пьяна. Я тоже.

Что происходит, когда два человека, которые ненавидят друг друга до смерти, в конце концов пьянеют и вынуждены делить постель? Вещи, которыми они, блять, не должны заниматься. Например, заниматься сексом. Исключительный секс, который все-таки закончился плохо, и поэтому я молюсь, что я больше никогда не увижу Эмори.

Но мне придется, поскольку Эмори является тётей моей дочери. И также моей бывшей девушкой. И главное, она также является сестрой-близнецом моей покойной девушки, матери моего ребенка.

Я облажался.

Схватив случайную рубашку и шорты цвета хаки, я побежал вниз по лестнице, зовя своего друга.

– Грей!

На случай, если он не сможет отвезти меня в Манхеттен, мне придется разбудить Аарона или Колина, других двоих моих близких приятелей, которые живут по соседству. Впрочем, неважно. Только Колин дома, потому что Аарон поехал за своей любовью в Германию.

Грей – ранняя пташка, поэтому он уже должен встать. Надеюсь.

Спускаясь по лестнице, я резко остановился. На кухне не Грей, а Сан. И как бы там ни было, Эмори стоит рядом с ней и ворует нарезанные фрукты, которые ей удалось найти. Ну, тем не менее, я первый раз вижу, как эта дама ест.

Если бы не мой четырехлетний ребенок, живущий на данный момент со мной и Греем, у нас не было бы ничего съедобного. Обычно мы с Греем кушаем у Колина и Аарона, хотя готовлю я. Всегда.

Нет, я научился готовить не потому, что у меня есть дочь, а потому, что мой отец был владельцем ресторана и учил меня готовить с малых лет. Увы, он умер почти год назад, и теперь этот ресторан принадлежит мне. Я никогда там не был, но, насколько я знаю, он справляется прекрасно и без моего участия. И это, безусловно, держит мой банковский счет в хорошем состоянии.

Несмотря на то, что Сан разговаривает со мной, мой взгляд был устремлен на Эмори. И её на меня тоже. Я не знаю, жалко ли ей меня, что, вероятно так и есть, ну или же она планирует мою смерть, опять-таки, вероятно, что все так и есть.

И только когда Эмори закатила глаза и вернулась к краже фруктов, я начал слушать что говорит Сан.

Как бы я хотел не делать этого.

– Серьёзно, Майлз. Я рада что Грей запретил мне лишиться девственности с тобой. Ну, я хотела, но после того, что рассказала мне Эмори, я чертовски рада что не сделала этого. Для того, кто известен как шлюха кампуса, ты разочаровываешь.

Ну конечно, Эмори не стала бы держать язык за зубами. Умеет ли она вообще? Сомневаюсь.

Что ж, она должна быть в отчаянии, ведь одна маленькая оплошность может разрушить её имидж, и, соответственно, её карьеру.

Когда я пристально взглянул на неё, она беззаботно пожала плечами, даже не делая вид что сожалеет.

И, честно, я не могу злиться на неё. Я сильно облажался, трахнув её. Но после я заплакал.

Мне стоило подождать, пока я не перемещусь в ванну, но мой мозг полностью отключился, когда я понял, кого я только что трахнул. Честно, дело даже не в том, что она моя бывшая и сестра Милли, или в том, что она меня ненавидит. Я видел её лицо. В особые дни, мне достаточно трудно смотреть на лицо Эмори, потому что её лицо идентично лицу Милли. Например, их день рождения, или другие праздники. Те дни, которые вы бы действительно хотели провести со своим любимым человеком. Обычно я не плакал, когда смотрел на Эмори. Прошло 4 года, почти пять, с тех пор, как Милли умерла, но это… Это было для меня слишком.

Уже в уязвимом состоянии, во время секса, успокоившись после кайфа, можно обнаружить чувства, о существовании которых вы даже не подозревали. Не всякое любовное дерьмо, хотя, полагаю, это тоже возможно. Я имею в виду осознание интенсивности такого чувства, как неспособность смотреть на глупо красивое лицо твоей бывшей девушки, без желания плакать.

Это звучит так отвратительно. Да, это так. Тем не менее, иногда я не уверен, что смотреть на Эмори – тяжко для меня в целом или это из-за Милли. Я могу смотреть на свою дочь без желания плакать. Уверяю вас, у Брук точно такое же лицо, как у ее матери.

– Клянусь Богом, Сан, если я ещё раз услышу, что ты говоришь про Майлза в этом ключе, я позвоню маме с папой, и скажу, что ты, блять, не можешь учиться здесь! – голос Грея донёсся прямо позади меня.

Настолько сердитого и сварливого голоса я ещё не слышал. Он не повышает голос, даже во время просмотра или игры в хоккей. Неважно. Грей никогда не повышает голос. Никогда.

– Да? А что если я расскажу им обо всех людях, с которыми ты трахаешься вместо учебы?

– Мне двадцать один год, Сан. Вот в чем разница. А тебе исполнилось восемнадцать всего пять месяцев назад!

Внезапно я почувствовал благодарность за то, что вырос единственным ребёнком в семье. Сводные братья и сестры появлялись в моей жизни в том возрасте, когда мне было плевать на то, чтобы познакомиться с кем-то из них. А Мейв не очень хорошо ко мне относится.

Блять, точно, Мейв.

– Извините что мешаю этому, э-э, разговору, – сказал я и развернулся к Грею. – Можешь отвезти меня к Мейв? Это важно. И я должен был быть там, – я посмотрел на часы, висящие на стене в нашей гостиной, – десять минут назад.

– Конечно, дай мне взять куртку. А тебе, мой дорогой, стоит надеть штаны подлиннее.

Я посмотрел на ноги, а затем в окно. Было между серединой и концом декабря. Наш последний день в универе был два дня назад. Повсюду лежал снег. Поэтому Грей, Бруклин – моя дочь – и я хотели отправиться в зимнее путешествие в Лос-Анджелес. Я ненавижу этот чертов снег.

Однако, у меня не было времени поменять мои шорты на что-то другое.

ГЛАВА 2

«Я видела знаки и проигнорировала их» – Lose you To Love Me by Selene Gomez

Эмори

– Окей, Грей сказал, что мы можем остаться здесь ещё на чуть-чуть – сказала Сан, усаживаясь рядом со мной на диван.

Она – моя лучшая подруга во всем мире. И единственная. У меня есть друзья. Наверное. Я не какой-то аутсайдер или люди ненавидят меня. Просто…

С тех пор как я потеряла свою сестру, я вычеркнула всех людей из своей жизни, чтобы предотвратить потери тех, кого я люблю.

А также потому, что я не могу точно сказать, кто действительно хочет быть моим другом, а кто хочет заслужить признание благодаря моим социальным сетям. Я подрабатываю моделью. Не то чтобы я модель с подиумов, просто часто снимаюсь в рекламе на вывесках и веб-сайтах. И, конечно, мои социальные сети хороши.

Как бы то ни было, моя мама однажды сказала, что ей кажется странным то, что моя лучшая подруга – первокурсница, а я вот-вот закончу колледж. На самом деле мне плевать. Она такой же человек, как и остальные мои ровесники.

Сан и я встретились в коридоре Сент-Тревери. Она нервничала, пытаясь найти свой кабинет. Комок беспокойства, идущий на маленьких ножках. Она на три года младше меня, то есть ей всего восемнадцать лет. После того, как я помогла найти ей найти кабинет, я решила забрать её себе. Теперь она моя. Тем не менее, я буду скучать по этому маленькому, милому лицу, когда не смогу видеть её каждый день из-за её школы, а я закончу университет через пару месяцев.

Ну, для этого же существует FaceTime, верно?

Единственным недостатком в нашей дружбе был её брат. Грей Дэвис.

Он не плохой, нет, я так не думаю. Но его друзья, точнее один из них. Я просто терпеть не могу Майлза. Он надоедливый, сердцеед, и, к сожалению, прекрасный отец.

Нет, это конечно хорошо, что он замечательно справляется с ролью отца. Просто раздражает, потому что я не хочу видеть ни одного хорошего качества в этом парне.

Он бросил меня и начал встречаться с моей сестрой-близнецом за моей спиной. Конечно, он не изменял мне, или что-то в этом роде, просто он расстался со мной через смс и через пару недель начал встречаться с Милли. Ничего страшного. Но я до сих пор зла на него. Я прекрасно знаю о том, что нельзя говорить плохо о покойниках, но все-таки я хотела бы узнать: Что, черт возьми, такого было у Милли, чего не было у меня?

Мы близнецы. Выглядим одинаково, у нас практически один и тот же голос, все тоже самое. И все же он предпочел её мне. Может быть, ему не нравилось то, что я постоянно крашу волосу в рыжий цвет, чтобы хоть как-то отличаться от Милли.

Впрочем, это уже не имеет значения. Прошло шесть лет с тех пор, как мы встречались.

Но я до сих пор держу на него обиду.

– Почему ты не можешь вернуться домой?

Сан ненавидит женское общежитие, в котором она вынуждена жить, я это знаю. Члены «Alpha Phi» не совсем милы с ней, не понимаю почему. Но знаете, большинство из них – королевы драмы, всего лишь с парочкой исключений.

Когда она не хочет оставаться в общежитии, она остается у Грея и Майлза, потому что это ближе, чем мой дом. Мои родители заставили меня переехать к ним по соседству, что я сделала только потому, что они пообещали оплатить все мои расходы и сам дом, так что, для меня это было победой.

Я зарабатываю достаточно денег в социальных сетях, чтобы жить на них, но кто откажется от бесплатного дома? Это единственная хорошая вещь, которую они когда-либо делали для меня.

Не знаю, как они смогли себе это позволить, но их расходы меня не волнуют.

– Мария сказала, что у неё будет парень, и, если вдруг я появлюсь, она спрячет змею в мою постель.

– Другие девушки тоже ушли? – Сан покачала головой.

– Не думаю. Но с тех пор, как глупый парень Марии поцеловал меня, прямо перед тем, как я выбила из него все дерьмо, она держит его на расстоянии от меня.

Ну да, как я и сказала, драматично. Это была даже не вина Сан, не говоря уже о том, что она бы никогда не сделала этого. Целоваться со случайными людьми? Уверена, что, если бы она действительно была такой, Грей бы вбил ей в голову что-нибудь. Как будто для этого было место.

Несмотря на то, что я не хочу оставаться в этом доме, если Сан захочет остаться, я пожертвую собой ради нее. Я бы предложила ей пойти ко мне, но я сейчас устанавливаю новую кухню и пол, так что последнюю неделю я живу с Сан. И я не смогу вернуться домой до следующей недели.

Похоже, что я застряла здесь.

– А сейчас расскажи мне все! – она вскочила на ноги, скрепив пальцы вместе, ожидая краткого изложения событий прошлой ночи.

События, о которых я, прошу заметить, почти не помню.

Единственное, что действительно запало мне в душу – слезы Майлза. Я знаю, что была удовлетворена одной ночью с ним больше, чем с годичными отношениями с Уильямом, моим бывшим парнем. И осознание этого бесит меня больше, чем просто сам факт того, что я оказалась в одной постели с Майлзом Кингом, делая то, за что я хотела бы покончить с собой.

Но эти проклятые слезы все испортили. Я знаю, почему он плакал, и хотела бы сказать, что была зла на него за это. Но нет. Я не злюсь, потому что осознание того, что только что произошло, должно быть, было для него кошмаром. Я, конечно, даже не могла себе представить секс с парнем, который выглядит точно так же, как тот, которого я потеряла из-за смерти, который также является отцом моего ребенка.

Так что да, я знаю, что он был в ужасе, и, вероятно, чувствовал себя виноватым и испытывал множество смешанных чувств на этот счет… И всё же, это меня беспокоит. Это все потому, что голос в моей голове говорит мне, что он, вероятнее всего думал о Милли все это время. В его голове была не я, а моя сестра. И эта мысль заставляет мою кровь кипеть.

– Что тебе рассказать? – Сан закатила глаза.

– Он. Плакал.

– Да, он плакал. И ты не хуже меня знаешь почему.

Сан никогда не виделась с моей сестрой, но я говорила ей, как сильно ненавижу Майлза, когда она впервые сказала, что он сексуальный, и могла случайно упомянуть о Милли. Милли играет значительную роль в моей ненависти.

Я сжала кулаки, пытаясь совладать с гневом, который угрожает овладеть мной. Мне становиться значительно хуже, когда Сан заговорила снова:

– Думаешь, он думал о твоей сестре? Блять, если да, то ты должна сказать об этом Грею. Или я сделаю это. Я уверена, что Грей поговорит с Майлзом и объяснит ему, что это не так круто.

– Без обид, дорогая, но Грей не станет. Он хлопал Майлза по спине и смеялся.

Сан пожала плечами.

– Наверное, ты права. Насколько нам известно, они могли быть женаты. Они общаются? Грей называет Майлза «Любовь моя». Как ты думаешь, они бы могут быть вместе?

– Нет. Это было бы здорово для всех женщин, потому что они были бы в безопасности от Майлза, но нет.

Сан вздохнула.

– Я тоже так не думаю, – она упала обратно на диван, свесив ноги. – Просто я хочу, чтобы Грей нашел кого-то, кто будет любить его так же сильно, как он любит их в ответ. Майлз действительно любит моего брата. Бог знает почему.

Это то, что я либо люблю, либо ненавижу в Сан. Она так любит любовь и так глубоко заботится о тех, кого любит. Это почти как получить вторую мать.

– Грей хорош.

– Для тебя. Для меня он просто Грей. Старший брат, который сдает меня родителям, когда я посещаю тусовки, а не учебные занятия.

– Он просто присматривает за тобой, Солнышко, – я пытаюсь подбодрить её, но у меня не получается. Она только смотрит на меня еще более хмурым взглядом.

– У меня пока что отличные оценки. Я бы поняла его поведение, если бы плохо училась в школе, но он слишком остро реагирует.

Возможно Сан права. Я не знаю, у меня нет старшего брата, который бы хотел защитить меня от всего мира.

Она меняет тему.

– Знаешь, ты тоже заслуживаешь любви.

Она толкает мою ногу своей, смеясь, когда я отбиваю её.

– Ты заслуживаешь кого-то больше, чем Уильям. Он ничего не сделал, но ты больна им, Эм.

Я смотрю на нее угрюмым взглядом, прежде чем оставить её.

– Уильям не просто сделал меня больной. Он любил меня.

А теперь он переехал и у него новая девушка. Тоже модель.

– Ага, очень. Он говорил тебе о том, что ты толстая, как минимум пять раз на день. А ты, между прочим, никогда ею не была.

Уильям не единственный, кто говорил мне это, но Сан этого не знает. Мои родители, а точнее моя мама, пытались убедить в меня в том, что я толстею, как минимум два раза в день. И каждый раз, когда я ела что-то слегка вредное.

– Можем ли мы перестать говорить о Уильяме?

ГЛАВА 3

«Я сделаю все, что угодно, чтобы видеть, как ты улыбаешься» – Mockingbird by Eminem

Майлз

– Мейв, клянусь всем святым, если ты не впустишь меня через две секунды, я вызову полицию!

Я продолжаю стучать в дверь сводной сестры. Снова и снова.

Она не слушает. Старшие сестры никогда не слушают. По крайней мере, я знаю, что Мейв не делает этого. Как и другие мои братья и сестры. Точнее, двоюродные. Ни один из них не связан со мной биологически.

– Ты не сделаешь этим лучше себе, Майлз, – сказала она с другой стороны двери. На заднем плане я слышу, как Лекс, её муж, что-то говорит, но я могу разобрать, что именно.

– Бруклин здесь лучше.

Нихрена подобного.

Брук моя четырехлетняя дочь, а не Мейв.

Я не был тем, кто предлагал Брук остаться с Мейв. Это была ужасная женщина, которая якобы является моей мачехой. Впрочем, уже нет. На самом деле, я мог бы разорвать отношения со всеми ними, потому что ни один из них не является моей настоящей семьей. Учитывая то, что мой отец скончался год назад, больше нет ничего, что связывало бы меня с ними.

Видимо, кроме Мейв.

Мейв и я даже не любим друг друга. Я согласился только потому, что мне было немного легче оставаться в колледже и найти место, куда можно пристроить Брук, в то время как я буду на занятиях. Это также было лучшим решением и для моей дочери. Каждое решение, которое я принимал с тех пор как она родилась, было сделано в её пользу.

На тот момент, когда я соглашался оставить Брук с Мейв пока я не закончу колледж, мой отец был жив. Я не хотел устраивать сцен. Он любил свою жену и её детей. Я так и не понял почему. Но не в моих силах было помешать ему быть с ними счастливыми.

Откровенно говоря, первую неделю после рождения Брук, я почти не обращал на неё внимание. Я понятия не имел как воспитывать ребенка в возрасте восемнадцати лет, да и не особо хотел. Я винил собственную дочь в смерти своей девушки. Я даже думал отдать её на удочерение, но все изменилось. Тем не менее, я даже не думал, что смогу закончить колледж. Я научился любить свою дочь и принял факт того, что Милли умерла не по её вине.

Сейчас она самый важный человек в моей жизни. Но четыре года назад все выглядело так, будто моя жизнь рушится. Так что, помощь от того, что тогда было моей семьей, было для меня удачей.

Ну, это до тех пор, пока мы не перенесемся на четыре года вперед, и теперь я не буду стучать в дверь своей сводной сестры, умоляя её позволить мне увидеть своего собственного ребенка.

Сейчас я на последнем курсе колледжа, и полагаю, что в двадцать два года я вполне способен позаботиться о собственной дочери.

Это будет сложно, но я справлюсь.

У Мейв нет права опеки над Брук, они, очевидно, полностью принадлежат мне. Обычно в будние дни Брук оставалась с Мейв, и поэтому мне не приходилось брать её с собой на занятия. И знаете, жить недалеко от кампуса в одной комнате с моим лучшим другом – явно неидеальная ситуация для моей дочери. Она заслуживает гораздо большего, и я дам ей это, как только смогу. У Брук есть своя комната, просто она недостаточно большая для всех её любимых игрушек. Но мы доберемся и до этого, как только я выпущусь.

Последние два месяца я уже держал Брук при себе. Примерно с середины сентября Мейв пригрозила мне попытаться получить опеку над моей дочерью, поскольку Брук жила с ней.

Я сначала подумал, что она не станет делать этого, но через две недели, уже в начале октября, она снова сказала это.

За считанные часы моя дочь переехала ко мне и Грею. Ладно, ладно, Аарону и Грею понадобилось несколько навыков убеждения и обещаний, что они помогут мне, чем смогут, пока я в конце концов не сдался и не переселил её к себе.

В тот день я уже забрал Брук у Мейв, но отдал её бабушке с дедушкой, умоляя позволить ей остаться у них на некоторое время. Естественно они согласились. И Слава Богу. Иначе бы единственным человеком, к которому я мог бы обратиться была бы Эмори Скотт. Думаю, мы все уже знаем, как сильно я люблю Эмори.

Просто… Милли была самым милым человеком на земле. Она была сплошь солнечным светом и цветами, светом в моей темной, несчастной жизни. Она любила танцевать под дождем и во всем видела позитив.

Один лишь взгляд на Милли заставлял меня улыбаться. Более того, когда она подбегала ко мне с чем-нибудь новым: она пекла и говорила мне попробовать. Она всегда была такой улыбчивой, когда я хвалил её кулинарные способности. Это была одна из наших общих черт: быть на кухне. Нам обоим это нравилось.

Эмори, однако, полная противоположность Милли. Она притягивает грозы и питается всем плохим. Какое-то время я был уверен, что Эмори сможет призвать молнию, если попытается. И в довершение всего, эта женщина не умеет готовить.

Так было не всегда. Когда мы встречались, я думал, что она будет женщиной, с которой я проведу всю свою оставшуюся жизнь. Конечно, мне было около четырнадцати-семнадцати лет, поэтому я не уверен, что эти мысли были серьезными.

– Я говорила тебе, что, если мне придется присматривать за ней еще хоть один день, я оставлю её здесь! – кричит Мейв, когда я еще пару раз стучу в дверь.

– Ты знаешь, что это считается похищением?

– Кроме того, ты хотел, чтобы она была здесь на день рождения Майи!

Майе сейчас шесть лет. Очевидно, я не мог отказаться от этого чертового дня рождения.

– Папочка? – Я слышу испуганный и плаксивый голос своей дочери с другой стороны двери.

– Иди ненадолго в свою комнату, хорошо, милая? – говорит Мейв. Но держу пари, Брук качает головой, потому что дальше следует:

– Бруклин, милая, почему бы тебе не взять свою любимую игрушку, а потом мы поиграем вместе?

– Бога ради, Мейв! – тут я медленно теряю терпение.

– Если ты сейчас не откроешь эту маленькую, хрупкую, деревянную дверь…

Я не шутил, когда сказал, что вызову полицию, потому что так и будет. Я вызову полицию на свою сводную сестру, если это означает, что я верну свою дочь. Она моя дочь, а не Мейв. И, честно говоря, я очень сомневаюсь, что она как моя сводная сестра имеет право видеться с Брук.

Мейв даже не крестная Брук. Эмори – да, и единственные другие её крестные отцы – это те трое идиотов, которых я называю своими лучшими друзьями.

– Я хочу домой! – Брук плачет.

Затем раздаётся стук. Не похоже, что её кто-то ударил, а если ударили, то моей сестре и её мужу следует начать копить деньги, потому что я подам на них в суд за то, что они наложили руки на мою дочь. И клянусь вам, я буду судиться с ними до последнего цента.

– Это твой дом, Брук.

Грей кладет руку мне на плечо, заставляя мою голову резко повернуться в его сторону. Я совсем забыл, что он здесь, со мной.

– Хочешь, я снесу эту дверь бульдозером?

Да, очень хочу. И я бы позволил ему это, если бы не знал, что Брук находится по ту сторону двери и может испугаться. Блять, она уже испугана.

Я знаю свою дочь, и люди, которые повышают голос, пугают её. Она также боится самолетов и вентиляторов. Да, вентиляторов. Но сейчас это не имеет значения.

– Ты умеешь взламывать замки? – спрашиваю я, одаривая Грея довольно неуверенной улыбкой.

Он стонет, проводя обоими руками по лицу.

– Клянусь Богом, если я окажусь в тюрьме из-за тебя…

– Ты предложил взломать эту дверь.

– Да, но это я предлагал, а не ты просил, любовь моя.

Этот парень, клянусь, самый противный лучший друг на всем свете. Во всяком случае, через две минуты дверь была открыта, и я снова держу свою дочь на руках. Еще через две минуты я и Брук уже далеко от жилого комплекса.

Брук все еще плачет. Ненавижу видеть и слышать её плач больше всего на свете. Я не люблю, когда она расстраивается. И если бы я только мог, я бы защитил свою дочь от всего, что может когда-либо причинить ей боль. К сожалению, это невозможно.

– Я не уверен, что это все, но… – сказал Грей, выходя из дома Мейв. Он остался чтобы забрать вещи Брук. Мне уже плевать на эти игрушки. Так что, мне придется пойти по магазинам с Брук. Большое дело.

Я не смотрю на Грея, но я не думаю, что он обиделся, потому что он даже не закончил фразу. Он тоже не смотрит на меня, даже когда подходит и кладет руку мне на плечо.

Брук поднимает глаза, все еще икая, по её пухлым щекам все еще текут слезы.

Я провожу рукой по её волосам, внезапно пожалев, что не собрал их в пучок раньше, чтобы они не запутались.

– Все в порядке, Брук. – Пытаюсь я её успокоить. Работает только наполовину.

– Я боюсь, – всхлипывает она мне в плечо.

– Я знаю, детка.

Блять. Блять. Блять.

За последние четыре года я имел дело со многими капризами своей дочери. Неважно, плакала ли она от счастья, от печали, или из-за того, что её любимая игрушка упала с кровати, или, когда мистер Пушистик был в стиральной машине. Черт, я даже сидел с ней напротив этой штуки и ждал, пока она, наконец, не смогла вернуть себе этого кролика. Я вытирал её слезы, когда она злилась, или, когда была гроза, и она пряталась под одеялом, плача, или всякий раз, когда она только прольет одну-единственную слезинку. Я всегда знал, как их предотвратить. Но сейчас… прямо сейчас я понятия не имею, как её успокоить.

Мои глаза находят взгляд Грея, он выглядит таким же побежденным, как и я. Я знаю, что он ненавидит видеть Брук расстроенной так же, как и я. Ладно, может чуть меньше. Но тем не менее, он тоже ненавидит это.

Что бы он ни увидел в моих глазах, это, должно быть, было достаточно ужасно, чтобы Грей внезапно переключился на режим клоуна, потому что то, что он сказал дальше, заставило меня захихикать.

– Бруки, что полицейский сказал пупку?

Я чувствую, как Брук пожимает плечами, а затем всхлипывает:

– Ты под жилетом.

И здесь, я подумал, что я отец, с самыми худшими шутками.

Брук смотрит наверх. Слезы еще катятся по её лицу, но есть намек и на улыбку.

Грей мычит, чтобы придумать очередную шутку, хотя его распахнутые глаза говорят мне, что он больше ничего не знает. Тут я пригодился.

– Что вы называете фальшивой лапшой?

Брук уже знает ответ, потому что я говорю это каждый раз, когда мы вместе едим макароны. Поэтому она ухмыляется, вскидывает руки наверх и кричит:

– Импаста!

Я резко открываю рот, делая вид, что шокирован.

– Так ты уже знаешь это?

Она с энтузиазмом кивает, хихикая.

– Ах, жаль.