Текст книги "В космосе холодно (СИ)"
Автор книги: Евгения Духовникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
Только когда солнце окончательно закатилось за туманную горную гряду на горизонте, а Сол стала клевать носом, друзья засобирались расходиться по домам.
– Я вызову свой флаер, – зевнула Сол.
– Ни к чему, я тебя довезу, – возразил Эллионт. – Всё равно по пути.
– Как скажешь, – девушка покладисто кивнула. Она была слишком уставшей и сонной, чтобы возражать. Как, впрочем, и вся троица.
– Не стоит ему доверять, Кеплер, – весело усмехнулся Гейзер.
– А я ему и не доверяю, – в тон ему ответила Сол, забираясь на заднее сиденье. – А вот автопилоту – пожалуй, да.
– Я всё слышу, – откликнулся Эллионт.
На автопилоте флаер летел медленнее, чем в управляемом полёте: держался правой полосы, не перестраивался и законопослушно притормаживал на каждом перекрёстке.
– Интересно, – протянул Гейзер задумчиво, – что это за срочная поставка, что Северный космодром Аргента не принимает никакие другие корабли? Что-то не слыхал о таком.
– У меня Аргента в полётных планах нет, – отозвался Эллионт. – Но туда сейчас не летают без прим, значит, кто-то из наших точно там был.
– Вроде бы Майрус был недавно на Аргенте, – зевая, пробормотал Гейзер. – Я спрошу у него.
– Спроси, – сонно шепнула Сол, чувствуя, как голос её не слушается, глаза слипаются, а голова безвольно падает Эллионту на плечо.
– Уже спишь, кнопка? – он тихо усмехнулся.
Сол не ответила; будто в воронку кротовой норы, она неотвратимо проваливалась в сон.
В их общении не было и намёка на романтику, – что, впрочем, не мешало им постоянно подтрунивать на эту тему. Между ними были именно такие отношения, какие обычно складываются между хорошими друзьями: взаимное уважение, верность, забота, а главное – искреннее стремление бескорыстно помогать друг другу, вне зависимости от контекста обстоятельств и ситуаций.
Правда, так было не всегда.
До того памятного дня, когда они устроили свой знаменитый заезд, их отношения были прямо противоположными.
– Твой корабль, Вольтурис.
Под вежливые аплодисменты господин Игмульс торжественно протянул ей небольшой металлический прямоугольник – электронный ключ.
Всё. Теперь она лицензированный пилот.
Сол широко улыбалась, радость клокотала в груди. Её корабль. Её собственный корабль. Неужели это не сон?
Не мувер, как в детстве, едва поднимавшийся выше деревьев, не коптер и не аэробус, а настоящий звездолёт!
– Вольтурис, – прошептала Сол охрипшим от волнения голосом. Но корабль услышал своего нового пилота и живо откликнулся на произнесённое имя.
– Солярис Кеплер. Приветствую вас. Рад знакомству.
– Поздравляю с успешной аттестацией, – слегка высокопарно произнёс господин Маунт, но тепло улыбнулся и крепко пожал ей руку. – Желаю успеха, мисс Кеплер.
К зданию Управления гильдии Сол летела как на крыльях. Зайти в диспетчерскую за полётным планом – а потом сразу в центр межпланетарной связи, позвонить брату. Звонок на Оксилиум, конечно, вылетит ей в копеечку, но Сол была готова потратить большую половину своей стипендии, чтоб услышать голос Рудиса, разделить с ним свою радость.
С единственным родным человеком, с тем, кто всегда в неё верил, кто всегда искренне радовался её успехам…
Её распирало от счастья, сердцу словно стало тесно в грудной клетке. Хотелось петь, плясать, обнять весь мир, всех до единого.
Всех, кроме…
– Эллионт?
Сол остановилась как вкопанная. Опять он.
– Что это наша кнопочка сегодня такая довольная?
– Уйди, Эллионт, – буркнула она и попыталась его обойти, но молодой человек скользнул в сторону, преграждая путь.
– "Уйди, а не то?" – он насмешливо сощурился.
– Отстань от меня, Кингсли, – Сол сделала над собой усилие, чтобы не закатить глаза. – У меня дела.
Чуя заварушку, к ним подошло ещё несколько человек. Среди них был и Джейс Гейзенберг, закадычный друг Эллионта. Он не поддерживал приятеля, но и не пытался урезонить его.
– Думаешь, справилась с простеньким маршрутом – и всё, ты профи и можешь задирать нос?
– Когда это я задирала нос? – Сол ахнула от возмущения.
– Да с твоей экзаменационной трассой даже первокурсник справился бы, – Эллионт, казалось, не слышал её. – Видимо, Маунт специально дал девчонке дорогу полегче.
Народу прибывало. Раздались смешки.
– Неправда! – Сол покраснела как помидор. – Думай, что говоришь, Кингсли!
– Та-ак, а это что у нас такое? – Эллионт ловко выхватил у неё из рук ключ от Вольтуриса. – Тебе уже и персональный катер доверили?
– Отдай! – Сол попыталась забрать ключ, но Эллионт отступил на шаг, поднимая его высоко над головой.
– Эл, хватит, – неохотно вмешался Гейзенберг.
– Погоди, Гейзер, – Эллионт наклонился – так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Хочешь всем доказать, что ты действительно настоящая прима, кнопка? – его глаза угрожающе потемнели. – Давай попробуем. Тренировочный полигон сейчас как раз свободен.
Сол сжала кулаки. Все разглагольствования Райта о следовании правилам и соблюдении дисциплины мгновенно смыло волной обиды и гнева.
– Если ты так хочешь, давай.
Новость об их дуэли распространилась со скоростью света: на тренировочном полигоне собралось человек пятьдесят "зрителей", и их число продолжало расти. Самые предусмотрительные прихватили с собой выпивку и закуску.
– До скольки кругов? – Сол старалась, чтобы её голос прозвучал равнодушно.
– До двадцати.
– Не маловато?
– Достаточно, – Эллионт самоуверенно усмехнулся.
Они выкатили из ангара флаеры. Взлетели, зависли в паре метров над землёй, выровнялись, – Гейзенберг самолично проверил, что они встали чётко на одну линию.
– Только не плачь, когда проиграешь! – запальчиво крикнул Эллионт.
Провоцирует. Хочет вывести её из равновесия, задеть, зацепить.
"Нельзя поддаваться".
Гейзенберг свистнул, давая сигнал на страт, – и они сорвались с места.
Гильдия пилотов Девятой префектуры недаром облюбовала именно Феррум в качестве своей резиденции и базы. Планета славилась своими магнитными аномалиями из-за большого количества железной руды в горных породах. Это создавало определённые проблемы местным авиасообщениям, но для обустройства тренировочной базы оказалось как нельзя кстати: беспорядочное нагромождение магнитных полей создавало такие помехи, что ориентироваться по навигационным приборам было попросту невозможно, и будущие пилоты учились отрабатывать маневры, полагаясь на свои знания и чутьё, а не на показания датчиков и стрелок.
В одном из таких горных ущелий и располагался тренировочный полигон для студентов лётной Академии, и сейчас по нему с головокружительной скоростью неслись два легкомоторных флаера.
Эллионт летал превосходно. Его флаер словно был продолжением его самого; он не просто чувствовал машину – он был един с ней, как истинный прима. Уже в первые секунды он завоевал преимущество в полкорпуса, и теперь довольно ухмылялся, глядя, как Сол безуспешно пытается отыграть драгоценные дюймы. Каждый поворот, каждый изгиб трассы мог помочь ей вырваться вперёд – или увеличить разрыв.
Три круга Эллионт шёл впереди, но на четвёртом круге Сол разгадала его тактику. Теперь дело за малым.
Отстать посильнее, чтобы Эллионт окончательно потерял бдительность и расслабился, уверенный в своей победе. Чуть набрать высоту. И перед крутым поворотом срезать угол, почти прижавшись к отвесной каменной стене…
С противным скрежетом выступы рыжие от ржавчины скалы скребанули по борту, оставляя глубокие царапины, похожие на следы когтей. Но зато Сол удалось вписаться между скалой и флаером соперника.
Теперь они шли нос к носу.
Адреналин бурлил в крови, но сознание оставалось незамутнённым и чистым: Сол уже научилась справляться с эмоциями. Тем более, что сейчас ей необходимо взглянуть на ситуацию хладнокровно и беспристрастно.
Эллионт опрометчиво бросил ей вызов, будучи полностью уверенным, что одержит очередную победу. Однако у неё есть все шансы одолеть его, придя к финишу первой.
Вопрос в том, нужно ли ей это?
Расклад вырисовывался до смешного простой. Проиграй она – и она навсегда останется в глазах коллег-пилотов "кнопкой" и "ненастоящей примой". Выиграй – Эллионт окажется в неловком положении, потеряет репутацию "лучшего пилота Гильдии", будет высмеян и вряд ли когда-нибудь ей это простит. В итоге это ещё больше усугубит их конфликт, а парень окончательно станет её врагом.
Можно попробовать финишировать одновременно и выцарапать ничью. Но у Гейзенберга – лазерный финиш, он с точностью до миллисекунды определит, кто пришёл первым. Так или иначе – кто-то неизбежно окажется победителем, кто-то – проигравшим. Значит, ничья – тоже не выход.
Значит, нужен третий вариант.
"Думай, Сол, думай".
С каждым мгновением времени оставалось всё меньше; заканчивался пятнадцатый круг. Сол шла впереди на целый корпус, Эллионт повис у неё на хвосте. Она обернулась, но к своему удивлению прочитала в глазах соперника не удивление, не досаду или злость, а задор, веселье и страстный, безудержный азарт. Конечно, мелькнула у неё мысль, лёгкая победа без достаточных усилий мало кому способна принести удовольствие, и уважающему себя прима-пилоту вряд ли нужны такие сомнительные лавры.
Громко расхохотавшись, Эллионт ушёл вниз, и Сол едва успела повторить маневр, не давая ему себя обогнать.
А в голове уже созрел план действий.
На предпоследнем круге Сол выжала из своей машины всё что можно, увеличив разрыв с флаером Эллионта до предела – так, чтобы это было видно невооружённым глазом. Пролетев мимо импровизированных зрительских трибун – послышались недружные аплодисменты, свист и вопли поддержки – Сол принялась претворять свой план в жизнь.
Как только они с Эллионтом скрылись из виду, она дернула штурвал на себя, направляя флаер вертикально вверх, и, описав мёртвую петлю, разжала руки. Неуправляемый аппарат полетел дальше, чтоб через пару секунд эффектно взорваться, налетев на скалы, а она, кувыркаясь в воздухе, стала падать вниз, наглядно демонстрируя закон всемирного тяготения.
У Эллионта будет целых три секунды. Не то что прима – любой бы успел.
Поэтому Сол почти не испугалась, когда за мгновение до неизбежного удара о землю её подхватил флаер Эллионта.
Ну, разве что совсем чуть-чуть.
– Ты что творишь? – закричал Эллионт, останавливая флаер и садя его на землю.
Сол негромко застонала. Притворяться почти не пришлось: у заднего сиденья флаера, куда она упала, имелся металлический козырёк, о который она основательно приложилась головой. Не смертельно, конечно, но неприятно.
– Похоже, движок отказал, – Сол охнула и попыталась принять вертикальное положение. Ей это не удалось: перед глазами всё кружилось, и побледневшее лицо Эллионта то расплывалось, то вновь обретало резкость.
– И что, нельзя было попытаться аккуратно сесть?
– А то я не пыталась! – Сол отвела глаза. Эллионт ни в коем случае не должен был понять, что она лукавит.
– Ну ты молодец! А если бы я не успел тебя подхватить?
"Успел бы, я ж всё рассчитала".
Кажется, ей удалось задуманное. Никто не скажет, что она проиграла – все ведь ясно видели, что она уверенно шла впереди. А Эллионт мало того что останется "лучшей примой Гильдии", так теперь ещё и будет выглядеть героем.
Ведь победить девчонку, пусть даже она настоящая, полноценная прима, и спасти – совершенно разные вещи.
– Ещё и флаер разбила, – сокрушённо вздохнула Сол, изо всех сил пытаясь скрыть ликование.
– Ага, – кивнул Эллионт с прямо противоположной интонацией. – Идти можешь? – не дожидаясь ответа, он подхватил её на руки.
Сол пыталась прикинуть в уме, во сколько ей обойдётся её маленький спектакль. Ведь любой эксперт сразу поймёт, что с двигателем у флаера было всё в порядке, а плачевный результат – следствие умышленных действий пилота.
А если об этом станет известно – Эллионт мигом всё сообразит. Значит, за молчание эксперта тоже придётся заплатить. Надо же, она ещё не получила и первого гонорара, а уже ушла в минус!
– Ну и тяжёлая же ты, кнопка, – пропыхтел Эллионт, перехватывая её поудобнее. – Вроде такая мелкая, а такая тяжёлая.
– Что-о? А вот за такое можно и по морде схлопотать, – Сол попыталась высвободиться, но Эллионт держал её крепко. – А ну, поставь меня на землю! Эй, слышишь меня?
Тоже мне, герой выискался!
– Что там у вас случилось? – кажется, это голос Гейзера. – Кто кого взорвал?
– Всё нормально? – а это вроде бы Майрус. – Она, что…
– Да жива я, – отозвалась Сол, старательно пряча торжествующую улыбку. – Не дождётесь.
Прошло почти три недели с того знаменательного дня, как Сол удостоилась чести познакомиться с доктором Легрантом и его наследником, да ещё и прокатить их по галактике, но тот день упрямо не желал стираться из памяти.
Жизнь текла своим чередом. Рабочие смены сменялись выходными, а Сол всё никак не могла успокоиться. Напротив, чем усерднее она старалась выкинуть инцидент из головы, тем больше размышляла обо всём случившемся. У неё появилась привычка подолгу рассматривать собственные зарисовки в планшете и пытаться разгадать смысл надписей. Впрочем, и она, и Гейзер с Эллионтом довольно скоро пришли к неутешительному выводу: каждый символ в тексте соответствует конкретному звуку, а, не зная абсолютно ничего о лексической основе инопланетного языка, расшифровать надписи не удастся, хоть ты тресни.
А ещё была музыка. Вернее, музыка. Абсолютная память прим, слывшая одновременно и благословлением, и проклятием, ни в какую не желала отпускать из души волнующее сплетение звуков, и Сол то и дело ловила себя на том, что прокручивает в голове инопланетные мелодии, а то и мурлычет их себе под нос. Эта музыка стала для неё наваждением, – абсолютно незнакомая и одновременно неуловимо похожая на инструментальную классику Урбана и Аспера, Феррума и Либера, Розариума и Флоса, чужедальняя – и удивительно родная, она держала крепче якоря, она не позволяла забыть о себе, она рвалась на свободу.
Она требовала, чтобы её загадку разгадали.
IV. Чарующие туманности и новые знакомства
На одном из частных космодромов Лазурита было довольно оживлённо – как, впрочем, и всегда. Если в южном полушарии – лето, в северном – зима; так или иначе, на планете-курорте всегда высокий сезон.
Впрочем, Сол не была привередлива, как, например, Эллионт, и не придиралась к таким мелочам, как недостаточно тёплая вода в океане или слишком высокие волны. На её родном Оксилиуме тепло было роскошью, а вода в открытых водоёмах редко прогревалась до комфортных температур.
Честно говоря, Сол не особо жаловала пляжный отдых, предпочитая заснеженные горные склоны Фриза, но сейчас она решила сделать исключение. До отпуска ещё было ох как далеко, так что предложение друзей рвануть на выходные на один из коралловых атоллов Лазурита она приняла с радостью. Правда, в итоге Гейзеру пришлось подменять кого-то из пилотов, выбившегося из графика, а Эллионт сам подзадержался в рейсе, и Сол осталась одна. Однако менять планы было уже поздно, и она решила-таки полететь отдохнуть – пока и у неё не нарисовались неотложные дела.
Почему бы, собственно, и нет? Частный остров, закрытая территория, клубный семейный отель, вода, горячая как молоко. Лежишь себе на пляже, периодически протягивая руку к прикопанному в песок бокалу с ананасовым соком, – и не нужно ни о чём печалиться. Хотя без ребят всё-таки скучновато: никто не брызгается, не бросается медузами, не хватает в воде за ноги, притворяясь акулой, не вопит задиристо: "Эй, кнопка, а давай вплавь наперегонки вон до того рифа!"
Так что Сол была почти рада, когда затянувшийся уикенд подошёл к концу.
Изящный, остро очерченный силуэт корабля горделиво возвышался на взлётно-посадочном поле, видный издалека на фоне розовеющего неба, напоенного знойным маревом океана. Круизных лайнеров здесь не было, только лёгкие катера. Двое рабочих в жёлтых спецовках, чинивших траволатор, приветливо кивнули ей и пожелали доброго пути.
– Все системы в норме, как всегда жизнерадостно доложил Вольтурис. – Озвучить подробную информацию?
– Не надо, сейчас сама гляну.
Как обычно, она проверила все системы, и только удостоверившись, что машина полностью исправна, произнесла привычное: "Приоритет ручного управления".
Через три часа она будет на Ферруме.
Вольтурис нёс её вперёд. Позади повис Лазурит – бело-голубая жемчужина на чёрной бархатной подложке, и его звезда, Астерия. Ещё немного – и Вольтурис вырвется из её гравитационного поля и сможет уйти в гипер.
Сол чуть сдавила штурвал, вслушиваясь в звуки космоса. Солнечный ветер хлестал со всех сторон, норовя сдуть с корабля защитный экран. Девушка грустно улыбнулась. Надо же, то, что прежде было волшебным, фантастическим, сногсшибательным, теперь стало обыденностью, почти рутиной.
Ей вдруг подумалось, что, возможно, далеко не все прима-пилоты так уж любят своё дело. Должно быть, многие воспринимают его скорее как источник так необходимого им адреналина, за который вдобавок очень неплохо платят, а истинных ценителей космоса не так уж и много.
А впереди разворачивалась грандиозная картина: Эквис Алатус, ярчайшая туманность Девятой префектуры.
Когда-то, в свой самый первый полёт, даже мелкие и невзрачные звёзды над Феррумом казались ей чем-то невероятным. Неужели она настолько пресытилась красотами Вселенной, что ей не хочется полюбоваться на эту роскошь?
"Вольтурис, телескоп, – неожиданно приказала она. – Максимальное увеличение".
Корабль предусмотрительно вывел картинку на монитор, но Сол даже не заметила этого: прикрыв глаза, она смотрела зрением корабля.
"Подойдём ближе. Рассчитай гипер".
"Мы же собирались домой".
"Хочу сделать парочку фотографий. Для Рудиса".
Если корабль и не одобрял такого решения, то возражать и тем более отказывать не имел права. Впрочем, искусственному интеллекту не дано понять смысл некоторых вещей.
"Секунду".
Изображение было неярким и довольно размытым. А вот если подойти ближе…
"Гиперпереход не потребуется, – заключил Вольтурис. – С тем же успехом мы сможем покрыть это расстояние на ультраскорости. Времени от гипера мы выиграем немного, а энергии потратим прилично".
"Хорошо, так и поступим. Вперёд".
Ультраскорость – это не обычный управляемый полёт при старте и посадке, и не ныряние в искусственно созданную нору подпространства, как при гипере, он требует максимальной концентрации и сосредоточенности даже от примы. Средняя скорость при перемещении таким образом на несколько порядков превышает стандартную крейсерскую скорость, а движение похоже на цепочку коротких прыжков. Корабль не погружается в гиперпространство, а двигается как плоский камушек, запущенный "блинчиком" по воде, – пунктиром, лишь слегка задевая изнанку пространства. Бортовой компьютер при этом работает на пределе мощности, безостановочно производя вычисление точек соприкосновения, а пилоту необходимо постоянно быть начеку и не терять бдительности, чтобы невзначай не напороться на какую-нибудь коварную звёздочку, некстати оказавшуюся на пути.
Подобравшись поближе, Сол остановилась и на мгновение замерла, очарованная дивным зрелищем: мерцающее пурпурно-лиловое облако, похожее на силуэт благородного скакуна, распахнувшего в полёте сильные крылья. Он словно бы мчался ей навстречу, и все небесные создания с почтением склонялись перед ним, приветствуя как первого среди равных, и созвездия летели из-под его копыт, рассыпаясь жаркими трепещущими искрами.
– Красиво, правда? – выдохнула она, прильнув к иллюминатору.
– Степень красоты – оценочное суждение, и проистекает из совокупности субъективных взглядов каждого отдельно взятого наблюдателя, – рассудительно заметил Вольтурис. – В мои алгоритмы не заложены необходимые теоретические основы для оценки прекрасного.
Да уж… А чего ещё ждать от искусственного разума?
– Каким же занудой ты бываешь иногда! – покачала головой Сол. – Это просто невыносимо.
– Я тоже тебя люблю, – не замедлил с ответом корабль.
Сол настроила объектив телескопа и сделала снимок, затем ещё один, и ещё, крупным планом. Рудис непременно оценит: братец грезит космосом, мечтает о том дне, когда сможет подать документы в лётную академию.
Она почти закончила, как один из датчиков корабля вдруг издал тревожный предупредительный писк.
– Вольтурис?
"Разгерметизация. Анализирую причины…"
"Что?!"
Сол сжала штурвал, впитывая информацию с бортового компьютера.
"Давление падает. Скорость падения растёт по экспоненте. Причины пока неясны".
"Шлюзы?.."
"Проверил, шлюзы герметичны".
Сол похолодела. Не может быть, чтоб корабль ни с того ни с сего вдруг перестал ей подчиняться.
"Да что происходит? Зачем ты стравливаешь воздух?"
"Все клапаны закрыты, – последовал незамедлительный ответ. Казалось, Вольтурис до глубины своей кибердуши оскорблён подобным подозрением. – Причины выясняю".
Сол бросилась к скафандру. Кислородный баллон был почти пуст – она не сменила его с момента своей крайней вылазки в открытый космос.
Но в отсеке с оборудованием есть ещё один. Сол метнулась к нему – однако, к своему ужасу, обнаружила только запасной шланг, ручной инструмент и пламегаситель.
Баллона не было.
"Чёрт знает что такое!"
– Вольтурис, – завопила Сол, от волнения забыл про невербальную коммуникацию. – Кто был на борту в моё отсутствие?
"Никого".
– А где тогда запасной кислородный баллон? Испарился или, может, аннигилировал?!
"Обнаружена причина потери давления, – корабль оставил без ответа вопрос о пропавшем баллоне. – Множественные повреждения обшивки. Утечка происходит через отверстия в корпусе".
"Так, ясно. А если залатать?" – Сол мысленно перечислила весь имеющийся у неё инструмент.
"Слишком долго, – отрезал корабль. – Давление упадёт до критического раньше, чем отверстия будут заделаны".
Датчик попискивал уже без остановки, и этот звук раздражал до чёртиков. Сол судорожно сжала штурвал. Сердце колотилось часто-часто. Впервые в жизни ей стало по-настоящему страшно, но паниковать, а тем более мешкать было равносильно смерти.
– Вольтурис, курс на ближайший аварийный пункт! Скорее!
Гиперпереход выдавил из несчастного корабля большую часть драгоценного воздуха. Датчик уже не попискивал – истошно верещал, сигнализируя о нерешённой проблеме. Сол почувствовала, что у неё кружится голова. Дышать становилось всё труднее.
Но впереди – совсем близко – показался планетоид, опоясанный кольцом алых огней. Пункт аварийной остановки.
"Вольтурис, иди на посадку. Чем быстрее, тем лучше".
Сол быстро натянула скафандр, надела шлем, – оставаться без скафандра при стремительно снижающемся давлении было небезопасно. Затем прикрутила шланг к баллону, сделала осторожный вдох.
Воздух нужно экономить…
"Готов к посадке".
– Автопилот! – поспешно крикнула Сол. – Вольтурис, приземляйся сам, я не могу.
Она плохо помнила, как корабль садился на планетоид; в голове была только одна мысль: надо дышать как можно реже и ни в коем случае не отключаться раньше времени.
С немалым трудом, но ей это удалось. Сознание уже было готово покинуть её, когда девушка вывалилась из корабля, на ходу срывая шлем, и, не обращая внимания на поднятую Вольтурисом пыль, жадно вдохнула вожделенный воздух.
Отдышавшись и немного придя в себя, Сол поднялась на ноги и покрутила головой, осматриваясь.
Под ногами – скучный камень, лишённый растительности и вообще каких-либо признаков жизни. Над головой – бархатистая чернота космоса, сквозь которую кое-где проглядывают мелкие бисеринки звёзд. На самом краю парковочной площадки – её корабль, внешне абсолютно целый и невредимый, но для полётов более не пригодный – во всяком случае, до тщательного осмотра и капитального ремонта.
А впереди, буквально в двух шагах – невысокий ангар с покатой крышей, напоминающий половинку цилиндра, положенную на бок.
Ага, он-то ей и нужен.
Аварийные пункты обычно оборудовались на подходящих по размеру естественных спутниках планет или на карликовых планетах, таких, как эта. Требования к таким "исходникам" были минимальны: они всё равно подлежали комплексному терраформированию. Важно было, чтобы попавшие в аварию астронавты и путешественники могли находиться на поверхности планетоида без каких-либо специальных средств. Поэтому на всех планетоидах, переоборудованных под аварийные пункты, поддерживалась приемлемая температура, давление, радиационный фон и иные параметры среды. Атмосфера здесь была, конечно, искусственной: специальные установки обеспечивали необходимый уровень кислорода, а силовое поле помогало удержать воздушную оболочку, не давая ей улететь в космос. Как правило, такие планетоиды были полностью автономными: солнечные батареи обеспечивали и освещение, и работу всех электронных приборов, – в первую очередь, устройства межпланетарной связи, с которого можно было послать сигнал о помощи.
Пункт связи Сол обнаружила сразу – приземистую будку, выкрашенную в контрастную красно-белую полоску увенчанную гротескного вида антенной, похожей на лежащего на спине паука. Выбрав из длинного списка планет Феррум и убедившись, что запись пошла, она начала говорить.
– Солярис Кеплер, пилот Гильдии Девятой префектуры, только что совершила вынужденную посадку на сверхлёгком катере серии "Миллениум", причина экстренной посадки – разгерметизация кабины, – она говорила медленно, старательно проговаривая каждый слог. Помехи при межпланетарной связи нередко съедали звуки и даже целые слова. – Чувствую себя удовлетворительно, экстренная медицинская помощь не требуется. По предварительной оценке катер подлежит восстановлению. Жду эвакуатор.
Конечно, что ей ещё остаётся? Только ждать.
Сделав небольшую паузу, Сол дважды повторила сообщение и нажала "отправить". Уточнять координаты планетоида не было нужды – на Ферруме и так увидят и поймут, откуда отослано сообщение.
Чтобы скоротать время, Сол обошла территорию вокруг здания, а потом заглянула внутрь, обшарив каждый угол. В одном из них она обнаружила кулер с водой, оказавшийся очень кстати. Напившись вдоволь, она отправилась дальше.
Её временное пристанище было одновременно похоже на заброшенный склад, дешёвый придорожный мотель и муниципальную больницу: скромно, аскетично и без малейшего намёка на уют. Из мебели – складные столы, стулья, вместо кроватей – высокие жёсткие кушетки. Ладно, спать она пока не собирается. В огороженном передвижными ширмами секторе, помеченном равнобедренным треугольником – универсальном знаком, обозначавшим медпункт, имелась аптечка и кое-какая техника. Сол изучила ряды склянок с пилюлями, полистала инструкции. Мрачно оглядела стеллаж с довольно зловещего вида приспособлениями: шинами для временной фиксации сломанных конечностей, мобильными аппаратами для анестезии и кислородными масками. К счастью, ничего из этого ей не нужно.
Она вышла из ангара, глубоко вздохнула. И решительно двинулась к кораблю.
Неизвестно, сколько ей придётся дожидаться эвакуатора, а просто сидеть и ждать она не умела. Чем понапрасну терять время, лучше хоть что-то делать.
Для начала Сол тщательно осмотрела корабль снаружи, исследуя обшивку дюйм за дюймом, и довольно скоро обнаружила то, что искала: снизу, между колёсами шасси, шёл ряд небольших отверстий, аккуратно просверленных в толстом металле.
Просверленных. В титановом сплаве. Ну и дела…
То есть, пока она нежилась под солнышком Лазурита, кто-то пробрался на космодром, повредил её корабль, да вдобавок спёр запасной кислородный баллон?
Покушение на убийство?
Что-то ей подсказывало, что это не так, хотя все факты прямо указывали на обратное.
– Вольтурис, объясни, что всё это значит? – она взбежала по трапу и поднялась в кабину. – Кто, кроме меня, заходил внутрь за последние трое суток?
– Никто. Только ты.
Искусственный интеллект не способен солгать.
– Да что ты говоришь? – на мгновение Сол забыла, что разговаривает не с человеком. – Кто-то украл баллон, и он же, скорее всего, повредил корпус, из-за чего и произошла разгерметизация! Что ты на это скажешь, а?
– Без твоего ведома никто не поднимался на борт, – ровным голосом ответил Вольтурис.
– Тогда ничего этого бы не случилось! – взорвалась Сол, теряя остатки терпения. – На Лазурите не планировалось техобслуживания! Никто не должен был соваться на корабль! Скажи правду!
– Я говорю как есть.
– А если я посмотрю записи с камер? – Сол прищурилась.
– Пожалуйста, – Вольтурис услужливо вывел на монитор соответствующее изображение. – Поставить ускоренную перемотку?
Она проигнорировала вопрос и решительно шагнула к штурвалу. Так быстрее.
Картинки замелькали перед её мысленным взором – на просмотр всех записей хватило пары секунд. Однако Вольтурис оказался прав: ни на одном кадре посторонних не было.
Сол задумалась. А вот это уже любопытно.
Любопытно получается…
Нет, конечно, записи можно подправить, стерев весь компромат, да и память Вольтуриса тоже. Но для этого нужно сначала попасть на корабль, что намного труднее. Система двухфакторной идентификации требует совпадения и голоса, и отпечатков пальцев. Сам голосовой пароль, конечно, решающей роли не играет, это скорее дань уважения к истории, забавный архаизм, не больше. Да и любой пароль можно узнать, если уж на то пошло. А вот подделать отпечаток ладони и голос… Ну, теоретически возможно, но это настолько сложно и дорого, что овчинка не стоит выделки.
Или всё-таки стоит? Она же не знает, какие цели преследовались при этом.
Кому она, пилот Сол Кеплер, могла перейти дорогу?..
Прихватив с собой пачку чипсов, Сол вернулась в ангар. Ненужный больше скафандр она оставила на корабле, а в одном костюме было прохладно. Терморегуляторы поддерживали температуру воздуха на планетоиде на достаточном уровне, чтобы не замерзнуть, но до комфортной она не дотягивала.
Сейчас здесь царила ночь, но с появлением над горизонтом местного небесного светила ничего не изменится, разве что станет светлее: экраны, защищающие от радиации, начисто блокировали все виды излучения.
Сол зябко поёжилась. Хорошо, хоть ветра нет.
Чтобы согреться, она решила немного пройтись, а заодно осмотреть местные достопримечательности. С последним, впрочем, на планетоиде было не очень: за ангаром обнаружилась другая взлётно-посадочная площадка, закатанная в асфальт, а рядом – ещё одна, поменьше. Далее высились дутые башни установки для регенерации воздуха, а за ней, насколько хватало глаз, тянулись бескрайние поля антрацитово-чёрных панелей, тускло поблескивающих в свете прожекторов. Солнечные батареи, причём довольно примитивные.
Хрустя чипсами, Сол подошла ближе. С зеркальной поверхности фотоэлемента на неё глядело её собственное слегка озадаченное отражение.
Внешность её совершенно не вписывалась в общепризнанные стандарты красоты: круглое лицо с чересчур острым подбородком, нос с горбинкой, широко посаженные светло-карие глаза, молочно-белая кожа и такие же бледные, будто выцветшие брови, – гораздо бледнее ярко-рыжих волос, отросших почти до плеч. Давно, однако, она не стриглась. Довершали картину довольно сильно оттопыренные уши; к счастью, под волосами их не было заметно.
