Текст книги "Последний тайник"

Автор книги: Фернандо Гамбоа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

51

– Это… это… – пробормотала Кассандра, которая, стоя посреди нефа, неотрывно смотрела на потолок. – Как это могло появиться… здесь?

– Видимо, когда строили церковь, кто-то решил украсить этим барельефом потолок, – ответил я, искоса наблюдая за Кассандрой.

– Ну, это и так понятно, – сказала Касси, не глядя на меня. – Непонятно, когда именно это было сделано и, главное, почему.

– А может, этот храм воздвигли сами тамплиеры?

Наконец Кассандра оторвала взгляд от барельефа и повернулась ко мне.

– Вряд ли. Эта церковь построена в типичном испанском колониальном стиле, – заявила она, указывая рукой на внутреннее оформление храма. – Думаю, в шестнадцатом или семнадцатом веке.

– Тогда получается, что ее возвели через двести или триста лет после прибытия сюда тамплиеров, а ведь к тому времени, насколько известно, ордена Храма уже не существовало.

– Вот это меня и смущает.

– А может, эту церковь построили потомки тамплиеров?

– Потомки? – Кассандра снисходительно улыбнулась. – Придется напомнить тебе, Улисс, что тамплиеры были монахами и давали обет безбрачия.

– Да, верно. Я об этом забыл.

Устав стоять с задранной головой, я начал ходить взад-вперед по церкви, погрузившись в размышления. Здесь было очень тихо, потому что толстые стены здания полностью изолировали его помещения от уличного шума, и царившую в церкви неестественную тишину нарушали лишь звуки моих шагов. Казалось, что этот храм пребывает в совсем другом временном и пространственном измерении и находится сейчас в том далеком прошлом, когда религиозные чувства людей были еще сильными и искренними.

Я ходил по нефу, заложив руки за спину и рассеянно разглядывая пол. И тут, когда я приблизился к алтарю, мне на глаза попалось нечто такое, что поразило меня даже больше, чем изображение двух всадников на одной лошади.

– Мне кажется, я знаю, что здесь произошло, – сказала Касси, все еще стоявшая на том же самом месте посреди нефа. – Тут наверняка находилась какая-то тамплиерская постройка, но она была по той или иной причине разрушена – может, землетрясением, а может, испанцами, пожелавшими уничтожить следы пребывания здесь других европейцев. Впоследствии, когда стали возводить эту церковь, было принято решение использовать каменные плиты, оставшиеся от разрушенного строения, среди которых оказалась и эта плита с вырезанным на ней изображением двух монахов-воинов на одной лошади. Наверное, она чем-то понравилась архитектору, и он, даже не подозревая об эзотерическом смысле изображенного на ней символа, решил поместить ее на потолке в качестве украшения.

Повернувшись ко мне, Кассандра спросила:

– А ты что по этому поводу думаешь?

Ее вопрос застал меня врасплох, ибо я почти не слушал, о чем говорила Касси, а рассматривал то, что могло придать новый импульс нашим поискам.

– Я думаю, что ты не поверишь своим глазам, если посмотришь вот сюда, – ответил я, не отрывая взгляда от пола и чувствуя, как от волнения у меня участилось дыхание. Там, возле моих ног, находилась истертая каменная плита, на которой можно было разглядеть уже знакомый мне силуэт бога Кетцалькоатля и высеченную над ним большими латинскими буквами надпись: MILITES TEMPLI.

Подойдя к плите, Касси присела на корточки и осторожно провела пальцами по силуэту Кетцалькоатля и латинским буквам.

– Тут все очень сильно истерлось, – сказала она дрожащим от волнения голосом, – но, судя по очертаниям, это изображение высекали не металлическими, а каменными орудиями.

– Каменными?

– Да, причем в той же самой манере, которую использовали древние майя для высечения изображений на стенах своих храмов.

– Ты хочешь сказать, что вот это высекли на камне майя? В том числе и латинские буквы?

– Я хочу сказать, что для создания этого изображения применялись орудия майя. А кто его создал – майя, европейцы или китайцы, – я не знаю. Впрочем, если мне не изменяет память, традиционные методы, которые использовали майя для высечения рисунков на камне, канули в Лету сразу же после того, как прибывшие в Америку испанцы научили их применять железное зубило и молоток.

– Значит, данная надпись была сделана не позднее, чем сюда прибыли испанцы.

– Да, конечно.

– Она даже могла быть сделана в то время, когда здесь находились тамплиеры.

– Вполне возможно.

Я на некоторое время замолчал, собираясь с мыслями, а затем у меня как 6ы сам по себе вырвался вопрос:

– Думаешь, и эту плиту тоже разместили здесь лишь «в качестве украшения»?

Кассандра ничего не ответила, словно не услышала мой вопрос, но когда я уже открыл рот, чтобы его повторить, она вдруг с самым серьезным видом сказала:

– Я готова поспорить, что эта плита была частью пола в храме, который возвели на этом месте еще до прибытия сюда испанцев.

Я почувствовал легкий зуд в груди – верный признак того, что меня начинает охватывать сильное волнение.

– Храма христиан или храма майя?

– Не знаю, – задумчиво ответила Кассандра, продолжая разглядывать плиту. – Может, и тех и других. Тамплиеры, насколько я поняла из всех тех сведений, которые мне сообщил в последние несколько недель профессор Кастильо, были очень гибкими в вопросах мировоззрения и легко приспосабливались к другим культурам – по крайней мере, внешне. Поэтому храмы, воздвигнутые тамплиерами, скажем, в Кастилии, с архитектурной точки зрения, были очень мало похожи на храмы, построенные ими в Шотландии или в Палестине, а потому они, как мне кажется, вполне могли приспособиться и к культуре майя и использовать при строительстве христианских храмов изображения персонажей мифологии майя.

С этими словами Кассандра подняла голову и с возросшим любопытством окинула взглядом внутреннее убранство церкви, как будто бы этот храм из самой обыкновенной церквушки вдруг превратился в Сикстинскую часовню.

– Давай поищем еще! – воскликнула Касси, загораясь исследовательским энтузиазмом. – Если этот пол когда-то был полом тамплиерского храма, здесь в любом случае должны остаться еще какие-нибудь изображения или следы, подтверждающие это. – Кассандра показала рукой на все внутреннее пространство храма. – Их нужно найти!

– Хорошо, – согласился я, – но было 6ы неплохо, если бы ты сначала объяснила мне, что конкретно мы будем искать.

– Как это что? Какие-нибудь изображения, которые не вписывались бы в окружающий интерьер или напоминали бы символы, относящиеся к тамплиерам. Например, два всадника, едущие на одной лошади, – об этом символе ты уже знаешь, – или восьмиконечные кресты, или распустившиеся розы, или голова старика, которую называли то ли Бафомет, то ли Буфомет и которая символизировала мудрость. Чем больше мы найдем в этой церкви следов присутствия тамплиеров, тем легче нам будет доказать, что они плавали в Америку задолго до Колумба.

– Ну, тогда давай не будем терять времени, потому что, когда вернется священник, ему вряд ли понравится, что мы рыскаем по его церкви без спросу.

Кассандра стала изучать алтарь и все, что находилось вокруг него, а я отправился осматривать дальние уголки нефа. Поскольку там было довольно темно, мне пришлось «позаимствовать» одну из свечей, стоявших перед вырезанным из темного дерева изображением Пресвятой Девы, очень сильно напомнившим мне «Черную мадонну», которую я видел в монастыре Монсеррат.

По истечении четверти часа напряженных поисков я присел на скамейку в первом ряду, на которой уже сидела, поставив локти на колени и подперев подбородок руками, Касси.

– Не понимаю… – пробормотала она. – Должны же здесь остаться какие-нибудь следы пребывания тамплиеров. В любой католической церкви полно христианских символов, памятных надписей и даже могил епископов и приходских священников, похороненных под ее полом. А здесь, кроме этих двух плит, – легким движением головы Касси показала сначала на потолок, а затем на пол, – нет абсолютно ничего. Очень странно.

– Ну, у нас, по крайней мере, есть эти плиты. Они сами по себе уже достаточно убедительные доказательства.

Кассандра, не меняя положения тела, покосилась на меня,

– Сразу видно, что ты не знаешь, как функционирует механизм оценки археологических открытий. Если способ, которым сделано открытие, отличается от традиционного, если археолог не пользуется непререкаемым авторитетом, если сделанные им выводы противоречат общепринятым гипотезам и если автор выдвигает какую-то новую гипотезу – неправдоподобную и сомнительную, – то вряд ли кто-нибудь отнесется к такому открытию всерьез.

– Но ведь у нас полно других доказательств: колокол, завещание, пергамент, золотое распятие, сенот…

– Это все неубедительно, – возразила Касси. – Скорее всего, нам скажут, что эти предметы – подделки и что наши доводы носят тенденциозный характер. А от сенота осталась лишь груда камней. У нас нет никаких серьезных доказательств, Улисс. Никаких.

Несмотря на пессимизм Кассандры, мне очень не хотелось верить, что затеянные мною поиски следов тамплиеров и их чертовых сокровищ закончатся здесь, на скамейке в маленькой церкви захолустного гватемальского городка, и что если мы расскажем о сделанном нами грандиозном открытии, то нас обвинят в шарлатанстве. А еще мне очень не хотелось верить, что мой старший товарищ Кастильо, которому это открытие стоило жизни, навсегда останется никому не известным профессором. «Не может быть, – мысленно повторял я сам себе, – не может быть, чтобы наши усилия абсолютно ни к чему не привели».

Поднявшись со скамейки, я стал мерить шагами неф, пытаясь найти выход из создавшегося положения. В моей голове роились сумасбродные идеи о том, что можно было бы организовать раскопки в главной пирамиде Яшчилана или же попытаться проникнуть в находящийся под ней сенот, используя тот самый подземный туннель, по которому мы с Касси выбрались из пещеры. Однако оба этих варианта потребовали бы огромных денежных затрат, а потому реализовать их нам вряд ли бы удалось.

Когда я в очередной раз прошелся между двумя рядами скамеек и, оказавшись перед алтарем, повернул назад, мой взгляд вдруг остановился на каменной плите с изображением Кетцалькоатля и надписью на латинском языке.

– Касси, ты вроде бы говорила, что под полом церквей иногда хоронят умерших священнослужителей?

Кассандра бросила на меня равнодушный взгляд.

– Да, говорила. А почему ты об этом спрашиваешь?

– А не может ли эта плита быть надгробной плитой тамплиерского захоронения? – спросил я, глядя на пол.

Касси без особого интереса посмотрела на плиту.

– Вряд ли, – ответила она. – Если бы это была надгробная плита, на ней обязательно высекли бы имя усопшего и дату его смерти. А я что-то не вижу на ней ни имени, ни даты.

– Но ведь тамплиеры были не просто монахами, а монахами-воинами, и у них имелись свои собственные традиции. Возможно, их захоронения выглядели как-то по-особенному.

Кассандра, пожав плечами, ответила:

– Возможно. Я, как тебе известно, не являюсь специалистом в данной области.

Задумавшись, я присел на одну из ступенек, ведущих к алтарю.

– Мне кажется, что мы с тобой что-то упустили.

– Но ведь мы, дружище, осмотрели тут буквально каждый уголок, – устало произнесла Кассандра, подходя ко мне и садясь рядом со мной на ступеньку. – Если только разгадка не кроется внутри распятия или где-нибудь под алтарем…

Касси, запнувшись, изумленно посмотрела на меня.

А я – на нее.

Затем мы оба медленно повернулись к алтарю, который был накрыт расшитой узорами белой шелковой материей. Вот под это покрывало мы еще не заглядывали.

***

– Ты понимаешь, что здесь написано? – без особой надежды спросил я, когда, приподняв материю с тыльной стороны алтаря, увидел там иероглифы майя.

– Без компьютерной программы мне трудно расшифровать эти иероглифы, но, исходя из того, что я узнала о письменности майя за последние полмесяца, здесь фигурирует некая дата.

– Дата?

– Да. Здесь упоминается последний день последнего месяца последнего катуна последнего бактуна и говорится, что в этот день будет открыта истина, и…

– И?..

Касси поднесла свечу, которую держала в руках, поближе к алтарю и сощурилась.

– Я не уверена, но тут, по-моему, говорится о конце света или о чем-то в этом роде.

– А можно полюбопытствовать, когда это произойдет?

Кассандра насмешливо посмотрела на меня:

– Боишься?

– Конца света? Нет, пускай наступает. При условии, что не закроют пивные бары.

– Да, это было бы бесчеловечно, – подмигнув мне, сказала Кассандра. – Но тебе пока еще рано беспокоиться, потому что в переводе на наш календарь эта дата соответствует двадцать третьему декабря 2012 года.

– Ты в этом уверена?

– Вполне. Календарь майя внешне выглядит как ряд дисков, которые, подобно шестеренкам в часах, касаются краями один другого, причем последующий диск всегда больше предыдущего. Максимальный цикл вращения этих дисков охватывает период длительностью более пяти тысяч лет, который называется «длинным счетом» и начинается одиннадцатого августа 3114 года до нашей эры. Календарь устроен так, что в нем нет даже и двух дней с одним и тем же названием. Тут, на алтаре, четко написано: последний день последнего месяца последнего катуна последнего бактуна последнего цикла. Иначе говоря, это самый последний день длинного счета календаря майя, который, как я уже сказала, соответствует двадцать третьему декабря 2012 года.

Убрав с алтаря подсвечники, Библию и позолоченный потир, мы полностью стащили покрывало и увидели, что он представляет собой каменную глыбу в форме параллелепипеда, на боковых поверхностях которого были высечены иероглифы майя. Сверху на алтаре лежала отшлифованная белая мраморная плита, делавшая его похожим на большой кухонный стол.

– Он напоминает мне стол в кухне моей бабушки, – тихонько произнес я.

– А мне – алтарь майя, на котором они делали свои жертвоприношения. Тут даже есть узенький желобок, по которому стекала кровь жертвы.

– Не может быть! – воскликнул я, пытаясь разглядеть на поверхности плиты упомянутый Кассандрой желобок.

– Это была шутка, дурачок.

– А ты, я смотрю, археолог с хорошим чувством юмора. Тебя ждет большое будущее.

– Ну, это я и без тебя знаю, – с нарочито заносчивым видом ответила Касси. – Мне об этом говорил еще мой папочка.

– Прекрасно. Ты заметила среди этих иероглифов еще что-нибудь интересное?

– Нет. На всех четырех боковых поверхностях написано примерно одно и то же.

– И что мы теперь будем делать?

– Понятия не имею. Наверное, придется подождать до 2012 года и затем посмотреть, что произойдет.

– Ну что ж, можно поступить и так… Вот только наш самолет улетает гораздо раньше.

– А еще мы могли бы спросить у Иисуса Христа, – продолжила Касси, садясь на алтарь и показывая большим пальцем на видневшееся позади нее распятие. – Может, хоть он что-нибудь знает.

– Ага… А мне кажется, что тут есть еще один уголок, в который мы не заглядывали.

– И где он? – спросила Кассандра, демонстративно оглядываясь по сторонам.

Вместо ответа я пристально посмотрел на мраморную плиту, на которой она сидела.

– Нет! – воскликнула Касси. – Этого делать нельзя! – Я не верю, что ты способен на такое…

– У тебя есть предложения получше?

– Ты всегда произносишь эти слова, когда замышляешь сделать что-нибудь ужасное. Например, осквернить алтарь.

– Ничего мы не оскверняем. Правильнее будет сказать, что мы… мы просто занимаемся обычной археологической работой.

Касси изумленно подняла брови.

– Обычной археологической работой? Ты что, шутишь? Это умышленное повреждение чужого имущества, да к тому же еще и святотатство!

– Ничего я не собираюсь повреждать, – возразил я, напуская на себя невинный вид.

– Не собираешься? Зачем тогда ты взял этот здоровенный подсвечник?

– Хочу проявить инженерную смекалку.

– Не вешай мне лапшу на уши, приятель! Ты собираешься с его помощью поднять мраморную плиту!

– Может, и собираюсь. Но у меня ничего не получится, если ты мне не поможешь.

Кассандра посмотрела по сторонам, словно ища кого-то, с кем можно было бы поделиться охватившим ее негодованием.

– Ты с ума сошел! Из-за твоей дурости мы угодим в тюрьму!

– Я не могу тебя заставить, – сказал я, подходя поближе к Кассандре. – Но вполне вероятно, что там, внутри, находится то, что мы так долго искали. Если мы с тобой сейчас обнаружим неопровержимое доказательство, свидетельствующее, что здесь когда-то находились тамплиеры, смерть профессора Кастильо уже не будет бессмысленной.

– Это удар ниже пояса.

– Знаю. Так я могу на тебя рассчитывать?

Уперев руки в бока, Кассандра покачала головой.

– Я все еще считаю, что ты поступаешь очень скверно… Однако в глубине души я осознаю, – интонации в голосе Касси вдруг резко изменились, – что если я не загляну туда сейчас, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Вот так-то лучше! – удовлетворенно воскликнул я, вставляя край основания подсвечника в щель между каменным корпусом алтаря и лежащей на нем мраморной плиты. – Давай-ка побыстрее поднимем эту плиту, пока нас еще не застукали!

Стараясь действовать как можно более осторожно, мы стали давить сверху вниз на подсвечник, используя его как рычаг, пока наконец не услышали тихий скрип – плита, казалось, сетовала на то, что ее сдвигают с привычного места.

– Она приподнимается.

Да, она приподнималась. Как ни странно, эта прямоугольная массивная плита – полметра в ширину и два метра в длину – слегка сдвинулась, и мы с Касси стали давить на подсвечник с удвоенной энергией.

– Давай, давай, девочка моя, – бормотал я сквозь зубы. – Дави, мы ее уже почти подняли.

И когда Касси уже практически повисла на конце подсвечника, который, к счастью, оказался необычайно прочным, а я стал давить на него так, что едва не надорвался, плита приподнялась настолько, что мы сумели вставить в образовавшуюся щель «клин». В роли клина пришлось использовать Библию, потому что никакого другого подходящего предмета у нас под рукой не оказалось. Дальше все пошло намного легче. Синхронно прилагая свои усилия, мы с Касси сдвинули плиту вбок и, ничуть ее не повредив, поставили одним краем на пол.

То, что мы увидели внутри алтаря, удивило нас – по крайней мере меня – намного больше, чем высеченные на его боковых поверхностях иероглифы майя.

Нашему взору предстала каменная плита с прикрепленными к ней каменными дисками, покрытыми какими-то странными символами, касающимися краями один другого. На краю средней части этой плиты, чуть ниже одного из дисков, виднелась круглая каменная пластина, на которой был высечен тамплиерский крест.

– Это что еще за чертовщина?

– Календарь майя! – взволнованно воскликнула Кассандра.

– Вот эта штуковина и есть календарь майя?

– Да. Несколько веков назад это был самый совершенный из всех когда-либо придуманных до того времени календарей.

– По правде говоря, я бы отдал предпочтение календарю Пирелли.

– Не говори глупостей. Это был удивительно точный календарь, прямо-таки настоящее математическое и астрономическое чудо. С его помощью можно было с большой точностью устанавливать даты на миллионы лет назад и вперед.

– Ага... Но чем, по-твоему, он может быть полезен нам?

– На этом календаре имеется изображение тамплиерского креста, а это отнюдь не характерно для календарей майя.

– Это я уже заметил. Но, как ты и сама прекрасно понимаешь, нам трудно будет доказать, что тамплиерский крест на этой пластине высекли не мы сами.

– Да, конечно, если только…

Кассандра протянула руку и, взявшись пальцами за самый маленький из дисков, сделала вращательное движение кистью. Диск немного повернулся.

– Он движется! – возбужденно воскликнула Касси.

Я застыл от изумления.

– Ты видел, Улисс?

– Глазам своим не верю…

– Действующий календарь! Таких еще никто не находил! – Кассандра была вне себя от восторга. – Это само по себе уже колоссальное открытие!

– Ты так считаешь?

– Ну разумеется. Это уникальный предмет.

– Тогда зачем его спрятали под плитой весом в сто килограммов?

– И в самом деле… – Касси удивленно подняла брови. – Возможно, священник даже не знает, что это за штуковина, а потому и не обращает на нее внимания…

– …или он просто прячет ее.

– Прячет? Но зачем? – Пристально посмотрев на меня, Касси тихо добавила: – Ты случайно не впадаешь в паранойю?

– Может, и впадаю, но… ты не могла бы кое-что для меня сделать? – Я на несколько секунд замолчал, чтобы собраться с мыслями. – Как ты думаешь, у тебя получится установить на этом календаре дату конца света – двадцать третье декабря 2012 года?

После десяти минут напряженных размышлений Кассандра наконец-таки протянула руку к календарю – но на этот раз уже к самому большому диску – и, взявшись за этот диск и прилагая заметное физическое усилие, поворачивала его до тех пор, пока он не встал в нужное ей положение. Затем она проделала то же самое со всеми остальными дисками.

– И что теперь? – спросила Кассандра, отступая на шаг назад.

– Понятия не имею. Может, произнесем заклинание «Сезам, откройся»?

– Не хотелось бы устраивать конец света раньше установленного срока, – сказала полушутя, полусерьезно Касси.

– Мне кажется… – прошептал я по истечении небольшой паузы, наполненной гробовой тишиной, – мне кажется, что нужно попробовать.

– Лучше не надо. – Кассандра взяла меня за руку. – Оставь подобные занятия для Индианы Джонса. У него, может, и получилось бы.

– Да, ты права. Мне даже начинает казаться, что мы сейчас участвуем в съемках какого-то фантастического фильма где-нибудь в пещерах Исландии.

– Не переживай, милый. Открытие, которое мы сделали, уже само по себе стоило всех наших страданий и усилий.

– Похоже на то, что мне придется тащить на себе этот крест всю оставшуюся жизнь.

Едва я произнес слово «крест», как в мое сознание прокралось одно нелепое подозрение.

Я наклонился и изо всех сил надавил на каменную пластину, на которой был высечен тамплиерский крест. Честно говоря, мне хотелось вложить в свое усилие весь груз накопившихся у меня за последние несколько дней негативных чувств.

В тот же миг где-то за нашими спинами раздался звук трения камня о камень. Оглянувшись, мы увидели, что напольная плита с надписью «MILITES TEMPLI» исчезла. Вместо нее в полу зияло темное прямоугольное отверстие.

– О Господи… – ошеломленно пробормотала Кассандра.

– Подожди-ка секундочку, – сказал я, оправившись от охватившего меня волнения. – Я пойду возьму чем посветить.

Взяв пару свечей, горевших перед изображением Пресвятой Девы, я подошел с ними к краю открывшегося в полу отверстия и заглянул в него.

Ожидая увидеть там бренные останки какого-нибудь тамплиера, я оторопел, ибо увидел в этом отверстии нечто совсем иное.

– Черт побери! – изумленно воскликнула Касси, хватаясь руками за голову. – Ну и дела!

Она тоже была поражена.