Текст книги "Индия в древности"

Автор книги: Григорий Бонгард-Левин

Соавторы: Григорий Ильин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 66 страниц)

Большое внимание индийские мыслители уделяли разработке внешнеполитической концепции. Главный принцип заключался в захвате чужих территорий и добычи, в усилении своего политического влияния для получения дани и в защите собственной независимости.

В основе внешнеполитической концепции лежала теория «круга государств» (мандала), согласно которой отношения между странами определяются их географическим положением^[2232]: всякий сосед – обычно враг, сосед соседа – друг, сосед друга – враг и т. д.

Древнеиндийские теоретики насчитывали шесть форм политики: мир (сандхи), война (виграха), поход (яна), выжидание (асана), двойственная политика (двайдха) и поиски помощи (самшрая)^[2233]. И сами термины, и их толкования не вызывают сомнения в том, что основным состоянием была война. Мир рассматривался только как подготовка к ней. При благоприятных условиях царю всегда надлежало стремиться к войне: «Весь мир страшится всегда готового к войне, поэтому все живые существа следует подчинять именно силой»^[2234]. Впрочем, имеется достаточно предписаний, предлагающих применять другие формы политики и к войне прибегать только в крайнем случае^[2235]. В рекомендациях теоретиков постоянно перечисляются вероломство, тайные убийства и предательство. Особенно примечательна в этом отношении «Артхашастра»: выдвижение на первый план государственного интереса, откровенное признание правомерности любых средств для достижения политических целей вполне оправдывают эпитет, данный современными учеными ее предполагаемому автору Каутилье, – «древнеиндийский Макиавелли».

Существовали и моральные правила ведения войны. В дхармашастрах упоминается ряд из них, например запрещения использовать некоторые виды оружия (отравленное), убивать сдающихся, не участвующих в битве (лагерную прислугу) или неспособных сражаться (спящих, безоружных, тяжелораненых и пр.)^[2236]. Однако на практике эти нормы, конечно, нарушались: древние индийцы хорошо знали смысл весьма циничного правила – сильный всегда прав (Мбх. XII.132.6–7).

При всей важности внешнеполитических задач, стоявших перед государством, главными считались внутриполитические. «По сравнению с внешней смутой внутренняя является более опасной», утверждается в «Артхашастре» (VIII.2). Царь никому не доверял – ни родственникам, ни знати, ни слугам, ни союзникам: «Главная мысль всех трактатов о политике – всеобщее недоверие» (Мбх. XII.136.187). Мудрец Нарада поучающе вопрошал царя Юдхиштхиру: «Охраняешь ли ты, о царь, прежде всего себя от дворцовых и прочих слуг, их от твоих родственников и друг от друга?» (Мбх. II.5.58).

Становится понятным, почему во всех сочинениях, посвященных государственному управлению, столь важное место отводится секретной службе: ни одно мероприятие по охране внутренней или внешней безопасности не проводилось без участия шпионов. В источниках подробно разбираются вопросы их вербовки, специальной подготовки и использования.

Заметное место в политической теории занимал вопрос о структуре государства; были разработаны «критерии» идеальной сельской местности (в ней должны были жить «трудолюбивые земледельцы»), правила распределения земельных дарений, учитывались многие детали взаимоотношений царской власти с общинами, частными собственниками, с ремесленными и торговыми объединениями. Сохранение древних традиций общинной структуры нашло отражение и в описании структуры государства: царь выступал даже перед своими советниками и чиновниками как «кормилец», как хозяин своих слуг, а сановники рассматривались как помощники и друзья, получавшие от главы государства содержание («пищу царя»).

Политические авторитеты большое внимание уделяли экономической политике: предусматривались разнообразные меры по борьбе с голодом, стихийными бедствиями и вместе с тем по увеличению казны за счет выгодных торговых сделок, покупки чужеземных товаров и т. д. Частью экономической политики считалась строгая регламентация полевых работ, распределения урожая, ремесленной продукции и т. д. Каутилья считал вартту – учение о хозяйстве – «одной из основ политики»: он резко полемизировал со своими предшественниками, которые недооценивали важность вартты как части «науки о политике».

Древние политические авторитеты знали о существовании наряду с монархиями и немонархических, республиканских объединений, понимали их значительную силу: подробно были разработаны методы ведения борьбы с ними, ибо, согласно Каутилье, они неодолимы из-за своей сплоченности. «Артхашастра» рекомендует царю не только открытые военные столкновения с «республиками», но и установление с ними мира, договорных отношений или применение против них тайных средств для подрыва внутреннего единства. «Привлечение на свою сторону объединения является более существенным, чем приобретение войск или союзников».

Существенно, что автор «Артхашастры» – защитник интересов центральной власти – включил в свой трактат и советы лидерам объединений: им следовало сопротивляться политике единовластия царя, быть готовыми к его обманам и интригам, вести в своих странах гибкую внутреннюю политику, согласовывать свои действия с намерением других членов объединения, т. е. не нарушать основных принципов структуры «немонархических объединений».

В политических учениях древней Индии специальное внимание уделялось разработке вопросов дипломатии. Каутилья при обосновании собственных взглядов остро полемизировал со своими оппонентами, излагал их концепции «дипломатической игры». В «Артхашастре» подчеркивается важность дипломатического урегулирования сложных политических и военных вопросов, тщательно разработаны инструкции для послов, очерчены условия их назначения. Главным критерием считались деловые качества и способности представителей страны. Показательно, что трактат отразил возникновение принципа дипломатической неприкосновенности. Величайшим грехом считалось убийство посла, даже если он происходил из «низкой касты» или совершил недостойный поступок.

Важная черта трактата Каутильи, что, впрочем, было свойственно и другим политическим школам, – рассмотрение политического знания в непосредственной связи с наукой в целом. Автор посвятил специальный раздел («Методика») установлению места политической науки среди других научных дисциплин. Согласно Каутилье, для эффективности изложенной в «Артхашастре» науки необходимо опираться на 32 метода; сюда включалось знание логических приемов и даже четких «правил языка», чтобы точно выразить свои взгляды. Весьма показательно, что главной среди «четырех наук» Каутилья считал философию: он критиковал школу Ману, которая включала философию в «науку о ведах», школу Брихаспати за определенную узость подхода (науками признавались только вартта и нити – политика) и школу Ушанаса (нити). Философия, по мнению Каутильи, позволяет при помощи логических доказательств выявлять в учении о государственном управлении верную и неверную политику, дает «умение рассуждать, говорить и действовать». Среди трех философских систем, упоминаемых Каутильей, первой названа локаята – школа индийских материалистов. Интерес к учению локаяты не был случаен; практицизм и рационализм этого теоретика сближали его взгляды с позицией материалистов.

«Артхашастра», конечно, исключительное явление в истории не только индийской, но и мировой политической мысли древности; по богатству и глубине идей ее можно сравнить с известным трудом Аристотеля – «Политика». Но и другие сочинения, содержащие изложение «науки политики», свидетельствуют о значительных достижениях древних индийцев в развитии политических учений.

Письменность возникла в Индии в III тысячелетии до н. э., в эпоху Хараппской цивилизации. К сожалению, она еще окончательно не дешифрована. До эпохи Ашоки (III в. до н. э.) никаких датированных памятников письменности не известно. Из-за отсутствия промежуточных звеньев нельзя определить ход развития письменности примерно за полторы тысячи лет. Нельзя быть уверенным, что связь между письменностью Хараппы и надписями Ашоки существует; вполне вероятно, что письменность в долине Ганга возникла самостоятельно.

Письменность брахми развивалась и совершенствовалась в течение всей древности; в конце ее она состояла из 49 основных знаков^[2237] (не считая нескольких сотен лигатур) и с тех пор существенным изменениям не подвергалась. Только письменность дравидийских языков отклонилась от своего прототипа очень заметно.

Долгое время письменность на камне, металлических пластинах, ткани, бересте, пальмовых листьях применялась только при составлении различной документации – административной и правовой. Произведения художественной и научной литературы (по примеру религиозной) передавались и заучивались изустно.

Расцвет санскритской литературы. Санскрит, по-видимому, никогда не был разговорным языком какого-либо народа. В древности и в средние века он оставался языком науки и литературы, средством общения между образованными людьми разной этнической принадлежности, подобно латыни в средневековой Европе^[2238]. Потребность в таком языке стала ощущаться с возникновением крупных государств, и лучше всего для этой цели подходил санскрит, хотя он был языком брахманистского культа и в период успехов буддизма и джайнизма не мог получить всеобщего признания. С начавшимся в первые века нашей эры становлением индуизма и упадком буддизма и джайнизма санскрит как официальный и литературный язык приобретал все большее распространение не только на Севере, где он зародился, но и на Юге.

Первый крупный эпиграфический документ на санскрите – Джунагадхская надпись Рудрадамана (ок. 150 г. н. э.). Постепенно официальные надписи, дарственные и посвятительные грамоты стали составлять в основном на санскрите. По-видимому, санскрит проник и в государственное делопроизводство. К V–VI вв. он значительно потеснил другие письменные языки; даже буддийская и джайнская литература воспринимают санскрит. Большое значение имела письменная фиксация на санскрите «Махабхараты» и «Рамаяны» – двух великих индийских эпопей.

«Махабхарату» обычно называют эпической поэмой, но это только дань привычному словоупотреблению. Сказание о битве на Курукшетре ввиду его исключительной популярности в народе было использовано как своего рода каркас для создания обширной литературной композиции, имевшей целью утвердить основы индуистской дхармы, прежде всего ее морально-этических аспектов. Редакторы-составители претендовали на создание священного писания индуизма, нечто вроде «дхармаведы»^[2239].

В самой «Махабхарате» (I.1.49.69 и др.) говорится, что ей предшествовал сборник, вчетверо меньший по объему, что раньше существовали и еще более краткие. Следовательно, дошедшая до нас редакция (объемом около 100 тыс. двустиший – шлок) по крайней мере на три четверти – более поздняя интерполяция. В текст включались различные предания, сказания, мифы, обширные религиозно-философские и правовые трактаты^[2240]. Не всегда подобное включение было органичным, вследствие чего «Махабхарата» внешне выглядит как сборник разнородных сочинении. Редакторская работа была, по мнению специалистов, проведена в IV–V вв. н. э. Основное сказание, очевидно, тоже подверглось основательной переработке: были вкраплены новые эпизоды, «подправлялись» характеристики героев, менялась трактовка известных фактов и т. д. «Рамаяна» носит более целостный характер. Вставных эпизодов в ней гораздо меньше, и включены они в текст более органично. Авторство ее приписывается мудрецу-поэту Вальмики, и возможно, что она (или основная ее часть) действительно была написана одним лицом.

«Махабхарата» и «Рамаяна» до сих пор исключительно популярны в Индии и известны в других странах Азии вплоть до Индонезии и Филиппин^[2241].

Слушание преданий о богах, мифических мудрецах и героях глубокой древности было любимейшим занятием индийцев самых различных общественных слоев. Эти предания о древности в первые века нашей эры были записаны и сведены в особые сборники – пураны. К настоящему времени насчитывается 18 пуран и столько же упапуран (младших пуран). Они весьма различны по характеру, размерам и направленности. Обычно каждая из них посвящена одному из главных богов индуизма – Брахме, Вишну или Шиве, но они не являлись сектантскими.

Составление всех пуран приписывают риши Вьясе и относят к мифической древности. Однако большинство сборников датируется эпохой средневековья. Даже самые ранние из них («Ваю», «Вишну» и древние части «Матсья-пураны») не могут быть отнесены ко времени раньше IV в. н. э. Общая схема предусматривала изложение мифов о начальном возникновении вселенной, о ее периодической гибели и возрождении, родословных богов и риши, истории царей Солнечной и Лунной династий. Но этой схеме вполне следуют только «Вишну-пурана» и, в меньшей мере, «Матсья-пурана»; остальные придерживаются такого порядка менее строго. Пураны содержат ценнейшие данные о раннем индуизме и мифологии, много сведений о повседневной жизни древних индийцев, развитии литературы и науки, истории династий^[2242].

К поздней древности относится также возникновение литературного жанра шастр – трактатов по различным отраслям знания. Шастры являются дальнейшим развитием возникших ранее сутр, которые были созданы в сжатой форме и без разъяснения наставника часто были непонятны. Шастры же были самостоятельными трактатами, подробно излагающими различные вопросы, содержащими аргументацию и ссылки на авторитеты. Появление литературы шастр свидетельствовало о развитии науки. Как отмечалось выше, особый интерес представляет шастра по вопросам государственного управления – «Артхашастра», приписываемая Каутилье, но в дошедшем до нас виде составленная, вероятно, в первые века нашей эры. Тогда же появляются и дхармашастры: «Законы Ману» (около начала нашей эры), «Законы Яджнавалкьи» (II в. н. э.), «Законы Нарады» (IV–V вв. н. э.). Известны также шастры по медицине, астрономии, сценическому искусству и др.

Художественные возможности стихотворной речи были оценены индийцами в глубокой древности. Гимны, молитвы, заклинания, составившие самхиты вед, в своем большинстве имеют ритмически организованный характер. Эпос также стихотворный. Само по себе это не было исключительной особенностью древнеиндийской литературы; подобное явление знакомо и другим странам. Но устная передача «текстов» имела в Индии особое значение: ведийские «тексты» полагалось заучивать непосредственно от учителя: считалось, что записанные мантры теряют свою магическую силу. Поэтому литературные художественные произведения не записывались, а передавались изустно и после того, как письменность уже была широко распространена. Даже если текст произведения был прозаическим, автор стремился хотя бы некоторые места, которые он считал наиболее важными (особенно обобщения назидательного свойства), писать стихами. Нередко целиком стихотворными были религиозно-философские трактаты (например, «Бхагавадгита» в VI или «Мокшадхарма» в XII книге «Махабхараты»), сборники нравственных предписаний и правовых норм («Законы Ману», «Законы Яджнавалкьи» и «Законы Нарады»), трактаты по сценическому искусству, медицине и даже словари.

Санскрит с его огромным словарным запасом, системой сложных слов, дающей возможность безгранично увеличивать и разнообразить запас слов и выражений, с его богатством грамматических форм предоставлял поэту широкие возможности свободно варьировать различными стихотворными размерами в зависимости от художественной задачи, которую он перед собой ставил.

Наряду с санскритом как межэтническим, литературным и административным языком в древней Индии существовали пали и другие языки, объединяемые общим наименованием «пракриты». Они имели вполне самостоятельное значение, и на них существовала богатая письменная литература: пали был языком буддийского канона хинаяны, ардхама-гадхи – джайнского канона, махараштри – лирической поэзии и т. д.

Древнеиндийское стихосложение преимущественно метрико-силлабическое, т. е. основанное на чередовании долгих и кратких гласных и соблюдении одинакового количества слогов в стихотворных строках: стихи всегда произносились нараспев, а эпические – пелись. Стихотворных размеров было множество, но наиболее распространенным был ануштубх. Преимущественно ануштубхом написаны эпические поэмы, дхармашастры и др. Он состоит из двух шестнадцатисложных полустиший, каждое с цезурой посередине. Порядок долгот в нем допускает значительные вариации. В Индии поэтика рано стала предметом изучения. По-видимому, самым ранним из дошедших до нас трактатов по поэтике является «Кавьяланкара» Бхамахи (IV–V вв. н. э.)^[2243].

Много лирических стихотворений, восходящих к глубокой древности, сохранилось в антологиях на пали, санскрите, махараштри и других языках. Из таких антологий уместно упомянуть о «Тхерагатхе» и «Тхеригатхе», «Гахасаттасаи» поэта Халы на махараштри, содержащую лирические строфы разных поэтов. Многочисленные поэтические антологии на санскрите включают строфы, приписываемые создателю санскритской грамматики Панини, грамматисту Вараручи, философу Дхармакирти и многим другим. Однако немало в них строф и анонимных.

Несмотря на то что от древности до нас дошло большое число поэтических произведений, мы мало знаем об их авторах. Первое художественное произведение, авторство которого можно считать установленным, относится только к I–II вв. н. э.; это жизнеописание Будды – «Буддхачарита» Ашвагхоши. «Буддхачарита» принадлежит к жанру крупных поэтических произведений, писавшихся по образцу эпических поэм – махакавья, обычно называемому современными литературоведами «искусственным эпосом»^[2244]. Крупнейшим древнеиндийским поэтом являлся Калидаса (IV–V вв. н. э.), который был также и великим драматургом (см. ниже).

Театр и драматургия. Индийский театр уже в начале нашей эры существовал во вполне сформировавшемся виде. Поэтому он должен был пройти длительное развитие, история которого известна, к сожалению, плохо. Индийский театр вырос на индийской почве и вполне самобытен^[2245]. Отрывочные данные исторических преданий и этнографии позволяют предполагать, что важным источником его генезиса были массовые зрелищные представления во время религиозных праздников в честь некоторых богов (особенно Индры и Шивы); темой представлений были мифы о подвигах этих богов^[2246]. Сами праздники восходили к архаичным обрядам охотников и земледельцев, сопровождались песнями и плясками. Другим источником можно считать шуточные сценки бытового характера, разыгрывавшиеся в перерывах основного праздника и имевшие целью позабавить зрителей.

Со временем подобные представления, видоизменившиеся и в значительной мере утратившие религиозный характер, начинают разыгрываться не только во время праздников, но и вне связи с ними – на рыночных площадях, во дворцах царей и знати. Придворный театр, предназначенный для узкого круга зрителей, а не для массовой аудитории, выработал особые формы театрального искусства, специфический репертуар и значительно удалился от своей основы – народного искусства. Именно об этом театре мы располагаем более подробными сведениями.

Специальные театральные здания (натьяшала) не сохранились, хотя они существовали. Декорации отсутствовали, реквизит был минимальный. Об обстановке, в которой происходило действие, зритель получал представление из реплик и мимики актеров. древнеиндийскому сценическому искусству был присущ сложный и тщательно разработанный язык жестов, который постигался актерами в течение многих лет обучения и был рассчитан на искушенного зрителя.

Структурно древнеиндийская драма была произведением сложным^[2247]. Прозаический текст перемежался стихами, особенно лирические монологи героев и моральные сентенции. Частыми были песенные номера и танцевальные сцены. Никаких представлений о единстве времени, места и действия не существовало. Могли изображаться события и происходившие в один и тот же день, и отдаленные друг от друга многими годами. Действие происходило то в помещении, то на улице или городской площади, то в лесу или на небесах. Наряду с основной сюжетной линией существовали и побочные. Число действующих лиц могло быть различным. Они принадлежали к самым разным слоям; на сцене могли быть показаны небожители, шуты, цари, рабы, риши, гетеры, монахи, воины, профессиональные воры, купцы и т. д. Все это давало большие возможности драматургу для выбора сюжета и его разработки.

Но существовали и ограничения для творческой фантазии драматурга, соответствовавшие выбранному им типу драмы. Этих типов было несколько, но основными были натака и пракарана. Первая отличалась изысканностью и предназначалась в основном для придворного театра. Сюжетами ее были известные героические или любовные истории, заимствованные в основном из эпоса. Героем в натаке должен был быть обязательно царь или божество в человеческом воплощении. Не следовало изображать на сцене убийства, сражения, а тем более такие нежелательные для избранной аудитории события, как мятежи и дворцовые перевороты. Пракарана давала автору большую свободу при выборе героев и событий, близких к реальной жизни. Были и другие типы пьес. Прастхана требовала, чтобы героем или героиней были раб и рабыня. Существовали сатирические пьесы, фарсы. Все это указывает на то, что в древности индийская драматургия отличалась разнообразием жанров, была связана с народным творчеством и носила более демократический характер, чем в средние века, когда индийский театр постигло творческое оскудение, а к XII в. – почти полное исчезновение.

Пьесам полагалось иметь счастливый конец. Действующие лица должны были говорить на разных языках и диалектах – соответственно их положению и образованию. На санскрите объяснялись цари, брахманы, кшатрии. Все женщины и простолюдины пользовались так называемыми драматическими пракритами. Их насчитывалось семь, и существовал определенный порядок, каким пракритом какой персонаж должен был пользоваться: шаурасени был языком женщин высокого общественного положения и мужчин – среднего; магадхи – языком общественных низов; на махараштри объяснялись стихами те, кто в прозе говорил на шаурасени, и т. д.

Показатель высокого уровня развития театрального искусства в древней Индии – специальные теоретические трактаты. До нас дошел один из них – «Натьяшастра» («трактат о театральном искусстве»), составленный, вероятно, во II–III вв. н. э. и приписываемый Бхарате, о котором, кроме его имени, ничего не известно. В этом трактате определяются задачи театрального искусства, принципы выбора и построения сюжета, виды и жанры драматических произведений, основные типы персонажей, рассматриваются вопросы стиля и языка. Трактат обобщил большой опыт, накопленный в области сценического искусства и драматургии. К концу периода древности это сочинение считалось высокоавторитетным.

Основной целью театра было доставить зрителям эстетическое наслаждение (раса). Для древней индийской драмы в целом нехарактерна открытая постановка острых общественных вопросов. Редки столкновения характеров, взрывы чувств, бичующая сатира или гневное обличение. Общий тон в сохранившихся пьесах мягкий, приглушенный. Но и при этом в лучших драматургических произведениях авторы умели показать правду жизни, сложность ее проявлений и драматическую напряженность ситуаций. Имелись произведения чисто политического и патриотического плана (например, пьесы Вишакхадатты «Печать министра Ракшаса» и «Царица и Чандрагупта»).

Самый ранний из известных нам драматургов – уже упоминавшийся поэт и философ Ашвагхоша. К сожалению, сохранились только фрагменты некоторых его драм. Особо следует сказать о Бхасе (III–IV вв.)^[2248]. Ему приписывается 13 пьес, по, по-видимому, только две из них написаны действительно им. В пьесах Бхасы используются различные сюжеты, заимствованные из эпоса и мифологии, искусно разработанные применительно к особенностям театра того времени. В них отразились основные особенности древнеиндийской драматургии, хотя нередки и отступления от установленных правил.

Одной из самых интересных в древнеиндийской драматургии является пьеса Шудраки (IV–V вв.) «Глиняная повозка» («Мриччхакатика»), обеспечившая автору почетное место в истории древнеиндийского театра и литературы^[2249]. В драме рассказывается о любви обедневшего брахмана Чарудатты и гетеры Васантасены, любви, преодолевшей все общественные препятствия, воздвигавшиеся трудными жизненными обстоятельствами. Сюжет взят не из мифологии, а из самой жизни, главные герои не боги и цари, а простые люди. Автор проводит мысль, что истинное благородство, честность, преданность и возвышенная любовь присущи не только высшим слоям общества, но и в не меньшей мере простым людям. Гуманистическая и демократическая направленность пьесы, относящейся к типу пракарана, явно противостоит благодушному стилю придворной драмы натака. К тому же в «Глиняной повозке» описываются и такие события, которые другие древнеиндийские драматурги старались избегать: здесь есть и попытка убийства, и свержение царя, и народное волнение. Ком был автор этого замечательного произведения – неизвестно, но сама драма дает достаточные основания считать его подлинно народным писателем.

Калидаса. Из всех древнеиндийских писателей Калидаса больше всего известен за пределами Индии. Он заслуженно получил всеобщее признание как один из корифеев мировой литературы^[2250]. Издание в 1789 г. У.Джонсом перевода на английский язык его драмы «Шакунтала» и особенно перевод ее на немецкий язык, выполненный Г.Форстером в 1790 г., открыли народам Европы культурные ценности, о существовании которых дотоле они не знали. Это положило начало научному изучению древнеиндийской литературы. В России с «Шакунталой» познакомились уже в 1791–1792 гг. благодаря переводу первых ее четырех актов И.М.Карамзиным.

Творчеству Калидасы посвящено множество исследований, но о самом писателе известно крайне мало. Большинство современных ученых склонны полагать, что он жил в IV–V вв. Калидасе приписывается множество произведений, но в настоящее время достоверно принадлежащими ему считаются семь: лирические поэмы «Мегхадута» («Облако-вестник») и «Ритусанхара» («Времена года»), три драмы – «Абхиджиянашакунтала» («Узнанная по кольцу Шакунтала»), «Викраморваши» («Мужество Урваши») и «Малявикагнимитра» («Малявика и Агнимитра») и две эпические поэмы – «Рагхуванша» («Род Рагху») и «Кумарасамбхава» («Рождение Кумары»). Особенность творчества Калидасы – глубокое проникновение во внутренний мир человека, понимание красоты душевных переживаний. Лирические описания природы также используются Калидасой для того, чтобы еще больше оттенить душевное состояние героя. Для Калидасы характерны богатство изобразительных средств, изысканность языка, плавность стиха.

Лучшие стороны творчества писателя проявились в его драматических произведениях. Драмы были написаны для придворного театра и вполне соответствовали его требованиям. Сюжеты их далеки от современности: в основе лежат сказания о далеком прошлом. Главный герой – царь, речь всегда идет о его любовных приключениях, дело происходит главным образом во дворце, грубая и трудная жизнь только изредка врывается в этот мир добродетельных поступков. Но гений Калидасы и в этих стесненных пределах сумел вдохнуть в своих героев живую душу.

Две эпические поэмы Калидасы принадлежат к жанру махакавья. В соответствии с существовавшими тогда поэтическими нормами они написаны торжественным, приподнятым стилем, ясно обнаруживают разносторонность и глубину творческого дарования поэта.

К концу периода древности относится расцвет религиозной поэзии. В стихах восхвалялись идеал аскетической жизни, отрешенность от всего мирского, иллюзорность бытия. Калидаса же, воспевая жизнь со всеми ее радостями и горестями, противостоял аскетическим религиозным представлениям своего времени. Целое направление индийской литературы, следовавшее гуманистическим идеям о гармонии человеческой личности и оптимистическому взгляду на жизнь, связано с Калидасой.

Художественная проза. Художественная проза также зародилась в глубокой древности^[2251]. Уже в самхитах вед некоторые заклинания и жертвенные формулы были прозаическими. Брахманы также были написаны прозой. В основном прозаическими были ранние упанишады, произведения буддийской и джайнской литературы.

Наиболее известным произведением древнеиндийской санскритской художественной прозы является «Панчатантра» («Пять книг»)^[2252]. Во вводной ее части рассказывается, что она была задумана как учебное пособие по науке политики (нити) и разумному поведению для сыновей одного из царей, отличавшихся глупостью. Все поучения имеют практический характер и сопровождаются рассказами, иллюстрирующими эти поучения примерами из жизни. Содержание рассказов весьма разнообразно: в них действуют цари, их советники, слуги, отшельники, купцы, ремесленники, воины. Во многих случаях действующими лицами выступают животные, иногда им придается общественное положение: львы – цари, тигры – сановники, шакалы – слуги и т. д. Их высокопарные рассуждения об основах государственной политики выглядят комично, и многое в «Панчатантре» – это, скорее, пародия на трактаты о политике.

На страницах «Панчатантры» разворачиваются события повседневной жизни древней Индии. В рассказах тесно переплетены реалистические и фантастические элементы. Даются они обычно в виде беседы двух персонажей (людей или животных). Часто используется распространенный в древнеиндийской литературе прием передачи слова какому-нибудь персонажу, который, в свою очередь, рассказывает подходящую историю; в его рассказе какой-нибудь персонаж также может сообщить поучительную историю и т. д., так что образуется целая гирлянда вполне самостоятельных рассказов: один внутри другого. Литературоведы выделяют такие произведения в особый жанр – «обрамленная повесть». Прозаический текст перемежается стихотворными изречениями, обычно назидательного характера. Язык «Панчатантры» – прост и непритязателен, портретные и психологические характеристики отсутствуют, массовых сцен или пространных описаний природы практически нет; столь характерная для поздней санскритской прозы усложненная образность встречается редко.

«Панчатантра», составление которой большинством исследователей относится к III–IV вв., имела в Индии огромный успех. По ее образцу было создано много других книг; все они имеют «рамку», которая обрамляет содержащиеся в тексте самостоятельные рассказы.