Текст книги "Виктор! Виктор! Свободное падение"

Автор книги: Ф. Скаген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

Окончание истории

пацифиста Эспена Эвьена еще не написано, поскольку он все еще жив. Но его вмешательство в операцию «Шквальный ветер» – о которой он так никогда ничего толком и не узнал – решительно закончилось в ту февральскую субботу, которая запомнилась остальному человечеству исключительно впечатляющей победой Томаса Вассберга на дистанции 50 километров.

Когда Эвьен пришел в себя, он обнаружил, что привязан к мачте и дико замерз, несмотря на теплую одежду. Отметив, что в Советском Союзе тоже есть люди, разделяющие его опасения относительно деятельности Института энергетики на Фрейе, он самокритично признал свою профнепригодность к сыщицкой деятельности. Распухший затылок ломило от удара; пережить, что фальшивый геолог победил его, Эвьен не мог никак. О том, чтобы освободиться, не могло быть и речи, со связанными за спиной руками он был совершенно беспомощен. Но он не сомневался, что Сив найдет его, она не могла не увидеть шутливую записку на кухонном столе.

И верно. Пронервничав несколько часов, она решила отправиться на выручку агенту 008. В старенькой отцовской «шкоде» она сначала рванула к Шипхейа. На шоссе в нескольких сотнях метров от Хьервогсунда она обнаружила мопед Эвьена, а неподалеку – «хонду» с частным номером. В пять с минутами Сив Юхансен отвязала своего сердечного друга от мачты и отругала – скорее по обязанности, чем действительно по злобе. Эспен Эвьен оказался в худшем состоянии, чем признался ей, и девушке пришлось едва не тащить его до дороги. Все-таки он настоял на том, чтобы ехать на мопеде – весьма сомнительное удовольствие в такую погоду. Они проехали брошенную «хонду», и Эвьен сразу решил, что его обидчик все еще где-то неподалеку. Ну погоди, гад! В уютном доме на Стаббене Сив обложила его теплыми одеялами и накормила горячим обедом, и они стали думать, кому лучше позвонить – ленсману в Систранда или Юахиму Шредеру в Трондхейм. После жарких споров решено было звонить Шредеру: местный полицейский чин вряд ли позволено посвящать в столь секретные дела.

Поиски Шредера заняли некоторое время, потому что он пошел с младшим сыном в кино и вернулся только часов в шесть.

Выслушав версию Эвьена о событиях, старший инспектор лично позвонил ленсману Рюльстаду и попросил выставить у брошенной «хонды» охрану. Если хозяин появится, немедленно арестовать. Шредер и инспектор Хатлинг выезжают на Фрейю немедленно. Шредер был абсолютно уверен, что человек с пистолетом и нападавший полторы недели назад на Колбьернсена у Нидарехаллена – одно и то же лицо. Описания совпадали. И не окажется ли он потом физиотерапевтом советской сборной Виктором Грибановым, который неожиданно так занемог, что его пришлось положить в больницу при посольстве? Уже неделю посол, помахивая своей дипломатической неприкосновенностью, не разрешает посещения, и контрразведке так и не удалось ничего добиться. Ни пока неоприходованный Ествик из Трондхейма, ни уже арестованный в Осло Вегардсон или правда ничего не знают, или не говорят. Даже таможенники аэропорта Форнебю не смогли отыскать фото Грибанова. Единственное, чем располагала контрразведка – сделанный одним журналистом групповой снимок советской сборной, но на нем Грибанов (нарочно?) едва виден за известным лыжником. Шредер осознавал, в какой помойке окажется посольство, если он арестует Грибанова так далеко от Осло, поэтому в глубине души сомневался, что Эйнар Стиген – тот самый физиотерапевт. Быстро обзвонив бюро проката машин, он выяснил, что трондхеймский АВИС пару дней назад предоставил красную «хонду» Эйнару Стигену.

Поскольку по субботам последняя ракета «Скорого рейса» уходила в 16.15, а вертолет оказался занят в вызванных штормом спасательных работах, Шредеру и Хатлингу пришлось ехать на машине. С Эвьеном и Рюльстадом они встретились ближе к полуночи, и ленсман затравленно доложил, что когда четырьмя часами ранее они прибыли на перекресток у Хьервогсюнда, где стояла красная «хонда», машины на месте не оказалось. Он немедленно выставил посты у паромных переправ на Фрее и Хитре, но до сих пор никакая красная «хонда» не сделала попыток выехать на материк. Шредер нехорошо выругался, что случалось с ним исключительно редко. Хотя объект шпионских интересов незнакомца был предельно ясен, полиции хотелось повязать и того, с кем русский, если верить Эвьену, поддерживал радиосвязь. Шредер вынужден был констатировать свое бессилие и признать, что этот хитрец второй раз ускользнул от него. В воскресенье «хонду» снова попытались искать, но машина как сквозь землю провалилась. Охота на шпиона закончилась, едва успев начаться.

Так что же произошло?

Никто, абсолютно никто не знал и не мог даже предполагать, что на самом деле действие драмы разыгрывалось в двух километрах строго севернее Титрана, на маленьком холме под названием Свартнаккен. Первый час после смерти налетчика Кари Ларсен и Мортен Мартенс просидели как громом пораженные. Через равные интервалы из передатчика на столе раздавалось гипнотическое «Виктор! Виктор!». Сначала они не прикасались к этому странному предмету; механический голос казался неотъемлемой частью случившегося, беспощадным результатом смерти, которую они посеяли и с которой теперь должны были мириться. Но постепенно они прочухались. Как по команде встали, взяли труп за руки за ноги, вынесли почти голое тело из дому и положили у стены хижины. Потом они перетрясли карманы в мокрой одежде и сложили несколько найденных вещей рядом с передатчиком и радио – бумажник с парой тысяч крон, чековая книжка, удостоверение личности на имя Арвида П. Енсена и права на имя Эйнара Стигена, оба документа с одной и той же фотографией.

Ключи, на брелоке которых написано АВИС. Оба они уже не сомневались, что убитый ими был преступником, но не говорили об этом. Они вообще не разговаривали. Но в конце концов бесконечные призывы Виктора так надоели Мартенсу, что он положил передатчик на пол и стукнул по нему, тот замолчал. Больше никто мертвого не звал.

Огонь в печке готов был вот-вот погаснуть. Мартенс вытащил топор. Хотел пустить в растопку дровяной ящик, но Кари отрицательно покачала головой. Потом медленно подошла к нему, раскрыла глаза шире обычного и попробовала поймать его взгляд.

– Мы это сделали вдвоем, да? Ты и я?

Он не ответил, смотря сквозь нее и не замечая. Она даже испугалась за его рассудок. Она – и второй посетитель – разбили его мечту. Но она снова все исправит. Кари обвила его голову руками и продолжала:

– Конечно, мы сделали это вместе. Я попросила тебя стрелять, и ты убил его. А что нам еще оставалось делать? Нас не могут осудить за самооборону. Мы вместе выпутаемся из этого. Только мы вдвоем, как раньше. Тогда все окажется легче. Я тебе помогу.

Мортен кивнул, совершенно безвольно. Она постаралась вывести его из прострации.

– Ведь у тебя хватит на нас обоих, правда? Расскажи мне все как есть, Мортен. Под кроватью лежит маленький чемоданчик. Ты можешь не говорить, как ты разбогател, это не к спеху. Но в нем деньги, я знаю. И куда больше ста тридцати тысяч. Я ведь права, да?

– Да, права, – согласился он безо всякой радости; мыслями он был где-то далеко.

– Сейчас ты не совсем в форме, но вдвоем мы справимся. Нам надо сматываться.

– Да.

– Мы же не хотим, чтобы твое отшельничество продолжилось в одиночке, правда?

– Нет.

– Этого типа бояться больше нечего. Но кто-нибудь может явиться сюда в поисках его…

– Шторм..

– Все равно. Я должна вернуть лодку до наступления темноты. Твою резиновую мы захватим с собой на всякий случай. Послушай-ка, что я придумала…

Кончив рассказывать, она осторожно улыбнулась. Мортен послушается. Они выпили немного кофе – есть им не хотелось – и принялись за уборку. Ей досталась кухонька, ему – все остальное. «Нурдвангу понравится, что все оставлено в порядке», – уверенно заявила она. Одежду убитого вместе со сломанным передатчиком они сложили в рюкзак. Прочие его мелочи вместе с пистолетом, черным чемоданчиком, туалетными принадлежностями, дневником и маленьким пакетиком, содержимое которого он хотел сохранить в тайне от Кари, Мартенс сунул в собственный рюкзак. Когда она попросила его открыть чемоданчик, чтобы посмотреть, сколько денег и какими купюрами там находится, он сказал, что ключ хранится в другом месте. Но в свое время он все ей покажет. Потом он снял с себя все, вымылся в тепловатой воде с мылом, побрился и переоделся в одежды Одда Кристиана Гюлльхауга. Переложил в карман нового костюма бумажник и документы. Кари оглядела человека в зеленом костюме, рубашке и галстуке, подивилась тому, насколько одежда не соответствует обстановке, и сказала, что он замечательно выглядит. Он свернул постельные принадлежности и спрятал их в шкаф. Она протерла стол, поставил на место вынутые книги, подмела. Никакой крови, слава Богу. Никаких следов. Как быть с оставшимися консервами и почти пустой канистрой, спросила она глазами. Оставь, так же ответил он. Пусть будут подарком Нурдвангу в благодарность за аренду хижины и как извинение за разрушенную пристройку. Кари Ларсен стала натягивать на себя штормовку. У Мортена такой не было, и он оделся в серый пыльник. Если она и подумала, что его одежда не годится для морской прогулки в шторм, то вслух этого не сказала.

Около пяти они распрощались с гостеприимной рыбацкой хижиной. Церемония прошла не совсем так, как он представлял себе заранее. Но Мортен Мартенс не стал распространяться о том, что он чувствует на двенадцатый день после прибытия на Свартнаккене. Он по-прежнему казался отсутствующим, и она подумала, нет ли у него шока. Они снесли в моторку труп, потом рюкзаки, лодку и транзистор Мартенса – Кари считала, что оставлять его Нурдвангу слишком жирно. У нее самой была только маленькая сумочка. Стоя на плато, она смотрела, как он закрыл дверь, запер навесной замок и спрятал ключ под камень. Что за идиот, думала она, решил провернуть такое дело в одиночку. Но какая продувная бестия! Сколько же денег он наварил – и как? Полмиллиона? Миллион? В банке у нее просто глаза разгорелись, когда старший кассир сводил ее посмотреть подвал, где хранятся деньги. Потом он спустился к лодке; ветер шаром надул пальто у него на животе. Кари Ларсен хмыкнула. Шторм за пределами бухты его совершенно, казалось, не пугал; в своем отстраненном состоянии он надеялся на то, что она знает, что делает.

Она устроилась на банке и дернула за шнур. Подвесной мотор завелся с пол-оборота. Мортен отвязал линь и сел на скамейку за защитным стеклом. Она затянула капюшон и пожалела, что в такую погоду он едет с непокрытой головой. Выжала газ и направила лодку прочь из бухты, навстречу взбаламученному морю. Огромная волна подхватила суденышко и буквально отшвырнула его к шхерам, Кари выжимала из лодки все, что можно, чтоб их не выкинуло обратно на берег. Когда нос лодки вспорол следующую волну, Кари окатило мокрой пеной, но она не обратила на это внимания. Теперь держать курс. И не обращать внимание на тошноту, подступающую всякий раз, как лодка начинает балансировать на гребне вздыбленной волны, рискуя сорваться к чертовой матери. Теперь его очередь. Она окликнула Мортена. Но ветер гудел как бешеный, ей пришлось крикнуть дважды. Ветром забило ноздри, она судорожно вздохнула и махнула рукой. Тогда он сообразил. Он привстал и ухватился за стекло. Второй рукой схватил рюкзак убитого и швырнул его в море. Потом он поднял камень с веревкой. Когда он бросал, лодка легла на противоположный борт, он качнулся и чуть не вывалился из лодки. Камень исчез в воде, гулко стукнувшись о борт, и веревка натянулась. На секунду ее охватил панический страх, что камень пробил дырку в обшивке лодки. Когда выяснилось, что все обошлось, ее поразило, как мало испугалась она за жизнь Мортена. Неужели она бы почувствовала облегчение, если бы он утонул? И как же он жалко уцепился за стекло! Тем временем Мартенс стал осторожно травить веревку, которую они привязали к убитому. Потом решил, что удобнее скинуть тело. Перевалил голову и руки за борт. Дальше ему пришлось пустить в ход обе свои руки. Тут Кари увидел, что сзади катится огромная, как зеленая стена, волна. Кари дернула ручку газа. Наконец-то! Волна шквалом перекатила через борт, и на минуту Кари ослепило солью и водой. Свободной рукой она отерла лицо и поморгала ресницами. И полетела вниз, не выпуская ручку газа. Тело пропало. Резиновая лодка тоже. А Мортен нет. Он сидел на скамейке в промокшем пальто и казался совершенно невредимым. Мортену уже случалось проходить огонь и воду. Рюкзак покойно стоял у него между ног, вода обтекала его. Водонепроницаемый, подумала она. Деньги не пострадают. Мортен бессмертен. Теперь мы одной веревочкой повязаны. Неужели она правда хотела, чтобы его смыло волной? Конечно, нет.

Вдруг он что-то закричал и замахал руками, показывая на материк. Пролив меж холмов! Белыми сведенными руками она повернула ручку, и лодка послушалась. Он пригнулся, чтобы ей было лучше видно. Ей пришлось скинуть скорость, чтоб лодка не процарапала по дну. Каким-то чудом ей удалось проскочить камни, предательские камни в проливе. Рев моря теперь долетал издалека. Ее затрясло, когда она поняла, что они победили. Она победила. Но самой себе она могла честно признаться, что дело не только в мастерстве, но и в чертовском везении. За эти несколько часов море изменилось до неузнаваемости. Ее так трясло, что она с удовольствием перепоручила бы ему управлять лодкой в спокойном канале. Но он заартачился. Или не понимает, как она выдохлась и что они просто чудом уцелели? Он мерз на скамье и высматривал место на берегу, где она мота бы его высадить. Они решили сделать так, чтобы жители Хьервогсюнда не пронюхали, что женщина-фотограф ездила на острова за мужиком. Она нехотя подвела лодку к нависавшему над водой выступу. Мортен подхватил рюкзак и выпрыгнул на берег.

– Давай сюда транзистор. У тебя его не было, когда ты уезжала.

Она протянула ему радио.

– Ну?

– Я жду тебя на дороге. Возможно, ты будешь на месте раньше меня. Там рядом с мачтами сам черт ногу сломит.

Она проследила, как он карабкается вверх по склону в нелепом мокром пальто. Потом поплыла дальше к востоку, мимо прожектора в следующей шхере, в бухту Хьервогсюнд. Хозяин лодки поджидал ее на берегу – сказал, что начал уже тревожиться за нее. Она не плавала к холмам? Нет, но все равно продрогла. Зато нашла несколько редких птиц и нащелкала массу кадров – вон аппарат валяется. Огромное спасибо за лодку. Сколько с нее? Мужчина и слышать не хотел о деньгах, он был несказанно рад, что она вообще осталась жива. Она вернула ему штормовку и вежливо отказалась от кофе. Ей пора возвращаться в город. Когда материал выйдет в журнале, она пришлет ему экземпляр. Кари села в машину и рванула с места. Она вздохнула с облегчением, когда дорога спустилась в первую ложбинку. Там стоял Мортен и голосовал вытянутой рукой, как будто ждал автобус. На ветру пальто почти высохло, и вид у него был гораздо бодрее. Она открыла дверцу, он протянул ей транзистор.

– А ты, Мортен?

– Там стоит его машина. Надо ее отогнать.

– Почем ты знаешь, что это его?

– Я взял у него ключи. Они подходят.

– Это же опасно. Его наверняка ищут.

– Я рискну. С машиной мне легче будет попасть куда мне надо.

– Это куда?

– В Швецию. Я пока буду прятаться там… – Снова тот же самый пустой, как у лунатика, взгляд. – Я знаю, чем обязан тебе, Кари, и мне необходима твоя помощь. Когда мы доедем до развилки у Клетта, ты получишь свою долю. На заправке.

– Но…

– Как ты правильно говоришь, нам нужно держаться вместе. И ехать. Если кто-нибудь опознает его машину, я пересяду к тебе. На паромах мы друг дружку не знаем. На всякий случай я не буду выходить из машины.

Она вынуждена была признать его правоту. Она обязана думать о своей безопасности тоже. Старший инспектор Рённес наверняка разослал его словесный портрет по всей стране. Но все-таки она не доверяла Мортену. А если он просто прикидывается, что нуждается в ней. А если…

– Рюкзак лучше положить ко мне в багажник, – деловито сказала она.

– Зачем?

– Если эта машина в розыске, ее могут обыскать.

– Тебе виднее. Я еще не совсем в форме, – он снял рюкзак и подошел к багажнику.

Она вылезла и открыла его. Положила рюкзак и заперла багажник. «Увидимся на заправке в Клетте». Она кивнула и посмотрела, как он садился в красную машину.

Без четверти шесть две машины вырулили с небольшой проселочной дороги – всего получасом раньше мимо нее проехали Сив Юхансен и Эспен Эвьен. Когда паром отходил от Флатвала, мимо причала в сумерках промчался ленсман Рюльстад, спешивший взять недалеко от Хьервогсюнда под охрану машину, которой там уже не было. Через полтора часа они были на материке. Где-то в Остфьорде они встретили спешивший к паромной переправе желтый «опель». Никогда Юахим Шредер не бывал так близко от человека, убившего разыскиваемого им шпиона.

Время от времени Кари Ларсен смотрела в зеркало заднего вида. Иногда «хонда» пропадала из виду, но всякий раз появлялась снова. Еще бы, подумала она, Мортену тоже не хочется упустить свой куш. Но она не собирается его надувать. Миновав Фаннрем, она свернула к Оркангеру и Трондхейму. Без четверти одиннадцать она добралась до Клетта. Съехала в сторону и встала на обочине у въезда на заправку. Его план ясен. Она поедет дальше на север, в Трондхейм, а он через Стерен и Рерус в Швецию. Видимо, это их последняя в жизни встреча, да так оно и лучше. Она подождала пять минут. Потом десять. Провожала глазами редкие машины. Но никаких красных «хонд». Может, что-то случилось? Или он решил заправиться в Оркангене? Она прождала четверть часа. Потом вылезла из машины и открыла багажник. Со страхом, что рюкзака там не окажется. Но он был на месте. Она вытащила его и поставила на переднее сиденье. Включила свет и расшнуровала горловину. Она не вскрикнула. Просто смотрела. Смотрела и смотрела на мало соблазнительное ассорти из вереска и мерзлой болотной травы… Плюс несколько каменюг на дне. Кари не было даже смешно. Она просидела так минут десять, прежде чем смогла осознать, что Мортен не только обманул ее, но и полностью вывел ее из игры.

Блестящая находчивость, в которую она влюбилась пятнадцать лет назад, не потускнела.

Просто она забылась – не учла, как он бывает изворотлив, когда речь идет о его «я».

Когда она добралась до Трондхейма, она так исступленно жаждала мести, что решила даже позвонить Рённесу домой. Но потом признала, что и это невозможно.

Мортен сделал ее сообщницей своего преступления; и рассказывать подробности происшедшего на Свартнаккене не в ее интересах.

Она должна думать о будущем дочери, пусть Анита и ушла от нее.

Ее единственный шанс – дожидаться, пока Мортен снова окажется в крайности и ему опять потребуется ее помощь.

Кари Ларсен в одиночестве сидела в своей квартире на Фоссегренда и ждала сигнала. Но он не поступил.

Когда стряслось несчастье и мир в убежище был нарушен, у Мортена Мартенса достало ума использовать ситуацию себе во благо.

Его мечта найти машину убитого сбылась и избавила его от зависимости от Кари. От канала до дороги он бежал как сумасшедший.

Издали заметив красную машину, он понял, что теперь делать.

Он высыпал содержимое рюкзака в багажник и набил рюкзак вереском и травой. Он успел уже завязать мешок и даже закинуть его за спину, когда показалась машина Кари. У Фаннрема она свернула налево.

Он же поехал в другую сторону, через Оркдал к югу. В одиннадцать пятнадцать он добрался до Беркока.

Поставил машину недалеко от станции и переложил свои вещи в чемодан убитого, присвоив его фотоаппарат и кое-что из одежонки. Запер машину и выбросил ключи в кювет.

Зашел в здание станции и укрылся в туалете.

Оттуда он вышел в очках и бороде.

Подошел к кассе и спросил, по расписанию ли идет ночной экспресс Трондхейм – Осло.

Да. Ровно в 23.43 он сел в поезд, и приветливый кондуктор проводил его в свободное купе.

«Хотел бы я сейчас увидеть лицо Кари», – подумал он.

Перегнав «хонду» в Беркок, он убедил полицию в том, что неизвестный русский шпион покинул Фрейю и скрылся в южном направлении.

Таким образом Мартенс отвлек внимание от Титрана.

Куда важнее то, что он – сам того не зная – задержал русскую лодку класса «Дельта» на четыре часа.

Ровно столько времени минилодка посылала сигнал «Виктор». Потом, устав болтаться в штормовом море, вернулась к подводной лодке.

Капитан и специальный куратор решили, что операция должна идти дальше без агента Грибанова. Он, надо надеяться, вернется в Союз самостоятельно, согласно первоначальному плану.

Атомная лодка снова вышла в море. Сделай она это четырьмя часами раньше, она бы неминуемо прошла так близко от патрульного американского «Посейдона», что была бы обнаружена, несмотря на свою сверхновую систему маскировки.

А так заключительная часть операции «Шквальный ветер» прошла без сучка без задоринки, и сутками позже лодка воссоединилась со своей «скорлупой».

В Верховном командовании НАТО на Атлантике констатировали, что советская нарушительница не погибла. Рано утром 1 марта лодка пришла в движение и легла на курс на север.

Спустя несколько дней лодка прошла Баренцево море, двигаясь на восток, и в штаб-квартире НАТО в Норфолке, Вирджиния, на электронной карте уничтожили ее метку.

Обычная проделка русских, решили там.

Временное исчезновение лодки могло объясняться чем угодно от неизвестного косяка рыбы до ненормального подводного течения.

Даже многомощной службе безопасности НАТО оказалось не по силам разнюхать, что мировую бойню предотвратила русская пистолетная пуля.

Какие данные были получены в Мурманске после расшифровки всех записей – неизвестно, но до сих пор из Москвы не поступало официальных протестов по поводу того, что тайные сооружения в Титране должны рассматриваться в контексте тайной американской политики баз.

Сохранили русские свои знания при себе, чтобы в случае войны вывести Титран из строя?

Или опыты оказались безрезультатными?

И в таком случае – заблуждались ли русские в своих подозрениях, или техническое оснащение их экспертов не позволило последним доказать истинное предназначение мачт?

Норвежские власти называли просочившееся слухи фальшивыми и абсурдными, естественно.

Может, властям самим не все известно?

Возможно, Эспен Эвьен и его единомышленники вздохнут с облегчением, когда в один прекрасный день мачты демонтируют и на их месте поставят грациозные, декоративные ветряные мельницы, дающие электричество в тысячи домов.

Нельзя одновременно и рыбку съесть, и на велосипеде покататься.

В воскресенье 28 февраля в Осло был туман, и многие боялись, что последние соревнования лыжного чемпионата, прыжки с трамплина, отложат.

Но воздушный транспорт работал в обычном режиме. Около девяти бородатый господин сдал увесистый чемодан служащему аэропорта Форнебю, получил посадочный талон и отправился проходить таможенный контроль с ручной кладью в виде фотоаппарата и кейса.

Ни то, ни другое не заинтересовало таможенников, и в новеньком паспорте Одда Кристиана Гюлльхауга появился фиолетовый выездной штамп.

Цель поездки?

Двухмесячные курсы медбратьев в лондонском госпитале Ламбет.

Счастливого пути!

Бутылка «Гленфиддиш Пьюре Малт» в магазине duty-free. Английская речь.

Двадцатиминутное ожидание на скамье.

Он протер очки, насвистывая мелодию из «Летучей мыши» и поглядывая на табло. Рейс SK-519, отправление в 9.40.

В прошлом оставалось отшельничество. Пребывание на Свартнаккене ожесточило его. Не колеблясь, он застрелил незнакомого человека, в голове все время только одна цель – выполнить план.

Как будет с Анитой, – подумал он. Расскажет ли ей Кари? Нет. Она в жизни не признается, что он в добром здравии.

Кари удовольствуется зализыванием ран и проклятиями в его адрес всю оставшуюся жизнь.

Когда он устроится и почувствует себя в безопасности, он станет посылать Аните анонимные подарки из заграницы. Тогда она догадается, что это мать во всем виновата, что только таким отчаянным кульбитом мог он выдраться на свободу. Что он совершил нечто, важное не только для него. Для многих, возможно.

В этот раз на умствования Мортена Мартенса возразить некому.

На посадку, пожалуйста!

Вместе с другими пассажирами человек в сером пальто поднялся в самолет компании САС.

Исключительно милые люди летели этим рейсом. Никто не косился в его сторону, не высмеивал его. Этого только не хватало, подумал он и постучал пальцами по черному чемоданчику.

План удался.

Когда самолет устремился навстречу облакам и звездам, какой-то юнец, впервые летевший в туманный Альбион, крикнул в избытке чувств.

– Англия, вот и я!

Именно, – подумал старший печатник Мортен Мартенс.