Текст книги "Дорога во тьму (СИ)"

Автор книги: Гай Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 56 страниц)

Один из игроков отошел к противоположной стене зала, размахнулся и с силой метнул дротик в сторону живой мишени. Стрелка воткнулась проигравшему в шею и, судорожно дернувшись, он болезненно скривился, чем вызвал еще больше смеха в свой адрес, а также одобрительные возгласы. Видимо, умение сдерживаться и терпеть боль считалось тут главным критерием. Второй дротик попал точно в середину живота, снискав одобрительные восклицания в адрес метавшего. Ну а третий угодил парню в пах, заставив его все-таки болезненно застонать и снова задергаться.

Потом место метателя занял второй игрок, а затем и третий, заставляя жертву вздрагивать при каждом броске. Гул и волнение зрителей нарастали с тем, как все больше и ощутимей чувствовался запах свежей крови. В результате, проигравший представлял собой довольно жалкое зрелище, утыканный металлическими штырями, которые через некоторое время, со слабым звоном начали падать на пол, выталкиваемые восстанавливающимся организмом вампира.

Закончив, игроки вернулись за стол, вполне удовлетворенные развлечением. Рыжего отвязали, помогли привести в относительный порядок костюм, на котором остались пятна крови, и проводили к приятелям. Выглядел он уже вполне оправившимся и даже довольным собственной выдержкой.

Оливер разъяснил мне суть происходящего:

– Деньги для вампиров никогда не были такой большой проблемой, как для обычных людей. Но, все же, далеко не всем удавалось сразу так хорошо устроиться как тебе, особенно молодым. По экспроприациям с помощью внушения или кражам существуют определенные ограничения, предусмотренные договором, иначе город оказался бы моментально разграбленным. Вампир может воспользоваться своими способностями, лишь действительно находясь в очень стесненном или затрудненном положении, а не для регулярного обогащения, иначе, попадись он, свои имеют право его покарать.

По здешним же правилам проигравший, но не сумевший расплатиться на месте, по желанию выигрывавшего вместо денег мог рассчитаться подобным образом. Количество дротиков зависело, соответственно, от величины проигрыша. Однако, иногда игроки заранее договаривались о подобном расчёте, то есть игра изначально велась не на деньги, а на эти в полном смысле слова острые ощущения. Тогда проигравший безальтернативно вставал к стене. Запрещено только целиться в глаза.

Этот, как видно, слабак, скорее всего, тоже из новеньких. Видно, не прошел посвящение в катакомбах, вот и трясся. Сам понимаешь, трусость здесь показывать не принято, ведь игра – дело добровольное, да и что вампиру будет от подобных уколов, это же не колы деревянные.

«Интересно, о каком это посвящении он толковал? – подумал я. – Хотя, обещал же познакомить с катакомбами, вот там наверняка все и выясню».

– Хотя, конечно, ему еще повезло, – продолжил мой приятель, – Не так уж много и досталось. Вот, если кто здесь попадается на жульничестве, тот не отделывается булавочными уколами. Обратил ты внимания, что тут использовались лишь большие стрелки? А вот те, которые поменьше, с закрытыми концами как раз и приспособлены для наказания за махинации. Это вроде шприцев, наполненных вербеновым концентратом. Конечно, подобные случаи у нас случаются нечасто, но все же иногда приходится использовать и их. Вот тогда бывает куда веселее. Вербеновые дротики метают, пока шулер не потеряет сознание от боли, и уж тут-то, конечно, не каждый вытерпит молча.

Подобное зрелище вызвало у меня довольно смешанные чувства. Джори-человек не чувствовал склонности к садизму или извращенного желания любоваться чужими страданиями, поэтому скорее брезгливо поморщился бы от такого зрелища. Но, став вампиром, я на многие вещи начинал смотреть гораздо легче.

Ведь и правда, кроме пятен крови на белой сорочке, ну, и испорченного костюма, больше ничего не напоминало проигравшему о произошедшем, следы от уколов на коже наверняка исчезали, как только организм выталкивал иглы. К тому же, я так понял, игроки шли на это осознанно. Как я и говорил, я не особо интересуюсь азартными играми, но разве же любопытство позволило бы мне не испытать свои силы и в этом, неизведанном ранее развлечении?

Поэтому через несколько дней и я не упустил возможности поучаствовать в вампирском дартсе в качестве победителя, а позже, и в качестве проигравшего, не без этого. К своему удовлетворению, я почувствовал тот самый азарт, который руководил этой забавой, когда целился в побежденного игрока. Это оказалось куда интереснее, чем обычные круги на пробковом щите. Мысленно я прикидывал место в мишени, куда попаду, думал, что произведет большее впечатление. Например, попасть в живот или в ногу с легкостью может любой вампир, с нашей-то ловкостью и силой. А вот в фалангу мизинца? Да, плюс к тому, если мишень еще и постоянно дергается? Это уже высший разряд, для такого и потренироваться не мешало. Что и говорить, восхищенные возгласы и одобрительные выкрики не оставляли равнодушным мое самолюбие.

Конечно же, сам я вполне мог себе позволить играть на деньги. Я уже неплохо раскрутился к тому времени, а уж головы-то во время игры не терял никогда, чтобы проиграться в пух и прах. Но я вполне сознательно принимал участие в играх на дротики, и, конечно же, фортуна дала возможность и мне постоять у стены.

Безусловно, я волновался, но не из-за того, что получу какие-то травмы, а о том, насколько достойно смогу себя держать. Впрочем, я прекрасно осознавал, что скорее откушу себе язык, чем прилюдно опозорюсь в подобной ситуации. Более того, чувство собственного достоинства не позволило мне согласиться быть распятым на потеху публики. Поэтому я твердо заявил, что цепи в моем случае излишни.

Крепко сжав зубы, и даже сохранив на лице сардоническую улыбку, я занял место мишени, ухватился за крепежные кольца руками, и вполне стойко сумел продержаться, вызвав одобрение своих соперников. Хотя мне повезло и никто не пытался преднамеренно целиться в самые болезненные и уязвимые места. Думаю, попади кто-нибудь мне в мужское достоинство, никакие правила сообществ не удержали бы меня от непременной мести обидчику.

Пожалуй, можно будет как-нибудь в будущем попробовать предложить поиграть на вербеновые дротики. Но вначале я все же хотел бы посмотреть на эту расправу над шулером, чтобы хоть представлять примерно, каково приходится нашему брату в этом случае. Стараюсь не лезть в воду, не зная броду. Опыт с Гринбергом меня этому научил сполна.

В общем, Оливер оказался действительно полезным для меня человеком. Пока я избегал интересующих меня тем, старательно прощупывая почву, и по нашим разговорам за бокалами игристого, понимал, что попал в точку и сделал правильный ход, наладив с ним общение. Хотя, теперь я реже, чем раньше, виделся со своими старыми друзьями, тем не менее, я вовсе не собирался исключать их из своей жизни. Естественно, не распространяясь о сущности моего нового приятеля, я счел возможным их познакомить. Однако, как и в случае с Лукой, а, может быть, даже в большей степени, Золтану Оливер категорически не понравился.

– Твое, конечно, дело, Джори, с кем общаться, – пожал он плечами, – но по мне, так он очень скользкий и хитрый тип, доверия не вызывает, к себе не располагает. Я бы не стал поворачиваться к нему спиной, в случае необходимости, кажется, у него на все свой интерес.

Ну, в проницательности Золтана я не сомневался, к тому же, сам считал так же, так что удивлен реакцией не был. А вот на Луку, как ни странно, хирург произвел вполне благоприятное впечатление:

– Был рад познакомиться. Очень интеллигентный мужчина, сразу видно, что из приличной семьи, – резюмировал он.

И с этим тоже трудно было поспорить. Что меня больше удивило, так это то, что и старый вампир проявил к Луке некоторый интерес, причем вовсе не гастрономический. По крайней мере, встречаясь в обществе, они неплохо общались, а пару раз я даже заставал их вдвоем, если приходил позже.

Несмотря на то, что во многом я был согласен с Золтаном, Оливер тот еще тип, и его интерес во мне пока тоже оставался мне неясен в полной мере, наших общих интересов хватало обоим, чтобы продолжать знакомство и еженощные развлечения.

Единственное, в чем я с ним не согласился, это совместная оргия, которую он однажды предложил. Как-то не тянуло меня на грязный разврат в компании. Предпочитаю свои плотские потребности удовлетворять наедине со своей избранницей, которую выбрал около недели назад. У Оливера же девушки каждый раз были новые, он ссылался на то, что не терпит однообразия.

День за днем, я все лучше приспосабливался к новому образу жизни. Как всегда делал отец, так и я старался каждый день начинать со свежей газеты. И, хотя политика меня не слишком увлекала, я всегда был в курсе событий, происходящих в мире. А они все больше шли к одному. Еще с момента подписания мирного договора с Германией в 1871 году нашим обществом все больше и больше овладевали реваншистские настроения. Франции, с ее многовековой великой историей, тяжело было смириться с унизительным поражением.

В Европе шла самая настоящая война, правда, пока еще дипломатическая. Все норовили добиться наиболее выгодных условий сотрудничества. Так, в ходе «больших дипломатических игрищ», возникли два противоборствующих военных блока: Тройственный союз, куда входили наши противники – Германия, Италия и Австро-Венгрия, и Антанта, где союзниками нашей страны выступали Англия и Российская Империя. История неуклонно шла к грядущему переделу мира.

Глава 08.

Однако, меня в то время куда больше беспокоили собственные проблемы. Не зря же я старательно пытался расположить Оливера к себе и использовать его связи в собственных интересах. Решающий наш разговор произошел у него дома. Как-то раз, примерно через полтора месяца нашего знакомства, мы встретились в его гостиной для дальнейшего продолжения вечера в клубе «Эллис Монмартр», и я посчитал, что обстановка вполне располагает для откровенного разговора.

– Оливер, – начал я. – Ты живешь в Париже уже два века. Мне сейчас очень не помешал бы твой опыт.

Я закинул совершенно правильную удочку: Оливер, человек амбициозный, считающий себя просвещенным по многим вопросам, и он должен быть весьма польщен тем, что я, такой своевольный и самоуверенный, прошу его помощи. И действительно, он повернулся ко мне с вежливым интересом.

– Для тебя давно уже не секрет, что моя деятельность служит мне неплохим источником дохода и приносит свои плоды в виде уважения и высокой репутации. Но для пущего развития мне необходимо просочиться в высшие круги. Я говорю не о людях, как ты понимаешь, – я замолчал, пристально вглядываясь в его непроницаемое лицо.

Он ничем не выказал своего удивления, только уголком губ дернул, я понял, что на самом верном пути.

– В день взятия Бастилии, в особняке одного из членов Совета состоится костюмированный ежегодный бал, – без всяких обиняков напрямую ответил Оливер своим тихим шелестящим голосом, к которому я уже успел привыкнуть.

Очевидно он давно догадывался по моим разговорам, к чему я в итоге веду. Меня это ничуть не смутило, наоборот хорошо, когда собеседник тебя понимает, а если продолжает общение, то и ему это явно в выгоду. – Я, как член старого общества, разумеется, приглашен. А, значит, и ты тоже, друг.

Мы скрепили новость тостом и выпили. О большем и просить не надо, мне бы только попасть туда, где собираются эти члены Совета. Дальнейшее – дело техники, уж заинтересовать в себе других я умею, как ничто другое.

Разговор перешел в другое русло, но я продолжал краем сознания обдумывать, что и как мне нужно предпринять. До одного из главных событий французского народа, празднующегося с большим размахом, чем Рождество, оставалось чуть больше трех недель, надо основательно подготовиться.

А еще через несколько дней я сделал для себя в Оливере весьма неприятное открытие, хотя, впрочем, и не был так уж сильно удивлен. Очень немногие из вампиров, обращаясь в существо кровожадное, сильное и чуждое всему живому, сохраняют в себе человечность. Многие из нас пренебрегают такими важными качествами, как сострадание, жалость и человеколюбие, становясь тем, чем и положено быть вампиру по сути – монстром и хищником. От бесконечной реки крови моих нынешних собратьев отделяют только установленные договором правила, неотъемлемые во всех сообществах, иначе само существование человечества уже давно находилось бы под угрозой, впрочем, следом за ним и наше тоже.

Однажды вечером, заехав за Оливером перед тем, как мы планировали посетить закрытый джентльменский клуб, собирающий под своей крышей любителей экзотических азиатских удовольствий, как курение гашиша и эротический тайский массаж, индийский садомазохизм и многое другое, я удобно расположился в довольно мрачноватой гостиной в его фамильном особняке на улице Клисон, пока Оливер, налив мне выпить, попросил разрешения продолжить свой вечерний туалет.

Я потягивал хороший коньяк, разглядывая обстановку и размышляя, что Оливер отчего-то не держал никакой прислуги, он сам мне говорил, предпочитая тишину и одиночество днем, за закрытыми окнами. Внутреннее убранство дома вообще о многом может поведать про своего хозяина. Я, например, видел, что Оливер довольно замкнутый, скрытный и преследующий свои интересы человек, не лишенный при этом честолюбия и весьма амбициозный. Об этом говорило все вокруг, выдержанное, однако в спокойных и совсем не жизнерадостных тонах – и тщательно подобранная, дорогая мебель, и подлинные произведения искусства.

Но вот, что обратило мое внимание в большей степени, это запах. Едва уловимый, но все-таки отчетливо читающийся, и, как ни странно, знакомый. Откуда я мог его знать – непонятно, но я почему-то в точности был уверен, что не ошибаюсь. Не скажу, что меня это как-то расстроило или еще что в этом роде, ведь я общался с вампиром, но некоторое чувство разочарования все же кольнуло. Он что, не убирает трупы из дома после своих трапез? Или ужинал как раз перед моим приходом? И какая необходимость именно убивать? Тем более, существуют же правила. Именно эти вопросы я и задал сходу, едва принаряженный для вечернего выхода Оливер появился на пороге своей гостиной. Он долго оценивающе смотрел на меня сквозь стекла совершенно не нужных ему очков, словно на что-то решаясь, а потом просто молча кивнул мне, призывая следовать за ним.

Мы прошли на второй этаж в конец коридора, здесь запах чувствовался особенно сильно, и Оливер открыл передо мной дальнюю дверь, пропуская внутрь. Это оказался кабинет, причем явно хирургический. Кроме стеклянных шкафов с какими-то склянками и шкафчиков с ящиками на которых громоздились разнообразные инструменты напоминающие пыточные, а также большого стола, заваленного бумагами, здесь почти не было никакой другой мебели.

Самым главным в этой жутковатой комнате, разумеется, был длинный стол посредине, с лампой над ним, застеленный белой простыней, на котором и лежало тело девушки, издававшее тот самый «аромат» свежего трупа, если так вообще можно выразиться. В нос мне со всей силы ударил запах крови и внутренностей, но жажды почему-то это не вызвало, а, скорее, больше тошноту.

Живот и грудная клетка несчастной были распороты, зрелище представало еще то. К тому же лицо девушки показалось мне смутно знакомым, хотя и обезображенным в смерти. Кажется, я побледнел, хотя особой чувствительностью и не отличался.

– И что это? – выдавил я из себя вопрос, хотя и так вроде все было ясно.

Оливер стоял совершенно спокойно, равнодушно созерцая дело рук своих.

– Разве я не говорил тебе, Джори, что я ученый? – тихо, как и всегда ответил он. – Это и есть предмет моих изучений и изысканий. Я изучаю человеческий организм, изучаю до мельчайших подробностей, желая вникнуть во всю его сущность и провожу тут свои эксперименты. Я занимаюсь этим уже очень много лет и не перестаю удивляться. Это безграничный источник знаний.

– Можешь не распинаться, – резко оборвал я его, уже поняв, какой мразью оказался мой, так называемый, друг; даже противно стало, что считал его отличным парнем, пусть и со странностями.

– Кажется, тебе это неприятно, – усмехнулся своим шипящим смешком Оливер. – Ну и почему же? Сегодня, например, я целый час резал ребенка..

Меня аж передернуло от отвращения.

– ..проводя хирургическую операцию, – закончил он. – Ко мне обратилась одна моя соседка, ее сын получил тяжелую травму, до больницы бы и не доехал. Я вполне справился со своей задачей. Конечно, мне помогла бы моя кровь, но я смог обойтись и без нее, хотя и пришлось повозиться. Думаю, теперь он проживет долгую и нормальную жизнь. Я хирург, это моя работа.

– А это тогда что? – спросил я с двояким чувством. С одной стороны, видно, не все так уж плохо, но, все равно, вспоротая девушка на столе производила жуткое впечатление.

– Бросовый материал, – отмахнулся Оливер. – В нашем славном городе не разгуляешься особо, приходится выбирать тех, кого никто искать не будет. Помнишь, мы с тобой на днях веселились в компании двух прелестниц? Я еще поинтересовался у них об их жизни и родных, и выбрал себе ту, которая назвалась сиротой, без родственников?

Я, конечно, вспомнил; тогда я решил, что просто ему эта девушка понравилась больше, теперь понятно, чем. И как мне к этому относиться, интересно?

– Без экспериментов и подробного изучения я не смог бы ничего добиться, – спокойно продолжал Оливер, – Только аутопсия дает мне полное представление о нашем совершенном организме. Прости, я увлекся и забыл о времени, поэтому не успел прибраться перед твоим приходом. Это проблема?

Он внимательно посмотрел на меня. Нет, он буквально впился в меня своим немигающим взглядом ядовитой змеи. И как я раньше не замечал в нем этого? Но, он мне нужен. Мне пришлось срочно напомнить самому себе, что, как бы я не относился к его таким вот достаточно омерзительным развлечениям, он моя дорога в будущее. А, значит, мне придется не обращать внимание, задвинуть чувство гадливости куда подальше.

“Ну, что поделать”, – думал я, стараясь не смотреть в сторону молодой и красивой недавно еще девушки, которая, помнится, так заразительно хохотала, а сейчас тихо лежала, выставив напоказ свои внутренности. У каждого, видно, есть свои недостатки. Кто-то ест в кровати, оставляя крошки, кто-то людей режет. В конце концов, я вампир, а не кисейная барышня, и многое успел уже повидать со времени своего обращения, отчего, будучи человеком, у меня волосы бы дыбом встали.

Из его дома мы вышли молча, как я ни настраивал себя, так сразу принять неожиданно открывшиеся мне факты об Оливере не получалось. Он и не навязывался, более ничего не объясняя. Даже в Бельвиль меня под утро отвез; напился я этой ночью, надо сказать, основательно.

На следующий же день я узнал из газеты о событии, которое могло повлечь за собой весьма серьезные последствия для всех. Наследник Австро-Венгерского трона эрцгерцог Франц Фердинанд посетил Боснию, где вчера, двадцать восьмого июня четырнадцатого года, был убит террористом. Такого немцы не простят сербам. В воздухе все сильнее чувствовалось неминуемое приближение большой войны.

========== Часть 4. Точка отсчета ==========

Глава 01.

День взятия Бастилии приближался. В этом году отмечалось сто двадцать пять лет этому выдающемуся и памятному для Франции событию, и мне необходимо было выбрать соответствующий костюм для маскарада. Решив, что не стоит надевать что-то слишком вычурное, остановился на костюме испанского гранда. Черное и серебро; шелковая сорочка, кушак, укороченный плащ, шпага, шляпа и полумаска – элегантно и мужественно.

За оставшееся время, кроме тех крупиц информации, которые мне дали Катри и Кэмпбел, я попытался узнать еще хоть что-то о тех, кто олицетворял в Париже сверхъестественную власть. С префектом все более-менее ясно – он сам выразил заинтересованность в сотрудничестве. Отец Боливар, как человек, пока для меня не слишком полезен. К ведьмам до поры до времени я соваться не собирался. Остались как раз мои собраться-вампиры, о которых я очень осторожно попытался собрать доступные сведения, чтобы составить собственное мнение, представлять, с кем придется иметь дело и как лучше подобраться к тому, что хотел от меня Катри.

Жан-Баттист Лазар – негласный глава Совета и его создатель, один из старейших и уважаемых вампиров Парижа, суров и властен, очень авторитарен и авторитетен. Имел небольшой особняк в центре города, но бывал там редко, предпочитая все свое время проводить за городом в старинном поместье. Ему принадлежат довольно обширные сельскохозяйственные угодья и виноградники. Значительная часть земель сдана в аренду, остальными распоряжается энергичный управляющий. Похоже, очень долгая жизнь выработала у вампира склонность к уединению и тишине.

Эйдриан Толе – личность довольно непривлекательная, на мой взгляд, если не сказать больше. Тоже из старых вампиров, хотя моложе Лазара. Известен своей нетрадиционной ориентацией, но вовсе не это вызывало к нему неприязнь. Несмотря на занимаемый пост, я не заметил к нему особого уважения, скорее страх и желание держаться от него подальше. Объяснялось это высокомерным и склочным характером, манией величия и паранойей, истеричностью и неоправданной даже для вампира жестокостью. Агрессивный гомосексуалист – гремучая смесь. Он считал себя светочем высокой моды, но и это усугублялось безмерной эксцентричностью. Насколько я смог выяснить, ему принадлежали либо контрольные пакеты акций, либо доля в доходах большинства парижских магазинов от кутюр и самих домов моды, а также парфюмерных фабрик.

Женевьев – единственная женщина-вампир в Совете. Как ни странно, о ней информации нашлось меньше всего, и это при том, что она была вполне светской дамой. Никто даже примерно не знал ни сколько ей лет, ни откуда она, хотя, очевидно, она также из старых вампиров, раз добилась столь высокого положения. Судя по восторженным отзывам, она действительно красивая и умная женщина – редкое сочетание, к тому же – истинная леди, знающая себе цену. Это вполне объясняло то, что она окружила себя ореолом таинственности.

Из всех троих членов совета, пожалуй, являлась самой гуманной, если так можно сказать про вампира. По крайней мере, ни об извращенной жестокости, ни об участии в оргиях или какой-то нетерпимости с ее стороны информации не было. В отличие от коллег по Совету, источник дохода Женевьев оказался связан с ее международной деятельностью. Используя свои деловые поездки по всему континенту на благо сообщества, она одновременно великолепно содействовала экспорту французских вин, а также другой продукции, контролируемой вампирами, в большинство европейских стран.

Вот, пожалуй, и все, что мне удалось разузнать. Это были не те личности, к которым стоило рисковать слишком приближаться, чтобы разведать больше. Конечно, в идеале было бы, если членам Совета меня кто-нибудь представил, едва ли будет вежливо лезть вперед самостоятельно, шансов на успех маловато. Однако, Катри тут бесполезен, это вызовет лишь подозрение и желание дистанцироваться, что только отдалит меня от цели. А Оливер, похоже, и сам не настолько вхож в Совет, чтобы представлять им какого-то новичка.

Значит, рассчитывать придется лишь на собственные силы. Окончательно мне придется ориентироваться прямо на месте, но пока напрашивалась вполне традиционная схема. Конечно же, гей-извращенец меня интересовал в последнюю очередь, да и чем привлечь сурового старейшину я тоже пока не представлял. Скорее всего, как обычно, начну с женщины.

Маскарад должен состояться в загородном поместье месье Лазара. Начало мероприятия назначено на десять часов вечера, а поскольку я уже привык в своих планах сверяться с восходом и заходом солнца, то понимал, что время в пути придется на световой день. Однако, как пояснил Оливер, большинство гостей чтит старые традиции, и прибудет в поместье в закрытых конных экипажах, что вполне удобно и безопасно, к тому же парадная лестница предусмотрительно выходит на теневую сторону. Так что, созданиям тьмы ничто не помешает спокойно войти в дом даже в самый солнечный и ясный день. Приятель предложил мне воспользоваться его ландо, однако я, поблагодарив, отказался, договорившись встретиться уже на месте.

В гараже нашего дома уже стояли две машины, но отец, хоть в силу преклонного возраста и отказался от верховой езды, по-прежнему больше доверял живой лошади, чем лошадиным силам под капотом, и в своих поездках обычно использовал именно конный экипаж, который он, безусловно, предоставил в этот день в мое распоряжение, как и наемного кучера.

Ближе у вечеру я спокойно уселся в легкую пролетку и задернул шторки. Каким бы ни был я сторонником технического прогресса, но старая добрая коляска уже несколько раз выручала меня, если нужно было куда-то непременно прибыть в светлое время суток, например, в то же судебное заседание. А от насмешливых знакомых при необходимости можно было отговориться поломкой автомобиля.

Откинувшись на удобное, обтянутое мягкой кожей сиденье, я дремал всю дорогу, несмотря на вполне объяснимое волнение перед значимым событием, поскольку хроническое недосыпание уже стало неотъемлемой частью моей бурной вампирской жизни. Однако, на моем здоровье это уже никак не могло отразиться, а засыпал я прекрасно в любых условиях.

Большой старинный дом Лазара, напоминающий дворцовые постройки, выполненный в готическом стиле, торжественно светящийся всеми своими окнами с классическим французским парком перед ним, произвел на меня впечатление основательности и солидности. Похоже, этот вампир умело пользовался своими способностями и возможностями, и не зря прожил свои сотни лет.

Чтобы попасть внутрь, мне пришлось выждать довольно длинную очередь из многочисленных экипажей гостей, как и я, съехавшихся к началу знаменательного события. Я действительно ощутимо волновался, как девица, достигшая возраста первого бала. В принципе, этот маскарад и являлся для меня чем-то подобным, учитывая, какую ответственную роль я ему отводил в своем будущем. Мы встретились с Оливером в фойе перед большим и обильно украшенным лепниной бальным залом, занимающим, кажется, целое крыло здания.

Высокие окна в пол, очевидно, прикрывались в дневное время шторами-маркизами, но сейчас, после заката, они были подняты, вскоре их зальет лунный свет, а сейчас в них отражались многочисленные электрические светильники, стилизованные под старинные канделябры. Гости продолжали прибывать, и зал постепенно заполнялся дамами в ярких и причудливых костюмах, порой напоминающих прекрасные экзотические цветы, а иногда довольно вычурных.

Мужчины были, как правило, несколько сдержаннее, а кто-то, как и Оливер, ограничивался лишь маской или полумаской. По отдельным признакам, я даже смог узнать несколько довольно крупных правительственных чиновников и финансовых воротил. Неужели все они – вампиры или оборотни?

Однако, приятель пояснил мне, что, как и Большой Совет, состав гостей включает представителей всех сообществ Парижа, в том числе и людей. В этот день все находились здесь под защитой и покровительством Совета и лично месье Лазара, так что какие-либо инциденты на подобных традиционных празднествах случались крайне редко.

Многочисленные гости свободно прогуливались, разглядывая картины в потемневших рамках, развешанные по стенам, в ожидании начала мероприятия. Несмотря на то, что все во дворце содержалось в образцовом состоянии, от окружающего словно веяло седой стариной. Похоже, эти камни видели многое и хранили немало тайн. Я внимательно осмотрелся, прикинул на всякий случай общее расположение ближайших помещений, оценил толщину массивных стен и высокое качество постройки: средневековые зодчие знали свое дело и строили на века.

Пока гости продолжали прибывать, оркестр негромко играл классическую музыку, не мешая ожидающим спокойно переговариваться. Прогуливаясь, я поглядывал по сторонам, обращая внимание на очаровательных дам и девиц; скрытые масками, они сейчас казались особенно загадочными и привлекательными. Впрочем, даже неузнанный и в костюме, я и сам оказался не обделен их вниманием. Стать и осанку не скрыть под маской. Я прекрасно видел то изучающие, а то и откровенно призывные взгляды, которыми они меня одаривали.

Внезапно, заглядевшись на очередную нимфу, дважды кокетливо обернувшуюся, проходя мимо, я едва не столкнулся с человеком, чью половую принадлежность я бы поставил под сомнение, учитывая внешние данные. Узкие кисти рук в изящных замшевых перчатках, бедра скрыты пышными утрированно широкими панталонами, небольшие лакированные башмаки украшены атласными бантами. Разряженное свыше всякой меры в стилизованный пышный, скрывающий фигуру и волосы, наряд то ли восточного владыки, то ли знатной испанки семнадцатого века, украшенное многочисленными бантиками, искусственными цветами, лентами, бисером, жемчужинами и кусочками меха, это странное существо внимательно взглянуло на меня, и, как я заметил, полуобернувшись, слишком заинтересованно и оценивающе уставилось на мой зад.

К счастью, мнительностью я не страдал, поэтому быстро выкинул из головы сие костюмированное чудо. И без него во дворце было на что посмотреть. Я, естественно, успел оценить и подлинные произведения искусства, и самого высокого качества бронзу огромных тяжелых люстр, украшающих потолок. Драпировки и портьеры тоже удостоились моей мысленной похвалы. Особого впечатления на меня подобное не производило, но это не значило, что я не признал отменный вкус хозяина.

Глава 02.

Но вот, наконец, гости собрались в зале, оркестр заиграл Марсельезу, заставив всех умолкнуть перед нашим величественным гимном. Похоже, что даже являясь вампирами, организаторы вполне сохранили свой патриотизм. Когда музыка смолкла, к гостям вышел, как я понял, сам хозяин этого особняка.

Крупный основательный мужчина был в полной золоченой маске, напудренном парике и костюме эпохи Людовика ХIV. Жан-Баттист обратился к присутствующим с пространной речью об особой роли этого праздника – Дня взятия Бастилии – для всего французского общества, как о необходимости единства и мирного сосуществования граждан. Слова были во многом традиционные, похожие на те, что звучали обычно в этот день по радио или печатались в газетах.

Очевидно, для тех, кто живет не одну сотню лет, исторические события, свидетелями которых многие из них являлись, действительно имели особое значение. Или это просто традиция и повод, чтобы собраться? Как бы то ни было, а праздновать они, судя по размаху мероприятия, любили и умели. Народу присутствовало, пожалуй, побольше, чем бывало даже на правительственных приемах.