Текст книги "Прости, но я люблю тебя (ЛП)"
Автор книги: Федерико Моччиа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)
Алессандро встаёт и выходит на улицу.
– Привет, – Алессандро немного отходит, чтобы его не было видно из бара. – Что ты здесь делаешь?
– Я искала тебя в офисе. А затем увидела здесь. Рука об руку с этой девушкой, – Ники показывает на Элену, которая разговаривает по телефону в баре. Затем она снова смотрит на Алессандро и улыбается. – Я чуть снова не начала бить твою машину.
Алессандро молчит. Ники испуганно ищет его взгляд.
– Это твоя вторая сестра, правда?
– Нет.
– Тогда кто это?
Алессандро снова замолкает.
– Она хотела обставить твою квартиру?
– Да.
Ники горько смеётся.
– И ты сказал мне, что у тебя нет серьёзного повода оставаться со мной... Ты заставил меня чувствовать себя ничтожеством, заставить поверить, что я не смогла быть на высоте, что это я всё испортила. Ты заставил меня чувствовать себя неуверенной, как никогда... Я целыми днями только и делала, что думала и надеялась... Я сказала самой себе: наверное, что-то ему не понравилось во мне, я сделала или сказала что-то не так... Или, ещё хуже: я чего-то не сделала, а он этого от меня ждал... Я чувствовала себя одинокой, как никогда. Без причин. В сомнениях. А ты наоборот знал всё. Почему ты мне сразу не сказал, что она вернулась? Почему? Я бы поняла. И мне намного легче было бы.
– Мне жаль.
– Нет. Алекс, это ведь ты заставил меня посмотреть тот фильм... Любовь предполагает, что ты никогда не должен говорить «мне жаль». Мне бы хотелось добавить кое-что ещё... Любовь – это уметь признать, какой же ты придурок.
Алессандро и дальше хранит молчание.
– Ты ничего не говоришь. Конечно, в некоторых случаях гораздо проще просто промолчать. Ладно, тогда я скажу: скоро у меня выпускные экзамены, а потом я войду во взрослую жизнь. Это правда, что мне плохо, что у меня не получается заниматься учёбой, но я сдам экзамены. Я хочу сделать это. Вот только мне бы хотелось знать, когда повзрослеешь ты... Знаешь, Алекс, все эти месяцы ты дарил мне подарки, но в конце оставил себе самый прекрасный их всех. Мою волшебную сказку.
С этими словами она уходит, садится на свой скутер, качает головой и даже улыбается. Такова уж Ники.
110
И когда Ники приезжает в «Аляску», у её подруг нет сомнений. Отчасти из-за того, что она начинает плакать. Тогда они все обнимаются. А Олли смотрит на Дилетту. Затем на Эрику. Но она не выдаёт никаких комментариев. Она закрывает глаза. Кусает губу. И глубоко сожалеет о том, что оказалась права. Все стараются рассмешить Ники, предлагают ей мороженое, говорят о другом и пытаются отвлечь её. Но она в отчаянии. Она этого совсем не ожидала. Не этого. Серьёзно.
– Я хочу сказать, что могла всего ожидать, клянусь вам, всего, но не этого. К нему вернулась та, с которой он был. То есть, с которой расстался.
И в тот же день Олли решает совершить безумие. В самом деле, возможностей хватало.
– Ники, выходи! – кричат они в один голос. И она, Олли, великая организаторша, залезает в машину и жмёт на клаксон, как чокнутая. «Биип-биип-биип...»
Ники высовывается в окно.
– Что происходит? Что за шум?
– Давай, шевелись, мы ждём тебя!
Ники видит машину. А потом и своих подруг.
– Мне не хочется выходить.
– Ты не поняла... Если ты этого не сделаешь, мы поднимемся и разнесём твой дом.
– Да, и я соблазню твоего отца!
– Заткнись, Олли!!! Окей, уже выхожу. Только перестаньте шуметь! – и через секунду она уже внизу. Любопытная, она бежит к Бентли последней модели.
– Что вы делаете?
– Мы организовали счастливый день для тебя... Для нас, для меня... В общем, мне так захотелось, так что поехали!
Олли запихивает Ники в машину. И их увозит водитель, тридцатилетняя девушка по имени Саманта, которая улыбается и включает первую передачу.
– Едем туда, куда мне сказали Вы... Олли?
– Да, спасибо... – она поворачивается к Ники. – Ладно, я тут подумала... мы, Волны, не должны позволять никакому Алессандро и никакому другому мужчине заставлять нас плакать, ни одна слеза не должна упасть из наших глаз из-за мужчин! Ясно?
Она увеличивает громкость музыки, которую только что поставила. Голоса Las Scissor Sisters наполняют машину. I don't Feel Like Dancin'. Они тоже поют и танцуют, смеются и галдят. Щекочут Ники, пихают её, теребят её волосы, делают всё, чтобы заставить её смеяться. Саманта тоже улыбается и веселится с этой четвёркой, жаждущей счастья.
– Мы приехали.
– Отлично, в темпе, девчонки, выходим... Первый этап здесь, в спа «Хилтона». Всё заказано, подтверждено, а самое главное – оплачено… Давайте, Волны, заходите!
Олли впихивает их в помещение спа-салона, в этот странный храм в романском стиле. Чуть позже все четверо обёрнуты на поясе в огромные полотенца. Олли руководит операцией.
– Прикиньте... Здесь почти две тысячи квадратных метров чистого удовольствия, конечно, не того, которое предпочла бы я, но и это неплохо.
И всё в одно мгновение приходит в движение. Оставленные в крытом бассейне с подогревом, они глядят через стеклянный купол на медленно проплывающие облака. Они смеются и болтают. Затем они лезут под шведский водопад, гидромассаж, прогулка по ваннам из горячих камней.
– А теперь «шоколадная терапия»!
– А это что такое?
– То, что так модно сейчас.
– Ммм, я люблю шоколад.
– Но тебе не придётся его есть! Это он съест твой стресс.
Эрика касается своих бёдер, немного сжимая их.
– А отсюда? Отсюда он что-нибудь съест?
– А, нет, для этого ты должна сделать аюрведический массаж.
– Что?
– Да, что это?
Олли улыбается.
– Лечение, которое берёт своё начало в Индии пять тысяч лет назад. А для решения той проблемы, которая так тебя волнует, ты должна сделать кое-что другое... Но пока ещё слишком рано, у тебя нет ни намёка на целлюлит!
– Мне кажется, что тебе что-то платят в этом спа за рекламу. Ты слишком много знаешь...
– Ещё чего! Но у меня дома мама, которая попробовала практически всё и даже больше... с небольшими результатами. Она мне об этом рассказывает практически каждый день!
Немного позже, снова в машине с Самантой навстречу новым приключениям.
Они паркуются у входа в Парк де Вейо. Олли, Ники, Дилетта и Эрика проходят по узкой тропинке к зелени леса. Между живыми изгородями, соснами, пальмами. Лужайка в английском стиле, прекрасно ухоженная, с рассеянными приглушёнными лучами света и лёгкой музыкой, которая танцует среди рассеянного света, пробивающегося через слегка склоненные ветром платаны.
– А что здесь?
– Называется «Tête á tête».
– И что это такое?
– Это маленький ресторанчик, в котором только один стол и кухня для двух человек.
– Но ведь нас четверо!
– Я добилась того, чтобы они один раз отошли от своих правил!
Волны усаживаются за стол, они окружены командой этого ресторана. Они быстро читают меню и со смехом комментируют все эти такие экстраординарные блюда. Олли просит отличное вино у сдержанного администратора, который вдруг появляется у стола. Они едят с удовольствием, путешествуя между итальянскими и французскими блюдами и чем-то из китайской и даже арабской кухонь.
– Нет, пожалуйста. Этого не нужно. Я собрала в кулак всю свою волю, но это сильнее меня. Не будем заказывать ничего японского, ладно?
Ники начинает смеяться. Смеются все. И изгоняют небольшую часть этой боли.
– Подумайте, ведь сюда обычно приходят парочки... Ладно, после еды в парке можно сделать остановку в красивом и романтичном бунгало.
– Тогда идёмте. Вау!
– Круто.
– Я бы там тебя и оставила, Олли.
– Да, чтобы я разнесла его...
– А я бы арендовала его и закрыла бы внутри Дилетту. А потом каждый день мы бы присылали ей разных парней в часы посещений. И мы бы не выпускали её до тех пор, пока ничего не произойдёт.
– Да, что-то вроде эротической тюрьмы наоборот.
Дилетта надменно смотрит на них.
– Я бы всё равно сопротивлялась.
К ним начинают подходить один за другим разные официанты, они поднимают их со своих мест и обнимают. Олли, Дилетта, Эрика и Ники переглядываются, охваченные благоговением.
– Что происходит? Что они делают?
– Ну, я не знаю.
– Они услышали, о чём мы говорили.
– Хватит, Дилетта, наслаждайся.
К ним подходит администратор.
– Извините, мы просто подхватили эту инициативу free hugs, бесплатные объятия... Это терапия против одиночества, меланхолии, тоски, депрессии и грусти.
– Вы над нами прикалываетесь?
– Нет, совершенно нет. Это началось в сентябре, в Австралии, и быстро прижилось во многих итальянских городах, первой стала Дженова, с Рене Андреани. А мы freehuggers, обниматели... И мы были бы в восторге, если бы и Вы стали распространять это дальше.
Олли улыбается.
– Я уже с вами... Мои подруги могут подтвердить. То есть, я всегда была абсолютно убеждена в огромной силе free hugs, да, бесплатных объятий... Конечно, иногда это кажется мне очень полезным, я бы сказала, не оставаться на поверхности, заглянуть немного глубже. То есть, выбрать того, кому это действительно необходимо, но, честно говоря, это уже детали.
И чуть позже они снова оказываются в Бентли и едут на последнюю весёлую встречу.
– Поверить не могу.
– Ну и не верь.
– Посмотри на это.
Они входят в небольшой зал на последнем этаже «Gran Hotel Eden». И это правда. Там Васко Росси.
– Теперь ты веришь?
– Но это же невозможно.
– Это after show, место, где расслабляются после концерта. Только на пятьдесят персон, и мы среди них.
– Как ты сделала это, Олли?
– Я знакома с одним из его телохранителей. «Бесплатное объятие» говорит само за себя.
– Олли!
– Да ладно, девчонки, я пошутила. Вы ужасного мнения обо мне, но я делаю это уже по привычке. Это моя обычная роль. Где правда, где ложь? Пойди узнай.
Она уходит от своих весёлых и возбуждённых подруг, которые рассматривают своего кумира, пока он проходит между столами, поёт отрывки песен, что-то выпивает и смеётся с ними.
Васко. Васко, который отправляет сообщения со своего мобильного телефона звёздам, кто знает какие слова и кому. Васко, с его голосом с легкой хрипотцой, но исполненным рассказов, историй, разочарований, мечт и любви. Тот самый голос, который предлагает тебе не пытаться найти смысл этой жизни. Может, только потому, что в жизни нет никакого смысла.
А Олли смотрит на них издалека. Разглядывает своих подруг, которые весело болтают, задают вопросы, не могут перестать разговаривать с ним. Ники улыбается. Поправляет волосы. И снова задаёт вопрос. Она наконец отвлеклась, кажется любопытной, спокойной, думает о чём-то другом. Олли улыбается. Её делает счастливым то, что подруга счастлива. Отчасти потому, что так она чувствует себя немного менее виноватой за то, что сделала.
111
Человек приспосабливается ко всему. Превозмогает боль, заканчивает истории, начинает сначала, забывает, у него даже получается задушить самые великие чувства. Но иногда хватает маленькой детали, чтобы понять, что та дверь никогда не закрывалась на ключ. Алессандро возвращается домой и кладёт портфель на стол.
– Элена, ты дома?
– Я здесь, Алекс! – Элена тут же приходит и целует его с той же скоростью. Затем она уходит в ванную. – Прости, я разбирала покупки.
Алессандро снимает пиджак и вешает его на спинку стула. Потом идёт на кухню, берёт бокал, бутылку белого вина из холодильника и наливает себе чуть-чуть. Немного позже вновь появляется Элена.
– Алекс, ты не представляешь, что со мной сегодня случилось. Я убиралась в квартире…
– Да.
– Я хотела немного прибраться. Кстати, ты уверен, что эта странная скульптура, «Мачта и волна»?..
– «Море и риф». Что с ней?
– Ничего, я говорила, уверен ли ты, что хочешь оставить её.
– Ты заставила меня перенести её на террасу, она и там тебе мешает?
– Нет, дело не в том, что она мне мешает, она просто не сочетается с другими вещами.
– Это ведь просто скульптура!
– Какого хрена, скажи мне только одно... ты так много за неё заплатил? Если она так дорого тебе стоила, мы можем оставить её себе.
Алессандро не может сказать, что это подарок.
– Да. Скажу только, что я до сих пор за неё расплачиваюсь...
– В таком случае, мы можем снова поставить её в гостиной. Ладно, вот что я тебе рассказывала. Я тут немного прибиралась, когда вдруг мне пришла в голову мысль, что нам до сих пор не доставили кучу мебели для гостиной. Тогда я позвонила в салон и поговорила с Серджио. Ты ещё помнишь о таком?
Конечно, я помню, но тебе ведь всё равно, что я отвечу. Элена видит, что он рассеян, и продолжает.
– Ну, неважно, в общем, мы хорошенько... то есть, мы больше часа кричали друг на друга. Тебе кажется нормальным, что прошло уже столько месяцев, а нам до сих пор ничего не привезли? И знаешь, как он оправдывался? Этот ужасный лжец мне сказал, что ты отменил заказ.
Алессандро как раз допивал своё вино и чуть не поперхнулся. Элена всё ещё борется.
– Представляешь? Но лично мне было всё равно, я просто озверела. Знаешь, что я ему сказала? «Ах, да? Отлично, тогда я и в самом деле отменяю его».
Алессандро очень долго выдыхает, практически оставаясь без воздуха. Элена приближается к нему.
– Что такое? Ты обиделся? Наверное, я не должна была этого делать, может, мы должны были поговорить об этом раньше... я просто вышла из себя, ты понятия не имеешь, как он меня вывел... мне не нравится, когда надо мной издеваются. В любом случае, если ты хочешь, мы снова можем сделать заказ, но в другом месте.
Алессандро падает на диван и включает телефизор.
– Ты всё правильно сделала, просто отлично.
Элена встаёт перед телевизором, поставив ноги на ширине плеч и уперев руки в бока.
– Что ты делаешь?
– Я листаю каналы, вдруг найду хороший фильм.
– Ты шутишь? Нас ждут в «Остерия дель Пеше»... давай, там Пьетро и остальные, и ещё две пары новых друзей. Мы опоздаем. Иди готовься!
Алессандро выключает телевизор, встаёт и идёт в спальню. Открывает шкаф. Он в нерешительности. Белая или чёрная рубашка? И, наконец, улыбается. Это так хорошо, что существует середина... И он без проблем надевает серую.
112
Позже, в ресторане.
– Да, принесите нам разных закусок, холодных и горячих.
– Желаете также чего-нибудь сырого?
– Да, отлично, и креветки, если есть. И порцию карпаччо из рыбы-меча и морского окуня.
Официант удаляется как раз, когда приходят Элена и Алессандро.
– Вот и мы, всем привет!
– Что, о чём вы болтаете?
Элена тут же садится между Сюзанной и Кристиной.
– Ну, первое, что я должна сказать вам, то, что я купила летний плащ от Шервино, это просто мечта.
Камилла заинтересванно смотрит на неё.
– И сколько это стоило?
– Это идиотизм. Тысяча двести евро. Кажется много, но мне подарил его Алекс. Его повысили, так что мы можем немного потратиться.
– В таком случае, это просто дешёвка, – и все начинают смеяться, продолжают болтать о новых местах, о брошенных подругах, о новом парикмахере, о месте, которое закрыли, о служанке Кабо Верде, которая ходит по дому и поёт, о другой, на этот раз филиппинке, которая всё время ворует простыни, о перуанке, которая, наоборот, готовит как все ангелы на небе.
– Да, но служанки-итальянки лучшие. Только они редко встречаются. У меня, например, была нянька... вы и понятия не имеете, как она готовила...
Далёкие воспоминания. Понемногу, слушая их, Алессандро погружается в свои мысли. А затем теряется. Возвращается во времени. Немного. Париж. Видит, как она бежит по улицам, ест в каком-то маленьком французском ресторане, немного запутывается и пишет. Она. Что она сейчас делает? Алессандро смотрит на время. Должно быть, она занимается. У неё же экзамены. Осталось всего пара дней. Он представляет её дома, в её комнате, комнате, которую он видел только раз, и то мельком, когда был агентом по вкладам. Алессандро смеётся про себя. Но Пьетро это замечает.
– Вы это видели? Алекс улыбается. Так, будто согласен со мной.
Алессандро тут же возвращается в реальность. Сейчас. Здесь. Словно похищенный. К сожалению.
– Конечно, конечно...
Элена вмешивается, глядя на него ошарашенно.
– Как это – конечно? Пьетро говорил, что иногда полезно изменять своей половинке, потому что это улучшает сексуальные отношения в паре.
– А я хотел сказать – конечно, это хорошо для тех, у кого в этом отношении есть проблемы, но мне не дали закончить.
Элена успокаивается.
– Ах, ну ладно.
Энрико встаёт на ноги.
– Ладно, наша очередь. Мы идём курить.
Другие мужчины тоже встают и выходят на улицу. Пьетро подходит к Алессандро.
– Ну что, что происходит? Ты всё время ходишь со своей.
– Ну, потому что сейчас я чувствую, что готов. А ты наоборот всегда делаешь одно и то же, пытаешься оправдать любой ценой свой секс на стороне.
– О чём ты говоришь? Я не это имел в виду. Вот бы знать, о чём ты на самом деле думал.
Вмешивается Энрико.
– Я скажу тебе, о чём он думал: о девчонке, о его молодой подружке.
– Ах... О той, с которой нет необходимости изменять. Они с подружками превращают тебя в начинку для пирога, вы вместе кончаете, они физически делают невозможным то, чтобы им изменяли.
Алессандро молчит. Пьетро возвращается в бой, любопытствуя.
– Ты с ней говорил, снова виделся с ней? По-моему, ей не хотелось бы продолжать видеться с тобой, даже если бы ты был в такой ситуации, в какой и оказался с Эленой. Обрати же на меня внимание.
Алессандро пихает его. А потом улыбается.
– С кем? Я не знаю, о ком ты мне говоришь.
– Да-да, ты не знаешь, о ком я говорю. О жасминовой девушке.
Энрико тоже пихает Пьетро.
– Хватит уже, отстань от него! Смотри, – он взглядом показывает на пару друзей, которые стоят неподалёку. Они весело болтают.
– Кто, эти? Они нас не слышат... даже если и слышат, всё равно не скажут об этом никогда. Не впутывай их. Возможно, вы не понимаете... кто живёт со стеклянной крышей, не должен бросать камни в соседа.
Энрико гасит свою сигарету.
– Ладно, пойду внутрь.
– Окей, мы тоже. Ну, а вы, заходите?
Двое других, что стояли неподалёку, тоже выбрасывают свои сиграеты, и все возвращаются в ресторан. Увидев, что они возвращаются, женщины поднимаются в свою очередь.
– Смена!
Чуть позже они оказываются на улице. Элена подходит к новым подругам.
– Вы бывали в этом ресторане? Знали, какая вкусная здесь еда?
– Да, и правда, – они начинают разговаривать между собой.
С другой стороны Кристина подходит к Сюзанне и смотрит на них.
– Ну, Элена кажется мне счастливой и довольной, так что я права: он абсолютно ничего не рассказал ей.
– Или рассказал, и даже если ей плохо, она этого не показывает.
Сюзанна отрицательно качает головой.
– Он не посмел бы. Элена много разговаривает, ведёт себя вот так, жёстко, но на самом деле она очень чувствительная.
– Мне жаль, но вы ничего не поняли, – подходит Камилла и смотрит на них, как на наивных дурочек. Она улыбается. – У нас с Эленой есть общие друзья. Я вас уверяю, она лучшая актриса из всех, что видел мир, – говоря это, она трясёт головой и выбрасывает сиграету на землю. – Ладно, я захожу, хочу успеть к моменту, когда принесут вторые блюда.
Через несколько секунд подают десерты. Затем фрукты и кофе, граппа и ликёр. Кажется, будто всё вернулось на круги своя. Тум. Тот же ритм. Тум. Тум. Те же разговоры. Тум. Тум. Тум. И вдруг всё замедляется. И кажется восхитительно бесполезным. Алессандро смотрит на них, смотрит по сторонам. Видит, как все разговаривают, люди смеются, официанты двигаются. Столько шума, но ни одного настоящего звука. Тишина. Это словно он плывёт по течению, словно ему чего-то не хватает. Всего. И Алессандро понимает. Её нет. Нет этого мотора, настоящего, который всё приводит в движение, который заставляет тебя увидеть глупость людей, тупость, злобу, многое другое, намного больше в перспективе. Этот мотор даёт тебе силу, ярость, решимость. Этот мотор – твоя причина возвращаться домой по вечерам, находиться в поисках нового великого успеха, работать, уставать, набираться сил, достигать конечной цели. И ты находишь покой в объятиях этого мотора. Простой. Волшебный. Совершенный. Этот мотор любви.
113
Медленно тянутся дни, один за другим, не отличаясь друг от друга. Эти странные дни, когда не помнишь даже дату. Когда на мгновение ты замечаешь, что не живёшь. С тобой происходит худшее из того, что могло произойти. Ты выживаешь. Но, возможно, ещё не слишком поздно.
Потом, ночью. Той самой ночью. Вдруг. Ты снова оживаешь.
– Уффф, как жарко... ты не чувствуешь, как жарко, Алекс?
Элена поворачивается к нему. Алессандро спокойно держится за руль, но, в отличие от неё, его окно открыто.
– Да-да, жарко, но так хотя бы немного воздуха попадает...
– Да, конечно, но ты мог бы и закрыть его, это мне мешает. Я сегодня ходила в парикмахерскую, а от этого волосы растрепались. Разве у тебя здесь нет кондиционера? Так включи его!
Алессандро предпочитает не спорить. Он закрывает окошко и включает кондиционер. Выставляет термостат на 23.
– Далеко ещё до дома Беттароли?
– Мы почти приехали.
Элена смотрит в окно и видит цветочный магазин.
– Слушай, останови там, купим цветов и чего-нибудь ещё, мы же не можем явиться с пустыми руками.
Алессандро останавливается. Элена выходит из Мерседеса и говорит с молодым марокканцем. Выбирает цветы и спрашивает о цене. Затем, всё ещё в нерешительности, выбирает другие. Алессандро выключает кондиционер. Открывает окно и включает радио. Как по волшебству, как раз заканчивается песня. И начинается другая. Та самая. She's The One... Алессандро замирает, откинувшись на спинку сиденья. И внезапно им овладевает ностальгическая улыбка.
«When you said what you wanna say...
And you know the way you wanna say it...
You'll be so high you'll be flying...»
Робби Уилльямс продолжает песню. А чего ты хотел?.. Он вспоминает о первой встрече. Она упала на землю. Он, взволнованный, вышел из машины... Затем она открыла глаза. Посмотрела на него. Улыбнулась. А песня продолжается...
«I was her she was me...
We were one... we were free…»
Тот самый момент. Магия летней ночи. Жара. Холод. Стекло медленно запотевает. И внизу вдруг появляется сердце... То самое сердце. И на мгновение начинает казаться, будто это Ники вновь рисует его. Своими руками, со своей улыбкой. Как тогда. Как она сделала в тот день, после того, как они занимались любовью. После того, как она поставила ноги на приборную панель. После вздоха. Тогда.
– Не надо! Не рисуй ничего на стекле, это ведь там останется навсегда...
– Ох, не будь ты занудой! Я для этого и старалась... Глупенький!
И она рассмеялась. Потом прикрыла это рукой, чтобы он не увидел. Именно это сердце она и нарисовала. И что-то написала внутри него. Вот оно. Уже можно прочитать. «A + Н... 4ever». Потому что бывают вещи, которые не стираются никогда. И возвращаются раз за разом. Как морской прилив.
Ники и её улыбка. Ники и её радость. Её счастье. Её жажда жизни. Ники женщина, девочка. Ники. Просто Ники. Жасминовая девушка. Ники – мотор любви.
Как раз в этот момент Элена возвращается в машину.
– Смотри, я выбрала эти... они показались мне красивыми. Самые дорогие, но зато оставим хорошее впечатление.
Алессандро на неё смотрит, но не видит. Уже нет.
– Я не еду на вечеринку.
– Что? Как это – ты не едешь? Что с тобой такое, ты плохо себя чувствуешь? Что-то случилось? Ты что-то забыл дома?
– Нет. Я тебя больше не люблю.
Тишина. И голос.
– Что это значит? То есть, ты живёшь со мной, но больше меня не любишь... ты вообще соображаешь, что говоришь?
– Да, я прекрасно понимаю. И самое ужасное в том, что я ждал тебя всё это время. Я должен был сразу тебе сказать это.
А Элена начинает говорить, говорить и говорить. Но Алессандро не слушает её. Он заводит мотор. Открывает окошко. И улыбается. Он решает, что хочет быть совершенно счастливым. Почему бы ему не быть таким, кто ему запрещает? Он поворачивается к Элене и улыбается ей. В чём проблема? Это ведь так просто. Так ясно.
– Я люблю другую.
И тут Элена начинает кричать, Алессандро увеличивает громкость музыки, чтобы не слышать её. Элена понимает это и одним ударом выключает её. Она продолжает издавать свои крики, свои слова, свой мат. Между тем, Алессандро спокойно ведёт машину, смотрит перед собой и, наконец, видит дорогу. Он не обращает на неё внимания и не слушает её слов. Он даже не слышит её криков. Наконец, он слушает только музыку в своём сердце. Затем он резко останавливается. Элена смотрит на него. Она не понимает.
– Мы у дома Беттароли.
Элена выходит из машины взбешённая. Хлопает дверью. С яростью. С неслыханной жестокостью. Со злобой, словно хочет завести Мерседес. А Алессандро уезжает. Ему сейчас столько всего нужно сделать... Он приезжает домой, наливает себе бокал вина, ставит музыку. Затем включает компьютер. Хочу найти отель неподалёку отсюда, чтобы спокойно провести следующие несколько дней. Потом, когда Элена заберёт свои вещи, я вернусь сюда. Потом ему становится интересно, не написал ли ему кто-нибудь. Может, она. Он открывает свою электронную почту. Три мейла. Два – спамы от Cialis и Viagra, и одно нормальное. Но адрес ему не знаком, [15]. Алессандро открывает его с любопытством. Это не спам. Настоящее письмо. От незнакомца.
«Дорогой Алессандро, я знаю, что нельзя лезть в чужую жизнь, нужно держаться на расстоянии и быть простым наблюдателем, особенно если нет доверия, но мне бы в самом деле хотелось быть твоим другом, твоим «настоящим другом», я убеждён, что ты хороший человек, и что твоя доброта может помочь тебе во время принятия необходимых решений. В некоторых случаях мы думаем о нашей жизни так, словно она – ответ на все вопросы, который может успокоить окружающих. Принимаем решения, чтобы угодить кому-то, чтобы подавить своё чувство вины, чтобы получить чьё-либо одобрение. Мы делаем это, не понимая, что единственный способ сделать счастливыми других – это выбирать то, что лучше для нас самих».
Алессандро читает письмо дальше, заинтересованный и взволнованный этим внезапным вторжением в его жизнь.
«Так что прежде чем отказаться от чего-то, чтобы не ранить кого-то, мне бы хотелось, чтобы ты прочёл письмо, которое я прикрепил к своему сообщению».
Алессандро продолжает чтение. Другое письмо. Не от «настоящего друга». Это от человека, которого он действительно знает. И хорошо. Или, по крайней мере, думал, что хорошо знает. Но от которого никогда такого не ожидал. И понемногу он перестаёт верить своим глазам. Но одно слово за другим, и он начинает всё понимать, всё это, наконец, объясняет, почему столько мелких деталей казались ему такими абсурдными.
114
Ночь. Глубокая ночь. Ночь сюрпризов. Абсурдная ночь. Ночь сладкой мести.
Алессандро сидит в гостиной. Слышит звяканье ключей в замке. Берёт шампанское из ведёрка и наливает себе ещё немного. Он так и сидит, наблюдая, как она заходит. Элена кладёт сумку на стол. Алессандро включает свет. Элена пугается.
– Ох, ты не спишь... Я подумала, что ты ушёл или уже заснул.
Алессандро прерывает её. Элена останавливается и смотрит ему в глаза. С решимостью.
– Хочешь что-то сказать мне?
Алессандро продолжает спокойно пить своё шампанское.
– Ну, раз уж ты ничего не говоришь, скажу я. Ты придурок. Потому что ты меня... – и Элена продолжает ругаться, говорить глупости, абсурдные и злые.
Алессандро улыбается и позволяет ей говорить. Вдруг он берёт с ближайшего стола загнутый пополам лист бумаги. И разворачивает его. Элена останавливается.
– Что это?
– Письмо. Пришло мне на электронную почту несколько дней назад. Но, к сожалению, я увидел его только этой ночью.
– А мне какая разница?
– Тебе, может, и никакой, потому что ты уже всё знаешь. А вот мне – большая разница, потому что я не знал. На самом деле, я бы такого и представить себе не мог. Это твой мейл.
– Мой?
Элена становится бледной, как мел.
– Да, твой. Я тебе прочитаю, ладно? Ну, на случай, если ты забыла. Так вот. «Любовь моя. Этим утром я проснулась, мечтая о тебе. Я была так возбуждена, думая о том, что мы с тобой делали. А ещё меня до смерти возбуждает мысль о том, что у тебя будет совещание с ним. Ты сможешь освободиться к полудню? Я хочу...», – Алессандро на секунду прерывает чтение. Он опускает листок. – То, что идёт дальше, я опущу, потому что это список твоих непристойностей. Продолжу отсюда: «Надеюсь, ты выиграешь, потому что тогда ты останешься в Риме, и мы сможем и дальше быть вместе… Потому что только с тобой, Марчелло...», – Алессандро кладёт листок на стол. – Но Марчелло, этот юный бедняга, который собирался занять моё место, проиграл. Он уехал в Лугано, и посмотри – пуф! – как странно, сразу после его отъезда ты вновь появляешься в моей жизни... Ты вроде как передумала, и вот она ты, после его поражения ты решаешь выйти за меня.
Элена словно окаменела. Алессандро улыбается и делает ещё глоток шампанского.
– А я-то переживал, потому что не знал, как сказать тебе, что больше тебя не люблю.
Он встаёт и проходит мимо неё, направляясь в ванную, а оттуда выходит с двумя уже собранными чемоданами. Открывает дверь своей квартиры и выставляет их на лестничную площадку.
– Я сложил все твои вещи, даже все подарки и остальное, книги, ручки, духи, мыло, чашки, всё, что могло бы напоминать мне о тебе. Мне бы хотелось, чтобы ты сделала, как феи в фильмах. Даже лучше, чем они. Чтобы ты исчезла навсегда.
Алессандро закрывает за ней дверь. Поворачивает ключ дважды и оставляет его в замке, закрывается на внутренний замок. А потом он берёт бутылку шампанского, включает музыку на максимальную громкость и уходит в свою комнату. Счастливый, как никогда. И мне даже не пришлось искать отель. Теперь мне только остаётся узнать, кто же этот «настоящий друг», а главное – есть ли у меня ещё время вернуть мои жасмины.
115
У «Аляски». Олли обнимает Ники.
– Чёрт! У меня получилось, получилось! Я знаю, что у меня получилось! Я сдала экзамены!
– Но ведь оценки будут известны только через месяц.
– Да, но я уверена, и поэтому вам я тоже приношу удачу!
– Ты чокнутая, обычно ты нам только несчастья приносишь!
– Девочки, мы совсем скоро уезжаем... – Эрика подходит к ним с картой. Открывает её. – Давайте посмотрим. Мы выезжаем из Рима рано утром на поезде.
– Во сколько?
– В шесть.
– Но ведь можно было выбрать поезд, который выезжает позже...
– Какая разница, ты сможешь поспать в поезде, если захочешь.
– А ещё у тебя целые каникулы впереди, чтобы выспаться.
– Ну, мне бы хотелось заняться кое-чем другим на каникулах.
– Олли, хватит уже!
– Давайте посмотрим. От Патры мы сядем на маршрутный автобус и проедем весь берег до Афин. Там множество прекрасных мест. На Родосе есть пляж Линдос, говорят, он просто волшебный, полный красивый уголков, а хозяина зовут Сократ... Затем – Миконос, пляжи и ночная жизнь. Санторини со своим вулканом, за ними можно увидеть самые красивые в мире закаты. Иос, известный как остров любви, а ещё своими ночными гулянками в Хоре, который называют просто «толпа». И мне не хотелось бы ничего пропустить. Аморгос, где Люк Бессон снимал фильм «Голубая бездна».
