Текст книги "Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]"

Автор книги: Франсин Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)

– Оставайся здесь, – скомандовал Атрет Галлу. – Рицпа, иди вперед.

– Атрет…

– Иди!

Галл выглядел встревоженным.

– Я пойду с ней, мой господин?

– Нет, – сказал Атрет и, схватив Рицпу за руку, повернул ее лицом к дороге и снова сильно толкнул вперед. Он наблюдал, как она удаляется. Однажды она остановилась и оглянулась. Ей было понятно, что он собирается сделать. Лучше бы она не смотрела на это. Атрет закричал на нее: – Делай, что тебе приказано! Склонив голову, Рицпа поудобнее устроила Халева у себя на руках и поспешила вперед.

– Я уж думал, что ты пойдешь с ней, мой господин.

Атрет дождался, когда она зайдет за поворот, и только потом произнес:

– Ты так и сказал Гаю?

Глаза Галла округлились.

– Мой господин, клянусь тебе…

Атрет ударил по шее, сбив ему дыхание.

– Гай мертв. – Галл упал на колени, задыхаясь и не в силах произнести ни слова. Атрет сбил с его головы шлем и схватил его за волосы. Рывком приподняв его голову так, чтобы Галл посмотрел ему в глаза, Атрет добавил: – Отправляйся и ты вслед за своим другом, в Гадес. – Он нанес Галлу мощный удар основанием ладони, расплющив ему носовой хрящ и вогнав его, подобно стреле, прямо в мозг. Галл упал на спину и задергался в конвульсиях, после чего замер.

Повернувшись в сторону дороги, Атрет увидел стоящую у поворота Рицпу, которая в ужасе смотрела на него. Когда он перешагнул через труп Галла, она повернулась и бросилась прочь.

11

Атрет без труда догнал Рицпу. Когда он схватил ее за руку, она закричала и попыталась вырваться.

– О Боже! – кричала она. – Боже! Боже!

Германец силой повернул ее к себе.

– Я же сказал тебе, чтобы ты шла вперед.

– Ты убил его. Ты…

Атрет закрыл ей рот ладонью. Она отчаянно сопротивлялась, разбудив Халева, уютно лежавшего в ее шали, возле груди. Приближался конский топот, и Атрету было уже не до любезностей. Он ударил ее. Когда она упала, он подхватил ее на руки и как можно быстрее утащил в тень, подальше от дороги. На какое–то мгновение Рицпа замерла, но потом начала сопротивляться с новой силой.

– Заткнись, если не хочешь, чтобы нас убили, – прошептал Атрет ей на ухо. После этого она не издала ни звука, а вместе с ней успокоился и Халев, но Атрет чувствовал, как она дрожит.

Мимо проехало несколько римских всадников. Наблюдая за ними, Атрет в сердцах выругался. Он совсем не подумал о том, что римляне патрулируют эту дорогу. Через несколько минут они обнаружат труп Галла.

– Нужно идти, немедленно, – сказал он, поднимая Рицпу. Ее сильно трясло, но она не сопротивлялась. Он придерживал ее за руку – и для того, чтобы поддержать, и для того, чтобы не дать ей убежать. Ему хотелось, чтобы расстояние между ними и воинами увеличилось как можно скорее.

Рицпа спотыкалась, и Атрет понял, что задал слишком высокий темп. Один его шаг равнялся ее нескольким.

Стиснув зубы, он замедлил шаг настолько, чтобы женщина могла перевести дух.

– Они возвращаются, – все еще запыхавшимся голосом произнесла она, когда стук копыт стал все громче раздаваться за их спинами.

– Если они нас остановят, молчи. Говорить буду я.

– Прошу тебя. Не убивай никого…

Его пальцы впились в ее руку.

– Что мне, по–твоему, оставалось делать? Позволить им донести Серту о том, что я бегу из Ефеса? И как ты думаешь, что бы тогда произошло? Сегодня я убил двух человек. Скольких, как ты думаешь, мне придется убить еще, чтобы снова обрести свободу? – Рицпа подняла голову, и он увидел, что на ее глазах блестят слезы. – Не поднимай головы, чтобы они не видели твоего лица.

Он снова зашагал по дороге, стараясь теперь выглядеть как можно непринужденнее. Его сердце застучало сильнее и чаще, когда он услышал приближающиеся голоса всадников за спиной. Он дотронулся до рукоятки кинжала и остался доволен тем, что оружие под рукой, после чего слегка повернулся, всем своим видом выказывая уважение и любопытство.

Когда всадники были совсем рядом, Атрет отошел на обочину дороги и стал ждать. Римлян было только двое. Больше никого видно не было.

– Атрет, пожалуйста, не… – Он бросил на нее взгляд, и у нее во рту все пересохло.

– Сейчас уже поздно ходить по дорогам, – сказал один из воинов, подъехав к ним.

Атрет поднял голову и посмотрел на него.

– Мы отправились в путь еще утром. Надеялись добраться засветло, но…

Халев тихо заплакал.

Конь воина нервно загарцевал.

– Да, с ребенком путешествовать – проблем не оберешься, – сказал воин. – Никаких трудностей в пути не было?

– Нет, вот только примерно в миле отсюда мы видели какого–то мертвеца.

– Да, мы знаем.

– Моей жене даже плохо стало, когда она его увидела.

– А больше ничего подозрительного не заметили? – спросил воин, подходя ближе и внимательно всматриваясь в Атрета.

– Да нам как–то некогда было по сторонам смотреть. Вы уж извините, но я, прежде всего, думал о том, как мне в целости и сохранности довести жену и сына.

– Мы проводим вас до городских ворот.

Атрет помедлил всего мгновение.

– Думаю, моя жена очень обрадуется вашей помощи, – сказал он тоном, который ничем не выдал его настоящих чувств. При этом он посмотрел на Рицпу, которую буквально шокировал холодный юмор в его голосе.

Два воина поехали верхом по обеим сторонам от них. Рицпа все думала, видит ли ближайший от нее всадник, как она дрожит. Атрет взял ее за руку. При этом он сжал ей пальцы, предупреждая, что ей нужно молчать. Воин, который ехал рядом с Атретом, спросил, откуда они идут, и Атрет тут же назвал поселок, расположенный недалеко от Ефеса.

– Мы идем поклониться Артемиде.

Впереди показались городские ворота.

– Здесь вы уже будете в безопасности, – сказал один из воинов.

– Огромное вам спасибо, – сказал Атрет, со скрытой насмешкой низко поклонившись воинам. Всадники развернулись и снова отправились на восток. – Римские подонки, – произнес Атрет и сплюнул на землю.

Повернувшись, он повел Рицпу по темным аллеям города. Она, занятая своими мрачными мыслями, не задавала ему никаких вопросов. До гавани можно было дойти и более коротким путем, но Рицпа явно не торопилась сесть на корабль с Атретом. Неужели в Божьей воле, чтобы она была с этим мужчиной?

Когда они, наконец, добрались до пристани, Рицпа совсем выбилась из сил.

– Какой корабль? – спросил Атрет, впервые за несколько часов нарушив молчание.

– С Посейдоном на носу.

Они шли по пристани среди множества людей, загружавших или разгружавших корабли.

– Вот он, – указал Атрет Рицпе, увидев нужный корабль. Этот корабль был очень похож на тот, на котором Атрета когда–то привезли в Ефес.

– А вон и Иоанн, – сказала Рицпа, чувствуя огромное облегчение; ей захотелось побежать к апостолу. Атрет схватил ее за руку и остановил.

– Ничего не говори о том, что произошло. Вообще забудь об этом.

– Забыть? Как?

– Я же тебе говорил, чтобы ты шла вперед. Помнишь? Я не просил тебя смотреть.

– А если б я не видела, все было бы прекрасно? – Рицпа пыталась вырваться, высвободить свою руку, но его пальцы стали только жестче. – Отпусти меня!

– Только после того, как ты мне поклянешься.

– Я никогда и никому не клянусь. – Рицпа отвернулась от него; перед се глазами стоял образ убитого Галла, лежащего на дороге. Она снова посмотрела на Атрета, ее переполняли гнев и возмущение. – Как бы я хотела никогда не видеть то, что ты способен сделать с другим человеком.

– Ты видела только часть того, что произошло, – сказал ей Атрет сквозь зубы.

Рицпа похолодела. Всего минуту назад Галл был живым и стоял на дороге. Но вот прошла минута – и Галл мертвый лежит в пыли. Не было никакой борьбы. Никаких криков. Никаких отговорок или попытки защищаться.

– Я никогда не видела подобной кровожадности, даже когда жила на улицах. В тебе же нет ни капли жалости!

– Жалости? – Что–то блеснуло в его глазах, но тут же снова погасло. – Да я мог бы раздробить ему все кости, когда отправил его в Гадес, куда ему и дорога. Но я убил его так, чтобы он не мучился. Всего двумя ударами. Он, наверное, вообще не успел ничего почувствовать.

– И теперь он потерян.

– Потерян? По–моему, он нашел то, чего заслуживал. А заслуживал он смерти, женщина.

– Он потерян для вечности.

– Как и тысячи других людей. Как были бы потеряны ты, Халев и я, если бы он остался жив.

– Но не так, как он, – сказала Рицпа. – Ты даже не знаешь, о чем я говорю. Ты даже не понимаешь, что ты сделал!

Его взгляд стал еще холоднее, а на лице отразилось отвращение.

– Ты что же, жалеешь его?

– Он был не спасен, и теперь он мертв. Да, я жалею его. Ты убил его, не оставив ему ни малейшего шанса.

– Шанса для чего? Снова предать меня? Я его не убивал. Я всего лишь привел в исполнение приговор. Если бы я оставил его в живых, я бы лишился свободы и самой жизни, как и мой сын. И я должен был оставить его в живых после этого? Пусть его кости сгниют!

– Но мы могли бы уйти так, чтобы он не узнал об этом.

– Он уже все сообщил Гаю. Далеко бы мы, по–твоему, ушли, если бы Серту все стало известно? И где бы был сейчас Халев?

Лицо Рицпы побледнело, когда она поняла, куда Атрет уходил сегодня вечером и что он сделал. От того, что она проговорилась, убитыми оказались два человека, а не один.

– Боже, прости меня, – сказала она, закрыв лицо руками. – О Боже, прости меня. Лучше бы я ничего тебе не говорила.

Рассердившись, Атрет схватил ее за запястья и опустил ей руки.

– За что тебя прощать? За то, что ты уберегаешь моего сына от плена? За то, что ты спасаешь меня?

– За то, что я вынудила тебя снова убивать!

– Тише ты, – зашипел на нее Атрет, заметив, как какой–то человек обернулся в их сторону. Он отвел Рицпу за груду ящиков. – Ты предупредила меня о том, чего я сам по собственной глупости не заметил. Ты спасла всех нас от арены.

– И после этого можно считать, что ничего не случилось? – сказала Рицпа голосом, дрожащим от слез. – Из–за меня погибло два человека. Лучше бы я держала свои подозрения при себе.

– И где бы, по–твоему, был сейчас этот мальчик, если бы ты промолчала?

– Там же, где и сейчас, но только без крови на руках его отца!

Атрет в отчаянии выругался:

– Женщина, да ты совсем спятила. Ты же ничего не знаешь. Мы бы все втроем уже были в лудусе.

– Но мы оба свободные люди…

– Ты думаешь, Серта волнуют твои или мои права? У него полно друзей, обладающих большой властью, такой властью, которая и не снилась твоему апостолу и всем его последователям вместе взятым. Стоит ему замолвить словечко, где надо, и твоей свободе конец, – сказал Атрет, крепко обхватив ладонями ее лицо. – Ты знаешь, что ждет женщин, которых отправляют в лудус? Они идут по рукам гладиаторов, заслуживающих награды. Может быть, и я бы дождался, когда тебя приведут ко мне в камеру. Рано или поздно.

Она попыталась освободиться.

– Что, не нравится? – сказал Атрет. – Ты что же, не знала, что получает гладиатор, когда хозяин им доволен? – Его губы скривились в иронической ухмылке. – Женщину на ночь, а стражники через решетку с удовольствием смотрят на это. Не очень–то приятная перспектива для такой женщины, как ты, правда? Можешь не сомневаться, Серт на это пойдет, не моргнув и глазом.

Рицпа отчаянно хотелось, чтобы он замолчал, как хотелось выбросить из головы нарисованные им страшные картины.

– Даже если все то, что ты сказал, правда, ты не имел права никого убивать.

Атрет побледнел от гнева.

– Сегодня вечером я убил двоих. Я хотел их убить, и не жалею об этом. Скольких бы мне еще пришлось убить ради того, чтобы мой сын оставался со мной, если бы я снова стал выходить на арену? А если бы на арене убили меня, что пользы было бы Серту от какого–то там ребенка? В тот же день Халев оказался бы в одной из палаток под трибунами арены, или это тебе тоже надо объяснять?

– Нет, – просто сказала Рицпа, не в силах больше его слушать.

– Тогда прибереги свою жалость для тех, кто ее действительно заслуживает, – сказал Атрет, отпустив ее.

– Бог указал бы нам путь, Атрет. Я знаю, что это так.

– С какой стати твой Бог стал бы что–то мне показывать?

– Потому что Он любит тебя, как Он любил Галла, и того, другого, которого ты сегодня убил.

Атрет снова схватил ее за подбородок.

– Скажи мне, женщина. У тебя сердце болит за того человека, который предал твоего Христа?

Его слова больно резанули Рицпу, потому что посеяли в ней семена сомнений.

– Я точно так же виновата в том, что ты сделал.

Он резко отпустил ее.

– Тогда можешь быть спокойна, – иронично сказал он. – Кровь Гая и Галла на моей голове, а не на твоей. Как и кровь гораздо более достойных людей, которых я убивал в прошлом. – Он снова повернул ее в сторону причала.

Когда они шли вдоль причала, обходя множество людей, занятых погрузкой или разгрузкой, Рицпа заметила, что Атрет старается идти сзади и совсем не торопится на корабль. Взглянув на него, она увидела, что он неотрывно смотрит на апостола.

«Мой Бог, – молилась она в подавленном настроении, – что мне сказать этому человеку, чтобы он все понял? Отец, помоги ему выбраться из ямы, иначе, я это знаю, он утянет туда и меня».

– Не говори ничего, – мрачно произнес Атрет.

– От Него что–либо скрыть невозможно.

– Как хочешь, – горько сказал он. – Расскажи ему, если считаешь нужным.

Рицпа посмотрела на германца и подумала, что он выглядит очень уязвимым.

– Я имею в виду Господа, Атрет, а не Иоанна.

Иоанн вышел к ним навстречу. Он взял Рицпу за руку и поцеловал ее в щеку.

– Остальные уже на корабле. Там уже все готово – и для вас, и для начала путешествия. У вас были какие–нибудь трудности?

– Нет, – солгал Атрет.

Иоанн передал им проездные документы.

Рицпа сжала в руке документ, разрешающий отплытие, и постаралась подавить в себе желание расплакаться. Ей никогда не приходилось бывать вдалеке от Ефеса, и вот теперь она отплывала в Рим, откуда ей предстоял путь в Германию. С убийцей.

Иоанн прикоснулся к ее щеке. Она закрыла глаза и дотронулась до его руки. Она больше никогда его не увидит, а будущее рисовалось ей сейчас мрачным и пугающим.

– Куда бы ты ни отправилась, Господь будет с тобой, родная моя, – ласково сказал ей Иоанн.

– Дай мне мальчика, – сказал ей Атрет, протягивая руки.

Рицпа захотела прижать Халева к себе, но все же отдала ребенка, чтобы только не сердить Атрета.

С ребенком на руках Атрет посмотрел на апостола.

– Спасибо, – сказал он неприветливым голосом. – Я никогда не ожидал получить помощь от тебя.

Иоанн улыбнулся.

– Чтобы спасти Свой народ, Господь трудится самым неожиданным образом.

– Но я ведь не из Его народа, так ведь? – Атрет пристально взглянул на Рицпу, после чего ступил на сходни, оставив Рицпу и апостола стоять на пристани.

– Мне кажется, он надеется на то, что я останусь здесь, – сказала Рицпа. – Может быть, мне так и следует поступить.

– Он специально взял Халева, чтобы ты не осталась.

Рицпа взглянула на апостола, не скрывая своего страха.

– О Иоанн, я не знаю, в Божьей ли воле этот путь, или в воле Атрета. Я никогда еще не встречала человека с такой мрачной душой. – Рицпе очень хотелось рассказать Иоанну о том, что сделал Атрет, но она сдержалась. Она не могла выдавать чужие тайны. «Их кровь на моей голове, а не на твоей. Как и кровь гораздо более достойных людей, которых я убивал в прошлом». Его сердитые слова были исполнены страдания.

Сердце Рицпы взывало к Богу в отчаянной и молчаливой молитве, потому что она понимала, что переживает за Атрета, а не за тех двух человек, которых он убил. Неужели ее уже затягивало в трясину? Неужели ее растущее сострадание и любовь к Атрету свидетельствовали об отсутствии в ней веры во Христа?

– Оставайся твердой в вере, возлюбленная, – так же ласково сказал ей Иоанн. Мы все когда–то были обмануты. И мы ничем не отличаемся от него. Мы жили в непослушании, мы ненавидели и нас ненавидели. Оставайся твердой в истине. Христос искупил нас от всех дел беззакония и очистил нас для того, чтобы мы исполняли Его волю.

– Но Атрет…

– Для Бога есть ли что невозможное?

– Нет, – ответила она, потому что знала, что именно этого ответа он от нее и ждет.

– Пусть же свет Христа сияет в тебе, чтобы Атрет видел твои добрые дела и прославил Христа Иисуса. Будь во всем образцом для подражания. Для чистого, Рицпа, все чисто. Как ты чиста во Христе. Говори с ним об этом. Говори о том, что наставит его, укажет ему путь из тьмы.

– Я постараюсь.

– Ты не старайся. Ты делай. – Иоанн улыбнулся, и от его улыбки исходила уверенность. – Люби его так, как Христос возлюбил тебя, возлюбленная. Неси тяготы Атрета. Господь завершит в тебе тот труд, который Он начал. – Видя ее слезы, он обнял ладонями ее лицо. – Знай, что Святой Дух всегда живет в тебе. Будь послушна Ему. И Бог укажет тебе путь. – Иоанн поцеловал ее в лоб. – А я буду молиться за тебя.

Рицпа трепетно улыбнулась.

– Мне будут нужны твои молитвы, и я буду очень благодарна тебе за них. – Она обняла апостола, на мгновение прижавшись к нему. Испытывая неловкость от того, что в ней так мало веры, она взяла его руку и поцеловала ее, и только после этого повернулась к кораблю.

Поднимаясь по сходням, она видела Атрета, стоящего на палубе. Сколько времени он уже стоял там, ожидая ее? Держа Халева в одной руке, он протянул ей другую. Помедлив, Рицпа взялась за нее. Его пальцы крепко сомкнулись вокруг ее ладони, и он помог ей сойти на палубу. Его лицо было непроницаемым, губы плотно сжатыми.

– Я ничего ему не сказала, – произнесла она. – То, что произошло, останется между тобой, мной и Богом. – Она с удивлением почувствовала, как при этих словах ослабла хватка его руки, как будто ее слова избавили его от тревожных мыслей. Мышцы его лица тоже расслабились, и он уже не казался таким напряженным и отчужденным.

– Хочешь снова взять его? – спросил Атрет, повернувшись так, чтобы Рицпе удобнее было взять ребенка из его рук.

Она с признательностью отнеслась к его усилию примириться и со своей стороны сделала шаг:

– По–моему, ему очень хорошо на руках у отца.

Атрет посмотрел ей в глаза. Это был многозначительный взгляд, от которого у нее чаще забился пульс, а в лицо ударила краска. Смутившись, она отвернулась.

Иоанн остался внизу, на пристани. Рицпе было так хорошо от одного его присутствия, потому что он всегда мог помочь и дать мудрый совет. И вот теперь он уходил, пробираясь среди портовых работников к улицам Ефеса. Глядя, как Иоанн исчезает в толпе, Рицпа почувствовала себя бесконечно одинокой и беззащитной.

– Если я смогу научиться доверять тебе, может быть, и ты научишься доверять мне, – криво улыбнувшись, сказал Атрет.

Один из служащих на корабле подошел к ним и попросил предъявить документы.

– Рицпа! – воскликнула Поркия, радостно подходя к ней. – Я уже боялась, что ты не успеешь. Корабль отплывает через несколько часов.

Рицпа обняла ее, затем представила ей Атрета. Поркия с улыбкой посмотрела на него.

– Рады видеть тебя среди нас, – сказала она, но тут же замолчала и перестала улыбаться. Атрет, не мигая, смотрел на нее своими голубыми глазами, его взгляд был лишен всякого выражения. Рицпа почувствовала, что Поркии стало неприятно.

– На корабле только пятьдесят семь пассажиров, поэтому места у нас будет достаточно, – сказала Поркия, когда другие тоже стали подходить и приветствовать их. Все с явным интересом смотрели на Атрета, но он не отвечал им взаимностью. Он стоял с сыном на руках, молчаливый, угрюмый, неприветливый. Лишь однажды он обвел всех тоскливым взглядом, и Рицпе показалось, что ему хочется убежать, только ей непонятно было – с корабля или от окружавших его людей.

– У нас даже не было времени, чтобы собрать вещи, – сказала Рицпа.

– Иоанн и Клеопа приготовили нам постели, а вам – все необходимое, – сказал Пармена.

– Кроме нас еще много пассажиров?

– Человек двадцать пять – тридцать. Несколько иллирийцев, а остальные – македоняне, – сказал Мнасон. – На корабле много дорогого груза, который везут в Коринф. Можете понюхать пряности из Аравии. А в тех ящиках, которые сейчас грузчики несут сюда, полно пурпурных тканей из Хилмада и красивого полотна из Сирии.

– А еще ковров из Хане, – добавил Тимон.

Мнасон засмеялся.

– Как думаешь, капитан разрешит нам развернуть парочку?

– Все наши собрались? – спросила Рицпа.

– Одного не хватает, – сказал Прохор.

– Феофила, – сказала Поркия, и на ее лбу появилась морщинка, когда она посмотрела в сторону сходней. – Что, интересно, его задерживает?

– Придет, Поркия, не волнуйся, – сказал Тимон, успокаивая жену.

– Корабль его ждать не будет.

– Иоанн сказал, что он придет, значит, так и будет, хотя мне кажется, что, даже если он останется, ему здесь будет безопаснее, чем всем нам. У него ведь есть друзья среди городских чиновников.

Атрет подозрительно прищурил глаза.

– А кто этот Феофил, о котором ты говоришь?

Рицпа успокаивающим жестом положила свою руку на его плечо.

– Это человек, который согласился показать нам путь в Германию.

Атрет снова окинул всех пронзительным взглядом и повернулся к Рицпе.

– Нам нужно найти себе место.

– Присоединяйся к нам, Атрет, – сказал Тибулл, глядя на него теплым и приветливым взглядом. – Матросы показали нам место, где мы можем натянуть тент и укрыться от ветра.

– Я останусь с Рицпой и сыном.

Рицпа при таких словах мгновенно покраснела. Все, кто стоял вокруг них, сразу замолчали, поразившись услышанному. Неужели ему все равно, что другие подумают об их отношениях? О чем думает он сам? А может быть, он прекрасно знает, что ему нужно.

– Я останусь с женщинами, Атрет.

Он иронично улыбнулся.

– Место жены – рядом со своим мужем.

Рицпа так и вспыхнула.

– Я не твоя жена.

– Да, это верно, но я подумал, что остальные женщины пришли сюда со своими мужьями, и я не уверен, что они обрадуются твоему вторжению.

Снова наступило неловкое молчание, потому что никто, судя по всему, не знал, что на это сказать. Не находя слов от возмущения, Рицпа пришла к выводу, что этот человек для нее – сущее наказание.

Тут между Прохором и Тимоном вперед вышла Камелла.

– Я слышала, Атрет, что ты сказал, и ты абсолютно прав. Рицпа, я плыву с братом и его женой и просто уверена, что они будут мне очень благодарны, если я избавлю их от своего вторжения. – Она улыбнулась Рицпе. – Я буду только счастлива, если ты присоединишься ко мне и моей дочери, Лизии. Пошли. Покажу тебе, где мы расположились.

– Спасибо, – с облегчением вздохнула Рицпа, давно ждавшая удобного повода, чтобы уйти.

– Вартимей и другие будут рядом, – сказала Рода, и Камелла сверкнула глазами. Рицпа поняла, что Рода сказала это не столько для того, чтобы обнадежить Атрета, сколько для того, чтобы намекнуть на неуместные действия со стороны Камеллы.

– Если вы хотите, чтобы мы остались с вами, мы останемся, – сказала Камелла, не обращая внимания на Роду, а говоря это ее брату.

Мужчина выглядел совершенно подавленным.

– Делай, как считаешь нужным, Камелла.

– Конечно, делай, как ты считаешь нужным, – произнесла Рода и отвернулась.

В этот момент Халев проснулся и заплакал.

– Возьми его, – сказал Атрет, передавая Рицпе мальчика.

Рицпа пошла за Камеллой. Матросы останавливались и зубоскалили им вслед.

– Атрет не христианин, так? – сказала Камелла, не обращая внимания на матроса, отпустившего ей вслед непристойную шутку.

– Нет, – уныло ответила Рицпа.

– Мы себя ведем не так, как подобает христианам, – сказала Камелла. Она улыбнулась, как бы извиняясь. – Ты думаешь, Атрет захотел уйти из–за моих трений с Родой?

– Думаю, что нет, вряд ли Атрету было до этого дело. Просто для нас это была трудная ночь. – Рицпу передернуло от страшных воспоминаний. Она оглянулась и увидела, что Атрет стоит в стороне от остальных. Думал ли он о том, что он сделал минувшим вечером? Испытывал ли он чувство вины или угрызения совести? Он сказал, что нет, но когда он говорил с ней по пути в Ефес, за его раздражением чувствовалась боль.

О Иисус, прошу Тебя, дай ему ощутить покаяние, которое ведет к спасению. Исследуй меня, Господи, и очисти меня. Сделай меня Своим орудием в Твоих руках, а не рабом моей собственной слабости.

Халев стал ворочаться у Рицпы на руках, потом недовольно закричал.

– Я возьму свои вещи, – сказала Камелла и взяла постель и другие принадлежности с балки, которая проходила вдоль внутренней стены палубы. – Там есть место, возле мачты и тех бочек. – Она взглянула на ребенка в руках Рицпы. – Он, наверное, голоден. Ты пока покорми его, а я пойду, поищу одеяла, которые Иоанн оставил для тебя. Атрет сможет сам о себе позаботиться.

Сразу после того как она ушла, к Рицпе подошел Атрет. Глядя на его выражение лица, она поняла, что произошло что–то ужасное.

– Нам нужно убираться с этого корабля.

– Зачем?

– Покормишь его потом, – сказал Атрет, оглядываясь. – Только что на корабль поднялся римский сотник с шестью воинами.

– О Господи.

– Пошли, женщина.

– Если я перестану его кормить, он закричит, и это только привлечет к нам внимание, – быстро проговорила Рицпа. – Сядь рядом со мной.

Атрет замолк, и тут она услышала приближающиеся шаги кованых сандалий. Атрет медленно обернулся и, судя по его виду, приготовился к сражению. Увидев воинов, Рицпа ухватилась за край его туники. Офицер говорил с Парменой и другими пассажирами.

– Только не дергайся, – сказала Рицпа, вскочив на ноги. – Когда она перестала кормить Халева, ребенок закричал. Ее сердце бешено заколотилось. – Прошу тебя. Подожди.

– Нас предали, – сказал Атрет, когда сотник повернулся и посмотрел в его сторону. Рицпа никогда не видела Атрета в таком страхе и гневе. – Они теперь не оставят меня в живых.

– Атрет, не делай этого! – воскликнула Рицпа, протянув руку, чтобы остановить его.

Он оттолкнул Рицпу, очевидно, забыв о том, что у нее на руках ребенок. Она потеряла равновесие и, падая, ударилась спиной о мачту. Халев снова закричал. Прижимая ребенка к себе, Рицпа с трудом поднялась.

– Нет!

Сотник увернулся от кулака Атрета, резко развернулся и нанес тяжелый удар ногой. Атрет отлетел назад. Его нога наткнулась на смотанный канат, и германец, не удержавшись, рухнул спиной на палубу. Не успел он прийти в себя, как офицер вынул свой гладий и приставил его к шее Атрета.

– Не убивай его! – закричала Рицпа. – Пожалуйста!

Римский сотник невозмутимо возвышался над германцем, готовый к дальнейшей схватке. Он был таким же рослым и сильным, как и Атрет.

– Я сюда пришел не для того, чтобы убивать его, – неприветливо произнес он.

Атрет почувствовал, как холодное острие исчезло с его шеи. Сотник встал, отошел назад и спрятал свой гладий мягким и быстрым движением, отработанным многолетней практикой.

– Извини, Атрет. Привычка. – Он протянул руку, чтобы помочь германцу подняться.

Не воспользовавшись его помощью, Атрет встал сам.

– Вольно, – шутливо сказал ему сотник. Он снял свой шлем. Это был приятного вида мужчина с седеющими висками и загорелым лицом, на котором уже начинали появляться морщины. – Меня зовут Феофил, – сказал он Рицпе и Атрету. Затем он посмотрел на сердито уставившегося на него Атрета и слегка улыбнулся ему. – Я здесь для того, чтобы показать тебе путь домой.