Текст книги "Прости, но я люблю тебя (ЛП)"

Автор книги: Федерико Моччиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

– Окей, что будем делать? Поищем остальных?

– Да, в доме моей подруги Иларии вечеринка, ай, нет, у Алессандры!

Ники показывает знаками, что они всё делают правильно. Потом немного отходит и продолжает разговор с матерью.

– Ну что? Ты довольна? Услышала, сколько здесь народу? Ты заставляешь меня думать, что ты немного того. Когда ты начнёшь хоть немного доверять мне? Когда я вырасту и мне исполнится пятьдесят?

– Просто столько всего происходит... Ники, мы живём в мире, который не позволяет доверять кому-либо.

– Можешь быть спокойна, мама, я в порядке и скоро вернусь.

– Твой отец убеждён, что ты завела нового парня, который принадлежит к другому кругу.

– Ладно, его тогда тоже успокой. Ничего такого, я с теми же, что и всегда!

– Ники...

– Да, мама?

– Я люблю тебя.

– И я тебя, и не хочу, чтобы ты волновалась.

Она закрывает телефон. Смотрит на него с момент. Нежная мысль после всего этого. С одной стороны, так хочется чуть больше свободы. Но с другой – какое же удовольствие, что о ней так заботятся. Она улыбается сама себе и возвращается к остальным.

– Спасибо... Вы были очень любезны!

Пьетро улыбается и вытягивает руки.

– Ничего особенного.

– Конечно, – подхватывает Энрико.

– Уверены, что ничего не хотите выпить?

– Нет, нет, серьёзно.

– Окей, по телевизору ничего не идёт, да и спутник барахлит, так что я сбегаю в видеосалон на углу, возьму какой-нибудь диск. Они открыты до одиннадцати. Будут какие-нибудь предпочтения, Алекс?

– Нет, бери, что захочешь.

– Окей. Хотите, я принесу вам мороженого?

– Нет, нет, не волнуйся, – Пьетро хватает себя за живот. – Как видишь, мне уже нельзя ничего такого.

– Мы на диете...

– Ладно. Скоро вернусь, – Ники выходит и закрывает дверь.

Пьетро воздевает руки над головой.

– Мороженое?! Чёрт, всё с ног на голову! Нужно было сказать ей: приведи с собой свою подругу, любую, достаточно, чтобы она была как ты!

– А сколько ей лет? – спрашивает Энрико.

Алессандро наливает себе что-то выпить.

– Она молода.

Пьетро подходит и тоже берет себе стакан.

– Энрико, а тебе какая разница, сколько ей лет? Она настоящая конфетка!

– Пьетро!

– Она намного лучше русских, двоих, вместе взятых! – он тоже наполняет свой стакан. Выбрал себе односолодовый виски. Он ведёт себя как сумасшедший: – Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, хоть нет никакой разницы... сколько же лет этой Ники?

– Семнадцать.

Пьетро безвольно садится на диван.

– Боже мой, я в шоке... Какая кобылка, мачо, какая кобылка!

– Кто?

– Она, ты, не знаю... у меня слов нет! – тут он даже подпрыгивает. – Алекс!

– Что?

– Тебя ведь не посадят за связь с семнадцатилетней, правда?

– До шестнадцати сажают.

– Ах, да… Тогда мне нравится это ещё больше, сама идея меня возбуждает.

– Пьетро, ты уже знаешь, что ты больной?

– Я никогда не говорил обратного. Меня роняли головой вниз, когда я был маленьким. Да о чём я, с рождения. С другой стороны, это было первое, что я увидел, и так и не смог забыть...

Энрико пихает его. Затем и он перестаёт скрывать своё любопытство.

– Как ты с ней познакомился? Она одна из твоих рекламных моделей?

– Ещё чего! Мы с ней попали в аварию, я вам рассказывал уже.

Пьетро качает головой.

– И ещё раз – какая кобылка! Теперь я понимаю, почему тебя стало не видно в последнее время. Ужины, вечеринки, сорокалетие Камиллы... Теперь ясно, почему ты опаздывал.

– Ну, возможно, я вновь нашёл себя. И знаете что? Мне никогда не было так хорошо.

– Я верю тебе, – Пьетро одобрительно кивает. – Кому может быть лучше, чем тебе? И тебе повезло, что виагру уже изобрели. Наверное, она даже поверила, что ты и в самом деле такой. Это нормально...

– Слушай, ты дебил. Опустим тот факт, что я её не принимаю и в этом не нуждаюсь, но я говорю о другом. Это абсолютно новые чувства. Я чувствую себя самим собой. Точнее, возможно, я чувствую себя самим собой в первый раз в жизни. Думаю, я себя так чувствовал только однажды, когда мне было восемнадцать и я переживал свою первую любовь.

Пьетро встаёт с дивана.

– Ладно, Энрико, пойдём, оставим его в раю. Как бы там ни было, ты никогда не убедишь меня в том, что не принимаешь виагру.

– Ну и ладно...

Пьетро смотрит на него.

– Слушай, дело ведь не в том, что вы с ней просто друзья?.. Я хочу сказать... – он изображает большим и указательным пальцами пистолет и кричит в пустоту: – Не потому, что вы ничего такого не делаете, да?

Алессандро хватает его и начинает толкать к двери гостиной.

– Давай, вон отсюда, уходи! Я даже не собираюсь отвечать.

– А, ты видишь? Мне и раньше казалось, что ты странный.

– Да, да, можешь думать, что ты победил, – открывает дверь Алессандро.

Они уже на лестничной клетке, когда Энрико догоняет его.

– Мы с тобой должны поговорить в конце месяца о том деле.

– Не парься.

Затем Алессандро смотрит на них двоих с мгновение.

– А зачем вы двое явились? Вы сказали, что у вас что-то важное.

Пьетро и Энрико переглядываются.

– Нет, просто давненько не виделись, и ты недавно расстался с Эленой, так вот, мы хотели знать, как ты...

Алессандро улыбается.

– Спасибо. Теперь вы понимаете, да?

Пьетро берёт Энрико за куртку и тащит в лифт.

– Конечно, понимаем. Это шикарно! Ладно, пойдём... Оставим его в Эдеме. Да, и не забудь спросить её, нет ли у неё подруги.

Алессандро улыбается и закрывает дверь. Пьетро нажимает кнопку лифта. Двери закрываются. Пьетро смотрит на себя в зеркало. Поправляет куртку. Энрико опирается о стену лифта и смотрит на него через отражение.

– Мы правильно сделали, не сказав ему?

Пьетро возвращает ему взгляд.

– Не знаю, о чём ты мне говоришь.

– О том, что было вчера ночью...

– Я прекрасно понял. Я хотел сказать – да, так лучше. Словно ничего не случилось. Или ты хочешь разрушить его рай? – он выходит, не дожидаясь друга. Садится в свою машину. Энрико догоняет его.

– Конечно, нет. И он никогда не узнает.

– Может, да, а может, нет, – отвечает Пьетро, открывая окно. – Жизнь покажет. Это просто вопрос времени, как и всегда. Не нужно подгонять жизнь. – Он уезжает, оставляя Энрико здесь. Тот садится в свою машину. Это точно. Это только вопрос времени. И ему самому всё теперь кажется проще. Уже ясны сроки. Конец месяца. Да, в конце месяца он всё узнает. У него не останется никаких сомнений. Рай. Или ад.

57

Комната цвета индиго. Она.

Вдруг. Бип-бип.

«Любовь моя, увидимся завтра в 7. У меня для тебя сюрприз. Ты всегда говоришь что я не романтик. Но ради нашей даты я тебя удивлю!»

Она читает сообщение. Это правда. Завтра наша годовщина. Первая. Вот чёрт. Но эту ночь мы не можем провести вместе, завтра у меня проверка в первом часу. И когда он придёт, я буду спать. Вот. Сегодня вечером я должна купить подарок. «Спать»? «Должна»? «Подарок»? Что ты несёшь? Эй, тссс, ты ведь помнишь, правда? Это по нему ты умирала в прошлом году. Это у него такая широкая спина и добрые глаза. Это он так нравится твоей матери и тёте. Понятно? Он это… он. И сегодня год, как вы вместе. Ты должна говорить «ХОЧУ купить ему какой-нибудь подарок», а ещё лучше – «тот самый» подарок. А кого волнует, что сейчас шесть утра? Да, такой я должна быть. Всё делить с ним. И счастье, и безумие, и желание бежать, кричать... И любить его больше всех. Как раз наоборот, всё совсем не так. Почему я такая? Думаю о сне, вместе того, чтобы радоваться, что мы с ним куда-то пойдём. Я хочу любить его. Но нет, нет. Так не говорят. Говорят «я люблю его» и всё. Девушка бежит в свою комнату и открывает шкаф. Одна, две, три, четыре вешалки с красивыми короткими платьями. Но не хватает ей не одежды, а желания прихорашиваться для него. Затем она останавливается, чтобы рассмотреть одно за другим. Разглаживает их руками. На секунду останавливается перед жёлто-синим, с маленькими рисунками в восточном стиле. Её любимое. Она пытается представить себя одетой так перед ним в ресторане. Она напрягает воображение, задумавшись о том, какой подарок купить. Но радости нет. Нет никакого трепета. Нет ничего. Тишина. Страх. Темнота. И она начинает плакать от злости. Плачет, потому что не чувствует того, что ей хотелось бы чувствовать. Плачет, потому что иногда нет вины, и ты никого не хочешь заставлять страдать, но ты чувствуешь себя злой, неблагодарной. Вопросы, слишком много вопросов, чтобы скрыть единственную правду, которую она знает. Но другое дело – признать её. Признать – значит свернуть на следующем углу и пойти другой дорогой. Затем она ищет себя. Смотрится в зеркало. Но себя не находит. Там другая.

58

Дзынь. Дзынь. Дзынь. Звонок звучит весело. Алессандро подпрыгивает и едва не падает с шезлонга. Опирается рукой о пол, поднимается и бежит к домофону.

Дзынь. Дзынь. Дзынь. Неплохой ритм.

– Кто это? Что случилось?

– Алекс, это я, ты откроешь мне?

Алессандро дважды нажимает на кнопку и возвращается в гостиную. Который час? Десять с четвертью. Он проспал почти полчаса. Алессандро открывает дверь точно в тот момент, когда приходит Ники. У неё прерывистое дыхание.

– Я поднялась по лестнице, чтобы не терять форму. Чем ты был занят? Ты спал, так ведь?!

– Нет, я был здесь, – пытается оправдаться он, – сидел в Интернете.

– Ага, конечно, – Ники просовывает голову в его кабинет и видит, что там темно. – И ты так быстро выключил компьютер?

Алессандро обнимает её и притягивает к себе.

– Конечно, как видишь... а я очень быстрый, – целует он её. – Какой фильм ты взяла?

– «Близость».

– Не говори ничего. Мы слушали саундтрек... Я никогда его не видел.

– Он неплохой. У меня есть идея. Почему бы нам не посмотреть его в постели?

– Почему, это эротический фильм?

– Какая же ты свинья! Нет, он не такой. Ладно, может, немного, но не поэтому... Я бы хотела посмотреть его в постели, как будто мы в нашем доме.

Алессандро смотрит на неё с внезапным удивлением. Ники усмехается.

– Да, я это знаю, твой дом, это твой дом, но я имела в виду, если бы мы жили вместе, как если бы мы были парой, понимаешь?

Алессандро улыбается.

– Единственное, что я хотел тебе сказать, – ты самая красивая.

Ники улыбается. Потом уходит в спальню. Очень быстро раздевается. Сбрасывает брюки, трусики, блузку, лифчик, призраков прошлого. Бежит к телевизору, ставит диск в DVD-проигрыватель под ним. Но когда слышит шаги Алессандро, прикрывает грудь, выбегает и прыжком попадает в постель. Она укрывается до самого подбородка. Затем берёт пульт.

– Хочешь посмотреть его на английском?

– Нет, спасибо. Завтра у меня совещание с немцами.

– Окей, тогда на итальянском. Давай, ускоряйся, диск уже поставлен, фильм начинается.

Алессандро быстро раздевается и залезает к ней в постель.

– Отлично, как раз вовремя. Начинается прямо сейчас.

Ники пододвигается к нему, прижимается, кладёт свои холодные ступни на его горячие ноги, всем своим хрупким существом ложится на его плечо. Дальше – титры, кое-какие кадры, забавные моменты, описание главных героев. Фото, песня, и вот начинается история любви. Аквариум. Встреча. А потом вдруг всё запутывается. Рука Ники медленно скользит под простынями. Ниже. Ещё ниже. По всему его телу. Его нога... Она играет и дразнит, ласкает и гладит, перестаёт задевать его вообще. На очереди его живот. Алессандро дрожит. Ники смеётся и вздыхает, распаляется всё больше, опускает ногу и кладёт на него. Её руки словно умножаются, как неожиданное желание, которое превращается в любовную историю. Выдуманную, мечтательную, превратившуюся в простой фильм, а затем внезапно ставшую правдой, как все эти слова, которые может объяснить постель. На мгновение начинает казаться, что такие моменты – навсегда, может, однажды они забудутся, но сейчас кажется, что это навсегда.

Позже. Ещё позже. Ники переворачивается и заставляет себя вылезть из постели. Слышен скрип. Алессандро просыпается.

– Эй... куда ты?

– Уже два. Я сказала родителям, что вернусь не поздно. Будем надеяться, они уже спят. Так же, как на этот раз уснул ты. Ты не можешь отрицать этого, любимый...

– Что ты сказала?

– Слушай, не дразни меня.

Ники начинает подбирать свою одежду, немного смущённая.

– Нет, нет, подожди... – Алессандро садится на кровати, скрещивает ноги, укрытые простынями. – Повтори последнее слово...

Ники бросает всё обратно на пол и залезает в постель. Она встаёт на колени, раздвинув ноги, и смотрит на него сверху.

– Мне жаль. Всё уже решено. Ты правильно услышал. Прости, но я люблю тебя.

59

Он купил себе новую красивую спортивную куртку, джинсовую, светло-синюю, марки Fake London Genius. Он столько слышал о ней... В волосах у него этот синий гель, которым пользуются почти все в Джардинетти. Немного немного лака для волос никогда не будет лишним. Так поёт тот рэпер – как же его? – ну, он не очень-то известный. Фабио что-то там. Может, когда-нибудь он вспомнит. Вот бы знать... Мауро смотрит на своё отражение в витрине. Похож я на плохого парня с окраин? М-да... А ещё я нацепил на себя большую цепь, такую блестящую. Я ношу её, только когда хожу на футбол, когда играют «волшебники» Рома. Они не нравятся моей семье. Моя мать начинает нервничать. Отец, в тот единственный раз, когда увидел меня в таком виде, смеялся как ненормальный, а он тогда обедал и чуть не подавился. Моему брату Карио пришлось долго хлопать его по спине. Малышка Элиза чуть не заплакала. «Настоящий педик», сказал мне отец, когда пришёл в себя. Он сделал глоток воды и вышел, хорошенько ударив меня по плечу, как он делает каждый раз, когда злится. Злится. Злится он только на меня. Только на меня. Я замечаю это в том, как он всегда смотрит на меня. Когда я ухожу утром. Когда возвращаюсь. Когда ем. Однажды я проснулся, и он был возле моей кровати, сидел на диване, где обычно спит Элиза. Он смотрел на меня. Сестрёнка была в школе. И Карио тоже был уже на работе. Мама ушла за покупками. А он был здесь. Смотрел прямо на меня. Когда я открыл глаза и увидел его, то сначала подумал, что он мне снится. Потом я понял, что нет, и поздоровался. «Привет, папа». Я даже улыбнулся ему. А это совсем не просто сделать, только проснувшись. Тогда он встал. Провёл рукой по щеке и небритому подбородку. И ушёл, не сказав ни слова. Ничего. Он ничего не сказал мне. Я часто думаю о том утре. Интересно, как долго он сидел там и пялился на меня.

Мауро смотрит на луну в витрине, поправляет рубашку, причёсывает немного, где может, свои волосы в лаке. Поворачивает лицо в другую сторону. Может ли быть у плохого парня небрежная щетина? М-да. Знали бы Вы сами. Этих не понимает сам бог. Я-то просто рос на свежем воздухе. Он улыбается своим мыслям. Затем он поправляет пакет. Делает жест Джона Траволты. Пусть мне улыбнётся удача. Потому что он такой крутой… Я имею в виду, Джон. Всенародный плохиш. К тому же, у меня ещё есть он. Он хлопает рукой по карманам куртки. Медвежонок Тотти здесь. Улыбаясь и выдыхая все страхи и недоверие, Мауро толкает дверь и входит в здание.

– Направо, налево, так, делимся в группы. Брюнеты сюда, блондины туда, – молодая женщина в быстрой и решительной манере разделяет пришедших парней. – Так, пожалуйста, приготовьте фото с вашим номером телефона, возрастом, местом жительства и ростом, написанными сзади.

Один из парней тянет руку.

– Да, я вас слушаю, что случилось?

– Ничего, но вы сказали, брюнеты в одну сторону, блондины – в другую. А я шатен, куда мне?

Девушка вздыхает в голос и поднимает глаза в небо.

– Ладно, посмотрим. Шатены и прочие, включая рыжих, присоединяются к блондинам, окей? Ещё кое-что. Если в дальнейшем Вам удастся избежать подобных вопросов, я буду вам очень благодарна.

Двое темноволосых парней, которые пришли вместе, переглядываются и смеются.

– Последний вопрос, обещаю. У вас не найдётся ручки?

– И для меня тоже.

Девушка берёт ручки, оставляет на столе и уходит. Те двое смотрят ей вслед.

– Ну вот, она не сказала, как именно нас отблагодарит.

– Нет, но я тебе говорю, этой не хватает хорошего секса. Спорим, что за это она точно будет бесконечно благодарна?

– Ага, а потом поспорим, кто её доведёт до оргазма.

– Это точно! – Они дают друг другу пять, довольные своей шуткой. Несколько ребят сидят на краешке дивана. Один опирается на стену. Двое парней начинают писать на фотографиях то, что их попросили. Мауро пишет очень быстро. Он уже сделал это. То есть, он знал, что нужно будет сделать это. Он видел это, когда ходил с Паолой. Тысячи раз. Чего он не знал, так это того, что делать фотографии так дорого. Двести евро за полчаса фотосессии. Мауро первым отдаёт своё фото. Затем он похлопывает себя по карману и шепчет медвежонку Тотти, чтобы тот принёс ему удачу.

– Эй... Будем надеяться, что это были правильные вложения...

Девушка берёт какие-то листки, разбросанные по столу рядом с фотографиями, что ей принесла помощница, которая сложила их в папку. Затем, перед тем, как перейти в больший зал, она оборачивается.

– Ждите здесь.

– А где ж ещё... – протягивает один из претендентов. – Когда мы сможем пойти покурить? Сейчас мы уже сделали записи, мы уже дождаться не можем, когда придётся что-то говорить...

Девушка качает головой и входит в другой зал. Мауро считает парней. Дюжина. Немного. Я думал, будет намного больше. К тому же, важнее то, что я здесь. Побеждает каждый десятый. Разве не так поётся в песне? М-да. Его вдруг стал разбирать смех. Он чувствует себя уверенным. Как иначе, я лучше всех здесь. Он рассматривает каждого в отдельности. Посмотрите на этого. Длинные волосы уже не носят. А другой. Ну куда ты в пижаме? С поднятыми волосами. Что такое, тебя напугали? Мауро изучает внешний вид каждого. Один надел сразу и пиджак, и галстук. Как по учебнику. Он так делает вид, будто он не такой, как все, что он лучший. Нужно ведь оставаться плохим парнем до самого конца. Если надеваешь пиджак, то под ним должна быть рубашка, хорошо заправленная в брюки. Он немного посмеивается над этим. Мауро расстёгивает куртку и касается своей, белой, наполовину из полиэстра, идеально сидящей. Хорошо облегающей тело. Он чувствует себя словно шоколад. Таким должен быть мужчина, ничего лишнего. Это должно быть видно за версту. Девушка снова выходит.

– Итак... Джорджи, Маретти, Бови и остальные блондины могут идти. У нас останутся ваши фото, и вам позвонят, когда появится новая работа. Спасибо, что пришли.

Блондины, шатены и рыжие выходят из зала, бормоча себе под нос. Один из них быстро убегает с папкой подмышкой. Наверняка у него сейчас другие пробы. Остаются только Мауро и парень в пиджаке и галстуке. Мауро смотрит на него. Кто же скажет это, думает он. Мауро садится на подлокотник кресла. Поднимаются жалюзи в офисе менеджера. За прозрачным стеклом появляется красивая женщина. Блондинка, спокойное лицо, волосы средней длины. Должно быть, ей около тридцати лет. Красотка, думает Мауро, всё в ней идеально. Скорей всего, она главная. Мауро немного приподнимается с кресла, чтобы прочитать имя на табличке на двери. Элена и что-то ещё. Красивое имя. Женщина что-то говорит помощнице, которая делает утвердительный жест. Затем она возвращается в зал, и дверь закрывается.

– Окей, встаньте здесь, в центре зала.

Мауро и парень в пиджаке и галстуке делают, как она велит.

– Сюда, на этот красный ковёр, спасибо.

Только сейчас Мауро замечает, что у парня в пиджаке и галстуке волосы очень тёмные, длинные, жирные, собранные резинкой. Причёска делает его похожим на японца. У него очень толстые брови. Сейчас они стоят друг напротив друга. Этот тип немного выше него. Его плечи шире. Его ноги немного расставлены, а бёдра раскачиваются. Он жуёт жвачку и улыбается этой женщине. Она тоже улыбается и присаживается на свой стол. Тип поворачивается к Мауро и ему улыбается тоже. Ещё хуже. Он подмигивает ему. Уверенный. Слишком уверенный. Элена жестом просит свою помощницу войти к ней из другого зала. Мауро садится обратно на диван и смотрит через стекло. Видит, что Элена взяла его фото. Хорошо. Моё фото... Женщина стучит по нему рукой. Кажется убеждённой. Потом помощница что-то ей говорит. Элена снова рассматривает оба фото. Кажется, она не может ответить. Дальше она снова смотрит через стекло. Мауро это замечает и быстро отводит взгляд. Смотрит в другую сторону. Другой парень удобно расположился в кресле, опираясь локтем на ногу, размахивая ею, показывая, что под джинсами у него ботинки с блёстками по бокам. Мауро вновь поворачивается к залу. Видит, что Элена рвёт чьё-то фото. Видит, что оно летит в мусорку под столом, к её красивым ногам. И с этим полётом бумаги исчезает его мечта. Разорванное фото – его. Помощница выходит из кабинета Элены.

– Итак, мне жаль, но мы решили, что...

Парень в пиджаке и галстуке сидит на диване, немного вытянув ноги.

– Куда ушёл другой парень?

Парень улыбается.

– Ну, он сбежал!

– Что поделать, никакого воспитания, – пожимает плечами помощница. – В любом случае, мы выбрали тебя. Так, пойдём сделаем пробу, чтобы посмотреть на тебя в деле.

Парень поднимается и поправляет брюки, как мужлан. Потом улыбается женщинам.

– В каком деле, девчонки?

Помощница оборачивается, останавливается, положив руку на бедро, и смотрит прямо на него, серьёзно, немного наклонив голову.

– Примеришь одежду.

Он улыбается и качает головой вверх и вниз.

– Ах, ну ладно, я представлял себе кое-что другое... – и он следует за ней, не переставая играть свою роль, какой бы она ни была.

60

– Эй, чем ты занят?

– Я на совещании. А ты?

– В туалете. Встретишь меня у выхода? У нас не будет последнего урока.

– Я не могу, мы обсуждаем, как организовать всю рекламную кампанию; и это продлится до тех пор, пока японцы не скажут «да, конечно».

– Блин, ты всегда занят. А поесть сходим?

– Тоже не могу. Это надолго.

– Мать моя, ты как вечно занятой туалет на дискотеке. Вспомни же, что я твоя муза-вдохновительница. Со мной тебе всегда приходят множество отличных идей.

Алессандро смеётся.

– Главным образом, некоторые идеи определённого рода.

– Слушай, все они станут сплошным грехом, если мы не увидимся.

– Ты меня так совращаешь!

– В смысле, грех будет, если мы не встретимся. Ты уверен, что совещание продлится так долго, что даже на обед не съездишь?

– Уверен. Я позвоню тебе вечером. Возможно, увидимся ночью.

– Нет, безо всяких «возможно», мы точно увидимся!

– Ладно, ладно, – улыбается Алессандро. – Даже японцы не такие требовательные.

– Как только я тебя увижу, заставлю сделать харакири.

– Ага, конечно... Да, только этого мне не хватало. Всё должно быть хорошо.

– Сосед немного рассердится, когда услышит твои крики.

Ники отключается. Она возвращается в аудиторию как раз тогда, когда Бернарди начинает урок.

– Итак, мы в послевоенном времени, и неореализм возвращается к реализму. Он пытается заставить реальность расслабиться, и социальные и политические проблемы Италии отходят на второй план, так же, как и отсталость в сельских районах, эксплуатация, нищета. И в романах Верги всё это отражено не так явно. Работа Верги была признана переоценённой благодаря важному критическому очерку Тромбаторе...

Олли корчит гримасу, услышав имя режиссёра, и делает безошибочный жест рукой. Эрика наклоняется к Ники.

– И? Что он тебе сказал?

– Ничего, он занят.

– Ой-ой.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Хочу сказать ой-ой. Понимай, как хочешь.

– Ладно, Эрика, не будь такой. Я это ненавижу. Что ты имеешь в виду? Иногда ты меня просто бесишь, если не договариваешь.

– Что для него ты просто ребёнок. Я тебе это говорила всё время. Рано или поздно вы расстанетесь. Слишком большая разница. Такое хорошо заканчивается только в телешоу и в кино. Взрослые встречаются с теми, кто намного их младше, но это не на всю жизнь... К тому же, я читала это в мамином журнале.

– Напоминаю тебе, Олли говорила, что он женат, но это оказалось не так.

– И что это доказывает? Он просто немного отрицает то, что уже стал взрослым. Так вот, в журнале было сказано, что когда кто-то встречается с кем-то младше себя, то мужчины думают, будто с ней становятся моложе, но в итоге это заканчивается разочарованием от того, что такое невозможно. И всё, что ты мне рассказываешь, песни Райса и Баттисти, жасмины, эти ужины у него дома... Слишком красиво, это просто как мечта, как сон.

– И что?

– И что... Рано или поздно, один из вас очнётся от этого сна.

– Честно говоря, когда ты говоришь такие вещи, я тебя ненавижу.

Ники берёт свою тетрадь и с силой ударяет по парте. Бернарди перестаёт говорить.

– Что там происходит, сзади?

– Извините, у меня упала тетрадь.

Профессор недолго смотрит ей в глаза, ещё немного хранит молчание, всматривается в неё и конце концов решает поверить ей.

И продолжает свои объяснения.

–...уважение к неореализму. Я напомню вам также «Люди и нелюди» Элио Витторини, «Тропа паучих гнёзд» Кальвино. Так вот, осталось не так много времени... – Олли изображает пальцами рога не своей голове и смотрит на Дилетту с усмешкой, – до того, как мы начнём изучать первую фазу неореализма.

Эрика молчит мгновение, затем чуть наклоняется и приближается к Ники. Говорит ей шёпотом:

– Он всегда ставит тебе песни Баттисти, это же намёк.

– О чём ты вообще?

– Да... Например, он ставил тебе эту, в которой говорится «Я так боюсь влюбиться слишком...», или вот эту «Ты прими это, как есть, мы не можем больше разыгрывать драму, ты сказала, что знаешь уже, в чём проблема моя...» или, может, «Я выбрал тебя, женщину как друга, но моя судьба – жить лишь жизнью своей...»?

– Да, они все есть на его CD. И что?

– Как это – и что? Намёк прозрачней воды! Он тебя использует и ничего больше!

– Тогда напомню тебе ту песню, которая заканчивается словами «Я люблю тебя, моя сильная слабая спутница».

– Да, но ещё он говорит «Увлечение – это симптом любви, который мы не умеем излечить... – Эрика улыбается ей, – а последствия часто заставляют страдать...» – она вытягивает руки. – И что ты теперь думаешь?

– Что тебе не нравится Баттисти!

– Окей, как хочешь, я тебе уже всё сказала. Нет худшего глухого, чем тот, кто не хочет слышать. И, самое главное, мечта – это только сладкий сон того, кто не спит.

– Но это же не Баттисти.

– Нет, конечно же. Это Аристотель.

– Мне кажется, что если ты будешь продолжать в таком духе, Баттисти закончит школу за тебя!

61

Последний урок. Звенит звонок. Коридоры заполняются в один момент, это общее паническое бегство, хуже, чем если бы сработала пожарная сигнализация. На выходе, за воротами, Эрика, Дилетта и Олли вдруг останавливаются.

– Эй, увидимся позже?

– Нет, мне нужно заниматься.

– Я сегодня буду с Джорджио.

– А Ники?

– Вон она!

– Эй, Ники! – но Ники делает им рукой жест, говоря: «Созвонимся позже». Затем они видят, как она быстро уезжает на скутере.

– Волны, у этой девчонки серьёзная проблема.

– Да... худшее, что с ней могло случиться.

– Что ты имеешь в виду?

– Она влюбилась.

Дилетта кладёт руки в карманы джинсов.

– И ты называешь это проблемой? Она счастливица!

– Насколько сильно ты любишь, настолько же больно тебе потом, – Олли садится на свой скутер. – И на этой великой фразе я вас оставлю, я еду обедать со своим отцом, буду знакомиться с его новой девушкой. Созвонимся. – Она жмёт на газ.

Ники практически летит на скутере. Никогда не опаздывала так мало. Она осматривается. Смотрит направо. Налево. Ничего. Её сердце делает тысячу ударов в минуту. Мерседеса здесь нет. Ники рассматривает всю парковку ещё раз. Он мог поставить его в гараж. Она достаёт папку из рюкзака. Быстро просматривает бумаги: какой-то чек из магазина одежды, карточка спортзала, карточка кафе-кебаб. О, ничего себе, мне не хватает только двух баллов до бесплатного бутерброда. Фотография Фабио! Вот чёрт, я совсем о ней забыла. Она быстро разрывает её и выбрасывает в ближайшую мусорку. Ищёт дальше, наконец находит. Быстро набирает номер офиса Алессандро. Она не сохранила его в мобильном. Кто бы мог подумать, что я буду звонить ему туда... Наконец кто-то отвечает.

– Алло? Добрый день, то есть, добрый вечер. Меня зовут Ники Кавалли, я бы хотела поговорить с синьором Алессандро Белли.

– Извините, не могли бы вы повторить своё имя?

– Ники. Ники Кавалли.

– Хорошо, подождите, пожалуйста. – Её оставляют в режиме ожидания. Современная музыка. Ники нетерпеливо ждёт. Пробует отбить ритм ногами, но слишком нервничает. Так трудно ждать, когда время кажется застывшим. Наконец, секретарша возвращается к телефону: – Нет, мне жаль, синьор Белли уехал на обед.

– Ай... А вы не знаете, куда он поехал?

– Нет, извините. Хотите оставить ему сообщение?

Но Ники уже бросает трубку. Возвращает свою Нокию в карман и уезжает на скутере, словно ей дали поддых. Она быстро объезжает все ближайшие улицы. Смотрит направо, налево, останавливается на всех парковках, её сердце разрывается, но как только она видит проезжающую мимо машину, то снова ускоряется. Снова направо. А потом налево. А затем всё время прямо. Вот чёрт. Куда он её оставил? Нет времени отвечать. Вот она и нашлась. Mercedes ML CS 2115 припаркован на обочине. Ники смотрит в обе стороны. Рядом только один ресторан. «Triple Seco». Он на другой стороне. Ники оставляет свой скутер и бежит к нему. Вглядывается через стекло, выискивая его, она делает это осторожно, чтобы не быть замеченной. И вдруг видит его. Он здесь. За столиком в глубине зала. За последним столом в ресторане, рядом с окном. Поверить не могу. Эрика была права. Там, внутри, Алессандро наливает что-то выпить красивой блондинке. И улыбается ей.

– Хочешь ещё чего-нибудь?

– Да... – она тоже улыбается ему. – Тирамису, если есть. Сегодня мне хочется тирамису. Плевать на диету.

Алессандро улыбается и поднимает руку.

– Официант!

Тут же к ним подходит юноша.

– Тирамису для девушки. И ананас для меня, спасибо.

Официант мгновенно исчезает. Алессандро вновь смотрит на девушку. Затем кладёт свою руку на её и гладит.

– Да ладно, перестань, всё меняется, и то, что ты рассказала, тоже. Серьёзно, я не ожидал такого.

Девушка улыбается. Ники, которая наблюдает всю сцену снаружи, сходит с ума. Она отходит от окна. Поворачивается вокруг своей оси, качает снова и снова головой, глаза её наполняются слезами. Она выходит из себя. Чувствует, как краснеет её лицо, как сильно колотится её сердце.

Алессандро сильно сжимает руку этой женщины.

– Знаешь, я рад, что мы здесь с тобой.

– А я, наоборот, чувствую себя немного виноватой.

Алессандро смотрит на неё с любопытством.

– Это ещё почему?

А затем раздаётся странный звук. Где-то снаружи. Девушка выглядывает в окно первой.

– Алекс… что творит эта девчонка?..

– Где?

– За окном! Посмотри! Разве это не твоя машина?

Ники наносит беспорядочные удары по дверям, колёсам, по фарам. Изо всех своих сил, тех, что прямо пропорциональны ярости. Она бегает вокруг Мерседеса, пытаясь уничтожить его руками.