Текст книги "Дорога во тьму (СИ)"

Автор книги: Гай Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 56 страниц)

– Что ты сделал с Марко? – продолжала я наседать. – Зачем ты наговариваешь на него? Не просто же так он тебе шею свернул, ни за что не поверю. Это ты напал на него первым! И куда он мог теперь податься? Он хотя бы знает, что я жива, что я здесь?

Серые глаза Троя больше не пылали, они налились холодной яростью.

– Не сомневайся, Мэри, я сказал ему, что ты теперь вампирша и он не получит твоего сердца, что никогда не станешь его игрушкой и орудием мести, что я твой создатель, а ты моя женщина и под моей защитой, а он свое упустил, пока упивался кровавыми оргиями без меры и тормозов. А тебе я еще два года назад приказал выбросить из головы эти глупости о прекрасном принце. Он не принц! Запомни: он маньяк, убийца, каких среди вампиров еще поискать! – под конец, сорвавшись, Трой уже буквально орал.

Когда дело касалось меня, я старалась быть сдержанной и терпеливой, понимая, что это обязанность девушки перед старшим братом. Но в этот раз Трой перешел все границы, он вновь полностью разрушил мой мир и мои надежды. Это было выше сил, к тому же речь шла о Марко, и, позабыв приличия и свои страхи, я готова была идти напролом.

– Я ненавижу тебя, Трой! Ты столько раз ломал мою жизнь. Как ты посмел сказать такое брату? Я не твоя женщина и никогда не стану ею. Ты лгал ему обо мне и лжешь мне о нем. Марко – веселый и добрый, я знаю. А ты не можешь вечно держать меня силой. Я долго терпела, думала, что привыкла к тебе, но ты просто омерзителен! Это подло и низко, так обращаться со своими родными. Я ухожу, не могу больше видеть тебя. Я найду Марко сама и останусь с ним навсегда!

Мне казалось, что Трой сейчас разорвет меня на части. Никогда не видела его в такой безумной ярости, он почти утратил человеческий облик, вокруг него, казалось, даже воздух сгустился и потемнел. Дорого бы я дала, чтобы вернуть свои слова обратно.

– Кажется, дорогая кузина, ты забыла условия нашего договора! – прорычал он.

Пока я, в шоке от собственной смелости и решительности, пыталась сообразить, о чем говорит этот негодяй и что еще он задумал, чтобы сломить меня, подчинить своей невыносимой воле, в тишине на проселочной дороге, идущей от города, послышался стук копыт и скрип экипажа. Это возвращалась с нашей каретой Нэнси. Не знаю, смогла бы я остановить его, если бы среагировала вовремя, но произошедшее стало для меня полнейшей неожиданностью.

Трой подлетел к приближающейся карете и в призрачном, холодном свете луны я увидела, как голова моей няни безжизненно повисла на переломанной шее.

– Я предупреждал тебя, что она умрет, если ты осмелишься перечить мне, – прошипело чудовище.

Отчаяние, горе и страшный гнев затопили мой разум. В это мгновение уже во мне не осталось ничего человеческого. Не задумываясь, практически не соображая, я кинулась к Трою, подхватив с земли кривую мокрую корягу.

Видимо, он не ожидал нападения, потому что не увернулся и не отбил удар. Толстая палка легко проломила его ребра в какой-то паре сантиметров от сердца. Да, я готова была его убить, он заслужил это, наверное, и совесть потом меня бы не мучила. Но промахнувшись, видя, как исказилось мучительной гримасой его лицо, как он медленно оседает на каменистую землю, судорожно хватая ртом воздух, я поняла, что не смогу повторить удар и Трой останется жить, в отличие от моей несчастной няни.

– Никогда! Запомни: никогда я тебе этого не прощу! – меня душили непролитые слезы, страшное горе и бешеная ярость. – Я ухожу, Трой, и ты ничем не сможешь больше меня удержать! Потому что если попытаешься, одному из нас придется умереть!

Не знаю, откуда у меня взялись силы что-то говорить. Я люто ненавидела кузена каждой частичкой моей души и не понимала, что именно не позволило мне добить его. Сильнее этой ненависти оказалось только страшное осознание невосполнимой потери.

– Прости, Мэри, – прохрипел кузен. – Я сожалею…

Из уголка его губ потекла тоненькая алая струйка.

– Прощай, Трой!

Разжав руку и оттолкнув его, я развернулась и склонилась над бездыханным телом няни, упавшим в дорожную пыль, не обращая внимания на кашляющего и корчащегося вампира за спиной. Завернув еще теплое тело в покрывало, я взяла ее, как ребенка, как когда-то, наверное, она держала меня, и пошла прочь, ничуть не сомневаясь, что ее убийца не станет меня преследовать.

Вокруг меня царила ночь. Я шла, глядя перед собой невидящими глазами, которые застилали беспрерывно текущие слезы. Не вспомнив ни про охотников, ни про ведьм, ни события этой ночи, повлекшие такую страшную трагедию, я вернулась в город. Вероятно, уже все было кончено, потому что рассвет я встретила, сидя на пороге местного католического храма. Священнику я отдала все, что нашлось в моем кошельке. Немного внушения – и на тихом джексонвилльском кладбище стало на одну могилу больше.

Когда священник и могильщики ушли, я уселась рядом с холмиком и разревелась в голос, в первый раз с тех пор, как кузен нашел меня в Мемфисе. Рыдания сотрясали мои плечи и я никак не могла остановиться, оплакивая последнего человека, который был мне дороже всех на свете и который все это время связывал меня с прошлым – мою няню.

Глава 07.

Перевернулась очередная страница моей жизни. Но как бы ни сложилась дальнейшая судьба, я была уверена, что никогда не вернусь к Трою. Я обязана ему очень многим, но убийством Нэнси он перечеркнул все необратимо. После смерти няни в сердце царили пустота и одиночество, которое заполнить могло только одно – у меня осталось важное дело, и лишь оно не позволяло мне скатиться в бездну отчаяния. Я не знала, как и где мне искать Марко, но впереди вечность, а, значит, рано или поздно, мы обязательно встретимся.

Вариант с поиском кровавого следа, по которому якобы шел старший кузен, я сразу же отмела как абсурдный. Очевидно, придется упорно и методично обследовать те города и городки на Восточном побережье, где мы уже побывали, в надежде познакомиться с другими вампирами. Кто-нибудь наверняка хоть что-то слышал о Марко Санторо или видел его.

Теперь, как бы не было это непривычно, мне самой приходилось заботиться о себе, принимать решения и отвечать за результаты. Но сейчас я уже не та напуганная новообращенная вампирша, прозябающая в полуразвалившемся сарае, на осколках своей погубленной жизни.

Для путешествия необходимы средства, но как их раздобыть честным путем, я не представляла. Обдумав самые разные варианты и наступив на горло морали, я решила предпочесть меньшее, на мой взгляд, из зол, хотя пару лет назад даже и не помыслила бы о подобном. Почему-то отчаянно робея, я посетила в один из двух джексонвилльских банков и нанесла визит его хозяину. Внушение, способное решить самые разные проблемы, сработало и тут. Пузатый важный банкир не просто радостно пожертвовал мне саквояж с крупными купюрами, а с самодовольной улыбкой щедрого мецената помог донести его до двери, приглашая непременно стать постоянным клиентом его банка.

Став в придачу к убийствам еще и грабительницей, я затолкала как можно глубже назойливых червяков совести и принялась строить планы на будущее. Не знаю, верны ли были мои предположения, но я решила снова возвращаться на юг, для начала двинувшись в Портленд. Проще всего и, несомненно, безопаснее – перемещаться по железной дороге, но я сознательно предпочла менее комфортные дилижансы, чтобы иметь возможность останавливаться в тех местах, где мы бывали прежде.

На одинокую молодую путешественницу смотрели с удивлением и осуждением, отсутствие компаньонки или другого сопровождающего вызывало даже подозрения. Но постепенно я научилась не обращать внимания на косые взгляды, стараясь держаться достойно и выглядеть уверенно, в крайних случаях, используя внушение.

Тяжелее всего переносилось одиночество. Будь со мной Нэнси, я больше ценила бы свою свободу и была бы, наверное, счастлива. Но мне необходимо было стать сильной, развить в себе упорство и не позволять грусти и другим неприятностям сбить меня с пути. Я думала лишь о Марко, его поиски стали моей навязчивой идеей. Помимо расспросов о нем я даже попыталась нарисовать его портрет, сожалея, что никогда не отличалась художественным талантом, и получившийся «шедевр» весьма отдаленно напоминал оригинал.

Вскоре выяснилось, что отыскать вампиров совсем непросто. Каждый приспосабливается, как может и, естественно, не жаждет быть обнаруженными, да и мне самой приходилось проявлять осторожность, помня уроки Троя. Изредка удавалось встретить наших собратьев, обычно, совсем молодых, но никто ничего не мог сказать о Марко.

Прошло полтора года странствий, пока весной 1891 года в городе Хартфорде, штат Коннектикут, мне повезло найти вампиршу, которая могла стать моей подругой. Элизабет, или просто Лиз, как она просила ее называть оказалась старше меня на несколько лет, опытней, мудрее, но при этом милой и дружелюбной. Худощавая, но крепкая и энергичная женщина, она была очень независимой в суждениях и весьма уверенной в себе, имела свои выстраданные, но совершенно непривычные для меня убеждения.

В годы человеческой жизни Лиз была печальным, но ярким примером женской доли нашего времени. Ее немолодой супруг оказался крайне жестоким, деспотичным и эгоистичным человеком. Помимо многочисленных пагубных пристрастий, он не упускал возможности поднять на жену руку, унижая и оскорбляя несчастную женщину.

Однажды ночью, будучи в очередной раз избитой и с трудом вырвавшись из дома и лап осатаневшего от безмерных возлияний супруга, она брела по улице, раздумывая о том, как ей лучше свести счеты с жизнью. Несостоявшуюся самоубийцу, готовую спрыгнуть с моста, сдернула с высоты какая-то неведомая сила, и, открыв для себя, что на свете существуют вампиры, Лиз сама взмолилась кровопийце убить ее, предлагая всю свою кровь без остатка.

Удивленная таким поворотом Дэрин – так звали создательницу Лиз – заинтересовалась ее судьбой и, проникшись, проявила женскую солидарность и желание помочь.

И первой жертвой Лиз, как новообращенной вампирши, стал ее подонок-муж. Меня поразила ее история, не знаю, что выбрала бы я на ее месте, но Лиз мне очень понравилась, и мы быстро нашли общий язык.

Она не любила задерживаться долго на одном месте и, так как наши маршруты практически совпадали, у меня наконец-то появилась компания. Правда, в целях безопасности мне пришлось вновь перейти на ночное время, открыть правду о кольце я побоялась даже ей, но возможность иметь подругу была намного важнее, чем привычный распорядок жизни.

Лиз оказалась прекрасной компаньонкой и спутницей. Она, безусловно, знала гораздо больше меня, хорошо разбиралась в философии, социологии, юриспруденции и во многом другом. От нее я тогда впервые услышала о набирающей силы борьбе женщин за равноправие, что вначале показалось мне дикостью.

Лиз же была рьяной феминисткой и мужененавистницей. Она много и с глубоким убеждением говорила о важности и необходимости получения образования, как основного шага к достижению равного положения с мужчинами, мечтала сама пойти учиться. И хотя она откровенно высмеивала мою мечту найти Марко, утверждая, что подавляющая часть мужчин ничуть не лучше Троя, а многие гораздо хуже, и едва ли мой принц окажется исключением, но не отговаривала меня от поиска. Лиз очень много и серьезно читала, и наше время в пути проходило в бесконечных разговорах и спорах о месте и роли женщины в обществе. Я не воспринимала так глубоко, как она, ценности феминизма, более того, идеалом для меня по-прежнему оставалась семья, где у каждого ее члена своя гендерная роль, тем не менее, общение с ней на многое открыло мне глаза.

– Я не сомневаюсь в необходимости получения женщиной образования и профессии! – кипятилась подруга. – Если она может заработать и прокормить себя и детей, то и не нужно ей терпеть рядом с собой шовиниста и самодура, да и вообще, решать – рожать ли детей, или посвятить себя науке, или, к примеру, общественной деятельности должна сама женщина! Нам же навязали бесконечное множество глупых правил, придуманных мужчинами, для собственного удобства!

В чем-то, я, безусловно, была с ней абсолютно согласна, но во многом мы так и не смогли прийти к единому мнению.

Деньги в саквояже подходили к концу, и я присматривала очередной банк, хозяину которого планировала нанести визит. И тут Лиз поинтересовалась, почему я не пользуюсь наследством, положенным мне по праву? Растерявшись, я ответила, что даже не представляю, как можно решить этот вопрос, ведь я считаюсь погибшей и похороненной, да и документов у меня вообще никаких нет.

– Вот видишь! – торжествующе заключила подруга. – Ты сама должна понять, как тебе не хватает самых элементарных знаний. Это еще раз подтверждает мою правоту!

По ее словам, эти проблемы были вполне решаемыми, и она с готовностью предложила помощь, которую я, разумеется, с радостью приняла.

Мы воспользовались благом цивилизации, и в удобном купе женского спального вагона первого класса с задернутыми портьерами отправились в Мемфис. Для меня железнодорожная поездка оказалась в новинку, хотя, конечно же, паровозы я видела и прежде, они появились задолго до моего рождения. Широкие мягкие диваны, обитые бархатом, электрический светильник под потолком, удобный столик, небольшой шкафчик, ковры и даже умывальник в углу, мягко покачивающийся состав и возможность вечером поужинать в вагоне-ресторане – все это создавало комфорт и поднимало настроение в пути, суля удачу.

Глядя в окно, на пробегающие огни больших городов и маленьких станций, я подумала, что и жизнь человеческая нередко также пробегает мимо, все же у нашей вечности немало преимуществ.

В Мемфисе мы отыскали молодого предприимчивого юриста мистера Финкеля, и, заручившись при помощи внушения его молчанием, заключили взаимовыгодный договор на ведение моих наследственных и всех дальнейших дел. Вскоре от него же, рьяно приступившего к своим профессиональным обязанностям, я узнала о еще одной смерти в нашей семье. В прошлом месяце при странных обстоятельствах погиб мой старший кузен падре Джиэнпэоло. По версии шерифа, он сломал шею, очевидно, выпав из окна собственного дома. Все это показалось мне очень подозрительным и наводило на мысли о Трое.

За несколько дней мистер Финкель сумел выяснить все вопросы с наследством и даже отыскать в соседнем штате кузину моей мамы – сорокачетырехлетнюю вдову, миссис Эмилию Старк. Задним числом я составила на нее завещание, и вскоре она стала числиться хозяйкой моего дома. Миссис Старк оказалась приятной скромной женщиной, которой мне, тем не менее, также пришлось кое-что внушить. К примеру, что после изготовления мистером Финкелем новых документов для меня, я стала мисс Мэри Старк, племянницей Эмилии, и ее же теперь наследницей.

Прежде, чем вернуться к прерванному поиску Марко, я решила вместе со своей двоюродной тетей вернуться ненадолго в Гринвуд, вернее, в свой дом. Не мешало получить туда приглашение, а также хотелось посетить семейное кладбище. Лиз тоже вызвалась поехать с нами, взглянуть на места, где прошло мое детство.

Договорившись обо всем с миссис Старк, я навестила могилы родителей и падре, а заодно взглянула на плиту под памятником с беломраморным ангелом, где была выбита надпись: «Мэри Нэлл Орлэнда Санторо 20 октября 1867 – 7 ноября 1887».

Да, пожалуй, тут все верно написано. Та Мэри действительно умерла почти четыре года назад.

Все дела завершены, я чувствовала себя намного уверенней, чем прежде, больше у меня не будет проблем с финансами, и грабить нужда отпала. Нам осталось только вернуться в Мемфис, чтобы сесть на поезд и продолжить путь. Но вместо того, чтобы воспользоваться каретой, Лиз предложила прогуляться по тому же маршруту, как я когда-то сбежала от Троя. Стояло индейское лето, погода была чудесной, ночная прогулка не предвещала нам никаких неприятностей, и я с удовольствием согласилась, ведь я не знала, когда еще доведется вернуться в родные места.

Светила полная луна, мы, весело переговариваясь, двигались по лесной дороге.

И вдруг, когда большая часть пути уже осталась позади, мы увидели прямо напротив нас, пригнувшегося для прыжка, ощерившегося большого волка. Зрелище, конечно, пугающее, особенно от того, что неожиданное. В такие моменты не сразу вспоминаешь, что ты вампир и сама хищник, и вряд ли волк способен причинить тебе какой-то вред.

Лиз, конечно, считала также, поэтому оскалила на волка свои клыки, уверенная, что тот убежит, поджав хвост. Для нас обеих стало настоящим ударом то, что животное с огромной скоростью бросилось на нас и в прыжке вцепилось в плечо подруги.

Я буквально остолбенела, холодея от нахлынувшего непонятного ужаса, интуитивно чувствуя, что эта встреча для нас будет роковой. Лиз истошно закричала от боли, упав на землю, придавленная остервенело рычащим хищником, но, видно, она не потеряла голову, как я, или боль придала ей сил. Лиз резко рванула голову волка вбок, ломая хребет, а потом отшвырнула тушу в сторону, и он, хрипя, дергая лапами и разбрызгивая слюну, упал к моим ногам.

Наступила потрясенная тишина, мы растерянно смотрели друг на друга и не могли унять нервную дрожь. Потом я помогла Лиз подняться с земли, уверенная, что она уже в порядке, укус наверняка зажил, как и любые другие раны, мы отделались испугом и порванным платьем подруги.

К моему удивлению, она внезапно побледнела и покачнулась, хватаясь за раненое плечо, лицо ее исказилось болью. С возвращающимся в сердце ужасом мы смотрели на кровавые следы волчьих зубов на ее коже, не только не заживающие, а напротив, разрастающиеся по руке и явно причиняющие женщине сильную боль. На глазах Лиз показались слезы.

– Что это?! – воскликнула я, не поверив своим глазам. – Так у нас не бывает. Почему не затягивается волчий укус?

– Это не волк, Мэри, оглянись, – всхлипнула подруга. – А я ведь слышала об этом, но никогда не верила, думала досужие сказки, страшилки для детей.

Дура, ведь мы же существуем, почему же они не могут? Вот и расплата мне за все. Я так мало прожила, даже для человека мало, думала, вечность впереди, а уже конец, – почти рыдала бедная Лиз.

Мне казалось, я столько успела повидать, за последние годы, что поразить меня чем-то невозможно. Однако у меня даже волосы на голове зашевелились, когда вместо ожидаемого издохшего волка я увидела лежащего на спине обнаженного мужчину с запрокинутой головой и сломанной шеей. Характерные черты и медная кожа выдавали в нем индейца.

Лиз глухо застонала, и я снова обернулась к ней, стряхивая наваждение.По телу подруги прошла судорога, но вот ей стало чуть легче, и она продолжила объяснение:

– Это оборотень, мне говорили. Они обращаются в полнолуние и ненавидят вампиров. Их укус смертелен для нас и противоядия не существует.

Я бы, честно говоря, не поверила в такое. Но доказательство лежало прямо передо мной. Мертвый мужчина вместо зверя и умирающая подруга, еще минуту назад бывшая сильной мужественной женщиной, полной планов и надежд. Так я впервые столкнулась с оборотнями. Странно, что Трой ничего не рассказывал, предупреждая об опасностях, видно, ему и самому не доводилось прежде встречаться.

– Прости, Мэри, если бы я была умнее, если бы мне раньше проверить эти слухи… – голос ее выдавал мучения, которые она силой воли старалась подавить.

Рана на ее плече все увеличивалась, обнажая кость и приобретая вид и запах гниющего мяса. – Мэри, выполни, пожалуйста, мою просьбу. Запомни адрес Дэрин, моей создательницы, в Бостоне, – судорожно втягивая воздух, сквозь стиснутые зубы говорила Лиз, сжав мою ладонь. – Расскажи ей обо мне. Она хорошая женщина и, если что, не откажет в помощи. И еще, послушай совета: поступай учиться, не откладывай, как я, ничего в этой жизни не откладывай…

– Я все сделаю, – заверила я подругу дрожащим голосом. – Но, может быть, чем-то можно сейчас помочь тебе? Хоть что-нибудь? Только скажи.

Я в растерянности и с состраданием смотрела, как женщина корчится от ужасной боли, не в силах больше сдерживаться.

– Мэри… помоги… помоги мне умереть… – с трудом выдавила Лиз и сорвалась на крик.

Сердце сжала безумная жалость. Похоже, действительно все кончено, ее страдания станут только усиливаться. Но как же решиться на такое? Как лишить жизни близкого человека, причем собственноручно?

– Быстрее… умоляю… – вырвалось из груди несчастной, и ее полные невыносимой мукой глаза встретились с моими.

Это стало последней каплей, и в моей руке оказалась крепкая ветка. Лес – бесконечный арсенал оружия против вампиров, да и опыт у меня, можно сказать, уже был. Но одно дело ярость на ненавистного кузена, поломавшего мне жизнь, а другое – хорошая женщина, успевшая стать мне добрым другом. И на этот раз промахнуться нельзя. Резко замахнувшись, я пробила грудину подруги, пригвоздив ее к земле. Дернувшись последний раз, тело Лиз замерло, лишь из открытого рта хлынула почерневшая кровь. Сжав зубы и глотая подступающие слезы, из последних сил подавляя рыдания, дрожа и спотыкаясь на ватных ногах, я перенесла труп подруги на ближайшую открытую поляну, и в оцепенении присела рядом. Сколько я так просидела, бездумно глядя на огромный, идеально круглый диск луны, принесший мне новое горе, я не представляла. Скорее всего, перевалило уже за середину ночи. Наконец, приняв решение, я бросилась в сторону Мемфиса.

Бесцеремонно разбудив хозяина магазина похоронных изделий, я заставила его отыскать подходящую урну для праха и понеслась обратно в злополучный лес.

После восхода мне осталось лишь собрать пепел, в который на глазах превратилось то, что осталось от подруги, прежде чем его развеял ветер. Я решила похоронить Лиз в так любимом ею Бостоне.

Это был серьезный удар, у меня вновь не осталось рядом ни одного близкого существа. По ночам мне нередко снилась оскаленная пасть огромного волка, с клыков которого капала отравленная слюна. Он набрасывался на меня, впивался мне в горло, и я просыпалась от собственного крика. Немудрено, что во мне исподволь накапливалась ненависть к оборотням.

В Бостоне, после похорон Лиз, выполняя предсмертную просьбу, я нанесла визит ее создательнице, принесла скорбную весть, рассказала о смерти подруги и месте захоронения. Дэрин оказалась приятной доброжелательной вампиршей, лет сорока на вид, довольно давно обращенной. Она пригласила меня посидеть, помянуть Лиз, послушать мой рассказ о ее гибели. Дэрин была удивлена моим поступком, очень тронута и благодарна, что я не бросила прах подруги в лесу, ведь обычно у вампиров не остается могил.

Так мы с ней и познакомились. Дэрин проживала одна в собственной квартире в доме, отстроенном вскоре после великого пожара 1872 года. Она не придерживалась таких радикальных взглядов, как моя подруга и вообще оказалась довольно сентиментальной, что, как я полагала, не очень характерно для таких, как мы.

– Послушай, Мэри, – поделилась она со мной мыслями. – В этом районе я живу больше четверти века. Слишком часто соседи стали обращать внимание, что я почти не изменилась и как хорошо выгляжу, да и мой ночной образ жизни вызывает подозрения. Пора перебираться отсюда. Мир становится все более тесным, и я решила следующие лет двадцать прожить в Австралии. Но в этом городе я родилась, на местном кладбище нашли покой мои родители, там же похоронен и мой муж. Поэтому, я бы хотела непременно потом сюда вернуться, в качестве собственной племянницы, к примеру. А тебе, я смотрю, здесь тоже нравится. Говоришь, собралась учиться? Так, может, поживешь пока в моем доме?

Не хотелось бы сдавать квартиру неизвестно кому.

Познакомившись с вампиршей немного ближе, я поняла, что этот вариант – лучший для нас обеих. И ее жилье окажется под присмотром, и мне не придется искать и снимать квартиру, и в то же время не будет такого якоря, как «собственное гнездышко», из которого может не захотеться никуда улетать.

Вот так и получилась, что я поселилась в квартире Дэрин, обосновавшись на время в Бостоне. Финансовых проблем, благодаря помощи Лиз, передо мной не стояло. Большая часть отцовских земель миссис Старк сдала в аренду, к тому же накапливались проценты на банковских счетах, оставшихся от отца. Однако я уже привыкла не демонстрировать достаток, чтобы оставаться немного в тени, старалась лишь всегда выглядеть достойно, как истинная леди, и не более.

Не оставляя надежды найти своего принца, я вовсе не собиралась забрасывать поиски, но поняла, что и мне пришло время сделать перерыв, и подумать о себе. В полной мере я насладилась тем, что называется осесть на одном месте, окружить себя домашним уютом, познакомиться и наладить хорошие отношения с соседями, стать на время своей в окружении обычных, нормальных людей. С каким удовольствием я поливала цветы, разведенные Дэрин на крохотном балкончике, словно оживала и распускалась ежедневно вместе с разноцветными растениями. А вскоре, я обязательно осуществлю задуманное и воспользуюсь советом Лиз, поступлю в женский колледж, приобрету образование. А после, найду свою мечту, и предстану перед ним достойной парой.

Порой я задумывалась, как много в нашей жизни зависит от случая. Кто знает, не сломайся тогда колесо на лесной дорогое, скорее всего, я была бы замужем за Квентином, вместе с Нэнси растила бы детей и не задумывалась об иной участи. Или все было предопределено в том далеком 1875 году, когда в канун моего дня рождения, в наш дом вернулись кузены? Или еще раньше, когда возле госпитальной палатки разорвался снаряд, приведший к обращению Марко?

Но ведь и от нашей воли, оказывается, зависит не меньше. Даже став вампиром, можно не превратиться в мерзкое чудовище, главное, что ты сам выберешь для себя, теперь я знала это точно. Жизнь приобретала новый смысл, казалось, все теперь будет хорошо.

========== Часть 9. Предназначение ==========

Глава 01.

Хорошо, что у каждого есть выбор. Даже если кажется, что его нет, что все предрешено, а твоя жизнь расписана и ты должен следовать своей судьбе и тому, что заложено природой, выбор все равно есть. Порой его очень трудно сделать, решиться, поступить вопреки обстоятельствам или твоему предназначению. И все же, очень редко, но бывает, что твой выбор не вызывает ни малейших сомнений. Все происходит само собой, с полной уверенностью в его правильности, даже когда со стороны это кажется немыслимым и противоречащим всей твоей сущности. Именно так и сложилась моя жизнь, однажды совершив крутой вираж. И даже если бы существовала возможность начать все сначала, вернуться к истокам, даже зная, что меня ждет, я, не колеблясь, повторила бы свой путь.

У каждого народа или вида существ есть свои легенды и истории. Есть они и у таких, как я. Наши предания и верования говорят, что мы созданы самой Природой – истиной и первозданной. Мы ее воплощение, гармония, одни из самых древних и совершенных существ, живущих на планете. Природа выпускает нас в мир при рождении как частицу себя и вновь забирает после смерти. Мы не отделяем себя от нее, она позаботилась о нас, дала силы, способности и место на Земле наряду с другими существами. Так было от начала времен, но все, что имеет начало, имеет и конец.

В этом мире ничто не вечно, даже мы. С каждым днем остается все меньше места тому, что для нас самое важное и жизненно необходимое. А вместе с природой, да еще и при помощи многочисленных врагов, умираем и мы. Возможно, я последняя из истинных бессмертных созданий на Земле. По крайней мере, так считают другие, для кого это имеет значение и смысл. Я же старалась не задумываться о своей сущности или своих особенностях, приспосабливаясь к жизни среди людей и других существ. Но чувство одиночества преследовало меня долгие годы, а, возможно, полностью не покинет никогда.

Время, когда моей матери довелось произвести меня на свет, нельзя назвать благоприятным и безоблачным. Начало ХХ века – эпоха прогресса и технологий. Скорее всего, исчезновение моего народа было предрешено. Люди обуздали природу и покорили почти всю планету, уничтожая то, что делится с нами силой, без которой даже мы не можем жить вечно.

Повзрослев настолько, чтобы узнать о себе то, о чем не подозревала в раннем детстве, начав понимать причины и следствия исчезновения своего рода, наверное, я должна была ужаснуться или попытаться хоть что-то исправить. Но, выросшая в чужеродной среде, я никогда не чувствовала в себе связи с истоками, и выбор мой был сделан по велению сердца, а не разума или долга. В древности таких, как я, отрекшихся, убивали собственные сородичи, клеймя как предателей и отступников, но даже этого сделать оказалось больше некому.

Скорее всего, я действительно последняя.

Родилась я на северо-западе штата Пенсильвания в городе Титусвилл, в одном из первых в Соединенных Штатах центре нефтяной промышленности, насквозь пропахшем «черным золотом», деньгами, а также кровью и потом рабочих, своим здоровьем, а иногда и жизнью, отдающих дань золотому тельцу на все новых и новых открывающихся скважинах. Все окружающее пространство пропиталось грязью, отчаянием, безысходностью. Век технического прогресса начался с человеческой боли и адского труда.

Город не имел ничего общего с моим народом, все в этом промышленном краю было противоестественным для нас. Более неподходящего места даже вообразить трудно. Стальные нефтяные вышки, куда не устремишь взор, безжалостно вгрызались в землю, высасывая из ее недр подземные богатства, лесные массивы вырубались, освобождая место под расширение бурового промысла, уродуя и истощая окружающую среду. Металлургические заводы и деревоперерабатывающие предприятия отравляли и воздух, и землю, и водоемы, заставляя природу склониться перед прогрессом и технологиями.

Воспоминания о тех годах остались у меня довольно однообразные, какой, собственно, и была тогда жизнь в Титусвилле.

Наверное, нужно начать с самого начала, чтобы понять, как и почему я пошла против своей семьи, своей сущности и, вероятно, своего предназначения.

Каким непопутным ветром мою мать занесло в такое отвратительное место без родни и друзей, на поздних сроках беременности и с сыном-подростком, мне так и не довелось узнать. Долгое время в этой части моей жизни зияла пустота, ведь этого не знал никто. Также, как и то, кем являлся мой отец. Но, прибыв на место, познакомившись с бедной женщиной, чей муж работал на скважинах, и приютившей нас под своей крышей, родив меня, мать неожиданно исчезла вместе с сыном, оставив новорожденную девочку в семье этих добрых людей.

Вообще-то, во все времена случалось подобное. Голод, тяжелый труд, болезни вынуждали женщин из низших слоев оставлять детей в приютах или под дверьми богатых домов, не имея возможности прокормить и вырастить малюток самостоятельно. И хотя в семье моих приемных родителей уже было шестеро детей, они решили оставить и этот нежданно свалившийся на них «подарок».