Текст книги "Хей, Осман!"

Автор книги: Фаина Гримберг

«...А эти люди живут в шатрах и ничего кроме этих шатров не имеют. А летом они идут в те места, где есть вода. А скота у них много: баранов, лошадей, верблюдов. И ходят с жёнами и детьми. И возможно с этими людьми великие дела совершать. Потому что они хорошие наездники, стрелки из лука и храбрые воины. Если сыщется обильная еда, они едят досыта, а если нет обильной еды, обходятся без хлеба, молоком и мясом. Очень привычны они к мясу, но могут жить и без мяса. Холод, зной, голод и жажду они переносят легче, чем какой-либо другой народ в мире. Когда у них сыщется мясо, едят его много, а когда нет – довольствуются водой, вскипячённой с кислым молоком, которого у них довольно. Это кушанье они изготовляют так: берут большой котёл с водой, ставят на огонь, и когда вода закипит, берут куски кислого (квашеного) молока, подобного сыру, кладут в миску, разводят горячей водой и выливают в котёл; а молоко это кислое, как уксус. Потом они делают из муки (если сыщется мука!) очень тонкие лепёшки, режут их мелко и также бросают в котёл. Когда немного прокипит содержимое котла, снимают с огня. Одной миской подобного варева, без хлеба и мяса, они вполне обходятся. Они могут и ежедневно питаться этим кушаньем, потому что очень его любят. А вместо дров сжигают они сухие ветки и высушенный помет своего скота...»[72]72
  ...своего скота... - Так пишет о кочевниках-тюрках Руи Гонсалес де Клавихо, посол Кастильского короля Генриха III, в своем сочинении «Дневник путешествия в Самарканд ко двору Тимура» (1403-1406).


[Закрыть]

Эртугрул поднимается с кошмы. Молча вытягивает руки нагие, потягивается, расправляет плечи. Тундар подаёт ему почтительно рубаху, кожаную куртку, пояс...

В большой юрте – на покрове длинном – угощение для алайчилер – для алая – ближних воинов, для свиты Эртугрул а. Садятся, скрестив ноги. Тундар подле старшего брата садится. Едят в молчании варёное мясо, режут поясными ножами куски. Жёсткое мясо дичи, добытой на охоте; жёсткое мясо, выдержанное в воде, густо засоленной... Не пиршество это, потому едят молча. Не до пиршественных угощений теперь! Скоро сниматься с места, скоро идти... Скоро гнать баранов. Скоро пора складывать юрты. Эх, если бы подняться в небо птицей, раскинув крылья! Тогда бы увиделась равнина бескрайней, стада овечьи – несметными, а юрты – кочевые жилища – круглыми идеально... Так бы увиделось сверху. А на деле оно, конечно, не так, не так...

Мужчины ходят в толстых неуклюжих халатах, нахлобучив на головы шапки войлочные. Только воины ходят, вскинув головы, и чёрные длинные косы перекинуты на грудь. А девок и молодых баб не отличишь издали от мужиков – упрятаны волосы под шапки мужские... Лица смуглоты тёмной, руки с пальцами перекрещёнными засунуты поглубже в рукава широкие. Лошади приготовлены, сумы полосатые матерчатые свисают с седел. Девки и бабы убирают войлок, снимают с юртового остова, с решёток деревянных. Бабы набивают шерсть, битую палками, в мешки большие. Тащат бабы младенцев в люльках. Легко поднять такую люльку; сядет баба перед люлькой, поджав ноги под себя, и даёт дитяти грудь... Мужики взбираются на коней, усадисто, крепкими задами...

А воины завершили трапезу, идут на вольном воздухе, косы долгие – до пояса – чернеют светло на солнце. Идут к своим коням воинским, которые куда получше, постройнее простых кочевничьих лошадей. Бинеджи – всадники сбираются в дружину – билюк.

Обычным порядком шло всё, когда прискакали воины-разведчики, те, что сыскивают лучшие места для стоянки, места, где вода хороша и корм для скотины хорош. А если разведчики приметят опасность, и сразу мчатся во весь опор назад – мчатся предупредить... А там что?.. Какие ещё враги выдадутся! От иных бежать следует, хотя бы и побросав нехитрый скарб; а других возможно встретить направленным оружием, стрелами из луков осыпать, копьями закидать, ножами бить...

В этот раз принесли весть такую:

   – Битва! Там, на равнине большой широкой битва идёт!..

Глянули старики глазами красными сощуренными.

   – Что? – сказал один из них. – Надо сниматься и уходить подальше от здешних битв!

Сгрудились люди. Невидимая, туго натянутая сеть ожидания раскинулась над людьми на воздухе вольном. Выскочил перед всеми решительно Тундар.

   – Старики нашего рода! Вы будто позабыли, что у нас есть глава, наш вождь, предводитель наш Эртугрул! Вы будете говорить, какие нам сотворять деяния! Как будто мы обезглавлены и некому вести нас вперёд!..

Молодые воины закричали, одобряя слова Тундара. Но продолжить речь свою он не успел; вырвалась из девичьей стаи красавица – волосы под шапку мужскую войлочную спрятаны – взмахнула рукой – та самая девица, что женою должна была сделаться Эртугрулу – закричала голосом звонким:

   – Слушайте его, все слушайте! Он говорит верно. Мы все – не беспастушное стадо, есть у нас вождь-предводитель! – И вдруг щёки её румянец стыдливости озарил, она смолкла на мгновение, но тотчас ободрилась и выкрикнула звончее прежнего: – Эртугрул!..

И подхватили многие голоса кликами:

   – Эртугрул!..

   – Эртугрул!..

   – Эртугрул!..

Вышел вперёд Эртугрул – усмешка на лице ярком – Эх, друзья и родичи мои! Мы пришли в эту землю, а здесь война. А мы не пусторукие, у нас оружие в руках. Бежать – постыдно! Уж сколько бежали мы и предки наши. Хватит бежать! Вступим в битву, чтобы сделаться наконец храбрыми!

   – Да на чьей стороне вступим? – спросил старый сокольник, дед красавицы, невесты Эртугрула.

   – Нам на этой земле долго, быть может, пробыть придётся! – заговорил один из ближних воинов Эртугрула. – Что здесь происходит, мы не знаем покамест. Потому надобно нам поддержать здешних победителей!

Молчание пало. Разумными были сказанные слова, но не хотелось соглашаться!..

   – Нет, – отвечал на эти слова Эртугрул. – Мы придём на помощь тем, которых побеждают! Мы, как Хызыр[73]73
  ...Хызыр... - Вариант: Хызр, Хадир, ал-Хидр – один из любимых героев исламского фольклора и книжной традиции; часто изображался в виде мудрого белобородого старца, бессмертного, бродящего по земле и творящего добро.


[Закрыть] бессмертный, будем защитниками преследуемых. В самый тяжкий для них день придём мы на помощь! Мы будем народом храбрецов!..

И тут вступили в спор и разведчики, так и не спешившиеся.

   – Я видел монгольские шапки на Тех, что одолевают в этой битве!

   – Я шлемы видел, какие надевают монголы в битвах!..

   – Монголы побеждают!..

Могучее грозное «Нет!» вырвалось разом из многих глоток...

   – На монголов! – крикнул Эртугрул.

И ответом ему прозвучало:

   – Эвет! – Да, так! Да будет так!..

Полетели всадники, помчались воины на конях...

Те, которых побеждали, выстроились дугообразной линией и стояли тремя крыльями. Монгольские воины напали на правое крыло. Однако их скоро отбросили и пустились вдогонку. А монголы действовали своим обычайным старым порядком: заманили, окружили и пошли рубить, колоть и резать... И вдруг в битвенный шум, в гром воинских барабанов и крики битвы ворвались неведомые всадники, натянули тетивы луков, сабли вскинули. И ещё только они явились в битве, а уже закричали, ободряя друг друга кликами:

   – Ничего не бойтесь!..

   – Не отступайте! Не бегите!..

   – Враги бегут!..

   – Монголы бегут!..

   – Мы побеждаем! Мы побеждаем!..

И – чудо! Так воздействовали клики эти бодрые, что ободрились те, которых монголы почти победили. Дружно, заодно с помощниками неведомыми поднялись, вскинулись на врагов, топтали конскими копытами...

И вот монголы побежали, показали спины. Побежали, отступили.

Завершилась битва. Предводитель побеждённых, преобразившихся в победителей, спешился, окружённый пешей свитой. Обернулись к неведомым помощникам. А те подходили, тоже пешие, ступая широко ногами сильными, обутыми в простые сапоги. Головы вскинуты – в шапках-бёрк из волчьего меха, в шлемах войлочных... Многие и без кольчуг – одними лишь рубахами из толстой шерсти защищена грудь... Руки опущены. Размахивают – каждый – правой рукой воинственной – держат луки, боевые топоры, копья и сабли...

Впереди шагал человек, молодой ещё, лицо обветренное, такое смуглое, потемнелое; глядит человек открыто и простодушно...

А перед ним, видно, что правитель строгий со свитой...

   – Ты кто? – вопросил правитель этот и засмеялся вдруг...

Молодой воин тряхнул головой:

   – Я – Эртугрул из племени кайы!..

   – Ты стал моим Хызыром, благодарю тебя. Ты, должно быть, кочевник, волосы твои заплетены в косы...

   – Да, – отвечал Эртугрул, – я кочевник и народ мой пасёт стада!..

   – А дружина твоя – тубур[74]74
  ...тубур... — Отсюда и известное нам слово «табор».


[Закрыть] – хороша и храбра! Я бы не отказался иметь подобных воинов...

   – А ты скажи мне своё имя, господин мой! Я вижу твою знатность, ты высокого рода!..

Правитель помолчал и поглядел на Эртугрула пристально. Затем сказал так:

   – На призыв наш к Аллаху о помощи – Аллахуэкбер! – ты нам послан! Я желаю повести с тобой беседу, но прежде... – Он усмехнулся. – Прежде я желал бы разделить с тобой трапезу! Ты спрашиваешь о моём имени? Перед тобой султан Алаэддин Кейкубад, сын Кейхюсрева[75]75
  ...Алаэддин Кейкубад, сын Кейхюсрева... - См. примечание 39.


[Закрыть], владетель цветущей державы...

Эртугрул поклонился, коснувшись кончиками пальцев опущенных рук до кончиков своих сапог. И сказал, распрямившись, такие слова:

   – Если ты, владетель-султан, хочешь дать мне, усталому после битвы, пищу, дай пищу и моим воинам!..

И по приказу султана приготовили много баранины, варёной и жареной. Загорелись огни под котлами. Воины султана и Эртугрула насыщались вместе.

И султан подал знак Эртугрулу и тот пошёл за ним в палатку-шатёр. И принесли хорошее дорогое угощение; такую еду, каковую не видывал прежде и не пробовал Эртугрул. Куропатки и рыба сварены были в вине, приправленном всевозможными пряностями; свежие хлебы круглые были так душисты и тонки, что могли показаться тонкими платами для девичьих рук нежных; а напитки в кувшинах благоухали сладостью. И султан указал гостю место против себя. А Эртугрул смотрел, как ест владетель, и следил за его движениями, и подражал его движениям. И некоторое время ели в молчании. И Эртугрул не нарушал молчания, ожидая, чтобы султан заговорил первым.

И султан начал беседу с тех своих слов, с коих и прервал её.

   – Твои воины хороши, – повторил. – Я бы хотел иметь подобных в своём войске.

   – Честь – помогать торжеству справедливости, – отвечал Эртугрул тихим голосом. Он взял двумя пальцами маленький тёмно-зеленоватый плод и поднёс ближе к глазам.

   – Ешь, не опасайся! – Султан усмехался. – Это оливка[76]76
  ...оливка... – Оливка (маслина) – вечнозелёное дерево или кустарник. Плоды этого дерева-кустарника издавна употреблялись в пищу древними греками.


[Закрыть] – румское лакомство. Румы издавна, уже много столетий сажают оливковые деревья, собирают плоды, вымачивают их в уксусе и едят...

Эртугрул быстро сунул оливку в рот, лицо его выразило отвращение; однако он разжевал и проглотил под взглядом султана, как ни странно не выражавшим насмешки.

   – Не так вкусно, да? – спросил султан, и голос его был серьёзен.

   – Если бы не ты, а кто другой дал мне это, я бы выплюнул! – Эртугрул потёр ладони о колени, обтянутые грубыми кожаными штанами.

   – Если ты хочешь здесь жить, надо тебе полюбить и здешнюю пищу! На самом деле это очень вкусно, только привыкнуть надо.

   – Я не знаю, где хочу жить. – Эртугрул был откровенен.

   – Мои старшие братья ушли отсюда. У нас у всех осталась вдали наша давняя родина; пастбища, где пасли свои стада прадеды наши и деды. Может быть, следует туда пробираться и целью своего пути сделать возвращение на далёкую родину...

Султан хлопнул в ладони; тотчас слуга внёс кувшин с водой и небольшой таз, протянул руки султан, слуга лил воду, затем подал султану мягкий плат для отирания рук. Затем султан отослал слугу, унёсшего умывальные принадлежности. Эртугрул в молчании разглядывал убранство шатра. Здесь он видел много занятного и неведомого – вышивка на подушках и коврах была такая тонкая и красивая... Он подумал, что его невеста не умеет так вышивать... Какие-то золотые и серебряные сосуды, украшения кидались в его глаза точёными выпуклостями, и словно бы хвалились собой, безмолвные, но уверенные в своём праве блестеть и красоваться... Он вдруг рассердился на себя за то, что невольно восхищался всем этим; за то, что подумал плохое о своей невесте... Ему захотелось громко и упрямо сказать, что просто расшитые покрывала и платы, руками девичьими и женскими женщин и девиц его рода, лучше в своей простоте, нежели всё то великолепие, назойливо окружившее его теперь...

   – Кто был твой отец? – спросил султан, не отвечая на слова гостя о возможном возвращении на далёкую родину.

   – Вождь Гёк-алп, – послушно отвечал Эртугрул. И в этой внезапно проявившейся так открыто послушливости было совсем детское что-то... – Вождь Гёк-алп, а ещё его звали Гюндюзали, а ещё – Сулейман...

   – А по виду твоему и твоих воинов и не скажешь, что вы – правоверные!..

Эртугрул вскочил мгновенно; было в этом скоке нечто пугающее ловкостью, почти звериной; но султан не испугался и глядел с любопытством. Эртугрул быстро сделал темане[77]77
  ...темане... - Приветствие, обращённое к старшему, знак покорности.


[Закрыть], коснувшись пальцами правой руки сначала губ, затем – лба. И тотчас снова сел на подушку, скрипнул плотный цветистый шёлк... Эртугрул наклонил голову с покорностью, будто предавался собеседнику, подобно тому, как младший должен предаться старшему...

   – Я вижу, ты научен учтивости правой веры. – Султан явно сделался доволен. – Кто научил тебя? Есть ли у вас джамии[78]78
  ...джамии... – То есть мечети – исламские храмы.


[Закрыть] и при них имамы?[79]79
  ...имамы... - Священнослужители при мечетях.


[Закрыть]

   – Имамов при нас нет, но я знаю, кто это. Отец мой ещё в юности своей был наставляем в обычаях и законах правой веры одним имамом; так мне рассказывал отец; и отец учил меня и братьев моих, передавая слова того имама. Я знаю также, какие бывают настоящие джамии, я видал их, но издали, внутри бывать не довелось. На стоянках отец приказывал устраивать в одной юрте, нарочно для того поставленной, месджид[80]80
  ...месджид... - Небольшая мечеть без постоянного имама.


[Закрыть]; и многие мужчины нашего рода молились там. И я повелеваю так делать на стоянках...

Султан слушал внимательно и серьёзно, будто очень важными, значимыми были для него простые откровенные слова молодого главы кочевников...

   – Расскажи мне, что ты узнал от отца своего о правой вере, – сказал султан с важностью в голосе. И не было ясно, просит он или приказывает...

Эртугрул заговорил послушно, как дитя умное говорит отцу или деду:

   – Я знаю, что нельзя раскрашивать своё тело красками, нельзя прикреплять к волосам конские хвосты, нарочно удлиняя свои волосы и смешивая волосы человеческие и конские. Этого делать нельзя. А также и зубы нельзя подпиливать, это дурное украшение, и не пристало правоверному! – В голосе юноши зазвучала наивная горячность. – А ещё я знаю, что нельзя красить бороду и волосы в чёрный цвет. И нельзя умащаться шафраном. Память у меня хорошая, я помню, как говорил отец: «Пророк – да благословит его Аллах и да приветствует – повелел отпускать бороду и подрезать усы...»

   – Скажи мне имя Пророка!

   – Пророк наш Мухаммад – да благословит его Аллах и да приветствует! Аллах возносил его без крыльев и открыл ему все слова правой веры!..

   – Говори дальше; видно по лицу твоему, что тебе есть, что говорить!..

Эртугрул говорил даже с. некоторой поспешностью и с явным довольством; как дитя говорит, когда спешит радостно выказать почитаемому старшему все свои познания...

   – А ещё я знаю, что нужно быть щедрым, нужно творить «закат» – непременную милостыню. Вот... «Те, которые расходуют свои имущества на пути Аллаха, подобны зерну, которое вырастило семь колосьев, в каждом колосе – сто зёрен. И Аллах удваивает, кому пожелает. Поистине Аллах объемлющ, знающ! Те, которые тратят свои имущества на пути Аллаха и потом то, что истратили, не сопровождают попрёками и обидой, им – их награда от Господа их, и нет страха над ними, и не будут они печальны»[81]81
  ...печальны... – Коран, сура «Корова», перевод И.Ю. Крачковского.


[Закрыть].

   – Аллах умудряет, кого пожелает умудрить! – набожно произнёс султан. – Благословение я чую душою и умом своим над тобою! – И продолжил слова суры: – «И расходуйте на пути Аллаха, но не доводите себя своими руками до разорения и благоденствуйте, – поистине, Аллах любит добродеющих!»[82]82
  ...добродеющих! – Сура «Корова», перевод И. Ю. Крачковского.


[Закрыть]...

   – О! Я ещё много помню! – воскликнул Эртугрул, ободрённый благоволением султана. – Вот ещё святые слова Пророка! – И юноша проговорил с восторгом наивного усердия: – «Из Его знамений – что Он создал для вас из вас самих жён, чтобы вы жили с ними, устроил между вами любовь и милость...»[83]83
  ...и милость… – Сура «Румы», перевод И.Ю. Крачковского.


[Закрыть]

Султан подхватил голосом суровым, но была эта суровость несколько нарочитой, потому что он по-прежнему не скрывал своего восхищения юным своим гостем, – «Не женитесь на многобожницах, – говорил султан слова Пророка. – Не женитесь на многобожницах, покамест они не уверуют: конечно, верующая рабыня лучше многобожницы, хотя бы она и восторгала вас. И не выдавайте замуж за многобожников, покамест они не уверуют: конечно, верующий раб – лучше многобожника, хотя бы он и восторгал вас»[84]84
  ...восторгал вас. – Сура «Корова».


[Закрыть].

   – Я знаю ещё, что следует приветствовать правоверному правоверного: «Да будет мир с тобой». И нельзя рассказывать о том, что ты делаешь наедине со своею женой. И нельзя говорить скверные слова, и нельзя говорить о людях дурное, и нельзя швыряться камнями и швырять грязь в чужое жилище!..[85]85
  ...чужое жилище!.. - Об этом пишет ибн Батта.


[Закрыть]

Султан закивал с ещё большей благосклонностью и спросил:

   – А как почитать родителей, учил тебя отец?

   – Да, да! – радовался своей готовности юноша. – «И установил твой Господь, чтобы вы не поклонялись никому, кроме Него, и были добры к родителям. Если один из них или оба близ тебя достигнут старости, то не говори им: тьфу! – и не кричи на них, а говори им слово уважения. И преклоняй перед ними обоими крыло смирения и говори:

Господи, будь милостив к ним: они воспитывали меня совсем маленьким»[86]86
  ...маленьким. – Сура «Перенес ночью». Коран. Перевод И.Ю. Крачковского.


[Закрыть].

   – Как умер твой отец?

   – Он утонул, когда переправлялись через реку. Я прыгнул в воду, но не отыскал его тело – течение унесло. Но мы, четверо братьев, отыскали большой камень и поставили на берегу в память о нашем отце. Мой старший брат Сункур Текин высек своими руками надпись: «О, лучший из людей, тебе не довелось насладиться счастьем зрелости своих сыновей, как сокол наслаждается видом полёта птенцов оперившихся. Увы! С большою печалью в наших сердцах мы завершаем поставление этого памятного камня...»[87]87
  ...камня… – Такие рунические тюркские надписи на надгробных камнях сохранились и до нашего времени.


[Закрыть]

   – И ты знаешь тюркские письмена? – спросил султан с большим любопытством.

Однако Ertugrul Gazi eyitdi: ben yazu yazmak bilmezem – Воин Эртугрул сказал: «Я писать не умею».

И тотчас Эртугрул решился и сам задать вопрос:

   – И ты ведь родом тюрок, господин мой?

   – Да, – отвечал султан, даже и с гордостью, – я – тюрок и не скрываю этого! Мы ничем не хуже румов! Мы от Огуза происходим все, от священного быка древнейшего. В самом Коране, в святой книге Пророка Мухаммада, говорится о нашем предке, о великом полководце Зулькарнайне![88]88
  ...Зулькарнайн! - В исламских культурах существует настоящий культ Александра Македонского. Его исламское прозвание – Зулькарнайн – Двурогий – напоминает о том, как он включил в свой головной убор «рога Амона» – элемент, с которым изображали бога солнца древние египтяне.


[Закрыть]

   – А наши старики рассказывают ещё о Гёк Бури – Голубом Волке, который являлся в сиянии света нашей праматери...

   – Всё может случиться по соизволению Аллаха! Но и следует быть осторожным и внимательным, разбирая старые предания, потому что в них много от многобожия!..

   – Я слыхал от отца о наших предках-язычниках, Кайы-алпе и Байындыре. Вроде бы они в своих странствиях находили приют в местности Ахлат, когда правил там султан азеров Джеваир... – Эртугрул внезапно замолчал, приметив, что султан задумался... Отчего-то взволновало Эртугрула это раздумье его почтенного собеседника. Юноша сидел с опущенной головой.

Султан заговорил спокойно и уверенно, повелительно:

   – «Эртугрул» – верное имя для тебя! Ты и вправду достоин бунчука – «туга» из конского волоса. Я жалую тебе туг, и санджак-стяг, и барабан воинский! Согласен ты сделаться одним из моих полководцев? Дальняя родина дедовских пастбищ осталась далеко позади! Здесь будет земля твоя и твоего народа. Ты ещё молод и нуждаешься в добрых и честных советах. Я буду тебе вместо отца...

   – Я согласен! – скоро выговорил Эртугрул. И более ни одним словом не ответил на речь султана.

   – Выйдем из шатра и объяви своим воинам!

Султан величественно вышел первым, Эртугрул шёл за ним. Смутное волнение охватило душу. Заметались перед взором внутренним смутные картины, смешиваясь, дробясь, не завершаясь... Вот новая юрта с богатым убранством – золотые и серебряные украшения теперь покорно служат ему, Эртугрулу, не гордясь перед ним своим видом... Вот невеста его сияет радостью глаз, и руки её уже не огрубелые от работы кочевницы, гладят радостно и чуть боязливо мягкие шелка цветные... Хотелось всего этого!.. А если взбунтуются воины его рода? Если не согласятся старики? Но разве он не вождь им? Разве он не возвратил им храбрость? На месте битвы будет погребение павших, и памятные камни следует поставить; но чувство храбрости одушевляет живых!.. Да, он сделается полководцем могучего султана! Но никогда – слугой! Пусть все знают: никогда – слугой!..

Забили барабаны; загремели, взвыли воинские долгие трубы... Собирались множеством воины... Эртугрул поднялся вслед за султаном на невысокий холм, поклонился султану и поцеловал ему руку. Воины Эртугрула смотрели. Гомон стоял ровный, будто ровно гудели дикие пчелы в своём роении...

   – Я решил, – начал свою речь молодой полководец; и чувствовал, как идут на язык верные слова. – Я решил перейти вместе со всем родом нашим под крыло милостей султана Алаэддина Кейкубада, сына Кейхюсрева! Довольно бродить нам по землям чужим непрошеными гостями. Мы поселяемся здесь! Отныне в этой стране – наша родина!..

Гомон разносился одобрительный. И вовсе одобрением и восхищением зазвучали голоса, когда по приказанию султана принесли много дорогих подарков – цветную одежду, ткани, оружие, золотую и серебряную посуду... Своими руками султан накинул на плечи Эртугрула пышный красный плащ из дорогой плотной ткани, расшитый плотными золотыми нитями, переливчатыми выпуклыми узорами... Султан объявил, что жалует Эртугрулу и народу Эртугрула местность, называемую Сугют, – чтобы они проводили там зимы; а горы Доманич между Бурсой и Кютхией, и местность Эрмени[89]89
  ...Сугют, Доманич, Кютхия, Эрмени... - Сугют (Сёгют) – область между Биледжиком и Эскишехиром. Доманич – Горная цепь между Кютхией и Бурсой. Кютхия – Кютахия (Котиайон византийцев) – крепость и главный город бейлика Гермиян. Эрмени – горный проход между Биледжиком и Бозоюком.


[Закрыть] – жалует Эртугрулу и народу Эртугрула для стоянок летних, чтобы тучнели их овцы и давали много шерсти и молока и приплода...

   – Слышали?! – крикнул Эртугрул с холма. – Слышали?! Это теперь наши земли! Мы – хозяева! Мы заслужили наши владения честью и храбростью!..

Началось празднование. Вскинув руки высоко, воины Эртугрула плясали, топая подошвами сапог о землю твёрдую. Чёрные, туго заплетённые косы бились на груди. Уже запели громкие голоса:

 
Храбрые воины огузов
Отряд за отрядом идут!
Вождь впереди на коне голубом,
небесному волку подобном!
Бьют барабаны и накры-литавры.
Стяг-санджак развернули.
День страшной битвы настал!
Эй, убегайте, трусы; герои-йигиты[90]90
  ...йигиты... – удальцы.


[Закрыть] идут!
Поле битвы головами покрылось,
головы наших врагов саблями срублены,
головы наших врагов катаются в поле!
Скакали орлиные кони, их подковы спадали.
Пёстрыми копьями кололи врагов,
булатными саблями рубили...[91]91
  ...рубили... – Из «Словаря тюркских наречий» Махмуда Кашгарского (1072-1077). Перевод Ф. Гримберг.


[Закрыть]
 

После воинственных песен запели другие – о жизни человеческой – сложенные в бесконечном кочевье... Протяжно пели. И созвучия звенели бубенцами...

 
Кайтабанун майасыны йÿклÿ кодум
Нäрмидÿр майамыдыр аны билсäм
Кара илÿм койунуну йÿклÿ кодум
Кочмыдыр койунмыдыр аны билсäм
Ала гöзлÿ гöрклÿ халалым йÿклÿ кодум
Эркамидÿр кызмыдур аны билсäм...[92]92
  ...билсам... – Из огузского эпоса «Китаби Коркут» («Книга Коркута»). Перевод Ф. Гримберг.


[Закрыть]
 
 
Я оставил верблюдицу свою тяжёлой,
Знать бы мне, самец ли, самка ли родились!
В своей чёрной ограде я оставил овцу тяжёлой.
Знать бы мне, барашек ли, овечка ли родились!
Я оставил свою светлоокую красавицу-жену тяжёлой.
Знать бы мне, мальчик ли, девочка ли родились!..
 

Песни были прежние, давние, кочевничьи; тянулись-протягивались, уносили сердца в далёкие-далёкие степи, туда, совсем далеко, где на высокой-высокой горе – престол верховного Бога – Неба...

 
Савук савук суларыны...
 
 
Спросишь о холодных-холодных водах –
из них пил мой старший брат.
Как мой старший брат ушёл,
с тех пор я из них не пила.
Спросишь о табунах орлиных коней –
на них ездил мой старший брат.
Как мой старший брат ушёл,
с тех пор я на них не ездила...[93]93
  ...ездила... – Из «Китаби Коркут». Перевод Ф. Гримберг.


[Закрыть]
 

Это всё было или не было? Или всё это было придумано после, и даже и много после; когда имена потомков Эртугрула сделались у всех на слуху?.. И самым первым написал свои слова летописец Языджиоглу Али. Написал в ХV-ом столетии, и сочинение его называлось: «Сельджукнаме», а порою называют сочинение это – «Огузнаме». Языджиоглу Али рисовал потомков Эртугрула преемниками прямыми сельджукских султанов; и выводил тех и других от общего легендарного тюркского праотца – Огуза. А уж после хроники Языджиоглу Али пошли и другие писать... И мой любимый Мехмед Нешри в своём «Зерцале мира» (или лучше: «Зеркале...»?)... Кстати, Языджиоглу Али ничего не писал о битве с монголами и о помощи Эртугрула султану... Но, может быть, всё так и было; или почти так и было. Ведь пребывание племени кайы в Восточной Анатолии как раз и совпадает с нашествием туда монголов. А монголов кайы не любили; вроде бы им не за что было любить монголов...

Надо мне вам сказать, что историей Эртугрула и его потомков слишком часто занимаются люди, которые их совсем не любят. Например, Shaw в первом томе «History of the Ottoman Empire and Modern Turkey»[94]94
  «История Оттоманской империи и современной Турции».


[Закрыть] пишет вот такое; то есть об Эртугруле и его воинах пишет: «Кочевое племя без корней, продававшее свою службу тому правителю, кто заплатит больше». Но я думаю, Эртугрул не стал бы помогать монголам. И что, историкам за их книги ничего не платят, что ли?! За труды нужно платить. А война, битва – это ведь и есть труд... Вы, мол, презренные, без корней этих самых; а мы-то, мол, в Нью-Йорке, в Лондоне и в Мельбурне, в Софии и в Афинах польём вас грязью хорошенько! Мы хорошие, а вы, потомки Эртугрула, – плохие!.. А ведь никакого Нью-Йорка и никакого такого Мельбурна и в помине ещё не было! А в Лондоне повторяли с почтением имена правителей, внуков и правнуков Эртугрула; и носили тюрбаны – это называлось у современников Шекспира «турецкой модой». А кто знал тогда Афины и Софию? Кто это знал такие городишки на просторах великой державы?!..

Но как появилась великая держава? Это сделал Эртугрул? Да? Не спешите! Я ещё долго буду рассказывать вам; и если у вас достанет терпения читать мои слова написанные, вы всё-всё будете знать...

А «корни» эти самые, пресловутые такие!.. Эка невидаль! Когда прославились потомки Эртугрула, тогда и тьма целая хронистов и летописцев кинулась воспевать их; и такие тут корни сыскались! – на зависть любому королю стран холодной Европы!..

Мехмед Нешри: «Сочинения, хранящие тайны многих знаний, повествуют о происхождении величайшего этого рода от Огуза, сына Кара Хана, происходившего от Булджаса, сына Яфета[95]95
  ...сына Яфета... – Яфет (Иафет) – один из сыновей Ноя. В фольклоре многих народов Яфет – прародитель всех правителей. Надпись на русской иконе лубочной:
  Сим молитву деет.
  Хам пшеницу сеет.
  Яфет всеми владеет.


[Закрыть], который был прекраснейшим сыном пророка Нуха-Ноя, да будет крыло мира над ним! Вот как сделалось это:

Эртугрул был сыном Сулеймана, сына Кая Алпа, сына Кызыл Буга, сына Бай Тимура, сына Ай Кутлуга, сына Ту– гра, сына Карай Ту, сына Сакура, сына Булгая, сына Сункура, сына Ток Тимура, сына Ясака, сына Чемендура, сына Ай Кутлуга, сына Турака, сына Каз Хана, сына Ялвача, сына Бай-бега, сына Артука, сына Кара Тая, сына Джемкемюра, сына Турача, сына Кызыл Буга, сына Ямука, сына Баш Буга, сына Джумура Мыра, сына Бай Суя, сына Тугра, сына Севинджа, сына Чар Буга, сына Куртулмуша, сына Корхава, сына Бульджука, сына Комаса, сына Кара-оглу, сына Сулеймана, сына Корхулу, сына Боз Лугана, сына Бай Тимура, сына Тортумыша, сына Гёк Алпа, сына Огуза, сына Кара Хана, сына Зиба Бакоя, сына Булджаса, сына Яфета, сына пророка Нуха-Ноя.

Говорят также, что от Кара Хана произошёл Иса-Иисус, а Огуз был сыном Исы-Иисуса, сына Исхака, сына пророка Ибрахима-Авраама – да будет над ним крыло мира!..»

Самый первый список «Cihannuma» Нешри относится к 1493 году. Об Эртугруле и его первых потомках писали и другие. В самом начале ХVI-го века появилась хроника «Tevārih-I āl-i Osman»[96]96
  «История османов».


[Закрыть] Ибн Кемаля. А писания Ашик-паши-заде не дошли до нашего времени. А в «Та’рих-и гузида» – «Всеобщей истории» ещё ничего нет ни об Эртугруле, ни о его ближайших потомках. А эти все – Белён, фон Хаммер, Цинкайзен, Тишендорф, Гиббон[97]97
  ...Белен и др. – Историки, занимавшиеся преимущественно историей Византийской империи.


[Закрыть] – они ведь ничего хорошего не сказали, хотя... тот же фон Хаммер много разных старинных рукописей собрал... Тут ещё прибегают историки – Йорга, Ников, Жеге, Дюлгер, Закитинос, Амандос, Мотнья... Там же и Гордлевский...[98]98
  ...В.А. Гордлевский (1876-1956) – известный востоковед, автор трудов по языку, фольклору, истории Турции.


[Закрыть] Но я, конечно же, больше поверю турецким историкам: Баркану, Иналджику, Гёкбилгину... Тут уже и советские, и болгары лезут со своими руганиями – Удальцова, Новичев, Тверитинова, Степанов, Достян, Ангелов, Гюзелев... Побежали все читать всё-таки Нешри того же, и сочинения Ходжи Сеадеддина, Коджи Хюсеина, Мюнеджимбаши...[99]99
  ...Нешри и др. - средневековые османские хронисты.


[Закрыть]

 
Было – не было? Было – не было? Было?..
...подняться ли мне с места моего?
Схватить ли тебя за ворот и горло?
Бросить ли тебя под мою сильную пяту?
Взять ли мне в руку мой воронёный булатный меч?
Отрубить ли тебе голову?
Я хочу, чтобы ты понял эту сладость жизни!
Потому я пролью на землю кровь твою алую...[100]100
  ...алую... – Из «Книги Коркута». Перевод Ф. Гримберг. Сказания о «праотце» («деде») Коркуте (беркуте) – своего рода общетюркский эпос.


[Закрыть]
 

Эртугрул имел трёх сыновей – Сару Яты, Гюндюза и ОСМАНА...