Текст книги "Прости, но я люблю тебя (ЛП)"
Автор книги: Федерико Моччиа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)
Симона смотрит на него. Сужает глаза, изучает его, стараясь понять, на какой фазе он находится. Он и вправду так расслаблен, как кажется? Или это просто поза?
– И? – Роберто поворачивается и снова улыбается ей.
Симона решает использовать последнюю карту.
– Нет, неважно, мы можем спокойно поговорить об этом завтра, – спокойно, во мне всё спокойствие мира. – Сейчас уже слишком поздно.
Она сказала это. И Симона отлично знает, что сейчас два варианта развития событий. Если Роберто просто притворялся, что расслаблен, он тут же внезапно начнёт кричать что-то вроде: «Эй, ты скажешь мне это прямо сейчас, ясно? Ты так долго готовилась, что выбесила меня!» и даже вещи похуже; или, если он на самом деле спокоен, он оставит это с обычным «Как хочешь», «Как пожелаешь» или, ещё лучше, «Что бы ты ни решила, пусть будет так».
Роберто – сплошная загадка. Нет, он расслаблен. Даже более того.
– Мне бы хотелось знать, потому что я думаю, что это может повлиять на нас обоих, на тебя в частности. Я вижу, как ты напряжена. Но если ты так хочешь, оставим это до завтра, пусть будет так.
Я вижу, как ты напряжена. Хорошо. Продемонстрировать озабоченность ею, какой бы ни была просьба, это следствие любви и важность того, что ты принадлежишь этому человеку. Этой главы не было в той книге. Роберто уже сам понял все правила. То есть Роберто сам может научить кого угодно.
Симона улыбается, разводит ноги, а затем кладёт одну на другую. Но не как Шэрон Стоун, нет. Скорее, как девочка. Она продолжает также улыбаться. Она сейчас даже спокойна, думает Роберто. Так-то лучше. Она потирает руки. Затем кладёт их себе на живот, спокойная и счастливая. Отлично. Никаких проблем. Теперь Роберто на самом деле расслабляется. Симона смотрит на него и улыбается. Я могу рассказать.
– Я гуляла с Ники.
Роберто изображает спокойствие, чтобы она говорила дальше.
– Хорошо, на секунду я подумал, что... – но он замолкает от взгляда своей жены, которая в своих мыслях уже путешествует кто знает по каким пляжам, – думал, что Ники не было в Риме, это странно, почему бы ей не быть здесь?
Симона вновь расслабляется. Роберто пытается вернуть всё, как было. Он берёт книгу, но не открывает её из вежливости. Это чтобы привлечь внимание к другому человеку и к тому, что он хочет сказать. Страница 30. Он хочет дать ей понять: что бы она ни собиралась ему сказать, он внимательно её выслушает. Спокойно. Никакая новость не может сильно смутить его. Он улыбается ей.
– Мы повеселились... и поговорили.
– Ага, – Роберто продолжает играть книгой, но это ожидание убивает его. Ему бы хотелось бросить эту книгу или ещё лучше – взять книгу о языке тела, которая так утомила его всей этой психологической ерундой, и разорвать в клочья. Однако он себя контролирует, заставляет себя терпеть. Симона, видя его спокойствие, рассказывает ему больше.
– Мы поговорили о ней, о её романе.
– Ясно, – пока что всё нормально, думает Роберто. Но что тогда случилось? Что могло произойти? Есть ещё что-то? Спокойствие, спокойствие. Оно так необходимо... – Симона, ты ведь сама сказала. Ты знаешь, как я прореагировал на то, что ты подняла эту тему.
– И ты сделал это отлично.
– Хотя мне кажется абсурдным, что кто-то приходил в наш дом, что ты говорила с ним, и этот кто-то не был агентом по вкладам, которого мы ждали. Но прежде всего мне кажется абсурдным то, что сейчас мы все ведём себя так, словно ничего не произошло, и стараемся не касаться этого вопроса.
– Дорогой, семьи очень часто ведут себя так, уверена, что такое было в твоей семье, когда ты был маленьким, да и в моей тоже... Это принимается молча, все делают вид, что ничего не произошло, просто чтобы и дальше жить спокойно... Мы решили, что не должны беспокоить её, потому что иначе, зная, какая она упрямая, в ссоре она бы пошла против всех и вся, чтобы быть с этим парнем, который старше её на двадцать лет.
– Ты не представляешь, что со мной происходит, когда я слышу такое. Кажется, этой ночью я не смогу заснуть. Даже не напоминай мне об этом. Но что же тогда случилось? Она переспала с другим? С тем, что был раньше? С этим горе-певцом?
– Роберто! Конечно же, нет.
Ага, и не это тоже.
– Она переспала с кем-то совсем другим? – Роберто смотрит на неё и разводит руками. – Да ладно, любимая, это нормально, такие вещи происходят в её возрасте, они расстаются, снова сходятся. Вспомни, что ты делала до встречи со мной.
– Да, я много развлекалась.
– Врёшь. Ты была скучной. А потом встретила меня и закрутила настоящую любовь. Ну же, поверь, наверняка Ники рано или поздно тоже встретит свою любовь. Возможно даже, что этот парень подходит ей. Вспомни, любимая, ей же всего семнадцать.
– Я это знаю.
– Тогда не забывай об этом.
– Нет, как и нет никакого шанса, что я забуду о том, что её новому парню почти тридцать семь. Ну, когда мы гуляли, она сказала мне, что встречается с парнем, который немного старше неё, но она, похоже, не знает, что я всё знаю, ей не хватило смелости сказать мне, что он старше на двадцать лет!
– Ну, это нормально... Ты её мать, и достаточно уже того, что она не стала отрицать всё.
– А, так ты её ещё и защищаешь. Ну, чтоб ты знал, хоть она и опустила тему разницы в возрасте, она сказала, что он – мужчина её жизни, что у него серьёзные намерения.
– Боже мой, она беременна.
– Нет... Она просто влюблена.
– Но однажды эти двадцать лет разницы дадут о себе знать, он или она всё поймут и это пройдёт.
– Ты циник... Но мне кажется, что у них всё гораздно серьёзней, чем я думала.
– Почему?
– Мы ходили на шопинг, я сказала ей, что она может выбрать всё, что захочет, я была настолько открытой, насколько это вообще возможно, чтобы заставить её заговорить.
– И?
– Она не захотела ничего покупать.
– Боже мой... Значит, мы попали в хорошую переделку.
86
Пьетро и Сюзанна, Флавио и Кристина, Энрико и Камилла в последнем вагоне «Ориент Экспресса». Камилла улыбается, увидев издалека, что пришёл Алессандро.
– Там Алекс... он уже пришёл!
– Где?
– Там, у входа.
Сюзанна чуть дольше всех смотрит на него.
– Что такое? Элена вернулась к нему?
– Ещё чего, – Камилла пихает её локтем. Та, что с ним рядом, – точно не Элена.
– А кто это?
Кристина делает глоток вина.
– Вы ослепли или что? Неужели вы не видите, что эта как минимум на двадцать лет младше Элены... и нас самих?
Энрико улыбается и съедает кусочек хлеба. Пьетро обеспокоенно сглатывает, боясь того, что может случиться. Алессандро и Ники подходят к столу.
– А, вот вы где, а мы вас не увидели. Это Ники.
– Очень приятно!
Ники протягивает руку сначала Камилле, а после Сюзанне и Кристине. Затем мужчинам.
– Это Энрико, Флавио...
Пьетро с каждым разом волнуется всё больше. Он пытается отвести взгляд.
– А я Пьетро, рад знакомству.
Ники делает вид, что ничего не происходит.
– Привет, взаимно, Ники!
Алессандро видит два свободных места.
– Сядем сюда?
– Конечно, – Алессандро садится рядом с Пьетро и уступает место во главе стола Ники.
– Я выйду на секунду в дамскую комнату, вымою руки. Извините меня.
Алессандро, который уже сел, вновь встаёт, затем улыбается уходящей Ники.
Кристина мгновение наблюдает за ней.
– Эта девушка – красавица, просто красавица, – переводит она взгляд на Алессандро.
– Спасибо.
– Как ты с ней познакомился?
– Это была дорожная авария.
– Серьёзно? – улыбается Камилла. – Какое странное совпадение. Мы с Энрико познакомились, когда у меня в скутере закончился бензин, и он любезно предложил свою помощь.
– Да, в то время вы оба были ещё в институте, – улыбается Кристина. – То есть, Ники в те времена могла только играть в свои машинки.
Алессандро открывает свою салфетку и улыбается.
– Нет, я бы скорее сказал, что в те времена она ещё была в сладких мечтах своих родителей.
– Что? – Камилла открывает рот. – Но мы с Энрико встретились двадцать лет назад...
– Именно, она родилась тремя годами позже.
Сюзанна быстро считает на пальцах.
– Ей семнадцать?
Вмешивается Пьетро.
– Вы видите? Моя жена умеет считать, но только если это не касается нашего дома.
Кристина немного напряжённо смотрит на Алессандро.
– Что же это значит? Что иногда ты встречаешься с ней и её подругами, и что, может, ты берёшь с собой своих друзей тоже, которые по совместительству ещё и наши мужья?
Алессандро старается не смотреть на Энрико и Пьетро.
– Нет, с чего ты взяла? Мы всегда с ней вдвоём. И я не знаю, как пойдёт дальше. Мне кажется, здесь не о чём волноваться.
Камилла смотрит на него расстроенно.
– То есть ты говоришь, что уже знаешь, что это недолго продлится? Значит, ты просто придурок. Она кажется мне солнечной девушкой, открытой, наверняка она верит в вашу любовь. Ей будет больно.
– Нет, конечно, я хотел сказать, что нет причин волноваться о моих друзьях, которые по совместительству ещё и ваши мужья.
Алессандро чувствует вибрацию своего мобильного телефона в кармане. Он берёт его. Сообщение. Это Ники.
«И? Как там шквал вопросов? Ты ещё жив? Мне вернуться, или подождать тебя здесь и мы сбежим?»
Алессандро улыбается и отвечает так быстро, как может. «Твой маяк их затмил. Возвращайся, всё окей». Он убирает Мотороллу в карман.
– Ладно, послушайте. Итак, я не знаю, какие отношения у вас были с Эленой, но сейчас здесь Ники. Я хотел, чтобы вы с ней познакомились. Так как мы с вами друзья, то потом поговорим об этом. Мы всегда доверяли друг другу, так ведь?
Как раз в этот момент Ники показывается в глубине коридора. Кристина наклоняет голову вперёд, чтобы не видеть её.
– Вот она, уже идёт.
Сюзанна улыбается.
– Она мне понравилась. Но знаешь, о чём я подумала? Моей дочери тринадцать лет. И через четыре года она может привести в дом кого-то вроде тебя.
– И что?
– Ничего, как по мне, так это – идеальный ужин. По крайней мере, он психологически подготовит меня, если однажды мне придётся пойти на такой же к моей дочери и кому-то твоего возраста!
Все начинают смеяться в тот момент, когда Ники подходит к столу.
– Эй, что случилось? О чём вы говорили?
– О тебе, – говорит Алессандро. – Говорили о тебе только хорошее. Они решили, что если это производит такой эффект, то всем нужно возвращаться в школу!
Ники садится.
– Да, может, эффект и хорош, но вы не представляете, насколько жёсткий у нас препод по физкультуре!
И все начинают смеяться. Алессандро опускает руку под стол и сжимает её ногу, чтобы придать ей уверенности. Ники смотрит на него и улыбается.
– Извините, господа, вы уже решили, что будете есть? – внезапно появляется официант, одетый в официальный костюм.
– Да, конечно... что такое «тоннарелли чуку-чуку»?
– Сейчас расскажу... – Официант рассказывает о разных блюдах. Затем кто-то просит минеральной воды.
– С газом или нет, неважно.
– Не могли бы вы принести также горячую лепёшку под закуски?
– И хороший шираз подо всё.
– А для меня только салат из зелени.
Ничего не поделать, всегда найдётся кто-нибудь на диете. Или, по крайней мере, кто прикидывается перед остальными. И ещё всегда есть тот, кому нравится пробовать необычные блюда.
– А что такое «сыры фантазия»?
– Местные сыры с разными сортами мёда, соответственно вкусам.
– Отлично, я хочу это.
Вечер проходит медленно, вкусно, остро. Первые блюда, за которыми следуют странные смеси рыбы и овощей.
– Эти брокколи с креветками очень вкусные. Кто-нибудь хочет попробовать?
К концу разница в возрасте стирается перед хорошим блюдом.
– Давайте выкурим по сигарете, пока ждём вторых блюд?
– Ладно, сначала выйдем мы, мужчины.
– Сволочи!
– Но из вас только две курят!
– Всё равно вы сволочи!
Пьетро, Энрико, Алессандро и Флавио собираются перед дверью ресторана. Кто-то садится на скамейку, другие прислоняются к стене.
– Есть сигаретка? – Пьетро спрашивает Флавио, который тут же предлагает ему одну. Пьетро её зажигает, делает затяжку и начинает говорить. – Как я испугался, когда увидел, что вы заходите. Я сказал себе, что если она со мной поздоровается, меня ждёт трёпка. И никто не объяснит Сюзанне, что мы познакомились случайно.
Энрико стряхивает пепел на землю.
– На самом деле, это было не совсем так.
– Я это знаю, но мне пришлось бы заставить её в это поверить.
Флавио становится любопытно.
– Почему? Как было на самом деле?
– Да ничего особенного, – вмешивается Алессандро, – однажды мы обедали с Ники и её подругами.
Пьетро пихает Флавио.
– Да, в тот раз, когда мы тебя звали, но ты, как обычно, не пришёл!
– Слава богу, я не пошёл! Вы сумасшедшие. Алекс, ты меня поражаешь. Представь, что случайно вошли бы наши жёны, что они подумали бы? Ты понимаешь, что они перестали бы нам доверять? Они бы нас больше никуда не отпустили с тобой. И хоть ничего не случилось, я хочу сказать...
– Эй, – Алессандро качает головой вверх-вниз. – Пьетро чуть не уехал прогуляться на скутере с Олли, подругой Ники, и встретился с Сюзанной!
– Нет!
– Да!
– И что ты ей сказал?
– Ну, что эта девушка спросила у меня дорогу.
Флавио смотрит на всех троих.
– Послушайте, не втягивайте меня в ваши неприятности, – он выбрасывает сигарету и заходит.
Пьетро кричит ему в спину:
– О каких неприятностях ты говоришь? Это жизнь, Флавио, жизнь!
Но тот уже вошёл и не слышит его.
– Ого, вы поняли? Флавио нам уже не вернуть, ему сделали лоботомию. Иногда каждому нужен глоток свежего воздуха, хотя бы без жены, какого чёрта! Ладно, может, я преувеличиваю. Но только потому, что он преувеличивает ещё больше! – Пьетро смотрит на Энрико. – Блин, если бы у всех были отношения, как у вас с Камиллой! Вы счастливы в своей свободе, без ограничений и тотального контроля, так ведь?
Энрико улыбается. Алессандро хмурится, глядя на него.
– Ага... давайте зайдём! Мне бы не хотелось, чтобы Флавио, почувствовав свободу от нашего присутствия, наговорил лишнего.
Алессандро, Пьетро и Энрико заходят обратно, как раз когда выходят Камилла, Сюзанна, Кристина и Ники.
– Смена...
Они улыбаются друг другу, меняясь местами. Единственные, кто обменивается поцелуями на ходу, – Алессандро и Ники. Едва выйдя из ресторана, Сюзанна зажигает сигарету.
– Чёрт, мне бы хотелось быть комаром, чтобы быть здесь, снаружи, и услышать, о чём они говорили.
Кристина зажигает свою.
– Зачем? Ничего нового они не сказали. Наверняка Флавио отпустил какой-нибудь комментарий о симпатичной блондинке, сидящей за столиком в глубине зала, которая, кстати, полностью переделала себя с помощью пластики!
– Что за блондинка? – спрашивает Ники.
– Та, что сидела позади тебя, ты её наверное не видела. Я заметила, что и Пьетро время от времени поглядывал на неё.
Сюзанна делает короткий выдох, выпуская немного дыма.
– Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Лоренцо, мой сын, светится, когда видит рекламу «Водафон». И когда я его спросила: «Почему тебе это так нравится?», он мне ответил: «Потому что у той девчонки такие сиськи!» – Сюзанна деает жест, словно она борется голыми руками с бурей. – Вы понимаете? Он пошёл в своего отца, одержим этим с рождения!
Они смеются, дурачатся и болтают. Ники слушает с любопытством, улыбается, кивает, пытается как-то участвовать. Но они говорят о детях, о домработницах, о покупках, о парикмахерах, о женщине, которая недавно развелась, и о той, что ждёт третьего ребёнка. А затем странная история о лучшей подруге последней, которая, узнав, тоже захотела ещё одного ребёнка. Первая ждёт ребёнка? Месяц спустя вторая забеременела. У первой уже двое детей? Два месяца спустя вторая ждёт второго ребёнка. И теперь... Она точно заставила мужа работать над третьим ребёнком. И так далее. Они смеются.
А Ники? Ники спрашивает себя, неужели то же самое случится с моей жизнью? Станет ли она дорогой, освещённой моим маяком? Мне только что пришло кое-что в голову. Кое-что офигенное. Мне бы даже хотелось прокричать это. Эй, девчонки, жёны друзей Алекса, вы уже узнали? В моду войдут longboard, длинные доски для сёрфинга и их безрассудный танец на волне! Но я представляю их лица от такой удивительной новости.
– А ты что думаешь, Ники?
– Ммм...
– О том, чтобы иметь четверых детей.
– Мне кажется, это хорошо, если ими занимаешься ты, а не ищешь какую-нибудь филиппинку. В таком случае, я не имею ничего против.
– А Алессандро ждёт будущего, заполненного молокоотсосами?
– Ну, в данный момент, единственное, о чём я постоянно себя спрашиваю, – хочет ли он будущего со мной.
Камилла улыбается.
– Она права. Лучше не давить.
Кристина спрашивает с неподдельным любопытством:
– А что говорят родители о том, что ты встречаешься с парнем... ну, старше тебя?
Ники смотрят на неё.
– Ох, они не говорят, даже и говорить не могут об этом. На самом деле, они только догадываются.
Кристина давит.
– Да, они разве ещё не знакомы?
Ники думает об этом. Вероятно, это неподходящий момент для рассказа о путанице с агентом по вкладам.
– Ну, моя мать говорила с ним, и, кажется, он ей понравился. Скажем так, Алекс произвёл на неё хорошее впечатление.
Камилла улыбается.
– Да, Алессандро – отличный парень. Такому любая мать будет доверять.
Ники думает о путанице.
– Да, это правда. Я убеждена, что моя мать вложилась бы в такого, как он.
Кристина и Сюзанна любопытно переглядываются, не поняв этого выражния. Ники это замечает.
– В смысле, она бы рискнула, несмотря на разницу в возрасте, если бы от этого зависело счастье её дочери...
– А, понятно.
Затем все они решают вернуться в ресторан. Ужин продолжается спокойно и размеренно, его заполняют вина, вторые блюда и гарниры для всех, а также немного фруктов для некоторых.
– У Вас есть ананас? Тогда мне ананас, так хоть немного жира сожгу.
Сладости и десерты, небольшое исключение. А затем что-то большее, чем обычно.
– Мне кофе.
– Сколько кофе?
– Мне американо.
– А мне с холодным молоком.
– Мне без кофеина, проверьте, пожалуйста, иначе потом я не усну.
А затем обычная для ресторанов деталь. Вопрос перед тем, как оплатить счёт:
– Вам не хочется лимончелло, граппы, чего-нибудь покрепче?
Немного позже на улице – последние слова. Рукопожатия, поцелуи в щёки. Все рассаживаются по своим машинам с обещанием скорой встречи. И нового любопытного повода.
87
Комната цвета индиго. Она.
Вечер. Послезавтра – великий день. Как страшно. Наверное, лучше отправиться в кровать. Но как всегда закрытый ноутбук на столе словно притягивает её. Она всё ещё не открывала ту папку. Но название возбуждает в ней громадное любопытство. «Последний закат». Что же там? Девушка кликает по ней и открывает. Ещё больше документов Word. Больше слов.
«Эта ясная граница между шторами и морем. Море и земля . Зимняя земля , покрытая жёлтым . Море и эти жёлтые опавшие листья, которые отражают солнце. Море и земля, две далёкие близости, которые пытаются что-то сказать друг другу, но не умеют говорить».
...Не умеют говорить. Вот чёрт. Это красиво. Что-то вроде поэзии? Это отличается от того, что она читала до этого здесь, в этом ноутбуке, который кажется сундуком с сокровищами из истории о пиратах. Или лампой какого-нибудь Алладина, который развлекается, удивляя её каждую ночь перед сном. Она читает дальше.
Если однажды ты решишь сдаться,
То вспомни всё то, чего не умеешь,
Возьми себя в руки и лишь постарайся,
Держись, и однажды в себя ты поверишь.
Если однажды любовь потерял ,
Вспомни о том, что ты ей отдал,
Не стоит стараться вернуть это всё –
Однажды оно возвратится само .
Если однажды захочешь уйти ,
Просто вспомни всё то, что ты любишь,
Возьми и наружу всё отпусти,
Однажды то, чего хочешь, заслужишь.
Она останавливается. Влажная завеса вдруг застилает ей глаза. Что происходит? Почему эти слова проникают прямо в сердце и причиняют такую боль? Я и правда не знаю? – думает она, глядя прямо на монитор, словно это древний оракул, который только что дал ей ответ, который она так долго искала. Любовь прямо здесь, в этих нескольких строчках, такая любовь, какой она хотела, какой у неё уже нет. Или, может быть, никогда и не было. Потому что любовь – не простая првязанность, и не может быть такой. Она не должна быть по привычке или из вежливости. Любовь – это безумие, это сердце, бьющееся двести ударов в секунду, свет, прорезающий тёмную ночь, желание просыпаться по утрам только ради того, чтобы взглянуть в эти глаза. Любовь – это тот крик, который сейчас зовёт её и заставляет понять, что сейчас самое время всё изменить. Он. Она вспоминает моменты, проведённые в его компании, то, что он всегда говорил ей, его лицо. Но мы не умеем говорить. Мы не созданы друг для друга. По её щеке скатывается горячая слеза и падает на неё свободные голые ноги. Наверное, эта девушка, сидящая за своим столом одной из последний весенних ночей перед случайно найденным ноутбуком, которую освещает свет лампы из Икеи, всё ещё не знает, что такое любовь. Но сейчас она точно знает, что любовью не является.
«И падают листья, им так одиноко, и прямо в море падает снег. Эти двое так близко, что кажется – это конец».
Этого конца ей не хватает, да и всегда не хватало. Этот конец она искала как ответы, которые у неё не было мужества дать даже самой себе. Наверное, этот конец пришёл. И появился перед её глазами, как титры фильма о заканчивающейся любви. Да, пришёл момент сказать это. Пришёл момент пойти и сказать ему, что это было прекрасно, что хотя актёры ушли со сцены, сценарий жизни всё ещё открыт и готов к новым спектаклям, что я желаю ему всего самого лучшего, и что мне очень жаль. Но пришёл конец. Она закрывает ноутбук. Она берёт свою сумку и убегает. Когда сердце настроено решительно, когда оно обретает смелость изменить свой путь, не нужно ждать.
88
Дверь машины вдруг открывается. Она буквально падает внутрь. Он смотрит на неё.
– Я думал, ты не придёшь.
– Я такая любопытная, ты ведь знаешь.
– Да, но утром в институте ты мне не сказала «да».
– А чего ты хотел, девчонки стояли на углу, я не хотела, чтобы они меня услышали.
– Правильно сделала. Ладно, поехали.
Они выезжают и тут же оказываются в ночной пробке. Из плеера звучит музыкальная подборка.
– Прямо сейчас ты слышишь самое лучшее, малышка. Bow Wow, Chris Brown, Jim Jones, Fat Joe...
– Только хип-хоп.
– Ну, конечно же. И этого ты ещё не слышала, это – классика, Sangue Misto, Otierre и Colle der Fomento.
Она слушает и говорит. Но говорит слишком много, как когда кто-то чувствует себя неловко. Она думает, что, наверное, совершила ошибку. Но ей любопытно, слишком любопытно. Уже несколько месяцев. Он парень сильный и красивый. И вообще, он сейчас свободен. Блин, я не делаю ничего плохого. Он свободен. К тому же, я просто собираюсь прокатиться. Просто прокатиться, это всё. Автомобиль быстро перемещается направо и налево, продвигаясь вперёд, как может. Светофоры, объезды, остановка.
– Мы приехали.
– Выходим?
– Конечно. Иначе для чего мы приехали? Так я дам тебе послушать...
Они выходят из машины и заходят в какую-то дверь. Лифт спускается на -1 этаж. Они пробегают длинный тёмный коридор, по всей протяжённости которого в ряд расположено множество железных дверей от гаражей. Он останавливается у предпоследней.
– Это здесь.
Он вставляет ключ в замок и тянет за ручку. Дверь поддаётся. Автоматически зажигается свет. Этот гараж очень большой, он предназначен для двух машин, но сейчас нет ни одной. Он был полностью переделан в репетиционный зал. Здесь есть всё. Инструменты, микшеры, усилители, три микрофона.
– Здесь звукоизоляция. Снаружи и наверху ничего не слышно. Нет даже вибраций. Вместо того чтобы просто поставить резину и свинец, которые немного улучшают звук, я построил звукопоглощающие и звукоизоляционные стены, чтобы получить наиболее широкое звуковое поле, а затем расстелил ковры на полу. С этого всё началось, и здесь я развлекаюсь. И никто меня здесь не достаёт.
– Вот это технологии. Круто, это будущее! Можно я попробую микрофон?
– Нет, сначала ты должна попробовать меня, – он обнимает её сзади и поворачивает к себе. А потом долго целует в губы.
И она думает, что, наверное, это нехорошо, что она не должна быть здесь, что она ошиблась, сев в ту машину, что могла сопротивляться искушению, хоть раз в жизни не объясняя причин с красноречием Оскара Уайльда. Но его руки путают её мысли, по её телу бегают мурашки, они ищут её и находят. Губы следуют друг за другом всё дальше с каждым разом, дыхание становится прерывистым, ритм нарастает, как песня, которая крутится в голове уже долгое время, но у тебя нет мужества сыграть её.
– Ты фантастическая...
– Тсс. Молчи.
Они продолжают и повторяют на бис, как артисты на сцене, которые никогда не молятся, которые не выдерживают напора друг друга. Но только вот одна фальшивая нота всё же резонирует внутри неё, чувство вины, которое никакая стена не сможет поглотить, никакой свинец не сможет изолировать. Олли думает в течение мгновения. Только мгновение. А потом она отпускает себя, как мятежная волна, которая уносится неведомой силой. И закрыват глаза. Предпочитает не думать об этом. Потому что некоторое любопытство не убьёт никого, оно убьёт только сознание.
«...Мне хотелось бы магии, которая загорается по утрам и не гаснет к ночи. Кого-то, на кого я могла бы смотреть и говорить то, что пишу здесь». Стоп. Дилетта снова перечитывает текст, который хочет опубликовать в своём блоге. Она заполняет его каждую ночь. Какая-то мысль. Фотография, где все Волны вместе. Текст какой-нибудь песни. Сцена из фильма. Цитата из книги, которая заслуживает того, чтобы её запомнили навсегда. И, самое главное, слова, которые она скажет ему. Готово. Опубликовано. Слова запечатлены в сети, готовые к тому, чтобы их прочитали, может быть, те самые глаза, которых Дилетта ждёт так давно. Кто знает. Дилетта выключает ноутбук и садится на кровать. Этот Филиппо интересный. Он всегда рядом с автоматом с едой. И в нём нет ничего плохого. У него отличная фигура. Думаю, он спортсмен. Вдруг она слышит сигнал сообщения. Дилетта поворачивается и берёт свой мобильный с прикроватного столика. «Увидимся в полночь в Аляске? Собрание Волн! Шевелись! И встань с этой кровати, хотя бы пока не начнёшь использовать её по назначению! Олли». Типичная Олли. Дилетта встаёт. Она решает немного пробежаться. Ищет по комнате спортивную обувь. Она обувается и выходит, как есть, без намёка на макияж, как обычно, со своими длинными распущенными навстречу ветру волосами, которые скоро мятежно полетят по римским дорогам. Этой ночью её ждёт много сюрпризов.
Немного позже Дилетта проезжает по пьяцца дель Пополо, поворачивает к Порта и подъезжает к пьяццале Фламинио. Затем она останавливается у входа в «Вилла Боргезе», которая освещается ночью. Как странно. Здесь словно днём проходят потоки людей, которые заходят или выходят после пробежки, они чего-то ждут, может, пиццы, которая делает напрасными все их спортивные усилия. Две девушки смеются, быстро проезжая на роликовых коньках, в то же время парень делает трюки на скейтборде, поднимаясь и опускаясь по тротуару. Дилетта уже готова уехать, когда видит его. В какой-то момент она его даже не узнала. Но, чем ближе он подходит, тем лучше она различает его черты. И она вдруг чувствует себя счастливой безо всяких видимых причин.
– Привет, лицо злаковых батончиков! – кричит она ему из своей малолитражки.
Филиппо оборачивается и останавливается, опираясь обеими руками на слегка согнутые колени. Он глубоко дышит, но не кажется запыхавшимся. Дилетта подъезжает к нему.
– Ты кто?
– Как это – кто я? – Диллета ещё немного опускает стекло. Филиппо немного краснеет, но стыд пока не успевает добраться до его щёк.
– Дилетта!
– Собственной персоной и без батончика. Что ты делаешь? Какой глупый вопрос. Ты бегаешь.
– Да, точно. Я пришёл сюда, потому что здесь и ночью открыто. Это здорово. Дело в том, что, знаешь, я играю в баскетбол, и здесь я тренируюсь.
– Да ладно! А я играю в волейбол! Так что мы оба можем задать этим мячам! – довольная, она смеётся, поправляя волосы руками.
– Да! Но нужно быть осторожнее, чтобы мячом ничего не разбить! – и они враз начинают смеяться. И приближаются друг к другу ещё на шаг. Хотя и не знают об этом.
– Слушай, раз ты тоже спортсменка, ты бы не хотела побегать со мной в это воскресенье? Мы могли бы прийти утром, тогда бывает очень хорошо, и воздух свежее, – осмеливается предложить он, прилагая усилия, чтобы сохранить нейтральный тон, не зная, получилось у него или нет.
Дилета смотрит на него и немного усмехается.
– Ну не знаю, не думаю.
Филиппо резко теряет контроль над собой, и его голос звучит разочарованно.
– Ты бы хотела побегать вечером? Ну, тоже неплохо. Да и вообще, я просто так сказал.
– Нет, я говорила, что не думаю, что воздух будет таким свежим. Не заметил, что становится всё жарче? Пойдём, когда ты обычно бегаешь, или позже... в пять утра. Но мои родители этого не поймут.
Его щёки уже выдали его смущение, а теперь краснеют ещё и его уши.
– Да, и правда сложно поверить. Лучше в семь вечера.
Дилетта снова заводится.
– Тогда до воскресенья. Встретимся здесь?
Дилетта жмёт на газ и чуть-чуть сдаёт назад. Затем она оборачивается и смотрит на него.
– Окей! И принеси парочку злаковых батончиков, чтобы перекусить после тренировки! – и быстро уезжает.
Филиппо смотрит, как она исчезает из вида. Как в институте. Кровь понемногу сходит его лица. Воскресенье. Мы с ней. Здесь, в парке. Но он пока не знает, что перед этими воротами никто не будет его ждать.
89
Ночь. Дорожное движение свободное, медленное, ведущее Бог знает куда. К новым историям, к скрытому одиночеству в толпе, к беспокойному и сумасшедшему желанию снова увидеть кого-то, кто, возможно, до сих пор любит тебя.
Ночь. Ночь на передних сиденьях. Флавио медленно ведёт машину. Кристина смотрит на него.
– Ты уже был знаком с новой девушкой Алекса?
– Нет, я знал только, что он встречается с кем-то.
– И знал, что она такая… малышка?
– Нет, этого не знал.
Тишина.
– Правда, не понимаю, что может найти в такой девушке кто-то вроде него. Их ведь разделяют двадцать лет.
Флавио спокойно следит за дорогой. Потом он решается заговорить.
– Я не знаю её и не могу судить, но мне она показалась милой.
– Ты тоже таким был в двадцать лет. Ты был весёлым, беззаботным, забавным.
Флавио с мгновение смотрит на неё, а затем снова переключает всё внимание на дорогу.
– В двадцать лет куда проще найти повод для радости. Ты думаешь, что в твоём распоряжении всё время мира и ты сможешь изменить свою жизнь тысячу раз. А потом ты становишься старше и понимаешь, что это и есть твоя жизнь...
Кристина поворачивается к нему. Рассматривает его.
– Что ты хочешь мне сказать? Что ты несчастлив, будучи тем, кто ты есть, или живя так, как живёшь?
– Я счастлив. Но если ты несчастлива, то я тоже не могу. Я думал, что наша жизнь зависит от счастья нас обоих.
