Текст книги "Прости, но я люблю тебя (ЛП)"
Автор книги: Федерико Моччиа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)
– Мне кажется, что противоречие – это когда мне столько всего нужно сделать, а я здесь вместе с тобой.
Оказавшись на пересечении виа Национале, виа Кавур и Фори, Ники опускает ноги.
– Доверься мне! Это просто офигенное место! Наверняка мы что-нибудь придумаем и начнём работть. Давай, паркуйся, вон там есть местечко.
– Я туда не войду.
– Конечно, войдёшь.
Ники быстро выходит, чтобы отодвинуть чей-то скутер. Она расшатывает его над трибуной в разные стороны, пока у неё не получается сдвинуть его.
– Давай, не будь слабаком...
Алессандро с трудом совершает манёвр. Наконец, он сдаёт назад. Выходит и смотрит на бампер.
– Ай, когда ты отвезёшь машину в автосервис, там и это тоже поправят. Идём! – она тянет его за руку по древней лестнице, в темноту маленькой церкви.
– Где мы?
– Ты слышал что-нибудь о ТАЗ? О социальных центрах? Ну, так это ещё более странно. Чистая диверсия. Все говорят об этом, ты никогда не слышал? – они пересекают церковь и выходят в большой двор. – Идём, – тянет его Ники.
Ребята, одетые в разную одежду, в тысячи цветов: бейсболки, надетые козырьком назад; зелёные камуфляжные куртки; длинные толстовки с рукавами, изодранными в лоскуты; блузки с короткими рукавами, надетые поверх водолазок с длинными; в расстёгнутых рубашках; с пирсингами и странными цепями и шипами. Их мода наполнена фантазией и изобретательностью. Их ведёт запах мяса на гриле, разные колбаски вертятся в огромных кастрюлях. Гриль готов делать тосты. Импровизированный знак указывает, что здесь доступные цены. Стакан вина, пиво, домашняя граппа.
– Что будешь пить?
– Кока-Колу.
– Давай, прояви немного фантазии. Здесь есть всё!
Лёгкий ветер приносит с собой запах травы и смех. Алессандро вдыхает воздух.
– Я это чувствую.
– Так, я взяла себе кусок фруктового торта и граппу.
– Я буду водку.
– Иди, там очередь. Ты знал, что иногда сюда приходит даже Виничио Капоссела?
Рядом с небольшим импровизированным баром басист, гитарист и барабанщик – обычный набор инструментов – играют что-то из Sonic Youth. Парень хриплым голосом поёт в беспроводной ненастроенный микрофон, пытаясь быть похожим на Тома Йорка из Radiohead. Но получается слишком мелодично, и больше напоминает Моби. Басист в клетчатой рубашке играет припевы. Перед ними танцуют две девушки, они очень веселятся, приближаются друг к другу, расходятся, ударяются друг с другом бёдрами. Ники пританцовывает под музыку и жуёт свой торт. Затем делает глоток граппы.
– Мать моя, как же крепко! Чистый спирт! – она ставит стакан на старый барабан неподалёку. – Здесь круто, правда? Это всё школьники. Все они потенциальные потребители твоей ЛаЛуны...
– Ага...
– Здесь ты можешь украсть любую мечту, здесь мечты, которые не умирают. Страхи, надежды, иллюзии, свобода. Мечты ничего не стоят, и никто не может подавлять их.
Алессандро улыбается и выпивает свою водку. Затем смотрит на тех двух девушек. На одной из них джинсы, разрисованные большими цветами, как из семидесятых. Кажется, даже ручной работы. На другой маленький яркий топ, прикрывающий только грудь. Ники вытирает руки о свои брюки, когда кто-то вдруг хватает её за руку и с силой разворачивает.
– Ай! Какого хрена?
– Что ты здесь делаешь?
Это Фабио. На его голове что-то вроде морской фуражки. Чёрные свободные брюки, Карл Кани, с огромными буквами, и спортивная рубашка Industriecologiche, на которой можно прочитать «Фабио Фобия». И его огромные кроссовки. Идеальный рэпер, или, что, в общем-то, то же самое, маэстро выпендрёжа. Прямо за ним Ченчо, член группы Фабио, танцует как безумный в соревновании фристайлеров с другим парнем, не переставая кричать.
– Дети контркультуры, без страха, без страха...
Фабио сильнее сжимает её локоть и притягивает к себе.
– И, моя дорогая?
– Чего ты хочешь? Отпусти меня! Мне больно.
– Кто этот старик, который пришёл с тобой? – Фабио смотрит на Алессандро, который только что заметил эту сцену и направляется к ним со стаканом водки в руке.
– Что происходит?
– А тебе какая нахрен разница, старик?
– Старик? И что это значит?
– Это значит, что ты вляпался в дерьмо по уши, и что тебе просто конец.
– Ники, ты как, всё в порядке?
Но Алессандро не успевает договорить. Фабио откидывает Ники к стене. Затем наваливается на неё всем своим весом, а потом отпрыгивает и ударяет в челюсть Алессандро, который, не ожидая такой силы и ярости удара, падает на землю.
– Вот теперь вернись к своему вопросу и ответь на него сам! Отсоси у меня!
Ченчио всё видит.
– Клёво, бум, бум, бум!
Не замечая ничего и никого, он продолжает танцевать как сумасшедший, полностью погрузившись в свой фристайл. Фабио Фобия плюёт на землю и уходит. Он быстро исчезает среди ребят, которые очень испугались, увидев этого типа на земле. Ники тоже подходит к нему. Она становится на колени рядом с ним.
– Алекс, Алекс, ты жив? Принесите воды, быстро! – Ники легонько хлопает его по щекам, чтобы привести в чувство.
– Разойдитесь, отойдите, дайте пройти, – парень пробивает себе дорогу в толпе и присаживается на колени перед Ники. Большим пальцем руки он открывает глаз Алессандро, поднимая его веко. Он смотрит на Ники с серьёзным лицом.
– Он слишком много выкурил? Напился? Принял что-то?
– Ещё чего, один придурок ударил его!
Приходит кто-то со стаканом воды. Протягивает его Ники, та окунает в воду пальцы. Брызгает Алессандро на лицо, и тот понемногу приходит в себя.
– Ему уже лучше. Спасибо.
Парень вздыхает.
– Слава богу. Это мой первый пациент.
Одна из девушек, что танцевали, подходит к нему с любопытством.
– Извини, ты врач?
– Ну, пока нет. Я на четвёртом курсе.
– А-а, я спросила, потому что мне всё время больно сгибать руку.
– Давай я посмотрю, – они удаляются, погружённые в выяснение будущего диагноза, который потенциально может оказаться просто предлогом для чувственного знакомства.
Алессандро опирается на локти и качает головой, чтобы вернуть ясность. Он всё ещё в шоке.
– Господи, что за ужас... – он трогает челюсть. – Уф. Подбородок болит.
Ники помогает ему подняться.
– Да, этот придурок сильно бьёт.
– Кто это был?
– Мой бывший!
– Ну, только этого мне не хватало...
Ники обнимает его за талию. Она помогает ему, пока они уходят сквозь толпу подростков, которые демонстрируют полное безразличие к произошедшему.
– Хорошо, что я его бросила
– Без сомнений. А вот я ещё должен решить, хорошо ли, что я с тобой встречаюсь. С тех пор, как я тебя встретил, я разбил свою машину, на меня повесили кучу штрафов, а вот теперь ещё и побили.
– Посмотри на это с хорошей стороны.
– Честно говоря, я сейчас не вижу в этом ничего позитивного.
– Мы пришли сюда в поисках мечты, и, как всегда, тебе повезло: ты увидел звёзды.
– Ха-ха, отличная шутка. Ты знаешь, что я дожил до тридцати шести лет, не решив ни одного вопроса кулаками?
– Как скучно. Вот видишь, тебе этого не хватало. Новый опыт.
Алессандро обнимает её и продолжает жаловаться. Даже слишком много.
– Зато, после всего, что со мной случилось, ты будешь чувствовать себя виноватой и преподнесёшь мне новую отличную идею, реалистичную мечту, с которой я покорю японцев.
– В этом ты можешь быть уверен.
Они подходят к Мерседесу. Ники убирает руку.
– Сейчас я отвезу тебя домой, где мне бы хотелось тебя немного подлечить.
– Экстрактом жасмина?
– Не только. Есть и другие средства... – улыбается ему Ники. – Я поведу?
– Да, милая, и так мы сразу же попадём в больницу. Давай сюда!
Алессандро забирает у неё из рук ключи от машины и садится на место водителя. Ники забирается на своё место. Перед тем, как завестись, Алессандро смотрит на неё.
– Скажи мне, как долго ты была с ним?
Ники улыбается.
– Возможно, слишком долго. Но отчасти и он виноват в том, что ты мне так нравишься!
Они уезжают в наступающую ночь со своими всё ещё непревзойдёнными мечтами.
79
Вечер, после обеда. Один из тех спокойных вечеров, когда движение на дорогах не слишком плотное, когда вокруг не слишком много звуков. Без приготовлений к чему-то важному. Хотя на самом деле этот вечер перестаёт быть таким спокойным.
– Я уже получил по лицу от твоего бывшего, скажи мне, почему я должен и дальше рисковать.
– Ты не рискуешь, Алекс... По крайней мере, я так считаю!
– Ты так считаешь? Тогда скажи мне, что изменится, если я это сделаю.
Ники вздыхает.
– Слушай, ты становишься занудой! Ты ведь сказал, что я могу попросить тебя о чём угодно?
– Да, но я не подумал о том, что может значить твоё «что угодно».
Ники наклоняется к нему и нежно целует. Алессандро пытается отстраниться.
– Уверяю тебя, так ты меня не купишь.
– Ладно, я ведь оказала тебе услугу, приведя моих подруг на обед. И к тому же, кто хочет тебя купить? Я предпочитаю лизинг. Так, если ты не подойдёшь мне, я всегда смогу обменять тебя на новую модель.
Алессандро отстраняется и смотрит на неё, подняв брови.
– Милая, серьёзно, есть риск, что они изобьют меня?
– Почему, разве тебя уже били чьи-то родители?
– Нет.
– Тогда – да, ты рискуешь, они обязательно постараются сделать это.
– Ясно. Ладно, я пошёл, – Алессандро выходит из машины. Обходит её и подходит к её окну: – Да, кстати, а твоя подруга-художница?
– Олли?
– Да, она. Она работает?
– Работает над чем? Извини, но у нас нет никаких идей, так над чем ей работать? Она очень хорошо рисует, но у неё в голове только одна идея… идея фикс.
– Знаю. И мой друг Пьетро избежал этого.
– Вот и хорошо. Не знаю почему, но мне кажется, у всех нас были бы большие проблемы. Давай, иди уже, вперёд, – Ники смотрит на свои часы. – Уже поздно.
– Окей, уже иду.
Алессандро быстро уходит, доходит до конца улицы и поворачивает направо. Ники видит, как он исчезает за углом. Она ставит диск. Greatest Hits Робби Уилльямса. Восьмой трек. И неслучайно. «I was her, she was me, we were one, we were free and if there's somebody calling me on...» Чёрт, как бы мне хотелось быть там. Я и представить не могу, что будет. Она немного увеличивает громкость. Ладно, по крайней мере, я смогу их расспросить. Тогда она пытается немного расслабиться. И, как обычно, кладёт ноги на приборную панель.
Алессандро немного замедляет шаг. Я поверить не могу. Что я делаю? Я и вправду потерял голову. Или... У меня есть одна вполне конкретная проблема: придумать новое предложение для японцев. Они уже отвергли мои первые проекты. И теперь у меня осталась вторая и последняя возможность. А что делаю я? Посвящаю, возможно, последние минуты своей жизни поискам идей, пока не истекло время? Нет. Я иду обедать с ней, жасминовой девушкой, самой прекрасной семнадцатилетней девушкой, с которой встречаюсь уже больше месяца, и тремя её подругами. И что же я теперь должен сделать взамен? Самую абсурдную вещь в моей жизни. Да ладно, просто не верится. Я этого не сделал даже после двух лет отношений с Эленой. Но Ники сама меня попросила. Алессандро уже почти дошёл до дверей её дома. Нет. Я не могу этого сделать. Я возвращаюсь к тому, с чего начал. Я не могу. Даже просто говоря эту фразу, мне становилось плохо.
«Хорошо, Ники, я познакомлюсь с твоими родителями».
«Спасибо! Как же я счастлива... Это необязательно, конечно, но так они нам позволят свободно встречаться».
Ладно, мне кажется, что так они нам запретят абсолютно любые отношения. Алессандро читает фамилию на домофоне. Кавалли. На помощь. Помогите. Я возвращаюсь в машину. Да, и что потом? Что скажет Ники? «Понятно. Я так и знала. И ты считаешь себя взрослым? Ты ещё больший ребёнок, чем я. Что случится, если ты поговоришь с моими родителями? Я бы с твоими хоть сейчас познакомилась». Ладно, я всегда могу сказать, что никого не было. Алессандро стоит перед домофоном, когда вдруг из дома выходит мужчина. Высокий, мускулистый, хорошо одетый. У него в руках портфель, во рту яблоко и кажется, что он очень спешит.
– Оставить Вам её открытой?
– Да, спасибо.
Синьор придерживает дверь рукой, чтобы он смог войти. Алессандро заходит в подъезд. Тишина. Он поднимается по лестнице на этаж выше. Читает на двери: «Квартира 2. Кавалли». Это здесь. У меня нет выхода. Я должен это сделать. Он подносит руку к звонку. Закрывает глаза... И звонит.
– Уже иду! – с той стороны двери доносится пронзительный голос. – Вот и я.
Очень красивая женщина с заколкой в зубах, держа одной рукой волосы, открывает дверь. Она улыбается.
– Извините... – она достаёт заколку изо рта и с великим мастерством собирает ею волосы. – Вот и всё! Ещё раз извините! Просто уже становится жарко, и лучше прибирать волосы.
– Добрый день.
– Ох, извините, пожалуйста, проходите. Я сожалею, но моему мужу пришлось уйти, —Симона впускает его внутрь и закрывает дверь за его спиной. – Должно быть, вы столкнулись с ним в воротах. Он очень быстро уходил.
– Ах, да, – Алессандро думает о мужчине, с которым встретился на входе. Привлекательный мужчина, высокий, элегантный, а самое главное, мускулистый.
– Мы виделись, но я даже не успел с ним поздороваться.
– Это не проблема. Меня обо всём предупредили. Хотите кофе? Я только что сварила. Пожалуйста, присаживайтесь.
Алессандро осматривается. Красиво, такие тёплые цвета. Картина, нарисованная резкими штрихами, светлая мебель, расставленная так, чтобы пространство комнаты не казалось перегруженным. Он садится на диван.
– Да, спасибо, с удовольствием.
Меня предупредили... Предупредили о чём? Ох уж эта Ники! Значит, она уже всё рассказала. Так всё будет проще. Я сделаю что угодно, но они должны меня принять. Они просто хотят знать, кто я, да, отлично, знать «кто этот взрослый мужчина, с которым встречается наша дочь». Симона возвращается с подносом, на котором несёт две чашки кофе и сахарницу. А ещё там две шоколадки и кувшин с молоком. Она ставит всё на маленький столик перед Алессандро.
– Я кажусь рассеянной, но мне всегда нравилось быть в курсе того, что происходит в нашем доме.
– Ага, – Алессандро берёт свою чашку и отпивает из неё.
– Вы пьёте без сахара?
– Да, мне нравится чистый вкус.
– Мой муж говорит то же самое. Но вы пришли без портфеля.
– Да, я практически сбежал из офиса. У меня не так много времени. Но мне хотелось познакомиться с Вами. Нас всё ещё не представили друг другу должным образом, – он встаёт на ноги. – Очень приятно. Алессандро Белли.
Симона растягивает губы в ослепительной улыбке.
– Взаимно, – она протягивает ему руку.
Она очень красивая. Как Ники. Две прекраснейшие женщины разных возрастов. Но у Алессандро нет никаких сомнений относительно того, кого он предпочитает.
Симона садится напротив него.
– Я тоже рада встрече с вами. Перед тем, как мы начнём, я бы хотела кое-что сказать. Это может оказаться полезным. Мне тридцать девять лет. Я родила дочь, когда была очень молодой, и она сделала меня счастливой. Я очень люблю свою дочь.
Алессандро был бы рад сказать «Я тоже», но понимает, что это неподходящий момент.
– Я это понимаю, – он тоже улыбается.
– Так как никогда не знаешь, что произойдёт, я бы хотела, чтобы у неё было хоть немного уверенности в завтрашнем дне.
– Конечно, я Вас понимаю.
– Ники уже в выпускном классе, и она толком не знает, чем займётся дальше. Насчёт этого у неё радужные фантазии.
– Конечно, это типично для такого возраста. Они все мятежные, бегут со скоростью тысяча и один километр в час, спонтанные, решаются на что-то, ни секунды не сомневаясь.
Симона улыбается.
– У Вас тоже есть дети?
– Нет.
– Какая жалость.
Алессандро замирает с открытым ртом. «Какая жалость»? Это просто фантастическая женщина. Он нормально восприняла то, что её дочь встречается с мужчиной практически одного возраста с ней самой, да ещё и жалеет, что у него нет детей. Невероятно!
– Сколько Вам лет?
Я так и знал. Меня ждёт допрос. Как бы там ни было, лучше сказать правду, ведь Ники уже наверняка рассказала. Это что-то вроде проверки.
– Мне? Скоро будет тридцать семь.
Симона улыбается.
– Вы казались мне моложе.
Алессандро не верит. Всё хорошо. Я даже заработал комплимент!
– Спасибо.
– Это правда... Но теперь мне кажется странным, что у Вас нет детей, потому что Вы, Алессандро, кажется, прекрасно знаете молодёжь. В любом случае, насколько я могу судить. У меня нет сомнений. Я действительно рада, что выбор пал на Вас.
– Вы правда рады?
– Да, мой муж рассказал мне о вашем телефонном разговоре с ним.
– О нашем телефонном разговоре?
– Да, и я думаю, Ваше предложение идеально. Мы всё обсудили, и мы согласны. Мы хотим открыть счёт в пенсионном фонде на имя Ники.
– А-а.
– Да. Жаль, что Вы не захватили с собой бланки на заявление. Мы могли бы их заполнить и оформить всё прямо сейчас. Мы бы хотели сделать вклад на сумму в пять тысяч евро.
– Понятно...
Симона замечает разочарование Алессандро.
– Что такое? Вам кажется, пять тысяч – это маловато?
Алессандро тут же исправляется.
– Нет, нет, это очень хорошо.
– Я говорю это, потому что, знаете, моя дочь Ники ещё такой ребёнок. Она на своей волне, гуляет с подругами, у неё нет больших запросов, но как только у неё будет серьёзный и важный роман, когда она окончит университет, тогда, возможно, она станет лучше одеваться, захочет большего. И мне кажется это хорошей инвестицией, так что...
– Конечно... Хорошо, я сейчас же сообщу в офис о Вашем решении.
Алессандро поднимается и идёт к двери
– Тогда позже Вы созвонитесь с моим мужем, да?
– Конечно.
Симона улыбается и протягивает ему руку.
– Спасибо, Вы были очень любезны.
– Ничего особенного, с Вами это было несложно.
Алессандро убегает оттуда. Он закатывает глаза и качает головой, едва не смеясь. Это невозможно. Поверить не могу.
Симона берёт поднос с кофейными чашками, когда её мобильный начинает звонить. Она берёт его со стола. Это Роберто.
– Привет, милый.
– Привет, Симона. Слушай, звоню сказать тебе, что тот парень не придёт. Он попал в аварию.
– А-а, – Симону словно замораживает. А кто тогда этот симпатичный почти тридцатисемилетний парень, который только что ушёл? Она думает об этом минуту. Быстро прикидвает все варианты. И мгновением позже её глаза становятся размером с блюдце. До неё дошло. Она негодуюуще трясёт головой.
– Симона?..
– Да, милый, я здесь.
– Тебя было не слышно. Что случилось?
– Любимый, у меня тоже есть для тебя две новости. Одна хорошая и одна плохая.
– Давай сначал плохую.
– Ладно... твоя дочь встречается с мужчиной на двадцать лет старше.
– Что ты несёшь? Как, ко всем чертям, такое возможно? Боже, нет! – Роберто осматривается вокруг. Он в окружении коллег и чуть не закричал на всю улицу. Он берёт себя в руки. – Этой ночью она меня услышит. А хорошая?..
– Он неплохой парень.
Алессандро залезает в машину.
– Уффф, – испускает он длинный выдох.
Ники, очень взволнованная, запрыгивает на него.
– И? Как всё прошло? Что сказала моя мама? Давай, рассказывай! Если ты уже вернулся, значит, всё прошло хорошо!
Алессандро смотрит ей прямо в лицо. Затем улыбается.
– Была только твоя мать, и она хотела вложиться в тебя... с моей помощью.
– Хорошо, это хорошо! Она увидела твой потенциал!
– Более того, она увидела во мне агента по вкладам.
– Ушам своим не верю! Что ты имеешь в виду?
– Я так понял, они ждали кого-то, чтобы открыть тебе счёт и положить на него деньги, а когда я постучался, она решила, что я и есть этот кто-то.
– Офигеть! И ты сумел сделать так, чтобы она тебе и деньги дала? Понемногу ты покрываешь расходы за ту аварию! Немного здесь, немного там... и твой Мерседес оплачен.
– Ха-ха...
– Нет, правда, без шуток. Ты мог сказать, что ты там из-за меня, но как агент по чувствам.
– Я не смог. Она так доверительно говорила об этом счёте в пенсионном фонде, который они хотят открыть... Её разочарование могло быть слишком сильным.
– То есть, ты говоришь, что моя мать ничего не поняла? Чёрт, и она без вопросов впустила тебя. Ты ведь мог оказаться вором.
– А что я тебе могу сказать? Она открыла мне дверь, пригласила войти, у меня не было времени представиться, она говорила со мной о тебе, о вкладе, обо всём, что ты однажды захочешь сделать. Мне показалось, что вежливее будет выслушать её, не перебивая.
– Конечно, ты придумаешь любое оправдание. Ладно, хорошо. В любом случае рано или поздно я расскажу об этом. Она всегда говорит, что мы должны всё друг другу рассказывать без проблем.
– Она так говорит? Мне нравится твоя мать.
–Даже не смей начинать.
– Эй, перестань. Кажется, она правда тебя любит. Когда она говорила о тебе, о том, что с тобой связано, о твоём образе жизни, о твоих подругах, у неё горели глаза.
– Ага, конечно. Мне понравится, если они будут также гореть, когда я расскажу о тебе. Хотела бы я видеть её лицо! Подвези меня к Эрике, please! Сегодня мы начинаем повторять курс итальянского для экзаменов.
– Конечно, – Алессандро заводится, и они уезжают.
Корсо Италия, кинотеатр «Европа». Салария. Ники начинает смеяться.
– А больше всего мне понравится, если будут гореть глаза моего отца, когда он услышит!
Алессандро вспоминает о том элегантном мужчине, высоком, убегающем в спешке, а главное – мускулистом. И вдруг ему захотелось быть в других отношениях с этой семьёй. Даже чтобы та авария была другой. То есть, такой же, но не с Ники. В общем, если бы ему пришлось вновь войти в ту дверь, он бы хотел на самом деле быть агентом по вкладам.
– Да, сюда! Позже созвонимся?
– Конечно!
– Будешь думать обо мне во время работы?
– Конечно.
– Ага, всё время отвечаешь «конечно». Как запрограмированный! Думаю, ты меня даже не слушаешь. И не отвечай мне «конечно»!
– Конечно... я не собираюсь отвечать тебе «конечно». Ну же, Ники, это шутка! Просто у меня в голове сейчас столько всего.
Она подходит к нему и чмокает в губы. Затем кладёт руки ему на виски, словно чтобы не позволять ему вертеть головой.
– Наступит ли день, когда ты поставишь меня на первое место, перед японцами и всем остальным?
Алессандро улыбается ей.
– Конечно-конечно!
– Окей. Тогда, доверяясь этой смутной надежде, я тебя отпускаю.
Алессандро улыбается ей, заводится и машет ей рукой, высунув её из окна, пока не скрывается за углом. Видит в зеркале заднего вида, как она убегает, становясь всё меньше и меньше. Он смотрит на часы. Почти половина четвёртого. Самое время, чтобы успеть на встречу. И узнать наконец. Всегда что-то нужно узнать на самом деле.
80
Дома, лачуги, конструкции в руинах, кусок отвалившегося водопровода на зелёном фоне. Грот в вышине этих деревьев на холме. И снова стены, порванный плакат, наполовину смытая роспись. И зелёное, зелень, всё зеленеет. Дряхлая машина, какая-то мусорка и больше ничего. Больше ничего. Мауро ускоряет, как может, свой скутер и едет без очков. Без шлема. Без ничего. Со слезами от ветра и покрасневшими глазами. Он давит на газ, чтобы оставить позади этот день. Сколько парней было на этих пробах? Тысяча, две? М-да. Это никак не заканчивалось. Никак не могло закончиться. Бесконечный день, с утра до ночи, до девяти. Мауро смотрит на часы. Нет, до девяти с четвертью. Только бутылочка воды и сэндвич с ветчиной и артишоками из автомата. С другой стороны, не было особого выбора: или это, или одна из тех сладостей, которые вызовут ещё большую жажду. А потом – ничего. Все спокойно сидели на таких жёстких скамейках в ожидании своего номера. Номер. Все мы просто номера. Великий Васко сказал: «Мы – это только мы». Мы – кто? В зале был тип, который всё время ходил с камерой и кричал. Меня заставили пройтись, задали один вопрос – и до свидания. Но что может сказать о тебе всего один вопрос? «Спасибо, хорошо, мы дадим Вам знать. Мы Вам позвоним». Они мне позвонят. А сейчас? Сейчас – ничего, дорога домой, где я буду, не отрываясь, смотреть на мобильник. Я дал им два своих номера. Так, если домашний будет занят, есть другой. На прошлой неделе я целый день провёл дома в ожидании, и что? И ничего. Такой будет моя жизнь? Я могу стать знаменитым. Это право каждого. Так на днях сказали по телевизору, в той программе. Поставили отрывок из старого фильма. «Каждый из нас имеет право на свои пятнадцать минут славы...» Это сказал тот блондин, такой странный, низенький, американец, который рисовал одиноковые лица, например, Мэрилин. Как же его звали, какой-то Энди... Но это ведь он. А я? Я был на пробах «Большого Брата» и всех остальных реалити, которые скоро запускают. Кто-то попросил у меня сто пятьдесят евро, чтобы сделать мне showreel, шоурил, так это произносится, видео, в котором они смогут разглядеть все мои качества. Он запустит его, раскрутит меня мгновенно. Да-да. Как иначе. Охотно верю.
Он делает закрытый поворот и выезжает на улицу, ведущую к дому. Слишком сильно наклоняется. Скутер даёт крен, но он быстро перераспределяет вес в другую сторону и поднимает левую ногу, готовый опереться на землю, если начнёт падать. Скутер вновь принимает правильное положение, и он ещё прибавляет скорости. Домой. Спокойный. Вверх на холм. Открытые мусорные баки. Мусор на земле. Старый обогреватель брошен на этой пустынной улице. Мауро смотрит направо. Это улочка, свободная от выхлопных газов, это заброшенное поле. Он улыбается. Иногда мы с друзьями с района играли на этом пустыре. Как-то раз я был здесь на машине папы. Перед тем, как поехать домой к Паоле. Паола. Он вспоминает моменты, связанные с этой машиной. Музыка из магнитолы. Ночное тепло. Неудобные сиденья, которые всегда скрипели. Ноги на приборной панели. Запотевшие окна. Вкус секса. Уникальный. Восхитительный. Неповторимый. Позже мы опускали эти самые окна, чтобы впустить немного воздуха. И выпустить дым. Улыбки в темноте. И её запах, вся она, рядом со мной. Паола. Она мне сегодня не звонила. И когда ей пытался позвонить я, она была вне зоны доступа. Наверное, не было связи. Он поднимает брови, не находя ответов. Берёт последний поворот. Он уже почти у дома. Улыбается, когда видит её. Вот и Паола. Она тоже улыбается. Поднимает подбородок издалека. Мауро смотрит на неё, приближаясь. Ищет её улыбку. Но её нет. Её уже нет.
81
Мерседес ML останавливается, паркуется на обочине под старым жёлтым фонарём, потрёпанным временем, как многие из тех вещей, которые его окружают. Алессандро переходит на другую сторону улицы. Сожжёный контейнер, неустойчивый и дрожащий, стоит на одной из двух оставшихся ножек. Светло-рыжий кот, совсем дохлый, осторожно пробирается между полуоткрытыми разбросанными как попало на земле пакетами, заполненными различным мусором, словно они могут внезапно взорваться. Чей-то сосед, который считает себя отличным баскетболистом, должно быть, выбросил их с балкона, пытаясь попасть в мусорку. Не заработал ни очка. Не попал. В любом случае, этот матч он уже проиграл.
Алессандро заходит в лифт. Третий этаж. Матовое стекло, на котором написано «Тони Коста», не изменилось. Оно всё ещё треснуто. Алессандро стучит в дверь.
– Входите.
Он медленно открывает скрипучую дверь. Так же, как и в прошлый раз, его охватывает тёплая, но немного древняя обстановка. Гладкий ковёр, желтеющий платан. На этот раз секретарша сидит за своим столом. На мгновение она поднимает глаза. Затем продолжает красить ногти. Тони Коста выходит ему навстречу.
– Добрый вечер, Белли. Я ждал Вас. Хотите кофе?
– Нет, спасибо. Я только что выпил чашечку.
– И я тоже, но мне хочется ещё. Адела, не принесёшь мне?
Секретарша тихоньку вздыхает. Затем роняет лак на стол. Она встаёт, исчезает за дверью и уходит готовить кофе. Алессандро осматривается. Ничего не изменилось. Возможно, только эта картина. Большая, написана маслом, живые цвета. Ярко-голубой, жёлтый и оранжевый. На ней изображена женщина на пляже. Её одежда развевается на ветру, в то время как она пытается удержать огромную белую шляпу. Такая красочная, что даже выглядит неуместно в этой серой дыре.
– Как Ваши дела, Белли?
– Хорошо, всё хорошо.
Тони Коста откидывается на спинку.
– Я рад. Вы готовы?
– Конечно, – улыбается Алессандро. А потом он начинает волноваться. Даже не задумываясь, он использовал это «конечно» и с ним. Какая-то логическая связь? Он предпочитает об этом не думать и достаёт деньги из кармана: – Вот оставшиеся полторы тысячи евро.
– Я спрашивал Вас не о том, готовы ли Вы заплатить. Я имел в виду, готовы ли Вы узнать... и хотите ли Вы знать до сих пор.
– Да, намерения моего друга не изменились.
Тони Коста улыбается. Он опирается обеими руками о стол, помогая себе встать.
– Очень хорошо, – он поворачивается и открывает шкаф. Достаёт голубую папку. На ней написано «Дело Белли». Он кладёт её перед Алессандро. Садится обратно. – Вот.
Приходит секретарша с кофе.
– Спасибо, Адела.
– Не за что, – она идёт докрашивать ногти.
Тони Коста открывает папку.
– Итак, здесь, на этом листке, все её передвижения, дни слежки, маршруты... Видите? Например, 27 апреля. Виа дей Париоли. Супермаркет. Время: 16:30. Если рядом синий кружочек, значит, есть ещё и фото. Все пронумерованы. Например – вот эта, под номером... – Тони Коста разминает шею, а потом выбирает: – шестнадцать. И здесь соответствующее фото, на котором написано название улицы, день и час.
Алессандро с удовольствием рассматривает плоды этой работы. Прекрасно. Ошибка исключена. Никто не может удержаться от того, чтобы узнать то, что хочет знать.
– Возьмите, вот Ваши деньги. – Тони Коста берёт их. Смотрит на них с момент и складывает в выдвижной ящик. – Вы не будете пересчитывать?
– В этом нет необходимости. Тот, кто решает доверить нам свои секреты, сам заслуживает нашего доверия. Итак, это все фотографии. Просмотрите...
Он открывает их и рассыпает по столу. Алессандро не верит своим глазам. Они похожи на колоду карт. Кто знает, возможно, он предпочёл бы не сидеть за этим столом. Он не должен был играть эту партию. К тому же на этих картах появляется лишь одна фигура. Камилла. Камилла гуляет. Камилла на шопинге. Камилла в парикмахерской. Камилла в машине. Камилла заходит в свой дом.
– Как Вы видите, Белли, работа заняла месяц. И это первые результаты.
Алессандро рассматривает все фотографии. Камилла на них всегда одна или с какой-нибудь подругой. Ещё две-три фотографии с Энрико. Но нет ничего подозрительного, компрометирующего или выходящего за рамки. Он делает глубокий вздох облегчения.
– Хорошо, если это всё, то нет никаких проблем.
Тони Коста улыбается, собирает фотографии и складывает их обратно.
– Это было для того, чтобы Вы увидели, что я провёл серьёзную работу. Я не украл деньги, что Вы мне дали, – он встаёт на ноги. Снова открывает свой шкаф. – Ещё у нас есть это, – Тони Коста кладёт другую папку на стол. Красную. Алессандро смотрит на неё. На этой написано просто «Белли».
Тони Коста садится. Стучит рукой по папке и поднимает взгляд.
– Здесь другие списки, другие дни, другие маршруты. И возможно, другие фотографии, на этот раз с красным кружочком, – откидывается он на спинку кресла. – Или, может, здесь нет абсолютно ничего. – Затем он медленно подталкивает красную папку к Алессандро. – Возьмите её. Вам решать... точнее, Вашему другу... что он хочет знать.
