Текст книги "Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь."

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 46 страниц)

* * *

Через несколько недель после этого разговора Хрууз пригласил Кикаху с Клифтоном в огромный зал, где они еще ни разу не бывали. Купол потолка и стены здесь были черные, усеянные искрящимися точками и соединйтельными линиями, которые вместе образовывали очень сложную паутину.

– Перед вами результаты обработки данных, – Хрууз обвел помещение рукой. – Точки обозначают врата-узлы, а соединяющие их линии показывают пути между вратами. Линии нарисованы исключительно для удобства восприятия. Они разделяют врата, чтобы наблюдающий мог с большей легкостью различать их. На самом же деле переход между одними вратами и следующими совершается мгновенно.

– Как-то раз я видел схему врат, когда был с Джадавином у него во дворце, – вспомнил Кикаха. – Но она была значительно проще. А твоя – это нечто!

– Да, это, как ты говоришь, нечто, – откликнулся Хрууз, глядя на Кикаху своими темными глазами. – Но на схеме изображены лишь все известные мне узлы. В основном это хрингдизские врата, и большинство из них были открыты в тоанские вселенные, когда мой народ еще сражался с врагами. Поэтому многие наши врата соединены с вратами тоанов, хотя такие соединения произошли случайно.

– Есть ли хоть какая-нибудь вероятность, что какой-нибудь хрингдизский маршрут может закончится вратами, ведущими в Пещерный мир? – спросил Кикаха. – Насколько я слышал, в мир Зазеля ведут – или вели – всего одни врата. Но что, если существуют и древние врата, созданные хрингдизами?

– Такая вероятность есть. Тебе потребуется сотня лет для проверки всех врат и маршрутов, к тому же вероятность уцелеть в ходе этих поисков будет очень невелика.

– Но Рыжий Орк, должно быть, думает, что такие врата есть. Иначе зачем ему посылать меня на их поиски?

– Вам следовало бы уже уяснить, что Рыжий Орк редко открывает истинные причины своих поступков, – указал Эрик Клифтон.

– Это так. Но в данном случае ему не было смысла врать.

Клифтон наконец закончил свое столь часто прерываемое повествование о том, как он попал в тоанские вселенные.

– На чем я остановился? Ах да! Итак, для начала я кратко повторю все события до того момента, когда мой рассказ прервало наводнение.

Кикаха вздохнул и устроился в кресле поудобнее. Спешить им в данную минуту было некуда, но он все равно жалел, что Клифтон отличается такой многоречивостью.

– Итак, безумный Блейк описал своему другу явившийся ему в видении призрак блохи, бывший, как нам теперь известно, изображением хрингдиза. Его рассказ настолько захватил меня, что я нарисовал чешуйчатого человека, следуя описаниям мистера Блейка. Рисунок я показал своему ближайшему другу, парнишке по имени Пью. Он работал у ювелира, мистера Скарборо, и отнес рисунок своему работодателю. Тот, в свою очередь, продемонстрировал его богатому шотландскому аристократу, лорду Ривену, который заказал себе на основе рисунка перстень. Но бедный глупый Пью украл кольцо. Понимая, что перстень непременно будут искать и его заподозрят первым, Пью отдал мне кольцо на сохранение. Это еще раз показывает, какой он был безмозглый. В то время я не раскаялся еще в своих грехах и не дал Господу клятву, что буду вести честную жизнь.

– Давай дальше, а? – взмолился Кикаха, потеряв терпение, несмотря на имевшееся у него в избытке время.

– Хорошо, хорошо. Констебли искали Пью, а того укрывала шайка бездомных уличных мальчишек, в которую он вступил еще до того, как стал работать на мистера Скарборо. Но констебли нашли беднягу и убили при попытке к бегству. Выстрел в затылок отправил, как мне кажется, душу этого бедолаги прямо в ад: С моей точки зрения, это означало, что отныне кольцо по праву принадлежит мне. Но я знал, что должно пройти много времени, прежде чем мне можно будет рискнуть продать его, причем в каком-нибудь другом городе. Но я не мог просто взять и бросить своего приемного отца, мистера Дэлли, издателя и книготорговца. Меня бы сразу заподозрили, и констебли могли узнать о моей связи с Джорджем Пью. А если б меня признали виновным, то отправили бы на висилицу.

Барон Ривен твердо решил найти кольцо и того, кто его украл. Один из его агентов расспрашивал Клифтона о краже. Агент докопался-таки, что Клифтон был одним из ближайших друзей Пью – а, возможно, и единственным. Клифтон жутко перепугался, но отрицал все, кроме своего знакомства с Пью. Эта ложь, как понимал Клифтон, со временем неизбежно должна выйти наружу. Поэтому вскоре после встречи с агентом Клифтон в одну прекрасную ночь удрал, намереваясь добраться до Бристоля. Там он хотел сесть на любой корабль, который увезет его из Англии. Денег у него не было, и потому он намеревался устроиться на судно юнгой – или кем угодно.

– Я стащил кошелек и на эти деньги снял комнатушку в дешевой портовой таверне, – рассказывал Клифтон. – И обошел с десяток судов, предлагая оплатить проезд работой. В конце концов меня взяли помощником кока на торговое судно.

Вечером, когда судно должно было отплыть, Клифтон прогуливался по припортовым улицам и вдруг почувствовал, как на плечо ему легла чья-то рука, а потом что-то кольнуло в шею. Он хотел убежать, но колени у него подогнулись, и он свалился без чувств на мостовую. Очнулся Клифтон в комнате, где увидел лорда Ривена и еще двоих мужчин. Пленника раздели и привязали к кровати. Барон собственноручно вколол ему в артерию какую-то жидкость. Вопреки ожиданиям Клифтона, сознание он не потерял. Но когда лорд Ривен стал расспрашивать о кольце, Клифтон, несмотря на отчаянную внутреннюю борьбу, выложил все как на духу.

– Наркотик правды, – заметил Кикаха.

– Да, знаю. Мой мешок с немногочисленными пожитками тщательно обыскали. Кольцо красовалось теперь на пальце у барона. Я ожидал, что меня сдадут констеблям и в конечном итоге повесят. Но, как оказалось, барон не хотел, чтобы властям стало известно обо мне или о кольце. Он велел своим подручным, мерзким подонкам перерезать мне горло. Бросив им несколько гиней, он направился было к двери, захватив с собой большой и изумительно разукрашенный кожаный саквояж. Но, сделав пару шагов, остановился и, обернувшись, сказал: «Я придумал для него более суровое наказание. Ступайте прочь!»

Когда мы остались вдвоем, барон вытащил из саквояжа два больших полумесяца из какого-то серебристого металла.

– Переносные врата! – воскликнул Кикаха.

– А, значит, вы знаете, о чем я говорю?

– Именно через такие врата я и проник в Многоярусный мир, – отозвался Кикаха.

– Понятно! Но у меня тогда не было ни малейшего представления, что это за штуковины. Я принял их за орудия пытки. В каком-то смысле так оно и было. Барон положил их на пол, так что они образовали круг с небольшим зазором, а потом отвязал меня от кровати. Я был слишком напуган, чтобы сопротивляться, и даже снова обмочился со страху, хотя мне казалось, что я уже опустошил весь мочевой пузырь, как только очнулся привязанным к кровати.

Лорд Ривен развязал англичанина, оставив связанными руки за спиной, но освободив ноги. А потом схватил Клифтона одной рукой за шиворот, перенес, словно крольчонка, к полумесяцам и поставил в центр круга. Он велел Клифтону не шевелиться, если тот не хочет оказаться разрезанным пополам.

– Я выбивал зубами дробь и трясся как лист на ветру. Хотя барон запретил мне разговаривать, но я все-таки спросил, что он собирается со мной делать. Он ответил только, что отправляет меня прямиком в преисподнюю, вместо того чтобы просто убить.

Клифтон считал, что находится во власти черта, если не самого Сатаны. Он взмолился о пощаде, хотя и не ждал ее. Но лорд Ривен быстро нагнулся, осторожно соединил концы полумесяцев, а потом выпрямился и отступил на несколько футов. Несколько секунд ничего не происходило.

– А потом комната с бароном исчезли. На самом деле, как вам отлично известно, исчез, конечно, я сам.

Через мгновение я понял, что нахожусь в другом мире, хотя и не похожем на ад. Здесь не было ни скачущих чертей, ни огненных языков, рвущихся из скал. И все же я действительно попал в преисподнюю. Это была умирающая планета в одной из тоанских вселенных.

Клифтон помолчал и добавил:

– Воспоминание об этом воскрешает тот жуткий панический страх и ужас, охвативший меня в ту минуту. Но я сумел развязать руки и как-то умудрился выжить, хотя и прошел через адские мучения.

– В каком году барон отправил тебя через врата? – спросил Кикаха.

– В году тысяча восемьсот семнадцатом от Рождества Христова.

– Значит, ты провел в тоанских мирах около ста семидесяти пяти лет.

– Боже праведный! Так долго! А я и не заметил в этой суете.

Англичанин вкратце описал свою дальнейшую жизнь. Он побывал во многих местах и успешно прошел через множество врат, много раз был в рабстве у тоанов и у людей, потом стал вождем маленького племени, где совсем неплохо устроился.

– Но затем меня одолел настоящий зуд – тоска по приключениям. Я прошел через врата, и они бросали меня из мира в мир, пока не забросили в яму – ловушку, подстроенную Рыжим Орком. Я и не знал, чья она, пока не увидел человека, появившегося в камере Хрууза, а потом взорванного на куски.

Клифтон ненадолго умолк.

– Тот человек выглядел в точности как лорд Ривен [34]34
  Интересно, а почему Клифтон не узнал его, когда они встретились в «Лавалитовом мире» во дворце Уртоны?


[Закрыть].

– Я так и думал, – откликнулся Кикаха. – Барон на самом деле был не кто иной, как Рыжий Орк, живший в ту пору на Земле-один под маской шотландского аристократа.

13

Хотя Кикаха постоянно загружал себя работой и старался не думать об Анане, он не мог выбросить ее из головы. А вместе с воспоминаниями о ней наваливались душевные муки и ярость. Тоан наверняка уже закончил стирать Анане память, и теперь она считает, что ей всего восемнадцать лет.

Рыжий Орк объяснит ей, что у нее была амнезия, и он теперь лечит ее. Или что Анану отдал под его опеку ее отец, а потом она потеряла память. Наверняка этот мерзавец постарается сделать так, чтобы она не узнала, сколько тысячелетий прошло после этого предполагаемого события.

Возможно, именно в это мгновение Рыжий Орк пытается ее соблазнить. Или же силком тащит к себе в постель. Кикаха пытался отогнать встающие перед глазами видения Рыжего Орка и Ананы, занимающихся любовью. Но это было куда труднее, чем опустить оконные жалюзи.

* * *

Прошло два месяца. На третий день третьей недели третьего месяца (хорошее предзнаменование для тех, кто в них верит) Хрууз опять пригласил Кикаху и Клифтона в смотровой зал со схемой врат. Мрак в просторном помещении рассеивался лишь светящимися точками на куполе и стенах. Но точки эти сияли гораздо ярче, чем в прошлый раз. Единственный луч света падал на пульт управления и сидевшего за ним чешуйчатого человека. Когда гости вошли, Хрууз встал, и на лице его появилось выражение, означавшее, как уже знали земляне, улыбку. Он потер руки, в точности как человек, выражающий радость или глубокое удовлетворение.

– Хорошие новости! – сообщил он. – Очень многообещающие! – И показал пальцем на потолок.

Запрокинув голову, Кикаха увидел довольно внушительных размеров точку, которой при прошлом визите не было. От нее тянулось множество линий к точкам поменьше. Кикаха заметил также, что одна яркая точка стала из белой оранжевой и несколько линий, что вели к ней, тоже были оранжевыми. Одна из них заканчивалась у большой точки.

– Оранжевая точка ведет в мир Зазеля, если я не ошибся в расчетах.

– Ты уверен? – спросил Кикаха.

Хрууз уселся перед огромным пультом с индикаторами.

– Я же сказал, что не уверен. Если компьютер не ошибается – тогда я уверен. Но я не знаю, не ошибается ли он. Выяснить можно лишь одним способом – кто-то должен пройти через врата.

– Как тебе удалось их вычислить? – поинтересовался Кикаха.

– Я дал компьютеру задание проследить за всеми линиями, которые вы видите в этом зале. По сравнению с прошлым разом тут появилось много новых точек и линий.

– Но вы же говорили, что закрыли все ведущие сюда врата из-за Рыжего Орка, – вмешался Клифтон.

– Верно. Закрыл. Но все же рискнул открыть новые врата, понадеявшись, что Рыжий Орк не сможет их обнаружить. Они открывались всего на несколько микросекунд и тут же закрывались. Вот в то время компьютер и прослеживал линии. Перед вами теперь результаты миллионов таких микросекундных отслеживаний.

Кикаха терялся в догадках – почему же хрингдиз считает, будто ему удалось найти врата в Пещерный мир. Но прежде чем он задал вопрос, Хрууз продолжил:

– Посмотрите на точку, которая значительно больше остальных. Видите, от нее идет оранжевая линия к оранжевой точке поменьше? Большая точка на самом деле представляет собой скопление точек, расположенных настолько близко друг к другу, что они на ваш взгляд сливаются в одну. – Он поднял взгляд к потолку и снова улыбнулся. – И эта большая точка представляет собой нечто такое, о чем, как я думаю, тоан не знает.

– Уж не те ли это «всеузловые врата», о которых ты меня спрашивал пару месяцев назад? – предположил Кикаха. – Меня заинтриговал твой вопрос, но, когда я сказал, что не слышал ни о чем подобном, ты не добавил ни слова.

– Мне хватило и этого ответа, хотя твои познания о вратах ограничиваются исключительно собственным опытом. Но ты не ученый. К тому же, знай Рыжий Орк о вращающихся, или всеузловых, вратах, он не преминул бы ими воспользоваться.

Хрууз что-то сказал, обращаясь к пульту управления, и на экране перед ним появилась иная картинка. В центре ее ярко сияло скопление точек, образующих всеузловые врата. Теперь Кикаха разглядел маленькие промежутки между точками. Чешуйчатый произнес еще одно слово на своем режущем слух языке. Масштаб изображения увеличился, выделив на экране одну из точек, и постепенно она заполнила чуть не весь экран. Рядом с ней появилось слово, напечатанное мелкими хрингдизскими буковками.

– Вот тут указаны врата во всеузловом скоплении, которые ведут к двум местам – вы называете их трещинами – в «стене» вселенной Зазеля. Обратите внимание, что щели выглядят значительно более тусклыми, чем активные врата. Одна щель была когда-то вратами; другая – слабое место, возникшее в той стене при сотворении вселенной. Бывшие некогда активными врата закрыло, как мне кажется, существо, управляющее Пещерным миром, причем оно передвинуло слабое место в стене, что требует больших познаний и мощного источника энергии. Даже мои машины не способны на такое. Но они могут засечь перемещение слабого места. Смотрите внимательно. Я увеличу резкость изображения, чтобы вам было виднее.

Он произнес еще одно слово. На экране появилась еле заметная линия, с одной стороны она заканчивалась тусклой точкой, а с другой стороны – еще более тусклой точкой.

– Следы перемещения, – пояснил чешуйчатый человек. – На схеме тысячи световых точек. Но эта – единственная, показывающая путь перемещения врат или трещины. Дингстет – так ты его назвал – конечно же закрыл гильотину-ловушку в односторонних вратах, которыми в свое время воспользовался Рыжий Орк для проникновения в его мир. А потом он превратил врата в двусторонние, ровно на тот срок, какой требовался для дезинтеграции шестиугольной структуры. Ему не требовалось покидать для этого свой мир, поскольку лучи мощного оружия, направленного им на внутреннюю сторону металлического шестиугольника, уничтожили бы этот шестиугольник и в его мире и в ином.

Сделав это, Дингстет вновь переделал врата в односторонний вход. А завершив переделку, переместил щель в другое место – тоанской технологии такое достижение не по зубам. Вот потому-то Рыжий Орк и не нашел врата в Нежеланном мире. А свет, вспыхнувший в монокуляре Манату Ворцион, был всего лишь ловушкой, о чем ты и сам впоследствии догадался.

– Это замечательно! – воскликнул Кикаха. – Но куда девались те односторонние врата, через которые Дингстет выпустил Рыжего Орка из Пещерного мира?

Хрууз, опять совсем как человек, поднял руки с раскрытыми ладонями:

– Он закрыл их и превратил в обыкновенную трещину. Сомневаюсь, что у Рыжего Орка есть достаточно чувствительные детекторы для ее обнаружения. Этим же объясняется и его неспособность найти входные врата и проследить за их перемещением. Хотя врата и были пару секунд двусторонними, у Дингстета явно есть средства скрыть все следы существования двусторонних врат. Но тебе придется снова открыть выходные врата, когда ты попадешь в мир Зазеля.

– С этим-то я управлюсь! – заверил его Кикаха. – Пора в путь!

– Не торопись. Вот машина, которая откроет – или должна открыть – входную точку, закрытую Дингстетом.

Хрууз снова что-то произнес, и из стены под пультом выдвинулся ящик. Чешуйчатый вынул из него черный металлический кубик с гранью в четыре дюйма и оранжевой кнопкой наверху. Нижняя сторона у кубика было изогнутой; с одного ребра свисал ремешок.

– Ключ к вратам в Пещерный мир, – сказал Хрууз. – Ваш рог Шамбаримена – всего-навсего другой ключ.

Чешуйчатый протянул черный кубик Кикахе:

– Я унаследовал этот прибор от одного друга, великого ученого, которого убили всего через несколько дней после того, как он подарил его мне. Насколько я знаю, подобного устройства нет больше ни в одной вселенной. Пристегни этот открыватель врат к запястью. Без него ты с таким же успехом можешь остаться здесь.

* * *

Приготовления к путешествию заняли два дня. Эрик Клифтон настаивал, что он должен отправиться вместе с Кикахой. Хрууз указал, что шансов на успех у Кикахи крайне мало. Если Клифтон пойдет вместе с ним, то тоже может погибнуть. А Хруузу необходимы знания Клифтона о вселенных Владык, если он хотел .успешно бороться с ними.

– К тому же, – признался Кикахе Хрууз, когда Клифтона не было поблизости, – мне будет без него очень одиноко, хоть он и не хрингдиз.

Кикаха изнывал от нетерпения – ему пришлось ждать, пока Хрууз не объявит, когда наступит нужный момент для прохода через всеузловые врата.

– Этот узел на самом-то деле не вращается, – сказал хрингдиз. – Но я употребляю термин «вращается» в качестве условного. Твоя отправка требует точного выбора времени. У тебя будет промежуток в двадцать секунд на то, чтобы войти в узел и пройти через врата, которые доставят тебя к щели во вселенной Зазеля. Но если ты опоздаешь хоть на десять микросекунд, то пройдешь через другие врата и окажешься неведомо где.

Хрингдиз соорудил металлический девятиугольник, отмечавший место, куда предстояло войти Кикахе. За час до начала путешествия Кикаха надел кислородную маску, баллон с кислородом, темные очки, пояс с оружием, полный припасов рюкзак и пристегнул к левому запястью кубик с устройством, открывающим слабые места. Кикаха назвал его «открывашкой».

Эрик Клифтон пришел проводить своего товарища-землянина.

– Бог тебя не покинет, – сказал он, пожимая Кикахе руку. – Это война против Дьявола, а потому нам суждено победить.

– Бог может и победит Сатану, – заметил Кикаха. – Ну а как насчет сопутствующих военных потерь?

– Мы не будем в их числе.

На стенном экране светились хрингдизские цифры, указывавшие время. Кикаха уже научился в них разбираться. Когда до старта осталось две минуты, он взглянул на хрингдизские часы у себя на правом запястье. Они шли синхронно с настенным индикатором. Кикаха встал перед девятиугольником и, увидев, что осталось всего тридцать секунд, приготовился шагнуть через врата. Несмотря на уверения Хрууза, что там он никого не встретит, Кикаха все же расстегнул кобуру лучемета.

– Приготовься, – проговорил Хрууз. – Через двадцать секунд я дам команду.

Казалось, не прошло и мгновения, как он крикнул по-тоански:

– Пошел!

Кикаха прыгнул в середину девятиугольника и с изумлением почувствовал, что его тело как бы растягивается. Ноги и руки, казалось, стали длиннымипредлинными. Ступни находились как минимум в двадцати футах от торса, ладони – в десяти футах от плеч. Одновременно он ощутил удар, словно бухнулся в ледяное море. Конечности начали неметь и терять чувствительность. Хрууз не предупредил его, что произойдет такое, – но, впрочем, хрингдиз ведь и не знал, что его ждет. «Я сам должен соображать, что делать», – подумал Кикаха.

Его окутывал тусклый зеленоватый свет. Стремительно замерзающие ступни вроде бы стояли на полу, но Кикаха не видел ни пола, ни стен вокруг. Он словно очутился в каком-то невидимом тумане.

Тут за слоем сумрака запылал чуть более яркий огонек. Кикаха пошел в ту сторону, если только здесь годилось такое слово, как «пошел». Скорее потащился, словно увязая в густой патоке.

Зеленоватая мгла просветлела. Свет с другой ее стороны – если здесь вообще существовали «стороны» – загорелся ярче. Вот там-то, очевидно, и «вращается» узел. А светиться должны как раз нужные Кикахе врата.

И тут свет начал меркнуть. Кикаха отчаянно пытался прибавить шагу. Святые угодники! Он-то думал, будто двадцати секунд более чем достаточно, чтобы добраться до врат. Но теперь этот срок казался ему невозможно коротким. Да еще вдобавок у него начало возникать такое ощущение, словно его желудок, легкие, сердце сделались такими же искаженными, как и руки-ноги. Еще немного – и его вытошнит в маску!

Очень медленно, или так во всяком случае ему казалось, Кикаха потянулся рукой к открывателю, которым снабдил его Хрууз. Тот тоже исказился. Рука повисла в пустоте, ничего не нащупав. Кикаха был на грани паники, понемногу поднимающейся из неведомых глубин, где она обычно таится. У него осталось совсем мало времени, чтобы нажать на кнопку. По крайней мере, так ему казалось. Но Кикаха был уверен: если не удастся быстро активировать эту машинку, он безнадежно опоздает.

Кикаха провел рукой по груди и нащупал свое левое плечо, хотя и его удалось отыскать не сразу. Сколько секунд у него осталось? Наконец пальцы коснулись рубашки. Он скользнул ими вниз, глядя одновременно на свою изогнутую зигзагом руку, такую же кривую, как кий, которым орудовал Филдс в фильме... как он назывался? Затем его средний палец дополз до кнопки – странно, на ее поверхности появилась вмятина, которой там не было, когда он прыгал через врата. Но Кикаха все-таки нажал на кнопку – и очутился в туннеле, озаренном первыми проблесками рассвета. Тошнота мгновенно прошла; руки и ноги резко сжались до нормальных размеров. Ледяная стужа сменилась теплом. Дышалось ему теперь легко. Судя по наручным часам, он пробыл в полупространстве или непространстве восемнадцать секунд.

Кикаха отключил приток кислорода, снял маску и баллон. Воздух здесь оказался недвижным, знойным и затхлым, как в давно непроветриваемом помещении, окна которого выходили на солнечную сторону. Положив кислородное снаряжение к ногам, чтобы отметить точку входа, Кикаха огляделся. Туннель, вырубленный в гладком, словно кристалл, камне, был достаточно широким, чтобы по нему могли пройти шеренгой человек двадцать. По середине пола тянулась неглубокая и извилистая канава с журчащей водой. Стены и потолок покрывали большие пятна густого лишайника. Тусклый свет испускали зеленоватые шишки, росшие на потолке, стенах и полу. С потолка свисали высушенные тела шестиугольных насекомовидных существ. Точно такие же тела лежали на полу. Но самой странной особенностью данного туннеля, приведшей Кикаху в сильнейшее замешательство, оказались цепочки знаков, выстроившиеся в одну строку, которая медленно ползла по стенам. Черные символы, высотой дюйма в четыре, двигались чуть выше уровня глаз. Дойдя до пятен лишайника, они пропадали, но, миновав их, вновь появлялись на голом камне. Некоторые из них казались смутно знакомыми, напоминая греческое, кириллическое, арабское и китайское письмо.

Здешний неподвижный воздух продолжал угнетать Кикаху. Он решил отметить исходную точку, нацарапав на стене большой косой крест, а затем положил кислородную маску с баллоном в рюкзак. Ну и куда ему теперь идти? Вверх по течению ручейка? Это направление казалось ничем не хуже других. Да и символы тоже ползли в ту сторону.

Пять часов Кикаха шагал ровным шагом по туннелю в тишине, которая начала уже звенеть в ушах. Единственным живым существом здесь был светящийся лишайник. Хотя, возможно, зеленоватые шишки тоже были живыми растениями. Через каждые полчаса Кикаха останавливался и царапал на стене X. Воздух оставался все таким же жарким и душным, и у Кикахи часто возникало искушение воспользоваться баллоном, но тот мог еще понадобиться в экстренной ситуации.

К этому времени Кикаха был уже совершенно уверен, что находится в мире Зазеля. Хотя тоанские легенды описывали его довольно кратко, детали описания туннеля совпадали. Значит, ему удалось свершить то, что оказалось не по плечу Рыжему Орку. Он еще покажет этому мерзавцу!

К началу шестого часа пути Кикаха оказался у развилки. Туннель разветвлялся вправо и влево. Кикаха без колебаний свернул налево. Левый означало для него счастливый – к черту все суеверия насчет левых путей! – и он голову давал на отсечение, что выбранный путь приведет его к самому центру этой планетарной пещеры. Кикаха утвердился в своем решении, когда наткнулся на первый из многих скелетов животных. Скелеты эти вытянулись по всему его пути, и Кикаха шел себе мимо или перешагивая через них. Некоторые животные, похоже, погибли, сцепившись в яростной схватке, настолько перемешаны были их кости.

Через несколько минут, перешагнув через очередной скелет, Кикаха вышел из туннеля в гигантскую пещеру, освещенную все теми же шишками, которые росли здесь гораздо гуще, чем в туннелях. Но их свет не позволял ему разглядеть пещеру целиком. Ровньлй каменный пол был усеян костями многих разных животных и птиц. А на ближайшей к нему стене, насколько хватал глаз, символы продолжали свой загадочный парад.

Судя по всему, что доводилось слышать Кикахе, весь этот мир представлял собой один колоссальньлй компьютер. Но Зазель сотворил также фауну и флору, отчасти для украшения своих громадных пещер, а отчасти для забавы. Но ни флоре с фауной, ни компьютеру не удалось сохранить в нем желание жить, и он покончил с собой.

Где же управляющий этого мира, единственное разумное существо, одинокий король, искусственное создание, которому Зазель предоставил присматривать за своей унылой вселенной?

Кикаха крикнул несколько раз, чтобы предупредить о своем появлении Дингстета, если тот окажется в пределах слышимости. Ответило ему только эхо. Пожав плечами, Кикаха зашагал к другому концу пещеры. Когда он оглянулся, то не смог разглядеть вход в пещеру – его уже поглотили сумерки. Еще через час Кикаха добрался до конца этой огромной полости в камне, и перед ним оказалась стена с шестью входамги в туннели. Он выбрал самый левый и, пройдя по ному примерно с полчаса, вышел в другую пещеру – и вновь увидел знакомую картину: кости, перемешанные с остатками растений. Но цепочки символов по-прежнему двигались по стенам, исчезая во тьме впереди. Компьютер был еще жив. Вернее, он еще работал.

Кикаха нигде не видел ни пультов управления, ни дисплеев – очевидно, компьютер управляется голосом. Но как ему нужно задавать вопросы? Странные символы тоже не поддавались прочтению. Вероятно, Зазель создал для управления машиной свой собственный язык. Если так, то выполнить задание невозможно. Хуже того, он застрял в этом ужасном месте с запасом еды всего на двенадцать дней, если питаться очень скудно.

«Если я найду Дингстета, – подумал Кикаха, – или он найдет меня, все будет замечательно. В том случае, если Дингстет согласится помочь».

Однако Дингстет никому уже помочь не мог, в том числе и себе самому. Кикаха обнаружил его останки в высеченном из камня кресле. Кости явно принадлежали Дингстету, больше некому. Скелет выглядел гуманоидным, у него было две ноги, но он никак не мог считаться подлинным образчиком гомо сапиенса. Среди костей виднелись подсоединенные к ним пластмассовые органы с проводками. И череп, упавший на колени сидящего скелета, определенно не был человеческим.

«Мне повезло, что я так быстро на него наткнулся, после того как попал сюда, – подумал Кикаха. – В конце концов, когда я отправлялся в этот мир, то рассчитывал найти Дингстета. Я мог бы долго блуждать по этому лабиринту, который, вероятно, тянется тысячи миль по всему этому каменному миру. Но я добрался до места, которое искал, – почти сразу».

Разумеется, назвать это везением можно было лишь отчасти. Ведь единственное существо, способное рассказать Кикахе, где находится информация о машине творения-разрушения, говорить уже не могло и никогда не сможет.

Кикаха не нашел никаких признаков насильственной смерти ни на черепе, ни на скелете. Возможно, Дингстету просто наскучило его бессмысленное и бесцельное существование, и он принял яд. Или же Зазель сконструировал своего слугу таким образом, чтобы тот умер, прожив определенный срок. В общем, чего б там ни погубило Дингстета, он оставил после себя мир, который постепенно останавливался, словно у него садилась батарея.

– Ну не знаю я, что делать! – выкрикнул вслух Кикаха.

А затем, взвыв от досады и ярости, схватил череп и швырнул его в темноту пещеры. Ситуация не стала лучше, зато злость немного поутихла. Крик его подхватило громкое эхо и отразило обратно к нему от дальних стен, точно этот умирающий мир непременно желал оставить за собой последнее слово.

Его угнетала мысль, что смерть Дингстета вовсе не означала, будто данные о машине творения-разрушения стали абсолютно недоступны. Если Рыжий Орк доберется сюда, он, возможно, сумеет извлечь их из компьютера. Он ведь ученый и достаточно умный, чтобы сообразить, как это сделать.

Кикаха треснул, правда, не слишком сильно, кулаком по спинке каменного кресла и выкрикнул:

– Я еще не проиграл!