Текст книги "Прости, но я люблю тебя (ЛП)"
Автор книги: Федерико Моччиа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)
Дилетта мечтательно смотрит на свой мобильный. Ники замечает это.
– Что ты делаешь?
– Филиппо прислал мне сообщение. Так романтично.
– И что он говорит? Покажи мне, – Олли пытается взять мобильный из её рук, но Дилетта оказывается быстрее и разворачивается в другую сторону. Но Олли хватает её за локоть и сжимает.
– Отпусти!
Ники вмешивается.
– Да хватит, отстань от неё! Дилетта, мы поняли... но, по крайней мере, дай нам знать, что он за парень, ладно? Прости, но мы всю свою жизнь только и делали, что волновались за тебя, а теперь, когда тут такое творится, ты держишь нас в стороне.
Дилетта берёт свой телефон и читает мечтательным голосом.
– «Мне бы хотелось быть всеми твоими Волнами и уехать с тобой».
– Какой придурок!
– Какая наглость!
– Да. Волны – это мы, и больше никто!
В этот момент позади них раздаётся голос.
– Ну, конечно! Волны идеальны, уникальны... а главное – верны.
На обочине, опершись о витые перила, стоит Фабио в компании одного их своих обычных дружков. Рваные джинсы, рваная куртка от Industrie ecologiche, рваные кеды, даже рубашка и та рваная.
Эрика оглядывается на него.
– Вот и он, наконец-то с нами.
Дилетта закатывает глаза:
– Да, это он говорит, Фабио Фобия, великий правдолюб. Гуру правды.
– Вы уже слышали? Мой альбом крутят по радио...
Ники вмешивается.
– Ну, конечно же... Ты сам записал этот диск. Ты заставил своего отца заплатить кучу денег, а своего придурочного дружка с Radio Azurra 24 – ставить твои песни иногда.
– Мой друг не придурочный.
– Может, и нет, но всё остальное так и было.
– И что? Что в этом плохого?
Ники вздыхает.
– Ничего. Забьём на это. Можно узнать, зачем ты сюда приехал? Тебе не хватило того дня, когда я была со своим другом? Ты всего лишь продемонстрировал то, что я всегда тебе говорила.
– Что именно?
– Что я была права, ты можешь писать такие песни, какие хочешь, но бывают такие вещи, которые ты должен научиться говорить от сердца. Махать кулаками, чтобы завоевать девушку... очень поэтично... – Ники подходит к нему с отвращением на лице. – Ты уже показал всем, какое ты дерьмо. Ты никогда не вернёшь меня, даже как подругу.
Фабио отстраняется.
– А мне-то что. Я не к тебе приехал. Я могу получить от жизни всё. Я не такой, как твой старикан... Ты упала к нему с неба, и он тебя не отпускает, потому что боится. Годы проходят. Он знает, что у него не так много вариантов.
Ники смотрит на своих подруг. Они, в свою очередь, смотрят на неё. Все хранят молчание. Только Олли кажется нервной. Фабио продолжает.
– Представляешь, даже я успел подпортить одну из Волн.
Ники смотрит на него с открытым ртом.
– Да, может, тебе покажется это странным, но я «занимался сёрфингом» с одной из твоих верных подруг.
Ники смотрит на всех них. Дилетта. Эрика. Олли. Она немного задерживает взгляд на последней. Олли опускает глаза, она кажется смущённой. Фабио замечает это.
– Отлично, Ники, ты уже догадалась. Вот видишь? Когда захочешь, можешь замечать некоторые вещи без подсказок.
Олли смотрит на Ники. Грустный взгляд. Полный отвращения. Она ищет помощи в глазах подруги.
– Не верь ему, Ники. Он придурок, хочет поссорить нас.
Фабио улыбается и садится рядом с ними.
– Конечно-конечно. Это всё глупости. Хочешь, я расскажу тебе всё в подробностях, Ники? Хочешь, я расскажу тебе обо всех её родинках, в частности, одна находится в странном месте. Или хочешь, чтобы я рассказал тебе о татуировке, хочешь, скажу, какая и где?
Олли настаивает.
– Не обращай на него внимания, Ники, я прошу тебя. Его слово против моего. Кто угодно мог рассказать ему о моём тату. Единственное, чего он добивается, это причинить нам боль.
Ники поднимает руку.
– Окей, окей... Ясно уже, Фабио. Уходи. Независимо оттого, что произошло, ты меня больше не интересуешь. И что бы ни случилось, так лучше. Это ещё больше подтверждает то, о чём я думала.
Фабио встаёт и смотрит на неё.
– Что?
Ники улыбается.
– Ты дебил. Ты злой, бесполезный, ты умеешь только причинять боль, ты паразит, который живёт, думая, что жизнь – это война. Как те, что говорят «чем больше врагов, тем больше чести». Но знаешь что? Чтобы сделаться врагом, ничего особенного не нужно. То есть, это очень просто... Достаточно быть дурачком, как ты. А вот настоящая честь заключается в умении дружить. Ты должен любить, быть любимым, работать над собой, быть верным, быть желанным... и это намного труднее, требует большей отдачи, – она приближается к Олли и улыбается ей. – Но в то же время намного прекрасней.
Фабио качает головой. Он садится на скутер позади своего друга.
– Поехали, давай, эти девицы похожи на кур. Это похоже на фестиваль доброты и лицемерия.
Ники улыбается.
– Видишь, ты ничему не учишься. Мы не куры, мы Волны.
116
Неделей позже. Всё становится яснее, и даже небо кажется голубее. Алессандро в своём офисе. Приходит его секретарша.
– Один синьор спрашивает Вас.
– Спасибо, пусть войдёт, – Алессандро садится на свой стол. И улыбается, увидев, кто пришёл. Тони Коста. Он кажется худее, чем в их последнюю встречу. – Вы похудели.
– Да, моя жена посадила меня на диету. Так, здесь информация, которую Вы у меня просили. Я узнал оценки, все они довольно-таки неплохо сдали выпускные экзамены. Но, естественно, пока что ни одна из них не знакома с результатами. Ники Кавалли получила выше среднего.
Хорошо, думает Алессандро. Она будет довольна, высоких оценок она не ждала, да и я чуть не перестал верить в неё.
– А вот её номер телефона теперь не действителен, новым она пока что не обзавелась. Через два дня она уезжает с подругами, – Тони Коста листает блокнот в своих руках. – Точно, с Волнами... так они себя называют, а едут они в Грецию. Санторини, Родос, Миконос и Иос, – Тони Коста убирает блокнот. – Вы должны волноваться только о последнем, его называют островом любви.
Алессандро улыбается.
– Спасибо. Сколько я Вам должен?
– Ничего не должны... хватит и предоплаты. Эта работа была даже слишком простой.
Алессандро провожает Тони Коста к лифту.
– Надеюсь, что мы с Вами встретимся однажды и по другой причине. Вы мне симпатичны.
– Спасибо, и Вы мне тоже.
Алессандро стоит на месте, пока двери лифта закрываются. Потом он возвращается в свой кабинет. Он уже собирается войти, как к нему подходит Андреа Сольдини.
– Алекс! Ты не должен был делать этого!
Алессандро подходит к своему креслу, садится и улыбается.
– Ничего особенного... Просто мелочь.
– Ты называешь мелочью вот это? Ты сделал мне охрененный подарок! Macintosh McWrite Pro, самый быстрый компьютер!.. Почему ты это сделал?
– Хотел выразить тебе благодарность, Андреа... Ты мне очень помог.
– Я? Но ведь вся концепция была твоей, фото, слоган, даже девушка! Ники идеальна! Ты видел плакаты? Они адаптируют цвета для Италии, но я уверен, что они останутся отличными. Это простая, но гениальная реклама!
– Да, за границей приняли на ура. Посмотрим, как пойдёт здесь.
– Что значит «за границей»? Кажется, эта карамель нарасхват на всём международном рынке. Она сокрушила всех и везде! Ты сокрушил всех!
– Как бы там ни было, я хотел поблагодарить тебя не за это, то есть, и за это в том числе...
– Тогда за что?
– Я подарил тебе ноутбук, чтобы отблагодарить тебя за мейл, что ты мне отправил... друг мой... Или лучше называть тебя «настоящим другом»?
Андреа хочется умереть на месте.
– Но я...
– Это было не так уж сложно. Ты знал Марчелло. Работал с Эленой. У тебя есть доступ к рабочему компьютеру. А самое главное – тебе очень понравилась Ники. Сообщение было отправлено в 20:45 с одного из компьютеров нашего офиса. В тот день в офисе оставались только вы с Леонардо. И я не думаю, что он так волнуется о моём счастье. Так что... это был ты.
– Я не должен был этого делать?
– Шутишь? До этого меня мучило чувство вины, а теперь я счастлив. Наслаждайся своим новым компьютером! Но, пожалуйста, что бы ни случилось, если ты хочешь быть моим «настоящим другом»... не пиши мне по электронной почте!
– Ох, шеф. Тогда мне хотелось бы сказать кое-что ещё.
Алессандро смотрит на него потрясённо.
– Я должен волноваться?
– Нет, не думаю... По крайней мере, надеюсь на это. Помнишь историю с мошенничеством? Человек в команде противника, который информировал меня об их идеях?
– Да, а что?
– Мне кажется, ты и сам это знал. Это была Алессия. Она хотела, чтобы выиграл ты, хотя её и отправляют в Лугано, а ты остаёшься в Риме.
– Я и представить такого не мог. Как у неё дела?
– Получше... – Андреа Сольдини кажется немного смущённым. – Мы начали встречаться.
– Прекрасно! – Алессандро подходит к нему и обнимает. – Вот видишь, в конце цонцов, кто-то смог оценить тебя по достоинству!
117
Ещё одна ночь. Глубокая ночь. Ночь весёлых людей. Ночь вспышек, звуков, гудков машин, праздника. Ночь, которая проходит слишком быстро. Ночь, которая не пройдёт никогда. Разочарование. Горечь. Грусть. Отчаяние. Слишком много всего, чтобы уместить в одну ночь. Ей наплевать. Ей наплевать на это хреново дерьмо. Ей наплевать на меня. Мауро едет на своём скутере. Без шлема. Без очков. Без ничего. Слёзы. И не только от ветра. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Единственный стих, который он может сложить, единственный ритм, единственная музыка, которую просто сыграть, простая музыка окраин. Музыка злости и боли. Музыка любовных страданий. Он едет и не знает, куда ему податься. Он плачет и рыдает и не стыдится этого. Быстрее, мото, быстрее. Я хочу покончить со всем этим. Он едет по касательной, он едет, теряясь в этом городе, который не чувствует родным, которому он не принадлежит больше. Почему, чёрт? Почему? Мне слишком больно. Слишком. Я буду срать на твою могилу, Паола. Ты сукина дочь. Самая большая сукина дочь.
И посреди этого отчаяния в нём вспыхивает отличная мысль, низкая и инфантильная. Все эти дни этот урод не мог прикоснуться к ней. Я победил. Он смеётся. Слабое утешение. И немного спокойнее прорезает ночь. Съезжает с шоссе. Он немного сбрасывает скорость. Заставляет скутер ехать зигзагом, выходя и возвращаясь к пунктирной линии на дороге, которая только что была нарисована на асфальте. Скутер опускается и продолжает путь по булыжной мостовой. Тин-тин-тин. Колесо шумит, проезжая по этим камням, потерянный в тишине этого серого асфальта, и вновь поднимается. Тин-тин-тин. Это глупая игра того, о ком он не хочет думать. Не думать. Не думать. Мауро длинно вдыхает, а затем выпускает воздух из лёгких вверх. Ещё вдох, ещё глубже, и снова выдох. Вот и всё. Ему уже лучше. Да, так лучше. Он едет дальше. Он проезжает мост, чтобы сменить направление. На краю дороги стоят две шлюхи. Они выходят ему навстречу. Одна поднимает свою юбку, самую короткую в мире, и показывает ему голый лобок. В свете фары его скутера угадываются редкие волоски. Они обе усталые, задыхающиеся от сигаретного дыма и выхлопных газов. Вторая, в высоких сапогах, красных и блестящих, поворачивается и наклоняется, показывая ему свои ягодицы, белые, упругие. Мауро описывает кривую на своём скутере, объезжает вокруг них, пытается ударить их. Просто так, для смеху. Но две полячки не понимают таких шуток. Они кричат какие-то словечки на своём языке. Одна берёт камень и бросает. Ничего. Она не зарабатывает очков. Камень просто оказывается на обочине. Конечно, думает Мауро, они вряд ли провели детство в тире парка аттракционов. А вот он – да. Он развлекался с деньгами своего отца, бросая глупый мяч для пин-понга в прозрачную чашку. И если всё проходило хорошо, он возвращался домой с пакетом воды, внутри которого плавала красная рыбка. Которая в итоге встречала свой конец на дне унитаза через неделю. Мауро делает крен на скутере, поворачивается и съезжает с моста, исчезая в ночи. Обе шлюхи остаются на своём месте, поддерживая ночной холод перед костром, который давно погас, в ожидании клиента, которому они могли бы продать немного секса, пока настоящая любовь не пришла. Потому что все ищут настоящей любви. Не будучи должными продавать или покупать её. Но она сюда, наверное, никогда не придёт.
Мауро улыбается про себя, возвращаясь домой. Чёрт, брюнетка, которая мне показала задницу, была вполне ничего. Проклятье, у меня ни одного грёбанного евро с собой. Он снова впадает в своё абсурдное отчаяние. Внезапные спутанные кадры. Паола. Паола в нашу первую встречу. Паола на вечеринке. Паола раздевается. Паола смеётся. Паола в наш первый раз. Мы с Паолой под душем, в тот день, когда никого не было дома. Паола на горе в тот раз, на нашем единственном совместном отдыхе. Та короткая поездка. Однодневный отдых, номер в отеле. С теми богачами, которые катались на сноуборде, он был намного старше неё. Белое вино. Ужин под звёздами. Паола. Где же она в данный момент? Где она будет завтра? Какое место она займёт в моей жизни? И внезапно он снова впадает в отчаяние. Теряется. Думает, вспоминает, страдает. У него больше нет слёз. И бензина, кажется, тоже. Чёрт, когда я в последний раз заправлялся? Сегодня же был полный бак. И вдруг он понимает, что уже находится рядом с домом. Но он не хочет заходить. Не так быстро. Он боится застать кого-нибудь не спящим. Выслушивать вопросы, быть вынужденным отвечать. Так что он проезжает немного дальше, чтобы потратить весь бензин до капли. Чуть позже он останавливается. Слезает, прицепляет скутер цепью и вот он готов войти в паб. Единственный открытый в такой поздний час в этом районе. Нет, о чём я. Ещё рано. Мауро смотрит на свои часы. Одиннадцать. Я думал, уже больше. Ночи, причиняющие боль, не проходят никогда. Он толкает дверь паба. Ему на плечо ложится чья-то рука.
– Здорово, чувак, что ты делаешь здесь? – Джино, Сова, появляется перед ним.
– Чтоб ты сдох, ты так напугал меня.
– Пойдём внутрь? Выпьем чего-нибудь, я угощаю, чем захочешь, как в старые добрые времена, – Сова берёт Мауро под руку, не дожидаясь ответа. Заводит его внутрь и усаживает на стул в углу заведения. Потом сам тоже садится напротив Мауро и тут же поднимает руку, чтобы увидела девушка, стоящая за стойкой бара. – Что будешь?
Мауро скромно отвечает:
– Не знаю. Пиво.
– Ещё чего, давай возьмём виски, у них тут есть один, прошибает до смерти, – он снова поворачивается к девушке: – Эй, Мэри, нам два бокала того, что я брал прошлой ночью. Но хорошо наполненных, ладно? Не вешай на меня ошейник... и ничего не добавляй, – потом он приближается к Мауро, протягивает руки вперёд, почти доставая до него, и опускает их на маленький деревянный стол. – Прошлой ночью я залил целую бутылку между грудью и спиной, – он снова поворачивается к Мэри. – Я подождал, когда она закончит, а потом подвёз её домой на машине, – Сова опять приближается к Мауро и делает жест пальцами руки, заставляя их вертеться вокруг самих себя, словно говоря «я её угнал». – Мы припарковались у её дома. Эх, я так волновался, что копы узнают машину, да ещё учуют бутылку, которую он в себя залил, тут был мой друг, который чуть не сыграл со мной злую шутку, – Сова чешет у себя между ног. – Слава богу, у меня была доза, и он пришёл в себя... Ладно, что ни говори, это лучший порошок за последние годы.
В этот момент к ним подходит Мэри с двумя бокалами и бутылкой.
– Но не напивайтесь слишком, – она смотрит на Джино и улыбается ему. – Пить – это плохо.
Сова поднимает голову и тоже улыбается ей.
– Но в конце концов становится хорошо, правда же?
Мэри трясёт головой и с улыбкой удаляется в своей облегающей юбке, немного потная, с фартуком на поясе и заложив волосы за уши. Но самое главное, с уверенностью, что на неё смотрят.
– Давай, давай, – Сова берёт виски в правую руку и опирается левой о локоть Мауро, а затем делает согласный кивок головой. – Так вот этой ночью мы с ней снова прокатимся.
Затем он делает глоток, запрокинув голову назад. Но замечает, что Мауро всё ещё не взял свой бокал. Ничего. Тут спокойно. Очень спокойно. Слишком спокойно. Немного гнетущая обстановка.
– Что с тобой такое, чувак? – Сова проводит рукой по его голове и приподнимает её. – Что с тобой? Ты язык проглотил? Расскажи папочке, что стряслось. Видел бы ты себя! Похож на сдохшую канарейку!
Мауро не двигается. Потом берёт бокал, подносит его ко рту, задумывается на мгновение и делает длинный глоток. Он опускает голову и нажимает на глаза.
– А-а-ай, как же крепко.
Сова кивает.
– Не крепко, хорошо. Так ты будешь говорить? Что стряслось?
Мауро делает ещё глоток виски.
– Ничего... Паола.
– А, твоя девчонка. Я тебе уже сказал, таким нравятся удобства.
– Ты просто сглазил.
– Нет. Ты сам себя сглазил. Все девчонки хотят удобств. Особенно...
– Особенно?
– ... красотки. И кто-то всегда поджидает рядом, чтобы предложить им это.
Мауро хранит молчание.
– А знаешь, в чём проблема?
– Нет, в чём?
– Они отлично знают это, – Сова кивает, качает головой и делает очередной длинный глоток.
Мауро смотрит на него и делает то же самое. Длинный глоток, осушая бокал, не останавливаясь, залпом.
Сова восхищённо смотрит на него.
– Ну, тебе понравилось, а?
Мауро трясёт головой из стороны в сторону, словно пытается освободиться от чего-то, что у него застряло в горле.
– У меня есть лекарство для тебя, доверься мне, – Сова достаёт деньги из переднего кармана. Находит десять евро и кидает на стол.
– О чём ты говоришь? – спрашивает Мауро.
– Об одном дельце, чтобы организовать удобства для неё. Вот увидишь, как через две ночи завоюешь её любовь, – Мауро в нерешительности. Он смотрит исподлобья на Сову.
– Ты думаешь?
– Ну, конечно, это математика. Но сначала ты должен пойти со мной, – Сова встаёт и идёт в туалет.
Мауро идёт за ним. Сова закрывает дверь и встаёт, оперевшись на неё, чтобы убедиться, что никто больше не войдёт.
– Возьми, – он достаёт из кармана джинсов прозрачный пакетик. А в нём белый порошок. – Прими полосочку кокса. Это будет твоё крещение.
Сова снимает зеркало со стены и ставит его на раковину.
– Я уже подыскал тебе имя. Сокол-Странник. Сова и Сокол-Странник. Нравится?
– Да. Что мы должны делать?
Сова наклоняется над зеркалом, сворачивает купюру в двадцать евро в трубочку и втягивает полоску порошка левой ноздрёй.
– Всё просто, – он шмыгает носом. – Бери, это ключи от моего мотоцикла. У меня есть копия. Ты просто должен съездить со мной за машиной к дому одной подруги, а потом уедешь домой на моём мотоцикле. Завтра утром я его заберу. Просто, разве нет?
Мауро улыбается.
– Проще не бывает.
Джино, Сова, протягивает Мауро свёрнутые трубочкой двадцать евро.
– Давай, Сокол, это надо принять перед тем, как пойти на дело.
Мауро наклоняется и тоже заставляет белую полоску исчезнуть. Он поднимается и всё ещё вытирает нос, когда слышит голос Совы.
– И подумай, что после этого путешествия ты получишь пятьдесят тысяч на крыло. И сможешь предоставить своей маленькой Паоле все удобства.
Они выходят из туалета оба очень довольные. Сова прощается с девушкой из бара с обещанием в глазах.
– Пока, Мэри, увидимся. Если сделаю всё быстро, то приеду, – он подмигивает ей. Выйдя их паба, Сова обнимает Мауро. – Я тебе говорю. Я еду и беру тебя с собой, всё будет как вчера, – он смеётся. – Погнали, Сокол, – они исчезают на большом мотоцикле в сторону центра.
118
Этим вечером встречается вся четвёрка. Энрико, Пьетро, Алессандро и даже Флавио, которому, как ни странно, дали разрешение. Сумасшедшая ночь, каких у них не было уже давно. Они идут в «F.I.S.H.», ресторан на виа дей Серпентини, заказывают отличную рыбу и пьют лучшее вино. Они говорят обо всём. Доверяют друг другу маленькие тайны.
– Так это твой помощник отправил тебе тот мейл с письмом Элены тому мальчишке! —Пьетро качает головой. – Я ведь тебе говорил... все женщины просто гарпии! И больше не спорьте со мной. Просветительская миссия – это моё.
– Да, просвещение в извращениях! – Алессандро наливает себе вино. – Знаешь ли ты о том, что как-то раз я подумал, что любовником Элены мог быть ты?
Пьетро смотрит на него, словно каменный.
– Я? Как тебе такое вообще в голову пришло?! Слушайте, прежде чем сделать что-то такое с кем-то из вас, я вам клянусь, я клянусь, что мне это даже представить сложней всего. Да что там, я бы скорей предпочёл стать педиком! А вы знаете, чего бы мне это стоило, да? – Пьетро останавливается. Он становится грустным. Залпом выпивает бокал вина. Ставит его на стол, едва не разбивая. – Сюзанна узнала, что я ей изменяю, она хочет развестись. Мне так плохо.
Флавио смотрит на него.
– Но ведь ты должен быть подумать о том, что рано или поздно она об этом узнает. Ты для этого сделал всё. Ты был со всеми женщинами, что способны дышать.
Алессандро кладёт руку ему на плечо.
– А как она узнала? Она тоже получила мейл? – спрашивает он.
– Нет, она видела меня на улице. Я целовался с девушкой.
– Ну, значит, дело в том, что ты настоящий псих.
– Да, я сумасшедший. И я горд своим безумием! И не только горд, а пока мы ждём, я пойду выкурю сигаретку! Кто со мной?
– Я схожу, – встаёт Энрико.
– Ладно, мы вас ждём, но не задерживайтесь.
– Конечно...
Пьетро и Энрико выходят из ресторана. Пьетро зажигает сигарету Энрико, потом свою и улыбается своему другу.
– Хорошо.
– Что хорошо?
– Видишь, я был прав, мы правильно поступили, не сказав Алексу, что видели Элену целующейся с тем мальчишкой в кафе... Он узнал об этом от своего помощника.
Энрико пожимает плечами.
– Это вышло случайно. Алекс и Элена могли снова сойтись и планировать свадьбу, на этот раз они могли действительно пожениться. А если бы потом ничего не вышло? Тогда бы ты пожалел, что мы умыли руки.
– У меня не было причин говорить и решать за них.
– А для меня это вопрос ответственности. Слишком просто вешать принятие решений на других людей. Подумай, как иначе бы всё сложилось, если бы мы всё рассказали.
– Не преувеличивай. Думай немного, что говоришь. Мне кажется, что на тот момент это была ответственность другого рода, или нет? Я хочу сказать, что мы не спешили, мы могли подождать. И всё само устроилось, нам не пришлось рисковать дружбой. Так всё и было. Я думаю, Алексу не понравилось бы, если бы это мы преподнесли ему такую новость. Если бы мы разрушили его мечту. Друзья, они как остров под напряжением...
– Ага. Знаешь, здесь холодно, я пойду внутрь, – Энрико бросает сигарету на землю и гасит её. – К тому же, я тоже должен поделиться с вами новостью.
– Хорошей?
– Самой лучшей... Давай, поторопись, я жду тебя внутри.
Пьетро улыбается. Делает последнюю затяжку. Он спокоен, удовлетворён. Для него решение было ясным. Не рассказывать о той встрече с Эленой и Марчелло в ресторане. Затем он бросает сигарету на землю и гасит её. Возвращается в ресторан и присоединяется к своим друзьям. Но Пьетро не знает, было ли решение Алессандро в тот день справедливым. Давать или не давать событиям пойти на самотёк.
Вот в чём вопрос. Одна вещь ясна. Если бы та красная папка не была сожжена, сегодня такой весёлый и мирный разговор между Энрико и Пьетро был бы невозможен. По одной-единственной причине. Энрико никогда не стал бы делить свою жену с другим. И тем более с другом. Даже с таким симпатичным, как Пьетро.
В ресторане Энрико всех прерывает.
– Ребята, я должен сказать вам кое-что. Камилла ждёт ребёнка!
– Нет! Прекрасно!
– Фантастика! – Алессандро берёт ситуацию в свои руки. – Официант, принесите нам бутылку шампанского поскорей! А ты, Пьетро, сделай радостное лицо, чёрт тебя возьми! Постарайся успокоиться и хватит уже сидеть сразу на двух стульях. Увидишь, как снова завоюешь Сюзанну.
Энрико улыбается и обнимает Флавио.
– А ты? Не должен нам ничего сказать?
– Конечно... – он берёт бокал вина, пока им несут шампанское. – Я ушёл от Кристины, из нашего дома. Я сыт этим по горло.
– Что? Что ты говоришь, поверить не могу!
Все и в самом деле теряют дар речи, ошарашенные. Флавио рассматривает их, одного за другим, и, наконец, улыбается.
– А потом вернулся. Но она гораздно спокойнее теперь. И всё теперь лучше. Теперь я не должен мучиться чувством вины, если играю в футбол, если разбрасываю свои вещи, если хочу провести полчасика, лёжа на диване, ничего не делая. А самое главное, теперь я смогу чаще видеться с вами, так что теперь вы можете не волноваться, я буду следить за вами.
Пьетро хлопает его по спине.
– Я рад за тебя! Но ты мог бы сделать это раньше.
Флавио смотрит на него ледяным взглядом.
– Что ты хочешь?.. Лучше поздно, чем никогда, так?
– Если теперь ты ходишь с нами, то будешь контролировать меня. Сюзанна успокоится, и я смогу дальше крутить с девчонками!
– Ай, нет! Ни за что! Ты ведь сам будешь меня посылать!
Приносят бутылку шампанского.
– Выпьем, ребята, – Пьетро откупоривает бутылку и быстро разливает содержимое по всем четырём бокалам. Поднимает свой: – Ну, за нашу дружбу, и пусть она никогда не заканчивается. За Алессандро, который усомнился во мне, именно он, тот, что не способен успокоить в нас сомнения в том, что он не педик.
– Я? Педик?
– Ну, конечно! Тот, что отпустил такую мечту, как Ники... Если не ты педик, то кто?! Ладно, Алекс, успокойся. Эта ночь предназначена для того, чтобы вылезть из шкафа. Давай, откройся нам, а потом мы подумаем, как прикрыть тебя.
И все начинают смеяться.
– Какие вы придурки! Кроме шуток, у меня есть идея. И я должен спешить. Ники завтра уезжает.
Они пьют шампанское, пока Алессандро объясняет им суть своей идеи, что их очень веселит. В любом случае, ему нужна смелость, чтобы осуществить такое. Так что они заказывают ещё граппы и рома. И, почему бы и нет, ещё немного виски. В общем, в конце концов, они все пьянеют.
В машине. Атмосфера полного опьянения.
– Осторожно, медленно, поезжай медленней.
– Ещё медленней, чем так... ещё чуть-чуть и я вернусь во времени.
Алессандро, самый пьяный из всех, паркует свой Мерседес рядом с мостом у корсо Франча. Перед этим они прошлись по офису и поругались с охранником, который не хотел их никуда отпускать такими пьяными. Но Пьетро прекрасен в этом. Он знает, как выпить бутылку хорошего вина, а ещё – как размазать по стене все доводы. Так вот, в конце концов у них получилось выйти. И вот они, готовые воплотить великую идею Алессандро.
Флавио обеспокоен.
– Парни, нам почти по сорок лет. Пойдёмте, я вас очень прошу...
– Но, Флавио, именно здесь мы докажем, что мы ещё молоды!
Они все выходят из машины и поднимаются на мост. Алессандро залезает верхом на парапет, слишком высокий для него и тем более для его уровня алкогольного опьянения. Он соскальзывает, но снова цепляется и залезает. Берёт баллончик с красной краской и осматривается.
– Тссс...
Энрико помогает ему.
– Идём, поднимись сюда, чтобы написать.
– Он упадёт с моста.
– Ещё чего! Я прекрасно стою на ногах!
Пьетро подходит к нему.
– Ты уже придумал, что напишешь? То есть, фраза готова?
– Ну, конечно! – Алессандро пьяно улыбается. – «С тех пор, как я тебя встретил, я самый счастливый мужчина на свете, и к тому же...»
Флавио прерывает его.
– Слушай, ты с аэрозолем над мостом. Ты толжен написать только фразу, не поэму!
– Это правда, ты прав, – Алессандро наваливается на него. – Ты имеешь в виду что-то вроде этой, – он осматривается. – Ту, что везде, в трёх метрах над небом.
– Да, но эта уже такая банальная. Ты ведь креативщик, так?
– Ну, конечно, от тебя можно ожидать большего! Это может быть что-то простое, но крутое.
Алессандро вдруг начинает светиться.
– Всё, есть! Напишу там.
– Ты уверен?
– Да, – Алессандро спрыгивает на мост, встаёт на ноги, берёт баллончик и начинает писать. «Люби меня, ж...» Но в тот самый момент Алессандро и остальных освещает свет фар.
– Внимание, – из мегафона звучит металлический голос. – Не двигайтесь. Держите руки у нас на виду. Спокойно.
Алессандро пытается разлепить веки. И тогда он видит их. Не может быть. Это невозможно. Это они! Всё те же полицейские. Серра и Карретти.
– Давайте, выходите оттуда.
Алессандро, Энрико, Флавио и Пьетро подходят к ним.
– Извините, кхм, это была просто шутка...
– Конечно, конечно. Как же иначе. Предъявите мне Ваши документы.
И тут Серра смотрит на Алессандро.
– Опять Вы, а?
– И в самом деле – я... это не то, что Вы думаете...
– К тому же, Вы пьяны. Слушайте, от Вас так несёт перегаром.
Флавио пытается оправдаться.
– Я выпил не так много...
– Ага, конечно, сейчас Вы все поедете в участок.
Они садятся назад в патрульную машину, один на другого, пихаясь.
– Ай, не пихайся, мне больно...
– Эх, единственный раз вышел с вами, и нас задержали. И что я теперь скажу Кристине?
– Что ты приносишь несчастья.
Серра поворачивается к ним.
– Можно узнать, что вы там писали?
Алессандро гордо отвечает:
– Я хотел написать: люби меня, жасминовая девушка! Да, должно было быть так... для той, которая мой... мотор любви!
Серра смотрит на своего коллегу.
– Жасминовая девушка – это мотор любви? Что он несёт?
Карретти пожимает пелчами.
– Забудь... Эти так напились...
Алессандро ударяет по его плечу.
– Слушайте, я не пьян, то есть, может, и пьян, но мой ум ясен, это Вы не понимаете... Я хотел написать ей эту фразу, чтобы она поняла, как это важно, потому что она собирается уехать, завтра она уезжает в Грецию, понимаете? На остров любви... а если она с кем-то встречается, а? Если она спит с другим? Наверняка она найдёт кого-нибудь в Греции, потому что не знает, что для меня важно, потому что хочет забыть меня, ясно? И это будет ваша вина, если так и случится... вы уже знаете... Если это произойдёт, я вас засужу... Уроды, вот вы кто!
Он не знает, что эта фраза, пусть сказанная и в пьяном угаре, будет означать оскорбление полицейских, из-за чего они проведут ночь в центральном полицейском участке.
119
Ночь. Ночь, затянутая облаками. Тёмная ночь. Ночь благотворительности.
Элена только что вышла из театра. Смешной спектакль, молодые актёры, некоторые принимали участие в рекламе её агентства. Они не могли не пригласить её. Она распределила побольше денег на два следующих сезона в лучшем театре Рима. Элена приезжает домой. Выходит из своего BMW Individual Serie 6 Coupé, цвета «синий оникс металлик», нового и сияющего. Она идёт к дверям своего дома. Едва она засовывает ключ в замок и вытаскивает обратно, как оказывается в дверях с лицом, прижатым к стеклу, и чувствует, что её тащат в подъезд. Она оказывается на полу, на лестнице рядом с лифтом. Её голова на ковре синьоры с первого этажа, которая всё время жарит лук. Но этой ночью нет запахов, нет звуков, только тишина. Слишком тихо. Сова и Сокол-Странник поднимают её.
– Молись и прямо сейчас гони ключи от своей машины.
Сова закрывает ей рот рукой, когда Мауро вдруг узнаёт её. Это девушка с тех проб, синьора, что была в комнате за стеклом, у которой в руках были мои фотографии, которая порвала их, которая не захотела меня брать.
