Текст книги "Приманка"

Автор книги: Фелис Пикано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

18

– Вы не говорили мне, что Эрик изобретатель. Вы говорили, что он просто плейбой.

– Он и есть плейбой.

– Алана говорит, он был каким-то там вундеркиндом. На его изобретениях основывается все состояние Рэдфернов. Его отец просто управлял компанией.

– А вы чего ждали? Что мистер Икс окажется простачком? Я ведь говорил вам, что он умён, не так ли?

Повисла пауза – Ноэль не отвечал. Лумис продолжил:

– Расскажите мне ещё раз про эту их секретную экономическую организацию.

– Это не секретная организация.

– Ну, значит, просто про неё расскажите, чем бы она там ни была.

– Это объединение успешных бизнесменов-геев.

– В том числе и тех, чей бизнес противозаконен.

– Большинство совершенно законопослушны, – быстро сказал Ноэль. – Брокерская фирма с Уолл-стрит, как минимум один банк здесь, в городе, и ещё один – за городом, универмаг и несколько других предприятий, пониже уровнем.

– И Рэдферн обеспечивает им защиту?

– Скорее, он обеспечивает капитал. Но это делают ещё несколько человек.

Ноэль помолчал, потом добавил:

– Знаете, что меня больше всего смущает, когда я об этом думаю? Во всех разговорах, которые я слышал, ни слова, ни единого слова не было сказано о порнографии, борделях, проституции, крупных кражах или контрабанде наркотиков.

– А с какой стати им говорить об этом в вашем присутствии? Вы чужак, посторонний. Он по-прежнему вам не доверяет. Это исключительно ваша вина, – решительно заявил Лумис. – Он был бы дураком, если бы думал иначе.

– Я в этом не уверен. В конце концов, я же страхую его во время тренировок. Он должен мне доверять до определенной степени.

– Это не имеет значения.

– Очень даже имеет!

– Я сказал, что не имеет. Так, вернемся к этой тайной организации.

– Я не говорил, что это тайная организация. Это вы сказали.

– Да что с вами, Приманка, вы сегодня не в духе?

– А с вами что такое? Вы всё время искажаете и передёргиваете то, что я говорю. Вы хотите знать правду, или вам нужна только собственная её версия?

Следующие несколько минут протекли в молчании. Ноэль тихо злился.

– Вернемся к финансовым вопросам, – наконец сказал Лумис ровным голосом.

– Просто перестаньте передёргивать мои слова, – вставил Ноэль и продолжил: – Мне там не всё ясно. По словам Аланы, он тесно связан с политическим движением за права геев, выделяет крупные суммы в поддержку законодательных инициатив по достижению равноправия в разных частях страны. Его идея заключается в том, чтобы организовать экономический совет, который бы распоряжался фондами. Насколько мне известно, у них нет никаких прямых связей с какими-либо агрессивными гейскими организациями, о которых пишут в газетах.

– Насколько вам известно? – вклинился Лумис.

– Именно так я и сказал. Ни один из руководителей этих групп не был у Редферна в доме. О них даже никогда не говорили, разве что с критикой. Но конкретные их кампании могут спонсироваться. Судя по всему, Рэдферн не слишком им доверяет.

– Хорошо. Я вас понял. Что это за совет?

– Его хочет учредить Рэдферн. Туда должен войти он сам и ещё около шести человек состоятельных бизнесменов-геев в качестве постоянных членов, а ещё порядка шести человек будут сменяться ежегодно.

– Из Нью-Йорка?

– Отовсюду. Из Сан-Франциско, Лос-Анджелеса, Атланты, Хьюстона, Майами, Вашингтона, Денвера и Нового Орлеана. Из всех городов, где есть большое и состоятельное гей-сообщество. Он будет охватывать всю страну. Они ещё не выбрали себе название. Когда выберут, объявят его прессе. Идея звучит неплохо.

– Им не очень понравится, когда до прессы дойдут слухи, что финансирование поступает из криминальных источников.

– Если Рэдферн так умен, как вы говорите, разве он не сделает всё возможное, чтобы удостовериться, что деньги чистые?

– Может быть, у него не получится и дальше их отмывать.

– У Дорранса получится. Он в этом отношении гений. Он был главным бухгалтером у Рэдферна на протяжении двадцати лет. Именно благодаря ему старик ухитрился сохранить столько денег из тех, что заработал.

– Похоже, эти ребята произвели на вас глубокое впечатление, а, Приманка? Вы бы себя только слышали. Один вундеркинд. Другой гениальный бухгалтер. Третья всемирно известная модель. Четвертая продает по миллиону пластинок в месяц. Даже эта секретная организация кажется вам хорошей идеей: извращенцы, которые управляют страной.

Прежде чем отвечать, Ноэль выдержал длинную паузу. Непоследовательность Лумиса выводила его из себя, но он попытался справиться со своим гневом, чтобы выяснить, почему Рыбак так решительно отказывается слушать ту самую информацию, которую он хотел получить – и, самое важное, получал, – от Ноэля. А главное, чему должен верить Ноэль? Тому, что видел каждый день – хотя, может быть, его восприятие было недостаточно ясным, недостаточно полным; возможно, его искажали его собственные страхи и предрассудки, – или тому, на чём настаивал Рыбак? На этот раз он зашел в тупик и потому сказал:

– Знаете, Лумис, что-то я сыт по горло этими телефонными разговорами. Может, мне вам письмо написать?

– Оставьте свои шуточки. Какие у Рэдферна планы на сегодня?

– Они с Аланой идут на благотворительный бал в «Сент-Реджис».

– А вы?

– У меня сегодня выходной.

– Они звали вас с собой?

– Они меня везде с собой зовут.

– Почему же вы не идете?

– Я же сказал: у меня сегодня выходной.

– В следующий раз, прежде чем принимать такое решение, спросите сначала меня.

– У меня уже были планы.

– Я сказал, в следующий раз спросите меня!

19

Этот разговор испортил Ноэлю остаток утра.

Он решил позвонить Алане, уговорить её пообедать с ним, сходить после обеда в кино, может быть, даже прогуляться в парке. Он был уверен: она сумеет заставить его поверить, что его работа на «Шёпот» не бесполезна, хотя она и не знала, и не могла знать, о его роли. Она сумеет его смягчить, заполнить пустой день.

Он набрал номер, но её не оказалось дома. Окку сообщил, что она на студии. Ноэль позвонил туда. Когда после долгого ожидания она подошла к телефону, голос у неё был запыхавшийся.

– Ноэль, твои снимки просто замечательны! Замечательны! Такое впечатление, что ты позировал всю жизнь! Тебя ждёт удивительная карьера! Ты сможешь зарабатывать деньги сам, и больше не будешь таким враждебным к Эрику из-за того, что тебе приходится от него зависеть.

– Как насчет того, чтобы перекусить со мной?

– Я уже ела. Разве тебя не интересуют фотографии?

– Тогда давай где-нибудь выпьем, когда ты освободишься. Я приеду за тобой.

– Я не знаю, когда мы тут закончим. Брикоффу взбрела в голову какая-то безумная идея, и он запер меня и ещё трех девушек в студии на весь день, пока он не закончит. Ленч нам приносили сюда. Я не знаю, когда мы освободимся. Он сегодня совершенно сумасшедший, – она выдержала достаточно долгую паузу, чтобы Ноэль успел понять, что она говорит серьезно. – Прости, Ноэль. Правда. Может быть, завтра.

– Хорошо, давай завтра, – но ему не удалось скрыть разочарование. Он повесил трубку, не дожидаясь, пока она закончит извиняться.

Час спустя он решил покурить травки, которую Рэнди оставил у него в квартире. Чтобы приятно расслабиться и слегка закайфовать ему потребовалось полкосяка. Он убрал остаток в свой бумажник, решив, что денёк за окном слишком хороший и солнечный, чтобы хандрить в четырех стенах. Внизу он вытащил свой «Атала» из кладовки, стряхнул с него пыль, заехал на ближайшую заправку подкачать шины и покатил в Виллэдж.

Здесь улицы были полны народу: люди гуляли, ходили по магазинам, спешили по каким-то поручениям, или просто болтались без дела, греясь на солнышке. В такие дни, как сегодня, складывалось ощущение, что население Виллэдж – это сплошь безработные или ночные служащие, или те, кому нужно ходить на работу только в дождливые, пасмурные дни. Толпа на Кристофер-стрит собралась словно в пятницу или субботу вечером. Ноэль проехался вдоль тротуара; притормозил и стянул футболку. Он приветствовал тех, кого знал, флиртовал с незнакомцами, нарезал широкие бесцельные круги по середине улицы, играя в салочки с грузовиками и автобусами, потом подкатил на угол, где компания парней курила траву, чтобы поздороваться с ними, – в общем и целом, идеально играл роль горячего сексуального парня, который раскатывает полуголым в солнечный день на своем десятискоростном велике.

Через некоторое время он выбрался на забетонированную прибрежную парковку, а оттуда поднялся на несколько ступеней вверх, к пирсу на Мортон-стрит. С края пирса он мог смотреть на Гудзон: на север вид открывался до самых Палисейдс и моста Джорджа Вашингтона, на юг – до Нью-йоркской бухты и моста Верразано, мимо статуи Свободы. Элегантные океанские лайнеры, огромные грузовые суда дальнего плавания, буксиры, быстроходные катера, патрульные брандеры, течение реки. В воздухе – самолеты всевозможных размеров, от сверхзвуковых лайнеров до юрких «Цессн», полицейские вертолеты, транспортные вертолеты аэропорта, бесчисленные воздушные змеи.

Ноэль положил велосипед на землю, свернул из своей рубашки подушку и улёгся на деревянную оградительную площадку, думая о том, что никогда бы не увидел этого места, если бы не стал частью голубой тусовки. Ему нравилось, как прохладный ветерок обвевает его обнаженную грудь, а жаркое июньское солнце льёт сверху свои лучи, нравилось, как вода тихонько плещётся об опоры пирса. Всего несколько минут прошло, а он уже чувствовал, что расслабился.

– Спишь?

Ноэль поднял взгляд: перед глазами всё плыло от ярких бликов с Гудзона, прыгающих по стоящему перед ним человеку. Вега. Что ему нужно?

– Садись.

Вега сел так близко, что его штанина коснулась волос Ноэля.

– Вид у тебя довольный, – заметил он.

– А почему нет? Такой великолепный солнечный день!

– Да, ничего.

Ноэль посмотрел на него. Вегу он не видел уже несколько недель. С тех пор, как Ноэль ушел из «Хватки», он намеренно избегал Бадди. Сейчас, за пределами бара и его освещёния, Вега казался похудевшим. Черты лица – резкие, как будто запавшие.

– Не порть мне настроение, приятель. На вот, – он вручил Веге окурок с травкой из своего бумажника, – возьми. Это тебя взбодрит. Меня вот взбодрило.

– Ты теперь куришь? – спросил Бадди, беря косяк и закуривая.

«А где твой скользкий приятель Мигель, твой подручный?» – хотелось спросить Ноэлю. Вместо этого он сказал:

– Оставь себе. Докуривай.

– Рэдферновская травка?

– Нет. Рэнди оставил.

Бадди затянулся, приканчивая окурок, подбросил его в воздух и поймал снова ртом, словно тюлень в цирке.

– Хорошая. Как тебе у Рэдферна?

– Нормально. Сегодня у меня выходной.

– Чем ты там занимаешься? Следишь за Доррансом?

Ноэль не знал наверняка, сколько он может рассказать.

– А черт его знает, чем я там занимаюсь. Рэдферн предложил мне непыльную работенку за большие бабки, чтобы быть поблизости, на случай если я всё-таки решу пустить его в свои штаны, а Лумис велел соглашаться.

– О! – звук, который издал Вега, напоминал удар в барабан низкого тона и странно резонировал.

Бадди стал разговорчивее. Он рассказал, что теперь, когда Чаффи почти всё время проводит в «Зле», а Ноэль работает на Редферна, он фактически стал управляющим «Хватки». Ему нравится там работать, и деньги хорошие.

Ноэль вдруг подумал: а может, он с самого начала ошибался в Бадди. Может быть, Вега не знал, что Малыш Ларри тоже агент «Шёпота». Если нет, это объяснило бы, зачем они с Мигелем следили за Ноэлем от «Витрины» той ночью. Конечно, враждебности Мигеля это не объясняло, но у него тогда мог быть просто неудачный вечер.

– Жалеешь, что встрял в это дело? – спросил Бадди.

Прежнее недоверие Ноэля вернулось.

– Не знаю. А что?

– Да голос у тебя не особо радостный.

– Меня не особо радует Лумис, – осмелился признаться Ноэль. – Сегодня утром мы опять с ним ругались. Иногда он просто выводит меня из себя.

– Намеренно.

– Не думаю. Мы с ним просто не можем найти общий язык.

– Раньше ведь могли. Говорю же, он делает это нарочно.

Уверенность Бадди озадачила Ноэля.

– Выкладывай, – предложил он.

– Я не уверен, что нужно, – начал Бадди. Оба сели, повернувшись друг к другу лицом. – Я ведь тебя считал страшным тупицей, – сказал Вега. – Когда я сказал, что он делает это специально, ты мне поверил. Почему?

Ноэль постарался уйти от ответа:

– Я не знаю, – но когда Бадди начал подниматься, объяснил: – Он мне врёт. Заставляет верить в одно, скрывает другое, причём важное. Вот поэтому.

Вега снова сел.

– Тебе нравится Рэнди?

– А это тут причем? А, ладно. Да, он мне нравится.

– Я знаю, что ты с ним спишь. Я хочу знать, что ты о нём думаешь.

– Я в него не влюблен или что-нибудь в этом роде. Я бы и не мог… в другого парня. Но он мне нравится, мне нравится быть с ним. Нам хорошо вместе.

Ноэль перечислил всё, что думает о Рэнди, закончив словами:

– И он никогда не просил меня ни о чём, чего бы я не хотел делать.

– Например, отсосать у него?

Ноэль отвернулся к реке.

– Я так понимаю, ты в курсе.

– Ты ему тоже нравишься. Он помогает тебе, Ноэль.

– Значит, он все-таки работает на «Шёпот»?

– Если ты до сих пор не знаешь, я не могу тебе сказать.

Ноэль даже не стал добиваться от него ответа. Он думал о Рэнди, с которым вчера виделся первый раз за всю неделю: о его красивом лице и гладкой, как шёлк, коже, о его беспечном, веселом нраве и способности находить смешное почти в чём угодно. Господи! Да Лумис, наверное, пытался внедрить его в дом Рэдферна перед тем, как появился Ноэль. Должно быть, он был внутренним агентом, пока Ноэль не заменил его, но, похоже, его работа не удовлетворила Лумиса.

Чтобы отвлечь внимание от своего молчания, Ноэль спросил:

– Он тебе жаловался?

Как много Рэнди рассказывал Веге?

– Рэнди? Нет. Он никогда не жалуется. Он думает, что ты немного зажат, вот и всё. Ему хоть пятнадцать раз в день отсосут, если он захочет.

– Наверное, ты прав. Но до всей этой истории я никогда не занимался сексом с другим парнем.

– Брехня!

– Ой, ну да, с двоюродным братом, когда нам было по тринадцать лет. Это не считается. Почти все подростки валяют дурака.

– Ты занимался сексом с двумя парнями, когда был в колледже. На последнем курсе. Ты участвовал в церемонии инициации. Ты и другие члены братства напились в стельку и чересчур увлеклись. Вы изнасиловали двух ребят, которых принимали в братство.

Эти слова сразили Ноэля. Об этом никто не знал. Никто, кроме него и декана факультета. Даже Моника. Даже его родители.

– Ребята выдвинули обвинения против семерых из вас, но дело каким-то образом замяли, и всё обошлось, – казалось, Веге нравится всё это рассказывать. – Так что не надо мне теперь мозги пудрить.

Ноэль почувствовал, что внезапно оказался в самом начале неожиданно – и опасно – открывшегося перед ним пути.

Вега казался теперь ещё большей угрозой, чем когда-либо прежде.

– Откуда ты знаешь об этом?

– Значит, ты этого не отрицаешь?

– Не надо играть со мной в игры. Я спросил, откуда ты об этом знаешь?

– Прочитал. Страница четырнадцать. Психосексуальная история объекта с особыми указаниями на проблемы в области сексуальной идентичности и склонность к насилию. В твоём досье, если ты до сих пор ещё не догадался. Которое собрал «Шёпот».

Это его оглушило.

– В моём досье?

– Вижу, ты мне не веришь. Пошли, сам посмотришь. Оно у меня в квартире.

– Что ещё ты про меня знаешь?

Вега был мрачен.

– Я его не целиком читал. Но всё это есть в досье. Идем, сам увидишь.

– Как оно к тебе попало?

– Этого я тебе рассказывать не собираюсь, – ответил Вега. – И нет, Рэнди не знает.

Они посмотрели друг другу в глаза.

– Я не могу с ним так поступить, он слишком хороший парень. И доверяет Лумису.

Из этого следовало, что сам Бадди ему не доверяет.

Вега встал.

– Ну что? Ты идёшь?

Ноэлю показалось, что круто уходящая в сторону тропка, открывшаяся перед ним мгновения назад, начинает обретать четкость. Он знал, что если встанет сейчас и пойдёт с Вегой, он уже никогда не сможет повернуть обратно. Но он должен увидеть это досье, чтобы поверить. Должен узнать, что затеял Вега.

Вега поймал такси, на котором добрался до северной части города, и вышел у крупного здания в районе западных Восьмидесятых. Там у него была просторная солнечная квартира со смежными комнатами и крохотным задним двором. Ноэль следовал за ним на своем велосипеде.

Бадди представил ему свою жену Присциллу – маленькую, худенькую женщинц с тёмными волосами. Она кормила троих детей на большой кухне. Младший ещё сидел в высоком стуле, двум другим было по четыре и шесть лет. Все трое выглядели здоровыми, красивыми, жизнерадостными.

Как и сама квартира. По сравнению с домом Рэдферна она казалась вполне обыкновенной, но ухоженной; в ней было чисто, стояла хорошая мебель, стерео, цветной телевизор, повсюду раскиданы детские игрушки и раскрытые книжки с картинками, брошенные, когда детей позвали обедать. Был даже детский проигрыватель.

– Это Ноэль Каммингс, – сообщил жене Вега. – Он тоже работает на «Шёпот». Я рассказал ему, что я нашел.

– Бадди! Зачем?

– Он в порядке. Затем, что об этом должен знать кто-то ещё.

Она недоверчиво уставилась на Вегу, потом подошла к Ноэлю, глядя ему в лицо.

– Если вы хороший человек, прислушайтесь к моему мужу. Если нет, убирайтесь из этой квартиры немедленно и скажите спасибо, что я не выцарапала вам глаза.

– Прекрати, Прис, – оборвал Бадди, сердито отталкивая её в сторону.

– Я серьезно, – настойчиво повторила она, глядя на Ноэля и не обращая внимания на мужа.

– Останься с детьми, – велел Бадди, ведя Ноэля за собой в гостиную.

Он скрылся в другой комнате и вернулся оттуда с несколькими папками-гармошками, внутри которых были разложены крупноформатные картонные конверты. Перебрав их, он нашел нужный и передал Ноэлю.

– Это копия?

– Копия с копии. Возьми пива и устраивайся поудобнее.

Помимо множества страниц с информацией, которой, как Ноэль и подозревал, располагал «Шёпот», в папке обнаружились банковские выписки, отчеты по кредитам, сведения о местах его работы с тех пор, как он был подростком, копия водительских прав, и табели с оценками, начиная с детского сада.

И ещё два невероятных документа.

Первый был озаглавлен «Первая встреча с объектом: использование плана J-23 для полного немедленного слома психологических защит». Датировался он вторым марта текущего года – тем самым днём, когда Ноэль стал свидетелем смерти Канзаса. Начинался он так: «Будучи уверенными, что объект не имел связи с преступником(и), тем не менее, мы решили применить план J-23, испытание на немедленный полный психологический срыв. Около часа объект был заперт в темной холодной камере, ему угрожали, его игнорировали и в конце концов подвергли атаке с контролируемыми условиями со стороны четырех оперативников (№№ 18, 301, 75, 111), чтобы обеспечить полное обезоруживание любых оставшихся механизмов защиты. Затем, как и было запланировано, вмешался я и, выступив в роли защитника, добился полного расположения и доверия объекта на время предварительного интервью».

Интервью приводилось ниже вперемешку с различными комментариями Лумиса. Воспоминаниям Ноэля о той первой встрече оно вполне соответствовало.

Вторым документом, который Вега торжественно представил вниманию Ноэля, был его полный психологический профиль, начинавшийся с самых ранних его школьных и медицинских карт, очевидно, составленный и интерпретированный Лумисом, – который, судя по всему, на самом деле был доктором Лумисом, доктором медицины и философии, дипломированным психиатром. В профиле описывалась история, о которой говорил Вега, в том числе и случай во время инициации в братство. Читая, Ноэль видел, как его характер, его личность, с которой он жил уже более двух десятков лет, сама его психика раскладывается по полочкам. Заключительный абзац звучал убийственно: «Приведенная выше информация, в сочетании с многочисленными записанными на пленку разговорами с объектом, демонстрирует нам случай задержки в детском психосексуальном развитии, характеризующийся импульсивным поведением, которое чередуется с приступами чрезмерной осторожности, причем и то и другое проявляется в наиболее неподходящих и саморазрушительных ситуациях. Объект с легкостью попадает под влияние представительниц противоположного пола, свидетельства чему также приведены выше; однако он ещё более склонен отдавать себя под контроль более взрослому мужчине отцовского типа – что иллюстрируют параграфы 15, 76, 119, 234 и т. д. Объект тщеславен, самоуверен, легко поддается на лесть, готов бездоказательно принять на веру утверждения о собственном умственном и эмоциональном превосходстве, ленив, нуждается в постоянных подталкиваниях к действию. Время от времени предпринимает попытки бунта, лишь затем, чтобы в дальнейшем погрузиться в ещё более глубокую покорность. Всё это проистекает из глубинной убежденности объекта в недостаточности собственных способностей, собственной значимости и ценности и вполне обоснованном страхе, что он является и всегда являлся гомосексуалом. Эти факторы позволяют присвоить объекту исключительно высокий ранг: 1».

Когда несколько минут спустя Ноэль поднял глаза от страницы, он чувствовал себя так, словно у него только что вырезали из груди сердце, а он даже не ощутил прикосновения скальпеля.

К ним присоединилась Присцилла, присев на подлокотник кресла Бадди.

– Прости, что я на тебя накричала, – сказала она. – Ты бы почитал, какие ужасные вещи они написали про Бадди.

– Ну? – спросил Вега.

Ноэль не знал, что должен значить этот вопрос.

– У меня было такое же чувство, когда мне было восемь лет, и я поранил своего друга, палкой ему в глаз ткнул, что ли. Мой отец выпорол меня тогда, первый и последний раз в жизни, но я так и не смог этого забыть. Он так сердился тогда.

– Теперь ты понимаешь, что Лумис о тебе думает.

– Я не знал, что он психиатр.

– Первоклассный оперативник. Он присвоил тебе рейтинг «1». Сразу после мистера Икс. Это всё правда?

– Так считает Лумис.

– Значит, будет ещё хуже, – мрачно сказал Бадди.

Ноэль его не понял. Он все ещё пытался примириться с тем, что прочитал за последний час. Если всё, что было написано о нем, правда – как Лумис мог решить, что он гей? Все его годы с Моникой! Их роман с Миреллой. И в противовес всему этому – одна случайная пьянка. Это было несправедливо! Нечестно! Нечестно!

Вега снова что-то говорил, изъясняясь загадочными фразами о непонятных вещах: досье – это ещё не самое худшее; за ними стоит что-то ещё, что-то ещё более ужасное; он не уверен, что именно, но он собирается это выяснить.

– Извини, – сказал Ноэль в конце концов, останавливая Вегу. – Я не успеваю за тобой. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Ты никому это не покажешь?

– Не волнуйся. Всё под замком. Но даже если ничего из всего этого не выйдет, запомни! Ты его читал. Ты держал его в руках и читал! Помни об этом!

– А что должно из этого выйти?

– Я не знаю.

– Бадди! – одернула его жена. – Молчи, пока все не выяснишь.