Текст книги "Прости, но я люблю тебя (ЛП)"
Автор книги: Федерико Моччиа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)
– Как вам: город, где все работают наркодилерами и продают конфеты, будто это наркотик?
Все смотрят на Андреа Сольдини.
– Ладно, ладно, я просто предложил.
И целая неделя пролетает без результатов.
Новый день, офис. Алессандро слышит звонок своего телефона. Он берёт его и смотрит на дисплей. Улыбается. Ну вот. Не выдержала.
– Привет, Ники.
– Эй... Привет. Ничего мне не скажешь?
Алессандро притворяется непонимающим.
– А что такое, что я должен сказать? Я должен был напомнить тебе о чём-то?..
– Это ты должен был вспомнить кое-что! Сегодня восемнадцатое мая! Мой день рождения.
Алессандро хихикает, прикрыв микрофон, и, прежде чем заговорить, вновь становится серьёзным.
– И правда, любимая, прости, прости, я прямо сейчас приеду к тебе.
– Да-да, но это тебя никак не извиняет... Как же ты мог забыть об этом дне? Это ужасно. Мой первый день рождения с тобой, вместе, а главное... моё восемнадцатилетие!
– Ты права, прости меня. Я присоединюсь к тебе через минуту.
– Не знаю, что... – Ники вдруг смотрит на свой телефон. Как такое возможно? Он бросил трубку. Алекс бросил трубку. Ничего себе, они поменялись ролями. Должно быть, он совсем с ума сошёл.
Через несколько минут Алессандро отправляет ей сообщение.
«Выходи, золотце... я у твоих дверей».
Ники читает. Конечно, так просто. Ты забываешь о моём дне рождения и затем стараешься всё исправить. Посмотрим, способен ли ты на это.
Ники выходит и запрыгивает в машину. Она дрожит, её руки скрещены, и она быстро забрасывает ноги на приборную панель.
– Что ты должен сказать?
– Милая, прости меня, прости...
Он пытается поцеловать её, а она сопротивляется.
– Ни слова! Ты ведь даже не подумал о подарке!
– Ладно, ты получишь его через пару дней, что-нибудь красивое.
Ники бьёт его кулаком по плечу.
– Ай!
– Мне всё равно, каким оно будет, бесит то, что ты забыл.
– Ты права, но ты ведь знаешь – работа, заказ японцев...
– Слушай, я уже не могу с этой историей. Лучше бы ты и встречался сразу с какой-нибудь японкой!
– Хм-м... я подумаю над этим. Неплохая идея, знаешь, прекрасная гейша.
Ники снова распускает руки.
– Ай, я ведь просто пошутил!
– Ну, а я – нет!
Алессандро заводит мотор, и они уезжают.
– Я зарезервировал столик в очень милом месте, хочешь туда?
Ники продолжает обижаться.
– Не знаю, давай съездим, и я решу. Все, кроме тебя, вспомнили сегодня о моём дне рождения.
– И кто эти все?
– Ну, все. И их много. Не говоря уж о подарках, которые я получила за последние пару дней. Особенно от ВС...
– А кто это? – Алессандро взволнованно смотрит на неё.
– «Вздохи страдания». В данный момент у них больше шансов быть со мной, чем у тебя, потому что они, по крайней мере, вспомнили.
Алессандро улыбается.
– Дорогая, я постараюсь засулжить твоё прощение. Дай мне ещё шанс. Каждый имеет право на шанс.
Ники поворачивается к нему.
– Окей, будет тебе шанс. Посмотрим, как ты им воспользуешься.
Алессандро снова улыбается.
– С пользой, – затем он смотрит в окошко и, увидев газетный киоск, подъезжает. – Сделаешь одолжение?
– Проси.
Он показывает ей на киоск напротив.
– Пойди и купи мне «Месаджеро», сегодня у меня не было времени почитать газету.
Ники испускает недовольный вздох.
– Ты слишком много работаешь.
Она тут же выходит. Алессандро копается в её сумке. Ничего. Всё ещё ничего. Он смотрит на улицу, взвлнованный, как бы Ники не вернулась и не застала его за этим занятием. Ники только что расплатилась и собирается вернуться в машину. Алессандро открывает окно.
– Пожалуйста, захвати мне ещё и «Дове».
– Эй, мог бы и раньше сказать!
– Ты права, прости, мне так жаль!
– Любовь предполагает, что ты никогда не должен говорить «мне жаль»... ты сам заставил меня посмотреть этот фильм, а теперь забыл. Хочешь ещё чего-нибудь?
– Нет, спасибо.
– Уверен?
– Да.
Алессандро улыбается ей. Ники поворачивается и снова идёт к киоску. Алессандро опять начинает искать. Одновременно он наблюдает за Ники. Наблюдает за ней и ищет. Ники расплачивается, берёт газеты и разворачивается, чтобы вернуться к машине. Как раз вовремя. Алессандро улыбается. Нашёл. Вот. Всё в порядке. Идеально. Это прекрасно! Ники снова садится в машину.
– Извини, но я тут подумала, тебе и правда прямо сейчас были нужны все эти газеты? Мы едем ужинать... сегодня мой день рождения... что за необходимость читать это?
– Ты права. Это на потом. Тут есть статьи, которые мне порекомендовали.
Ники пожимает плечами. Алессандро заводится. Ставит CD. Пытается как-то отвлечь её.
– Ладно, говоришь, тебе подарили много подарков? Подарили что-нибудь красивое?
– Красивое – нет... Крутое!
– Давай, расскажи.
– Итак, мои родители подарили милые серьги из жемчуга с маленькими камешками вокруг. Мой скупой братец достал мне абонемент в «Блокбастер»… думаю, это больше для него, чем для меня. Но вот чего он не знает – там нет порнухи! Мои тёти и кузены подарят подарки на вечеринке на следующей неделе. Мой отец хочет устроить что-то грандиозное, с оркестром, который будет играть вальс, и всё в таком духе, в отеле одного его друга.
– Здорово! Наконец-то познакомлюсь с твоей семьёй.
– Ну, конечно, как без этого! Слушай, после того, как ты забыл о моём дне рождения, просто чудо, что я позволила тебе встретиться со мной.
– Это такой способ дать мне второй шанс?
– Просто ты просишь невозможного! Ты думаешь, это хорошая идея – знакомить тебя с моей семьёй?! Тебе будет проще придумать что-то для японцев!
– Даже не напоминай. А твои Волны, что они подарили?
– Пока не знаю. Они такие таинственные. Даже не знаю, когда они собираются сделать мне подарок.
Алессандро подавляет смех.
– А, понятно.
Ники смотрит в окно.
– Куда мы едем?
– Это место совсем рядом, там очень вкусно кормят. Называется «Да Ренатоне», это в Маккарезе.
– Не знаю о таком.
Алессандро продолжает вести. Ники смотрит на дорогу, которая резко разветвляется. Алессандро едет прямо.
– Но если ты хотел поехать в Маккарезе, нужно было свернуть направо... к Фреджене.
– Ты права, я ошибся, но можно поехать здесь, а потом выехать на следующем повороте, – Алессандро немного ускоряется и смотрит на часы. По времени укладываемся. И Ники успокоилась немного. Она увеличивает громкость музыки. Всё также смотрит в окно. Алессандро проезжает и следующий поворот тоже.
– Эй, ты снова ошибся!
Алессандро улыбается.
– У меня всё ещё есть мой второй шанс? Может, я правильно сделал, что ошибся...
Он на полной скорости сворачивает направо, а дальше подъезжает к гигантскому зданию. Парковка.
– Приехали. Фьюмичино. А это, – он что-то достаёт из кармана, – два билета в Париж. С днём рождения!
Ники запрыгивает на него.
– Значит, ты не забыл! – целует она его, захлёбываясь в эмоциях.
– Нет. Газеты были предлогом, чтобы найти твой паспорт. К счастью, ты носишь его с собой, в обратном случае, пришлось бы посвятить тебя в мой план.
Ники смотрит на него в экстазе. Как раз в этот момент на диске начинает играть десятый трек. Звучит песня. Oh Happy Day.
Алессандро смотрит панель. Энрико и его подборка. Невероятно. Как швейцарские часы. С аккордами этой песни Ники снова начинает целовать его.
– Так не пойдёт. У тебя была только одна возможность. И ты не должен был заставлять меня влюбиться!
Алессандро отстраняется и удивлённо смотрит на неё.
– Почему? Я думал, ты уже влюблена. В таком случае, мы никуда не поедем. Я беру с собой в Париж только безумно влюблённых женщин.
Ники шутливо бьёт его. А затем резко останавливается.
– Но есть проблема.
– Это правда, я об этом не подумал. Ты должна предупредить своих родителей. Ну, придумай предлог, мы всё равно вернёмся завтра ближе к ночи.
– Нет, это фигня, – улыбается Ники. – Теперь ты понял... ложью больше, ложью меньше! К тому же, теперь мне восемнадцать, мы с мамой можем говорить обо всём серьёзно, обо всём.
– Тогда вспомни о последней пощёчине. Наверняка было бы лучше что-то сочинить.
– Но это всё равно не такая уж и проблема. Дело в том, что я ничего не взяла.
Алессандро выходит и открывает багажник. Он достаёт два одинаковых чемодана, синий и бордовый.
– Этот мой, – показывает он на синий, – а этот – твой. Надеюсь, тебе понравится всё, что я для тебя выбрал. Думаю, я угадал с размером. Что касается стиля и вкуса, надеюсь, я хоть что-то подобрал правильно. Но я не хочу тебе ничего навязывать. Мне ты нравишься всегда, как бы ни выглядела. А если ты решишь не одеваться вообще, то это мне понравится ещё больше!
Ники обнимает его. Затем она выходит из машины. И они оба входят в аэропорт со своими блестящими чемоданами на колёсиках, которые отличаются только по цвету. Они смеются и шутят. Молодые путешественники безо всякой ответственности. Зато с улыбками.
– Круто! Дождаться не могу, когда открою свой чемодан, я умираю от любопытства... Вот бы знать, что ты мне купил!
– Ну... – Алессандро улыбается. – Это было трудно. В любом случае, было сложно подобрать то, что понравится тебе, поэтому я выбрал то, что понравилось хотя бы мне самому.
– Боже мой! Я только надеюсь, что мне не придётся одеваться в цветные халаты, как японские герои!
– Вот увидишь. Мы всё равно будем далеко, тебя там никто не знает.
Ники останавливается.
– Дай мне секунду, надо домой позвонить, – она быстро набирает номер, даже без поиска в телефонной книге. – Алло? Привет, мама, это Ники.
– Я поняла. Где ты?
– Ты готова? В аэропорту. Мне только что подарили полный чемодан новой одежды. И я уже сажусь в самолёт, – она останавливается и прикрывает микрофон рукой: – В котором часу мы приземлимся, Алекс?
– В семь-сорок, как в песне Баттисти. Но мы не расстанемся, мы будем вместе!.. – он быстро объясняет ей этапы их путешествия.
Ники улыбается и снова открывает микрофон.
– Мы приземлимся в семь-сорок по парижскому. Сначала в Шарль де Голль. Потом возьмём машину и поедем в отель, чтобы переодеться. Позже мы отправимся что-нибудь съесть на левый берег Сены, ужин в Монпарнассе, завтра – экскурсия в Евродиснее, потом туристическая прогулка по центру. Я вернусь ночью. Конечно, будем только мы с ним вдвоём. И когда я говорю «с ним», я имею в виду уже знакомого тебе фальшивого агента по вкладам.
Молчание с той стороны. Ники ждёт момент, а потом начинает говорить снова.
– Мамуль, ты ведь там не бьёшься в истерике?
– Нет.
– Я так и знала. Я с подругами, они устроили мне вечеринку, а потом я останусь переночевать у Олли.
– Ладно, так намного лучше. Вернитесь не очень поздно, не ешь и не пей слишком много. Отправь мне сообщение, когда будешь у неё дома. Не выключай телефон.
– Окей, мама.
– А, ещё кое-что...
– Да.
– Поздравляю, моя милая.
– Спасибо, мама. Слушай, если ты продолжишь разговор, я опоздаю на самолёт.
– Дурочка... всё тебе смешно.
Ники вешает трубку.
– Я всё рассказала!
Алессандро ей улыбается.
– Бежим, или вправду опоздаем на самолёт!
Они бегут, таща только свои новые чемоданы. Лёгкие. Без страха. Без спешки. Без времени. Рука в руке. И больше ничего. Никаких встреч, никаких беспокойств и волнений, никаких решений. Ничего. Они легче облаков.
96
– Это наш номер.
– Он офигенный! – Едва поставив свой чемодан на кровать, Ники, переполненная любопытством, открывает его. – Я сейчас с ума сойду, клянусь... Хочу увидеть!
Она увлечённо рассматривает все вещи, выбранные для неё вслепую. Лиловая блузка из лёгкого хлопка. Брюки немного светлее. Пара туфель Geox с ярким орнаментом. Кожаная чёрная куртка. Белая рубашка с высоким воротом, длинная и с жёсткими манжетами; в стиле Робеспье, что как нигде уместно в Париже. В остальном рубашка прозрачная, лёгкий и элегантный шёлк. А ещё единственная тёмная вещь – длинное чёрное платье. Ники берёт его и разворачивает. Надевает на себя. Оно прекрасно. Глубокое, провокационное декольте. Оно застёгивается на спине, оставляя голыми плечи. И легко спадает вниз, скрывая восхитительные туфли из чёрного атласа на высоком каблуке; элегантные, с маленькими пряжками по бокам. Современные, как и она, когда обувает их. И даже больше. Она шагает, дефилирует, смеётся, танцуя по комнате.
Затем она спускается по большой лестнице под руку с ним. В холл отеля. Король и королева фантастической ночи. Уникальной. Такова её красота, но они почти не замечают её. Они берут такси и ужинают на берегу Сены. Моллюски, шампанское, хрустящие хлебцы, багет, нарезанный на кусочки, чтобы обмакивать его в рыбный соус. Такой специфический, такой вкусный, такой крепкий, такой жгучий. Как морской окунь в соли, свежий, с дольками лимона, лёгкий, который купается в масле с мелко нарезанной петрушкой. И ещё шампанское. Милый француз с гитарой подходит к ним. И ещё один, с усами, как у Дали, появляется за ним. В руках у него гармоника. Они проникновенно играют песню, которую уже сыграли тысячи раз, La vie en rose. И какая-то взрослая женщина, позабыв о своём возрасте, уже не таком юном, поднимается из-за стола в глубине зала и начинает танцевать. Она закрывает глаза, поднимает руки к небу, вся отдаётся музыке. И незнакомый ей мужчина не оставляет её одну. Он тоже поднимается. Подходит к ней. Она улыбается ему. Открывает глаза и берёт эти руки, что ищут её. Наверное, она ждала его. Кто знает. И теперь они танцуют вместе, маленькие герои, которые не чувствуют стыда перед этими нотами, которые говорят о любви. Они смотрят друг другу в глаза и беззлобно улыбаются, зная, что однажды кто-то их вспомнит. А Ники и Алессандро смотрят на них издалека. Они берутся за руки и улыбаются, соединённые этой красивой магией, этой странной формулой, этим секретным кодом, которые начинаются и заканчиваются безо всяких почему, без правил, как неожиданный прилив в безлунную ночь любви. Затем приносят крем-брюле – один шарик, две ложки. Ники и Алессандро весело соревнуются в странной борьбе за последний кусочек. Затем они выпивают пассито ди Пантеллерия, итальянский сюрприз среди таких французских вкусов. Ники делает глоток, как вдруг гаснет свет. Она замирает с бокалом в воздухе. Вдалеке, в окне ресторана, видны отражения в Сене. Древние строения бесподобной красоты освещают ночь. В ресторане начинает звучать тихая музыка. В глубине зала открываются двойные двери кухни, и, как по волшебству, появляется повар в своём высоком белом колпаке. Его приоткрытая рука выставлена вперед. Он что-то прячет. Между его пальцев появляется свет. И это пламя свободно танцует между пальцами мужчины. Он пересекает потоки различных вкусов в ресторане. Вдруг повар убирает руку. И торт, который он принёс, полностью освещается огнём.
Крем, клубника, хрустящие орехи и патока. Повар подходит к столу и ставит это в центр. Все готовятся. Они поют все вместе на странном языке, наполовину французском, наполовину итальянском «С днём рождения тебя». Ники ждёт подходящего момента и наклоняется, задувая все свечи. Кто-то делает фото, другие зажигают свет. Счастливые, все хлопают в ладоши. Ники улыбается, немного смущённая, и всех благодарит. А затем, чтобы все потихоньку утихомирились, чтобы рассмешить их, она засовывает палец в торт и, как маленькая, кладёт его в рот. Алессандро наслаждается этим здоровым и милым зрелищем. Он засовывает руку в пиджак и, как заправский вор, что-то кладёт напротив её тарелки.
– Поздравляю, любимая. Спасибо, что дала мне второй шанс.
И Ники, обездвиженная, изумлённая, удивлённая своим праздником, улыбается... и видит его. Небольшая коробочка поблёскивает голубым рядом с тарелкой с разукрашенными краями.
– Это мне?
Алессандро смотрит на Ники. Улыбается ей. А та молчит. Она глазам своим не верит. Открывает. И понемногу из коробочки появляется словно восход солнца. Каждая лампа в зале, каждая свеча, даже самое малое отражение соединяются, чтобы выделить её простую красоту. Она берёт её. Красивая, изысканная, лёгкая, элегантная подвеска вдруг освещает лицо Ники. Маленькая красная луна, сложенная из бриллиантовой пудры, множества крошечных драгоценных камешков и единственного большого камня в форме сердца в центре. Ники смотрит прямо на него. Тысячи огней танцуют в камне, больше, чем в яркой радуге. Танцует синий, красный, голубой, оранжевый. Даже на щеках Ники играет цвет эмоций.
– Это восхитительно.
Алессандро улыбается ей.
– Тебе нравится? Я сам придумал его в «Вивани», на виа делле Вите. Понюхай...
Ники подносит его к носу.
– Хм, нежное, лёгкое. Что это?
– Я добавил пару капель этой эссенции... – Алессандро достаёт из кармана маленькую бутылочку. Открывает её. Капает немного на свой указательный палец. – Это для тебя. Твоё изобретение, – он легонько касается её шеи, гладит её почти до самых ушей. Ники закрывает глаза. Вдыхает свежий аромат.
– Это прекрасно!
– Это жасминовая эссенция.
Алессандро встаёт, берёт подвеску, проходит за спину Ники. Обнимает её шею. Оставляет подвеску на её груди. Бережно берёт тонкие нити из белого золота. Рукой поднимает её волосы, находит застёжку и застёгивает. Медленно отпускает маленькую подвеску. Та останавливается, балансируя на декольте. Ники открывает глаза и видит своё отражение в зеркале напротив. Она подносит левую руку к груди, к подвеске, поворачивает, наклоняет немного голову и улыбается.
– Это восхитительно...
– Нет, это ты восхитительна.
В зале всё ещё играют музыку. Мужчина и женщина, которые танцевали, теперь смеются. Они заказывают молодое мерло в баре. Входит шумная группа ребят и заражает всех своей радостью. Но стол Ники и Алессандро пуст. Они уже далеко, в парижской ночи, обнявшись под звёздами, стоят на Эйфелевой Башне. Они смотрят на эту ночь. Облака в вышине, луна, сталкивающиеся лодки, площади, лифты, туристы, которые выходят и целуются, они показывают руками в пустоту на что-то вдалеке, что можно увидеть сверху. На открытках все это выглядит не таким большим. Такси, чтобы покататься. Елисейские поля и Пигаль. Они приветственно машут руками Лувру с обещанием скоро вернуться. Затем они вспоминают о последнем чемпионате мира по футболу, не забывая о знаменитом голе головой и о фразе «Верните нам Джоконду!». Они решают пройтись, выходят из такси, платят, прогуливаются, потерянные в ночи. Шагают рядом с Сеной, на Монмартре, у Церкви Святой Шапо. Они входят, молодые, ничего не понимающие в этом туристы, которые теряются в красоте этих витражей, в этих сотнях тысяч библейских сцен, которые верующие называют «вратами рая»... Они чувствуют себя такими счастливыми, что им даже не хватает смелости желать чего-то ещё, посметь молиться не пробудиться от этого сна. Так они, простые эгоисты своего счастья, возвращаются в отель.
– Уффф... я сражена! – Ники падает спиной на кровать и точным броском сбрасывает свои новые туфли, которые падают далеко от неё. Алессандро снимает пиджак и вешает на вешалку, которую засовывает в шкаф.
– У меня кое-что есть для тебя.
– Ещё?
Ники наклоняется и облокачивается.
– Это уже слишком! Ты уже сделал столько всего прекрасного для меня.
– Это не от меня, – Алессандро подходит к кровати с подарком. – Это Волны.
Ники берёт его. Подарок отлично упакован, а в центре – записка.
– Эрика упаковала, только она такая аккуратная. А записку писала Олли, – Ники открывает её и начинает читать.
«Привет, наконец-то восемнадцатилетняя девчонка! Нам всем хотелось бы быть с тобой в этот момент... но и с ним тоже!!! Алекс нас очаровал! Узнав о сюрпризе, который он для тебя готовит, все наши сомнения отпали... Он может делать с Волнами всё, что хочет! Ну, одна хорошая оргия не была бы так уж плоха, а?»
Ники прерывает чтение. Ничего не поделаешь, Олли неисправима. Она читает дальше.
«Это была шутка... В любом случае, мы тебя любим и хотим быть рядом с тобой, как это умеем только мы. Как следует воспользуйся случаем! И, наконец, заставь его увидеть парижское небо в алмазах!»
Ники не знает, что и думать. Что же там? Она трогает свой подарок, сжимает его. Ничего. Ничего не происходит. Она рассматривает его, вертит в руках. Ничего. Тогда она решает открыть его. Разрывает бумагу и сразу же всё понимает. Протягивает перед собой с довольной улыбкой. Тёмно-синяя шёлковая ночная рубашка, прозрачная, вся из кружев. Она начинает танцевать с ней в руках, пока не останавливается перед зеркалом. Ники наклоняет голову, рассматривая себя. Алессандро лежит в кровати, опершись на локоть, и смотрит на её отражение. Их взгляды пересекаются. Он улыбается.
– Ну же, разве не хочешь примерить?
– Хочу. Но закрой глаза.
Ники начинает раздеваться, но замечает, что глаза Алессандро немного приоткрыты.
– Я не удивлена, – и гасит свет. Ночные тени и свет от фонаря вдали и спрятавшихся звёзд пробиваются сквозь задёрнутые занавески. Ники подходит к кровати, опускается рядом с Алессандро, но просто садится на колени. Кажется, будто она нарисована тенью на фоне синей подсветки.
– Итак... – чувственный и тёплый голос. – Что же мне остаётся?
Алессандро открывает глаза. Он нежно ласкает её рукой в поисках шёлка. Вниз по ногам, а потом обратно вверх, выше, к бёдрам, но не находит ничего.
– Ты что, голая? – А Ники смеется. – Ну, конечно, видела ли ты более тонкую ночную рубашку? Она почти незаметна.
Поцелуй, смех. И ночь, в которой они теряются. Они даже французские звёзды заставили наблюдать за собой. Да. Ещё одна победа. Итальянцы делают это лучше.
На следующий день – фантастический завтрак в постель. Круассаны и яйца вкрутую, апельсиновый сок и небольшие сладости. Итальянские газеты, которые даже не были открыты. Они уезжают на машине, арендованной прямо в отеле. Как только она появилась, они сели в неё с картой, переполненной подсказками и указаниями, которые им написал сверху парень, сидящий на ресепшн. Алессандро – за рулём, а Ники исполняет роль штурмана.
– Направо, налево, снова направо, прямо... а в конце нужно повернуть налево, – она смеётся и даёт ему откусить багет, который взяла с собой.
Алессандро смотрит на неё.
– Эй, нужно смотреть, что ты ешь...
Ники перестаёт жевать. У неё меняется выражение лица.
– Да, это странно, правда? Не будет такого, что…
Алессандро обеспокоенно смотрит на неё.
– Ники?..
Она улыбается.
– Всё под контролем. Сказывается прошлая неделя. Просто когда я счастлива, во мне просыпается аппетит.
Они едут по дороге, которая уводит их из Парижа, но не слишком далеко.
– Смотри, здесь, это здесь, – Ники показывает на указатель. – Евродисней, три километра. Мы почти приехали.
Немного позже они паркуются и выходят.
Они бегут, держась за руки. Достают билеты и входят.
Они быстро теряются среди других людей, которые улыбаются как они, дети всех возрастов в поисках мечты.
– Смотри, смотри, там Микки! – Ники сжимает его руку. – Алекс, сфотографируй меня!
– У меня нет камеры!
– Поверить не могу. Ты всё организовал идеально, а потом берёшь и забываешь самое простое – фотоаппарат.
– Это так просто решить! – и они тут же покупают Кодак, чтобы использовать и выбросить. Одним движением руки Микки замирает в бессмертном моменте. Затем поцелуй Дональду, объятие с Гуфи, приветствие от Чипа и Дейла, ещё фотография с Золушкой.
– Вот теперь ты восхитительна с этой короной на голове!
Ники озадаченно смотрит на него.
– Но у меня нет никакой короны! – И тогда Ники смотрит на Золушку, очень красивую девушку, стоящую неподалёку от неё, высокую, светловолосую, с действительно шикарной улыбкой. Ники бросает убийственный взгляд на улыбающегося Алессандро.
– Ой, извини... я обознался, – Алессандро быстро убегает, преследуемый Ники. А Золушка остаётся там, не говоря ни слова, перед своим замком, и смотрит на них. Затем она пожимает плечами и улыбается новым посетителям. Конечно, она не может понять, что это – тоже часть сюжета.
А Алессандро и Ники продолжают свою прогулку, они поднимаются к Скалистым горам и оказываются в мире Питера Пэна, управляют кораблём с Капитаном Крюком, падают на Западе, что-то едят в салоне, а в конце вдруг оказываются в будущем с помощью машины времени. Сталкиваются с Леонардо Да Винчи и пересекают самые разные эпохи. От пещер до Возрождения, из Французской Революции – в двадцатые годы.
– Слушай, я смогу сказать своей маме, что занималась историей.
Они продолжают дальше. Они оказываются на Космической горе. Американские горки со сверхзвуковой скоростью, полёт над пустотой, к луне, чтобы, успев коснуться её, резко повернуть направо, оставляя её позади, и падать снова, с волосами дыбом и сердцем в пятках, бьющимся в невероятной скоростью. Руки сильно зажаты в железные поручни, они охрипли от крика, с закрытыми глазами, это их собственное счастье, сумасшедшее, неповторимое, безграничное.
– Мы попробовали всё...
– Да-да, ничего не забыли.
– Боже мой, я просто умираю. И вспотела... Посмотри на мою блузку.
Алессандро прближается и касается её.
– Вся сырая, как только подойдём к машине, переоденешься.
– Да, я надену футболку, в которой была вчера. Что это такое? Кукуруза! – Ники как маленькая девочка бежит по небольшой площадке, устроенной под старину, французской и диснеевской одновременно. Она приближается к продавцу кукурузы и, после секундного колебания, мило и застенчиво показывает на початок своим указательным пальцем. Алессандро подходит к ней, платит и улыбается. Молодой папа этой девочки, которую завёл слишком рано, и которая не похожа на него ни капли.
– Спасибо... – она кусает кукурузу и целует его, ещё раз откусывает и дарит ему ещё поцелуй. Долгий. Очень долгий. Слишком долгий. Кто-то улыбается и качает головой. А мысли почти киношные. Мой отец, мой герой. Или ещё лучше: у любви нет возраста.
– Эх... – Алессандро смотрит на свои часы. – Нам нужно ехать. Скоро наш самолёт.
– Я не прочь опоздать. Но завтра у меня последний экзамен по истории.
И они убегают, оставляя покусанный початок, не долетевший до мусорки, на обочине. Потом Ники меняет блузку за дверью багажника, в странной парижской примерочной.
– Я-то думал, ты мне хотя бы балет станцуешь... или, не знаю... канкан!
– Да, конечно, скажи спасибо, что я тебя два раза не укусила!
– Поехали, – смеётся Алессандро, пристёгивается в машине, и они выезжают в ночь. Когда ты чувствуешь себя так, то даже самая глупая шутка становится хорошим поводом для радости. Они оставляют машину на парковке. Потом делают небольшой крюк, показывают документы, билеты, сдают чемоданы на колёсах. Алессандро что-то достаёт из кармана. Проходит контроль. Когда проходит Ники, раздаётся звук. К ней подходит французский полицейский. Берёт небольшой металлодетектор и проводит им над Ники, пытаясь найти причину.
– Ники, – говорит Алессандро за их спинами, – что ты украла?
– Кубок Мира! – Ники начинает счастливо петь: – Па-па-па, па-па-па-па...
– Замолчи, веди себя прилично, успокойся... нас не выпустят! – Но Ники продолжает петь.
– Вообще-то, мы его не украли, а выиграли!
Алессандро тоже начинает петь.
– Па-па-па, па-па-па-па... – и, счастливый, обнимает Ники. Они уходят, поворачиваясь ко всем спинами, но вместе, не как в некоторых песнях...
Лёгкие облака, закат вдалеке, солнце медленно исчезает за горизонтом. Самолёт немного движется. Ники сильно сжимает руку Алессандро. Понемногу полёт стабилизируется, и она засыпает. Алессандро смотрит на неё, на её голову на своём плече, легонько гладит её по волосам левой рукой. Он поправляет их, отводит назад, чтобы лучше видеть линию её лица, нежного, созданного таким идеальным и естественным. Эти взлетающие беззвучно брови из-за кто знает какого сна. Сна девочки, которая провела день, бегая за своим счастьем, и которая всё же взяла и поймала его.
Самолёт немного подпрыгивает, затем сильнее. Слышны моторы. Ники резко просыпается и испуганно обнимает Алессандро.
– Что происходит? Помогите!
– Тсс... спокойно, спокойно, ничего особенного, – обнимает он её. – Мы только что приземлились.
Ники долго выдыхает, потом улыбается. Потирает глаза и смотрит в окно.
– Мы снова в Риме.
Никто их не встречает, машина на парковке готова.
– Подожди, я позвоню домой.
Ники включает свой мобильник, и, как только она набирает пин-код, ей начинают приходить сообщения. Она открывает их. Это всё звонки из дома. Несколько мгновений спустя всё исчезает, ей кто-то звонит. Ники смотрит на дисплей. Она прикладывает палец к губам, делая Алессандро знак, чтобы он молчал. Она открывает телефон.
– Привет, мам!
– Да, привет! Я волновалась. Твой телефон был выключен. Я тебе два часа звоню. Где ты была?
Ники смотрит на Алессандро. Ладно, попробую снова.
– Мама, я была в Евродиснее.
Симона шумно выдыхает.
– Опять эта история! Ну, конечно же, а я королева Изабель. Можно узнать, чем ты занята?
Ники пожимает плечами и улыбается Алессандро. Вот видишь, моя мать мне не верит.
– Ничем, мама, я гуляла в центре с друзьями.
– Ага, ты всё время гуляешь в центре с друзьями, и всегда в местах, где нет связи. Как странно. Как будто ради тебя все телефонные компании разоряются. Понятия не имею, почему, но твой телефон нигде не ловит.
– Ты приносишь мне несчастья.
– Да-да, не шути так, рано или поздно ты меня поймёшь. Так я могу узнать, где ты была? Ты говорила, что мы с тобой всегда будет друг другу всё рассказывать...
– Да, но потом пощёчина кое-что изменила.
– Это был просто побочный эффект. Не всегда можно со всем быть согласным.
Ники задумывается.
– Окей, я всё тебе уже сказала вчера, мама. Я была в Евродиснее, мы прибежали в аэропорт Парижа, потому что опаздывали, но конце концов мы успели сесть в самолёт в восемь... И поэтому телефон был выключен. Я только что приземлилась во Фьюмичино. – Тишина. – Мама...
– Да, я всё ещё здесь, к твоему счастью, тебе бы всё шутки шутить. Ладно, когда ты приедешь домой?
Ники смотрит на Алессандро и на часы. Разводит руками, словно говоря, что уже второй раз пытается рассказать ей, а она всё равно не верит… Алессандро показывает ей знаками, что она сумасшедшая, затем указывает пальцем, что дорога займёт час.
– Через полтора часа буду дома.
– И не позже! – вешает трубку мать.
Они теряются, снова в Риме, в спокойном движении. Автотрасса. Кто-то из водителей нервничает и постоянно меняет полосу, пытается обогнать всех, едет справа налево. Нетерпеливый. В конце концов, он попадает на свою полосу. Удаляется. Пежо с тонированными стёклами, словно так он может стать быстрее. Алессандро, наоборот, ведёт спокойно. Временами поглядывает на неё. Ники приводит в порядок содержимое своей сумки. Когда возвращаешься из путешествия, всё кажется медленнее. Ты чувствуешь себя спокойнее. Поездка в некоторых случаях помогает лучше разглядеть своё собственное существование, посмотреть, в какой точке ты находишься. Какой путь ты выбрал, куда ты движешься или где теряешься, а самое главное – счастлив ли ты. И насколько.
В этот самый момент звонит мобильный Алессандро. Два гудка. Сообщение. Он достаёт Мотороллу из кармана. Мигающий конвертик. Он открывает его. Это от Пьетро. Они уже некоторое время не общались. Но то, что он читает, – это последнее, что он хотел бы услышать.
