Текст книги "Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь."

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 46 страниц)

10

Манату Ворцион давно уже знала о Рыжем Орке, о его войнах с родным отцом, Лосом, а после убийства отца и с другими Владыками.

– И о тебе я тоже слыхала, Кикаха. Многие Владыки боятся тебя. Они отождествляют тебя с тем самым леблаббием, который, согласно древнему пророчеству, уничтожит всех Владык. Пророчества – это, конечно, чушь, если они вдруг не начинают сбываться. Несмотря на свое могущество, Владыки суеверны.

Пока что Рыжий Орк не пытался вторгаться во вселенную Манату Ворцион. В ее распоряжении имелось слишком много древнего оружия, чтобы он осмелился напасть, даже вдохновленный расправой со всеми остальными Владыками.

– Так мне казалось до недавнего времени, – уточнила Владычица. – Но теперь у него появился рог Шамбаримена. Это может придать ему смелости для попытки вторжения в мой мир. К тому же шпионы доносят, что Рыжий Орк снова пытается проникнуть в мир Зазеля, хотя отказался от этой идеи несколько тысячелетий назад. С помощью Рога он, возможно, преуспеет. Говорят, ему известно, что там спрятана последняя из древних машин творения-разрушения. Рыжий Орк, как свидетельствуют мои шпионы, не раз заявлял, что уничтожит все вселенные, кроме одной, если только ему удастся заполучить в свои руки такую машину.

«А! – подумал Кикаха. – Так вот в чем дело! Рыжий Орк говорил мне только, что хочет завладеть в Пещерном мире «определенной информацией». Значит, информация эта касается машины творения-разрушения, что бы та собой ни представляла».

– Прости, что прерываю, Великая Матерь, – осмелился перебить ее Кикаха, – но, слыша такое, я просто не в силах промолчать. Твои данные не совсем точны. Машины там нет. Однако имеется информация о том, как ее построить. Рыжий Орк сам сказал мне об этом. Я имею в виду, он ведь мог с таким же успехом сказать мне, будто хочет найти данные, планы, схемы – не знаю чего еще. Но судя по сказанному тобой, уверен – самой машины там нет.

Владычица приподняла густые черные брови.

– Вот как? Он ведь Владыка всех лжецов – и мог сказать тебе и неправду.

– По его мнению, я не мог сбежать от него и обязательно вернусь обратно. Вот потому он и был достаточно откровенен. Он действительно завзятый лгун, хотя не мне упрекать его в этом, поскольку я и сам не раз прибегал к неправде. Однако в данном случае у него не было причины лгать.

Манату Ворцион помолчала с по л минуты.

– Наверное, лучше сначала мне выслушать тебя, – проговорила она наконец. – Расскажи мне, как ты, землянин, попал в Многоярусный мир? Я уже слышала твою историю, но слухи не всегда бывают правдивы. Расскажи мне свою историю от начала до нынешнего момента, но постарайся быть краток.

* * *

Когда Кикаха описал чешуйчатого человека, то великанша ахнула.

– Токина! – воскликнула она.

– В чем дело?

– Продолжай. Позже расскажу. Что случилось после того, как ты впервые увидел его?

Кикаха рассказал, как чешуйчатый человек, которого они с Ананой считали мертвым, зашевелился в то самое мгновение, когда они покидали гробницу.

Великанша вскочила и принялась быстро расхаживать взад-вперед. Даже богини порой теряют самообладание, подумал Кикаха.

– Токина! Токина! – бормотала великанша. – Не может этого быть!

– Это почему же?

Владычица стремительно повернулась лицом к Кикахе:

– Потому что он всего лишь персонаж легенды, рожденной первобытными страхами и воображением! В детстве родители и домашние рабы рассказывали мне сказки о них. Токина считались негуманоидными предшественниками тоанов. По другим преданиям, они создали первых тоанов и поработили их. Потом тоаны восстали и убили всех токина, кроме одного. Тот единственный уцелевший токина сбежал, если верить преданию, в какую-то неведомую вселенную и погрузил себя в своего рода анабиоз. Но легенда – кстати, мне, девочке, она казалась очень страшной – гласила, что однажды, когда настанет время, он восстанет ото сна, присоединится к злейшему врагу тоанов и поможет ему перебить их всех. И тем злейшим врагом будет леблаббий. Та легенда описывала, как токина убьет последнего тоана и станет Владыкой всех миров.

Но в другом предании говорилось, что он присоединится к леблаббиям и поможет им свергнуть Владык. Из этих легенд получались отличные страшные сказки для детишек. Но чтобы токина и в самом деле мог существовать... чтобы он... чтобы...

– Я не лгу, – сказал Кикаха. – И меня очень заинтересовало изображение чешуйчатого человека, которое я увидел на кубке во время пира.

– Если токина восстал ото сна и где-то там находится, то что он намерен предпринять?

– Сейчас нам известно лишь одно: токина не выдумка. И невозможно узнать, будет ли он настроен враждебно или дружелюбно.

Манату Ворцион наконец села, склонилась к нему и крепко сжала ему запястье. Кикаха скривился от боли. Ему определенно не хотелось бы связываться с ней, во всяком случае – в рукопашной схватке!

– Пока у нас не появятся более точные сведения о чешуйчатом человеке, он опасен. Скажи мне: ты рассказал о нем Рыжему Орку?

– Нет. Я никогда бы не стал рассказывать ему ничего такого, чем он мог воспользоваться.

Великанша ослабила хватку. Кикахе очень хотелось помассировать свое запястье, но он не собирался демонстрировать кому бы то ни было, даже богине, что ее хватка способна своей мощью причинить ему боль.

– Хорошо, – сказала она. – У нас есть это преимущество. Другое же состоит в том, что Рыжий Орк не знает, где ты находишься. Теперь, когда ты снова отправишься в Пещерный мир...

Дважды богинь перебивать не принято, но Кикаха все же решился:

– Снова отправлюсь в Пещерный мир?

– Конечно. Я думала, что это само собой разумеется. Ты ведь дал ему слово добраться туда, не так ли?

– Не важно, давал я его или нет. Рыжий Орк знал, что я вернусь к нему, поскольку, по его словам, Анана, возможно, жива и находится у него в плену. Я сильно сомневаюсь, что ей удалось пережить то внезапное наводнение. Но не могу отказаться даже от малейшей надежды на ее спасение.

– Ты еще не закончил свою историю.

Кикаха завершил рассказ на том моменте, когда он прыгнул в ловушку, поставленную великаншей перед вратами тоана.

– Ты необыкновенный человек, – сказала Владычица, – хотя и везло тебе тоже больше, чем кому-либо. Везение это может скоро иссякнуть. Впрочем, опять же...

Они поговорили и на иные темы. Кикаха потягивал напиток. К концу разговора он почувствовал особый прилив вдохновения и надежды, даром что нехваткой оптимизма никогда не страдал. Богиня встала и посмотрела на него сверху вниз, не скрывая нежности. А он ощущал к ней нечто большее, чем симпатию.

– Значит, договорились. Ты продолжишь поиски мира Зазеля. При этом у тебя будет преимущество, поскольку мне известны врата, о которых, по-моему, никто больше не подозревает. Сил у меня немало, но выполнение нашего плана потребует поистине колоссальных усилий. Я постараюсь держать тебя в зоне действия глиндглассы, хотя и не совсем уверена, что смогу этого добиться. Ты проведешь здесь еще несколько дней, отдыхая, упражняясь и обсуждая со мной подробности нашего плана. Ты выглядишь усталым. Иди и выспись как следует – встанешь, когда захочется.

– Порой я встаю, когда мне этого вовсе не хочется.

– Если я не ошибаюсь, ты намекаешь на нечто большее, чем подразумевают твои слова, – улыбнулась великанша.

– У меня обычно всегда так.

– Для леблаббия ты очень дерзок.

– А вот насчет того, что я леблаббий, есть как раз некоторые сомнения. Возможно, я наполовину тоан, но отнюдь не горю желанием выяснить, так ли это.

– Мы поговорим... как-нибудь в другой раз. А теперь можешь идти.

«Она действительно ставит меня на место, – подумал Кикаха. – А, ладно, это же не я болтал, а спиртное. Или нет?» Перед внутренним взором Кикахи проплыло светлое лицо Ананы. На какой-то миг он почувствовал себя так, словно вот-вот расплачется.

Манату Ворцион. потрепала его по плечу.

– Горе – это цена, которую платишь за полноту жизни. – Она помолчала и добавила: – Некоторым во время печали помогает снотворное. Но я знаю кое-какие средства, способные унять горе.

Больше великанша ничего не сказала. Кикаха поднялся к себе в комнату и приготовился ко сну. Но когда он лег, то уснуть ему удалось далеко не сразу.

Кикаха проснулся как от толчка и сунул руку под подушку за лучеметом. Шум? Тихий голос? Его ведь что-то разбудило. Тем временем лучемет, который он держал под подушкой, оказался у него в руке. И тут Кикаха увидел освещенную сумеречным светом высокую женскую фигуру. Манату Ворцион! В воздухе разливался слабый аромат. Видимо, он-то и разбудил Кикаху; нос его тоже караулил, не зная отдыха. Аромат был мускусный, но совсем не походил на духи из бутылочки. В нем чудились потоки воды, жаркие лихорадочные испарения, курящиеся над болотом, – образ странный, но вполне уместный. Такой запах исходил от возбужденной женской плоти, хотя и казался сильней, чем обычно.

Фигура медленно приблизилась к нему.

– Положи лучемет, Кикаха.

Он бросил оружие на пол и ждал. Сердце у него стучало, точно жеребец, бьющий копытами в дверь стойла. Женщина опустилась на колени, а затем улеглась на бок рядом с Кикахой. Жар ее тела обжигал, словно волна душного воздуха из распахнутой дверцы топки.

– Вот уже восемьдесят лет я не рожала детей, – прошептала она. – С тех самых пор я не встречала мужчины, чье дитя мне хотелось бы носить под сердцем, хотя я делила ложе со многими превосходными любовниками. Но ты, Кикаха, человек безмерной хитрости, человек, который никогда не теряется, герой многих приключений, ты подаришь мне ребенка, которого я буду любить и лелеять. И я знаю, что вызвала в тебе сильную страсть. Больше того – ты один из очень немногих мужчин, не испугавшихся меня.

Кикаха не был в этом уверен. Но он почти всю жизнь преодолевал страх, а потому задавит и этот, кстати, не такой уж большой.

Он подумал об Анане, хотя отток крови от мозга к другим, не связанным с мыслительными процессами, органам сделал ее образ несколько туманным. Если она умерла, значит, нет препятствия, преграждающего ему путь к другим женщинам. Но он не знал, умерла ли она, а они с Ананой поклялись в верности друг другу. И сдержат клятву, если только жизнь не разлучит их надолго или же обстоятельства не вынудят ее нарушить. Как поступать в таких случаях – каждому или каждой предоставлялось оправдываться перед самим собой.

Женщина нашла губами его губы, и правая грудь Матери Земли, сама по себе планета, легла ему на живот.

«Я в ее власти, – подумал Кикаха. – От нее зависит, поможет ли она мне в сражении с Рыжим Орком. На чашах весов судьбы целых вселенных. Если я скажу ей «нет», то, возможно, смещу равновесие в пользу Рыжего Орка. Нет, это чушь – хотя она тогда будет помогать мне далеко не с таким энтузиазмом. К тому же гостю не пристало обижать хозяйку. Воспитанные люди так себя не ведут. Но самое главное, я хочу этого ».

– Мне и правда очень жаль, Великая Матерь, – вздохнул он, – но мы с Ананой поклялись в верности друг другу. Как бы сильно я тебя ни желал – а сильнее я желал только Анану, – я этого не сделаю.

Женщина заметно напряглась, а затем встала.

– Я уважаю твой обет, Кикаха, – сказала она, глядя на него. – Хотя даже при таком тусклом свете ясно видно, что я отнюдь не безразлична тебе.

– Тело не всегда послушно велениям разума.

– Ты хорошо изучил тоанские поговорки, – рассмеялась она. – Я восхищаюсь тобой, Кикаха. Верность – редкая черта, особенно когда в роли искусительницы выступает сама Манату Ворцион.

– Это правда. Пожалуйста, оставь меня, пока воля моя не совсем ослабела.

* * *

Три дня спустя Кикаха с Манату Ворцион стояли перед серебряным экраном глиндглассы. Кикаха был полностью одет и хорошо вооружен. В рюкзаке у него лежали запасы еды, воды и лекарств. А в голове теснились советы Великой Матери.

Владычица склонилась к самой глиндглассе и прошептала кодовое слово. Поверхность зеркала тут же замерцала и чуть раздвинулась, а потом чуть сжалась. Кикаха вглядывался в нее, но ничего не видел.

Манату Ворцион повернулась, обняла Кикаху, прижала к своей груди и поцеловала в лоб.

– Я буду скучать по тебе, Кикаха, – тихо сказала она. – Да сопутствует тебе удача. Я постараюсь наблюдать за тобой, сколько смогу.

– Встреча с тобой была не только волнующей, – ответил Кикаха, – но и очень поучительной. К тому же ты оказала мне великую честь.

Она выпустила его из объятий. Кикаха шагнул к вратам. Манату Ворцион легонько коснулась его шеи и провела кончиком пальца вдоль позвоночника. Кикаху бросило в дрожь. Ощущение было такое, точно богиня благословила его.

– Если кому-то под силу остановить Рыжего Орка, так только тебе, – сказала она.

Она действительно так думает? Хотя... Это не имело значения. Он всей душой был с ней согласен. Однако даже всех его сил могло не хватить.

Кикаха шагнул сквозь колышущуюся завесу.

11

Несмотря на то что великанша обещала Кикахе отсутствие опасностей во время первого перехода, он приготовился к встрече с неожиданным. И потому стоял напружинившись, с лучеметом в руке, когда его внезапно окружила тьма. Следуя наставлениям Манату Ворцион, он сделал три шага вперед, и яркий солнечный свет ударил в глаза. Перед ним простиралась открытая равнина – все было так, как рассказывала Великая Матерь. Кикаха огляделся и сунул оружие в кобуру.

Небо казалось одним сплошным северным сиянием из смещающихся и колышущихся фиолетовых, зеленых, синих, желтых и серых полос. Равнину покрывала высокая желтая трава, кое-где взгляд отмечал небольшие рощи. Далеко впереди паслось большое стадо огромных черных животных. За спиной возвышался валун величиною с дом в форме пирамиды из какого-то гладкого, маслянистого зеленоватого камня.

У Кикахи было пятьдесят секунд на то, чтобы обогнуть валун и таким образом ввести в заблуждение любого врага, которому случится пройти через врата. Кикаха обежал пирамиду и увидел мерцание с обратной стороны. Но ему пришлось остановиться на несколько секунд: перед вратами стояли два длинномордых зверя размером с тигра, с хищными клыками. Они зарычали, но нападать не стали. Что ж, даже Великая Матерь не могла предусмотреть всего.

Снова выхватив лучемет, Кикаха с воплем бросился к ним. Один зверь отскочил назад; другой, припав к земле, изготовился к прыжку. Луч пронзил ему голову, и хищник свалился на бок. Кикаха перемахнул через труп, от которого разило подгорелым мясом, и прыгнул сквозь врата. В ушах раздался громкий рев. Очевидно, второй зверь погнался за ним. Кикаха живо вообразил, как врата исчезают, а животное с разбегу ударяется о внезапно отвердевшую поверхность валуна. Тем не менее зверь врезался ему в спину, и Кикаха не избежал столкновения со стеной.

Когда Кикаха очнулся, то, слепо пошарив вокруг себя, нащупал какую-то липкую жидкость. В ноздри ударил запах не то горностая, не то ласки, смешанный с запахом крови. Нащупав устройство у себя на запястье, Кикаха нажал кнопку. Вспыхнувший свет на мгновение ослепил его, а потом он увидел, что лежит в небольшой камере, высеченной в зеленоватом камне. Встав на ноги и перешагнув через тело преследовавшего его крупного хищника, Кикаха заметил, что через врата прошла лишь передняя половина туловища зверя.

Кикаха подошел к стене, сквозь которую недавно проник сюда. Остальные стены тоже мерцали знакомым сиянием. Великая Матерь предупредила его, что в них встроены ложные врата с приспособлениями, которые прыснут в любого, кто попробует войти в них, ядом. Выкрикнув кодовое слово, Кикаха прыгнул через безопасные врата, надеясь, что стычка с животными не задержала его слишком долго, и приземлился в металлический ящик площадью в шесть квадратных футов и шести дюймов глубиной. Ящик парил в воздухе на высоте тысячи футов над голой каменной пустыней.

Небо было синее, а свистевший в ушах ветер обдавал холодом. Внизу виднелись простиравшиеся до самого горизонта бесконечные ряды огромных каменных бюстов. Манату Ворцион говорила Кикахе, что он попадет в мир Аратмима Задаваки. Этот Владыка, давным-давно убитый Рыжим Орком, создал планету, четверть которой покрывали миллиарды его бюстов, сделанных из камня или цельных самоцветов.

Снаружи на дне ящика, возле одного из бортов, виднелась чуть выступающая металлическая пластинка. Кикаха распластался на животе, высунул руку за край ящика, нащупал пластинку и нажал на нее. В следующее мгновение, как и предупреждала Великая Матерь, его поглотил кромешный мрак, заполненный очень густой жидкостью. Жидкость давила со всех сторон, заливала ноздри и уши. Кикаху не снабдили кислородной маской, поскольку в этих вратах-ловушке он должен был пробыть совсем недолго. Но если бы сюда попал враг Манату Ворцион, то здесь бы он и распрощался с жизнью. Кикаха протянул вперед правую руку и начал водить ею вверх-вниз по стене, пока не нащупал округлый выступ. Надавив на него ладонью, он освободился из самой странной ловушки, в какую ему когда-либо доводилось попадать. Ловушка была встроена в массивную скалу на планете Вута, представлявшую собой гибрид живой и неживой материи, аналогичный вирусу. Жидкость медленно вытекала сквозь трещины в камне и капала на землю возле этого гигантского валуна. Из этой лавы рождались – если такое слово уместно для описания столь причудливого процесса – маленькие шарики, плоские снизу.

Туземцы, жившие здесь, поклонялись этой «матери», подбирали ее «детенышей» и устанавливали их в центре своих деревень. Каменные шарики вырастали со временем в камни величиной с «маму». Кроме того, на планете процветала торговля «детенышами». Деревни, имевшие монопольный доступ к источнику, продавали каменных божков другим селениям. Немало войн отгремело на этой планете за право сохранить за собой или, наоборот, захватить источник самого ценного местного товара.

Покрытый с головы до ног тяжелой серой жидкостью, Кикаха стоял не двигаясь, пока та не стекла с тела, разлившись лужей вокруг него, а потом прыгнул на сухое место и зашагал на восток. За долгие тысячелетия Манату Ворцион, исходя из собственный наблюдений и всевозможных слухов и донесений шпионов, составила себе приблизительное представление о том, где на этой планете расположены врата, ведущие в мир Зазеля. Выяснить их точное местонахождение предстояло самому Кикахе, но он знал, в каком направлении надо идти от ее врат.

Добраться до врат было нелегко. Кикаха находился в Нежеланном мире, на планете, столь изобилующей хищниками, птицами, растениями и другими формами жизни, что оставалось только удивляться, как они до сих пор не уничтожили друг друга. Спустя несколько дней, которые он провел обороняясь от местной флоры и фауны, Кикаха проникся некоторым уважением к способностям Рыжего Орка выживать в самых экстремальных условиях. Так, четыре дня ему пришлось скрываться от существа ростом в пять футов и шириной с городской квартал, медленно текшего по земле и испускавшего смертоносные газы.

Наконец Кикаха поднялся на высокий горный хребет. Внизу виднелась равнина, по которой медленно несла свои воды река, а близ реки – остатки гигантского квадратного гнезда, принадлежавшего неведомым существам. Манату Ворцион не знала, кто они такие. Гнездо было построено из похожего на бетон материала, который существа вырабатывали у себя в желудке, а потом выплевывали, чтобы тот засох.

Именно тут-то Лос и установил врата – единственный всем известный вход в мир Зазеля. Когда Рыжий Орк попал сюда, он расправился со всеми обитателями бетонного гнезда. Не сумев найти врата, он разрушил эту постройку. По его мнению, эти существа выломали врата из ее фундамента и где-то закопали их, так что Рыжий Орк обшарил все окрестности в районе сотни квадратных миль. У него были с собой крайне чувствительные детекторы, способные определить размеры и форму любой металлической массы на глубине сотни футов под землей. Но ни первые, ни последующие поиски врат не дали никаких результатов.

– По правде говоря, – сказала Кикахе Великая Матерь, – мы не можем быть уверены в том, что врата убрали и спрятали именно обитатели бетонного гнезда. Возможно, это сделал кто-то из Владык, хотя такое кажется маловероятным.

Кикаха не стал говорить, что подобная мысль пришла в голову и ему, так как великанша могла, как уже бывало прежде, разозлиться и недвусмысленно поставить его на место. Порой Великая Праматерь становилась просто Большой Бабой.

Пройдя через равнину и спугнув по пути стадо бизоноподобных животных, Кикаха приблизился к развалинам гнезда. Лучемет Рыжего Орка должен был оставить здесь кучу обломков, но на земле они не валялись. По-видимому, тоан дезинтегрировал обломки и выжег в земле громадную дыру. Сейчас эта яма была до краев заполнена водой.

Кикаха снял рюкзак и положил на землю. Раскрыв его, он вытащил прибор, похожий на длинную сигару, только раза в два больше самой большой сигары, какую ему доводилось когда-либо видеть. К середине верхней части прибора был подсоединен монокулярный цилиндр. Кикаха направил его туда, где когда-то стояло бетонное строение. Глазам его предстали перекрестья и голубое небо. Кикаха медленно водил трубкой взад-вперед, приподнимая ее все выше, – и вдруг увидел короткую яркую вспышку, вроде молнии.

– Будь я проклят! – пробормотал он. – Вон они!

Манату Ворцион объяснила ему, что прибор служит для обнаружения врат или трещин в стене между вселенными. Кикаха и не подозревал о существовании такого инструмента, пока Великая Матерь не вручила ему цилиндр. Прибор этот пережил много тысячелетий и был, насколько знала Манату Ворцион, единственным.

– Говорят, его тоже смастерил Шамбаримен, – добавила она.

– Ты должна быть чертовски уверена во мне, – заметил Кикаха. – А что, если я потеряю детектор или у меня его отнимут?

– Я берегла его на самый крайний случай, – пожала плечами Манату Ворцион. – Сейчас он как раз и наступил.

Значит, врата расположены здесь – вернее, поскольку металлический шестиугольник отсутствует, там находится созданный вратами проход в стене между вселенными. Рыжий Орк не узнал, где он, поскольку такого детектора у тоана не было.

Кикаха отложил детектор в сторону. Чтобы добраться до щели между мирами, ему придется соорудить ряд помостов и лестниц. Ну что ж, леса вокруг достаточно, да и нужные инструменты у него есть.

– Можно приступать к работе, – пробормотал Ки – Вот спасибо! – раздался громкий голос у него за спиной.

Кикаха резко повернулся, а рука его в тот же миг метнулась к кобуре. В сорока футах от него стоял Рыжий Орк. Он улыбался, целясь из лучемета в Кикаху. Рядом с тоаном находился похожий на блестящую иглу белый аэробот с откинутым кверху фонарем кабины.

– Не вздумай! – предупредил Владыка.

Кикаха убрал руку от кобуры и, повинуясь жесту Рыжего Орка, поднял обе руки над головой. Сердце у него билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Как...? – начал было Кикаха и тотчас прикусил язык. Тоан наверняка и без всяких вопросов объяснит, какой он умный.

– А теперь медленно опусти руку, вытащи двумя пальцами лучемет и отбрось подальше, – скомандовал Рыжий Орк. – Потом кинешь мне искатель.

Кикаха подчинился, высматривая в то же время подручных тоана. Ближайшим укрытием для них могла послужить роща в сотне ярдов от него.

– Я знал, что Манату Ворцион утащила тебя к себе, – заявил Владыка. – Ее ловушку я засек уже давно и специально послал тебя через те врата, чтобы она перенесла тебя в свою вселенную. Я знал, что тебя, вероятно, снабдят каким-нибудь устройством для поиска.

У Кикахи вертелось на языке множество вопросов. В частности, ему хотелось спросить, откуда Рыжему Орку было известно, что именно Манату Ворцион перебросит Кикаху в свой мир. Но он не спросил ни о чем. Сейчас важно было лишь одно: что он оказался в самом скверном положении, в какое когда-либо попадал.

– Я не собираюсь убивать тебя сию же минуту, – сообщил Рыжий Орк. – Погоди, пока я не воспользуюсь искателем.

Не отрывая глаз от Кикахи, тоан нагнулся, поднял детектор и тут же выстрелил в Кикаху из лучемета. Должно быть, он установил оружие на слабую мощность, но луч ударил Кикаху в грудь и сшиб его с ног. В глазах потемнело, дыхание со свистом вырывалось из груди. Кикаха не мог встать, хотя и очень старался. Когда ему наконец удалось набрать в легкие достаточно воздуха и приподняться на локте, он увидел, что Рыжий Орк смотрит в монокуляр. Через секунду тоан отнял прибор от другого глаза и с довольной усмешкой победителя повернулся к Кикахе.

Неожиданно Кикаху ослепила яркая вспышка и оглушил страшный грохот. Затем дым, окружавший Рыжего Орка, развеяло ветром. Владыка лежал на земле, левую кисть и изрядную часть предплечья ему оторвало напрочь, голова и туловище превратились в кровавое месиво.

Кикаха навзничь повалился на траву. Некоторое время он лежал, уставясь в ясное синее небо. До него просто не доходило, что же произошло. И лишь тогда, когда сердцебиение пришло почти в норму, а боль в груди утихла, он наконец оказался в состоянии мыслить здраво.

Боль сменилась гневом – Манату Ворцион предала его. Использовала его как пешку, не волнуясь о том, что его могут изувечить или убить. Ее «детектор» был фальшивкой, спроектированной в качестве приманки для Рыжего Орка. Свет, якобы означавший щель в стене, автоматически вспыхивал в приборе через несколько минут после настройки. И каким-то образом – каким именно, он не знал – как только тоан оказался в зоне досягаемости, прибор сработал как бомба и взорвался. А то, что при этом мог погибнуть и Кикаха, ее не остановило.

Великая Матерь оказалась великой сукой.

– Могла бы по крайней мере предупредить меня, – пробормотал себе под нос Кикаха.

Не сделала она этого, очевидно, потому, что Кикаха, по ее мнению, вел бы себя иначе, знай он истинное предназначение искателя. Если бы Манату Ворцион оказалась здесь, то наверняка объяснила бы, что Рыжий Орк представляет собой такую угрозу, что в борьбе с ним все средства хороши.

«Но не для меня, – подумал Кикаха. – Теперь мне придется убить Манату Ворцион. Специально охотиться на нее я, конечно, не стану, но, если где когда столкнусь с ней на узенькой дорожке, то сдам ей те же девять взяток на мизере, какие она скинула покойнику».

И вдруг его словно обожгло: в череду сменявших друг друга видений, в которых он мстил Великой Матери, внезапно вторглась одна мысль – только Рыжий Орк точно знал, утонула Анана во время наводнения или нет. А теперь Рыжий Орк погиб.

Застонав, Кикаха перевернулся на бок, готовясь встать. И ахнул:

– Боже!

Удар следовал за ударом. Не далее чем в десяти футах от Кикахи стоял Рыжий Орк. Он держал в руке лучемет, нацеленный на противника, и улыбался. За спиной тоана блестел еще один аэробот – точная копия первого.

Кикаха посмотрел туда, где раньше лежал Рыжий Орк – вернее, где он лежал и поныне. Он был трупом. И все-таки здесь стоял живой человек. Голова у Кикахи пошла кругом. Но если мозг его был не в состоянии справиться со стремительным потоком событий, то телу удалось с трудом подняться на ноги. Чуть покачиваясь взад-вперед, Кикаха прохрипел:

– Ты живуч как кошка!

– Не совсем как кошка, но живуч, – подтвердил Рыжий Орк.

Кикаха без слов махнул рукой в сторону трупа.

– Клоны, плоть от плоти моей, гены от генов моих, – пояснил тоан. – Я вырастил их с пеленок и обучил их. Будучи в каком-то смысле мною, они, как и я, обладают врожденным стремлением к власти, и поэтому мне пришлось позаботиться о том, чтобы они не узурпировали мое место. Ни к одному из них я не рискнул бы повернуться спиной. Поскольку они ничуть не глупее меня, хотя и значительно менее опытны и образованны, им предназначалась роль живцов. Четырьмя мне уже пришлось пожертвовать, считая вместе с этим, но за первых трех я отомстил. – Помолчав, он добавил: – Конечно, возможно, ты сейчас разговариваешь с одним из них, а не с настоящим Рыжим Орком.

– Но как ты попал сюда? Откуда ты узнал, когда я сюда доберусь?

– Не у одной Манату Ворцион есть свои секреты. Расскажи мне, что здесь произошло. Как я понимаю, прибор вовсе не предназначался для распознавания щелей, он просто должен был оторвать мне голову. Так здесь не было ни врат, ни щели, верно?

– Верно.

– Я так и знал, – удовлетворенно кивнул Рыжий Орк. – Я пробовал трубить здесь в рог, и ничего не произошло. Знай я об этом, когда посылал тебя сюда, то велел бы не тратить понапрасну ни свое, ни мое время. – Тоан махнул лучеметом – Шагай к аэроботу.

Кикаха повиновался. Интересно, думал он, где сейчас находится рог Шамбаримена? Вероятно, в аэроботе Владыки. И тут опять случилось то же самое, что произошло, когда Рыжий Орк поймал его у края ущелья. Он почувствовал легкий укол в спину и очнулся – голый, но не связанный – в незнакомой комнате-кубе со сторонами по двадцать футов. Ни мебели, ни ковров, ни окон, ни дверей; в одном углу находилось отверстие, очевидно, для экскрементов, но, судя по виду и по запаху, им пока не пользовались. Прохладный воздух, сочившийся сквозь сопло на стене под самым потолком, приятно овевал нагое тело.

Грудь у Кикахи все еще болела. Опустив взгляд, он обнаружил на груди черно-лиловый синяк пятидюймовой ширины. Но голова была ясной, и он больше не испытывал эмоционального шока, только досаду и ярость.

Чтобы привести в порядок мысли, чувства и мышцы, он сделал настолько энергичную зарядку, насколько позволяла боль в груди. Потом принялся мерить свою темницу шагами, ожидая, когда Рыжий Орк сделает следующий ход. Прошло, должно быть, несколько часов, прежде чем Кикаха услышал, как у него за спиной кто-то кашлянул. Он вздрогнул и обернулся – перед ним стоял Рыжий Орк или один из его клонов с лучеметом в руке.

– Кругом! – скомандовал тоан.

Кикаха послушно выполнил приказ, и стена перед ним раскрылась, разделившись на верхнюю и нижнюю половинки. Верхняя скользнула в потолок, нижняя – в пол. По команде Владыки Кикаха зашагал вперед по очень широкому коридору с высоченным потолком, без окон и без дверей, потом свернул за угол и пошел дальше по точно такому же коридору, который заканчивался дверью в двенадцать футов высотой, рядом с ней стояли два вооруженных копьями воина. Квадратные стальные шлемы и выпуклые кирасы стражников украшали золотые арабески, а на коротких малиновых кильтах красовались вытканные изображения маленьких зеленых сфинксов. Стражники расступились, держа копья наперевес, готовые в любую минуту проткнуть ими Кикаху. Дверь ушла в стену.

Владыка и его пленник, сопровождаемые стражами, вошли в громадное помещение, заставленное лабораторным оборудованием, по большей части совершенно незнакомым Кикахе, и двинулись дальше по проходу между многочисленными столами. Когда путь им преградила стена, Рыжий Орк велел Кикахе остановиться. Тоан быстро произнес кодовое слово – но не слишком быстро, так что Кикаха запомнил его.