Текст книги "В космосе холодно (СИ)"
Автор книги: Евгения Духовникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
– Что?! – ужаснулся Альтаир. – Порошок? Сол, не трогай!! Это – питательная среда для вируса!
Сол испуганно отдёрнула руку.
– Я слышал, как они обсуждали свои планы! Они намерены видоизменить вирус, чтобы истребить выживших!
На какой-то момент окружающая действительность перестала существовать – корабль нырнул в гиперпереход. Нужно было поторапливаться.
– Быстрее, – придерживаясь за стены, Сол подплыла к двери в кабину, пинком открыла её.
Пусто.
– Альт, это беспилотник! – взволнованно крикнула она. – Кроме нас, на корабле никого! А курс… Мы держим курс на Йорфс! Ты был прав!
– Надо взломать навигационную систему, – Альтаир рванулся к штурвалу. – Программа полёта заложена в компьютер беспилотного модуля. Иначе мы упадём на Йорфс… вместе с вирусом.
– О чём ты? – Сол поняла, что ещё чуть-чуть – и она не сможет противостоять панике, и чтобы успокоиться, изо всех сил стиснула спинку кресла, царапая ногтями кожаную обивку.
– В порошке – штаммы усовершенствованного вируса, – объяснил Альтаир, не открывая глаз. – Если мы не вмешаемся и не изменим траекторию полёта, вирус попадёт на Йорфс и оставшиеся в живых погибнут, как и остальные. А сейчас помолчи, мне нужно сосредоточиться…
– Т-ты… Ты – прима? – ошарашенно пробормотала Сол.
Альтаир не отозвался: он был предельно сконцентрирован. Но уже через минуту ожесточённо ударил по штурвалу и с досадой воскликнул:
– Бесполезно! Не выходит. Блокировка стоит на всех уровнях. Её не обойти.
Сол оттолкнула его от штурвала.
– Дай мне.
Она положила руки на прохладный металл, мягко покалывающий ладони электрическими разрядами, – и отдалась во власть бесконечному потоку информации.
Беспилотный аппарат. Программа полёта задана заранее. Запаролена… Не взломать. Два гиперперехода… Основной и корректировочный. Один уже пройден… А потом – да, Альт прав, курс на Йорфс, снижение, выброс груза на высоте стратосферы и самоликвидация.
Сол похолодела. Времени в обрез.
Не говоря ни слова, она послала кораблю стандартный код-ключ перехода на ручное управление.
Эффекта ноль.
Так. Аварийное управление?
Эффекта ноль.
Так-так…Понятненько. На сигналы со штурвала мы, значит, не реагируем…
– Ну же, давай, ты, консервная банка! – со злостью процедила она.
Программа полёта… Закрытый исходный код. Отладка… И здесь заблокировано.
Может, перезагрузка поможет?
Второй гиперпереход выбил воздух из лёгких, сбив дыхание.
Времени почти не оставалось. Но вместе с вернувшимся сознанием к Сол пришло решение.
– Альт! По моей команде отключай центральный процессор!
– Хорошо, – Альтаир не стал спорить. – Я готов.
Сол стиснула зубы, ловя момент между ударами сердца.
– Давай!
На мгновение корабль погрузился в темноту – чтобы в следующую секунду разразиться возмущённым писком.
И тут же началась загрузка с дисков.
– Я не успела! – с досадой воскликнула Сол. – Временной зазор слишком маленький! Давай ещё раз!
Альтаир опять нажал рестарт, отправляя компьютер на перезагрузку – но результат оказался тот же.
– Не получается! – Сол была в отчаянии.
– Ты сможешь! – горячо воскликнул Альтаир, вкладывая в свой голос всю выразительность, на какую только был способен. – Всё получится!
Ещё попытка – и опять безуспешная.
Неужели это конец?
– Ты – лучшая прима Гильдии! – завопил Альтаир, чувствуя, что она вот-вот сдастся. – Твоя реакция не может быть медленнее, чем у какой-то несчастной микросхемы! Давай!!
– Кажется, получилось… – Сол повела штурвалом, и корабль ей подчинился, послушно принимая вправо.
Теперь они могли изменить курс.
– У этого корабля нет отсоединяемого модуля, – озабоченно нахмурился Альтаир. – Что будем делать? На ещё один гипер энергии не хватит.
– У Йорфса есть луна, – Сол повернулась к Альтаиру, и на миг их взгляды встретились. – Сядем там.
– А что потом? Может, сядем в океан?
– Нет! – Сол энергично замотала головой. – Даже если мы уроним корабль в океан, нет никаких гарантий, что частицы порошка не попадут в атмосферу. Летим на луну.
– С ума сошла? И как мы выберемся оттуда?
– У Жака есть ретранслятор, я ему оставила. Он должен засечь сигнал со спутника, расстояние позволяет. Жак может пилотировать корабль. Поднимет твой Эродиум и заберёт нас.
– А если твой Жак не увидит сигнал? – не унимался он. – А если он не прилетит? Ты готова рискнуть жизнью, доверившись десятилетнему сопляку?
– А ты можешь предложить иной вариант?! – Сол вышла из себя. – Этот корабль не должен попасть на Йорфс! Я сделаю виток вокруг планеты, чтобы отправить сигнал.
– Нелепица какая-то… – пробормотал Альтаир. – Я словно попал в дешёвый боевик…
– Не ты один, – Сол сбросила скорость, выходя на орбиту. Йорфс оказался прямо под ними: одинокий, несчастный и беззащитный. Беспилотники Альтаира были сбиты кораблями Гвардии, а без них планета выглядела особенно уязвимой.
– Никогда не считала себя способной на подвиг, – буркнула Сол чуть смущённо.
– Как и я.
– Выходит, мы оба ошибались?
Альтаир неопределённо пожал плечами.
Сол потянула штурвал, беря курс на луну. По её расчетам, до естественного спутника планеты было полчаса ходу.
– Так ты – прима?
– Бывший, – невесело усмехнулся он.
– Бывших прим не бывает.
Альтаир покачал головой. Повисла долгая пауза. Сол деликатно молчала, ожидая, пока он заговорит.
– Иногда мне хочется вернуться назад во времени, чтобы по-другому прожить тот день, – наконец, произнёс Альтаир. – Когда мой корабль подбили, я оказался в открытом космосе в разгерметизированном скафандре. Меня смогли вытащить, но какое-то время я пробыл в состоянии клинической смерти. Судьба распорядилась так, что я выжил, но способности примы не восстановились до конца, а стали вроде как усечёнными. Словно бесплатная демо-версия медиаканала, которая работает только пару часов в день. Видимо, те клетки мозга, что успели погибнуть… Словом, с тех пор я ощущаю себя неполноценным. Вернее, ощущал. Пока не встретил тебя.
Сол почувствовала, что краснеет.
– Ты – лучшее, что случилось со мной за всю мою жизнь, – откровенно продолжал Альтаир. – Твоя импульсивность, твоя энергичность, твоя прямолинейность и искренность покорили меня с первых минут нашего знакомства.
Сол с испугом подумала, что Альтаир говорит так, словно спешит сказать ей всё, пока ещё не поздно. Она на мгновение представила, что Альтаир может оказаться прав, – от этой мысли мороз пробежал по коже.
– Жак услышит сигнал, – твёрдо проговорила она, запрещая себе даже гипотетически представлять, что всё может оказаться не так. – Он прилетит за нами. На Йорфсе стоит твой катер. Жак знает, где.
Вместо ответа Альтаир крепко сжал её руку. И в этом нехитром жесте было всё – гораздо больше, чем можно было облечь в слова.
– Прилунимся и будем ждать, – заключила Сол. Серая, будто изъеденная молью поверхность безжизненного спутника Йорфса была всё ближе, но молчаливая поддержка Альтаира придала ей сил. – Нужно только…
Она не договорила: корабль тряхнуло, грузовой отсек открылся, и ящики с инфицированным вирусом порошком полетели вниз.
– Программа сброса груза активировалась! – испуганно ахнула Сол. – Но как… Я же всё отключила…
Коробки падали вниз – раскрывшиеся парашюты в безвоздушном пространстве не могли замедлить падение.
– Альт, эта консервная банка запустила самоликвидацию! – взвизгнула Сол, отчаянно стискивая штурвал. – И мне её не отключить! Алгоритм записан на параллельной ветке. Когда мы перезагрузили центральный процессор, это не затронуло параллельные логические цепи!
– А если их тоже отключить? Получится?
– Времени не хватит! У нас десять минут, Альт!
– Я поищу скафандры, – он скрылся в соседнем отсеке. Через полминуты оттуда донеслось его обрадованное восклицание: – Кажется, что-то есть!..
– В них кислорода мурр наплакал, – Сол критически осмотрела брошенный ей костюм. Впрочем, выбора у них не оставалось.
– Зато здесь есть встроенные антигравитаторы, – Альтаир помог ей застегнуть скафандр.
– Вижу.
"Нэвис" снижался. Серая каменистая поверхность луны была совсем близко.
– Не отпускай мою руку.
– Хорошо. Готова?
Они повернулись друг к другу – глаза в глаза. Стёкла гермошлемов мешали придвинуться ближе.
– Три минуты до аннигиляции.
– Прыгаем!
Крепко сцепившись руками, они уже были готовы шагнуть в темноту, – но в этот самый момент корпус корабля, повинуясь заданной ему программе, разделился на части.
Запаниковав, Сол поспешно нажала на тумблер, активируя свой антигравитатор, её подбросило вверх, и она с ужасом почувствовала, как ладонь Альтаира выскальзывает из её ладони.
– Стой, нет!
Сол сжала руку – но пальцы схватили лишь пустоту.
– Нет!
Кувырок – и остатки корабля вместе с Альтаиром исчезли из её поля зрения. Но она успела увидеть, что Альтаир зацепился каким-то шлангом за деталь обшивки корабля, – а в следующее мгновение с пронзительно яркой вспышкой фотонный двигатель "Нэвиса" аннигилировал, унеся с собой в небытие всё живое и неживое в радиусе полусотни метров.
– Не-ет!! Альт!
Она продолжала, кувыркаясь, лететь куда-то вверх, а, может, вниз. Озиралась по сторонам, вертя головой, насколько позволял скафандр. И с отчаяньем утопающего всеми фибрами души вцеплялась в одну-единственную мысль: что Альтаир успел оказаться вне зоны поражения.
Пыльная поверхность злополучного спутника мягко ударила по подошвам ботинок, заставив колени подогнуться, а её саму – повалиться на четвереньки. Превозмогая боль, Сол вскочила на ноги. Огляделась.
До самого горизонта – только безжизненный камень, покрытый точно оспинами, глубокими рытвинами кратеров. Повсюду – мелкая пыль, отливающая перламутром в резком свете солнца. Хорошо, что оно за спиной, – иначе слепило бы несмотря на многослойные светофильтры шлема.
Сознание примы, с безжалостной точностью рассчитало разделявшее их расстояние. Но впервые в жизни Сол не поверила очевидному, и вопреки логике и здравому смыслу, бросилась бежать – туда, где, по её расчетам, должен был прилуниться Альтаир. Не желая признавать, что расстояние слишком велико, что ей не одолеть его раньше, чем закончится кислород в скафандре, что лучше остаться на месте и поберечь силы, ведь когда помощь придёт, их обоих непременно спасут, – что такое жалкая сотня тысяч дециллионов для сверхлёгкого катера последнего поколения?
Солнце было позади, и впереди неё всё время стелилась длинная остро очерченная тень; тень волочилась по пыли, то ныряя в очередной кратер, то, взлетая на холм, – постоянно на шаг впереди, словно поторапливая, подстёгивая, подгоняя, не давая расслабиться ни на миг.
Не позволяя сдаться.
Но Сол и не помышляла даже о кратковременной передышке. Она рыдала, проклиная ни в чём не повинный "Нэвис" такими словами, какие прежде ни за что бы не дерзнула произнести вслух. Кричала, срывая голос, хотя и понимала: никто не слышит её крика. Забыв о стремительно нарастающей усталости, она бежала, карабкалась, плелась, ползла вперёд: зная, что Альтаир сейчас так же, как и она понимает, что им не успеть одолеть разделяющее из расстояние, – но всё равно бежит ей навстречу.
Чтобы стать ближе друг к другу хотя бы на шаг.
Пусть не суметь – лишь попытаться.
Как же холодно…
Нет, не думать о холоде. Не позволять себе ни минутной слабости. Нельзя.
Помощь придёт, непременно.
– Альт…
Последнее, что она запомнила перед тем как сознание окончательно покинуло её, – жемчужно-белый инверсионный след от прилуняющегося катера.
* * *
– Ты уверен, что с ней всё в порядке?
– Доктор Варс сказал, что она вот-вот проснётся.
– Почему она тогда выглядит как труп?
– Очень смешно, Эл.
Сол с трудом приоткрыла глаза – веки будто налились свинцовой тяжестью. Повернула голову, пытаясь сфокусировать взгляд на размытых фигурах, маячивших рядом.
– Джейс?.. Эллионт?..
– Гляди-ка, Гейзер, она нас узнала, – по обыкновению насмешливо заметил Эллионт, но во взгляде его мелькнуло искреннее облегчение и неподдельная радость. – Жива, значит. А ты заладил: "растение, растение"!
– Где я? – Сол предприняла попытку выкарабкаться из подушек и одеял, особым успехом, впрочем, не увенчавшуюся.
– На Ферруме, – голос Гейзера звучал успокоительно.
Сол зажмурилась, изо всех сил цепляясь за распадающуюся на лоскуты хрупкую ткань реальности. Прежде всегда безупречная память сейчас упрямо отказывалась ей подчиняться, лишь разрозненные обрывочные фрагменты непослушными льдинками всплывали из глубин сознания.
Плен. Приговор. Вирус. "Нэвис". Крушение на безымянный спутник Йорфса.
И она была не одна, с ней был…
– Альт! – встрепенулась Сол. – Где он?
Эллионт и Гейзер обменялись смущёнными взглядами.
– Где Альт? – повторила Сол гораздо жестче. – Что всё это значит?..
– Сол, ты пришла в себя, – в комнату вошёл ещё один человек, и Сол с ужасом узнала в нём Метриуса. – Наконец-то.
Увидев безопасника, Эллионт и Гейзер тут же поспешили ретироваться, словно повинуясь негласному указанию.
– Ты… – Сол побледнела от изумления, отчаяния и слепой, безотчётной ярости. – Опять ты? Что ты с ним сделал, сволочь?!
– Сол, успокойся…
Но Сол не собиралась успокаиваться. У неё словно выбили почву из-под ног, одновременно ударив под дых, так, что сердце сбилось с ритма.
– Я не желаю слушать очередную ложь! И принимать участие в ваших грязных играх я тоже не желаю! – она оглянулась на дверь, за которой скрылись Эллионт и Гейзер. – Они – тоже ваши пленники, да? Не смейте впутывать в это моих друзей! Не смейте, слышите?
– Сол, всё не так, – Метриус сделал осторожный шаг вперёд. – Ты не знаешь, но очень многое изменилось.
Сол напряжённо дернула подбородком.
– Чего я не знаю? – она даже не пыталась скрыть свою враждебность. – Какие ещё интриги вы успели сплести?
– Геноцид населения Йорфса – не моя идея, – хмуро сказал Метриус. – Я был против. Да, я никогда не одобрял действия моего брата, но на преступление против жизни я бы не пошёл. Однако вступать в открытую конфронтацию с коллегами по цеху значило загубить всё дело. Меня просто-напросто отстранили бы от должности – и на этом всё бы закончилось. Мне нужно было действовать предельно осторожно. Кто знает, может, мы сумели бы обойтись малой кровью, если б не вмешательство моего непутёвого братца, – он недовольно скривился. – Да ещё и этот сосунок, Бондевик, возомнивший себя великим революционером! Их так называемая "помощь" – чепуха и детский лепет. Всё равно что прыгнуть к утопающему в воду и начать барахтаться рядом, патетично выкрикивая слова поддержки, – вместо того чтобы молча бросить ему спасательный круг, оставшись на берегу. Все эти нелепые несогласованные действия вкупе с твоим вмешательством могли привести к ещё более плачевному результату… Впрочем, я не люблю мусолить прошлое и рассуждать, что было бы. Сослагательное наклонение – для историков и журналистов… Словом, в итоге в нашем отделе произошли существенные кадровые перестановки. Радикалов больше нет. Сейчас мы пересматриваем нашу точку зрения касательно Йорфса и его статуса в Единстве.
Сол молчала. Новость о том, что Альтаир и Метриус – братья, казалось полнейшей нелепицей, но на фоне всего прочего выглядела наиболее правдоподобной.
– Не верю, – тихо процедила она.
Метриус печально улыбнулся. Очевидно, он предвидел такую реакцию.
– Как ты полагаешь, как ты очутилась здесь?
Сол презрительно дёрнула плечами. Весь её вид выражал недоверие и враждебность.
– Отсек на "Нэвисе", в котором вы находились, был заперт снаружи, – проговорил Метриус негромко. – Если бы я не открыл его, вы бы нипочём не выбрались оттуда.
До Сол постепенно доходил смысл его слов. Вот только одно дело – осознать, и совсем другое – поверить.
– Я знал, что ты так поступишь, – мягко продолжал он. – Не позволишь вирусу попасть на Йорфс. Я примчался туда так быстро как только мог. Я обнаружил тебя, когда ты уже почти потеряла сознание…
– Обнаружил меня? – хрипло переспросила Сол. В душе беспокойным зверьком заворочалось сомнение.
Неужели Метриус не врёт? Неужели это он спас её?..
– А как же Альт?
Метриус помрачнел.
– Брата я не нашел. Его нигде не было.
– То есть, ты забрал меня, а его оставил умирать из-за ваших глупых разногласий? – вскричала Сол.
– Да пойми, задержись я хоть на минуту, и ты не выжила бы! – Метриус начал злиться. – У тебя был разгерметизирован скафандр, – что, по-твоему, я должен был делать?! Я отвёз тебя на Феррум и тут же полетел назад, на спутник Йорфса! Обшарил там каждый камешек! – он запнулся на мгновение. – Никаких следов.
У Сол задрожали губы.
– Послушай, Сол. Я понимаю, каково тебе, – добавил он после небольшой паузы. – Но я рассказал всё как есть. Мне ничего скрывать от тебя.
– Не может быть, чтобы Альт погиб, – жалобно прошептала она. – Я бы почувствовала, я бы знала!
– Мне тоже жаль, что… – начал Метриус и осёкся. – Поверь, я не желал ему такой судьбы.
– Что теперь будет с Йорфсом? – её голос звучал отстраненно, как у механической куклы.
– Будем работать, – Метриус повернулся к дверям, положил руку на дверную ручку. – Налаживать устанавливать дипломатические отношения… Приходи в себя, Сол, и присоединяйся. Работы предстоит много. А ты, насколько я понимаю, уже имела опыт общения с аборигенами и даже знаешь их язык.
– Три, – равнодушно откликнулась Сол.
Альтаир самолично составлял материалы, по которым она изучала языки Йорфса. От этой мысли больно кольнуло где-то под сердцем.
– Тем более, – уже стоя за порогом, Метриус обернулся и добавил: – Твои знания окажутся очень кстати. Дай знать, когда придёшь в норму. Честь имею.
* * *
Когда ты давным-давно покинул то, что называют зоной комфорта, не так-то просто обратно в эту самую зону комфорта войти. Отголоски событий недавнего прошлого не захотят отпускать тебя, и будут тянуть назад, отчаянно цепляясь скользкими щупальцами пережитых эмоций за все, даже самые больные места и без того израненной души, невольно оставляя на ней всё новые и новые раны.
– Кто старое помянет, тому глаз вон, – жизнерадостно воскликнул Эллионт, забираясь в кресло второго пилота.
– А кто забудет, тому оба, – мудро заметил доктор Легрант, бросая на парня предостерегающий взгляд, которого тот, впрочем, не понял. – Большинство, к сожалению, помнит только первую часть старинной пословицы. Вот и вы, молодой человек, процитировали только первую часть.
Сол вяло улыбнулась. В данном случае прав был Эллионт, а не старый учёный, подумала она. Время забыть старые истории и двигаться дальше. Пусть это тяжело и трудно – надо найти в себе силы справиться с собой и, скрепя сердце, продолжать жить. Со временем боль утихнет, это неизбежно. Тем более что скучать ей не придётся – работы вагон.
За последние дни действительно произошло многое и очень многое переменилось. От прежнего состава гвардии безопасности почти никого не осталось; оставшиеся же были настроены не так радикально. Безымянная планета-изгой, ранее значившаяся как RX-11, официально получила собственное имя – Инфрактум, и была принята в состав Единства в качестве независимой Десятой префектуры со всеми правами, положенными по закону. И Лайан Бондевик, и доктор Легрант, и магистр Глэйд, и, конечно, Финниган были полностью реабилитированы – как и сама Сол. И если бы не Альтаир, она ни о чём бы не жалела…
Она отправилась на луну Йорфса сразу, как только смогла сесть за штурвал. Облетела вокруг столько раз, что сбилась со счёта, прочесала территорию вдоль и поперёк, прозондировала радарами каждый клочок поверхности, – но не обнаружила ничего, кроме пыли, камня и обломков ходовой части собственного скафандра. Альтаира на спутнике не было – ни живого, ни мёртвого. И это могло значить лишь одно: он не успел убраться подальше от "Нэвиса" и аннигилировал вместе с ним.
Сол была готова предстать перед жестокой реальностью и взглянуть правде в глаза. Но смириться с этой правдой она не могла.
Эллионт осторожно тронул её за рукав.
– Сол, взлетаем.
– А? – она открыла ставшие влажными глаза, делая над собой усилие, чтобы вернуться к реальности.
– Разрешение на взлёт получено, – друг кивнул на приборную панель.
– Да-да, – Сол надела наушники, поправила ремни. – Секунду…
"Прошу подтверждения на активацию автопилота", – прозвучал в голове голос Вольтуриса. Похоже, корабль подслушал её мысли и сделал свои выводы.
"Отставить автопилот! – живо отозвалась Сол. Опять он со своей отсебятиной, больно умный! – Сама справлюсь".
Как бы хорошо они ни были сработаны, периодически Вольтурис "забывал" про субординацию, вот как сейчас.
Только оставив космодром далеко внизу, Сол осознала, как ей не хватало полётов все эти дни бесконечного самокопания и рефлексии. Как она могла забыть то волнительное наслаждение полнейшей свободы, то безумное упоение, когда высота превращается в глубину, небо – в пространство, атмосфера – в космос, а окружающая действительность сворачивается, как кубик-перевертыш, чтобы развернуться в нечто совершенно немыслимое и прекрасное – в многомерный, бесконечный, необозримый мир, сверкающий неведомыми тайнами, как магический кристалл, на одной из бесчисленных граней которого построили свою цивилизацию люди, будучи не в силах не то что добраться до остальных граней – но даже осмыслить их.
Сол знала, что плакать в невесомости не стоит, но не могла сдержать слёз, благо зрение ей было не нужно – она прекрасно ориентировалась и с закрытыми глазами. Сол плакала – и Эллионт в кои-то веки проявил несвойственную ему тактичность, сделав вид, что не заметил этого.
Доктор Легрант же вообще не видел и не замечал ничего вокруг: вытянув шею, он во все глаза глядел в иллюминатор, на прекрасную бело-голубую планету, катившуюся им навстречу, и, должно быть, жил сейчас лишь предвкушением долгожданной встречи с сыном.
– Наверное, они уже ждут нас, – учёный снял очки и принялся лихорадочно полировать стекла. – Боюсь даже представить, как всё это выглядит с их точки зрения.
– Прямо-таки оживший фантастический роман, – пренебрежительно фыркнул Эллионт. Как и всем примам, ему пришлось в экстренном порядке учить языки Йорфса, чтобы при необходимости можно было взять на себя функцию переводчика, а эта новая роль ему не очень-то импонировала.
Корабль вошёл в атмосферу; теперь даже Эллионт отбросил напускное равнодушие и с нескрываемым любопытством разглядывал в иллюминаторы проплывающие пейзажи, лежавшие под грядами облаков. Сол снижалась медленно, стараясь держаться параллельно горизонту, но пару раз Вольтурис завалился набок, и в иллюминаторе мелькнула земля – холмы, поросшие хвойным лесом, и тоненькая синяя ниточка реки.
– Надеюсь, Гейзер ничего не напутал, – произнёс Эллионт таким тоном, будто за ним водился такой грешок. – Что-то не вижу я никакого космопорта.
Гейзер жил на Йорфсе уже неделю – он оказался в составе первой миротворческой делегации.
– Вольтурис можно посадить и на грунт: он же лёгкий, – заметила Сол. – Мы специально выбирали не самое людное место. Пока что мы не хотим особо афишировать наши взаимоотношения, да и сам факт нашего существования тоже.
– Да-да, поддерживаю, – откликнулся доктор Легрант. – Сейчас важно наладить контакты, любая мелочь может стать поводом для раздора.
Ещё на подлёте к точке высадки – ей служила поросшая непроходимым кустарником долина в жерле потухшего вулкана, Сол заметила яркие разноцветные флаги на длинных тонких флагштоках, весело развевающиеся на ветру. Жёлтые, синие, алые, полосатые и в крапинку, – такое впечатление было, будто бы жители Йорфса не смогли определиться с единым цветом, поэтому вывесили флаги всех цветов радуги. А, может, в их понимании это был знак дружелюбия и гостеприимства. Сол крутанула штурвал, разворачиваясь против солнца, и аляповатые лоскуты ткани слились в одну пёструю полосу, мазнувшую по горизонту разноцветной тесьмой.
Хотя Метриус и уверял, что отыскал тихое и укромное место для встречи, у Сол было такое ощущение, что повсюду, куда не взгляни, на неё взирали сотни пар блестящих от любопытства глаз. От этого ей стало неловко.
– Сынок!
Чумазый курносый мальчуган радостно бросился к отцу, тут же заключившему его в объятия. Сейчас, когда Жак был одет в привычную для Йорфса хлопковую рубашку с коротким рукавом и стильные, но непрактичные и явно неудобные штаны из плотной, напоминающей брезент ткани, ничто не выдавало в нём иноземца.
До неё долетали обрывки фраз про повсеместное внедрение вторичной переработки пластика, поставки озонаторов для восстановления озонового слоя, новейшие технологии выращивания животного белка на основе генной инженерии, – безусловно, то были неимоверно важные разговоры о важных вещах, но на Сол они нагоняли тоску. Очень скоро она безмерно устала от всей этой кутерьмы, шумной, суетливой и неуклюжей, и ей остро захотелось побыть наедине с собой, – вот только никто не спешил давать ей такую возможность. Метриус с преувеличенно важным видом сунул ей бумаги, Густаф Грин подошёл поздороваться и выразить ей свою признательность, доктор Легрант считал чрезвычайно необходимым долго и эмоционально рассыпаться в благодарностях за сына. И никто не задавался вопросом, чего хочет сама Сол.
А ей хотелось, чтобы её хоть немножечко, хоть какое-то время никто не трогал: не донимал расспросами, не раздражал притворным и приторным сочувствием, наигранными улыбками и бесконечными просьбами о помощи с переводом.
С последним, впрочем, с радостью готов был помочь Жак, за время своего вынужденного пребывания на Йорфсе в совершенстве овладевший полудюжиной языков, но в силу малолетства доверять ему столь ответственное дело никто не спешил.
Несколько выручало то, что Густаф Грин худо-бедно, но мог разобрать язык Единства, – очевидно, к этому приложил руку Жак, однако познаний господина Грина для полноценной коммуникации явно не хватало. Вопросы, обсуждаемые сейчас, были слишком важны и не допускали разночтений: планету нужно было принять в альянс, наделить всеми полагающимися правами и преференциями, не забыв и о проблемах с экологией, и о развитии безнадёжно отсталых технологий, и о массе иных, не менее важных аспектов.
Теперь, когда Йорфсу, или, как его сейчас полагалось называть, Инфрактуму стало возможно помочь легально, многие проблемы отпадали сами собой, но вместо них вырастало столько же новых. Сол были неинтересны бюрократические подробности, но волей-неволей приходилось вникать в каждую букву, каждый символ создаваемых сейчас документов.
Она поймала себя на том, что всё чаще бросает взгляд на небо. Карликовая звёздочка – местное солнце – неуклонно катилось к закату, и над горизонтом уже поднималась местная луна – мертвенно-бледный диск, весь в рытвинах и ямах; отсюда от был похож на старый, поношенный шерстяной берет, нещадно изъеденный молью.
Там она видела Альтаира в последний раз: падающего вниз, с застывшим на лице ужасом осознания неизбежного, с губами, раскрытыми в безмолвном крике, который она не могла услышать.
Ей вдруг остро захотелось всё бросить и рвануть туда. Не для возобновления поисков, нет: она уже осознала, что новые поиски будут такими же бесплодными, как и все предыдущие. Ей было необходимо ещё немного побыть в том месте, где всё произошло, где эманации случившегося незримо витали в пространстве. Потом они осядут, впитаются в скальную породу, в камни, в лунную пыль, – и останутся там до скончания времён.
Когда-нибудь и она сама начнет вспоминать произошедшее иначе, и сердце перестанет всякий раз сжиматься от боли. Но сейчас воспоминания ещё слишком свежи.
Сол моргнула. Глаза предательски слезились. Конечно, можно попытаться списать это на солнце, стоящее слишком низко над горизонтом, но она-то знала истинную причину.
Йорфс.
Планета, которую они отчаянно пытались спасти – и едва не погубили.
Планета, заслуживающая осуждения, – за то, что сотворили с её природой люди. Планета, заслуживающая сочувствия, – за то, что стало с её людьми. Планета, заслуживающая уважения, – за то, что оставшиеся в живых не потеряли надежду, не опустили руки и не сдались, но продолжили жить, а главное – сумели сделать выводы из ошибок прошлого.
К ней подошёл Метриус.
– Я остаюсь, – сказал он.
– Хорошо.
– И господин Легрант тоже.
– Ясно. А я вам ещё нужна? – Сол бросила быстрый взгляд на Вольтурис.
Метриус вздохнул.
– Ладно уж, обойдёмся, – сжалился он. – Лети.
На юго-западе, у самого края заката что-то сверкнуло, но из-за ослепительно яркого солнца никто, включая Сол, этого не заметил.
– Счастливо, – Сол вскинула руку в прощальном жесте.
– Отдохни недельку, – посоветовал Метриус, – слетай куда-нибудь. Я же могу надеяться, что ты не наделаешь глупостей?
Девушка молча пожала плечами, пробормотав что-то невнятное. Это можно было истолковать весьма двусмысленно, но Метриус предпочёл интерпретировать её ответ как утвердительный.
Пламенеющий солнечный диск почти коснулся края земли, когда к Метриусу быстрым шагом подошёл доктор Легрант. Он был сильно взволнован и не скрывал этого.
– Атмосферный летательный аппарат, похоже, коптер, – быстро шепнул он. – Здешний. Боюсь, наше инкогнито рассекретили. Он летит медленно, у нас есть немного времени. Стоит ли нам принять меры, как считаете?
– А что местные? – так же полушепотом отозвался Метриус. – Это кто-то из их представителей, введённых в курс дела, или?…
Равнодушно хмыкнув, Сол отвернулась и зашагала к своему кораблю. Не её ума это дело. Пускай сами разбираются.
Прочь от шумной толпы, от пёстрых аляповатых флагов, мимо грузных валунов и обветренных скал, рыжих от примесей железной руды, мимо кустов с крупными молочно-белыми цветами, источающими приторно-сладкий аромат.
Здесь, на Йорфсе её ничто более не держит.
Жак подбежал попрощаться, обняв её так крепко, словно они расставались на долгие годы, если не навсегда.
"Навсегда".
По коже отчего-то пробежал озноб, заставив Сол содрогнуться всем телом.
Мальчуган сунул ей ветку с белыми пахучими цветками, опущенную в плотный пластиковый пакет с водой. Это была не свежесломанная ветвь, а отросток, уже пустивший корни.
– Жасмин, – объяснил он. – На Йорфсе его добавляют в чай. Господин Грин сказал, что её уже можно укоренить. Попробуй, вдруг приживётся.
Сол невольно вспомнилась оранжерея Альтаира, и на глаза навернулись тяжёлые горячие слёзы.
– Обязательно.
Ещё поднимаясь по трапу, она услышала далёкий надсадный рокот – такой звук издают двигатели на жидком топливе. Но она вошла в кабину, и шлюзовые двери закрылись, начисто отрезав все звуки, доносившиеся извне.
– Вольтурис, подготовка к старту, и поживее, – убедившись, что пакет с содой завязан герметично, Сол поставила ветку жасмина в бардачок. – Только обязательные тесты – и взлетаем.
Ей хотелось убраться отсюда как можно скорее.
"Готово".