Текст книги "Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь."

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 46 страниц)

ГЛАВА 9

С трудом подбирая слова чужого языка, помогая себе жестами, Кикаха рассказал Вергенгету о своем желании примкнуть к его племени. Судя по довольной улыбке, вождя не удивили его слова.

– Ты мог бы убежать от нас. И сейчас тоже еще можешь, – сказал Вергенгет. – Я видел это по твоим глазам. Но потом твое лицо закрылось, как пальцы сжимаются в кулак.

Теперь, Кикаха, послушай, почему ты так долго жил среди нас. Обычно мы сразу убиваем врагов. Но если пленник или пленница проявили себя в бою как отважные воины, мы в виде исключения подвергаем их пыткам. Однако бывали случаи, когда племя принимало чужака в свои ряды – конечно, если он не входил в число наших заклятых врагов. Смерть – отличный охотник, бьет часто и метко, и наши дети не успевают вырасти, чтобы сменить погибших отцов. Племя тана становится все меньше. Поэтому я рад видеть тебя среди наших воинов. Ты показал нам свою смелость, и мы благодарны тебе за спасение девочки, ибо жизнь детей бесценна.

Через несколько часов буря утихла, и вождь послал нескольких воинов на поиски обгоревшего тела Люкио. Когда останки привезли в лагерь, то началась траурная церемония, которая заняла целый день. Женщины с воплями и завываниями омыли тело и расчесали волосы, затем положили на кучу шкур. Потом шаман Ошуллаин начал танец последнего прощания, сопровождая его монотонной песней. Он размахивал посохом-трезубцем, склонялся в ритуальных поклонах и пел о женщине-птице, которая улетала вдаль. С наступлением «сумерек» четверо молодых мужчин подняли на плечи погребальные носилки и направились к небольшому холму, который находился в полумиле от стана. Шаман произнес короткую поэму, которую только что сочинил в честь Люкио. Она должна была увековечить память о погибшей женщине в сердцах ее соплеменников. Однако через неделю о Люкио забудут все, кроме ее ребенка и родителей. А вскоре насущные дела отвлекут их от горестных воспоминаний и память об этой женщине угаснет без следа. Лишь песни и рассказы о великих героях, смерть которых могла служить примером для других, передавались в племени из поколения в поколение.

Кикаха то и дело бросал взгляд в сторону холма. Спустя некоторое время к трупу слетелись стервятники, а с холма примчалась стая длинноногих бабуинов, которые намеревались отбить у птиц добычу. Однако безгривые львы, которых обезьяны превосходили по численности, тоже решили принять участие в схватке за тело.

* * *

Караван весь день не трогался с места в ожидании небесного знамения или еще какого-нибудь знака свыше. По словам Вергенгета, сезон бурь всегда заканчивался примерно в одно и то же время. Однако на этот раз Властитель решил продлить его, поэтому племя было жестоко наказано за поспешность.

– Если бы мы принесли Властителю жертву, – ворчал туземец, – то молнии остались бы на небесах.

Кикаха молча слушал разглагольствования вождя, тем более что он никогда не участвовал в спорах на религиозные темы. А в данной ситуации непродуманное или неправильно понятое высказывание могло сослужить плохую службу.

Затем Вергенгет созвал племя и произнес речь, которую Кикаха понял только наполовину, правда, тон и жесты оратора были достаточно красноречивы. Великий Властитель отнял у племени Люкио, чтобы она ответила за их проступки, и посла л им воина по имени Кикаха – тем самым он дает понять, что больше не сердится на тана.

Ко всеобщему изумлению, против Кикахи решил высказаться Тоини – тот самый юноша, который его охранял. По мнению молодого воина, чужак послан в качестве жертвы, которая успокоит гнев Властителя. Люкио, может быть, своей смертью и ответила за прегрешения племени, но Мудрый Наверху понимает, что тана слишком мало, поэтому соглашается принять пленника.

И почему этот парень настроен против него? Единственная причина – совершенно необоснованная неприязнь, но подобное чувство порой возникает между людьми, не сказавшими друг другу ни одного слова.

Началось бурное обсуждение, во время которого вождь хранил угрюмое молчание. Судя по всему, слова Тоини поколебали его прежнюю уверенность в правильности своего решения. Ловя на себе неодобрительные взгляды, Кикаха обратился к вождю с просьбой – разрешить ему обратиться к племени. Вергенгет поднял руку, призывая людей тана к молчанию, а Кикаха взобрался на хикву, желая оказаться над толпой и получить тем самым психологическое преимущество.

– Не хотел я рассказывать вам об этом, – начал он, – но теперь мне ясно, что вы должны знать всю правду.

Он сделал паузу и огляделся:

– Вижу, что вы не понимаете волю Властителя, так что мой долг – донести ее до вас, причем не медля.

Кикаха старался, чтобы его голос звучал как можно более серьезно и убедительно.

– Незадолго до того, как я встретился с вами, мне было видение. Передвигаясь над землей по воздуху, ко мне приближался странный человек высокого роста, окруженный сиянием молний. Цвет его кожи напоминал свежее молоко, а волосы походили на яркое пламя.

Многие из туземцев смотрели на оратора широко открытыми глазами, и только Тоини сузил свои, так что они напоминали щелочки.

– И я не стал убегать от него – разве можно спрятаться от этих глаз? И я не стал нападать на него – нельзя коснуться его ни рукой, ни копьем.

Оказавшись рядом со мной, он медленно опустился на землю. О люди тана, я – храбрый человек, но этот человек вселил в меня страх. Ни один из смертных не может плыть по воздуху. Я упал перед ним на колени и ждал, когда он заговорит со мной. И вот что я услышал: «Кикаха, я не причиню тебе вреда. Встань с колен и посмотри на меня». Он знает мое имя! – этот странный человек, который может летать, словно птица, и чей голос заставляет мое сердце биться сильнее.

Из толпы послышались рыдания.

– И человек сказал мне: «Я Властитель этого мира». Мои губы прошептали в ответ: «О, я догадывался об этом!»

Слушайте, люди тана, каковы были его слова: «Знай, Кикаха, скоро ты станешь пленником тана. Если встретят они тебя добром, то будут достойными моей милости, если же убьют или предадут пыткам, ждет их суровое наказание. А в доказательство моих слов я поражу одного из них огненной стрелой. Если же это их не убедит, я расправлюсь с тем, кто противится твоему вхождению в племя».

В это самое мгновение люди начали потихоньку отодвигаться от юноши; Тоини, испуганно оглядываясь, тихонько заскулил. На самом деле в толпе находился еще один сомневающийся в избранности Кикахи – шаман. Однако, будучи человеком если и не очень умным, то, по крайней мере, опытным, не спешил вмешиваться, а предпочел позицию наблюдателя.

– ...Тогда я вознес к нему слова благодарности за оказанную честь и спросил о том, что мне поручено выполнить. Ответ был таков: «Ты узнаешь об этом в скором времени. А пока я посылаю тебе навстречу тана. Если примут они тебя достойно, ждет их слава, преумножение богатства и великое потомство. Но горе им, если эти люди не увидят в тебе, Кикаха, моего посланника. Я нашлю на их племя такую страшную болезнь, что даже пожиратели падали будут обходить их кости стороной». С этими словами он взмыл надо мной и спустя мгновение скрылся из виду. А затем появились вы.

Что после этого началось!.. Кикаха вовсе не ожидал подобной реакции. Туземцы с благоговением опускались перед ним на колени, стремясь коснуться его ноги – так они желали приобщиться к человеку, кого избрала милость Властителя. Он едва сдержал улыбку, когда седая борода шамана Ошуллаина защекотала его пятку. «Лось»-, кстати сказать, вел себя спокойно.

– Кикаха, скажи нам, – загремел голос Вергенгета, – не велел ли тебе Властитель возглавить наше племя?

Старый вождь, очевидно, переживал за свою судьбу.

– Нет, – Кикаха медленно покачал головой. – Об этом не было и речи. Я так понял, что должен стать воином вашего племени.

Старик захихикал, довольный ответом, а затем продолжал:

– Как нам поступить с Тоини? Не должны ли мы его принести в жертву?

Юноша простерся перед ним ниц:

– Умоляю, прости меня! Я не хотел твоей смерти!

– Ты прощен, – кивнул Кикаха.

* * *

Вергенгет не скрывал своей радости – Властитель больше на них не сердится, и племя может беспрепятственно следовать дальше. Что касается Кикахи, то он надеялся, что сезон гроз закончился, в противном случае ему придется давать пространные объяснения тана, изобретать причины, по которым на них вновь обрушился гнев Властителя. И если туземцы ему не поверят, то Кикахе следует готовиться к мучительной смерти.

Нельзя исключать и встречу с Уртоной – Владыкой этой вселенной...

У Кикахи не было особого выбора – и он решил действовать исходя из обстоятельств, решив, что сразу же покинет племя, как только обнаружит, что Анана где-то поблизости, – в том, что женщина направится сюда, он нисколько не сомневался. Если только она жива...

Следы Уртоны и Маккея – а следовательно, рога Шамбаримена – тоже следует искать здесь, в относительно стабильной части этого мира. Интересно, куда исчез Орк?

Караван тем временем уже двигался вдоль берега моря, после небольшой передышки, когда тана напоили «лосей», искупались и наловили немного рыбы.

Дорогу им нередко преграждали деревья, поваленные ударами молний, а также туши животных. На пиршество слетелись и сбежались обитатели здешних мест; отовсюду доносилось чавканье, хруст костей и птичий гомон. Лишь однажды люди решили разделить трапезу с братьями меньшими, а точнее – отнять у них добычу: сраженных молнией слониху и слоненка. Кикаха тоже воспользовался кремневым ножом и отрезал несколько кусков побольше, но не стал торопливо вонзать в какой-нибудь из них зубы. Соорудив небольшой костер – огонь удалось добыть с помощью трения, – он поджарил мясо и с аппетитом принялся поглощать еду.

Аромат оказался настолько сильным и притягательным, что спустя некоторое время к нему присоединились Вергенгет и Ошуллаин.

– Откуда у тебя такой дар? – поинтересовался шаман. – Мы пользуемся только огнем, сошедшим с небес, но никогда не готовим на нем пищу, считая, что так мы разгневаем Властителя.

Да, подобное отношение, к людям опредленным образом характеризовало Уртону. Владыка создал мир, однако лишил помещенных туда его волей людей возможности развиваться.

– Ночью огонь помогает отгонять хищных зверей, – продолжал Кикаха. – Хотите, я научу вас поддерживать его?

Однако, судя по мрачному выражению лица Вергенгета, его голову занимали совсем другие мысли.

Пронзительно глядя в глаза Кикахе, он наконец нарушил молчание:

– Властитель выбрал тебя, а ты – наше племя. Ты ведь не причинишь нам зла?

– Разумеется, нет – если на то не будет воли Властителя...

Вскоре вокруг лагеря запылали несколько больших костров. Видя, что никто не спит, Кикаха растянулся на земле, закрыл глаза и притворно захрапел; его безмятежный вид должен был вселить уверенность в окружающих, что новый соплеменник не боится ни огня, ни животных.

Утром Кикаха показал женщинам, как готовить пищу на огне, и племя в своих вкусовых пристрастиях разделилось: половина предпочла жареное, остальные по-прежнему питались сырым мясом. Хотя, возможно, не стоило выступать в роли Прометея? Когда нач нется сезон гроз, племя тана вернется за горы, где нехватка дров вынудит их отказаться от огня. В результате не раз Кикаха будет помянут недобрым словом. Впрочем, он уже будет далеко от них...

К концу «дня» караван достиг цели – высокого холма в полумилё от моря. На его вершине виднелась куча бревен – движение почвы разрушило частокол. Но тана не унывали, а дружно принялись за работу: с помо щью палок и каменных лопаток были выкопаны новые ямы, в которые установили бревна, и через три дня ограда была восстановлена. Теперь с наступлением «вечера» племя укрывалось за ней. Днем туземцы охотились, ловили рыбу, собирали всевозможные плоды и ягоды. Двое дозорных наблюдали за местностью, предупреждая о приближении хищных зверей.

В один из дней тана решили устроить праздник в честь посвящения Кикахи в виру. После зажигательных танцев под громкое пение, бой барабанов и визг костяной флейты, прочтения многочисленных поэм вождь вырезал кремневым ножом на груди недавнего пленника священный символ тана. Кикаха, как настоящий воин, не издал при этом ни звука. Затем – строй мужчин, которые тыкали в него длинными палками. В конце церемони его ждал поединок с самым сильным из воинов тана Мекди л лонгом. Кикаха был в отличной форме, к тому же владел сотней приемов, о которых виру даже не подозревал, однако боролся вполсилы – чтобы зрелище было более захватывающим. Всем казалось, что чужак сейчас запросит пощады. Но Кикахе надоело глотать пыль; он провел бросок через бедро – и вот уже храбрый воин извивается на земле, хватая ртом воздух.

Как выяснилось, проверке также подлежали и его мужские качества. Импотентов ждала тяжелая участь – их изгоняли из племени. Если бы Кикаха не оправдал надежд, его бы попросту убили. Однако вождь недвусмысленно высказался, что от новоиспеченного виру ждут подвигов и на этом поле битвы. Кикаха старался сохранить непроницаемое выражение лица, однако про себя решил, что ему не нравйтся этот обычай. Заниматься сексом под страхом изгнания или смерти? К счастью, обошлось без свидетелей: Кикахе позволили скрыться под навесом из ветвей с самой симпатичной женщиной в племени. Спустя несколько часов, усталая и очень довольная, красотка объявила, что он оказался на высоте.

По мере того как воспоминание о полученном удовольствии проходило, Кикаха начинал чувствовать угрызения совести. Анана, разумеется, не стала бы устраивать скандал по такому незначительному поводу. К тому же у него не было выбора. И все-таки Анане лучше не знать об этом... если она еще жива.

Испытания плавно перетекли во всеобщий праздник. Наконец закончился и он.

Отправляясь спать, Вергенгет велел Кикахе выбрать себе жену из пяти девушек, достигших брачного возраста, которые заявили о своем желании получить его в мужья. Двое отличались миловидностью черт, а одна озорная бесстыдница даже не пыталась скрыть переполнявшего ее желания. Всем своим видом она демонстрировала, что именно она будет неутомима на брачном ложе. По правде говоря, Кикаха предпочел бы ту, с помощью которой ему пришлось доказывать свою мужскую силу, и тогда муж Шимы стал бы его заклятым врагом.

На самом деле отнюдь не плотские утехи занимали его мысли. Посреди лагеря была сооружена смотровая площадка, и сейчас там мелькала чья-то фигура. Где-то среди ветвей одного из деревьев прятался еще один наблюдатель. Остальные тана безмятежно храпели. Никто не помешал бы Кикахе открыть ворота и убежать в лес. Дозорные скорее всего заметят беглеца, но пока они поднимут всех по тревоге, он успеет скрыться в лесной чаще.

Если бы все было так просто... Кикаху раздирали противоречия. С одной стороны, он рвался отправиться на поиски Ананы, с другой – ему не хотелось покидать общество наивных дикарей и бродить в одиночестве по загадочному и непредсказуемому миру. А если призвать на помощь логику, то следовало бы дождаться появления Ананы здесь, тем более что он не знал, жива ли она вообще...

Короче говоря, следовало набраться терпения и ждать дальнейшего развития событий.

За его спиной послышалось тихое хихиканье. Обернувшись, Кикаха увидел Шилу и Гвин – из пяти девушек, представленных ему в качестве невест, их он признал наиболее привлекательными. Смущенно улыбаясь, Шила медленно подошла к нему.

– Ты ведь женишься на одной из нас?

– С чего вы это взяли?

– Мы самые красивые и вызываем желание. Мы решили... – Она снова хихикнула и спрятала лицо в ладони. Теперь ее голос звучал приглушенно: – Может быть, ты хочешь узнать нас получше... и окончательно принять решение?

– За кого вы меня принимаете? – не выдержал Кикаха. – Я еле стою на ногах – эти танцы, состязания, Шима, праздник...

– Ну-у... ты справишься. Такой великий виру... Ну, хотя бы попробуй, а?

– Ладно! – согласился Кикаха, обнимая невест за талии. – Где нам не помешают?

* * *

Сквозь сон Кикаха услышал громкие крики, он приподнял тяжелую голову и осмотрелся. Обе девушки крепко спали. Он выполз из-под навеса и вскочил на ноги. Вокруг суетились озабоченные туземцы, а воин на смотровой площадке что-то кричал, указывая в сторону моря; откуда-то из листвы огромного дерева доносился крик второго дозорного.

Вергенгет поднял вверх правую руку, и спустя минуту в лагере воцарилась тишина. Охрипший Опвел прокричал, свешиваясь с ветки дерева:

– По берегу бегут мужчина и женщина. Их преследуют воины из племени таонов.

– Скажи, у этой женщины длинные волосы цвета воронова крыла? – внезапно охрипшим голосом спросил Кикаха.

– Да.

– А волосы у мужчины... желтые или рыжие?

– Олин говорит, что мужчина чернокожий. И у него странные волосы.

– Анана! Анана и Маккей! – Кикаха бросился к воротам. – Анана!

Вождь выкрикнул резкую фразу, и двое мужчин схватили Кикаху. Старик подошел к нему и толкнул в грудь.

– Ты сошел с ума! Таоны убьют тебя!

– Отпусти! – взмолился Кикаха – Там моя женщина! Я должен ей помочь!

– Здесь твоя женщина, – покачал головой Вергенгет.

– Все равно!

Вождь повернулся и что-то прокричал Опвелу. Чуть позже тот ответил:

– Олин говорит, что насчитал двадцать воинов.

– Это хорошо. Нас больше, чем их! – и начал отдавать приказы.

Туземцы хватали копья, топоры и бумеранги, седлали «лосей» и вели животных к воротам. Кикаха не отставал от них и, как только створки ворот распахнулись, помчался вниз по склону на своей «лосихе». За ним неслись Вергенгет и остальные воины.

ГЛАВА 10

Анана упорно карабкалась по склону, несмотря на то что трава больно резала ей руки, а ноги скользили по гладким камням. Сверху послышались крики, и спустя мгновение что-то больно ударило ее по спине. Она с трудом удержала равновесие и, обернувшись, увидела, как с тихим плеском о воду ударлся футляр, в котором хранился рог Шамбаримена.

Как быть? Без него им не выбраться из этого ужасного мира, и вместе с инструментом, который относило в сторону течение, уплывала их последняя надежда.

Соскользнув в воду, Анана поплыла за футляром. Спустя некоторое время ей удалось настичь его и ухватиться за ремень. Теперь нужно было обратно плыть к берегу; однако вода поднялась еще выше, и она уже не могла нащупать ногами дно. Тем не менее, сделав отчаянный рывок, Анана вновь оказалась на скользком склоне.

В воздухе мелькнуло чье-то тело; сквозь шум воды она не услышала ни всплеска, ни крика. Кто это мог быть? Неужели Кикаха?

В этот момент Анану снова накрыло волной, и поток с шумом и грохотом увлек ее за собой. Женщина несколько раз оказывалась под водой, но вслед за этим ее выбрасывало на поверхность, футляр помогал держаться на плаву. В конце концов ее вынесло на берег, и, чтобы не соскользнуть обратно в воду, Анана одним мощным движением (откуда только взялись силы?) подтянула тело вверх и затем перекатилась – подальше от края откоса. Когда она поднялась – сначала на колени, а потом выпрямилась в полный рост, – то в полумиле заметила три удалявшиеся фигуры: Уртону, Маккея и Орка. Кикахи среди них не было. Значит, это его столкнули в воду, правда, он успел швырнуть ей футляр с рогом.

Однако на поверхности воды не было заметно никаких признаков тела. Наверное, Кикаха сразу пошел на дно, или мощным течением его унесло от этих мест. Нужели тот, кто находил выход из любой ситуации, постоянно сражался со смертью, был ею побежден?..

Не впервые для Ананы смысл дальнейшего существования сводился к надежде. Вот и теперь она решила пройти до конца канала и найти Кикаху – живого или мертвого.

Внезапно Рыжий Орк помчался в сторону моря – в противоположном направлении. Маккей сначала побежал за ним, но остановился – то ли решил, что не сможет догнать длинноногого Владыку, то ли его заставил вернуться Уртона. Как бы там ни было, оба направилсь к Анане, очевидно желая отнять у нее рог.

Пришлось последовать примеру Рыжего Орка. Разумеется, у нее не получится сбить преследователей со следа здесь, у канала. Анана решила пересечь равнину и направиться к горам. А когда они потеряют ее из виду, можно будет вернуться к каналу.

К сожалению, ее маневр не остался незамеченным, и мужчины помчались ей наперерез, быстро сокращая разрыв в расстоянии. Подобное развитие событий не приходило ей в голову. Возможно, следовало бы увеличить скорость, но, поборов страх, Анана не стала растрачивать силы. Главное – оставаться за пределами действия лучемета.

Атмосфера планеты не позволяла верно оценить расстояние, к тому же почти полное отсутствие пыли делало воздух кристально чистым, а отсутствие теней смягчало контуры объектов. Анане казалось, что до ближайшей горы не больше пяти миль. Надо сказать, гора меняла форму прямо на глазах, но была еще достаточно высока, чтобы не превратиться в холмик, когда Анана доберется до нее.

На пути к горе серьезных препятствий не было: небольшая роща ходячих деревьев не обратила на женщину никакого внимания, она также не вызвала никаких эмоций у семейства львов, которые подкрадывались к стаду антилоп.

Анана оглянулась – расстояние меду нею и преследователями не сокращалось, и она перешла на быстрый шаг. В таком темпе она могла двигаться довольно долго, по крайней мере за многие тысячи лет своей жизни она лишь дважды могла пожаловаться на свою выносливость и физический потенциал. Однако с каждым шагом ей становилось ясно, что ее силы на пределе.

Одна миля.

Две мили.

Глаза заливал соленый пот. Дышалось уже не так легко, однако ноги двигались в прежнем темпе. Да, она скоро достигет горы и, возможно, даже обратная дорога не покажется ей испытанием.

Несмотря на отличные природные данные, ее дядя не следил за своей физической формой. Негр также имел мощное сложение, но, судя по всему, не привык бегать на дальние дистанции. Бросив взгляд через плечо, Анана увидела, что он намного отстал от Уртоны. Впрочем, у Владьщи имелся важный стимул – сокровище, которое его племянница держала в руках. Кстати, футляр и его содержимое весили около четырех фунтов. Отчего бы не избавиться от лишнего груза? Лязгнули защелки – и футляр отлетел в сторону. Это позволило ей увеличить скорость.

Еще одна миля.

Анана с трудом справилась с желанием выбросить нож и метательный топор. Скоро погоня прекратится, и тогда ей понадобится оружие, чтобы противостоять более грозным противникам, чем пара мужчин. Конечно, смешно размахивать перед носом какого-нибудь крупного хищника ножом или топором, но вряд ли тому же льву захочется связываться с тем, кто пытается оказать сопротивление, когда рядом пасутся стада антилоп.

Анана пробежала еще полмили и оглянулась. Уртона и Маккей превратились в крохотные фигурки. Наверняка они понимали, что беглянку им не догнать, однако Анана знала, что они не остановятся, пока видят ее.

Ей навстречу медленно двигались деревья. Ветер донес до них молекулы воды, наличие которых в воздухе определяли клетки-сенсоры растений. Добравшись до берега, деревья выстроятся в ряд и опустят щупальца в воду. В отличие от деревьев, к появлению Ананы антлопы не остались равнодушными. Их головы приподнялись, глаза тревожно заблестели, а затем стадо пустилось наутек. Отбежав на полсотни ярдов, животные успокоились и начали щипать траву.

Рядом с Ананой промчалась коричневато-желтая молодая антилопа. Неожиданно из-за деревьев выпрыгнул лев и пустился вдогонку за животным – очевидно, он отогнал антилопу от стада. Львица, уступавшая самцу по размерам, была значительно быстрее. Увидев ее, животное метнулось в сторону. Рев самца заставил антилопу еще раз изменить направление. Лев отвлек внимание животного, и к жертве помчалась львица. Вскоре в воздухе конвульсивно взбрыкнули копыта; самка, упоенная победой, вцепилась в шею поверженной добычи.

Лев взревел; слюна стекала с клыков, зеленые глаза сверкали. Его подруга с рычанием отдвинулась, и он начал потрошить труп.

Пиршество продолжалось в сорока шагах от Ананы, хищники не обращали на нее никакого внимания, и она, сделав небольшой крюк, обошла хищников стороной.

Навстречу женщине двигалась небольшая роща; стволы высотой футов двенадцать в белую и красную полосы заканчивались полосатыми же щупальцами. Широкие листья, напоминавшие зеленые сердечки, росли на коротких толстых ветвях. Разумеется, имелись и «глаза» – круглые, фасеточные, яркого зеленого цвета по четыре на каждом стволе. Интересно, представляют ли они опасность для человека? По крайней мере, львы, преследуя антилоп, скрывались за деревьями без всякой боязни. Возможно, растения не питались плотью – или это объяснялось своеобразным симбиозом. Уртона мог внедрить в их гены механизм, благодаря которому растения игнорировали львов и считали врагами только людей – это вполне соответствовало дядюшкиному характеру.

У Ананы возникло желание рискнуть и спрятаться в роще от преследователей. Но женщина быстро сообразила, что особых преимуществ она не получит, поэтому, приблизившись к роще, обогнула ее слева. Анану немного смущало то обстоятельство, что Уртона и Маккей могли проскочить рощу напрямую. Хотя... вряд ли Уртона помнит все тонкости поведения животного и растительного мира. А если он решит, что племянница спряталась среди деревьев, то им придется разделиться, чтобы перекрыть ей пути. Осматривая ряды деревьев, преследователи потеряют время, а когда доберутся до конца рощи, Анана уже будет возле горы.

Однако ей пришлось замедлить темп и в конце концов остановиться. В полумиле от нее к роще приближалась стая бабуинов – не меньше двух десятков особей. Если она пойдет дальше, их пути пересекутся. По спине пополз холодок – неужели обезьяны охотятся за ней? Или их привлекло рычание львов, терзавших убитую антилопу?

Переложив рог в левую руку, Анана вытащила из-за пояса топор. Приматы молча двигались к роще, дружно топая широкими короткопалыми лапами, как солдаты на марше.

Бабуины бегали не так быстро, как антилопы, но благодаря длинным и сильным конечностям без труда догоняли детенышей или раненых животных. Приблизившись к стаду, они обычно растягивались в линию. Вожак бросался на добычу, а прыжки и лай других обезьян обращали антилоп в паническое бегство. Бабуины набрасывались на пробегавших мимо антилоп, ловко избегая ударов острых рогов и копыт. Тем временем основная часть стаи сжимала кольцо вокруг намеченной жертвы, затем несколько самцов набрасывались на добычу. Антилопу валили на землю, и тогда к ней подступали остальные. Мамаши с детенышами во время охоты держались в стороне.

Не двигаясь с места, Анана подождала, пока последняя из бабуинов не прошла мимо: они по-прежнему двигались к роще марширующих растений. Путь к горе был свободен!

За ее спиной послышались крики и шум. Анана замедлила бег и обернулась. Из рощи выскочили Уртона и Маккей. Вопреки ее ожиданиям, они не стали обходить растения, а побежали напрямик – Владыка знал, что созданные им деревья не причинят им вреда. И все же опасность поджидала их в буквальном смысле с другой строны – они нарвались на передние ряды бабуинов. Вожак стаи набросился на Уртону, а трое огромных самцов выбрали своей жертвой Маккея. Дяде ничего не оставалось делать, как только применить лучемет. Вожак упал, рассеченный на две половины. Если бы Уртона промедлил еще секунду, бабуин вцепился бы ему в горло.