Текст книги "Последний тайник"

Автор книги: Фернандо Гамбоа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

40

Мы стояли втроем в своей грязной одежде, обливаясь потом и чувствуя, как солнце печет нам спины. Чтобы не стереть в кровь ладони, мы натянули на них носки, а затем ухватились покрепче за веревку, которая должна была открыть нам путь к разгадке одной из величайших в истории человечества тайн. Вот только одежда у нас для такого торжественного случая была, конечно же, неподходящей.

– На счет три все вместе начинаем тянуть, – распорядился я. – Ни на секунду не ослабляем веревку, а затем по моей команде резко дергаем ее. Я буду задавать ритм. Договорились?

Кассандра и профессор кивнули, и я – скорее для того, чтобы успокоить нервы, а не собраться с силами, – сделал глубокий вдох. Я понимал, что первые сантиметры будут самыми трудными, но, если нам удастся с этим справиться, дальше все пойдет как по маслу.

– Тяните! – крикнул я, и мы все трое, вцепившись в веревку обеими руками, стали тянуть изо всех сил.

Я почувствовал, что мускулы под моей рубашкой так вздулись от перенапряжения, что, казалось, еще немного – и они лопнут.

– Давай, давай! – подбадривая своих друзей, кричал я и вскоре заметил, что плита сдвинулась с места. – У нас получается!

Край плиты стал миллиметр за миллиметром подниматься над уровнем пола, подчиняясь прилагаемому к плите через систему блоков усилию, которое концентрировалось на кончике используемой в качестве рычага кирки.

Когда постепенно увеличивающаяся щель стала настолько широкой, что появилась возможность засунуть в нее в качестве подпорки вторую кирку, профессор по моей команде быстренько это сделал. После еще нескольких усилий щель расширилась больше – уже настолько, что под край плиты можно было продеть веревку.

Профессор вставил в щель заранее подготовленные деревянные клинья, а я обвязал приподнятый край плиты веревкой. Потом мы все вместе, продолжая использовать сооруженную нами конструкцию, приподняли этот край примерно на сорок сантиметров над уровнем пола.

Подперев приподнятый край плиты поленьями, мы с почтительной осторожностью заглянули в зияющий черный проем, но из него повеяло настолько неприятным запахом плесени, что мы одновременно отпрянули.

– Ты, наверное, не поверишь, но я вся дрожу от страха, – мне на ухо Кассандра.

– Еще как поверю, – ответил я, – Я сам весь дрожу.

– Не знаю почему, но мне сейчас вспомнилось о судьбе, постигшей археологов из бригады Говарда Картера после того, как они проникли в гробницу Тутанхамона, – произнес вполголоса профессор, который, как и мы с Кассандрой, неотрывно смотрел в черный проем.

– А что с ними произошло? – поинтересовался я и тут же пожалел, что задал этот вопрос.

Кассандра, покосившись на меня, ответила:

– Они почти все умерли буквально через несколько недель. Считается, что это произошло из-за проклятия, которое было наложено на каждого, кто попытается проникнуть в гробницу фараона.

– Понятно… Вероятно, было бы глупо сейчас спрашивать, нет ли и здесь какого-нибудь проклятия…

– Так это, вообще-то, не гробница.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– А если я отвечу, что есть, ты туда не полезешь?

Свой ответ я обдумывал недолго:

– Конечно же, полезу.

– Ну, тогда и не думай ни о каких проклятиях.

Профессор стащил со своих ладоней носки и кашлянул.

– Сегодня был очень трудный день, – сказал он. – Пойдемте спать, а завтра утром спустимся внутрь пирамиды, пусть даже нас там ждут самые неожиданные неприятности.

– Как это завтра утром? – возмутился я. – Я собираюсь спуститься туда прямо сейчас.

– Сейчас? – удивился профессор. – Но ведь мы очень сильно устали, – напомнил он. – Кроме того, стемнело и вот-вот наступит ночь!

– Так я ведь не прошу, чтобы туда спустились вы. Я и сам это сделаю. А еще я хочу сказать вам, что там, внутри пирамиды, одинаково темно и ночью, и днем.

– Но ведь ты прекрасно понимаешь, что это глупо! Кассандра, скажи ему, может, он хоть тебя послушает.

– Я тоже спущусь с Улиссом! – решительно заявила Касси.

– Да вы оба с ума сошли! – воскликнул профессор. – Вы что, не можете подождать до завтра?

– Нет, проф, не можем. Если я не спущусь в пирамиду прямо сейчас, то ночью не смогу заснуть, а потому завтра утром буду еще более уставшим. Единственное, о чем я вас прошу, – это помочь мне связать все наши веревки и веревочки в одну очень длинную веревку. Я хочу использовать ее как нить Ариадны. Там, внутри пирамиды, ни черта не видно, и мне не хотелось бы заблудиться.

Когда «нить Ариадны» была готова, мы с Касси, не обращая внимания на ворчание профессора, пролезли в отверстие между плитой и полом и, спустившись на находившуюся примерно в полутора метрах ниже приподнятой плиты небольшую площадку (на ней едва хватало место для нас двоих), уселись на корточки.

– У вас там все в порядке? – спросил профессор, просовывая голову в проем.

– Пока что да, – ответил я. – Хотя воздух здесь – просто жуть.

– Неудивительно, – сказал профессор. – Там, я думаю, уже давненько не проветривали.

– Уж это точно. Но мы продолжим спускаться, проф.

– Будьте очень осторожными.

– Не переживайте за Улисса, профессор, – сказала Кассандра. – В случае чего я его подстрахую.

В окружавшем нас с Кассандрой полумраке мы едва могли видеть лица друг друга, но я, тем не менее, заметил в ее глазах тревогу, страх и… отчаянную решимость. Впрочем, вполне возможно, что в моих глазах в этот момент можно было увидеть то же самое.

– Боишься? – спросил я.

– Да, боюсь, но все равно буду идти.

Наклонившись ко мне и поцеловав меня в губы, Касси повернулась в сторону уходившего куда-то вниз темного прохода и зажгла свой фонарик.

– О Господи! – воскликнула Кассандра. – Тут такая длинная лестница…

– Да уж… – пробормотал я. – Даже конца ее не видно…

От той площадки, на которой мы с Кассандрой сидели на корточках, вглубь пирамиды уходила длиннющая лестница чуть меньше метра в ширину. Она была покрыта слизью, мхом и лишайником и вела вниз под таким крутым углом, что напоминала скорее шахту колодца, чем лестницу, по которой можно ходить.

– Нам нужно постараться быть предельно осторожными, – предупредил я Кассандру. – Я пойду впереди, постепенно разматывая веревку, а ты иди сразу вслед за мной и освещай фонариком путь. И все время держись за веревку. Договорились? Эти ступеньки, похоже, очень скользкие, и один неверный шаг может стать последним шагом в жизни.

– Слушай, приятель, хватить меня стращать. Лучше начинай спускаться.

Я с необычайной осторожностью сделал первый шаг. Ступеньки были полностью покрыты либо лишайником, либо мхом, и спускаться по ним было все равно что идти по льду, на котором валяется банановая кожура.

Мы постепенно все больше удалялись от профессора, светившего нам вслед своим фонариком. Сначала на лестнице было прохладно, а затем эта прохлада сменилась довольно чувствительным холодом. На нас же была все та же легкая и влажная от пота одежда, в которой мы трудились с самого утра. От холода и сырости я вскоре покрылся гусиной кожей, а Касси начала чихать.

– Добро пожаловать в преисподнюю! – зловещим голосом произнесла она. – Эх, давненько я мечтала сказать что-нибудь подобное!

– Для преисподней тут уж слишком холодно.

– Я тоже это заметила, однако мне даже в голову не приходило, что такой горячий парень, как ты, может замерзнуть.

– Если эта лестница в ближайшие несколько минут нас никуда не выведет, я предлагаю вернуться наверх и прийти сюда завтра, но уже более подготовленными.

– Вернуться сейчас наверх? Даже не подумаю!

– Если мы подхватим воспаление легких, у нас могут начаться серьезные проблемы.

– Ну ладно, давай будем спускаться еще в течение пяти минут, – предложила Касси, – и если ни на что интересное не наткнемся, то повернем назад. Согласен?

– Пять минут, – сказал я. – И ни минутой больше.

Мы продолжили спуск, и, когда оговоренные пять минут уже почти прошли, впереди появилась какая-то довольно большая площадка, которую Кассандра попыталась осветить фонариком.

– Видишь? – спросила Касси, приостанавливаясь.

– Да. Похоже, именно там заканчивается лестница.

– У меня нервы уже на пределе. Ты не мог бы идти немного быстрее?

– Чтобы свернуть себе шею, дойдя практически до конца?

– Да ладно, не злись. Уж и спросить нельзя…

– Потерпи чуть-чуть. Мы почти пришли.

Спустившись еще на полтора десятка ступенек, мы постояли недолго у основания лестницы, чтобы перевести дыхание, а затем, чувствуя, что наши сердца колотятся так, что едва не вырываются из груди, стали медленно продвигаться по простиравшемуся перед нами коридору высотой метра в три. Стены этого коридора были украшены удивительными разноцветными рисунками, среди которых мне особенно бросились в глаза весьма правдоподобно изображенные фигуры людей в натуральную величину. Эти люди держали в руках щиты и топоры с лезвиями из обсидиана и были облачены в украшенные зелеными, красными и синими перьями одеяния из шкур ягуара и головные уборы в виде головы каймана.

– Это… это… – пробормотала, заикаясь, Кассандра.

– …уму непостижимо, – договорил за нее я.

– Здесь показана вся история Яшчилана, – потрясенно прошептала Касси, направляя луч своего фонарика то на одну, то на другую стену. – Основание города, войны, мирные договоры с соседями, побежденные и победоносные правители, человеческие жертвоприношения… В общем, вся история города… – Пораженная увиденным, Кассандра нервно сглотнула и произнесла: – Мы с тобой сделали самое значительное археологическое открытие за всю историю исследования цивилизации майя. Это похоже на сон, ставший явью.

– Да уж, местечко здесь действительно впечатляющее. Смотри, стены разрисованы аж до самого потолка.

– То-то и оно. – Кассандра подняла глаза. – Я бы осталась здесь еще на несколько часов: просто ходила бы вдоль стен и разглядывала эти древние рисунки.

– Я тоже, можешь мне поверить, с удовольствием бы их разглядывал, но нам нужно еще разобраться, где и чем заканчивается этот коридор. – Я посветил фонариком и сказал: – Похоже, именно сейчас мы это и выясним.

Направляя свет своих фонариков то вперед, то вправо, то влево, мы решительным шагом прошли к концу коридора и, переступив через имевшийся там высокий каменный порог, оказались в огромном помещении. Погруженное в темноту, оно казалось очень мрачным, но полностью осветить его, имея с собой лишь фонарики, нам было не под силу. В нескольких десятках метров над нашими головами угадывался гигантский каменный свод, с которого свисали тысячи маленьких сталактитов, отражавших свет фонариков, так что казалось, будто это не сталактиты, а самые настоящие бриллианты. Стены, насколько мы могли видеть, были покрыты иероглифами и украшены громадными скульптурами мифологических существ.

– Жилище богов, – еле слышно произнесла Кассандра. – Гора Олимп древних майя.

Несмотря на то что я не разбирался ни в особенностях мифологии создателей всего этого великолепия, ни в его предназначении, я был поражен огромными размерами подземного помещения и тем, что оно, по всей видимости, являлось не просто гигантской рукотворной пещерой, а самым настоящим священным местом – чем-то вроде Гроба Господня у христиан или Мекки у мусульман.

Выточенные из камня невообразимые существа, казалось, настороженно смотрели на незваных пришельцев из темноты, выжидая подходящий момент, чтобы вонзить в нас свои чудовищные острые когти или громадные клыки и прикончить за то, что мы осквернили своим появлением священное место майя.

– Это… это совсем не то, что я ожидала здесь увидеть, – пробормотала Кассандра. – Я очень сильно ошибалась.

– В чем ты ошибалась? – тихо спросил я. – Ты ведь правильно догадалась, где это все должно находиться.

– Да, но это вовсе не обычный сенот, предназначенный для проведения религиозных ритуалов, – сказала Касси, осматриваясь по сторонам. – Я бывала возле сенотов на полуострове Юкатан и даже ныряла в них, однако все они были большими естественными колодцами, на дне которых лежали какие-то древние ритуальные предметы и остатки принесенных в жертву людей. – Кассандра замолчала, чтобы перевести дыхание, и после паузы восхищенно произнесла: – Здесь все по-другому. – Голос Касси слегка задрожал. – Я еще никогда не видела ничего подобного… Никогда.

– Вот и замечательно. Ты станешь знаменитой.

– Знаменитой? Вовсе нет. Скорее, подорву свою репутацию археолога.

– О чем это ты? – удивился я. – Ты ведь минуту назад сказала, что мы сделали грандиозное археологическое открытие.

– Да, но мы сделали его незаконно, не имея в своем распоряжении ни бригады квалифицированных специалистов, ни разрешения на проведение археологических раскопок. Если властям станет известно о том, чем я тут занималась, мне вряд ли удастся отвертеться от тюрьмы. – Кассандра шумно вздохнула. – Забавно: я сделала открытие века, но не могу об этом никому рассказать.

Притянув Касси к себе, я крепко ее обнял.

– Ну, может тебя утешит то, что очень скоро ты, возможно, станешь сказочно богатым человеком.

– Это, пожалуй, поможет мне перенести горечь разочарования. – Кассандра прищелкнула языком. – Кстати, а где тут сенот? Я, как ни странно, совсем про него забыла.

Оставив один из наших фонариков возле входа в коридор, мы осторожно направились туда, где, как нам казалось, находился центр погруженной в темноту пещеры. Я перевел фонарик в сигнальный режим, чтобы по его мигающему красному свету можно было без труда найти дорогу к лестнице, ведущей в верхнюю часть пирамиды.

Теперь мы шли при свете только одного фонарика, что позволяло видеть лишь на несколько метров вперед. Кассандра держалась за мою руку, дрожа от холода и волнения, а вместе с ней дрожал и я.

Отшлифованные каменные плиты под нашими ногами сменились сырой землей, и через мгновение мы увидели, что в полу, чуть впереди, зияет огромная яма, внутри которой было еще темнее, чем вокруг нас. Присмотревшись, я отметил про себя, что эта яма по своей форме напоминает широко раскрытую пасть, а по ее краям торчат огромные и острые каменные зубы. Со стороны казалось, что разверзнутая пасть жаждет напиться крови, проливаемой при совершении человеческих жертвоприношений.

– Боже мой! – воскликнула Кассандра, еще крепче сжимая мою руку. – Это ужасно.

– Ой, не говори, – согласился я с ней и невольно поежился. – Древние майя знали, как нагнать страху на простого смертного.

– Они даже выкрасили эти каменные зубы в белый цвет, чтобы те выглядели более правдоподобно. Ужасно, но гениально.

– Готов поспорить, что, окажись ты здесь семьсот лет назад, твои впечатления были бы еще более сильными.

– Да уж… Люди, спускавшиеся сюда в те времена, были, по всей видимости, либо жрецами, либо обедом для ненасытного бога смерти.

Мы с замиранием сердца прошли последние несколько метров, которые отделяли нас от края ямы. В абсолютной тишине, царившей в пещере, наши шаги по скользкому грунту прозвучали, как пушечные выстрелы. Осветив яму фонариком, мы увидели, что священный колодец имел округлую форму, его ширина составляла несколько метров, а земляные стены уходили вниз почти вертикально… Пасть Ах-Пуча.

Еще один шаг вперед – и в свете фонарика, проникшего внутрь ямы, мелькнуло что-то голубоватое.

Стараясь двигаться очень осторожно, чтобы случайно не свалиться в колодец, мы с Кассандрой приблизились к самому краю, и я трясущимися от волнения руками направил луч фонарика на его дно.

Самое первое, что я там увидел, – это зачаровывающая пляска отблесков света в голубоватой и необыкновенно прозрачной воде, которая, казалось, удивилась тому, что кто-то вздумал осветить ее после нескольких сотен лет полной темноты. Благодаря этим отблескам все внутреннее пространство ямы наполнилось фантасмагорическим сиянием, отразившимся в каждой из миллионов малюсеньких капелек, покрывавших ее земляные стены.

Когда мои глаза привыкли к этому волшебному сиянию, я смог наконец рассмотреть яму, а точнее сенот: от его края до поверхности воды было метров десять, а от поверхности воды до дна – метра три-четыре. Дно сенота, насколько я мог видеть, устилали какие-то зеленоватые отложения, из которых выглядывало что-то белое. Когда, приглядевшись, я догадался, что это такое, мои волосы едва не встали дыбом.

– Касси. Ты видишь… Вон там…

– Это скелет человека, – сохраняя невозмутимость, ответила Кассандра. – В сенотах обычно полно человеческих костей.

Я снова стал водить лучом фонарика по дну и стенам сенота, но теперь у меня появилось чувство, что я оскверняю древнее кладбище.

И вдруг мое внимание привлек еле заметный красновато-желтый отблеск, мелькнувший где-то на дне. Я направил луч фонарика в это место и, всмотревшись, различил наполовину зарывшийся в ил знакомый силуэт, от одного вида которого едва не выронил фонарик из рук.

– Кассандра! – заорал я, хотя Касси стояла рядом со мной. – Вон, смотри, лежит!

– Что лежит? – испуганно спросила Кассандра.

– Ты разве не видишь? Там, с краю! Возле стены!

– Боже мой! – воскликнула Кассандра, увидев предмет, на который я ей указывал. – Золотое распятие… да еще с огромным рубином!

Усевшись прямо на илистый грунт возле края водоема, позабыв и о холоде, и о пронизывающей до костей сырости, мы пытались прийти в себя от только что перенесенного взрыва эмоций, который едва не вызвал у нас приступ тахикардии.

– Мы добились своего, – сказал я через несколько минут. – Мы нашли сокровища тамплиеров.

– Это ты их нашел, – возразила Касси. – А я просто следовала за тобой.

– Не болтай глупостей. Без тебя у меня ничего бы не получилось.

– Да, это верно, – подумав несколько секунд, с гордым видом произнесла Кассандра. – Но и профессор Кастильо тоже приложил к этому руку.

– Профессор! – воскликнул я, шлепнув себя ладонью по лбу. – Я совсем о нем забыл. Как же он сейчас, наверное, волнуется!

– Тогда нам, пожалуй, лучше вернуться наверх, – предложила Кассандра, поднимаясь на ноги. – Мне не терпится его обрадовать.

Чувствуя себя бесконечно счастливыми, мы вернулись по украшенному рисунками коридору к основанию каменной лестницы и, держась за протянутую вдоль нее веревку, пошли вверх по ступенькам. Подниматься оказалось намного легче, чем спускаться, а веревка, за которую мы держались, помогала нам не поскользнуться и не скатиться вниз – в результате мы поднялись по лестнице гораздо быстрее, чем до этого спустились по ней.

Когда мы находились уже в нескольких метрах от приподнятой каменной плиты, я заметил, что из отверстия между полом и плитой уже никто не светит фонариком, и подумал, что профессор, наверное, выключил его, чтобы не тратить попусту заряд батареи. Я сказал об этом Кассандре, и мы решили, что тихо выберемся наружу и попытаемся незаметно подкрасться к профессору, чтобы затем хорошенько его напугать.

Кассандра, которая шла впереди меня, первой проскользнула в отверстие между полом и приподнятой плитой, а я тут же последовал за ней. Однако когда я начал вылезать наружу, чувствуя при этом, как прохлада, царящая во внутренней части пирамиды, сменяется духотой тропической ночи, меня вдруг ослепил направленный прямо в лицо яркий луч света.

– Касси, черт тебя побери! – недовольно воскликнул я. – Не свети в глаза!

В ответ послышался хриплый мужской смех, показавшийся мне удивительно знакомым.

Встревожившись, я быстро вылез наружу и, включив свой фонарик, направил его луч туда, откуда донесся этот смех. То, что я увидел, поразило меня не меньше, чем сенот древних майя.

Прямо передо мной, уперев руки в бока и улыбаясь своей акульей улыбкой, стоял человек, которого мне меньше всего на свете хотелось бы сейчас здесь встретить.

– Привет, Джон, – произнес я после довольно продолжительной паузы. – Только не говори мне, что ты оказался здесь совершенно случайно.

41

Мы сидели втроем – я, Кассандра и профессор Кастильо – вокруг раскладного стола в просторной палатке, используемой в качестве конференц-зала и оборудованной переносным кондиционером. За нами внимательно наблюдал одетый в полувоенную форму здоровенный детина с нордической внешностью и холодным взглядом, на поясе у которого с одной стороны красовался пистолет, а с другой – внушительный по размерам нож.

Мы пришли сюда по тропинке, которая вела от руин Яшчилана в сторону севера, под конвоем троих рослых мужчин, вооруженных автоматами такой конфигурации, какую я видел разве что в фантастических фильмах. Неожиданная встреча с Хатчем вызвала у меня замешательство, однако я, откровенно говоря, пришел в еще большее замешательство, когда нас привели на просторную лесную поляну. Здесь, менее чем в километре от города древних майя, где мы работали уже почти две недели, был разбит небольшой, но прекрасно организованный лагерь, чем-то похожий на военный. Лагерь состоял из дюжины палаток камуфляжной окраски, а по его периметру прохаживались вооруженные до зубов молодчики. По всей видимости, эти люди следили за нами уже несколько дней, дожидаясь, когда мы выполним всю самую трудную работу, чтобы затем внезапно нагрянуть и взять ситуацию под свой контроль.

Когда мы дошли до наиболее освещенной части лагеря, Джон Хатч, вышагивающий по тропинке впереди нас с таким видом, как будто это была обычная вечерняя прогулка, повернулся к нам и с наигранной любезностью произнес:

– Будьте так добры, пройдите в пункт управления. Я присоединюсь к вам через несколько минут. – Кивнув в сторону сопровождавших нас громил, он добавил: – Мои люди покажут вам, куда идти.

Понимая, что выбора у нас, в общем-то, нет, мы прошли под конвоем до палатки, в которой сейчас и сидели, время от времени переглядываясь, но никак не комментируя резкую перемену, происшедшую в ходе событий: мы понимали, что нас наверняка подслушивают. Наконец я не выдержал.

– Мне даже не верится, – шепотом произнес я, злясь на самого себя, – что они разбили целый лагерь у нас под носом, а мы ничего не заметили.

– Так ведь нам даже в голову не приходило, что поблизости есть кто-то еще, – уныло ответила Кассандра. – Потому-то мы ни о чем и не догадывались.

– Судя по всему, эти типы – мастера своего дела, – угрюмо добавил профессор, бросив взгляд на стоявшего у входа в палатку верзилу. – Я уверен, что если бы мы их заметили, то просто попали бы в этот лагерь еще раньше. Вот чего я не могу понять, так это то, как мистер Хатч узнал, что мы направились именно сюда.

– Мне это тоже непонятно, – признался я, – однако, по-видимому, тут сыграл свою роль его звонок моей матушке.

– Его звонок твоей матушке? Какой еще звонок?

– Я вам об этом не рассказывал, потому что не придал звонку Хатча особого значения. Когда мы находились в Мали, Хатч позвонил мне домой, а там в этот момент находилась моя матушка, и…

– Понятно, – перебил меня профессор, который прекрасно знал, что моя матушка очень любит поболтать. – Но мне все равно кажется невероятным, что он сумел разыскать нас в таком захолустном штате, как Чьяпас, да еще посреди этого чертова тропического леса.

– У Хатча в распоряжении есть очень много чего, – напомнила нам Кассандра. – И людей у него полно, и всякого оборудования. А мы ведь даже не пытались заметать за собой следы, так что ему не составило большого труда организовать за нами слежку. Мы вели себя, как последние дураки, – за что теперь и поплатимся. Вот такие-то дела.

– Да ладно, давайте пока не вешать нос. Хотя мне отнюдь не нравится присутствие вокруг нас такого количества вооруженных людей, я все же думаю, что мы сможем как-то договориться с Хатчем. В конце концов, только благодаря нам он оказался здесь, и если нам удастся удачно использовать свои козыри, то мы вполне сможем добиться, чтобы Хатч…

И тут – словно следуя поговорке о том, что стоит только упомянуть черта, как он сразу появляется, – в палатку вошел Хатч вместе со своим заместителем Раковичем.

– Ну вот мы и снова все вместе, – сказал Ракович и, насмешливо посмотрев на меня, добавил: – Вы взяли с собой свои козыри?

Хатч, проигнорировав реплику своего заместителя, уселся за стол напротив нас.

– Я сразу перейду к делу, – заявил он, произнося слова с характерным калифорнийским акцентом. – Что вы здесь нашли?

– А с какой стати мы должны перед тобой отчитываться? – не сдержавшись, выпалила Кассандра.

Хатч окинул нас взглядом, неторопливо затянулся уже наполовину выкуренной сигарой и откинулся на спинку стула.

– Я объясню вам, как сейчас складывается ситуация, – спокойно произнес он. – В данный момент мои люди обследуют внутреннюю часть пирамиды, и завтра рано утром на моем столе будет лежать подробный отчет о том, что они там увидели. Судя по усилиям, которые вы предприняли ради того, чтобы поднять каменную плиту, внутри пирамиды должно находиться нечто весьма ценное. Поэтому для вас теперь есть два варианта дальнейшего развития событий: либо вы соглашаетесь стать членами моей бригады в качестве советников – и тогда, в случае успеха данной операции, получаете небольшой процент от прибыли, либо вы отказываетесь со мной сотрудничать – и тогда я отправляю вас на лодке обратно в Гватемалу. Там вы узнаете о моем археологическом открытии из газет.

– О твоем археологическом открытии? – возмущенно воскликнула Кассандра. – Ну ты и наглец! Это мы сделали открытие!

– Что ж, если судить по документам, дающим возможность проведения археологических раскопок, которые вот-вот получит мой представитель в Мехико, мексиканские власти придерживаются другого мнения. Благодаря официальному разрешению на раскопки компания «Хатч Мэрин Эксплорейшнз» получает исключительное право на любое археологическое открытие, которое будет сделано в течение ближайших трех недель, а также право собственности на любой найденный предмет, который не имеет отношения к культурному наследию майя.

– Какая же ты свинья! – крикнула Кассандра. – Скольких чиновников тебе пришлось подкупить?

– Не будь лицемеркой. Вы пытались сделать то же самое, что сейчас делаю я, вот только мне пришлось позаботиться о том, чтобы придать своим действиям видимость легальности.

– Но мы ради того, чтобы добраться сюда, рисковали своими жизнями, а ты просто за нами шпионил.

– А ты вспомни о том, что вы первыми пошли на обман, не поставив меня в известность о проводимых вами изысканиях. – Хатч выпустил изо рта облачко дыма и презрительно посмотрел на нас. – И теперь можете не сомневаться: я не испытываю на этот счет абсолютно никаких угрызений совести.

– О чем ты говоришь, Джон? – удивился я. – Наш с тобой договор ограничивался лишь поиском затонувшего судна.

– А я решил его продлить и дополнить. – На лице Хатча не дрогнул ни один мускул. Поднявшись со стула, он добавил: – Теперь я даю вам возможность поразмыслить над моим предложением, которое гарантирует вам более чем щедрую награду. Горан проводит вас в палатку, где вы проведете эту ночь, а завтра утром я надеюсь получить ответ. – Вынув сигару изо рта и улыбнувшись своей хищной улыбкой, Хатч пожелал нам приятных сновидений.

Оказавшись в отведенной нам палатке, мы несколько часов шепотом спорили по поводу ультиматума Хатча. Однако еще до начала этого спора мы с Касси рассказали профессору о том, что нам довелось увидеть внутри пирамиды. Наш рассказ вызвал у Кастильо такой восторг, что мне даже пришлось быстренько зажать ему рот рукой, а иначе бы весь лагерь услышал его ликующие вопли. Хотя мы утратили шанс прибрать к рукам найден-ные нами сокровища, профессор в глубине души оставался прежде всего историком, а потому, узнав, что его предположения подтвердились, он очень обрадовался и уже, казалось, не замечал охватившего меня и Касси разочарования.

Взвесив свои шансы в противостоянии с Хатчем, я пришел к выводу, что если мы откажемся сотрудничать с ним, то не только лишимся возможности быть причастными к открытию века, но и, возможно, подвергнем себя серьезному риску. Конечно, У Хатча не было репутации человека, способного кого-то убить, но все-таки он мог принять решение – во избежание грозивших ему с нашей стороны неприятностей, – что, пожалуй, имеет смысл утопить нас в Усумасинте и тем самым устроить для здешних кайманов сытный обед.

После долгого и утомительного разговора мы пришли к единодушному мнению и часа в три ночи наконец-таки растянулись на своих койках. Утомленные бурными событиями прошедшего дня, мы тут же уснули.

– Ну и что вы решили? – спросил Хатч, стоя у заваленного схемами и фотографиями стола и упираясь в него костяшками пальцев.

Меня и моих друзей разбудили рано утром, и когда светловолосый крепыш почти двухметрового роста привел нас в палатку, используемую в качестве пункта управления, я пребывал все еще в полусонном расстоянии.

– Я хочу, чтобы фамилии Кассандры и профессора упомина-ись первыми во всех статьях и заявлениях, связанных с авторством данного открытия, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо. – Еще мы требуем, чтобы нам досталась часть из найденных предметов, а также процент от полученной прибыли.

– Вы сейчас не в той ситуации, чтобы предъявлять требования, – отрезал Хатч. – Своими словами вы лишь разжигаете во мне желание усадить вас в лодку и отправить обратно в Гватемалу.

– С твоей стороны это было бы не очень умно.

– А можно поинтересоваться, что могло бы помешать мне поступить таким образом? – заносчиво произнес Хатч. – У меня здесь подробный отчет моих людей с фотографиями и эскизами внутренней части пирамиды и подземной пещеры – в том числе и снимок золотого распятия с прикрепленным к нему рубином, которое торчит из тины на дне водоема. Так что я сейчас имею по данному вопросу гораздо больше информации, чем вы, и поэтому мне непонятно, почему я должен выполнять ваши требования, если я, по сути дела, в вас не нуждаюсь.

– Возможно, ты и прав. Однако на твоем месте я имел бы в виду, что все может оказаться не так просто, как ты думаешь.

Хатч недовольно поморщился, что могло быть для нас как хорошим, так и плохим признаком.

– Что ты имеешь в виду? – мрачно осведомился он.

– А то, что если даже мы и нашли в подземном водоеме золотое распятие, то – каким бы ценным оно ни было – это еще не означает, что все сокровища находятся именно там. – Пытаясь скрыть охватившее меня волнение, я говорил настолько медленно, насколько мог. – Тамплиеры вполне могли разделить свои сокровища на несколько частей и спрятать их не только под пирамидой, но и в других местах города, и если это действительно так, то тогда тебе, чтобы найти остальные части сокровищ, потребуется наша помощь.

– Как сказать. В моем распоряжении имеется бригада высококлассных специалистов и самое лучшее из всего поискового оборудования, какое только можно купить за деньги. Уже в ближайшее время эта бригада вместе с оборудованием прибудет сюда. – Обведя нас троих небрежным жестом, Хатч добавил: – Поэтому я не считаю, что мне может понадобиться ваша помощь.