Текст книги "История всемирной литературы Т.3"

Автор книги: Георгий Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 109 страниц)

*Глава вторая*

УКРАИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В XIV—XVI вв. на общей основе древнерусской народности осуществляется формирование как украинской, так и белорусской и русской народностей и соответственно будущих национальных культур трех братских народов. Этот процесс протекал в крайне сложных общественно-исторических условиях. Монголо-татарское нашествие разорило почти все центры экономической, политической и культурной жизни южных и западных древнерусских земель. Вслед за этим Поднепровье было захвачено литовскими, Галиция – польскими, Закарпатье – венгерскими феодалами. С юга территория Украины долгое время подвергалась истребительным набегам турок, крымских и ногайских татар. В таких условиях феодальной раздробленности и непрекращающейся борьбы против чужеземного порабощения украинская народность постепенно складывается на территории бывшей юго-западной части Киевской Руси – Киевщины, Переяславщины (современная Полтавщина), Черниговщины, Волыни, Подолья, Галиции, Буковины и Закарпатья. Центром формирования украинской народности стало среднее Поднепровье с городом Киевом.

Одновременно в XIV—XV вв. на базе различных диалектных групп общего для всех восточных славян древнерусского языка оформляются основные фонетические, морфологические и лексические черты разговорного украинского языка. В этот период продолжает существовать славянорусский, или древнерусский, литературный язык, но в него проникают особенности разговорной речи. Элементы разговорной украинской речи встречаются уже в Галицко-Волынской летописи (XIII в.), в грамотах, в церковно-религиозных произведениях – Поликарповом евангелии 1307 г., Королевском евангелии из Закарпатья 1401 г., «Минеях Четьих» 1489 г., Пересопницком евангелии 1556—1561 гг.

Более полное отражение язык украинского народа той поры нашел в народном творчестве, в частности в исторических песнях и думах, которые были, с одной стороны, продолжением героического эпоса Киевской Руси, а с другой – носили оригинальный характер. Возникновение и бытование исторических песен и дум непосредственно связаны с борьбой украинского народа против внешних и внутренних врагов и особенно с формированием украинского казачества и Запорожской Сечи, которая в начале XVI в. стала центром антифеодального, народно-освободительного движения, оплотом борьбы против шляхетской Польши, османской Турции, Крымского ханства, а также против местных феодалов – за воссоединение Украины с Россией.

В древнейших исторических песнях и думах («За рекой огни горят», «Песня о Байде», «Плач невольников», «Самийло Кишка», «Маруся Богуславка», «Три братья азовские», «Засвистали козаченьки», «Иван Богун» и др.) воспроизводятся эпизоды борьбы казачества за свободу, прославляются его полководцы, рисуются бедствия в татарской и турецкой неволе, осуждаются предатели, внешние враги, казацкая старшина. Авторами исторических песен и дум были украинские народные певцы-кобзари, которые исполняли произведения под собственное музыкальное сопровождение на кобзе (бандуре). Нередко думы и песни они слагали под непосредственным впечатлением событий, да и сами принимали участие в казачьих походах и освободительных движениях.

Для дальнейшего развития украинской литературы особое значение имели некоторые памятники древнерусской литературы XIII в. (см. II том настоящего издания). Сюда должна быть отнесена составленная во второй половине XIII в. Галицко-Волынская летопись. Она сохранилась в нескольких списках позднего происхождения, в частности в Хлебниковском (XIV в.) и Ипатьевском (начало XV в.). Летопись начинается с 1201 г., как бы продолжая Киевскую летопись, и состоит из двух частей – Галицкой (1201—1261) и Волынской (1262—1292). В ней воссоздана общественно-политическая борьба в тяжелое для древнерусской земли время, когда ее опустошали чужеземные завоеватели и междоусобные раздоры. Идея «Слова о полку Игореве» и предыдущих летописей – любовь к родной земле, воспевание силы великокиевской «златопрестольной» княжеской власти, способной объединить и защитить Русскую землю от внешнего и внутреннего разорения, – проходит через всю Галицко-Волынскую летопись.

С идеей борьбы за единство Руси связано творчество Серапиона, митрополита Владимирского, автора патриотических сочинений середины XIII в., бывшего в начале своей деятельности, до переезда во Владимир Суздальский, архимандритом Киево-Печерского монастыря (подробнее см. II том настоящего издания).

В этом же свете здесь может быть упомянута и Кассиановская редакция «Киево-Печерского патерика» (см. II том настоящего издания). Первая редакция патерика, составленная владимирским епископом Симоном и печерским монахом Поликарпом, относится к началу XIII в. В 1406 г. в Твери возникла так называемая Арсеньевская редакция, а в середине XV в. (1450 и 1462 гг.) в Киево-Печерском монастыре – новые Кассиановские редакции. Дальнейшее развитие памятника вновь связано прежде всего с Киево-Печерским монастырем.

После монголо-татарского лихолетья начинается постепенное культурно-просветительное движение. В городах, местечках, а также при больших монастырях и церковных приходах открываются общеобразовательные учебные заведения, возникают новые редакции и списки литературных памятников домонгольского периода, создаются новые произведения. Основное внимание в школах обращалось на начальное образование. Наряду с церковнославянским изучали греческий и латинский языки. В XVI—XVII вв. в целях противодействия наступлению католической, или «латинской», церкви изучение латыни стало обязательным во всех братских школах, коллегиумах и семинариях Украины, Белоруссии и России.

В XIV—XV вв. важными политическими и культурными событиями были так называемое второе южнославянское влияние и еретические движения. Второе южнославянское влияние обусловлено усилением культурных и литературных связей с южными славянами, прежде всего с Болгарией и Сербией, достигшими высокого культурного развития уже в первой половине XIV в. Когда Болгария и Сербия стали подвергаться нападениям турецких завоевателей, а потом и совсем утратили свою независимость, с Балкан на Украину, Белоруссию и в Россию в конце XV в. приходит много деятелей культуры. Ученик Евфимия Киприан (ок. 1327 – ок. 1402), воспитанник реформатора болгарского литературного языка и создателя новой литературной школы – Тырновского патриарха, стал киевским, а потом московским митрополитом; Григорий Цамблак (ум. 1419 или 1420 г.), племянник Киприана, был митрополитом украинских и белорусских земель Литовского княжества. На восточнославянских землях Киприан и Цамблак ввели в церковную проповедь присущий южнославянской литературе тех времен пышный риторический стиль – «плетение словес».

В конце XV в. появилось книгопечатание на кириллице, которое демократизировало книгу и науку, стало важнейшим «переломным фактором в истории южнорусской письменности» (И. Франко). Пионером кирилловского книгопечатания был украинско-белорусский деятель Швайпольт Фиоль (1460—1525), который издал в Кракове четыре богослужебные книги («Часослов», «Октоих», две «Триоди»), распространившиеся на восточнославянских землях. Одновременно с издательской деятельностью Фиоля начинается книгопечатание у южных славян в Черногории, а в начале XVI в. – в Валахии (иеромонах Макарий) и Венеции (сербы Вуковичи). Традиции кирилловского книгопечатания Фиоля, Макария, Вуковичей в последующем столетии успешно продолжили белорус Георгий-Франциск Скорина и великоросс Иван Федоров. На Украине Федоров, «друкар книг пред тым невиданных», опубликовал новое издание «Апостола» (1574), первую «Азбуку» (1574), знаменитую Острожскую библию (1581) и другие книги.

Украинская, как и белорусская и русская, литература второй половины XIII—XV в., стойко сохраняя традиции Киевской Руси, постепенно приобретала специфические национальные черты. Появляются новые переводы «Четвероевангелия», новые редакции «Апостола», «Псалтири», служебных миней; обогащается список аскетических произведений византийских писателей в духе философии исихазма, учительных или толковых евангелий и житийных произведений, появляется, в частности, «Сводный патерик», который был компиляцией разных поучительных легенд из монашеской жизни, составленный из всех известных славянских переводов патериков. Зарегистрированы также новые обработки «Шестоднева» и другой переводной литературы, в частности произведения физико-математического, космографично-астрологического содержания. Приблизительно к 1483 г. относят сборник «Приточник», написанный Васко́-писарем, где содержатся отдельные строки и молитвы Кирилла Туровского, выписки на моральные и дидактические темы, полемические писания против католицизма и иудаизма, индексы незапрещенных и запрещенных книг, ссылки на «Аристотелевы врата»,

или «Тайная тайных», и на трактат «Авиасаф» реформатора ислама Газали (аль-Газзалии). В конце XV в. с немецкого языка переведено и средневековое произведение «Луцидарий», где в форме вопросов и ответов излагались разнообразные сведения по естествознанию, пересказывались отдельные сюжеты и образы античной мифологии и науки.

Наряду с церковно-морализаторскими, дидактически-воспитательными сочинениями типа «Златоуста», «Златоструя» и других появляются в украинской редакции XIV—XV вв. такие сборники, как «Измарагд», переводные повести о трех королях-волхвах, о страстях Христовых, о Таудале-рыцаре, а также светские произведения: «Александрия», «Троянская история», «Сказание об Индийском царстве» и др.

Наступает новый по сравнению с древнерусским периодом этап в развитии летописания, которое все полнее отражает формирование трех восточнославянских народов. Среди нескольких списков Белорусско-литовской летописи более близким к украинской историографии является Супрасльский список, наиболее же полным – список, или «Хроника Быховца», который стал источником для позднейших польских, украинских, русских и, конечно, белорусских и литовских историков В Супрасльском списке рядом с Новгородской помещена летопись «Начало рускых князей Рускаго княженья», которую принято называть Краткой Киевской летописью. Она была отредактирована в начале XVI в. и охватывала события от 862 до 1515 г.; детальные записи событий и личные наблюдения летописца относятся к 1491—1515 гг. Сохранились четыре редакции этой летописи, которые, возможно, были объединены в так называемую Смоленскую летопись.

Названные летописи – общее культурное наследие украинцев, русских, белорусов, литовцев – создавались или компилировались в разных частях Белоруссии, Северной Украины, Смоленщины и Литвы, поэтому и языковый строй их неодинаков; если тот или иной список переписывался на южнорусских землях, то в нем преобладали элементы украинской лексики, если в западнорусских землях – то белорусской, если далее на восток – то русской.

Острожская библия

1581 г. Первый лист

Оригинальное летописание в XV в. существовало и в Закарпатской, или Угорской, Руси. Трудно сказать, насколько закарпатцы были знакомы с Начальной, Галицко-Волынской, Западнорусской или Белорусско-литовской летописями, но они хорошо знали венгерские и польские хроники. На западноукраинских землях, например, бытовала «История о Атыли, короле угорьском» из Познанского сборника 1580 г. примаса Венгрии Миклоша Алага. Эта «История...» сначала была переведена с латыни на польский, а уже с польского – на украинский язык. К XV в., или, точнее, к 1458 г., относят два исторических произведения в Закарпатье: Мукачевскую летопись, или Хронологию, и «Краткое летословие о монастыри чина св. Василия Великого на горе Чернецкой сущем».

К паломнической прозе XIV—XV вв. принадлежит известное во многих позднейших списках хождение Арсения Селунского «Слово о бытии Иерусалемском», написанное, вероятно, по предыдущим литературным источникам и на основе устной традиции, т. е. являющееся лишь оригинальной компиляцией. Арсений Селунский останавливается на новозаветных евангельских легендах, избегает детального описания местности, храмов и других палестинских локальных подробностей, а разрабатывает лишь общеизвестные легендарно-апокрифичные сюжеты, прежде всего о Богородице. Сообразно тематике этого паломнического произведения и язык его, естественно, церковнославянский.

Совсем иной характер носили произведения светских людей XV в. Немало выходцев из украинских и белорусских земель получили образование за границей, в частности в Карловом (Прага), Падуанском, Болонском, в некоторых польских и немецких университетах. Одним из заметных украинских ученых XV в. был Юрий Дрогобич (Юрий Котермак, 1450—1494). Он учился в Краковском и Болонском университетах, в течение одного учебного года (1481—1482) был ректором университета в Болонье, а с 1488 г. занимал должность профессора Краковского университета, где читал лекции по медицине, астрономии, занимался врачебной практикой. На латинском языке он опубликовал книгу «Прогностическое обозначение текущего 1483 года, магистра Юрия Дрогобича из Руси, доктора философии и медицины Болонского университета» (Рим, 1483). Магистром Краковского университета был и Павел Русин из Кросно, который писал свои поэтические сочинения на латинском языке, издавал и комментировал произведения Овидия, Сенеки и других авторов, воспитал нескольких новолатинских поэтов.

Украинская литература в XV – первой половине XVI в. все больше и больше приобретала национальные черты. Закреплению феодальной и духовной власти над украинским народом польских магнатов должна была послужить Люблинская уния 1569 г. Польши и Литвы и Брестская церковная уния 1596 г. Все это вызвало ряд антифеодальных восстаний, переросших в народно-освободительную войну 1648—1654 гг., которая, в свою очередь, стимулировала подъем и национального культурно-освободительного движения.

Именно на это время – вторая половина XVI – первая половина XVII в. – приходится и подъем украинской литературы, увеличивается число оригинальных памятников с народно-реалистическими и светскими ренессансного типа элементами, которые отчасти идут от народной словесности, отчасти появляются под влиянием гуманистических концепций Ренессанса в западноевропейских литературах, известных на Украине, где с ними знакомились прежде всего в братских школах и коллегиумах.

Люблинская уния, Брестская церковная уния а также опыт протестантского движения вызвали в Белоруссии и на Украине появление полемической литературы. По своему характеру полемико-публицистическая проза была неоднородной даже в творчестве одного и того же писателя. Ряд писателей-полемистов защищали православие и догматы православной церкви, отстаивая интересы подневольного народа; среди других полемистов были апологеты власти польского короля и папы римского.

Непосредственным толчком к усилению идеологической борьбы был изданный на польском языке в 1577 г. в Вильнюсе трактат польского иезуита Петра Скарги «О единстве церкви божией под властью единого пастыря», в котором автор выступал за унию православной церкви с католической под властью Рима. Книга Скарги вызвала ответные анонимные памфлеты – «Послание до латын из их же книг» (1582) и «На богомерзкую, на поганую латину». Позднее иезуит Бенедикт Гербест издал на польском языке «Доказательство веры церкви римской» (1586), ему ответил Герасим Смотрицкий книгой «Ключ царства небесного...» (Острог, 1587).

Ректор известной острожской школы Герасим Смотрицкий был автором нескольких прозаических и стихотворных произведений, возможно, редактором Острожской библии (1581), к которой написал предисловие и два геральдических стихотворения в честь герба князя Константина Острожского, смело выступив против идеологов католицизма. Его книга, кроме стихотворного посвящения князю Острожскому и интересного предисловия – обращения к «народам русским», состоит из двух разделов: «Ключ царства небесного и наше христианское духовное власти нерешимый узел» и «Календарь римский новый». Автор не столько богослов, сколько публицист-патриот, который апеллирует к человеческому достоинству, защищает социальные и национальные права народа от нападок иезуитов. Герасим Смотрицкий развенчивает легенду о непогрешимости пап. История «наместников божиих», пишет он, запятнана невероятными преступлениями, кровью. Смотрицкий обличает не только католическую церковь, но и панов: «Человек бедный, убогий, который от працы рук своих и в поте лица мусит ести хлеб свой и с тое ж працы и поту мусит досыт чинити и давати пану, што ему розкажут. Звыкл был от предков своих отдавати, што належало богу и што належало пану». С введением нового календаря бедный человек не может «жадным способом гаразд потрефити», когда отмечать праздники, так как боится не столько бога, сколько пана-самодура.

Сочинение «Ключ царства небесного...» написано живым публицистическим языком, очень близким к разговорному, в нем немало пословиц, афоризмов, рифмованных фраз. Книга Смотрицкого отличается от некоторых полемических богословско-догматических произведений, наполненных цитатами из Библии и других богословских книг – «О единой истинной православной вере» (Острог, 1588) В. Суражского, «Катехизис» (Вильнюс, 1595) и «Казанье святого Кирилла» Стефана Зизания. Книга Стефана Зизания вышла параллельно на украинском и польском языках в Вильнюсе в 1596 г., вызвав горячий интерес среди читателей и проповедников. Уже в «Катехизисе» автор на конкретных примерах осуждал и высмеивал догматы церкви и ее верховную власть, а в «Казанье святого Кирилла» использовал, как и В. Суражский, заимствованный у протестантов тезис о папе римском как антихристе и о католической церкви как о его царстве. Этот тезис использовал в своих произведениях и его современник Иван Вишенский.

Провозглашение церковной унии на Брестском соборе 1596 г. еще больше активизировало полемистов двух враждующих лагерей, один из которых защищал унию, а другие показывали ее антинародную сущность. Петр Скарга в 1596 г. опубликовал на польском и в следующем году на украинском языках «Собор Брестский» с щелью показать законность объединения православной церкви с католической. Против него выступили православные публицисты, и прежде всего анонимный автор (видимо, Мартин Броневский) с произведением «Апокрисис, албо Отповедь на книжки о соборе Берестейском, именем людей старожитной религии греческой, через Христофора Филалета... дана», которая вышла на польском (Вильнюс, 1597) и украинском (Острог, 1598) языках.

Автор «Апокрисиса...» предостерегает угнетателей, что насильственное внедрение унии может привести к внутренним войнам, в огне которых сгорят не только «мазанки», но и господские дворцы. Это было написано накануне и во время неоднократных крестьянских выступлений конца XVI в. Композиционная стройность, публицистическая заостренность и метафоричность стиля способствовали популярности «Апокрисиса...», против которого резко выступали католики и униаты.

В 1599—1600 гг. на польском и украинском языках вышло сочинение Ипатия Потия (по-белорусски – Потей) «Антихризис, албо апология против Христофора Филалета».

Из среды Острожской школы и приверженцев «главы православных» князя Константина Острожского в конце XVI в. появились антикатолические памфлеты анонимного автора, называвшего себя Клирик Острожский, «Историа о листрикийском, то есть о разбойническом Ферарском або Флоренском синоде» и «Отписи» Ипатию Потию, которые также пользовались большим успехом среди православного населения.

В разгаре религиозной и идеологической борьбы накануне и после Брестского собора выступил и один из выдающихся представителей полемической литературы Иван Вишенский (приблизительно 1545/1550—1620/1630). Выходец из Западной Украины (местечко Судова Вишня близ Львова) Иван Вишенский половину своей жизни провел на Афоне (Греция), который в то время стал своеобразным центром православия. Оттуда он и посылал свои послания-произведения на Украину, выступая в них против государственной и политической системы феодально-крепостнической Речи Посполитой. Как и его современники-полемисты, Иван Вишенский страстно встал на защиту обездоленных земляков, изобразив картины жизни и быта трудового народа, призывая народ к гуманности, справедливости и сплоченности в борьбе против врагов.

Дошло 16 произведений писателя в разных списках, часть из которых он переписал в специальную «Книжку», вероятно готовя их к печати по примеру острожской «Книжици» (1598), где было помещено единственное прижизненно опубликованное его «Писание к утекшим от православное веры епископом» (1598) – одна из острейших инвектив против светских и духовных феодалов-крепостников. К лучшим произведениям полемиста следует также отнести «Писание до всех обще, в Лядской земли живущих» (1588), «Извещение краткое о латинской прелести» (1588—1598), «Обличение диавола – миродержца» (1599—1600), «Краткословный ответ Петру Скарге» (1601), «Зачапка мудраго латынника с глупым русином» (1608—1609), название которых свидетельствуют об их направленности.

Вообще, о чем бы ни писал Иван Вишенский, к кому бы он ни обращал свои послания, какие бы проблемы общественной жизни ни поднимал, он пытался доискаться «следа существа правды» и высказывал свои мысли просто и без «баснословия»; лишь бы они были понятны широким слоям, для чего, кстати, даже предлагал методику чтения своих произведений в предисловии «О чину прочитания сего писания» к упомянутой «Книжке». Писатель обращался почти ко всем жанрам современной полемической литературы – посланию, памфлету, трактату, диалогу. Язык его произведений взволнован, приподнят, риторически образен; особенно удавались ему имитация диалога, сочетание юмора с едкой сатирой, соединение книжного языка с простонародным, где он показал себя мастером неологизмов и фразеологизмов. Все это привлекло к наследию Ивана Вишенского внимание многих исследователей, среди которых прежде всего следует назвать И. Франко, автора многочисленных работ о Вишенском. В монографии, посвященной жизненному и творческому пути полемиста, Франко писал: «Первая и отличительная черта характера Вишенского – это живое чувство и живая фантазия, т. е. то, что делает поэта, пропагандиста, агитатора. Вся натура его рвется к горячей любви, сильной ненависти, глубокому уважению, равнодушных, холодных отношений к людям или идеям он не знает».

Мировоззрение Ивана Вишенского было прогрессивным, хотя и не лишенным противоречий (борьба взглядов религиозно-аскетических и гуманистических, традиционных и новаторских). Солидаризуясь с массами родного народа, Иван Вишенский обращался к иезуитам, униатам, польскому королю, папе римскому, к мелкой и крупной шляхте с гневным предостережением: «Не надейтесь, папы римские, кардиналы, арцибискупи, бискупи и всякое лживое священство латинского почту! Не надейтеся, власть мирская, король и всякое преложенство и всяк послушник папы римского, як з вами ни в чом ся соглашати православные не хощут и папе поклонитися не изволят. Не надейте ж ся ныне, не надейтеся завтра, не надейтеся по завтрию, в приидущее время и в веки веков».

Заметными произведениями полемической литературы являются также памфлет «Пересторога зело потребная на потомные часы православным христианам» (1606) анонимного автора и большой трактат «Палинодия, или Книга обороны» (1619—1622) Захарии Копыстенского (ум. 1627). Оба сочинения в свое время не были напечатаны, однако пользовались популярностью благодаря подкрепленному историческими фактами изображению подготовки и проведения унии, а также ее последствий для «росского» народа.

Если автор «Перестороги...» больше останавливается на разоблачении закулисной истории организации Брестского собора, очевидцем и участником которого он был, а также на характеристике епископов-«отступников», то Захария Копыстенский в своей «Палинодии...» доказывает безосновательность учения о первенстве папы, рассказывает о прочных взаимоотношениях русской церкви с греческой, полемизирует с иезуитом Л. Кревзой, против которого и написал трактат. Захария Копыстенский восхищается мужеством и отвагой запорожского «рыцарства» в борьбе с турками, вспоминает и «о деяности россов Великой Росии, як народ той яфето-росский и доселе квитнет». Стиль и язык произведений просты, пересыпаны народными поговорками, меткими остротами, иронично-сатирическими фразеологическими оборотами, диалектизмами и полонизмами, хотя в общем изложение спокойное, летописно-степенное.

Среди других выдающихся украинских и белорусских публицистов писал полемические произведения и сын Герасима Смотрицкого – Мелетий Смотрицкий, но сначала в защиту православной церкви («Тренос», 1610), а потом, разочаровавшись в ней, перейдя в лагерь униатов, против нее (см. о нем в главе «Белорусская литература»).

На последнюю четверть XVI и начало XVII в. приходится новое явление в литературном процессе – первый этап развития книжного украинского стихосложения, который не без основания связывают с началом печатного дела на Украине и с более интенсивным развитием школьного просвещения. В братских школах большое внимание уделяли изучению пиитики и риторики, составлению и чтению религиозно-морализаторских стихотворений по образцам греческой, римской и польской литератур. Изучались также метрическая и силлабическая системы стихосложения, которые авторы тогдашних «просодий», как тогда называли совокупность правил стихосложения в греческо-славянской грамматике – «Грамматике» (Львов, 1591), грамматиках Лаврентия Зизания (1596), Мелетия Смотрицкого (1619), – пытались перенести и на восточнославянскую почву. Но ни метрическая, ни силлабическая системы, хотя они долго искусственно культивировались школой, не привились в украинской версификации, отличавшейся подвижным ударением в словах, и с появлением новой литературы отмерли, а основной стала силлабо-тоническая система.

Ранние печатные образцы украинской поэзии встречаются в предисловии к читателям, в похвале на герб князя Константина Острожского в Острожской библии (1581) Герасима Смотрицкого, а также в отдельно изданном листке двадцати двустиший «Которогося месяца што за старых веков деело короткое описание» (Острог, 1581), кратко называемом «Хронологией» Андрея Рымши, в панегирике «Просфонима» (Львов, 1591) в честь будущего митрополита Рагозы. Стихотворения Герасима Смотрицкого были не только первыми «стихами на гербы», но и в некоторой степени программными. Автор прославляет князя как общественного и культурного деятеля, сравнивает его деятельность с просветительной деятельностью Владимира Святославовича и Ярослава Мудрого, провозглашает панегирик книге, которая есть «непобедимо оружие, острейшее меча обоюдоостра».

Как и в полемическом трактате «Ключ царства небесного», Герасим Смотрицкий говорит о тяжелом положении украинского и белорусского народов.

К концу XVI в. относят и большой Загоровский сборник стихов, полемически направленных против «нововерных еретиков», «арианов», «князей тьмы», «лжепастырей», «гордости папежской», «неприязи латинской», «блудной» западной церкви. Автор выступает и как гуманист-просветитель, поборник «книжной мудрости» и вообще наук: «Книги – солнце душам, мысли освещают, книги грехов черность в людях убеляют, книги в юности премудрыми творят». Загоровский сборник был популярен в России (XVII в.), где несколько переработанные стихотворения использовались также для борьбы против антитринитариев.

Публичное исполнение стихотворений в братских школах и коллегиумах в форме декламаций и диалогов можно считать началом зарождения украинского театра и школьной драмы, которые создавались учителями школ на рождественские и пасхальные праздники. Почти одновременно с диалогами появляются и стихотворные интермедии. Написанные народно-разговорным языком, интермедии вносили живую струю в церковные схоластические драмы, которые по латинскому и западноевропейскому образцам ставили на Украине в XVII—XVIII вв. Первые печатные украинские интермедии известны из польской драмы Я. Гаватовича «Трагедия, или Образ смерти преосвященного Иоанна Хрестителя» (1619), хотя, по словам Ивана Вишенского, «комедии строили и играли» еще в XVI в.

В конце XVI в. украинская литература была представлена различными жанрами, из которых наибольшего расцвета достигла полемическая проза, отражавшая сложные социальные, национальные и религиозные отношения украинского народа в составе Речи Посполитой. Полемическая и виршевая литературы дали толчок интенсивному продолжению и укреплению прозы школьного стихотворства и драматургии в XVII в. – качественно новому периоду развития и становления украинской литературы в ее связях с русской, белорусской, польской и другими литературами.