Текст книги "Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]"
Автор книги: Франсин Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)
Вздохнув, Рицпа встала. Когда она вышла в коридор, то увидела, как Пилия возвращается с подносом с фруктами. Девушка прошла мимо, демонстративно игнорируя Рицпу. Уязвленная этим, Рицпа вернулась за ней в комнату.
– Что случилось, Пилия?
– Ничего.
– Я вижу, что ты чем–то огорчена.
– Огорчена? – Пилия в сердцах стукнула подносом об стол. – Нет, у меня все просто прекрасно, лучше и не придумаешь! – Она снова вышла из комнаты.
Рицпа взяла Халева поудобнее и ждала. Пилия снова вошла со стопкой деревянных тарелок. Рицпа смотрела, как она с грохотом расставляет их по столу.
– Я тебя чем–то обидела?
Пилия остановилась у края стола, сжав в руке оставшиеся тарелки. Ее глаза снова наполнились злыми слезами.
– Кажется, больше меня никогда не позовут к Атрету в спальню.
Рицпа не знала ничего об их отношениях, и, услышав такие слова, она почувствовала одновременно смущение и боль.
– Но при чем здесь я?
– Только не прикидывайся, что ничего не знаешь, – сказала Пилия, расставляя оставшиеся тарелки.
– Но я действительно ничего не знаю, – с трудом проговорила Рицпа. Закончив свою работу, Пилия молча выбежала из комнаты. Расстроенная происшедшим, Рицпа взяла на руки Халева, обвязала его своей шалью и пошла в свою комнату. Открыв дверь, она увидела, что ее комната пуста. Она едва не лишилась чувств. Она отправилась на поиски Лагоса и нашла его в огромной библиотеке, где он занимался хозяйственными подсчетами.
– Где мои вещи?
– Хозяин приказал перенести их в спальню на втором этаже. Она вспомнила Пилию, и ее щеки покраснели от негодования.
– Зачем?
– Этого он не сказал.
– Где он?
Лагос посмотрел на нее и с явным предостережением в голосе начал:
– Я бы на твоем месте не…
– Где он?
– В гимнасии, но…
Рицпа повернулась и вышла.
Войдя в гимнасий, она увидела Атрета в одной набедренной повязке; он придерживал руками тяжелый металлический брус, лежащий у него на плечах, и делал приседания. Он смотрел на Рицпу так, как будто слышал, как она шла сюда по коридору, как будто ожидал ее появления.
Приложив немало усилий, чтобы дышать как можно ровнее и выглядеть спокойнее, Рицпа подошла к нему. Он не прервал своих занятий, хотя его мощное тело уже изрядно вспотело.
– Пожалуйста, прикажи перенести мои вещи назад, вниз.
– Ты же сама сказала, что эта комната красивая.
– Да, это так, но это еще не значит, что я хочу в ней жить.
Атрет сбросил брус с плеч. Тот упал на мраморный пол с грохотом, эхом разнесшимся по залу. Проснувшись от громкого звука, Халев тихо и жалобно заплакал. Рицпа тщательнее завернула его в свою шаль и прижала к себе, успокаивая.
– Я хочу остаться внизу, там, где я и была, – сказала она со спокойствием, которое показалось необычным даже ей самой.
– Мне плевать, чего ты хочешь, – Атрет взял полотенце и вытер пот с лица. – Ты будешь жить наверху, в комнате, которая находится рядом с моей.
От тревожных предчувствий у Рицпы защемило сердце.
– Если я буду жить так близко от тебя, слуги подумают…
Атрет в сердцах швырнул полотенце на пол.
– А мне плевать, что там кто–то о ком–то думает!
– А мне нет! Речь сейчас идет о моей чести.
– Можно подумать, ты только сегодня появилась в моем доме.
– Но до сегодняшнего дня наши комнаты не были рядом!
В запале Рицпа едва не разболтала Атрету о том разговоре, который у нее только что состоялся с Пилией, но вовремя остановилась.
Ей не хотелось причинять этой девушке дополнительные неприятности. Больше всего ей сейчас хотелось избавиться от неприятностей самой.
– Это неприлично.
– Зато правдиво, – сказал Атрет с решительным блеском в глазах.
Рицпа покраснела.
– Всякий раз, когда ты захочешь видеть своего сына, тебе достаточно щелкнуть пальцами, и я принесу его тебе, – сказала она, сделав вид, что не поняла истинного смысла его слов.
Слегка улыбнувшись, Атрет подошел к ней. Прикоснулся рукой к ее рукам, которыми она прижимала к себе Халева. Рицпа отстранилась, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. Атрет потер спинку Халева, не отрывая глаз от Рицпы. Она почувствовала, как малыш расслабился у нее на плече. Атрет протянул к ней руку, погладил ее по шее и слегка приподнял ее лицо пальцами за подбородок.
– А если мне нужна ты, достаточно мне будет щелкнуть пальцами, чтобы ты пришла ко мне?
Рицпа отступила назад и конвульсивно сглотнула, сердце у нее при этом бешено колотилось. Она продолжала чувствовать на лице жар от его прикосновения.
– Нет! – твердо сказала она.
Атрет скривил губы в улыбке.
– Ты уверена? – Прикоснувшись к ее шее, он почувствовал, как сильно бьется ее пульс. Его собственное сердце билось так же. Несколько ночей, проведенных с этой женщиной, – и тот огонь, который занимается в нем, прорвется наружу. – Иным путем убедить тебя было бы проще.
Она вся напряглась, устыдившись своего ответа:
– Я не отношусь к твоим аморате, мой господин.
Он отошел и взял еще одно полотенце.
– Я не ищу того, кто мог бы меня полюбить, – сказал он. Криво улыбнувшись, он вытирал пот с груди.
– Когда я просила не играть со мной, Атрет, я имела в виду именно такие игры.
– В другой раз ты сказала, что мне нужно играть.
– Со своим сыном. Но не со мной.
– Я думаю, с тобой было бы веселее.
Рицпе хотелось оказаться от него как можно дальше. Повернувшись, она направилась к двери именно с таким намерением.
Атрет схватил ее за руку и снова повернул лицом к себе.
– Не смей поворачиваться ко мне спиной.
Халев опять проснулся и заплакал.
Атрет стиснул зубы.
– Я тебя сюда не звал, – сказал он. – Я не просил тебя сюда приходить.
– Прошу простить меня. Если ты меня отпустишь, я уйду.
Его пальцы до боли сжали ее руку.
– Теперь, раз уж ты здесь, уйдешь тогда, когда я тебе скажу. – Его голубые глаза горели огнем. – Ты теперь будешь жить в комнате Юлии, хочешь ты того, или нет. – Видя, как ей больно, он отпустил ее.
– Мне она не нравится, – кратко сказала Рицпа, инстинктивно прижимая к себе Халева и отходя подальше от отца ребенка.
– Жить ты будешь там, где я тебе скажу. А нравится тебе это или нет, это уже твое дело. Но ты будешь там жить! – Его улыбка стала презрительной. – И не надо смотреть на меня так. Я еще в жизни не изнасиловал ни одной женщины и не собираюсь делать этого впредь. – Он довольно бесцеремонно оглядел ее. – И если ты такая чистая, какой сама себя считаешь, у тебя проблем не возникнет, не так ли?
Рицпа стиснула зубы.
Он отошел назад, к брусу, и снова поднял его на плечи. Обернувшись, он увидел, что Рицпа по–прежнему стоит посреди помещения и неотрывно смотрит на дальнюю стену. Он видел, в каком она смятении, и понимал, почему.
– Теперь я могу идти, мой господин? – с трудом проговорила она.
– Нет! – Атрет снова приступил к своим упражнениям, оставив женщину стоять посреди зала и молчать.
Она неподвижно стояла и ждала. Он с удовольствием смотрел на нее, а ее огорчение доставляло ему еще большую радость. Пусть она поскрипит зубами, как когда–то он скрипел из–за нее. А он нарочно потянет время. Наконец, он бросил брус.
– Можешь идти. Но помни: в следующий раз, если захочешь со мной поговорить, пошли ко мне Лагоса, чтобы сначала спросить у меня разрешения!
6Галл сообщил, что Серта видели идущим по дороге из Ефеса. Узнав об этом, Атрет выругался про себя. У него не было ни малейшего желания иметь дело с этим человеком. Он уже хотел было приказать Галлу не впускать его, но потом придумал нечто получше. Атрет никогда не заботился о том, чтобы оказывать римским вельможам особые почести, но инстинктивно знал, что с Сертом надо вести себя очень осторожно.
– Прими его и пригласи в триклиний, – сказал он, и Галл ушел. – Лагос, принеси вина и приготовь нам поесть.
– Да, мой господин, – сказал Лагос. – Что–нибудь еще?
Атрет нахмурился и стал лихорадочно соображать. Он прекрасно помнил, какой интерес проявил Серт к Рицпе и к ребенку во время предыдущего визита.
– Пусть вдова останется в своей комнате. Позаботься об этом. Запри дверь!
– Да, мой господин, – сказал Лагос и поспешил выполнять сказанное.
– И пусть Пилия послужит нам! – крикнул Атрет ему вслед. Эта девушка была мила, наверное, достаточно мила для того, чтобы отвлечь Серта от мыслей о Рицпе. Атрет и сам приложит к этому все силы.
Серт тепло поприветствовал Атрета, пожал ему руку, широко улыбнулся, видя, какой радушный прием ему оказали, но все же понимая, что это сделано не случайно.
– Прекрасно выглядишь, мой друг, – сказал он, дружески хлопнув Атрета по плечу.
– Садись. Выпей вина, – сказал Атрет, жестом указав на один из уютных диванов, и сам уселся напротив.
– После нашей с тобой предыдущей беседы я уж думал, что ты укажешь мне на дверь, – сказал Серт, принимая приглашение.
– Сначала я хотел именно так и поступить, но ведь ты бы просто так все равно не ушел.
– Ты меня очень хорошо знаешь, – улыбнулся Серт. – Как и я тебя, Атрет. После многомесячного уединения ты тут, наверное, уже с ума сходишь. Иначе ты бы не был таким гостеприимным.
Атрет ответил ему циничным взглядом.
– Может быть и так, но я еще не настолько сошел с ума, чтобы возвращаться на арену.
– Жаль, – вздохнул Серт, – но я все же не теряю надежды. – Он оглядел миловидную девушку, которая в этот момент вошла в триклиний с кувшином вина. Сначала она налила вина Атрету. Серт наблюдал за тем, как Атрет бросил страстный взгляд на ее пышные локоны. При этом гость с досадой пытался сообразить, что все это могло означать. Кожа девушки порозовела. Служанка была явно взволнована, когда Атрет улыбнулся ей.
– Не забудь о моем госте, – мягко сказал ей германец, проведя рукой по ее стану и слегка шлепнув по заду.
– О, прости, мой господин, – заикаясь, произнесла девушка и повернулась к Серту.
Когда она ушла, Серт приподнял брови в знак удивления.
– Новое приобретение?
– Я купил ее для Юлии, – озорно улыбнулся Атрет. – А теперь она служит мне.
Серт засмеялся, скрывая свое неудовольствие и попивая вино.
– А что это за очаровательную вдову я видел здесь в прошлый раз?
– Пилия лучше, – сказал Атрет, стараясь при этом вспомнить, говорил ли он Серту, что Рицпа вдова. Если нет, это наводило на тревожную мысль о том, что Серт уже кое–что о ней знает.
Интересно, что еще было ему известно?
Серт оценивающе посмотрел на Атрета.
– От той ты уже устал?
– Ее запросы не отвечали моим намерениям.
– Она красива.
– Но язык у нее оказался подобен жалу скорпиона.
– Продай ее мне.
Кровь ударила Атрету в голову.
– Вряд ли она придется по вкусу тому, кто любит светлокожих блондинок из Британии, – сардонически сказал он Серту.
Серт успел разглядеть мелькнувший в глазах собеседника огонь, который Атрету в следующее мгновение с большим трудом удалось скрыть. Серт остался очень доволен. Теперь ему стало ясно, что Пилия была не более чем изящной уловкой. Значит, между Атретом и вдовой установились какие ни на есть, но все–таки отношения.
– У меня есть с десяток гладиаторов, которые с удовольствием составили бы ей компанию, – сказал он, пожав плечами, продолжая свою игру и внимательно следя за реакцией Атрета.
– Так что ты скажешь? – спросил Серт, растянув губы в самодовольной кошачьей улыбке. – Назови цену.
Огонь, который разгорелся было в Атрете, превратился в лед.
– Дай мне подумать, – сказал он, как бы принимая предложение Серта. Он налил себе еще вина. Откинувшись на диване, он как можно непринужденнее улыбнулся. – Тебе ведь тогда придется забрать и ее писклявого щенка. Он внимательно всмотрелся в глаза Серта и увидел в них блеск.
Упоминание о ребенке встревожило Серта. Если это ребенок Атрета, он, разумеется, так просто его не отдаст.
– Я и забыл, что у нее ребенок.
– Да, представь себе. Ты ведь видел его в прошлый раз. Она оборачивает его в свою шаль и носит у груди. Он просто растет у нее на руках.
– Я так понимаю, что причина твоего недовольства ею именно в этом ребенке, – сказал Серт.
– Пожалуй, да, – сухо произнес Атрет.
Вновь вошла Пилия, неся на подносе деликатесы. Когда она в первую очередь поднесла поднос Атрету, ее глаза просто пылали. Атрет знал, о чем она думает. Неужели все женщины такие дуры? Он взял хороший ломоть свинины, обмакнул его в соус и стал смачно поедать, несмотря на отсутствие аппетита. Серта это, кажется, забавляло.
– Кстати, о женщинах, – сказал Серт, взяв с подноса лишь горсточку фиников, – говорят, что великий Атрет, непобедимый на арене, был сражен без боя обаянием первой красавицы Рима. – Это был безошибочный удар по самолюбию Атрета. Прекрасно. Гордость Атрета всегда была самой большой его слабостью.
– И кто же распространяет эти слухи, Серт? Уж не ты ли?
– Чтобы потом прийти сюда и все это тебе рассказать? Ну не такой же я идиот, Атрет, да и жить мне пока еще не надоело. Может быть, это госпожа Юлия наговорила про тебя много такого… в весьма нелестных тонах?
– Что до этой ведьмы, то пусть она трезвонит на всех углах все, что ей вздумается, – мне до этого нет никакого дела!
– А ты, значит, в это время будешь сидеть здесь в одиночестве и зализывать свои раны?
Атрет посмотрел на него.
– Что значит, зализывать раны? – тихо переспросил он.
Серт почувствовал, как у него мурашки забегали по спине от взгляда этих голубых глаз, но при этом не оставил попыток дальше бить по самолюбию гладиатора.
– Какой бы ни была правда, Атрет, но со стороны именно так все и выглядит.
– Даже для тебя?
Серт нарочито заколебался. Лицо у Атрета стало каменным. Этот германец обижался так же быстро, как когда–то выхватывал свой меч.
– Должен признаться, мне это непонятно. Или ты забыл, что и я приложил руку к тому, чтобы купить тебе эту виллу?
Атрет ничего не забыл. Как не забыл он и того, зачем эта вилла была ему нужна. Для Юлии Валериан.
– Да не обращай ты внимания на эти слухи, – успокаивающим тоном произнес Серт, прекрасно понимая, что, как он того и хотел, ему удалось посеять в сознании Атрета семена, которые непременно дадут всходы. У этого германца сердце воина, и он не потерпит мысли о том, что его победила какая–то женщина. – Да, тебе привет от Руфа Помпиния Пракса.
– Это еще кто такой? – прорычал Атрет.
– Племянник префекта Рима. Он устраивает пир в честь дня рождения Тита. Ты приглашен.
– У меня нет времени, Серт, – сказал Атрет, откинувшись на диване. – Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу положить конец всяческим толкам обо мне. – Атрет добавил, что не понимает, зачем этот племянник префекта пригласил его туда.
– Пракс не тот человек, который прощает обиды. Он ведь может снова заковать тебя в цепи.
– Я заслужил свою свободу.
– Тогда не разбрасывайся ею, обижая человека, который служит ушами императора и его брата, Домициана.
При упоминании Домициана Атрет стиснул зубы.
– А еще Пракс ненавидит этих христиан, которые распевают перед смертью, – продолжал Серт. – Для него нет большей радости, чем охотиться за ними, он желает уничтожить их всех.
– А я‑то здесь при чем? – сказал Атрет, прекрасно понимая, почему Серт затеял этот разговор. – Единственная христианка, которую я знал, – это Хадасса, и сейчас она мертва.
– Тогда я советую тебе держаться подальше от всех христиан, которые только могут повстречаться на твоем пути.
Атрет тут же подумал о Рицпе, находившейся сейчас у себя, наверху. Если Серт знал, что она вдова, наверняка он пронюхал и о том, что она христианка.
Серт увидел, что его предупреждение возымело действие.
– Пракс уважает тебя за твою храбрость. Когда ты сражаешься, в тебе просыпается сердце льва, и он хочет оказать тебе большую честь. Предоставь же ему такую возможность. – Губы Серта слегка скривились. – Твой весьма невежливый отказ будет воспринят не иначе как обида.
– Тогда скажи ему, что лев до сих пор зализывает раны, которые нанес ему Рим.
Почувствовав обиду, Серт потер финик, который держал в руке.
– Стоит Праксу только заподозрить, что ты способствуешь распространению этого культа, ему достаточно будет щелкнуть пальцами – и ты снова окажешься в кандалах.
Атрет холодно посмотрел на него.
– А кто сказал, что я что–то распространяю?
Серт отправил финик в рот и аппетитно разжевал его. Запив его вином, он встал.
– Я вижу, ты злоупотребляешь моим расположением к тебе.
– Тебя это когда–нибудь останавливало?
Серт улыбнулся и покачал головой.
– Ох, Атрет, твоя гордость когда–нибудь тебя погубит.
– Моя гордость спасла мне жизнь. – Атрет встал. Допив вино, он со стуком поставил кубок на стол. – Но, пожалуй, ты прав. Я, наверное, засиделся в этих горах. Он прошел с Сертом через атриум в переднюю. – Праксу пока ничего не говори. Я подумаю над его приглашением и пришлю тебе свой ответ.
Серт решил не показывать своего торжества.
– Только не затягивай. Празднование через семь дней. – Когда они подошли к входной двери, слуга открыл ее перед ними. Серт пожал Атрету руку. – Ты победил всех врагов на арене, Атрет. Теперь пришло время узнать врагов за ее пределами.
– Я учту твой совет, – сказал Атрет, загадочно улыбнувшись. Но его глаза стали холодными, когда он наблюдал, как Серт прошел через передний двор, сказал что–то Галлу и вышел за ворота.
* * *
Рицпа услышала, как что–то разбилось о стену. Вздрогнув, она замерла и прислушалась. С того момента, как охранник сказал ей, что пришел Серт и что ей велено оставаться в своей комнате, она закрыла дверь и не переставала молиться.
Атрет кричал что–то невразумительное. Рицпе снова стало тоскливо, и она с тяжелым сердцем стала думать, что же произошло там, внизу, что так вывело германца из себя. Приходила на ум только одна мысль – ничего хорошего.
Кто–то дважды постучал в дверь. Глубоко вздохнув, Рицпа прошла через комнату и отодвинула засов. На пороге стоял Сила.
– Атрет хочет говорить с тобой.
– Сейчас? – что бы ни произошло внизу, было очевидно, что ей придется вынести на себе всю тяжесть происшедшего.
– Он сказал, чтобы ты оставила ребенка.
– На кого? На тебя?
Сила отступил на шаг назад.
– Он не сказал.
Рицпа взяла Халева. Обернув его в шаль и устроив у себя на руках, она пошла за Силой из своей большой комнаты по верхнему коридору. Дверь в комнату Атрета была открыта. Рицпа остановилась на пороге. Атрет повернулся к ней. Увидев ребенка у нее на руках, он выругался по–германски.
– Я же сказал, чтобы ты его оставила!
– Но его не на кого оставить, мой господин, – возразила Рицпа, не входя в комнату.
– Где кормилица?
– Хильда работает сейчас на кухне.
– Только не сегодня. Позови ee! – сказал Атрет, кивнув Силе. Стук кованых сандалий охранника эхом раздался по верхнему коридору. Атрет возбужденно прохаживался по комнате, что–то бормоча на своем языке. Белье с его постели было разбросано по полу. Он в сердцах пнул его.
Появилась запыхавшаяся Хильда. Рицпа развязала шаль и отдала Халева ей в руки.
– Он уснет, если ты уложишь его в кроватку, – сказала Рицпа и мягко коснулась ладонью руки женщины. – Не оставляй его одного.
– Хорошо, моя госпожа. – Кормилица перевела беспокойный взгляд на Атрета и ушла. Сила отступил на шаг назад, чтобы дать ей дорогу.
– Смотри всюду в оба, – рыкнул но него Атрет. – Я хочу поговорить с госпожой Рицпой наедине. – Сила ушел, оставив ее одну на пороге. – Заходи и закрой дверь, – сказал ей Атрет тоном, не терпящим возражений.
Рицпа сделала, как он просил, чувствуя сильное волнение. Состояние Атрета могло означать только одно:
– Серт знает о Халеве, так?
– Нет, но Серт знает о том, кто ты. – Атрет мрачно усмехнулся. – Он, наверное, знает о тебе больше, чем я!
Рицпа облегченно вздохнула.
– И что тут особенного? Почему такая обыкновенная женщина, как я, стала интересна такому человеку, как Серт?
– С твоей помощью он хочет заставить меня снова сражаться. – Атрет уже не скрывал своего раздражения по поводу того, что Рицпа ничего не может понять. Он скривил губы в циничной улыбке. – Он думает, что ты моя любовница.
Щеки Рицпы покраснели.
– Надеюсь, ты разъяснил ему, что это не так, мой господин.
– Я сказал ему, что твой язык подобен жалу скорпиона, и это действительно так. Я сказал ему, что устал от тебя, и это действительно так. В ответ он оказал мне большую милость, предложив, чтобы я продал тебя ему. Я обещал подумать.
Рицпа побледнела.
– Что ты обещал? – произнесла она упавшим голосом.
– Я знал, что ты послана мне как проклятие, с того самого момента, как увидел тебя! – слова Атрета были подобны ударам молота.
– Ты не можешь продать то, что тебе не принадлежит! – сказала Рицпа, с трудом сдерживая дрожь. Он что, совсем из ума выжил?
– Ты христианка, – из уст Атрета это прозвучало как обвинение.
– О моей вере ты знал еще до того, как я пришла сюда.
– О том, что ты здесь, может узнать человек, который запросто может снова лишить меня свободы.
Рицпа закрыла глаза. Потом, тяжело вздохнув, с тревогой посмотрела на германца. Мысль о том, чтобы уйти отсюда, даже не приходила ей в голову, потому что без Халева она не представляла себе жизни.
– Мне бы хотелось вышвырнуть тебя вон.
Закусив губу, Рицпа сцепила руки перед собой. «Ни слова, – сказала она себе. – Господи, дай мне силы промолчать».
– Но если бы я действительно сделал это, люди Серта об этом бы тут же узнали. И сообщили бы Серту о том, что ребенок остался со мной. Он бы захотел узнать, почему, и очень быстро ему бы все стало ясно.
– О Господи Боже, защити нас, – зашептала Рицпа, быстро осознав, каким образом совершенно невинный малыш может стать орудием в руках такого бездушного человека, как Серт.
Атрет снова изрек проклятие.
– И вот теперь, из–за тебя, мне придется либо склониться перед одним кровавым римским аристократом, либо закончить жизнь на арене! – Перейдя на крик, Атрет пнул ногой стол и перевернул его, разбив при этом изящный глиняный светильник.
Рицпа вздрогнула, но осталась стоять на месте. Отец, укажи мне выход. Дай мне нужные слова. Что нам делать? И тут ей пришла в голову пугающая, просто ужасная идея. Она даже не хотела о ней говорить, но это было единственное решение, которое она видела.
– Ты говорил, что хочешь вернуться в Германию.
Атрет повернулся к ней и посмотрел ей в глаза.
– Я бы уже давно сделал это, если бы не два обстоятельства!
– Твой сын, – сказала Рицпа, прекрасно понимая эту причину. Халеву было всего четыре месяца, и путешествие для него было бы трудным и опасным. – А вторая причина?
Атрет снова изрек какое–то короткое проклятие на своем языке и повернулся к ней спиной. Запустив пальцы в свои длинные светлые волосы, он вышел на балкон. Рицпа нахмурилась. Какой бы ни была эта причина, было ясно, что Рицпе он о ней не расскажет. Затем Атрет вернулся в комнату, и на его красивом лице ясно отражались все его эмоция.
– Я несколько месяцев добирался до Капуи, – произнес он сквозь зубы. – Потом меня перевезли в Рим. Затем Серт договорился обо мне с Веспасианом и привез меня сюда. На корабле. Этот путь занял две недели. – Он засмеялся, и его смех был на грани истерики. – Я бы вернулся в Германию хоть сейчас, если бы знал, как туда добраться!
Рицпа видела, чего ему стоило это признание, и быстро ответила:
– Мы все узнаем о том, где это и как туда добраться.
Атрет поднял голову и сверкнул глазами.
– Мы?
– Ты сказал, что ни за что не бросишь своего сына.
– Не брошу.
– Куда отправится Халев, туда отправлюсь и я.
Атрет едко засмеялся.
– И ты оставишь Ефес и все, что тебе дал этот город? – спросил он сухим, недоверчивым тоном.
– Не скрою, мне хотелось бы остаться здесь, – откровенно сказала Рицпа. – Все то, что я слышала о Германии, меня, мягко говоря, не привлекает. – Она увидела, как Атрет проглотил эту обиду. – Но Халев для меня дороже, и ради него я готова все бросить. И если Серт действительно такой, как ты его описываешь, я не сомневаюсь, что он, не задумываясь, воспользуется малышом, для того чтобы властвовать над тобой.
– Так.
– Тогда, для того чтобы Халев был в безопасности, остается единственный выход – держать его как можно дальше от Серта.
От неотрывного испытующего взгляда Атрета Рицпа чувствовала себя неловко. О чем он думает?
– На этот путь понадобится немало денег, – сказала она.
Он мрачно рассмеялся.
– Все, что у меня было, и большая часть того, что я заработал, ушло на эту виллу. – Атрет оглядел свою комнату так, будто видел ее впервые. – Теперь я понимаю, почему Серт так хотел купить для меня это место, – мрачно добавил он. – Эти стены держат меня в узах так же крепко, как камера лудуса.
– Ты можешь ее продать.
– Только он обязательно узнает об этом, да и вряд ли я продам ее, до того как Руф Помпиний Пракс устроит свой пир! – Он снова в сердцах выругался.
– Для Бога нет ничего невозможного.
Он насмешливо посмотрел на нее.
– Почему ты так уверена, что твой Бог поможет мне?
– А почему ты думаешь, что нет? – Рицпа не стола ждать его ответа. – Я пойду и поговорю с Иоанном. Он поможет нам.
– Тебе нельзя покидать пределов этой виллы!
– Я должна это сделать, чтобы разузнать все, что нам нужно. Христиане есть везде. Я знаю одного торговца, который объездил всю империю. Если кто и знает, как добраться до Германии, так это он. Может быть, он сможет дать нам какой–нибудь план, чтобы показать путь.
Атрет хотел было что–то ей возразить, но она торопливо продолжила:
– И учти еще одно: если я уйду отсюда, это заставит Серта пересмотреть свои представления обо мне и о Халеве. Если я уйду вместе с Халевом, разве Серт не подумает, что я тебе не столь дорога, как ему казалось? Ты ведь меня не отпустил бы отсюда с твоим ребенком.
Атрет нахмурился, подумав, что ее идея вполне разумна. И все же оставались некоторые сомнения.
– Серт может просто привести тебя в лудус и допросить.
Встревожившись от такого предположения, Рицпа бросила взгляд в сторону балкона.
– Он что же, сидит под тем деревом и следит за нами?
– Там его нет. Там сидят его люди.
Прикоснувшись дрожащей рукой к шее, Рицпа немного успокоилась.
– Если он не дал им указаний привести меня в лудус, я не думаю, что они будут действовать по собственной инициативе. Они просто будут наблюдать, докладывать ему и ждать его указаний. А пока они их получат, я уже буду в Ефесе.
– Где тебя легко будет разыскать, – с досадой добавил Атрет. – Один из них наверняка последует за тобой.
– За мной уже следили раньше, Атрет. Я умею прятаться. – Едва сказав это, Рицпа поняла, что лучше бы она этого ему не говорила.
Атрет прищурил глаза, подозрительно всматриваясь в ее лицо.
– Вот как? – произнес он угрожающе–вкрадчивым тоном. – Если ты так ловко умеешь прятаться, тогда скажи мне, пожалуйста, как я потом разыщу тебя? – Фыркнув, он рассмеялся. – А ведь ты уже почти меня убедила. Только я не такой дурак. Ты думаешь, что я просто так дам тебе моего сына и буду спокойно смотреть, как ты уходишь!
– Атрет, я даю тебе слово…
– Твое слово для меня ничего не значит! – Он отвернулся, раздраженно потирая шею.
Рицпа вздохнула, подавляя в себе разочарование. Ее заверения в собственной честности не прибавили германцу доверия к ней. Доверие необходимо заслужить, а времени на это уже не было.
– Ну что ж, тогда остается еще один путь, – сказала она прямо.
– Надеюсь, он лучше.
– Отправляйся на этот пир и сделай вид, что тебе там все нравится.
Атрет резко обернулся к ней.
Ее раздражение нарастало.
– Или можешь пойти туда, окинуть всех злобным взглядом и прямо в глаза оскорбить этого римлянина! Так ты сохранишь свою гордость. А Серт от тебя только этого и ждет!
Атрет стиснул зубы и закрыл глаза.
Рицпа подошла к нему и в отчаянии заговорила вновь:
– Атрет, прошу тебя, умерь свою злобу, хотя бы ради собственного сына. Подумай, прежде чем что–то делать.
Атрет цинично засмеялся.
– А может быть, я скажу Серту, что устал жить в этих горах и хочу жить в Ефесе, чтобы наслаждаться всеми прелестями этого города, – произнес он с сарказмом. – Это ему понравится. – Он чувствовал себя львом, которого выгнали на арену. Пути назад нет. Бежать некуда. Рано или поздно, но Серт своего добьется – ни перед чем ни останавливаясь и не задумываясь над тем, через чью жизнь он при этом перешагнет!
– Отпусти меня к Иоанну, – тихо сказала Рицпа. – Он поможет нам.
Атрет ничего не сказал. Она подошла к нему ближе и осторожно положила руку ему на плечо. Его мышцы напряглись. Она убрала руку.
– Прошу тебя. Я узнаю все, что смогу, и сообщу тебе. Клянусь всей своей жизнью!
– Похоже, у меня нет выбора, – мрачно произнес он.
– Тогда мне нужно идти как можно скорее, – сказала Рицпа, повернувшись к двери. – Я возьму с собой часть вещей, чтобы все выглядело так, будто ты меня выгнал.
Атрет задержал ее. Повернув ее к себе движением одной руки, другой он схватил ее за шею.
– Только запомни, женщина. Если через два дня от тебя не будет никаких вестей, я отправлюсь тебя искать. Даже не пытайся бежать от меня с мальчиком, иначе, клянусь всеми богами вселенной, я тебя из–под земли достану, даже если мне придется для этого обратиться за помощью к Серту! И тогда, – при этих словах Атрет слегка сжал ей горло, – ты пожалеешь, что вообще на свет родилась! – Он отпустил ее так, будто прикосновение к ней было для него унизительным оскорблением.
Рицпа приложила к шее руку, не в силах скрыть свою дрожь. Из ее глаз полились слезы.
_ Я знаю, что пока ты мне не веришь, но когда мы вместе пройдем через все это, ты поймешь, что мне можно доверять.
Мрачным взглядом Атрет наблюдал, как она идет к двери.
– Два дня, – повторил он.
Рицпа вышла и закрыла за собой дверь. Чувствуя, как сильно бьется сердце, она поспешила по коридору в свою спальню.
– Все в порядке, моя госпожа? – спросила ее Хильда, когда Рицпа вошла. – Ты такая бледная.
– Ничего хорошего, – откровенно сказала ей Рицпа. – Я должна уйти. – Она расстелила шаль, положила в нее Халева, обвязала шаль вокруг себя так, чтобы прижать его к груди.
– Он гонит тебя? Куда же ты пойдешь?
– У меня есть друзья в городе. Пойду к ним. – Рицпа оглядела свое нехитрое имущество и покачала головой. – У меня есть Халев. Это для меня самое дорогое.
– Но он не отпустит тебя со своим сыном!
– Халев мой сын, а Атрет не посмеет лишить меня того, что принадлежит мне, – сказала Рицпа. Ей до сих пор казалось, что он сдавливает ей горло.
Когда она вышла в коридор, ее сердце подпрыгнуло при виде стоящего там Атрета. О Господи, Бог милости, только бы он не передумал! Во взгляде германца была видна какая–то неуверенность и не характерная для него ранимость.
– Запомни, что я тебе сказал, – прошептал он, проходя мимо нее.
Рицпа остановилась и посмотрела ему вслед.
– Запомни и ты, что я тебе сказала.
Она быстро спустилась по ступеням. Пересекла двор и подошла к воротам, возле которых стоял Галл.
– И куда это ты собралась? – спросил он, встав у нее на пути.
– Пропусти ее, – приказал ему Атрет, спускаясь по ступеням и идя к ним через двор. – Я сказал ей, чтобы она убиралась отсюда.
