Текст книги "Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь."

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 46 страниц)

– Согласен. Пускай пребывает в счастливом неведении до тех пор, пока не настанет время, когда ей придется сказать правду.

Они сели за стол. Кикаха вкратце рассказал тоану свою историю. Когда он упомянул о том, что Рыжий Орк собирается дезинтегрировать вселенные и начать все сначала, сотворив себе новую, то увидел, как Кумас побледнел и задрожал.

– Этого я не знал! Отец рассказал о своих планах только тебе, поскольку был уверен, что ты не сможешь проболтаться.

– Кстати, сколько у тебя осталось братьев?

– Нас – четверо, если только ты и вправду не убил Абсалоса.

– Убил.

– Тогда из первоначальных девяти в живых осталось трое. Ашателон, Вематол и я. Ашателон с Вематолом настаивают на желании сопровождать нас в Пещерный мир. Они хотят принять участие в убийстве отца.

– Чем больше, тем веселее, – хмыкнул Кикаха.

Но думал он о том, что не может доверять ни одному из клонов, хотя Кумас, похоже, отличался от прочих. Возможно, Рыжий Орк поэкспериментировал с генами клонов. Или влияние окружающей среды оказалось более сильным, нежели предполагал Владыка. В любом случае ему придется держать с ними ухо востро, хотя он сомневался, что братья будут опасны для него, пока жив Рыжий Орк. Они боялись отца, и им понадобится вожак, который не испытывает подобного чувства. А уж потом, как шакалы, помогавшие льву на охоте, они могут наброситься на Кикаху.

– По меньшей мере четверо из моих братьев погибли, когда отец посылал их на верную смерть, – продолжал между тем Кумас. – Кентрита он отправил в мир Хрууза с бомбой в рюкзаке, о чем мой брат и не подозревал. Да мы вообще ничего не знали, пока отец сам не рассказал. И при этом не переставал смеяться! Казалось бы, он должен быть добр к нам, раз его отец был так жесток с ним. Но этого не произошло. Похоже, Лос так сильно исковеркал его душу, что он получает особое наслаждение, мучая собственных сыновей. Порой мне думается, будто он сотворил нас лишь для того, чтобы иметь возможность терзать, на определенный лад, себя самого.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Кикаха.

– Он ненавидит себя, я уверен в этом. Наказывая нас, он наказывает самого себя. Эта мысль кажется тебе слишком заумной?

– Она вполне может быть обоснованной. Но верна она или нет, это ничего не меняет. Ты проверил эту комнату? Нет тут записывающих устройств, какие он мог установить?

– Конечно. Итак, теперь остались только я, Ашателон и Вематол. Те двое выросли такими, какими их хотел видеть отец – людьми действия. Я разочаровал его, так как показал себя слишком пассивным. Он этого не понимал. В конце концов, я же его генетическая копия. Так почему тогда у меня совсем другой характер? Он пытался объяснить это, но...

– Мы всегда можем поговорить об этом позже, – прервал его Кикаха. – Но если мы резко не остановим твоего отца – и я имею в виду именно резко – то позже у нас не будет времени.

– Отлично. Сейчас он в Пещерном мире, если только не солгал мне, а я никогда не знаю наверняка, когда он лжет, а когда говорит правду. Там он должен пробыть довольно долго, так как собирается активировать тот мир. Логичным для нас будет напасть на него, пока он там. Но сначала, если это возможно, нам следует замуровать все тамошние врата, за исключением тех, через которые мы войдем. Согласен?

Кикаха кивнул. Но, слушая Кумаса, он не мог удержаться от мыслей об Анане. А что, если она не сможет вновь полюбить его? И тут в голове у него молнией мелькнула идея. Если все выйдет, как он задумал, Анану можно будет настроить против Рыжего Орка.

– Кумас! – взволнованно воскликнул он. – Послушай! Мы обставим твоего папашу! Во всяком случае, в том, что касается Ананы. Он, похоже, все на свете предвосхитил, но такого ему не предвидеть. По крайней мере, я так надеюсь. Мы с тобой сделаем вот что...

Через час Кумас вышел из комнаты и направился к Анане. Кикаха наблюдал за ними по экрану. К тому времени Анана уже закончила купание и надела зеленое полупрозрачное платье, а длинные черные волосы собрала в «пучок Психеи». Она сидела на скамейке в цветнике и читала, глядя на маленький видеоэкран. Когда Кумас подошел к ней, Анана подняла голову. Он протянул ей кубик, подготовленный им вместе с Кикахой, недолго поговорил с ней и ушел. Анана, нахмурившись, долго держала кубик в руке.

Как только Кумас вошел в комнату, Кикаха выключил экран.

– Думаешь, она просмотрит...? – спросил он.

Кумас пожал плечами. Но сказал:

– А ты смог бы удержаться?

– Это зависит от того, заставил ли он ее пообещать, что она не станет слушать никаких пренебрежительных замечаний о нем. Если заставил, то она, вероятно, не станет смотреть. Но я делаю ставку на то, что синдром Синей Бороды возьмет верх. Она опустит кубик в паз и включит экран. Во всяком случае, я на это надеюсь.

– Синдром Синей Бороды?

– Синяя Борода – это злодей из старинной сказки, – рассмеялся Кикаха. – Он часто женился и убивал своих жен, а потом развешивал их для просушки в запертой комнате. Как-то раз ему пришлось уехать из дома, и он отдал своей последней жене ключ, открывающий все двери в замке. Но ей запрещалось отпирать дверь в одну комнату. Естественно, любопытство пересилило долг послушания супругу. А потому после недолгой борьбы с искушением женщина поддалась ему. И отперла запретную комнату, где висели на крюках бывшие жены. Бедняжка, конечно же, пришла в ужас, поведала обо всем властям, и Синей Бороде пришел конец.

– У нас, тоанов, тоже есть похожая сказка, – откликнулся Кумас.

– Если Рыжий Орк просто приказал ей игнорировать рассказы о нем... Но если она дала ему слово... Не знаю. По ее мнению, ей восемнадцать лет. Та Анана, которую я знал, едва дождалась бы ухода Рыжего Орка, чтобы выяснить, чего же такое он от нее скрывает.

Но восемнадцатилетняя Анана может отличаться от своей старшей версии.

– Выясним, когда вернемся, – сказал Кумас. – Если вернемся.

17

– Вот мы и на месте! – весело воскликнул Кикаха. – Вернулись в страну мертвых!

Он вместе с тремя клонами, «сыночками» Рыжего Орка, вновь очутился в том самом туннеле мира Зазеля, куда попал при первой вылазке. Путь сюда оказался извилист. Сначала они нашли врата в мир Манату Ворцион. Перед тем как отправить Кикаху в мир Хрууза, Великая Матерь сообщила ему о том, что снова установила прежнюю ловушку, которая однажды перенесла Кикаху на ее планету. И теперь он мог вернуться к ней тем же путем.

Пройдя на планету Великой Матери, группа оказалась в лесу, окружавшем громадное дерево, в котором жила Владычица. И вновь из-за деревьев появились воины и препроводили путников в дерево-дворец. После целого ряда совещаний с Великой Праматерью четверку отправили во вселенную Хрууза. Они оказалась в комнате без окон и без дверей, высеченной в скале. Через несколько минут врата перебросили их в тюремную камеру, которая находилась в подземной крепости Хрууза. Чешуйчатый человек соединил все врата-проходы в свою вселенную отводным каналом. Это позволило ему запереть все непосредственные входы в свой мир. Но они откроются, когда приборы покажут Эрику Клифтону, что предварительные врата кем-то заняты. Сам Хрууз отбыл в мир Зазеля, оставив Клифтона наблюдать за вратами.

Англичанин выпустил четверку из камеры только тогда, когда убедился, что Кикаха не пленник сынков Рыжего Орка. Кикаха сразу же поведал Клифтону обо всех событиях вплоть до минуты отправки сюда. Клифтон, в свою очередь, сообщил ему новости о Хруузе.

– ...или по крайней мере – направлялся туда, – уточнил Клифтон. – Он собирался воспользоваться тем же маршрутом, каким шел ты, когда вратировался туда.

– Давно он отправился?

– Десять дней назад. – Клифтон скорбно завращал глазами. – Вот уж пять дней как ему полагалось вернуться. Однако он мог попробовать вновь активировать тот мир. Ведь я узнал об умирании того мира, только когда ты мне рассказал, а Хрууз выяснит это, только попав туда.

– Не понимаю, зачем он это затеял, – Кикаха пожал плечами, – ему следовало дождаться нас. Возможно, он считает, что вполне справится и один. Не знаю.

– Ты его подозреваешь? – изумился Клифтон.

– Хрууз так и не доказал, что ему можно доверять. С другой стороны, повода для подозрений он тоже не давал. Ведет он себя вполне дружелюбно и, безусловно, нуждается в нас. Во всяком случае, нуждался. Возможно, что-то случилось и поэтому мы ему больше не нужны? Но что же может таиться у него в рукаве?

– Ненависть к людям как к виду?

– Он ненавидит Владык. Но с какой стати ему иметь что-то против нас, леблаббиев? Мы не причинили ему зла!

– Внешне мы ничем не отличаемся от Владык, – указал Клифтон. – А ненависть не всегда бывает разумной.

– Но к нам с тобой он никогда не проявлял ничего, кроме дружелюбия. Чтобы все это время подавлять свою ненависть, надо быть чертовски хорошим актером.

– Это может быть показательным. Я нисколько бы не удивился, если б он говорил о тоанах не иначе как с пеной у рта. Но нет! Видно, самообладание у него железное. Разве это само по себе не подозрительно?

– Все возможно, – произнес Кикаха. – Но сейчас мы все равно ничего не можем тут поделать. Отправимся без него.

* * *

Часом позже боевой отряд прошел через врата в мир Зазеля, не зная, какой прием их ожидает в месте назначения. Туннель, однако, был пуст. Наблюдалось одно – зато весьма существенное – отличие от того, что увидел Кикаха в конце своего визита. По стене туннеля вновь маршировали те самые символы.

– Кто-то уже немного преуспел в попытке воскресить этот каменный скелет, – задумчиво проговорил Кикаха.

– Будем надеяться, что этот кто-то не Рыжий Орк, – отозвался Кумас.

Во избежание путаницы в решающий момент, когда отождествление личности будет играть важную роль, клоны выкрасили волосы в лиловый цвет, повязали головы оранжевыми налобными повязками и повесили за плечи голубые рюкзаки.

На сей раз Кикаха не собирался пускаться в долгий и утомительный путь пешком по туннелям. Четверка покинула дворец Рыжего Орка в складных одноместных аэроботах весом по тридцать фунтов каждый. Впрочем, они походили скорее на мотоциклы, чем на обычные аэроботы. Но баки кислородом и водой, ящик с припасами и лучеметы типа «маленькая пушка», прикрепленные к фюзеляжу у носа, заставляли крошечные двигатели порядком напрягаться, чтобы поддерживать скорость тридцать миль в час. Тем не менее в этой тесноте такой полет казался очень стремительным.

Инфракрасный свет – Кикаха надел очки ночного видения – придавал туннелю еще более призрачный вид, чем фотонный свет.

Не прошло и часа, как путешественники достигли развилки. Кикаха предупреждающе поднял руку и остановил аэроцикл.

– Что за черт!

Вход в левый туннель был перегорожен единственным камнем, и символы там пропадали. Но знаки на другой стене продолжали маршировать в правый туннель.

Кикаха вылез из флаера и обследовал камень Гладкий, со множеством флюоресцентных щербинок, он совпадал с краями входа в туннель так идеально, словно вырос прямо из стен. Или же словно кто-то поработал специальным инструментом.

Кикаха вытащил из рюкзака индикатор глубины. Прижав его к камню, он обернулся к своим спутникам:

– Там тридцать футов сплошного камня. За ними пустое пространство – надо полагать, продолжение туннеля. Кто-то установил его здесь, чтобы заставить нас ползти туда, куда ему хочется.

– Надеюсь, это сделал Хрууз, – раздался из прилепленного к челюсти Кикахи крошечного приемника голос Кумаса.

– Я тоже. Но нам ничего не остается, кроме как следовать по проложенному для нас маршруту. С этой минуты мы с тобой, Кумас, полетим как можно ближе к потолку. А вы, Ашателон и Вематол, ведите машины в нескольких дюймах над полом и постарайтесь держаться футах в десяти позади нас. Так мы обеспечим себе максимальную огневую мощь и в то же время не перестреляем друг друга. Я полечу чуть впереди Кумаса.

Хотя Кикахе и не нравилось подставлять спину тоанам, он должен был возглавлять отряд, иначе они сочли бы его трусом. Кумасу он велел оставаться рядом с собой потому, что был не вполне уверен, сумеет ли тот сообразить, как действовать во время боя, если не получит приказа.

Через пять минут всем четверым пришлось резко затормозить. Вход в пещеру тоже был заблокирован. Но рядом в стене зияло новое отверстие. И этот ход шел под прямым углом к туннелю, в котором они находились. А символы вновь появились на ранее пустой части стены.

– Вперед и вглубь, – скомандовал Кикаха. – Открыть глаза шире, а пальцы держать на гашетке. Но постарайтесь без необходимости не стрелять.

– Если это подстроил наш отец, – сказал Кумас, – то с нами все кончено.

– Многие Владыки именно так и предполагали, устраивая мне очередную ловушку, – отозвался Кикаха. – Однако вот он я, жив, здоров и полон сил. А вот мои враги – мертвы, как лев, связавшийся со слоном.

– Хвастунишка все равно, что воздушный шарик, – хмыкнул Вематол. – Ткни в него – и он лопнет!

– Этого человека не зря прозвали Убийцей Владык, он выиграл войну с Черными Колокольниками, – резко одернул брата Ашателон. – Так что почему б тебе не приберечь свое ехидство для себя самого?

– Мы обсудим это позже – на ножах, – заявил Вематол.

– Ничто так не подбадривает, как братская любовь, – сострил Кикаха. – Меня от вас, тоанов, просто тошнит. Вы мните себя богами, а на самом деле – малые дети. Все, больше никакой грызни! Это приказ! Все внимание выполнению нашей задачи! А не то я отправлю вас обратно к нянькам, пусть подтирают вам носы!

Некоторое время все четверо хранили молчание. Флаеры проплыли по туннелю не меньше мили, прежде чем им преградил путь еще один камень. Но этот камень не был наглухо приварен к стенам туннеля. Между ним и стеной явственно наблюдался некий промежуток. А символы то ли прекратили движение, то ли как-то просачивались сквозь каменную преграду.

Тем не менее спутники остановились. Кикаха вновь вытащил измеритель толщины.

– Десять футов толщиной, – сказал он, взглянув на индикатор. – Дальше пустота.

– Поворачиваем? – спросил Кумас.

– И блуждать здесь, пока не кончатся съестные припасы! – возразил Вематол.

– Возможно, нам следует проложить себе дорогу сквозь камень с помощью пушки, – предложил Ашателон. – На это может уйти вся энергия батареи. Но что нам еще остается?

– Будем пробиваться, – решил Кикаха.

Отряд подчинился приказу, и все четверо начали поочередно буравить преграду лучом. Под действием мощной силы камень быстро плавился, и лава растекалась по полу. Соскрести полужидкую массу оказалось делом жарким и трудным. А такими маленькими лопатками, как у них – еще и долгим. Обливаясь потом, стараясь не попасть под узкие лучи, путники сумели выкинуть горячую массу из входа в туннель. Когда батарея на одном из флаеров наполовину иссякла, за дело принялся другой. Но буквально через минуту после этого камень начал откатываться вбок, в стенную нишу.

Кикаха велел Ашателону выключить лучемет.

– Так это же колесо! – воскликнул Кумас.

– А то мы без тебя не догадались, болван, – отозвался Вематол.

Они отвели машины назад и замерли в ожидании. Носы флаеров были нацелены на отверстие, пальцы пилотов лежали на кнопке «огонь».

– Приготовьтесь к стрельбе, – скомандовал Кикаха. – Только не палите почем зря.

– Зачем кому-то, кроме Рыжего Орка, закрывать входы? – проворчал Вематол.

– Не знаю. Может, это сделал Хрууз, хотя и не знаю зачем. Просто ничего не предполагаю.

Гигантское колесо почти целиком скрылось в стене. Перед путниками открылся вход в пещеру.

Кумас по приказу Кикахи снял очки ночного видения, с целью определить, есть ли в пещере фотонный свет.

– Пещера освещена! – громко воскликнул клон.

Остальные тут же сняли очки. Лившийся из пещеры яркий свет казался намного сильнее, чем могли обеспечить растения-люминофоры. Свет не давал теней и вроде как не имел никакого видимого источника. Это означало, что данную иллюминацию устроил тоан. Или нет?

Теперь спутники увидели, что пещера эта просто гигантская. Их вспотевшие тела овеял прохладный воздух. Кикаха снял кислородную маску и вдохнул полной грудью. Но хотя воздух был восхитительно свежим, Кикаха решил не спешить и сказал клонам:

– Маски пока оставим на месте.

Кикаха не видел отдаленных стен и потолка пещеры, настолько громадной та оказалась. Но зато обратил внимание на выраставшие из почвы на полу какие-то странные на вид растения, в том числе и высокие, как деревья.

– Там нас поджидает Рыжий Орк, – сказал Кумас.

– Кто-то точно поджидает, – отозвался Кикаха.

– Первым идешь ты, – заявил Кумас.

– Ну, конечно! – громко воскликнул Кикаха. – Если я буду дожидаться, когда один из вас отважится сделать первый шаг, мы будем сидеть тут, пока с голоду не передохнем!

– Никто не смеет называть меня трусом! – возмутился Ашателон.

Не успел Кикаха остановить его, как Ашателон рванул флаер с места и промчался сквозь отверстие. Но не остановился сразу же, а, напротив, разогнался, пока не набрал максимальную скорость – пятьдесят миль в час. Флаер взлетел вверх и на мгновение скрылся из виду. А затем миг спустя появился вновь и завис в нескольких дюймах над полом в десяти футах от входа, развернув к нему машину носом.

– Теперь всем ясно, кто тут трус! – проревел Ашателон.

Слова его эхом отдались от далеких стен.

Кикаха повел свою машину в пещеру и осмотрелся. Стена позади него была почти сплошь покрыта зеленым лишайником. Растениям каким-то образом подарили новую жизнь. Или же в этой пещере они и не увядали. От ближайших стен спутников отделяли мили две, а до потолка было футов сто. А противоположный конец пещеры находился так далеко, что съеживался впереди в еле различимую точку. Символы же чинно шествовали по обеим стенам, пока не переставали быть видимыми из-за своей малости.

В пещеру вплыли Кумас с Вематолом.

– Никого, – с явным облегчением сказал Кумас.

– Но кто-то все же откатил то колесо в сторону! – заметил Кикаха. – Едем дальше.

Он начал было жать на педаль акселератора – и почувствовал капли влаги на голой коже, а повсюду вокруг него возник очень жидкий, туман.

Очнулся он в квадратной клетке с железными прутьями. Высоко над головой маячил сквозь прутья потолок пещеры. Кикаха медленно встал и обнаружил, что ноги у него босые. Одежды тоже не осталось – ни на нем, ни где-либо поблизости. Пол в клетке был цельнометаллический, в углу лежала стопка одеял. Еще в одном углу стоял металлический ящик, а в третьем – ящик с дыркой: по-видимому, сортир. В центре был очерчен оранжевый круг диаметром в три фута.

А на значительном удалении друг от друга стояли точно такие же клетки, расположенные по кругу. Вместе со своей Кикаха насчитал шесть штук. В каждой сидело по человеку, хотя один из них явно не принадлежал к роду гомо сапиенс.

– Хрууз! – прохрипел Кикаха.

Он схватился за прутья решетки и ощутил слабость и головокружение. Несмотря на кислородные маски, его и клонов все ж таки отравили газом. Должно быть, газ этот проникал сквозь поры в коже.

Однако в плен их взял не Рыжий Орк, поскольку тот сидел в клетке как раз напротив Кикахи. Такой же лишенный одежды, как и все прочие пленники, тоан прижимался лицом к решетке и улыбался своему заклятому врагу. Что означала эта улыбка? Радовался ли Владыка, что по крайней мере остальные тоже в клетках? Или улыбался, наслаждаясь каким-то тайным знанием? Например, таким: это он засадил их в клетки, а теперь разыгрывает из себя пленника? Но зачем ему это? Время покажет.

В трех других клетках находились три клона Рыжего Орка.

– Ну что, Кикаха, дохвастался? – Вематол сплюнул сквозь прутья решетки.

Кикаха не обратил на него внимания. Он хотел было обратиться к Хруузу, но тут прямо в центр круга, образованного клетками, медленно и с достоинством вошел, вошло... существо? животное? получеловек? Секунду назад его здесь не было. Откуда он взялся? Вероятно, из врат.

Хотя Кикаха никогда раньше не видывал вошедшего, он сразу сообразил, что это наверняка тот, кого он считал умершим.

– Дингстет! – воскликнул землянин.

– Неф труф, – ответило, повернувшись лицом к Кикахе, существо, что по-тоански означало: «Да, это я». Во рту вместо зубов блеснули ограненные драгоценные камни.

Кикаха слышал о Дингстете от Ананы и Манату Ворцион. Судя по их рассказам, Дингстет был искусственным существом, созданным Зазелем в качестве своего собеседника и управляющего. Перед тем как покончить с собой, Владыка поручил своему творению охранять и поддерживать в рабочем состоянии его, Зазеля, мир. Вот только зачем держать на плаву такую скучную и мрачную вселенную – этого уж никто не ведал.

И вот теперь это легендарное существо стояло перед Кикахой. Двуногое, шести футов ростом, со светлой, слегка пигментированной кожей бледно-розоватого цвета. Медлительность его поступи не была намеренной – блестящие кольца плоти, охватывавшие сочленения на плечах, бедрах, локтях, коленях и запястьях, не позволяли Дингстету двигаться так же свободно, как человеку. Голова, шея и туловище были пропорционально больше человеческих. Череп почти квадратный, а губы – очень тонкие. Там же, где у человека полагалось быть гениталиям, – гладкая кожа.

– Ты знаешь мое имя, – проговорило существо. – А какое у тебя?

– Кикаха. Но я думал, этот мир погиб, и ты вместе с ним.

– Тебе и полагалось так думать, – существо выговаривало слова на несколько архаичный лад. – Но ты и остальные оказались слишком настойчивыми. Поэтому мне пришлось принять соответствующие меры. – Оно помолчало и добавило: – Я полагал, что врата закрыты.

– Эта тварь намерена заточить нас всех здесь навечно! – выкрикнул Рыжий Орк. – Дингстет! Я пришел сюда с миром!

Не оборачиваясь, существо ответило тоану:

– Возможно. А возможно, и нет. Вон тот, называющий себя Хруузом, говорит, что ты очень жесток и буен и одержим желанием заполучить сведения о машине творения-разрушения, принадлежавшей моему хозяину. Он говорит, ты уничтожишь все вселенные, включая мир Зазеля, чтобы приобрести энергию для создания нового мира только для тебя самого.

– Он лжет! – заявил Рыжий Орк.

Дингстет продолжал смотреть на Кикаху:

– Может, получеловек, называющий себя Хруузом, лжет, а может, говорит правду. Он утверждает, что сумеет представить мне доказательства, если я позволю ему вернуться в его собственный мир. Но ты, Орк, обещал скоро вернуться, когда я выпустил тебя через врата. И не вернулся. Следовательно, ты мне солгал.

Откуда мне знать, что этот Хрууз не такой же лжец? Это касается и остальных. Например, ты, Кикаха. Вы с Хруузом и прочие, возможно, никогда не вернетесь, если я разрешу вам покинуть этот мир. Или же вернетесь с намерением вынудить меня раскрыть для вас сведения, которые вам не положено знать. Не знаю, лжец ли ты, Кикаха, но ты определенно способен на бессмысленное насилие. Я видел, как ты отшвырнул копию моего черепа. И видел, как ты убил человека, хотя тот поступок был самообороной. Или походил на нее.

Дингстет зашагал прочь от круга клеток. Кикаха наблюдал, как он проследовал до места в двадцати ярдах от них и остановился возле «дерева» – алого растения с густыми ветвями на одинаковом расстоянии от ствола. Неподалеку от этого цилиндрического дерева лежал большой круглый камень. Хранитель мира Зазеля встал точно посередине между деревом и камнем. Повернувшись к пленникам спиной, он, очевидно, произнес кодовое слово, поскольку внезапно исчез.

– Как он тебя поймал? – спросил Кикаха у Хрууза, сидевшего в двух клетках от него.

– Газ. Тебе следовало бы спросить: «Как нам выбраться из этих клеток?»

– Как раз над этим и работаю, – отозвался Кикаха. – Но должен признать, это – одна из самых трудных задач, какие мне когда-нибудь приходилось решать.

– Ты хочешь сказать – нам, – поправил его Хрууз.

– Да – нам! – воскликнул Рыжий Орк. – Предлагаю, пока не сбежим, на время забыть о ненависти и действовать сообща.

– Забывать я ничего не собираюсь, – отозвался Кикаха. – Однако не позволю своим чувствам помешать мне действовать заодно с тобой.

– Мы обречены, – вздохнул Кумас.

– Слабак! – набросился на него Ашателон. – Мне стыдно, что я твой брат!

– Ничего не скажешь, Ашателон, умеешь ты действовать сообща, – съязвил Вематол.

Глубокий и резкий голос Хрууза прекратил перепалку:

– Когда я слушаю вас, тоанов, то всегда удивляюсь: как это вы умудрились победить мой народ? Просто не верится, что тоаны, перебившие хрингдизов, могли быть вашими предками.

– Только не проси их дать слово не всаживать тебе нож в спину, до того как все закончится, – посоветовал ему Кикаха. – Их слово стоит не больше горящего клочка бумаги.

– Это мне известно, – сказал Хрууз. – Но все же общая опасность должна сплотить нас – на время.

– Ха!

– Есть у кого-нибудь какие-нибудь идеи? – осведомился Рыжий Орк.

– Дингстет, возможно, подслушивает, – предупредил всех Кикаха. – Так как же нам делиться мыслями, если он тут же узнает о наших планах? Бумаги у нас нет, да и будь она, мы не смогли бы перебрасывать записки из клетки в клетку. Слишком далеко они друг от друга. К тому же Дингстет наверняка не спускает с нас глаз.

– Язык жестов? – предложил Кумас.

Все рассмеялись.

– Пошевели мозгами, дубина! – выкрикнул Вематол. – Многие ли из нас знают язык жестов? А если кто и знает, то ему придется сначала обучить остальных. А мы не сможем этого сделать, если не будем кричать друг другу, объясняя значение жестов. Дингстет нас услышит и выучит его вместе с нами. Так что...

– У меня появилась идея, – огрызнулся Кумас. – Я просто высказал мысль, никчемный ты ленивый и болтливый чурбан. А у тебя-то какая остроумная идея?

Вематол ничего не ответил.

Остаток дня прошел в молчаливых размышлениях. Ночь наступила, когда выключили свет без видимого источника, и осталась лишь фосфоресценция растений. Кикаха ворочался на одеялах, но не из-за отсутствия кровати – ему не давали заснуть непрекращающиеся раздумья о том, как же выбраться из клетки и что делать дальше. В конце концов сон сморил его, и думы сменились сновидениями о жизни с Ананой. Иные из этих снов являлись кошмарами, монтажом из отчаянных положений, в которых они с ней оказывались, но, в общем, сны были приятными.

В одном из снов он увидел лица своих родителей. Они улыбались и выглядели гораздо моложе, чем незадолго до смерти. Затем их лица отдалились и затерялись в тумане, но Кикаха все равно почувствовал себя счастливым. После этого сна он некоторое время бодрствовал. Некоторые тоаны намекали, что его усыновили, а настоящим отцом его был тоан, возможно, сам Рыжий Орк. Кикаха всерьез подумывал докопаться до истины, как только появится свободная минута. Но теперь ему было все равно. Биологические родители не обязательно настоящие отец и мать. Любовь и забота – вот что главное. Бедная, но достойная пара, вырастившая Кикаху с младенчества на ферме в штате Индиана, – вот те, кого он знал и любил. А значит, они и есть единственные родители, к каким он испытывает сыновние чувства. Так что забудь про дознание.

В пещере вспыхнула заря, свет менее яркий, чем вчерашний. Через час появился Дингстет, он встал между деревом и камнем, осмотрительно не приближаясь к клеткам.

– Я слышал, как вы говорили о планах бегства, – заявил он, – и просчитал через этот мир возможности вашего успеха. Он дает вам более чем 99,999999999-процентную вероятность вообще никогда не преуспеть в этом. Сейчас, дабы сделать эту вероятность стопроцентной, мир пытается вычислить, что именно вы можете предпринять.

– Чтобы рассчитать такое, ему требуется получить от тебя полные данные, – заявил Кумас. – А ты их никогда не узнаешь.

– Давай, облегчи нам дело! – взвыл Вематол. – Выболтай все, анус ты анусовый, король кретинов!

Кумас с раздосадованным видом улегся на груду одеял и повернулся ко всем спиной.

– Тем не менее я пытаюсь учесть все факторы, – сказал Дингстет. – К сожалению, мой создатель не наделил меня воображением Владык.

– С удовольствием поможем тебе найти искомое! – выкрикнул Вематол.

– В самом деле? – повернулся к Вематолу Дингстет. – Вы очень добры.

Ему пришлось подождать, пока утихнет хохот сидящих в клетках. Даже Хрууз смеялся своим отрывистым лающим смешком.

– Полагаю, это какая-то человеческая шутка. Я таких не понимаю. Через час вы услышите сигнал. Ты, Кикаха, незамедлительно встанешь вон в тот круг на полу твоей клетки. Врата перенесут тебя в район спортзалов и душевых. Когда ты вернешься в клетку, сигнал зазвучит опять. Ты, Вематол, пойдешь следующим.

Дингстет поочередно назвал каждого, убедился, что пленники поняли установленный порядок, и вернулся к вратам у дерева.

– Заботится он о нас неплохо, – сказал Ашателон, когда хозяин пропал из виду, – хотя насчет еды ничего сказать нельзя. Хотел бы я знать, почему его вообще волнует наше состояние?

– Кажущаяся забота о нас заложена в него, – откликнулся Рыжий Орк. – Это входит в его программу. Но Зазель ввел подобные команды исключительно ради собственных нужд. Возможно, мы еще пожалеем, что Дингстет не прикончил нас сразу.