Текст книги "Прости, но я люблю тебя (ЛП)"

Автор книги: Федерико Моччиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)

Федерико Моччиа

Прости, но я люблю тебя

Моему лучшему другу.

Которого мне не хватает. Но который всегда со мной.

Caro amico ti scrivo così mi distrago un po'

e siccome sei molto lontano più forte ti scriverò...

LUCIO DALLA, L'anno che verrà

It's not time to make a change,

Just relax, take it easy.

You're still young, that's your fault,

There's so much you have to know,

Find a girl, settle down,

If you want you can marry.

Look at me, I am old,

But I'm happy.

I was once like you are now,

And I know that it's not easy,

To be calm when you've found

Something going on.

But take your time, think a lot,

Why, think of everything you've got.

For you will still be here tomorrow,

But your dreams may not.

CAT STEVENS, Father And Son

1

Ночь. Очаровательная ночь. Болезненная ночь. Ночь глупая, волшебная и сумасшедшая. И снова ночь. Ночь, которая, кажется, никогда не закончится. Ночь, которая, однако, иногда проходит слишком быстро.

Эти девчонки – мои подружки, такие чертовки… Сильные. Они сильные. Сильные, как волны. Их не остановить. Проблемы начнутся только тогда, когда одна из нас по-настоящему влюбится в мужчину.

– Эй, подождите меня!

Ники смотрит на каждую по очереди. Они на виа дей Джуоки Истмичи. Оставляют открытыми двери своего маленького Aixam, ставят музыку на полную громкость и устраивают дефиле.

– Ладно, давай!

Олли проходит преувеличенно развязной походкой по улице. Максимальная громкость, очень модные темные очки. Похожа на Пэрис Хилтон. Вдали лает собака. Приходит Эрика, великий организатор. Приносит четыре бутылки Coronita. Ударами о перила открывает одну за другой. Достает лимон из своего рюкзака и режет на дольки.

– Эй, Эрика, если тебя поймают, ты сможешь отрезать этим ножом четыре пальца?

Ники смеётся, помогая. Кладёт по дольке лимона в каждую банку пива, – чин-чин! – они чокаются бутылками и поднимают их к звездам. Потом они улыбаются с почти закрытыми глазами, замечтавшись. Ники пьёт первая. Делает глубокий вдох и выдох. Мои подруги сильные, и вытирает рот. Как здорово иметь возможность поговорить с ними. Даже с заплетающимся от пива языком.

– Девчонки, вы самые красивые… Знаете что? Мне нужна любовь.

– Ты хотела сказать, тебе нужен хороший секс.

– Не будь злюкой, – вмешивается Дилетта. – Она сказала «любовь».

– Да, любовь, – подтверждает Ники. – Эта прекрасная тайна, незнакомая тебе…

Олли пожимает плечами.

Действительно, думает Ники, мне нужна любовь. Но мне семнадцать лет, в мае будет восемнадцать. У меня ещё есть время…

– Секунду, секунду, подождите, сейчас должна продефилировать я!..

И Ники вычурно проходит по тротуару между подружками, которые свистят, смеются и прикалываются над этой странной и восхитительной белой пантерой, в которую, по крайней мере – пока что, никто не успел выстрелить.

– Дорогая, ты дома? Прости, я должен был тебя предупредить, но я думал, что вернусь завтра.

Алессандро входит в свой дом и оглядывается вокруг. Он вернулся пораньше, потому что очень хотел её, но также и потому, что хотел сделать сюрприз. Они уже слишком много времени не занимались любовью. А иногда, если нет секса, это значит, что есть кто-то другой. Алессандро обходит весь дом, но не находит никого, а на самом деле – не находит ничего. Боже мой, неужели меня ограбили? А потом он видит на столе листок. Её письмо.

«Алексу. Я оставила тебе кое-что поесть в холодильнике. Я звонила в отель, чтобы предупредить тебя, но мне сказали, что ты уже уехал. Возможно, хотел уличить меня в чём-то. Нет. Мне жаль. К сожалению, тебе не в чём меня уличать. Я ушла. Ушла и точка. Пожалуйста, не ищи меня, хотя бы первое время. Спасибо. Уважай моё решение, так же, как я всегда уважала твои. Элена»

Нет, Алессандро оставляет листок на столе, здесь не было воров. Это была она. Она украла мою жизнь, моё сердце. Она говорит, что всегда уважала мои решения. Какие ещё решения? Он бродит по дому. Шкафы пусты. Какие решения, а? Вот бы этот дом не был моим.

Алессандро замечает, что автоответчик мигает. Она обдумала всё как следует? Захотела вернуться? С надеждой он нажимает на кнопку.

«Привет, как ты? Ты давненько не подаешь признаков жизни. В этом нет ничего хорошего… Почему бы вам с Эленой не поужинать с нами как-нибудь? Мы были бы рады! Перезвони поскорей, пока».

Алессандро удаляет сообщение. Я тоже был бы рад, мама. Только боюсь, что на этот раз должен буду пережить один из твоих ужинов в одиночку. И тогда ты меня спросишь: «Но когда же вы с Эленой собираетесь пожениться? Чего вы ждёте? Ты же видишь, как это прекрасно, у твоих сестёр уже есть дети. Когда же я получу внука от тебя?» И, возможно, я не буду знать, что тебе ответить. Я буду не в состоянии сказать тебе, что Элена ушла. И поэтому совру. Совру своей матери. Нет, это нехорошо. В тридцать шесть лет, тридцать семь в июне… Это нехорошо.

Часом ранее.

Стефано Масканьи скрупулёзен почти что во всём, кроме своей машины. Audi A4 Station Wagon быстро обгоняет под конец улицы Golf и возглавляет виа дей Джуоки Истмичи. Послание, оставленное кем-то на заднем окне, гласит: «Помой меня. Жопа слона чище, чем я», – а на боковых окнах: «Нет, не мой меня. Я выращиваю мох для рождественской колыбели». В остальном чуть серый металлик покрыт пылью, как одеялом. Папка скользит вперёд и падает, вываливая своё содержимое на коврик в машине. Такая же судьба постигает пластиковую бутылку, которая попадает под сиденье и оказывается в опасной близости от педали сцепления. Пепельница переполнена фантиками, которые делают ее похожей на радугу. Однако, не очень романтично.

Вдруг раздаётся глухой стук. Чёрт возьми, сломалась, я так и знал! Дерьмо. Хуже всего то, что я не смогу поехать и опробовать машину так, как собирался. Уверен, что Карлотта позвонила бы в службу дезинфекции и больше никогда не хотела бы меня видеть. Говорят, автомобиль – зеркало владельца. Как собаки.

Стефано подъезжает к мусорным бакам и глушит мотор. Он быстро выходит из Ауди и открывает багажник. Ноутбук выключился. Он оставался открытым и закрылся на одном из поворотов. Стефано хватает его, осматривает, поднимает вверх, опускает вниз. Кажется, целый. Только слегка ослаб винт на мониторе. Отлично. Он кладёт ноутбук обратно в чехол. Подходит снова к машине. Смотрит вокруг. Корчит гримасу. На пассажирском сиденье – полупустая гигантская сумка из супермаркета. Стефано начинает быстро собирать всё в неё, пока она не заполняется. Потом выходит, снова открывает багажник, достаёт ноутбук, ставит его на один из баков. Старается поставить его так, чтобы не упал на землю. Достаёт из багажника вещи, бесполезные и забытые. Старая сумка, CD, три консервных банки, сломанный зонт, упаковка разряженных батареек, плотный шарф. Потом, прежде чем пакет переполнится, он направляется к контейнерам. Чёрт, не знал, что здесь столько отделений. Стекло, пластик, бумага, твёрдые отходы, органические отходы. Блин. Офигеть. Как организованно! И куда мне это выбросить? Всё разное. Окей. Жёлтый – идеально. Стефано подходит и жмёт на педаль, чтобы открыть его. Крышка открывается только от удара. Бак заполнен. Стефано пожимает плечами, закрывает его и бросает пакет на землю. Снова начинает загружать машину. Снова осматривается. Так-то лучше. Ладно, нет. Может быть, нужно съездить на автомойку. Смотрит на часы. Нет, нет, уже поздно. Должно быть, Карлотта уже ждёт меня. А ты не можешь заставлять женщину ждать на первом свидании. Стефано закрывает багажник, возвращается в машину, заводится. Ставит диск. «Фортепиано с оркестром № 3, соч. 30, третья часть» Рахманинова. Окей. Теперь всё идеально. Когда Карлотта увидит, как я еду с этой музыкой, она будет в восторге. Сцепление. Хорошо. Акселератор. И он едет. Великая ночь. И великая уверенность в руле.

Двухцветный любопытный кот гуляет рядом. Он оставался незамеченным, пока машина не уехала. Теперь он выходит и точными прыжками путешествует от бака к баку. Что-то привлекло его внимание. Он подходит. Трётся, обнюхивает. Чешет ухо. Проходит мимо компьютера. Очень странный мусор.

А на танцах рядом с Aixam музыка звучит громко и пронзительно.

– Наоми!

– Ай, ну разве я не похожа, а? – улыбается Ники.

Дилетта делает глоток пива.

– Ты должна серьёзно подумать над тем, чтобы стать моделью.

– Пройдёт время, может, год, и кое-кто наест себе бока и…

– Олли, ты такая завистливая! Тебя беспокоит, что её дефиле было лучше? Или что? Но знаешь, важней всего… дизайнер. Как её зовут?

– Алексиз Джонсон.

– Эй, мы все здесь профессионалки! Смотри, смотри на меня, – и Олли идёт на другой конец тротуара, кладёт правую руку на бедро, немного сгибает ноги и останавливается, глядя прямо перед собой. Потом оборачивается, быстрым движением откидывает волосы назад и возвращается.

– Ты и правда похожа на модель! – все аплодируют ей.

– Модель номер четыре, Олимпия Крочетти.

– Лучше, чем просто Крочетти, – и они хором поют песню, кто-то лучше, кто-то хуже, кто-то на самом деле зная слова, кто-то – выдумывая на ходу. «I know how this all must look, like a picture ripped from a story book, I've got it easy, I've got it made...» Они берут последнюю ноту и делают по глотку пива.

– Валентино, Армани, Дольче и Габбана, дефиле окончено! Я буду здесь, если вы захотите подписать со мной контракт! – и Олли делает реверанс остальным Волнам. – Чем займёмся? Мне становится скучно здесь.

– Поедем на Евр, или, может, в «Аляску»! Да, сделаем это!

– Если бы это было так просто! Нет, девочки, я иду домой. У меня завтра экзамен. Надо восстановиться к полшестому.

– Да ладно! Не будь занудой! Мы вернёмся не так поздно. Кроме того, ты сможешь встать завтра пораньше и накраситься, разве нет?

– Нет. Мне надо поспать. Я уже три ночи подряд возвращаюсь домой поздно, а я не железная.

– Слушай, ты и вправду зануда! Ладно, делай что хочешь, мы тоже пойдём. До завтра!

И они расходятся: трое – кто знает куда, и одна – к себе домой.

Четыре бутылки Coronita валяются там, где их оставили, как брошенные на пляже снаряды. Какой ужас, как же всё здесь разбросано!.. Окей, будто я такая аккуратная. Она собирает бутылки. Смотрит вокруг. Уличные фонари освещают мусорные баки. Отлично, там есть зелёный, для стекла. Какой позор, как же пренебрежительны люди! Оставили пакет со своим хламом на земле. Могли бы, по крайней мере, рассортировать мусор. Неужели они не понимают, что планета в наших руках? Возьми бутылки и сложи, одну за другой, в соответствующий бак. А ноутбук? Куда его положить? Это же не стекло. Может, туда, где банки-жестянки? Может, стоит пометить баки маркером или даже наклейкой? «Ноутбуки сюда». Она останавливается и смеётся. Как же это было в старой шутке? Ах, да. «Папа, человек-мусор пришёл».

«Скажи ему, он нам не нужен».

Ладно, придира, разбери этот пакет, который кто-то выбросил рядом. Она находит его глазами и подходит, брезгуя. Не могу поверить. Именно то, что было нужно. Видишь? Иногда не так уж плохо быть наказанным.

Позже, той же ночью. Автомобиль тормозит с визгом шин. Водитель поспешно выходит и оглядывается вокруг. Он похож на одного из персонажей «Старски и Хатч». Но он не собирается ни в кого стрелять. Смотрит под мусорный бак. За бак, сверху, снизу, на земле рядом. Ничего. Его нет.

– Не могу поверить. Не могу поверить. Никто и никогда здесь не убирается, никого не волнует, когда на земле мусор, и именно этой ночью я должен был встретить на своём пути какого-то суперправильного типа… И, ко всему прочему, Карлотта меня бросила. Она же сказала наконец, что влюбилась! Но в другого…

Но Стефано Масканьи не знает, что благодаря этой самой потере однажды он будет счастливым.

2

Два месяца спустя. Приблизительно.

Не могу поверить. Не могу поверить. Алессандро расхаживает по дому. Прошло уже два месяца, а он до сих пор не может проверить. Элена меня бросила. Но хуже всего то, что она это сделала без единой причины. По крайней мере, не сказав мне о причине. Алессандро подходит к окну и смотрит на улицу. Звёзды, самые прекрасные звёзды. Только звёзды в ночном небе. Далёкие звёзды. Чёртовы звёзды! Он выходит на террасу. Деревянные крыши, отличные старинные вазы в старинных уголках, в каждом старом окне. Чуть дальше – длинные пастельные навесы, которые ловят рассветы и закаты. Как волна, которая окружает дом, которая медленно теряется при входе в каждую комнату, и, оказавшись внутри, та же волна продолжается даже в цвете стены. Но всё, что делает эта волна сейчас, – медленно убивает Алессандро.

– Аааааа! – Алессандро вдруг начинает кричать как сумасшедший. – Аааааааааааааааа!!!

Он читал, что так можно дать выход накопившейся боли.

– Эй, ты, закончил? – какой-то тип появляется на террасе напротив.

Алессандро прячется за огромным кустом жасмина на своей террасе.

– Эй, так закончил или нет? Ты, красавчик, я тебя вижу. Ты играешь в полицейских и воров?

Алессандро отходит немного дальше, чтобы на него не падал свет.

– Ты пойман! Я тебя вижу, я тебя поймал! Слушай, я смотрю фильм, так что если ты так расстроен, просто иди и погуляй…

Парень возвращается к себе домой, закрывает стеклянную дверь и опускает жалюзи. Снова тишина. Алессандро встаёт и медленно возвращается домой.

Апрель. Сейчас апрель. Чёрная полоса. И в центре этой задницы то, что я снимаю чердак в районе Триесте, а напротив меня живёт какой-то урод. Звонит телефон. Алессандро бежит, пересекает гостиную и ждёт с небольшой надеждой. Один звонок. Два. Автоматически включается автоответчик. «Вы звоните 0680854, – и дальше, – оставьте свое сообщение…» Хоть бы это была она. Алессандро, всё ещё надеясь, подходит ближе. «…после сигнала». Он закрывает глаза.

«Привет, моё сокровище. Это я, твоя мать. Что с тобой? Ты не отвечаешь даже по мобильному…»

Алессандро подходит к двери, берёт куртку, ключи от машины и свою Мотороллу. Потом он со стуком закрывает дверь, словно это дверь в его прошлое, пока его мать продолжает говорить.

«…Хорошо? Почему бы тебе не поужинать с нами на следующей неделе? Может, возьмёшь с собой Элену? Я тебе уже говорила, что была бы рада…Мы так давно не виделись…»

Но он уже у лифта, и у него нет времени выслушивать все это. Я до сих пор не смог сказать своей матери, что мы с Эленой расстались. Вот дерьмо. Открывается дверь, он входит и улыбается, глядя на себя в зеркало. Нажимает кнопку, чтобы поехать вниз. В таких случаях используется немного иронии. Скоро мне исполнится тридцать семь лет, и я снова одинок. Как странно. Большая часть мужчин и не ждёт другого. Остаться одиноким, немного развлечься и пуститься в новое приключение. Ага. Не знаю, почему, но я не могу так сделать. Что-то не отпускает меня. В последнее время Элена вела себя немного странно. Был ли кто-то другой? Нет. Она бы мне сказала. Ладно, я не хочу больше думать об этом. Не для этого я купил себе это. Ррррррммм. Алессандро в своей новой машине. Mercedes-Benz ML 320 Cdi. Последняя модель. Новый, безупречный, совершенный внедорожник он приобрёл месяц назад из-за горя, вызванного уходом Элены. Или, лучше сказать, из-за «сентиментальной депрессии», которую он чувствовал после её ухода. Алессандро едет. На него наваливаются воспоминания. Последний раз, когда он ходил куда-то с ней. Они были в кино. Незадолго до того, как мы зашли в зал, у неё зазвонил телефон, она ответила на звонок, а потом выключила его и улыбнулась мне. «Ничего особенного, просто по работе. Не так уж важно, чтобы говорить весь вечер». Я тоже улыбнулся ей. У Элены такая прекрасная улыбка. И, думая об этом, он тоже улыбается. Или, по крайней мере, пытается, одновременно сворачивая на повороте. На полном ходу. И вот уже другое воспоминание. В тот день... И оно причиняет больше боли. Я помню этот разговор так, будто это было вчера, чёрт возьми. Будто это было вчера.

Через неделю после того, как он нашёл ту записку, он вернулся раньше обычного. И она была дома. Тогда он улыбнулся, снова счастливый, наполненный эмоциями и надеждой.

– Ты вернулась…

Нет, я просто не всё забрала…

И что ты тогда делаешь?

Я ухожу.

Как так – ты уходишь?

Я ухожу. Так лучше. Поверь мне, Алекс.

Но наш дом, наши вещи, наши фото из путешествий…

Я оставляю всё тебе.

Нет, я имел в виду, как это может не иметь для тебя значения.

Для меня это важно, почему ты говоришь, что нет?

Потому что ты уходишь.

Да, я ухожу, но это действительно важно для меня.

Алессандро подходит к ней и привлекает к себе. Но она не даёт ему поцеловать себя. Нет, нет, это было бы слишком.

– Пожалуйста, Алекс… – Элена закрывает глаза, ослабляет спину и отстраняется. Вздыхает. – Пожалуйста, Алекс. Дай мне уйти.

– Но куда ты идёшь?

Элена уже у двери. Один последний взгляд.

– У тебя другой?

Элена разражается смехом, трясёт головой.

– Как обычно, ты ничего не понял, Алекс… – и закрывает за собой дверь.

– Тебе просто нужно немного времени, но останься, чёрт возьми, останься!

Слишком поздно. Тишина. Беззвучно закрылась другая дверь. И это причиняет страшную боль.

– У тебя сентиментальная депрессия, чёрт подери! – кричит Алессандро ей вслед. И никто не знает, что он хочет сказать этой фразой. Сентиментальная депрессия. М-да. Он сказал это, только чтобы причинить ей боль, чтобы сказать хоть что-то, чтобы добиться какого-то эффекта, чтобы найти смысл там, где его нет. Ничего.

Ещё один поворот. Эта машина просто летает, нет сомнений. Алессандро ставит CD. Подходящая музыка. Ничего не поделаешь – когда нам чего-то не хватает, мы должны просто заполнять эту пустоту. Хотя если не хватает нам любви, вряд ли её на самом деле можно чем-то заменить.

3

Тот же час, тот же город, но немного дальше.

– Ну что, как я вам?

– Ты такая смешная! Похожа на Чарли Чаплина!

Олли ходит туда-сюда по ковру в комнате своей матери, одетая в папин синий костюм, который ей велик по крайней мере на пять размеров.

– Что ты несёшь? Мне он идёт гораздо больше, чем ему!

– Бедняжка. У твоего отца немного лишнего веса…

– Только немного? Да он похож на моржа из фильма «50 первых свиданий»! Посмотри на эти брюки! – она снимает ремень и вытягивает брюки на талии. – Они как мешок Санта-Клауса!

– Гениально! Тогда отдавай нам подарки! – тогда Волны встают, хватают Олли и начинают её обыскивать, будто и в самом деле думают найти что-то.

– Ай!.. Хватит! У меня будут синяки! Как бы там ни было, вы такие сучки! В этом году ваша очередь жечь! В отличие от Дилетты, которая по крайней мере могла бы уже…

– Олли!

– Ох, неужели ты всегда будешь издеваться надо мной только потому, что я не делаю того же, что и ты? И никто не спасётся!

– На самом деле, меня зовут Терминатор!

– Этой шутке сто лет, и она вовсе не твоя!

И, не переставая смеяться, они все падают на кровать.

– Вы понимаете, что всё началось здесь?

– Что ты имеешь в виду?

– Огромное счастье иметь такую подругу, как я!

– Что?

– Ну, одной горячей ночью, чуть больше восемнадцати лет назад, мои мама и папа решили, что их жизни нужна встряска, вспышка энергии, и тогда – та-дам! – они оказались здесь, приняв немного на грудь…

– Ай, Олли, ты так тонко говоришь о любви!

– Кто говорил о любви? Называй вещи своими именами, это секс! Здоровый секс!

Дилетта обнимает лежащую рядом подушку.

– Эта кровать такая удобная, мягкая… Посмотри на эту фотку. Твои предки были очень красивые в день их свадьбы.

Эрика хватает Ники за шею и начинает душить её.

– Ники, хочешь ли ты взять в мужья Фабио, не присутствующего здесь?

Ники толкает её.

– Нет!

– Эй, девчонки, кстати, у кого как было в первый раз?

Все бросаются на Олли с кулаками. Потом смотрят одна на другую. Дилетта вдруг становится серьёзной и тихой. Олли улыбается:

– Эй, я же не спрашивала, не убивали ли вы кого-нибудь! Хорошо, поняла, начинаю я, пока вы справляетесь со своей стеснительностью! Посмотрим… Олли была не по годам развитым ребёнком. Уже в детстве она поцеловала в губы своего одноклассника Иларио, более известного как Жирдяй благодаря его долгим заседаниям в туалете и огромным прыщам, похожим на вулканы…

– До чего отвратительно, Олли!

– Что ты хочешь, чтобы я сказала? Он мне нравился, мы всегда вместе делали парные работы. Но позже я променяла его на Рубио…

– Рубио? Ты всех их целовала?

– Это имя?

– Да, имя! И, к тому же, очень красивое. Дело в том, что Рубио был очень классным парнем. Наша история длилась два месяца.

– Ладно, Олли, но это слишком просто. Ты говорила о первом разе, а не об историях из детства, – Ники прерывает её, скрестив ноги и опершись о спинку кровати.

– Ты права. Но я хотела, чтобы вы поняли, что некоторые вещи проявляются уже в детстве! Хотите услышать кое-что сильное? Вы готовы услышать мощную историю в стиле «Плейбой»? Ну, слушайте. Мой первый раз был почти три года назад.

– В пятнадцать?!

– Ты говоришь, что потеряла девственность в пятнадцать лет? – Дилетта смотрит на Олли с открытым ртом.

– Ну да, а для чего мне её хранить? Некоторые вещи лучше терять, чем находить! В конце концов, это уже произошло. Он, Паоло, старше меня на два года. Он был классным… но не мог быть самым лучшим. Он взял машину отца, чтобы немного покататься со мной.

– Ах, да, Паоло! Но ты нам не рассказывала, что в первый раз сделала это с ним!

– И он водил машину в семнадцать лет?

– Ну да, он немного умел водить. В общем, это была Alfa 75, огненно-красная, бежевые кожаные сиденья…

– Какие подробности!

– Слушай, но ведь в этом вся суть! Я ему нравилась… Мы поехали с древним горам, припарковались там, где нас никто не видел.

– В древних горах на древнем Alfa!

– Как смешно! Ладно. Он сказал мне, что всё будет хорошо, представьте, я вообще ничего не умела… То есть, вообще ничего, ну, на тех каникулах мы с кузеном смотрели порно, но вот как делать это на самом деле…

– Но в машине – это такой позор, Олли… Блин, это ж твой первый раз. Разве тебе не понравилось бы больше с музыкой, чувствуя магию ночи, в комнате, полной свечей?...

– Ага, как в церкви! Эрика, это секс! Где бы ты это ни делал, не важно – где, важно – как!

– Я поражена. – Дилетта сжимает подушку всё сильнее. – Я хотела сказать, я никогда… Первый раз, ты понимаешь? Ты будешь помнить его всю жизнь!

– Думаю, да, но если ты будешь пьяна, то забудешь, точно забудешь… Но вот если ты встречаешь кого-то вроде Паоло, ты запомнишь это навсегда! Он заставил меня чувствовать себя потрясающей!

– А потом?

– А потом всё закончилось. Через три месяца, всё… Ты помнишь, потом я встретила Лоренцо, которого все называли Великолепным… тот, из второго Е, который занимался парусным спортом.

– Нет, я уже потеряла счёт твоим парням.

– Oкей, я вам уже всё рассказала. А вы? Ты, Эрика?

– У меня всё было более традиционным, и, очевидно, с Джо!

– Традиционность заключается в миссионерской позе?

– Олли! Нет. В том, что Джо снял номер в Antica Roma, в Джаниколо, маленький, но чистый и очень дорогой. Ты помнишь, Ники? Туда мы устроили на ночь тех двух англичанок, которые приехали по обмену, но твой брат не захотел пускать их в дом!

Вдруг открывается дверь, и в комнату входит мама Олли.

– Мама, что ты делаешь? Уходи немедленно! Видишь, мы тут болтаем!

– В моей комнате?

– Прости, но тебя не было, а когда тебя нет, это просто свободное помещение, как и любое другое, нет?

– В моей постели?

– Ты права, но она такая удобная, и к тому же напоминает мне о папе и о тебе, и я была уверена… – Олли строит самое невинное и нежное выражение лица, на какое только способна. И, по правде говоря, несколько провокационное.

– Ладно, ладно… Но потом ты здесь приберёшься, и поправь покрывало. В следующий раз будете устраивать свои собрания в подвале. Пока, девочки, – и мама уходит, немного раздраженная.

– Так, мы говорили об Antica Roma. Теперь я понимаю, почему ты говорила о том, что было бы приятнее! Ты проверила на себе!

– Конечно! Я пришла около пяти вечера, а он пораньше и всё шикарно подготовил!

– А вам не нужно было быть постарше, чтобы снять комнату?

– Ну, я не знаю. Он играл в футбол с сыном хозяйки, наверное, она сделала ему одолжение.

– А-а-а!..

– Это было чудесно. Сначала мне было немного страшно, как и Джо, потому что у него это тоже было в первый раз, так что всё было как-то неловко. Но в конце всё стало гораздо лучше… Мы даже спали там и не чувствовали голода до самого ужина. Это было в тот раз, когда я сказала, что буду дома на семейном совете, помнишь, Олли? А на следующий день мы съели отличный завтрак, и в час я вернулась домой. Мои родители даже ничего не подозревали. Я себя прекрасно чувствовала. После этого ты чувствуешь себя такой светлой, и ещё немного старше, и, кажется, уже не можешь никогда расстаться с ним…

– Да-да-да, не хочешь расставаться… – передразнивает её Олли, и Дилетта пинает её. – А-ай, сейчас-то я что сделала?

– У тебя всегда скрытый смысл.

– Ай, что ты говоришь? Я всегда прямолинейна, как ты знаешь. А ты, Ники? С Фабио? В ритме рэпа?

– Окей, да. С ним и под рэп, в самом деле. В его доме, потому что его семья уехала в отпуск. Десять месяцев назад, в одну субботнюю ночь, после его концерта в местном клубе. Он был очень возбуждён, потому что в ту ночь всё прошло хорошо, да и от моего присутствия. Он тоже для меня всё приготовил, в гостиной горел тёплый приглушённый свет. Два бокала шампанского. Я даже никогда его до этого не пробовала… Оно было прекрасно. На фоне играли его новые песни. Для него это не был первый раз, и он это показал. Он двигался очень уверенно, но я чувствовала себя комфортно. Он сказал мне, что я как прекрасная гитара, которую не нужно настраивать, потому что между нами идеальная гармония…

Олли смотрит на неё.

– Как круто! Счастливица, как всегда!

– Да, но ты видишь, чем всё закончилось!

– Но зато такой первый раз и вспомнить не стыдно!

Вдруг повисла тишина. Дилетта ещё больше сжимает подушку. Волны наблюдают за ней, но без излишнего внимания. Они нерешительны, не знают, шутить или оставаться серьёзными. Именно она заставляет их сомневаться.

– Я – нет. Я никогда этого не делала. Я просто жду парня, который заставит меня почувствовать себя на три метра выше неба, как в той книге. Или на четыре. Или, может, на пять. На шесть метров. Я не хочу, чтобы это вышло случайно и потом бы мы расстались.

– Так вот что тебе важно? Но ты не можешь знать, что будет дальше… Нужно просто любить и всё. Без прогнозирования будущего.

– Хорошо бы так и было, Эрика!

– Прости, но это правда. Дилетта должна пройти через это, не зная, что может потерять, но точно не так, как всё это понимает Олли!

– Нет, нет, не так!

– Дилетта, ты должна сделать это. Ты знаешь, сколько парней хотели бы быть с тобой? Куча!

– Река!

– Команда регби!

– Прилив, который позволит тебе оставаться в гармонии с нами, с Волнами!

– Мне бы хватило и одного, но чтобы он был единственным для меня…

– У меня есть один для тебя!

– Кто?

– Замечательное кокосовое мороженое! Идём, Волны!

– У меня появилась идея получше… Ни одна из вас этого ещё не пробовала.

– Что это?

– Это не то, что вы думаете… Кое-что новенькое… Идите за мной!

Олли слезает с кровати и выходит из комнаты. Дилетта, Эрика и Ники смотрят на неё и качают головами. Потом они идут за ней, оставляя покрывало скомканным.

4

Город не освещён. Когда ты в плохом настроении, всё тебе кажется другим, мир приобретает другую атмосферу. Цвета, свет и тени, улыбка – всё теряет свои очертания, не проявляется. Алессандро едет медленно. Вилладжио Олимпико, пьяцца Эуклиде, полный поворот после корсо Франча. Он смотрит вокруг. Бросает взгляд на мост. Ублюдки. Всё разрисовано. Он рассматривает, что там написано. Каждая надпись – что-то вроде «Патата, я люблю тебя». От кого? Во имя любви… Любовь. Спросите у Элены о синьорине Любви. Эй, синьорина Любовь, где, чёрт тебя возьми, ты была?

Он видит парочку на углу, у моста, там, куда не попадает лунный свет. Обнимающиеся, влюблённые, опьянённые своими чувствами до поры до времени, до того дня, когда всё это унесёт ветер. Это сильнее Алессандро. Он сигналит им. Открывает окно и кричит:

– Вы смешны! Жизнь кажется вам прекрасной, да? Всё равно один из вас всё испортит! – потом он жмёт на акселератор, вылетает, как молния, обгоняет три-четыре машины, успевает проскочить на светофоре, перед тем как зажжётся красный.

Он проезжает весь корсо Франча, потом попадает на виа Фламиния, но на втором светофоре патрульная машина. Красный. Алессандро останавливается. Двое полицейских разговаривают, они чем-то расстроены. Потом один смеётся по телефону, другой – курит сигарету, разговаривая с какой-то девушкой. Возможно, он её остановил, чтобы проверить документы, или это его подруга, которая знала, что он на дежурстве, и остановилась поздороваться. Через мгновение полицейские почувствовали на себе взгляд Алессандро. Они смотрят на него. Они пригвоздили к нему свои взгляды. Алессандро медленно поворачивает голову, делая вид, будто сосредоточен на чём-то другом, смотрит на светофор, проверяя, не загорелся ли зелёный. Делать нечего. Всё ещё красный.

– Простите… – брррррум, бррррум. Рядом – старый скутер, на нём парень и девушка с длинными тёмными волосами. Парень одет в голубую рубашку, из тех, что облегают и подчёркивают все мышцы торса и ниже. – Слышишь, я с тобой говорю, эй!..

Алессандро повернулся к окну.

– Да, говори.

– Когда мы были на углу моста и корсо, ты проехал, что-то крича. Какого хрена ты вообще сказал это нам? Отвечай.

– Нет, слушай, извини, это недоразумение, я говорил это тому ослу, который был с другой стороны.

– Слушай, не шути со мной, ясно? Там никого не было, благодари небо, – он показывает подбородком на патруль, – что здесь копы. В следующий раз не лезь, мудак, иначе всё закончится плохо…– Он не ждёт ответа. Загорается зелёный, парень жмёт на газ и срывается с места, едет в сторону Кассии. Потом он делает резкий поворот и теряется из виду, едет кто знает куда, может, навстречу новому поцелую, или туда, где их никто не найдёт… Или куда-нибудь ещё.

Алессандро медленно трогается. Патруль всё ещё наблюдает за ним с усмешкой. Первый докуривает свою сигарету. Кладёт в рот жвачку, предлагает девушке. Другой закрывает мобильник, достаёт из машины какую-то газету и пролистывает её. Они ничего не слышали.

Алессандро всё ещё за рулём. Через некоторое время он поворачивает и едет обратно, чтобы не стало ещё больней. Иногда мы теряем свободу даже высказывать своё мнение. В таких ситуациях человек чувствует себя ограниченным, слишком ограниченным. Так, полицейских уже нет.

Та девушка тоже исчезла. Зато есть другая, ждёт автобус. Она негритянка, и если бы не её розовая рубашка с забавным рисунком, её можно было бы перепутать с ночью. Но даже это не может его рассмешить. Алессандро медленно едет, меняет CD-диски. Потом ему надоедает, и он включает радио. Иногда лучше довериться случаю. Этот Мерседес – просто бомба. Просторный, красивый, элегантный. Музыка так прекрасна, что даже хочется танцевать. Всё кажется совершенным. Но к чему тебе совершенство, если ты одинок и никто тебя не понимает? Никто не может разделить с тобой радости и горести.