Текст книги "В космосе холодно (СИ)"

Автор книги: Евгения Духовникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Её штурвал не был сейчас завязан на двигатель, но электрические импульсы по нему проходили, и Сол чувствовала все процессы, происходящие на корабле. Вот энергия, подаваемая на щиты, падает ещё на пять процентов, – перед гипером это происходит автоматически: всегда должен быть небольшой запас сверх регламентированного резерва. Вот лёгкая дрожь возвещает о пробном касании, рвущем геометрию пространства, – пока только слегка. Так ныряльщик, прежде чем броситься с крутого берега в незнакомый водоём, проверяет шестом его глубину. Вот активируется с тихим утробным рокотом гиперскоростной движок. Забавно, но все примы воспринимают этот звук по-разному. Эллионт уверяет, что он похож на урчание довольного мурра, а ей он напоминает скорее рычание крупного дикого зверя вроде волка или росомахи. Гейзер так вообще слышит что-то техногенное.

– Внимание, уходим в гипер.

Она помнила, как в начальной школе им объясняли базовый принцип работы гипердвигателя: брали поролоновую губку и сжимали так, что две точки с противоположных сторон оказывались рядом и соприкасались.

Сейчас происходило то же самое. Только без метафор.

Абсолютная, всеобъемлющая тишина гиперпространства превращает тебя в сверхчувствительную антенну, настроенную на твоё собственное подсознание. Если ты спокоен и уравновешен, если тебя не донимают муки совести, не гложут сомнение или тревога, не терзают сожаление, отчаяние или разочарование – ты нормально перенесёшь гиперпереход и почти не испытаешь негативных ощущений, ни физических, ни моральных. Так, лёгкий дискомфорт – и не более того.

Но чем глубже внутренний дисбаланс, чем сильнее стресс и запутаннее эмоциональный клубок – тем хуже для тебя.

– «Волантификум», видим вас на радарах. Назовите себя, – требовательный голос в наушниках возвестил о том, что они на месте.

Сол заморгала, провела рукой по глазам, стирая остатки гиперпространственного забытья. Голос в наушниках слышали все, но отвечать полагалось командиру экипажа.

– "Виатор Инфинитум", круизный лайнер, Девятая префектура, следуем на Виту в рамках планового рейса, – с готовностью ответил Эллионт.

– Позывные?

Эллионт назвал буквенно-цифровой код.

– Принято. Ваш посадочный коридор готов. Можете начинать снижение.

Эллионт потянул штурвал, меняя угол атаки, и Сол увидела прямо по курсу планету удивительной красоты. Ультрамариново-синий шар, слегка подёрнутый молочно-белой пеной облачных вихрей, сквозь которую проглядывали очертания материков и островов.

Вита. Планета, на которой миллиарды лет назад зародилась человеческая цивилизация.

– Нравится? – усмехнулся Эллионт с таким тоном, будто он только что самолично создал эту планету, ну или по меньшей мере открыл её. – Скажи, красивая.

– Ты что, бывал здесь раньше?

– Один раз, – небрежно бросил Эллионт. – Давно. Давай садиться, что ли.

Хоть Вита и считалась неофициальным музеем-заповедником, люди жили здесь и поныне. Конечно, не очень много. Едва ли на всей планете наберётся больше сотни миллионов граждан. Жизнь на Вите была обременена множеством самых разных запретов и ограничений, полный перечень которых поверг бы в ужас всякого, кто родился и вырос на любой другой планете. Например, на Вите не разрешалось строить дома выше тридцати этажей, выращивать привозные культуры даже в горшках на подоконнике, держать и разводить животных, не являющихся эндемичными для планеты, строить плотины, дамбы и вообще как-либо менять естественный ландшафт и даже запускать фейерверки. Словом, на всё, что так или иначе могло сказаться на экосистеме и внешнем виде планеты, налагалось строжайшее табу.

Впрочем, здешний космопорт полностью отвечал всем современным требованиям, хотя и был архаично стилизован "под старину". На площади перед главным корпусом даже стоял макет допотопного космического корабля с двигателями на жидком топливе, чудовищно низким КПД и черепашьей скоростью. В лётной Академии им рассказывали о таких на лекциях по истории космонавтики.

Они с Эллионтом перекусили и выпили по чашке кофе в ресторанчике при космопорте. У местного кофе был ярко выраженный горький вкус, и даже двойная порция сливок почти не смягчала горечь. Кофе, однако, Сол понравился: от миниатюрной чашечки ароматного бодрящего напитка она ощутила невиданный прилив сил.

– Это потому что здешний кофе натуральный, а не модифицированный, – объяснил Эллионт. – На Вите, насколько я знаю, вообще запрещено выращивать генетически модифицированные сорта.

– Вкусный, – подумав, заявила Сол. – Несмотря ни на что. А почему его к нам не экспортируют?

– Не знаю, наверное, спроса нет. – Эллионт широко зевнул. – Чем думаешь заняться?

Туристы останутся на Вите на три месяца, их заберёт другой корабль. А они завтра возвращаются назад.

– Ну… Неплохо было бы прогуляться немного, – уклончиво ответила Сол. – Осмотреть местные достопримечательности, пару магнитиков купить, открыток, сфотографироваться "на фоне".

Только бы Эллионт не надумал увязаться за ней! Это всё осложнит…

– Увы, компанию не составлю, – вопреки её опасениям, сказал он. – Другие планы. Кстати, как надоест мотаться по туристическим местам, присоединяйся: я только "за".

– К чему?

– Хочу пощекотать нервы владельцам местного казино, – Эллионт с предвкушением ухмыльнулся.

– Ну-ну, удачи, – Сол скептически хмыкнула. – Только когда будешь стрелять сотнягу до получки, не злись, что я тебя не остановила.

Ещё на Ферруме она досконально изучила таможенное законодательство Виты. Пилотам-транзитникам разрешалось пребывать на планете до двух суток без оформления визы и посещать любые места кроме перечня особо охраняемых объектов. К счастью, музей, в который ей нужно было попасть, к таковым не относился. И всё же, проходя через пограничный контроль, Сол нервно озиралась по сторонам, высматривая – и одновременно боясь увидеть безликую фигуру в непримечательном деловом костюме чуть старомодного покроя.

Однако её опасения оказались напрасны – сотрудников гвардии безопасности в зоне таможенного контроля не было, а её документы не вызвали у таможенников никаких вопросов. Сол спокойно прошла "оранжевым" коридором и вышла в город.

И мгновенно оказалась в плотном кольце улыбчивых энергичных зазывал, наперебой предлагающих "индивидуальные обзорные экскурсии".

– Авторские туры! Персональный гид!

– С посещением всех знаковых мест!

– Открыточные виды!

– Современный комфортабельный флаер с кондиционером и мини-баром!

– Предусмотрены остановки для фотосъёмки!

– Сувениры ручной работы в подарок!

И даже:

– Отдых только для взрослых на любой вкус!

Сол пожалела, что не удосужилась переодеться. Возможно, если бы она была в обычной одежде, в рубашке и брюках, а не в белоснежной униформе прима-пилота, на неё бы так не накинулись.

Цену заломят… Впрочем, невелика беда. Главное, чтоб довезли куда надо.

С трудом выбравшись из толпы, Сол отыскала самого смирного и ленивого рекламщика, вся активность которого заключалась в монотонном помахивании уже изрядно потрёпанной табличкой, и решительно направилась к нему.

При ближайшем рассмотрении рекламщик оказался девушкой.

– Желаете обзорную экскурсию? – равнодушно-скучающим тоном поинтересовалась она.

– Очень, – почти искренне ответила Сол. – И желательно прямо сейчас.

Девчонка кивнула и, подав ей знак следовать за собой, быстрым шагом направилась к парковке.

Её флаер стоял с краю – видавшая виды машинка с ободранным боком и характерной вмятиной на бампере – такие обычно появляются, когда ты намеренно подрезаешь идущий позади флаер, а он не успевает притормозить.

Девчонка ловко подтянулась на руках и залезла в кабину.

– Прошу на борт, – она открыла заднюю дверь. – Если не боишься, что тебя продует, стекло можешь не опускать. В общем, смотри сама.

У неё так легко и непринуждённо получилось перейти "на ты", что это не выглядело ни фамильярно, ни вульгарно.

– Норра, – девчонка повернулась назад и протянула руку.

– Сол.

– Впервые на Вите? – Норра усмехнулась с той же нескрываемой гордостью, что и Эллионт. – Что ж, сейчас мы устроим экскурсию, – она завела двигатель. – Всего показать не успею, уж не обессудь, но самое главное мы увидим.

– Знаешь, если уж начистоту, меня по-настоящему интересует одно конкретное место, – Сол решила перейти прямо к делу. – Музей Естественной истории. Точнее, не сам музей, а человек, который им заведует.

Если Норра и была удивлена, на её лице это абсолютно не отразилось.

– Я заплачу́ как за полноценную экскурсию, – быстро добавила Сол, видя, что девчонка колеблется.

– Не в деньгах дело, – Норра поморщилась. – Этот твой музей чуть ли не на другом конце света.

– Это же "Дамсель", – заметила Сол, кивнув на флаер. – У него есть гиперзвук. За пару часов-то по-любому долетим.

– Так… надцать тысяч миль на гиперзвуке… плюс обратно… – девчонка зажмурилась, будто что-то подсчитывая в уме. Сол догадалась, что она считает не время в пути, а расход топлива и износ двигателя. – Ну… Ладно.

Сол незаметно выдохнула. Девчонка не походила на тайного агента под прикрытием – слишком уж бесхитростная и непосредственная. Она вообще сначала приняла её за парня: из-за покроя кожаной куртки, мальчишеской фигуры с почти полным отсутствием женственных форм и короткой стрижки: на затылке и висках волосы были выбриты, а оставшиеся – выкрашены в вызывающий ядовито-зелёный.

– Поехали, – Норра задорно подмигнула ей. – Во флаерах не укачивает? А то у меня салон только что после химчистки.

Сол издала вежливый смешок.

– А знаешь, я прямо почувствовала, что ты ко мне подойдёшь, – продолжала она, медленно выруливая с парковки. – Я как тебя увидела, сразу поняла: ты не из нашей префектуры.

– Я из девятой, – вставила Сол.

– Потому что все наши знают: от рекламы экскурсий надо или быстро-быстро убегать, или рявкнуть так, чтоб всем сразу стало ясно: вам оно не надо. А тебя сразу окружили и давай раскручивать… Честно говоря, никогда не понимала, в чём прелесть такой навязчивой рекламы. Но это работает, а золотое правило гласит: "работает – не трогай!"

– Не очень-то рационально – такая колоссальная трата ценного времени, – заметила Сол. – Это же не андроиды, а люди, живые люди. Зачем людям выполнять работу, которую можно легко автоматизировать? Можно же организовать рекламу туров гораздо проще и экономичнее: поставить инфостенд, например… Да мало ли вариантов.

– Ха! Инфостенд! – Норра с чувством фыркнула. – Скукотища. Архаично организованная реклама – дань традиции. Наша изюминка. Ежу понятно, что с точки зрения использования человеческого труда это нерационально. Но зато – антуражно!

– Назойливая реклама – антуражно? – усомнилась Сол. – Хм, не знаю, не знаю…

Они уже мчались по широкой воздушной магистрали. Норра виртуозно управлялась со своим флаером: с изяществом и грацией бывалого водилы обходила задумчивых соседей по потоку, шутя перестраивалась из полосы в полосу и умело ловила зелёную волну – на светофорах они почти не стояли.

Сол подумала, что из Норры вышел бы очень неплохой пилот. Ведь хороший пилот и прима-пилот – разные вещи. Быть примой – всё равно что проходить игру с включенными читерскими кодами или писать экзаменационную работу, пользуясь учебниками и конспектами. По-настоящему талантливый пилот способен "чувствовать" технику, обходясь при этом органами чувств, доступными любому человеку.

– Сейчас выйдем на трассу – и рубанём сверхзвук, – пообещала она. – Очень торопишься? Сколько у тебя времени до вылета?

– Много, успею, – успокоила её Сол. Не хватало ещё, чтоб Норра стала бы торопиться, нервничать, и в результате они угодили бы в аварию.

– А чем, кстати, обусловлен такой жгучий интерес к скучному музею? – полюбопытствовала Норра. – Если не секрет, конечно.

– Да какие тут секреты? – живо отозвалась Сол. – Мой младший брат решил податься в науку. Я сначала думала – пустые фантазии, юношеский максимализм, а сейчас понимаю, что это у него всерьёз. Горит желанием работать на старых планетах, копаться в древностях…

– Ууу, древностей у нас тут хватает, – ввернула Норра. – Чего-чего, а этого добра полным-полно.

– Через год Рудис получает аттестат, – продолжила Сол, радуясь, что девушка так легко поверила её болтовне. – Он узнал, что некоторые научно-исследовательские центры Виты набирают студентов. Конечно, попасть в их число непросто: очень строгий отбор, фантастический конкурс, да и требования высокие, но Рудис парень с головой, он активно занимается самообразованием, написал несколько статей по археологии и палеонтологии… Думаю, у него неплохой шанс. Он рассказывал мне, что переписывался с магистром Глэйдом и задал прямой вопрос о зачислении в его группу, но тот почему-то не дал определённого ответа – то ли у него сомнения насчёт способностей парня, то ли есть другие причины. А тут подвернулся рейс на Виту, ну, я и решила встретиться с господином Глэйдом лично и выяснить, в чём загвоздка, – Сол немного помолчала, и с нужной толикой обеспокоенности в голосе добавила: – Будет обидно, если все его чаяния окажутся напрасными. Парню всего пятнадцать, и я не хочу, чтобы его постигло разочарование. Если Рудиса не берут учиться на Виту, лучше об этом знать заранее, а не надеяться до последнего, а потом узнать горькую правду.

Когда Сол закончила, они уже выбрались на межконтинентальную трассу и сейчас неслись на предельной скорости, на которую только был способен "Дамсель". Увы, гиперзвук не оставлял никакой возможности насладиться видами: по обеим сторонам от флаера всё сливалось в сплошную белую полосу, и только далеко внизу синело море – а может быть, и океан. Сол быстро надоело смотреть в окна, и она расслабленно откинулась на спинку кресла, опустив её в положение полулежа. Она бы задремала, но Норра, должно быть, решив, что ей нужно хоть как-то отработать полученные деньги, взялась рассказывать всё, что знала о планете, не умолкая ни на секунду.

– Вите уже двадцать миллиардов лет с хвостом, – вещала она. – Причем с приличным таким хвостом. Ученые регулярно мониторят состояние нашего солнца. Звезда старая; говорят, она уже отработала почти весь свой ресурс. Сегодня-завтра, конечно, не погаснет, но больше миллиона лет ей не дают. Кто-то из космофизиков даже говорит о меньшем сроке. Ну, на нашем веку этого не случится, так что билеты на апокалипсис пока ещё рано продавать, – она хохотнула. – Хотя я не удивилась бы. У нас тут из всего способны слепить развлекалово для туристов.

Сол понимающе хмыкнула.

– Подлетаем, – весело предупредила Норра, сбрасывая скорость и одновременно закладывая крутой вираж. – Гляди.

Теперь они летели над самой землёй, на бреющем полёте – флаер почти касался фюзеляжем верхушек деревьев. Внизу, на вспучившейся холмами земле постепенно вырастал город, когда-то получивший название Редбрук.

– Это один из старейших городов Виты, – с явно наигранным пафосом объявила Норра. – В восточных предместьях ведутся масштабные раскопки, там до сих пор находят следы древних поселений. Некоторым рукотворным предметам миллиарды лет.

– Неужели за миллиард лет может что-то сохраниться? – Сол невольно втянулась в созерцание окрестностей.

– Кое-что может, – с видом знатока кивнула Норра. – В основном вещи из благородных металлов и нержавейки: кольца, булавки, иголки… В общем, барахло всякое. А камень разрушается. Думаешь, все вот эти здания под нами сохранились с древних времён? – она расхохоталась; видно было, что это её любимый момент в рассказе. – Так вот, это всё новодел. Даже добротно построенное здание не способно выдержать миллиарды лет. Эрозия, солнце, дожди, сезонные перепады температур, – и вот уже гранит начинает крошиться, а потом рассыпается в прах. Древние архитекторы строили на совесть, и их творения честно выдерживали свои века и тысячелетия, но ничто не вечно. Вот и меняют реставраторы кирпичик за кирпичиком, так что в итоге от былой старины остаётся только внешний вид: глянь внимательнее – а кладка-то там уже современная, вся до последнего кирпичика.

– Ну, я сюда не ради антикварных кирпичей прилетела, – рассмеялась Сол. – Так что не расстроюсь.

– Да-да, конечно, – Норра, видимо, решила, что лучше поторопиться. – До музея Естественной истории уже недалеко. Сейчас под нами площадь Триумфаторов. В центре – фонтан Четырёх Святых, по преданию, это высшие существа-покровители города. От площади расходятся семь проспектов, спроектированных так, что с каждого из них в перспективе открывается вид на фонтан, а именно – на увитый виноградной лозой жезл, который поддерживают изваяния четырех святых. Сейчас мы пролетаем над самым широким проспектом, он упирается в парк, а сразу за парком – музей.

Норра сбросила скорость, решив-таки показать своей пассажирке красоты родной планеты. Сол не стала её торопить: незачем. Времени вполне достаточно, даже с учётом обратной дороги. Да и лишние подозрения ей ни к чему.

По проспекту под ними ползли автомобили, кто-то шёл пешком. Навстречу то и дело попадались медленно летящие флаеры, явно экскурсионные. Несколько раз Норра кому-то приветственно махала рукой, а один раз привстала и прокричала: "Эй, Таис! Не забыл про завтрашний вечер? Попробуй только саботировать, я тебя из-под земли достану!"

А внизу проплывал город: декоративный, игрушечный, словно сошедший со страниц исторических энциклопедий или допотопных кинохроник. Кованые решётки парковых оград, фонтаны и фонтанчики, массивные чугунные цепи на резных столбиках, отделявшие проезжую часть от тротуаров, фонари, стилизованные под газовые. Причудливые фасады с колоннами и балкончиками, богато украшенные скульптурами, барельефами и лепниной. Приземистые дома, боязливо тянущиеся к небу шпилями, башенками, флюгерами.

Люди всегда стремились дотянуться до небес, стать хоть на дюйм ближе к манящей высоте над головой. Даже тогда, когда ещё не умели летать.

– И здесь живут люди? – недоверчиво пробормотала Сол. Непохоже было, чтобы внутри архаично выглядящих зданий пряталась современная начинка.

– Живут, а как же, – Норра засмеялась. – Но в основном это отели и рестораны для туристов. Ну, и музеи, конечно. А вон, кстати, и твой музей.

За большим зелёным массивом – некоторые деревья были такие огромные, что им пришлось набрать высоту – показалась стройная остроконечная башня, а через минуту флаер опустился перед центральным входом в музей.

Сол посмотрела на часы. Время есть.

– Я жду тебя здесь, – крикнула Норра.

Поднявшись по широченной лестнице, Сол толкнула тяжёлую дверь и наткнулась на длинный ряд турникетов.

Девушка остановилась в замешательстве. Билета у неё, конечно, не было. Она даже не знала, где они продаются: здесь или в каком-то другом месте.

– Опустите жетон в щель турникета, – подсказал человек в огненно-красной униформе из тонкого сукна, такой роскошной, что она была бы к лицу какому-нибудь высокопоставленному господину, а не служителю музея, встречающему посетителей у входа.

– Простите, – Сол отпрянула от турникета. – Я к магистру Глэйду. По… частному делу.

Брови "швейцара" взметнулись вверх.

– Вот как? По какому делу? Вы записывались на приём?

Сол поняла, что если она сейчас скажет "нет", ничего не выйдет.

– Это касается доктора Легранта, – Сол благоразумно ответила только на первый вопрос. – Это важно. И срочно.

Швейцар медленно потянулся к телефону.

– Я могу ему позвонить, но не гарантирую, что он вас примет вот так сразу… Алло, Игнеста, дорогая, магистр у себя?.. К нему тут девушка… Говорит, что важно и срочно… Ах, да, она от доктора… – он покосился на Сол. – Как вы сказали?.. Легранта.

Пару секунд швейцар молчал, после чего повернулся к ней и церемонно кивнул.

– Магистр Глэйд вас ждёт.

Артуар Глэйд оказался представительным господином в идеально скроенном костюме в мелкую полоску – слегка старомодном, как и у всех на Вите. Коротко стриженые волосы, ровный пробор и холодный взгляд выдавали в нём мизантропа, прагматика и материалиста.

– Счастливый день, мисс. Чем могу вам служить? – слегка высокопарно поприветствовал её Глэйд. Однако как только она прошла в его кабинет, притворив за собой дверь, и секретарша, буравящая её любопытным взглядом, уже не могла их слышать, он заговорил совершенно другим тоном:

– При всем уважении, мисс… Но если вы здесь только для того, чтобы убедить меня выбить финансирование для очередной авантюрной эскапады моего дорогого друга, – последнее слово он произнес с такой интонацией, словно речь шла не о друге, а о человеке, не имеющем для него абсолютно никакого авторитета.

– Я здесь не за этим, – спокойно сказала Сол и протянула магистру Глэйду письмо. – Уж не знаю, какие у вас… гм… взаимоотношения с господином Легрантом, меня это не касается. Однако оказавшись в двусмысленной и весьма щекотливой ситуации, он почему-то решил посвятить в курс дела именно вас, а не кого-либо другого. В письме подробности. Со своей же стороны могу подтвердить, – поспешно добавила она, видя, что Глэйд хочет её прервать, – что всё сказанное в письме – правда, от первого и до последнего слова. Я – непосредственный свидетель и участник этих событий. Надеюсь, вы понимаете, что мне нет нужды вводить вас в заблуждение, магистр? – она вскинула руку в прощальном жесте и развернулась к двери.

– Постойте… Мисс! – засуетился Глэйд. – Что всё это значит? Почему вдруг Гарнель обращается ко мне, да ещё и прибегнув к чужой помощи? Что в письме?

– Прочтёте и узнаете. В письме всё изложено достаточно подробно, мои комментарии излишни. К тому же, мне пора возвращаться. Позвольте откланяться, – попрощалась Сол и вышла из кабинета.

Шагая по широким коридорам музея, уставленным скелетами динозавров и прочими допотопными окаменелостями, Сол задавала себе вопрос, правильно ли она поступила, доверив столь ценную информацию этому человеку. Не видит она его в роли единомышленника, хоть тресни! Мрачный кабинетный бюрократ, в первую очередь думающий о деньгах. К тому же, между ним и Легрантом явно какие-то старые счёты.

Где же лестница? Ах, да, они повернули направо, когда поднялись. Сол свернула за угол и тут же отпрянула назад.

В безлюдном музейном зале неподвижно стоял человек в чёрном костюме. Он стоял к ней спиной, и вообще выглядел так, будто увлечён созерцанием экспозиции, но Сол вдруг поняла со всей очевидной ясностью: он здесь из-за неё.

Сердце ухнуло куда-то вниз. Она попятилась – шаг, другой, а потом развернулась и рванула что есть сил в противоположную сторону.

К её огромной удаче, через этот коридор как раз проходила пёстрая шумная толпа школьников, наполняя высокие каменные своды звонким эхом от нескладной разноголосицы. Просочившись сквозь толпу, Сол метнулась к лестнице, ведущей вниз.

Может быть, он её не заметил.

Может, он её не догонит.

Она стиснула зубы, злясь на себя за собственную мнительность. Может, он вообще здесь совершенно по другому поводу.

А может и нет.

Успеет ли магистр прочесть письмо? Догадается ли уничтожить его после прочтения?

Через небольшой скверик, полукругом опоясывающий центральный фронтон музея, Сол бежала бегом.

– Летим, – она прыгнула на пассажирское сиденье.

– Ты уже? – удивилась Норра.

– Да-да, – Сол нервно обернулась на вход в музей: нет ли погони. – А меня случайно никто не искал? – не удержалась она от вопроса.

"Надеюсь, это прозвучало ненавязчиво".

– Нет. А что, должны были? – забеспокоилась Норра.

– Нет. Конечно, нет, – Сол принуждённо засмеялась. – Извини. У меня иногда бывают неудачные шутки.

Разумеется, от внимания Норры не укрылось ни то, как лихорадочно её пассажирка вертит головой, озираясь по сторонам, ни то, как дрожат её крепко переплетённые пальцы. Но к счастью, молодая уроженка Виты не отличалась принципиальной въедливостью и чистоплюйством, присущим многим её землякам, да и не имела дурной привычки лезть не в своё дело. Поэтому, как только флаер достиг рабочей высоты, Норра без лишних слов перешла на гиперзвук и взяла курс на космопорт.

Сол полагала, что остаток дня проёдет без сюрпризов. В общем-то, так оно и было: Эллионт явился за час до старта, взъерошенный, молчаливый и очень злой, впрочем, на его работоспособности это никак не отразилось; старт прошёл гладко и без задержек, и в означенное время круизный "Волантификум" вспорол синее небо Виты белоснежным инверсионным следом, чтобы через три часа исчезнуть в воронке гиперперехода.

Всё как в самый обычный рабочий день, никаких тебе неожиданностей, никаких сюрпризов.

Сюрприз ждал её по возвращении на Феррум: зайдя домой, Сол обнаружила, что квартира не пустая. В гостиной, в самом мягком кресле, болтая ногами – ноги его не доставали до пола, сидел Жак.