Текст книги "Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь."

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 46 страниц)

ГЛАВА 17

– А-а-а!

Крик твари, напавшей на Орка, слился с воплем юноши. Орк упал, увлекая таинственное существо за собой. Потом он перевернулся, и его противник на миг оказался под ним. Он обладал огромными крыльями, маленьким телом, очень длинной и тонкой шеей, большой головой с загнутым острым клювом. Обращали на себя внимание необычайно длинные ноги и когти – длинные, острые и кривые. Хотя существо напоминало птицу, перья у него отсутствовали.

Вдвоем – или втроем, если считать Джима – они катились вниз по склону. И хищника, и его жертву швыряло о камни; оба вопили от боли. Потом, врезавшись в основание большого валуна, они остановились. К счастью для Орка, в момент столкновения тварь оказалась между ним и камнем. Кости тела громко хрустнули, затрещали, ломаясь, перепончатые крылья.

Юноша попытался схватить птицезверя за тощую шею и сломать ее. У него не получилось, однако существо уже было наполовину парализовано: оно судорожно дергало ногами и мотало из стороны в сторону своей змеиной шеей, клацая клювом, крылья же оставались неподвижными. Через минуту чудовище в последний раз дернулось, и огромные желтые глаза остекленели.

Орк лежал не шевелясь, тогда как солнце скользило по дуге, пересекая голубое небо. Две твари, похожие на недавнего противника, кружили в вышине, очевидно наблюдая за ним. Пожалуй, надо успеть подняться до того, как они решат, что им пора обедать. А пока его израненное тело заслужило небольшой отдых.

– Добро пожаловать на Антему, в Проклятый мир! – пробормотал он.

Единственное преимущество этого места заключалось в том, что здесь Орк мог сколько угодно стонать и даже плакать. Никто не видел, как текут слезы по его исцарапанному лицу. «Кроме меня, – подумал Джим. – Но это неважно – пусть отведет душу. Мне тоже больно, ничуть не меньше, чем ему, однако я не могу плакать».

Да, он не мог плакать, но и терпеть эти муки больше не хватало сил. Еще несколько секунд – и Джим вернется в больничную палату, сбросив с себя это страдающее тело. Тем более что Орк не испытает ни боли, ни облегчения, если невидимый и неосязаемый спутник покинет его. Однако что-то мешало ему обрести столь желанную в этот момент свободу. Стыд? Нежелание чувствовать себя трусом, если он выберет легкий выход?

Пока Джим боролся с самим собой, Орк поднялся и медленно пошел вниз по склону. Каждое движение причиняло сильную боль, но несмотря на это Орк не останавливался. Он миновал каменную осыпь у подножия горы и углубился в лес, мгновенно в нос ему ударил смешанный аромат, который Джим распознал как запах ванили и арахиса. Деревья, напоминавшие высокие сосны с алыми кисточками на концах ветвей, стояли в окружении кустов, похожих на папоротник, но с бочкообразными стволами. Вокруг кустов роились насекомые. Наверное, их привлекала тягучая жидкость желтого цвета со своеобразным запахом, выступавшая у основания побегов.

На деревьях обитали крылатые млекопитающие размерами не больше летучих мышей, они устремлялись вниз, глотали насекомых и вновь взлетали отдохнуть на ветки. Один зверек пронесся рядом с Орком, тот поймал его на лету, оторвал крылья, голову и ноги и выпил кровь. Потом содрал ногтями шкурку и сунул тушку в рот. Медленно пережевывая мясо, чтобы не подавиться мелкими костями, Орк продолжал свой путь через лес.

Джима едва не стошнило (смог бы он это сделать?). В то же время он ощущал удовлетворение Орка – ему все же удалось хоть как-то утолить голод. И это чувство вскоре преодолело отвращение. К тому же его больше заинтересовали мысли Орка по поводу того, что, к счастью, молодых Владык обучали жить в дикой местности. Юноша и раньше много раз ел сырое мясо, но будь у него возможность развести костер, он поджарил бы себе еду, тем более что кремня здесь хватает. Орк сделает из него ножи, наконечники копий и стрел, топоры. А потом будет убивать этим оружием животных, построит плот и отправится вниз по реке.

Через восемнадцать дней Орк приплыл на своем плоту к широкому устью реки, за которым расстилалось море.

ГЛАВА 18

Впервые Джим открыл, что в Орка вселился кто-то иной, через два дня после того, как молодой Владыка разбил лагерь в устье реки. Почему возникло это странное ощущение? Тем более что никого не было в мозгу Орка вплоть до той минуты, когда Джим осознал, что не только он один разделяет мысли и чувства избранного им персонажа. В детстве не раз страх будил его среди ночи, и он пристально вглядывался в стенной шкаф, ожидая, что чудовище, прячущееся там, набросится на него. Однако сейчас разница заключалась в том, что в темном чулане мозга Орка и в самом деле кто-то был, то есть воображение Гримсона не рождало никаких образов.

Тем не менее таинственный некто преследовал зловещие цели – от его незримого присутствия Джим испытывал такое чувство, словно он умирает от жажды в пустыне, а над ним кружит стервятник. Ничего не оставалась, как связать появление невидимки с голубой метелью, в которую Орк попал, когда ему оставался еще день пути на плоту до моря. Лазурные снежинки размером в ладонь принес ветер с верховьев реки. Несколько минут они падали так густо, распространяя вокруг сильный запах грецких орехов, что Орк не мог ничего различить в десяти футах от себя. Внезапно метель прекратилась. Снежинки не таяли, но к вечеру их почти не осталось – из лесной чащи нахлынула орда насекомых, птиц и зверей и принялась их пожирать. Юноша, глядя на них, тоже решил принять участие в пиршестве. На ощупь снежинки напоминали сушеные грибы, однако их вкус был ближе всего к отварной спарже – и Орк наелся до отвала. Наверняка в снежинках содержался какой-то вирус, который, оказавшись в организме, отнимает у носителя его индивидуальность и подменяет его сознание своим.

Чем больше размышлял об этом Джим, тем очевиднее становилось, что он не может объяснить себе появление этого своеобразного соперника. Следовательно, необходимо найти спЬсоб его побороть, причем если сражение произойдет, в поединке сойдутся исключительно он сам и этот некто. Кстати, пора как-то обозначить его в своих размышлениях, дать имя. Например, «мозг-призрак» – разве не удачный образ?

Через пять дней после того, как Орк разбил лагерь на берегу моря, он отправился на охоту. Три часа поисков – и вот уже стрела лежит на тетиве, готовая вонзиться в коричневый с черными пятнами бок антилопы. Но что-то спугнуло дичь, прежде чем Орк успел выстрелить. Антилопа умчалась прочь, огибая высокие кусты и перепрыгивая через те, что пониже.

Ругаясь про себя, Орк осторожно подошел к тому месту, где недавно паслась антилопа. Возможно, причиной ее поспешного бегства стал крупный и опасный зверь. Спрятавшись за кустом, Владыка сквозь ветки разглядел зверька, похожего на скунса. Помахивая пушистым черным хвостом, он рыл землю своими лопатообразными лапами с длинными когтями. Еда, которую искал зверек, находилась не глубже, чем в дюйме-другом под землей. При иных обстоятельствах Орк вряд ли стал наблюдать за ним, так как эта тварь питалась в основном падалью и экскрементами. Но на этот раз юноша был слишком поражен, чтобы почувствовать отвращение: зверек откопал себе на обед кучу фекалий, причем человеческих.

Значит, он не одинок на этой планете. Владыка резко обернулся, обводя внимательным взглядом лес у себя за спиной. Сердце сильно колотилось – но не от радости, а потому, что тот, другой, мог охотиться за ним. Орк успел мельком заметить, как за одним из деревьев мелькнул темный силуэт.

Юноша решительно направился в его сторону и прокричал:

– Я Орк, сын Лoca и Энитармон! Я здесь один! Нам незачем убивать друг друга! Я ищу выход из этого мира! Я ни с кем не сорился, кроме своего отца! Давай заключим мир! У каждого из нас будет больше шансов найти врата, если мы объединим усилия!

Ответа не было, и он решил, что темнокожий человек скрылся, как только понял, что его заметили. Как бы там ни было, Орк повторил свою речь.

Неожиданно ответ прозвучал откуда-то сбоку. Незнакомец говорил по-тоански с другими интонациями, но вполне понятно.

– Говоришь, ни с кем не ссорился, кроме проклятого Лоса?

– Это так!

– Больше здесь с тобой никто не застрял?

– Насколько мне известно, нет, – ответил Орк.

– Вложи стрелу обратно в колчан, – предложил незримый собеседник. – Я подойду к тебе, хотя и не очень близко, и буду держать копье наготове. Но я тоже предпочел бы, чтобы мы стали друзьями.

С тихим шорохом раздвинулись кусты, и темнокожий незнакомец, сжимая копье, вышел ему навстречу. Он оказался заметно ниже Орка, но шире в плечах, с широким приплюснутым носом и толстыми выпяченными губами. Из-под облегающей меховой шапки выбивались блестящие черные, слегка волнистые волосы. Из точно такого же меха была сделана набедренная повязка. Талию стягивал кожаный пояс, на нем в кожаных же ножнах висели каменный нож и каменный топор.

Пройдя футов двадцать, он остановился, настороженно глядя на юношу темно-карими глазами, хотя его губы улыбались.

– Ты – Орк, сын Лoca и Энитармон, – сказал он. – А я – Йаджим, сын Нато и Окалитрон.

– Йаджим из Темнолесья? – переспросил Орк.

– Да, я Владыка мира Темнолесья – то есть был им.

– Так ты мой двоюродный прапрадед! – определил Орк.

– Это еще не обязательно означает, что мы друзья, – внес ясность Йаджим. – Как говорят во многих мирах, друзей можно выбирать, а родню – нет.

Не двигаясь с места, Орк вкратце изложил свою историю, не забывая посматривать по сторонам и быстро оглядываться. Возможно, Йаджим и не лжет, говоря, будто он один, но старинная пословица утверждала, что слишком доверчивый Владыка скоро станет покойником.

– Значит, – продолжал Йаджим, – ты сын необыкновенно прекрасной Энитармон и Лoca, Вечного Пророка, Владетеля Луны! Он носил эти титулы в том мире, которым правил до того, как переселился в свой нынешний, задолго до брака с Энитармон и твоего рождения. А вот моя история.

И он рассказал о том, как некая Владыка, женщина по имени Ололонь, нашла способ избежать хитроумных ловушек, которые Йаджим поставил во вратах, ведущих в его мир. Она чуть было не убила Йаджима, но тот сумел скрыться. Однако, преследуемый ею, проходя через врата из одного мира в другой, он случайно оказался на Антеме. Случилось это сорок четыре года назад, с тех пор Йаджим искал врата, которые вывели бы его из Проклятого мира.

«Сорок четыре года!» – ахнул про себя Джим Гримсон. За это время Йаджим наверняка попробовал голубых снежинок, и теперь его телом и разумом управляет мозг-призрак. Так кто сейчас говорит с Орком?

Однако его рассуждения не совсем верны – мозг-призрак стал Йаджимом и, по сути, ничем не отличался от Владыки Темнолесья.

– Итак, племянник, ни один из нас не обладает чем-либо нужным другому. Если только ты не претендуешь на Антему! – Йаджим на несколько секунд залился громким смехом, заставив Орка гадать, уж не сошел ли его родственник с ума, так долго находясь в одиночестве.

Вытерев слезы тыльной стороной руки, Йаджим продолжал:

– Бери ее, если хочешь. Буду рад расстаться с ней. Итак, племянник? Откажемся от взаимных подозрений и будем действовать бок о бок, как товарищи?

– Насколько на это способны двое тоанов.

– Хорошо! Поцелуемся же в знак дружбы, не отыскивая при этом на спине друг у друга удобное место, куда можно вонзить кинжал!

Орку показалось, что дядюшкин поцелуй пожалуй слишком затянулся, к тому же вряд ли Йаджиму требовалось при этом держаться за ягодицы племянника. Возможно, Йаджим так стосковался по человеческому общению, что хотел подольше погреться о человеческую плоть, не говоря о вынужденном сорокачетырехлетнем воздержании.

По пути в лагерь Йаджим объяснил, что заметил Орка еще вчера. Однако вместо того чтобы кинуться к нему с распростертыми объятиями, остался в укрытии, собираясь еще немного понаблюдать за ним, прежде чем объявиться.

– Я попал сюда через те же врата, что и ты, – рассказывал Йаджим, – и провел сорок четыре года в бесплодных поисках других врат, обследовав местность так тщательно, что помню все до мельчайших подробностей. Но на сей раз, поскольку у тебя при себе ключ – медальон Шамбаримена, у нас, возможно, есть неплохой шанс.

– Не видел ли ты здесь чего-нибудь, имевшего хотя бы отдаленную связь с рогом? – спросил Орк.

– Ничего. Впрочем, я не искал подобный ориентир. Теперь другое дело.

Ближе к вечеру они вместе отправились на охоту и через четверть часа уже подстрелили похожее на свинью животное с четырьмя клыками. Прежде чем приступить к ужину, Орк решил искупаться в реке. Ему действительно требовалось помыться, кроме того, юноша желал выяснить, можно ли и в самом деле доверять Йаджиму. Темнокожий Владыка вскоре присоединился к нему. Убедившись, что Йаджим, во всяком случае на данное время, и правда будет надежным спутником, Орк вылез из реки. Спустя некоторое время дядя последовал его примеру. Как только Орк нагнулся за своей одеждой, Йаджим вдруг громко захохотал – и казалось, что он никогда не остановится. Наконец, сумев успокоиться, он попросил Орка:

– Подожди, не одевайся пока.

– Почему? – удивился Орк.

– Тебе этого не видно! – Владыка Темнолесья снова залился смехом.

– Чего не видно?

– Ох, уж этот Лос! – веселился Йаджим. – Забавную шутку он сыграл с тобой. К счастью для нас обоих, Лос не предвидел, что ты встретишь здесь другого Владыку.

– О чем ты говоришь? Объясни толком!

– Тебе этого не видно! – повторил дядя. – Ты мог бы вечно блуждать по этому страшному миру и не знать, что...

– В конце концов, объясни мне, что происходит! – потерял терпение Орк.

– У тебя на спине карта! – выкрикнул Йаджим. – Начинается между лопатками и спускается почти до ягодиц!

Скаля зубы, он приблизился к нему. Орк по-прежнему стоял спиной – пусть дядя изучит карту, если она действительно таковой является. Юноша не был уверен в том, что отец не сыграл с ним жестокую шутку – возможно, эта карта заставит его блуждать по всей планете и в конечном итоге приведет туда, где никаких врат нет. Однако зачем Лocy рисовать фальшивую карту там, где сын ее никогда не увидит?

Вытерев спину племяннику куском мягкой кожи, Йаджим повернул его к солнцу.

– Да поразят печень твоего отца серебряные стрелы Элиниттрии! На спине, надо же... ха-ха-ха!

– Хоть сдохни со смеху! – прорычал Орк – Но сначала скажи мне, что там изображено. А еще лучше – нарисуй ее на песке. Потом я перенесу ее на пергамент.

Йаджим наконец перестал корчиться от смеха и снова встал за спиной у Орка.

– У самой лопатки – черная крошечная точка, – сообщил он, – рядом с ней нарисована стрелка. Полагаю, это врата, через которые мы с тобой попали сюда. От конца стрелки идет извилистая голубая линия, по обеим ее сторонам – черные треугольники. Наверное, это горы, образующие речную долину. Значит, извилистая голубая линия – это река, которая заканчивается несколькими волнистыми синими черточками, – должно быть, так обозначено море. Подожди-ка... – Йаджим несколько секунд молчал. – Я искал какие-нибудь словесные обозначения ориентиров, но здесь ничего подобного нет. Карта очень приблизительная, и руководствоваться ею трудно, но это все же лучше, чем ничего. – Он опять сделал паузу, затем продолжил: – Вот ломаная зеленая линия со стрелкой. Она ведет отсюда на север, поскольку дельта реки обращена на запад, потом поворачивает на восток, то есть в глубь материка. Здесь, на повороте, что-то нарисовано! Совсем маленький значок. – Спустя некоторое время Йаджим сообщил: – Похож на осьминога. Что, во имя Эниона, он обозначает?

– Узнаем, когда доберемся туда, – отрезал Орк.

Дядя почему-то раздражал его, хотя молодому Владыке полагалось благодарить всех богов за встречу с Йаджимом и обнаруженную им карту. В конце концов, когда они уже шли на север вдоль побережья, чаша терпения юноши переполнилась. Орк оборвал дядю, когда тот в очередной раз залился истерическим хохотом.

– Почему ты это делаешь? – резко спросил он.

– Что делаю? – недоуменно заморгал Владыка Темнолесья.

– Все время хихикаешь и взвизгиваешь, точно застенчивая юная девица, которую смущает общество красивого мужчины.

– Не замечал ничего подобного за собой, – помрачнел Йаджим. – А если и так, то лишь потому, что сорок четыре года пробыл один и мне не с кем было поговорить. У тебя тоже появились бы какие-нибудь чудачества, – заныл он, – если бы ты оказался одинок. Сорок четыре года! Только представь себе! – Помолчав несколько секунд, он попросил: – Не сердись на меня. Я только что встретил тебя после сорока четырех лет абсолютного одиночества, а ты уже кричишь на меня!

– Тогда прекрати этот бессмысленный смех. Смейся, когда случится что-то забавное.

– Постараюсь, – пожал плечами Йаджим. – Но после сорока четырех лет, когда каждую минуту...

– И про «сорок четыре года» тоже больше не сообщай! – взревел Орк. – Мне надоело слышать об этом! Теперь все закончилось! Ты больше не один!

После этого Владыка Темнолесья отзывался, если только племянник обращался к нему, и притом был немногословен. А дважды, внезапно обернувшись к Йаджиму, Орк обнаружил, что тот показывает ему язык и делает неприличные жесты.

– Тебе сколько лет? – воскликнул Орк, впервые подловив дядю на подобном поступке. – А ведешь себя, точно испорченный мальчишка!

– Ничего не могу с собой поделать. Прожив сорок четыре года...

– Не смей! Скажешь это еще хоть раз, клянусь – я тебя брошу! Можешь тогда пробыть один еще сорок четыре года! Хоть целую вечность!

Йаджим все-таки перестал упоминать о сроке своего пребывания на Антеме, зато начал часто жаловаться. Например, об ушибленном пальце на ноге он мог распространяться минут пятнадцать, с горечью вопрошая, почему жизнь так жестока к нему.

– Мой отец тоже обошелся со мной несправедливо и бессердечно, – прервал наконец его сетования Орк. – Но разве ты слышал, чтобы я жаловался на него? Так уж устроена жизнь. Терпи. Или измени свою судьбу.

– Да, но...

– Никаких «но»!

– Тяжелый ты человек, – вздохнул Йаджим. Глаза у него увлажнились, и он зашмыгал носом. – Не все мы такие каменные, как ты. Некоторые из нас настоящие люди, из плоти и крови, и с сердцем, способным чувствовать, в то время как твое...

Надо же, Орк мог бы с теми же самыми словами обращаться к нему, Джиму Гримсону! Он тоже почти всю жизнь жаловался на судьбу и жалел себя. И тут еще одна мысль молнией мелькнула у него в мозгу. Йа – джим! Или: я... Джим! Вот какое имя носил Владыка Темно лесья.

Неужели Йаджим – а значит, и все остальное – всего лишь фантазия? Подсознание подсказало ему имя и характер Йаджима, чтобы он увидел себя со стороны?

Внезапно Джим ощутил дурноту и одновременно – свою невесомость. Мир, на который он смотрел глазами Орка, заколебался и утратил четкость, свет померк. Джим почувствовал, что его уносит куда-то вверх – обратно на Землю? Но он, хотя у него не было рук, схватился за что-то – и удержался. Свет снова стал ярким, а все, что его окружало, – отчетливым. И при чем здесь имя? Этот мир – столь же реален, осязаем и опасен, как и его родная вселенная.

Через тридцать два дня после того, как Джим боролся со своими мрачными сомнениями, оба Владыки добрались до места, помеченного на карте знаком, похожим на осьминога. Орк устало тащился вдоль берега по щиколотку в воде. Следом за ним шел Йаджим, на сей раз – молча. Все побережье было усеяно большими черными валунами футов по десять высотой. Орк как раз проходил между двух таких камней, лежавших футах в двенадцати друг от друга, и вдруг что-то ухватило его под водой за правую лодыжку, а затем с силой рвануло в сторону ближайшего валуна. Юноша, истошно вопя, опрокинулся на спину, и теперь его волокло по дну, в то время как зеленая вонючая пена заливала ему рот и глаза.

– Что с тобой? – крикнул Йаджим, а затем сорвал с пояса каменный топор и бросился к Орку.

Молодой Владыка перестал кричать, тщетно пытаясь освободиться от хватки твари, державшей его за ногу, но потом снова заорал – когда часть валуна, к которому его тянуло, скользнула вниз, и он увидел ряды зеленых зубов, заостренных, как у пилы, и гораздо крупнее львиных.

Из воды на миг показалось выгнутое коричневатое щупальце. Увидев его, Йаджим шарахнулся в сторону, сообразив, что камень – это растение или животное, которое намеревается съесть его племянника.

Снова завопив, Владыка Темнолесья взвился в воздух. Орк тем временем изловчился и, сорвав с пояса кремневый топор, принялся рубить тащившее его щупальце.

– Йаджим! Помоги!

Повернувшись, дядя бросился бежать и остановился, оказавшись на безопасном расстоянии.

– Трус! – выкрикнул Орк.

Однако ему стало не до Йаджима – когда второе щупальце обвилось вокруг бедра другой ноги. Тем не менее юноша продолжал рубить, пока не почувствовал, как ослабла хватка вокруг лодыжки. Находясь всего в нескольких футах от разверстой пасти, он перерубил второе щупальце. Путь по мелководью к тому месту, где в отчаянии приплясывал на одном месте Йаджим, нельзя было назвать легкой прогулкой, так как все время приходилось уворачиваться от жаждущих добычи щупальцев.

– Убить тебя мало! – произнес, тяжело дыша, Орк и поднял топор, с которого стекала вода и густая зеленая жидкость.

Йаджим бросился наутек и не остановился, пока расстояние между ними не составило футов пятьдесят. Затем он повернулся и прокричал пронзительным дрожащим голосом:

– Я ничего не мог поделать! Сорок четыре года мне удавалось остаться в живых, только спасаясь бегством! Теперь это превратилось у меня в условный рефлекс! Но на самом деле я не трус! В следующий раз я проявлю себя лучше! Вот увидишь!

– В следующий раз? – заорал Орк. – Не будет тебе следующего раза!

– Ну, так убей меня! – пронзительно выкрикнул Йаджим. – Узнаешь тогда, что значит одиночество, когда не с кем словом перемолвиться! И в конце концов станешь таким же, как я! – Он замолчал, потом продолжил: – Я больше не подведу тебя, клянусь! Если это случится, то покончу с собой! – Владыка Темнолесья упал на колени и простер к Орку руки. – Умоляю тебя, не оставляй меня здесь!

Орк презрительно плюнул в его сторону, однако сказал:

– Ладно! Еще один шанс! Но не подходи ко мне – долго не подходи!

Он направился на восток, за много ярдов огибая валуны. Йаджим держался позади и в ту ночь не подходил к лагерю Орка. Юноша видел его в свете костра: дядя сидел в тени, прислонившись к стволу дерева. Утром Йаджим подошел к нему, улыбаясь как ни в чем не бывало.