Текст книги "Последний тайник"

Автор книги: Фернандо Гамбоа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

49

Я уже в третий раз перечитывал размещенный рядом со статуэткой комментарий: «Изготовленное из нефрита изображение Кукулькана – божества древних майя, имевшего вид пернатого змея и известного также под именем Кетцалькоатль. Найдено в 1910 году крестьянином неподалеку от Текпана и впоследствии передано в дар музею лицензиатом[49]49
  Ученое звание.


[Закрыть] Хакобом Барьентосом. Данное изделие является уникальным, потому что среди изученного культурного наследия майя у него нет аналогов – ни по материалу, ни по форме. Примечателен тот факт, что статуэтка изготовлена из цельного куска нефрита, уникального и по своим размерам, и по чистоте камня, из чего следует вывод, что она принадлежала некоему могущественному правителю, но пока еще неизвестно, какому именно. Следует также отметить, что в той местности, где была обнаружена данная статуэтка, не существовало ни одного сколько-нибудь значительного государственного образования майя. Разновидность нефрита, из которого она сделана, очень похожа на нефрит, послуживший для изготовления изделий, обнаруженных во время археологических раскопок в бассейне реки Усумасинты, и поэтому вполне возможно, что статуэтка была привезена в Текпан именно оттуда».

Мы с Кассандрой молчали, стоя перед простеньким стендом, на котором, по всей видимости, находился ключ к разгадке огромной тайны. Признаться, мы уже и не надеялись разгадать ее, но судьба вдруг нежданно-негаданно подбросила нам этот ключ в виде необычной нефритовой статуэтки.

– Как ты думаешь, какова была вероятность того, что мы натолкнемся вот на это? – наконец нарушила молчание Кассандра.

– Не знаю, Касси, – ответил я. – Но для меня очевидно, что кое-кто там, наверху, решил поиграть с нами по-крупному.

Кассандра фыркнула и скрестила руки на груди:

– И что мы теперь будем делать?

Мои губы помимо моей воли произнесли слова, заставившие удивиться меня самого:

– Поедем в Текпан.

Кассандра, которая, как я понял, придерживалась такого же мнения, посмотрела на свои наручные часы.

– Через восемь часов нам нужно сесть в самолет… а мы еще даже не знаем, где находится этот чертов городишко.

Хотя я сам предложил поехать в Текпан, у меня отнюдь не было уверенности в том, что мы и в самом деле должны это сделать. Затеянные мною поиски сокровищ привели к гибели многих людей, в том числе и профессора Кастильо, и я, естественно, не хотел, чтобы по моей вине пострадал кто-нибудь еще.

– Касси… – Я взял Кассандру за плечи и посмотрел ей прямо в глаза. – Ты уверена, что нам стоит продолжать это безумие?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что, возможно, нам пора бы остановиться.

В зеленых глазах Кассандры застыл немой вопрос, но после недолгого молчания она спросила:

– Позволь поинтересоваться, почему именно сейчас?..

– У меня плохое предчувствие, – ответил я, ласково касаясь волос Кассандры.

– А-а, понятно… – Касси язвительно ухмыльнулась. – Весьма серьезная причина для того, чтобы отказаться от попытки разгадать одну из важнейших в истории человечества тайн.

– Из-за этих дурацких сокровищ погибло уже много людей, и я не хотел бы, чтобы ты… В общем, ты и сама понимаешь…

Мы некоторое время молча смотрели друг на друга, а затем Касси, на глаза которой вдруг навернулись слезы, обняла меня и крепко поцеловала в губы.

– Не переживай, – шепнула она мне на ухо. – Мы просто поедем взглянуть на тот городишко. Что может с нами случиться, если мы несколько часов побудем туристами?

У меня в голове мелькнула мысль, что, несмотря на все наши недавние злоключения, нам, похоже, не терпится нарваться на новые неприятности…

Прежде чем покинуть музей и отправиться в Текпан, мы решили поговорить с кем-нибудь из сотрудников музея и попытаться узнать какую-нибудь дополнительную информацию о странной статуэтке и о том месте, где она была найдена.

Через несколько минут мы уже беседовали со смотрителем музея – самодовольным толстячком, который представился как лицензиат Оскар Санчес и любезно пригласил нас в свой маленький кабинет, расположенный в западном крыле здания.

– Слушаю вас, – сказал он, когда мы все трое присели на стулья.

– Видите ли, сеньор лицензиат, – начала Кассандра, поскольку мы с ней заранее решили, что говорить со смотрителем будет в основном она, – я – студентка археологического факультета Автономного университета Мехико. Я приехала на каникулы в вашу прекрасную страну и, находясь здесь, не могла не зайти в ваш великолепный музей. То, что я здесь увидела, очень сильно поразило меня. Нет сомнений, что экспозиции музея подготовлена настоящими профессионалами, и во всем чувствуется твердая рука высококвалифицированного смотрителя…

По мере того как Кассандра рассыпалась в комплиментах, лицензиат все больше и больше надувался от гордости. Я даже подумал, что еще пара комплиментов – и он лопнет.

– Вы очень любезны, сеньорита…

– …Брукс. А это – сеньор Видаль. Он тоже учится в Автономном университете Мехико.

Пожав мне руку, смотритель осведомился:

– И чем же я могу помочь вам?

Касси слегка наклонилась вперед и пристально посмотрела на сеньора лицензиата своими пленительными зелеными глазами.

– Дело в том, – Кассандра перешла на заговорщический тон, – что я пишу дипломную работу о культе Кетцалькоатля у майя и о его влиянии на религиозные верования других племен Мезоамерики.

– Интересно…

– Да, очень, – живо согласилась Касси. – И мы, собственно говоря, обратились к вам потому, что увидели на одном из стендов вашего музея статуэтку, о которой я раньше ничего не знала и которая, возможно, приведет к резкому повороту в ходе проводимых мною исследований.

– Вы имеете в виду нефритовую статуэтку Кетцалькоатля… – сказал смотритель, и мы заметили, как он помрачнел.

– Да, именно ее, – подтвердила Касси. – И вы бы очень помогли мне, если бы позволили взглянуть на имеющиеся у вас материалы по истории этого экспоната.

Лицензиат заерзал своим необъятным задом на стуле.

– Видите ли, сеньорита Брукс, – сокрушенно произнес он, – мне кажется, что я вряд ли смогу вам помочь.

– А почему?

– Дело в том, что, хотя эта статуэтка и экспонируется в нашем музее как изделие майя, совсем недавно были проведены исследования относительно ее возможного происхождения, – сказал смотритель и запнулся. – И… поскольку никаких аналогов данной статуэтки среди культурного наследия майя не найдено, возникли вполне обоснованные подозрения, что эта статуэтка не более чем фальсификация. Поэтому я не имею права дать свое согласие на то, чтобы вы включили в дипломную работу ссылку на полученную из нашего музея информацию, которая впоследствии может оказаться, мягко говоря, не совсем верной. Поймите меня правильно: мы не хотим подорвать репутацию музея, а потому не станем предоставлять никаких сведений об этой статуэтке до тех пор, пока не будем абсолютно уверены в том, что ее действительно изготовили древние майя.

– Но ведь именно они и изготовили ее… – невольно вырвалось у меня.

– Что вы сказали? – встрепенулся смотритель, резко поворачиваясь ко мне.

– Мой коллега имел в виду, – вмешалась, бросив на меня укоризненный взгляд, Кассандра, – что, по нашему мнению, данная статуэтка была изготовлена древними майя. Но как бы там ни было, я обещаю вам, что в своей дипломной работе обязательно укажу, что принадлежность данной статуэтки к культурному наследию майя находится под вопросом, и упомяну все имеющиеся предположения относительно ее происхождения.

Лицензиат в нерешительности почесал подбородок.

– Я была бы вам очень признательна, если бы вы сделали мне… личное одолжение, сеньор лицензиат, – добавила, беззастенчиво улыбаясь, Кассандра.

Оскар Санчес смутился и, покраснев, пробормотал что-то про личный архив. Затем он тяжело поднялся со стула и стал рыться в стоявшем в его кабинете шкафу. Не прошло и минуты, как он положил перед нами на стол тоненькую папку.

Стараясь не выдавать своего волнения, мы с Кассандрой открыли папку и начали жадно читать текст на единственном лежавшем в ней листке.

Дочитав до конца, мы с разочарованным видом переглянулись.

– Это все? – спросила Касси у смотрителя.

– Да, все.

– Но… но ведь это почти то же самое, что написано на карточке возле статуэтки.

– Как вы уже прочитали, данная статуэтка была найдена неким крестьянином, а потом ее передал в дар музею врач, который был владельцем земельных участков возле Текпана и который узнал о существовании нефритовой статуэтки совершенно случайно. В общем, эта находка не являлась результатом археологических раскопок, а потому о ней не удалось получить каких-либо сведений, кроме тех, которые изложены на лежащем перед вами листке. Это еще одно основание для того, чтобы усомниться в ее подлинности.

Мы с Кассандрой снова разочарованно посмотрели друг на друга.

– Как бы там ни было, – сказала Касси, поднимаясь со стула, – я благодарю вас за помощь. Вы были очень любезны.

Мы пожали смотрителю руку, и он встал, чтобы проводить нас к выходу. И тут мне в голову пришла еще одна мысль.

– Да, кстати, чуть не забыл, – сказал я. – А далеко ли отсюда то место, где упомянутый вами крестьянин нашел статуэтку?

– Текпан? Нет, совсем недалеко, менее чем в часе езды на автомобиле. Однако вам вряд ли стоит туда ехать. – Смотритель со скучающим видом пожал плечами. – Это всего лишь небольшой городишко, в котором живут туземцы. Там нет ничего интересного.

– Понятно, – сказал я, чувствуя, как меня охватывает отчаяние.

– Интересен лишь тот факт, – задумчиво добавил смотритель, – что этот городок на языке майя означает «Город Храма», однако храмов древних майя там нет. Ни одного.

Касси, которая уже направилась было к выходу, вдруг резко обернулась.

– Вы сказали «Город Храма»? Именно так переводится название «Текпан»?

Лицензиат, удивленный неожиданно возникшим у Кассандры интересом к Текпану, пристально посмотрел на нее.

– Конечно, – ответил он. – Это легендарный город, основанный «текпантлаками», то есть, если перевести на испанский, «людьми храма».

50

Поспешно попрощавшись с лицензиатом, мы едва ли не бегом покинули музей и, остановив первое попавшееся такси, договорились с водителем, что он отвезет нас в Текпан, подождет там часика три, а затем доставит в столичный аэропорт. За это нам пришлось выложить таксисту сто долларов США – его двухнедельный заработок.

Таксист в рекордно короткое время довез нас из центра города до его окраины, смело проезжая перекрестки на красный свет (судя по всему, он был здесь далеко не единственным, кто так поступал). Когда мы выехали на шоссе, ведущее в город Кесальтенанго, машина помчалась с умопомрачительной скоростью, обгоняя старенькие грузовички и экзотического вида автобусы. Мы ехали в городишко, о существовании которого еще полчаса назад даже не подозревали, но который теперь обещал стать конечным пунктом нашего долгого и полного трагических событий путешествия.

– Мне с трудом верится, что после всех наших злоключений мы по чистой случайности обнаружили последний приют тамплиеров, причем в каком-то захолустном гватемальском городке, – пробормотала Кассандра, глядя через окно автомобиля на мелькающие мимо деревья. – Это… это так неправдоподобно.

– Ну, мы пока еще не уверены, что этими «людьми храма» и в самом деле являлись тамплиеры, – ответил я. – Может, мы имеем дело с простым совпадением.

– Совпадение? Статуэтка, которую, как нам известно, подарили рыцарям-тамплиерам, была найдена в городке, основанном группой людей, называемых «людьми храма»! И произошло это в ту самую эпоху, когда тамплиеры прибыли в эти места. Не слишком ли много совпадений?

Я промолчал, потому что ответ был очевиден. Пытаясь сдерживать охватывающее меня волнение, я думал о том, что мы можем найти в Текпане, и эти шальные мысли не давали мне покоя.

– Признаться, меня удивляет, – сказал я, – что в этом довольно густо населенном регионе никто никогда не нашел ни одного предмета, свидетельствующего о пребывании тамплиеров – пусть даже рыцари-храмовники и находились здесь почти семьсот лет назад.

– Один предмет все-таки нашли. Нефритовую статуэтку.

– Да, но если в этой местности была найдена статуэтка Кетцалькоатля, то почему не нашли, например, оружие или другие предметы, принадлежавшие тамплиерам?

Кассандра на несколько секунд задумалась, а затем ответила:

– Этому можно дать различные объяснения, но наиболее правдоподобное из них заключается в том, что такие предметы здесь, вероятно, все-таки были обнаружены.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Прежде всего не следует забывать, что данная территория была завоевана испанцами через двести лет после прибытия сюда тамплиеров, и я подозреваю, что археология не входила у конкистадоров в число их приоритетов. Поэтому, обнаруживая здесь что-нибудь такое, что могло им пригодиться – скажем, стальной клинок или распятие, – они ограничивались лишь тем, что присваивали себе эти предметы. Наверняка испанцы думали, что найденные ими вещи были утеряны их соотечественниками во время предыдущих военных экспедиций.

– Может, ты и права, – согласился я. – А как насчет каких-нибудь строений, сооруженных тамплиерами? Ведь если рыцари ордена Храма основали город, пусть даже очень маленький, они должны были построить в нем какие-то здания.

– И этому тоже можно найти объяснение, – невозмутимо ответила Кассандра, – причем довольно простое. Если бы ты был вице-королем или губернатором и узнал, что в недавно захваченных тобою владениях есть город с домами и храмами, построенными, по всей видимости, христианами, а стало быть, твое право на эти владения может быть оспорено, как бы ты поступил?

Я мгновенно понял, к чему клонит Касси.

– Я бы их уничтожил – и дома, и храмы.

– И тем самым уничтожил бы явное свидетельство того, что какие-то христиане прибыли сюда раньше, чем твои солдаты.

Последние слова Кассандры заставили меня забеспокоиться.

– Тогда какой смысл ехать в Текпан, если мы все равно ничего не сможем найти там? – спросил я.

Касси бросила на меня лукавый взгляд и ответила:

– А я не говорила, что мы там ничего не сможем найти.

Нахмурившись, я посмотрел на Кассандру, но предпочел не уточнять, что она имеет в виду.

– У нас есть один большой козырь, Улисс, – сказала Касси. – Мы знаем, что мы ищем.

– И что же, позволь тебя спросить, мы ищем?

Когда Кассандра после недолгой паузы решилась ответить на мой вопрос, я увидел, как в ее глазах загорелись веселые огоньки.

– Доказательство, Улисс. Всего лишь доказательство.

Полчаса спустя мы подъехали к пересечению дорог, где стоял знак, указывающий, что едущим в Текпан нужно повернуть налево. После поворота нам пришлось ехать несколько километров по узкой асфальтированной дороге, покрытой рытвинами. Дорога эта петляла вдоль живописной долины, где кукурузные поля чередовались с небольшими холмами, сосновыми борами и дубовыми рощицами.

– А тут красиво, – сказал я, любуясь через окно автомобиля окружавшим нас пейзажем.

– Не зря Гватемалу называют страной вечной весны, – отозвалась Кассандра, которую, как и меня, очаровала картинная красота гватемальской равнины...

С того момента как мы выехали из столицы, нам постоянно попадались навстречу группы туземцев, чьи яркие одежды так и бросались в глаза. Некоторые из них несли на себе сельскохозяйственные орудия или мешки с кукурузными зернами, однако большинство шло с пустыми руками. По мере того как мы углублялись в сельскохозяйственный район, количество бредущих вдоль обочины мужчин, женщин и детей постепенно увеличивалось, отчего создавалось впечатление, будто здесь проводится массовая эвакуация населения.

– Извините, – обратился я к таксисту, неряшливому метису, который за все время пути еще ни разу не раскрыл рта, – а куда идут все эти люди?

Таксист удивленно посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

– Никуда, сеньор, – ответил он.

– Как это никуда? – в свою очередь удивился я. – Что-то мне не верится, что они бредут вдоль дороги от нечего делать.

– А им действительно нечего делать, – ответил, тяжело вздохнув, таксист. – Большая часть из них – бедные арендаторы, которым землевладелец в этом году не выделил земельного участка, и им теперь нечем заняться и негде жить.

– Неужели никто не может хоть чем-то помочь этим людям? – простодушно спросил я.

– Разве что Бог, – ответил таксист. – Но он уже давно не заглядывал в Гватемалу.

Через полчаса мы наконец-таки прибыли в Текпан и, выйдя из машины на центральной площади, договорились с таксистом, что он будет ждать нас на этом же месте через три часа.

Город был застроен разнотипными одно– и двухэтажными домами из бетонных плит. Из их плоских черепичных крыш торчали ржавые железные прутья, а выкрашены эти дома были в самые разные цвета: серебристо-голубой, пронзительно-желтый, изумрудно-зеленый, темно-оранжевый, ослепительно-красный. По всей видимости, страсть гватемальцев к ярким цветам нашла свое отражение не только в их одежде. «Насколько этот город не похож на серые европейские города, в которых живут серые жители, облаченные в серые одежды», – подумал я.

Во всей архитектуре Текпана единственным исключением из парада зданий, покрашенных в насыщенно-яркие цвета, была стоявшая на краю площади белоснежная церковь, которая была самым высоким и, безусловно, самым красивым зданием города. Ее фасад был украшен двумя парами колонн, у вершин которых виднелись изображения каких-то неизвестных мне святых. Судя по сравнительно невысокой колокольне и каменным контрфорсам, конструкция церкви была рассчитана на то, чтобы выдерживать землетрясения.

– Итак, – сказал я, потирая руки, – с чего начнем?

Кассандра пожала плечами.

– Понятия не имею, дружище, – ответила она и, задумавшись, предложила: – Может, зайдем в муниципалитет?

– Хорошая мысль. Если неподалеку от города есть какие-нибудь древние развалины, то муниципалитет наверняка располагает подробной информацией о них.

Отличительной чертой планировки населенных пунктов, построенных в колониальную эпоху, является то, что большинство мало-мальски значимых учреждений находится рядом с центральной площадью или вокруг нее, а потому нам не пришлось долго искать муниципалитет – он располагался как раз напротив церкви.

Едва мы вошли в фойе, как перед нами возник вооруженный охранник. Преградив нам путь, он окинул нас недовольным взглядом и спросил, держа руку на рукояти своего револьвера.

– Что вам нужно?

Слегка опешив от подобного приема, мы с Кассандрой переглянулись, только сейчас сообразив, что, в общем-то, не знаем, кого конкретно ищем.

– Добрый день, – вежливо сказал я и представился: – Меня зовут Улисс Видаль. Я хотел бы поговорить с членом муниципалитета Текпана, который занимается вопросами культуры.

– Он на совещании, – коротко ответил охранник, все еще держа руку на револьвере.

– А могли бы мы поговорить с кем-нибудь из его подчиненных?

– Они тоже на совещании, – холодно отрезал охранник, всем своим видом показывая, что мы явились некстати.

– А с каким-нибудь другим сотрудником муниципалитета? – вступила в разговор Касси. Заметив, какое выражение приобретает лицо охранника, она поспешно добавила: – Только не говорите мне, что все сотрудники муниципалитета на совещании.

Охранник посмотрел на нас исподлобья с таким видом, как будто он охранял банк, а мы замышляли этот банк ограбить.

– Интересные тут у вас, наверное, совещания, если в них участвует так много людей, – заметил я. – Но, судя по вашему поведению, вас на эти совещания вряд ли когда пригласят.

Поняв, что от охранника нам все равно ничего не добиться, мы вышли из муниципалитета и отправились искать местную школу, чтобы поговорить с кем-нибудь из учителей.

Спрашивая у прохожих, как пройти к школе, мы вскоре подошли к расположенному на окраине городка зданию, окруженному решетчатой оградой. Однако и тут нас ждало разочарование: на висевшей у входа в школу доске объявлений мы увидели приколотый кнопками лист бумаги, на котором от руки было написано: «Закрыто на каникулы».

– Все идет совсем не так, как я рассчитывал, – устало произнес я и сел на бордюр тротуара.

Кассандра, задумавшись, присела рядом со мной.

– Думаю, единственное, что нам остается, – это поспрашивать у прохожих, – через какое-то время сказала она.

– И что мы у них спросим? «Извините, вы не знаете, где тут поблизости находится тамплиерская таверна?»

– А вдруг нам повезет? В таких маленьких городках жители, как правило, хорошо знают местные легенды.

– Ладно, – сказал я, не испытывая особого энтузиазма. – В любом случае это будет лучше, чем просто сидеть на тротуаре.

Мы поднялись и направились в парк, надеясь повстречать там какого-нибудь старожила. Когда мы шли по мощеной улице, где прямо на тротуаре местные женщины-туземки на расстеленных циновках разложили маленькими кучками помидоры, картофель и лук, я поднял взгляд и, посмотрев поверх крыш домов, увидел вдалеке белую колокольню церкви. И тут меня осенило.

– Священник! – воскликнул я.

– Что? – удивленно спросила Кассандра.

– Священник, Касси. Если в этом городишке имеются какие-нибудь древние развалины, священник наверняка о них знает.

– Может, ты и прав, – неохотно согласилась Кассандра. – Я, правда, не разделяю твоего оптимизма, но… если хочешь, давай поговорим с ним, ведь нам все равно нечего терять.

Воодушевленный внезапно возникшей у меня идеей, я зашагал так быстро, что заметно уставшая Кассандра едва поспевала за мной. Вскоре мы подошли к громадной деревянной двери церкви, и я несколько раз постучал в нее висевшим здесь же молотком.

Мы прождали около двух минут, но никто так и не появился.

Тогда я с силой подергал за ручку двери, чтобы проверить, заперта она или нет. Дверь не подалась даже на миллиметр. Кассандра, покачав головой, скрестила руки на груди.

– У меня такое впечатление, что почти все местные жители поразъехались, – сказала она.

– Здесь где-то должен быть боковой вход, – пробормотал я.

– Только не говори мне, что ты хочешь пробраться в закрытую церковь.

– Мы не собираемся там ничего воровать. Я всего лишь хочу поговорить с местным священником.

– Но если нам никто не открывает, значит, священника в церкви сейчас нет.

– А может, он просто прилег отдохнуть… или не хочет открывать.

– Допустим, но почему ты думаешь, что он захочет с нами разговаривать после того, как мы заберемся в церковь, словно воры?

– Давай посмотрим на все это с другой стороны. Тут, по крайней мере, нет охраны, и если мы в чем-то согрешим, то сразу же сможем исповедаться в грехах.

Обойдя церковь, мы увидели маленькую боковую дверь. Она была открыта, и через нее мы смогли пройти в крытую галерею, а затем и в неф[50]50
  Неф – продольная часть христианского храма, обычно расчлененная колоннадой или аркадой на главный неф и боковые нефы.


[Закрыть]. Там мы стали стучать во все имеющиеся двери и даже несколько раз громко крикнули, но никто по-прежнему не отзывался. Видя, что все наши усилия напрасны, мы сели на одну из скамеек, чтобы немного отдохнуть, а заодно и решить, что нам делать дальше.

Внутреннее пространство церкви было погружено в темноту, нарушаемую лишь тусклым солнечным светом, который с трудом пробивался сквозь узкие окна и разноцветные витражи, да еще мерцающими огоньками нескольких свечей, стоявших перед изображениями бородатых святых с блаженными лицами.

Чтобы усугубить совершаемое мною святотатство, я решил дать своей измученной спине несколько минут отдыха и растянулся на одной из скамеек, положив руки под голову. Я думал о том, что же мы станем делать с прихваченным Кассандрой из сенота золотым распятием, а мой взгляд рассеянно блуждал по замысловатым очертаниям потолка нефа.

И тут мое внимание привлек барельеф, расположенный в самом центре свода. Несмотря на слабое освещение, я – почти на подсознательном уровне – почувствовал, что это вырезанное на каменной плите изображение явно не вписывается в окружающую его обстановку. Кроме того, хотя я едва мог его разглядеть, оно показалось мне удивительно знакомым.

После нескольких минут, которые мне потребовалось на то, чтобы глаза привыкли к полумраку, я снова всмотрелся в изображение, находившееся в десяти метрах над моей головой. Меня так поразило увиденное, что я, не в силах произнести ни слова, смог лишь поднять руку и пальцем указать Кассандре на это изображение.

На каменном потолке маленькой церквушки, находившейся в захолустном гватемальском городке, было высечено то же самое, что и на печати некоего картографа, которая была обнаружена нами в Карибском море. Такое же изображение было на ящичке из эбенового дерева, хранящемся в затерянном посреди пустыни Сахара поселке.

Два всадника, едущих верхом на одной лошади.