Текст книги "Последний тайник"

Автор книги: Фернандо Гамбоа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

17

Профессор Кастильо вкратце поведал своему другу, что его, собственно говоря, привело в этот кабинет, умолчав, однако, обо всем, что так или иначе связывало эту историю с Америкой. Он сказал, что случайно увидел перстень с печатью у одного из антикваров Барселоны и что конечная цель затеянных им поисков происхождения данного предмета заключается в том, чтобы опубликовать статью в одном из специализированных журналов. Луис Медина, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, с интересом слушал своего коллегу, лишь иногда прерывая его, чтобы задать вопрос. Когда профессор Кастильо закончил свой заранее продуманный рассказ, Медина некоторое время сидел неподвижно, словно Будда, одетый в костюм от Армани. Видимо, он обдумывал информацию, которую ему только что сообщили.

– А эти двое – твои помощники? – наконец спросил он, показывая на нас с Кассандрой.

– Да, именно так.

– Понятно, – сказал профессор, потупив взгляд. – Видишь ли, Эдуардо, – продолжил он, чеканя каждое слово, – мы с тобой знаем друг друга очень давно, уже почти тридцать лет, и… и за все это время я еще никогда не слышал от тебя такой несусветной лжи.

Мы все трое напряженно молчали – отчасти от стыда, который охватил нас, отчасти из-за страха перед тем, что этот уставившийся на профессора Кастильо гигант чего доброго возьмет и начнет сейчас орать и топать ногами. Медленно текли секунды, сливаясь в казавшиеся бесконечными минуты… И вдруг профессор Кастильо совершенно неожиданно разразился взрывом смеха.

– Ну конечно, это ложь! – с самым невинным видом заявил он. – А чего ты хотел? Чтобы я по доброте душевной обо всем тебе рассказал? Единственное, что мне сейчас нужно, так это твое согласие помочь нам. Просто скажи, готов ли ты оказать нам посильную помощь или нет.

Луис Медина несколько секунд сидел молча, как будто он не услышал всего того, что только что сказал профессор Кастильо. Затем на его огромном лице мало-помалу стала вырисовываться улыбка, и он в конце концов громко рассмеялся.

– Разумеется, я тебе помогу, чертов ты бесстыдник! – воскликнул Медина. – Ну как я могу тебе не помочь?

– Вот здесь находится монастырь Мирамар, – сказал профессор Медина, ткнув пальцем в лежащую на столе карту острова Мальорка. – Возле шоссе, которое соединяет Вальдемосу и Дейю. Однако должен предупредить вас, что от первоначальных построек монастыря почти ничего не осталось.

– Что значит «почти ничего»? – поинтересовался я.

– Небольшая часть стены, кусочек внутреннего двора и четыре колонны старой галереи.

– Да уж, и в самом деле почти ничего…

– Вы должны иметь в виду, что Мирамар был возведен в 1276 году и лишь в 1872 году эрцгерцог Луис Сальвадор решил приобрести этот монастырь и отремонтировать его. Если бы не эрцгерцог, от него вообще ничего не осталось бы.

– А известно, кто его основал? – поинтересовался профессор Кастильо.

– Еще бы! – ответил Луис Медина. – Не кто иной, как Раймунд Луллий.

– Невероятно! – воскликнул профессор Кастильо. Мы с Касси с недоумевающим видом переглянулись, и это не ускользнуло от внимания двух профессоров-историков.

– Сеньорите Брукс это простительно, потому что она получала образование в Соединенных Штатах, – проворчал профессор Кастильо. – Но тебе, Улисс, должно быть известно, о ком сейчас идет речь.

– Наверное, о каком-нибудь загадочном человеке, жившем на Мальорке в Средние Века, – сказал я, пожимая плечами. – Только я не могу понять, что же тут такого невероятного.

– Невероятное заключается в том, что монастырь основал Раймунд Луллий, – терпеливо объяснил профессор. – Он был не просто, как ты выразился, загадочным человеком, а романистом, поэтом, философом, теологом, лингвистом, астрономом и… зачинателем морской картографии.

– Он был картографом? – вмешалась Кассандра. – Тогда не остается никаких сомнений, что именно этот монастырь упоминается в надписи на перстне.

– Да, скорее всего, именно он, – кивнул профессор Кастильо. – Однако меня обескураживает тот факт, что от первоначальных монастырских построек почти ничего не осталось. Вряд ли нам удастся там что-нибудь отыскать.

– А может, имеет смысл просмотреть сочинения Луллия? – предложил я. – Ведь он же основал монастырь, с которым так или иначе был связан наш таинственный картограф. По всей видимости, они были друг с другом знакомы, не так ли?

– Да, конечно, – согласился профессор Медина. – Однако абсолютное большинство произведений Раймунда Луллия до наших дней не сохранилось, а те, что сохранились, я прочитал, как говорится, от корки до корки и могу тебя уверить: ни в одном из них нет упоминаний о картографе-тамплиере.

– Возможно, в них есть упоминания о познаниях в географии, которыми он, живя в ту эпоху, вроде бы не должен был обладать? – спросила Касси.

Профессор Медина ничего не ответил – он всего лишь молча посмотрел на нее, затем на меня и, наконец, впившись пристальным взглядом в профессора Кастильо, требовательно произнес:

– Так вы мне расскажете, в конце концов, что вы ищете, или мне и дальше придется напрягаться, чтобы это понять?

Профессор Кастильо вопросительно посмотрел на нас с Касси, и мы с ней ответили легким кивком.

– Мы считаем, что хозяин этого перстня… знал о существовании Америки.

– Так я и думал, – с некоторым разочарованием в голосе пробормотал Луис Медина. – Вы пытаетесь найти подтверждение уже ставшему знаменитым предположению о том, что тамплиеры плавали в Америку. Однако позвольте мне дать вам совет: выкиньте эту затею из головы прямо сейчас и не тратьте попусту свое время. Очень многие люди до вас занимались этим вопросом, но никому из них так и не удалось найти ни малейших фактов, дабы подтвердить данную гипотезу.

Резко опустив обе руки на стол, профессор Медина назидательным тоном продолжил:

– Тамплиеры никогда не бывали по ту сторону Атлантического океана, и все разговоры о том, что рыцари ордена Храма знали о существовании Америки, – это не более чем фантазии псевдоисториков, у которых только одна цель – написать и продать как можно больше книг. И я искренне удивлен, что ты… – великан укоризненно посмотрел на профессора Кастильо, – что ты позволил себе увлечься предположениями, которые, как тебе и самому прекрасно известно, на самом деле обыкновенный миф.

– Ты задал нам вопрос, и мы на него ответили, – с невозмутимым видом сказал профессор Кастильо. – Мой же вопрос к тебе остается прежним: ты поможешь мне или нет?

– У меня такое впечатление, что ты начинаешь впадать в старческий маразм, Эдуардо. И мне жаль, что ты забиваешь всякими нелепостями головы этих двух столь очаровательных молодых людей. – Взглянув на Касси, он добавил: – Прислушайтесь к моему совету, бросьте эту затею и не тратьте на нее свое время и деньги.

– А мы все-таки попробуем рискнуть, – с завидным упрямством произнесла Кассандра.

– Ну… вам, как говорится, виднее. Однако помните, о чем я вас предупреждал. Сегодня у меня есть кое-какая срочная работа, а вот завтра утром приходите сюда же, в этот кабинет. Где-то около девяти. Я к тому времени постараюсь отыскать в своих архивах всю информацию, которая, с моей точки зрения, может оказаться для вас полезной.

– Спасибо, Луис, – поблагодарил своего коллегу профессор Кастильо. Поняв по словам Медины, что тот считает разговор законченным, он встал со стула и сказал: – До завтра.

– Ну а теперь куда пойдем? – спросила Кассандра, когда мы вышли на улицу.

– Куда пойдете вы, я не знаю, – ответил профессор Кастильо, – а лично я иду в гостиницу. Мне нужно отдохнуть.

– Ни в коем случае, – возразил я. – Сейчас мы возьмем напрокат автомобиль и все вместе отправимся в монастырь Мирамар.

– Откровенно говоря, я не вижу в этом никакого смысла. Если, как говорил Луис, от первоначальных построек почти ничего не осталось, то мы просто потратим впустую свое время.

– Так ведь и наши попытки найти подтверждение тому, что тамплиеры знали о существовании Америки, тоже, по мнению вашего Луиса, являются пустой тратой времени.

Профессор щелкнул языком и, повернувшись к Кассандре, вопросительно посмотрел на нее.

– Я считаю, что нам нужно съездить в этот монастырь, причем прямо сейчас, – заявила Кассандра. – Мы ведь ради этого и приехали на Мальорку, разве не так?

– Ну, значит, так тому и быть, – сдался профессор. – Если, конечно, тебе, Улисс, от лицезрения древних развалин станет легче…

– Мне стало легче уже от того, что вы решили поступить как Послушный мальчик. А теперь – вперед! – воскликнул я, схватив профессора и Кассандру за руки и увлекая их за собой. – Посмотрим, что нам удастся обнаружить в этом покрытом вековой пылью монастыре.

18

Часом позже я уже сидел за рулем старенького «мерседеса» и мы втроем ехали по шоссе, которое вело из Вальдемосы в Дейю. Кассандра, сидя на переднем пассажирском сиденье, внимательно следила за мелькающей справа от автомобиля обочиной, стараясь не прозевать поворот, обозначенный крестиком на карте, лежащей у нее на коленях.

– Это должно быть уже где-то неподалеку, – сказала она.

– Надеюсь, что там стоит какой-нибудь указательный знак, а иначе мы всю свою оставшуюся жизнь будем искать этот чертов монастырь, – недовольно пробормотал профессор, который явно не испытывал особого восторга от нашей поездки на автомобиле.

– Да ладно, не хнычьте, – бодро произнес я. – Никуда этому монастырю от нас не деться. Так что уж лучше наслаждайтесь лицезрением здешнего пейзажа.

Мое предложение было отнюдь не пустыми словами, потому что, если справа от нас возвышались невысокие, покрытые лесом и, в общем-то, ничем не примечательные горы, то слева открывался вид на живописные скалистые обрывы, за которыми переливалась под лучами ласкового осеннего солнца лазурная гладь Средиземного моря, издалека казавшегося упоительно-безмятежным.

– Это здесь! – воскликнула Кассандра, вытянув руку вперед.

Проследив за ее рукой, я увидел стоящий на обочине дорожный знак, который указывал, что впереди имеется ответвление вправо, а чуть дальше виднелся большой щит со стрелкой вправо и надписью «MONESTIR DE MIRAMAR». Мне показалось забавным увидеть те же самые слова, которые были запечатлены на золотом перстне семь столетий назад.

Я свернул направо и вскоре припарковал машину рядом со старинной решетчатой оградой, калитка в которой, похоже, была заперта, отчего у меня возникло опасение, что монастырь, возможно, закрыт для посетителей. Мы вышли из автомобиля, и я, убедившись в том, что калитка и в самом деле закрыта на ключ, приблизился к допотопному на вид переговорному устройству. Сначала я нажал на кнопку легонько и только один раз, а затем, не дождавшись никакого ответа, – с силой и несколько раз подряд.

Прошло почти пять минут, прежде чем из динамика до меня донесся недовольный хриплый голос:

– Что вам нужно?

– Добрый день, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно приветливее. – Мы приехали из Барселоны и хотели бы посетить монастырь.

– Мы принимаем посетителей только на основе предварительной договоренности, – услышал я в ответ.

– К сожалению, мы об этом не знали. Но если уж мы сюда приехали, то не могли бы вы разрешить нам зайти? Мы ненадолго.

– Нет. – На этот раз, как мне показалось, голос прозвучал еще более недружелюбно, чем несколько секунд назад. – Я вам уже сказал, что мы принимаем посетителей только на основе предварительной договоренности.

Меня начало раздражать столь невежливое поведение этого человека, и я, подумав, что ситуация хуже уже не станет, решил на время забыть о хороших манерах и попытаться поговорить совсем другим тоном.

– Послушайте, – рявкнул я в переговорное устройство, – неужели вы хотите сказать, что после того как мы совершили такое длинное путешествие и наконец-таки подъехали к монастырю, вы не позволите зайти в него только из-за ваших дурацких правил? Если бы мы позвонили вам вчера, разве мы были бы сейчас совсем другими людьми? Мы будем стоять здесь до тех пор, пока вы не откроете нам калитку!

– Делайте что хотите… – равнодушно ответил голос, и динамик затих.

Я, похоже, ошибся. Ничего не изменилось, а точнее, стало еще хуже.

Обескураженный отказом, я отвернулся от калитки и посмотрел на приунывшую Кассандру и внимательно наблюдавшего за мной профессора. Мне не оставалось ничего другого, как засунуть руки в карманы, пожать плечами и медленно направиться к автомобилю, мысленно ругая и этого мужчину из монастыря – за то, что он негостеприимно себя повел, и самого себя – за то, что я не сумел предвидеть такого поворота событий.

– Одну минуту, – внезапно раздался за моей спиной голос профессора Кастильо. – Возможно, мне удастся что-нибудь сделать.

Профессор достал из кармана своего пиджака мобильный телефон и отошел на десяток метров в сторону. Он оживленно с кем-то поговорил и, громко поблагодарив собеседника, снова положил телефон в карман. Затем он подошел к капоту автомобиля, оперся на него и, скрестив руки на груди, спокойно уставился перед собой.

– Ну и? – настороженно спросила Кассандра.

– Подождем немного и посмотрим, что произойдет дальше, – коротко ответил Кастильо.

Не прошло и двух минут, как из динамика переговорного устройства снова послышался голос, но теперь он звучал совсем иначе.

– Вы все еще там? – озабоченно осведомился незнакомец.

– Да, мы тут, – ответила Кассандра. – Все еще…

– Извините за задержку, – сказал голос. – Проходите.

В тот же миг замок на калитке щелкнул и дверь с легким жужжанием отворилась.

– Мы не знали, что вы являетесь коллегами сеньора Медины, – стал оправдываться монах в коричневом одеянии францисканца, идя вместе с нами по монастырю. – Сеньор Медина – крупнейший на наших островах специалист по Раймунду Луллию, и наши двери всегда открыты для него и его коллег. Они очень помогли нам в организации нашей выставки.

– Вот и прекрасно, – примирительным тоном сказал профессор. – Будем считать, что произошло недоразумение.

– А какая у вас тут выставка? – поинтересовалась Кассандра, мимоходом разглядывая почерневшие от времени картины, висевшие на стенах коридора, по которому мы шли.

– Выставка, посвященная Раймунду Луллию и эрцгерцогу, – ответил монах, с удивлением посмотрев на Кассандру. – Я полагал, что именно эту выставку вы и приехали посмотреть…

– Отчасти да, – поспешно вмешался профессор. – Но сначала, пока еще не стемнело, нам хотелось 6ы взглянуть на то, что осталось от первоначальных построек монастыря.

– Да, конечно, – с готовностью откликнулся монах. – Все что хотите. Однако позвольте предупредить, что вас, возможно, ждет разочарование.

– Нас об этом уже предупреждали, – сказал я, состроив рожицу профессору, который, услышав слова монаха, выразительно посмотрел на меня.

Мы прошли с монахом во внутренний дворик, в задней части которого виднелись гордо стоящие, но уже абсолютно бесполезные колонны старинного строения.

– Это все, что осталось от монастыря, основанного досточтимым господином Луллием, – с грустью произнес францисканец, театральным жестом показывая на колонны.

Мы подошли к колоннам и, касаясь кончиками пальцев их каменной поверхности, стали внимательно осматривать, словно пытаясь найти на них какой-нибудь многозначительный символ или же глубокомысленную надпись. Однако время добросовестно выполнило свою разрушительную работу, и если семь веков назад здесь, возможно, и были какие-нибудь символы или надписи, то сейчас от них ничего не осталось.

– А где все остальное? – спросил я. – Сеньор Медина сказал нам, что, кроме этих колонн, сохранилось что-то еще.

– И да, и нет. К первоначальным постройкам монастыря относится также и часть стены ризницы, однако мы совсем недавно покрыли ее гипсом, потому что она уж слишком сильно обветшала.

– То есть ничего другого больше не сохранилось? – с удрученным видом осведомилась Кассандра.

– Я же предупреждал, что вас ждет разочарование.

Воцарилось напряженное молчание, мы растерянно переглянулись, но, когда я уже собирался сказать, что нам пора уходить, Касси вдруг снова обратилась к монаху:

– А выставка? Можно нам посмотреть выставку?

– Конечно, – охотно согласился францисканец, которому, видимо, надоело стоять на сквозняке во внутреннем дворике. – Пойдемте со мной. Выставка наверняка вызовет у вас интерес.

Мы зашли в огромный зал, который был оформлен просто, но аккуратно. Здесь на небольшом расстоянии друг от друга стояли различные стенды, занимавшие почти все пространство демонстрационного помещения. На этих стендах под стеклом лежали старинные книги и нарисованные от руки карты. На стенах висели портреты монахов, очевидно когда-то живших в монастыре, а также потертые от времени карты из бумаги и пергамента, тоже закрытые для сохранности стеклами.

– Вот это да! – вырвалось у Кассандры. – Уж выставка так выставка!

– Это самая большая из всех имеющихся на Балеарских островах коллекций, посвященных Раймунду Луллию и эрцгерцогу Луису Сальвадору. Они оба сыграли немаловажную роль в истории наших островов, но каждый по-своему.

– Вы имеете в виду того самого эрцгерцога, который купил монастырские руины, чтобы их реставрировать? – спросил я.

– Да. Интересен тот факт, что значительную часть своей жизни эрцгерцог посвятил изучению деятельности Луллия. Он не только купил пришедший в упадок монастырь, но и собрал обширнейшую информацию о его основателе – все материалы, какие только смог раздобыть. Больше всего эрцгерцог интересовался деятельностью Луллия как географа, и поэтому он разыскал и приобрел десятки карт и рукописей, имевших то или иное отношение к Луллию и его увлечению картографией…

Монах обвел взглядом выставочные стенды и после небольшой паузы продолжил:

– Как ни странно, хотя картография отнюдь не являлась главной составляющей деятельности Раймунда Луллия, эрцгерцог проигнорировал в его огромном наследии все, что не было в той или иной степени связано с географическими картами. В частности, эрцгерцог без тени сомнения отдал в подарок ценнейшие документы, некогда принадлежавшие Луллию, исходя лишь из того соображения, что они не имели никакого отношения к столь сильно интересовавшей его картографии. Тем не менее, уважая память Луиса Сальвадора, мы разместили экспонаты выставки в зависимости от того значения, которое он придавал этим документам и предметам.

– Поразительно! А известно, чем была вызвана страсть эрцгерцога к картографии? – спросил профессор, пытаясь направить разговор с монахом в нужное нам русло.

– Нет, это, к сожалению, неизвестно. Правда, существуют различные нелепые предположения о поисках каких-то сокровищ или чего-то в этом роде, однако лично мне все эти гипотезы кажутся не более чем чушью.

Я почувствовал, как кровь схлынула с моего лица, а на висках выступил пот. По всей вероятности, с Кассандрой и профессором произошло то же самое, потому что монах вдруг резко переменился в лице и посмотрел на нас с явно обеспокоенным видом.

– Вы себя хорошо чувствуете? – спросил он, беря профессора за руку. – Вы все вдруг так сильно побледнели…

Несколько минут спустя, оставшись в зале втроем и уже более-менее справившись с охватившим нас волнением, мы стали молча ходить по залу – каждый сам по себе. Внимательно рассматривая карты и документы, я радовался тому, что организаторы выставки побеспокоились о переводе каждой надписи и текста на каталанский, английский и испанский языки.

Поскольку рукописей здесь было превеликое множество, мы решили, что проанализируем только те из них, в которых так или иначе упоминаются тамплиеры, дальние морские путешествия и секретные карты. Конечно, при таком подходе наши шансы найти что-нибудь из того, что могло бы оказаться для нас полезным, существенно снижались, однако, если бы мы стали тщательно изучать все подряд, нам пришлось бы провести в этом зале несколько месяцев.

Я начал рассматривать экспонаты из глубины зала. Поначалу я пытался полностью прочитывать оригиналы рукописей, большинство из которых были написаны на старокаталанском языке, однако вскоре решил ограничиться быстрым просмотром, а затем и вообще стал читать только их перевод на испанский, хотя перевод этот, как я заметил, был далеко не всегда удачным.

После почти трех часов напряженного чтения, от которого у меня едва не разболелась голова, я не выдержал и обессиленно рухнул на один из стульев, стоявших у выхода из зала. Касси, увидев, что я «сдался», еле волоча ноги, подошла ко мне и плюхнулась на соседний стул. Теперь только профессор продолжал ходить от стенда к стенду со слегка очумелым видом фанатично влюбленного в свою науку историка, дорвавшегося до пожелтевших пергаментов и нарисованных от руки старинных карт.

– Ты помнишь, что сказал монах о выставленных здесь экспонатах? – через некоторое время спросила меня Кассандра, которая вдруг оживилась и устремила свой взор куда-то вглубь зала.

– Да. Он сказал, что они размещены здесь в зависимости от их значимости.

– Нет, Улисс, – покачала головой Кассандра, – не в зависимости от их значимости, а в зависимости от того значения, которое придавал каждому из них эрцгерцог.

– Да, ты права. Ну и что из этого?

– А ты помнишь, что, по словам монаха, больше всего интересовало Луиса Сальвадора?

– Картография?

– Да, именно она. А почему? – снова спросила Кассандра, все еще глядя куда-то вглубь зала.

– Может, потому что он, как и мы, хотел разыскать сокровища тамплиеров?

– Именно эта мысль мне и пришла сейчас в голову. Стало быть… – Кассандра не договорила, предоставляя мне возможность сделать это за нее.

– …стало быть, экспонат, занимающий главное место на этой выставке, был – с точки зрения эрцгерцога – в наибольшей степени связан с сокровищами тамплиеров, – сказал я, еще не понимая до конца смысла произносимых мною слов.

Кассандра подняла руку и ткнула пальцем, указывая на что-то. Проследив за ее рукой, я увидел небольшой стенд, находившийся в самом центре выставочного зала.

– Кто-нибудь из вас смотрел на содержимое вон того стенда? – громко спросила она, тем самым спровоцировав профессора немедленно подойти к указанному ею стенду. – По-моему, именно он занимает главное место на этой выставке.