Текст книги "В космосе холодно (СИ)"
Автор книги: Евгения Духовникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)
Предположим, доктор Легрант сообразил, что зонд представляет опасность, и успел спрятать его на Квестио. Ведь он добрался до Квестио – это факт. А оттуда он улетел уже налегке – в неизвестном направлении.
Но все перемещения пассажиров регистрируются и отслеживаются; человек не может взять и просочиться через таможню, оставшись при этом незамеченным.
Выходит, доктору кто-то помог улететь с Квестио инкогнито. И этот "кто-то" – не мафия: иначе Альтаир, само собой, был бы в курсе, что стало с доктором. Получается, у старины Легранта есть друзья, и достаточно влиятельные, если они смогли провернуть такой финт.
И вряд ли они хотят, чтобы ищейки гвардии безопасности напали на след. Значит, он спрятался там, где его так просто не найти.
Где никому не придёт в голову его искать…
…На Йорфсе?
Хорошая версия, но ошибочная. Даже если таинственным покровителям учёного известно о существовании Йорфса, вряд ли бы они стали рисковать здоровьем немолодого уже человека, отправляя его на планету с такой чудовищной экологией и климатом. К тому же, обычному пилоту так просто не прорваться через ПВО местных.
…В другой префектуре?
Нет, это совсем бредовая идея. Каждая из префектур, являясь автономной административной единицей, обладает определённым суверенитетом, и поэтому перелёты между префектурами отслеживаются куда более тщательно, чем внутренние рейсы. Да и гвардейцы-безопасники из соседних префектур прекрасно знают друг друга и плодотворно сотрудничают между собой.
А где же тогда?..
– Со-ол! Ты опять спишь? – Эллионт помахал у неё перед носом кусочком сыра, насаженным на шпажку. – Как считаешь: что, если доктор Легрант вообще не покидал Квестио? Спрятался, затаился и ждёт, пока всё не утихнет? А?
Сол с сомнением покачала головой.
– Тогда бы они его легко нашли.
К ним присоединилось ещё несколько пилотов, вскорости уходивших в рейсы; разговор зашёл о будничном и насущном: неувязках в расписаниях, нерасторопных диспетчерах, неадекватных заказчиках и вечных очередях в космопортах.
Никто не заметил, как Сол тихо выбралась из-за стола.
Наверное, стоило бы предупредить Альтаира, что на доктора Легранта объявлена охота, подумала она, направляясь к Вольтурису. Подумала – и тут же отмела эту мысль. Думать сейчас об Альтаире не было ни малейшего желания. Да и осведомителей у главы мафиози наверняка хватает и без неё.
Не замедляя шаг, она открыла планшет и заглянула в календарь-график. Комбинированный грузопассажирский рейс с Либера на Адамант.
Любопытно.
На Адаманте она ещё не бывала.
– Привет, Вольтурис, – улыбнулась Сол, забираясь в кресло. – Соскучился?
– Разумеется, – искренне заверил её корабль. – С возвращением, Сол.
Девушка довольно хихикнула. Что ни говори, а болтовня с искусственным интеллектом способна порой доставлять своеобразное удовольствие.
– У нас нынче интересный рейс, Вольтурис, – она сверилась с расписанием. На Адаманте ей придётся стоять почти сутки. Вообще-то она не очень любила большие интервалы между посадкой и взлётом, но сейчас была даже рада неудобной стыковке: будет время прогуляться и поближе познакомиться с новой планетой.
Всё было как обычно: старт, набор высоты, разгон, уход с орбиты, финальная проверка координат… Ах, да, надо же предупредить пассажиров о входе в гиперпространство.
Глубокий вдох – и гулкая тишина перехода мягко окутала корабль, погружая его в незыблемую реальность безвременья.
Почему всё-таки некоторые так боятся гиперпереходов? Даже среди прима-пилотов такие встречаются. Об этом стараются не говорить, над этим не принято потешаться, но в той или иной степени невольный трепет перед погружением в гиперпространство испытывают почти все. Как на классическом аттракционе "свободное падение" – когда душа уходит в пятки, а сердце делает тройное сальто, заставляя всё внутри скручиваться тугим узлом.
Наверное, так влияет на людей пустота изнанки: то безымянное, инфернальное, тёмное, что философы деликатно именуют "небытием". Тьма, которую каждый может найти в себе: достаточно закрыть глаза и заглянуть внутрь.
Должно быть, именно эта тьма подстерегает нас за порогом смерти…
– Интересно, а куда мы попадаем после смерти?
– Ой, не всё ли равно? – сморщился Эллионт с видом прожжённого нигилиста. – Что толку гадать и рассуждать об этом сейчас? Главное, чтоб там можно было летать.
– Точно! – поддержал его Гейзер. – За это и выпьем.
Первую получку было принято обмывать всей компанией, причём обмывать в "Крылатом еже" – лучшем баре Стеллса. При каких обстоятельствах символ питейного заведения получил несвойственные его сородичам дополнительные конечности, оставалось тайной за семью печатями, но на вывеске горемычный мутант был намалеван во всей красе: с двумя длинными – сам альбатрос позавидует – широко распахнутыми крыльями.
Сол хотела забронировать просторный мансардный этаж, но Эллионт объяснил, что в этом нет никакой нужды: увидев на пороге шумную толпу пилотов, одиночные посетители сами быстренько разбегутся по домам.
– Есть гипотеза, что чёрные дыры – это врата на тот свет, – сказал кто-то, вызвав очередной взрыв хохота.
– А там кто-нибудь лично побывал, чтоб так говорить?
– Вот слетай и проверь, потом нам расскажешь.
– Сам слетай! У меня не девять жизней, как у мурра.
Сол уже была здесь своей. Поначалу кое-кто из пилотов пытался оказывать ей знаки внимания, но Эллионт и Гейзер ясно дали понять: приставать к девчонке они не позволят.
Впрочем, в девушках в Гильдии недостатка не было.
– Чёрные дыры, конечно, никакие не Врата, а вот колодец Региомонтана – возможно, – рассудительно заметила Сол. – У этой теории хотя бы доказательства есть…
– Ну-ка, повтори ещё раз, – перебил Гейзер.
– У этой теории есть…
– Нет, колодец какой-то, как ты там его назвала?..
– Колодец Региомонтана, – без запинки выговорила Сол.
– Так, почему у нас виновница торжества до сих пор трезвая? – Гейзер хлопнул в ладоши. – Оф-фициант!
На космодроме Либера Сол загнала свой катер на транспортную палубу новенького белокрылого «Нэвиса», проверила салон корабля: пассажиры и бортпроводник – итого сорок шесть человек – были на своих местах; груз – несколько контейнеров и паллета с газовыми баллонами – уложен и зафиксирован. Можно было отправляться в путь.
Адамант был открыт сравнительно недавно, а по историческим меркам – считай что вчера: всего каких-то тридцать лет назад. Скромных размеров планета, одиноко обращающаяся вокруг своей звезды, не представляла бы для учёных особого интереса, если бы не поразительное открытие, сделанное исследователями, первыми ступившими на её поверхность: на планете была обнаружена не просто Жизнь, а Разум. И пусть до человечества фригонам было далеко, но почти все признаки зарождающейся цивилизации у них присутствовали: речь, письменность, общественная иерархия, зачатки социального расслоения, использование орудий труда, а самое главное – способность и желание развиваться.
По нерушимым законам Единства вмешательство в развитие сформировавшихся экосистем должно было быть сведено к минимуму; единственное, что дозволялось – научно-исследовательская деятельность. Иными словами: наблюдай, изучай, документируй, делай выводы, – и ничего сверх этого. Это делалось для того, чтобы исключить возможное негативное влияние на естественные процессы развития, вследствие которого прогресс мог замедлиться, застопориться или вовсе пойти вспять.
Поэтому фригоны были, по большому счёту, предоставлены сами себе. На внедрение в обществе фригонов человеческих технологий и прочих достижений научно-технического прогресса, разумеется, также налагался строжайший запрет.
Этот запрет включал в себя и торговлю, – впрочем, в последнем пункте предприимчивые дельцы отыскали-таки лазейку и научились ловко обходить закон: торговля запрещалась, но разрешался бартер – при условии, что предметом обмена не являются вещи, технически недоступные для создания самими фригонами. Конечно, космические корабли или компьютеры фригонам передавать запрещалось. А вот ткани, бижутерию и колер для красок фригоны с удовольствием обменивали на мёд, который качали на своих многочисленных пасеках. Легендарный розовый адамантский мёд стал мгновенно известен по всем префектурам – мало что из редких импортных деликатесов ценилось так же дорого.
Сол подумала о содержимом контейнеров, что ехали в грузовом отсеке. Ну, с бижутерией-то все ясно: у иных людей в глазах появляется прямо-таки маниакальный блеск при виде блестящих побрякушек. Но краски в таком количестве фригонам зачем? В наскальной живописи упражняться? Насколько она знала, их конечности были не очень-то приспособлены для тонкой работы.
Из гипера они вышли неудачно: местное солнце било прямо в лобовое стекло. Зажмурившись, Сол поспешила развернуть корабль. Теперь солнце оказалось внизу, а планета – прямо по курсу. "Нэвис" уже тянуло к ней гравитацией; Сол нажала на штурвал, мягко корректируя курс и одновременно наращивая скорость.
– Идём на посадку, – сообщила она по внутренней связи и нажала кнопку, запускающую воспроизведение стандартного монолога. "Пожалуйста, займите свои места и убедитесь, что ремни безопасности застёгнуты. Просьба не покидать мест до полной остановки корабля и отключения индикаторов движения. При возникновении нештатной ситуации вам следует связаться с дежурным бортпроводником посредством селекторной связи…" – и так далее.
Внизу стояла глубокая ночь, но абсолютно пустое взлётно-посадочное поле – четыре примыкающих друг к другу квадратных участка, было ярко освещено. Запросив разрешение на посадку – судя по всему, чисто формальное, Сол повела корабль вниз.
Единственный космопорт Адаманта встретил "Нэвис" с необычайной помпезностью: из громкоговорителей разносилась бодрая музыка – какой-то бравурный марш, фасады зданий сверкали праздничной подсветкой, тёмное небо расцвечивали золотые соцветия фейерверков.
"Может, у них сегодня праздник какой?"
Сол развернулась, и в иллюминаторах показался космопорт – парочка ангаров с покатыми полукруглыми крышами и одноэтажный административный корпус. Весь комплекс строений был примерно в сотню раз меньше, чем самый маленький космопорт на том же Либере, отчего выглядел несерьёзным, игрушечным.
Как только она заглушила двигатели, из главного корпуса высыпали человеческие фигурки.
– У вас здесь каждый корабль так встречают или же только мы удостоились такой чести? – неловко пошутила Сол, ступая на землю. Здесь музыка звучала тише и мягче, через микрофоны корабля она воспринималась куда более агрессивно. Или, может, у этого "Нэвиса" какие-то неполадки с акустической системой?
– Каждый, – представительно выглядящий мужчина с короткой, но густой бородой важно кивнул. – Звёздные корабли на Адаманте – нечастые гости.
– Никогда такого не видела, – призналась Сол, невольно рассмеявшись. – Салют, музыка… Слишком уж пафосно.
– Сюда очень мало рейсов. Корабли прилетают раз в полгода. Меняется персонал, если кто-то работает вахтой, приезжают – уезжают студенты. У нас посёлок – полторы тысячи человек. В основном – учёные и студенты-практиканты. А у космодрома штат – всего пятеро, верите?
– Верю, – Сол кивнула. Из корабля потянулась цепочка пассажиров. – А вы? Вы тоже здесь ради науки?
– Можно и так сказать. Я комендант поселения. Вот уже почти десять лет. Приехал сюда волонтёром и вот – пустил корни, как видите. Всё собираюсь слетать на Розариум, родню навестить, да куда там, – он безнадёжно махнул рукой. – Работы невпроворот.
– Понимаю… – Сол вежливо кивнула. – Ну, если всё же решитесь, у вас ещё есть время передумать… Примерно восемнадцать часов. Кстати, дайте время.
– Пожалуйста, – мужчина кивнул и вытянул правую руку, подвернув манжету.
Она редко пользовалась этой функцией своего хронометра, только в случае таких вот длительных стоянок. Основной циферблат показывал единое время, дополнительный – местное. Его-то и нужно было настроить.
– У вас сейчас шесть утра? – зажав кнопку синхронизации, Сол поднесла свои часы к часам коменданта. Вскоре короткий звуковой сигнал сообщил, что синхронизация успешно произведена.
– Сейчас последний месяц нашего лета, но светает уже поздно, а темнеет – рано, – мужчина усмехнулся в бороду. – У нас сильно меняется продолжительность светового дня в зависимости от сезона… Впервые на Адаманте?
– Ага.
– В таком случае советую захватить камеру. Вряд ли прима-пилота можно удивить красотами далёких миров, но мы попытаемся, – в голосе коменданта звучала неприкрытая гордость вперемешку с обожанием; видно было, что он очень тепло относится к подшефной планете. – У нас здесь по-настоящему красиво.
– Старт через восемнадцать часов и семь минут, – Сол покосилась на "Нэвис", возле которого уже вовсю сновали шустрые автопогрузчики. – Вы не возражаете, если я немного прогуляюсь в округе? Это же не противоречит вашим… правилам?
– Что вы, разумеется, нет, – горячо запротестовал мужчина. – Если хотите, можете взять мувер. Мы тут все передвигаемся на муверах, у нас нет другого транспорта.
– А что фригоны? – Сол невольно подняла голову, оглядывая дышащий утренней свежестью небосвод. – Они не будут против?
– О, не беспокойтесь. Фригоны возражать не станут. Да они и не подходят близко к нашему поселению, и уж конечно, никогда не нападают на людей. У нас есть заимка на опушке леса, там мы встречаемся и обмениваемся дарами… Рекомендую попробовать здешний мёд – изумительный вкус!
– Спасибо за гостеприимство, – Сол протянула руку, и они обменялись рукопожатиями. – Пожалуй, я воспользуюсь вашим предложением насчёт мувера.
Она сидела в зоне отдыха космопорта, расположенной в дальнем флигеле, когда небо над Адамантом начало светлеть. Из глубокого чёрного небосвод сначала стал болезненно-бледным, будто выцветшая фотоплёнка, затем – желтоватым, а когда взошло солнце – нежно-розовым, как клубничный коктейль. Молочно-белые кружева облаков оттеняли картину, отчего цвет казался ещё более чистым и ярким. Это было действительно сказочно красиво. Но только выйдя на улицу, Сол поняла, что́ имел в виду комендант: какие-то местные растения источали тонкий изысканный аромат, наполняя атмосферу дивным благоуханием. Это не было похоже на аромат, витавший в воздухе Карбона – пряный, тяжёлый, навязчивый. Здесь запах был приятным и вызывал ассоциации с шоколадным пудингом – её любимым лакомством.
Повезло фригонам с родиной-матушкой…
Хотя если ты родился и прожил здесь всю жизнь, наверное, окружающее тебя великолепие будет восприниматься как должное.
Она вышла на улицу, медленно прошлась вдоль коротко стриженного газона, перемежающегося пышными клумбами. Растительность здесь тоже была розовой, под стать небесам.
Хотелось снять сапоги и пробежаться босиком по мягкой, мокрой от росы траве, почувствовать её сочную прохладу.
Удивительная планета. Прямо-таки живое воплощение утопичных мечтаний юных сентиментальных девушек, помешанных на романтике, с лёгким раздражением подумала Сол. Она не кривила душой, – ну, разве что чуть-чуть: всё-таки ей здесь нравилось. Только с розовым всё же перебор.
Сол не спеша поднялась на ближайший холмик. Огляделась. Над цветами с громким жужжанием порхали пёстрые бабочки размером с голубей. На горизонте – уже за территорией посёлка темнело что-то похожее на лес: густой, дикий, тропический. Пешком – далековато, а на мувере – рукой подать. Надо, кстати, вернуться за ним…
Она вдруг заметила, что с лица не сходит благодушная улыбка. Что ж, раз уж ей выпала возможность расслабиться и отвлечься от тревожных мыслей хоть ненадолго – грех такой возможностью не воспользоваться.
Отвлечься ей действительно удалось. Правда, всего на пару минут: ровно до того момента, как сильные передние лапы невесть откуда взявшегося фригона обхватили её за талию и, не дав опомниться, мощно рванули вверх.
X. Великие вожди и крутые склоны
Её крик потонул в хлопанье крыльев и свисте ветра. Земля стремительно удалялась: фригон набирал высоту. Если он сейчас отпустит её, она рискует сломать себе и позвоночник, и всё остальное. Сол вытянула шею и увидела густую тёмно-рыжую шерсть с пегими подпалинами, по обеим сторонам от атлетического мускулистого торса – широченные крылья, а сзади – длинный раздвоенный хвост, извивающийся подобно воздушному змею.
Болтаясь в воздухе на высоте птичьего полёта, Сол спешно припоминала всё, что она знала о фригонах.
Всеядны. Выращивают бобовые и злаковые культуры, охотятся, ловят рыбу. Содержат пасеки, разводят медоносных пчёл, качают мёд. Вроде бы они ни разу не были уличены ни в убийствах людей, ни тем паче в людоедстве… Так или иначе, нет ни одного задокументированного случая.
В общем-то, комендант сказал правду: фригоны, как правило, неагрессивны. Сол вспомнила коменданта, и её охватила злость. "Близко к космопорту не подходят", значит?!
И всё-таки, для чего она понадобилась фригонам? Сол ещё раз попыталась извернуться и посмотреть на своего похитителя, но увидела только тёмный крылатый силуэт на фоне лазоревого, залитого солнцем неба.
– Эй, ты! Что ты творишь? Отпусти меня немедленно! – крикнула она наудачу. Эффекта это не дало, вряд ли фригон вообще разобрал слова за свистом ветра. А если фригон и расслышал её – знает ли он язык людей?
Она их наречия не знает.
Впрочем, более-менее язык фригонов понимали только лингвисты, живущие и работающие на Адаманте. Сол где-то читала, что в этом языке большое значение имеет мелодика и тональность. В отличие от людей фригоны не могли проговорить целую фразу на одной ноте. В зависимости от того, как звучало то или иное словосочетание, в мажоре или в миноре, его значение могло меняться на прямо противоположное.
А фригон между тем нес её всё дальше. Да, попала она в переплёт… Сейчас уже речь не идёт о том, что она рискует опоздать на собственный рейс: вопрос стоял, выберется ли она отсюда живой.
Заливные луга остались позади; местность внизу становилась всё более холмистой, пересечённой, всё чаще из земли проглядывали скальные выступы и лишённые травянистого покровае склоны, изрытые норами. Наконец, фригон начал снижаться. Почти у самой земли он резко принял вправо, и Сол вскрикнула, испугавшись, что они со всего маху впечатаются в скалу, но как раз в этом месте в отвесной каменной стене зиял вход в пещеру, такой широкий, что фригон влетел в него без труда. Приземлившись, он разжал передние лапы и аккуратно опустил на землю свою "пассажирку".
Моргая, Сол неуверенно поднялась на ноги. Глаза постепенно привыкали к полумраку. Искусственных источников освещения здесь не было; тусклый зеленоватый свет давали только немногочисленные наросты на стенах – то ли колонии светящихся грибов, то ли какой-то фосфоресцирующий минерал. Девушка огляделась, и сердце её упало: в пещере, где она очутилась, было несколько десятков фригонов.
Пусть Сол приблизительно знала, что из себя представляют фригоны, одно дело – просто знать, и совсем другое – увидеть своими глазами. В жизни эти создания выглядели куда более внушительно и грозно, чем на голограммах и видеозаписях: массивные, но не лишённые грации существа с мощным торсом, крупной головой на длинной гибкой шее и гордым взглядом немного напоминали птиц, во всяком случае, в их облике явно присутствовало что-то птичье. Однако их тела были покрыты не перьями, а жёстким густым мехом, а мускулистые лапы, заканчивающимися острыми изогнутыми когтями, скорее походили на львиные.
– Эфери-тау говорить, – мелодичным гортанным голосом проворковал тот фригон, что доставил её сюда. – Вождь – говорить. Человек – слушать.
Вообще-то, ей ничего иного и не оставалось. Но на всякий случай Сол вежливо кивнула, постаравшись придать своему лицу выражение почтительного ожидания. То, что кто-то из фригонов мог с грехом пополам объясняться на языке людей, немного обнадёживало. Совсем чуточку.
– Солнце с тобой, тау, – пророкотал другой фригон, неспешно выходя вперёд. Остальные с неподдельным благоговением склонили перед ним головы, припав на передние лапы. – Я говорить. Фригоны нуждаться в тебе. Мы нуждаться в твоей помощи.
Сол сделала вид, что понимает, о чём речь.
– Ты скоро улететь к своему племени, – вождь фригонов мотнул совершенно седой, заплетённой в косы гривой. – Мы просить тебя передать послание одному тау.
Этого Сол ожидала меньше всего. Но прежде чем она открыла рот, чтобы задать вопрос, она услышала голос.
Человеческий голос.
Голос, который был ей знаком.
– Кого ты принёс к нам сегодня, Эо-тау?
Сол медленно обернулась. И обомлела.
– А вот сейчас я точно не поверю, что наша встреча – случайность, доктор Легрант, – тихо проговорила она.
Однако учёный был изумлён не меньше. Более того – он был не на шутку испуган.
– Мисс Кеплер! – ахнул он. – Н-но… Как… Как…
– Не ждали? – съязвила Сол, моментально забыв про необходимость проявлять учтивость и почтительность. – Извиняюсь, что без приглашения. Чаем с медком не напоите с дороги? Я слыхала, мёд здешний неплохой, это правда?
Тем временем фригоны сообразили, что девушка и учёный знакомы друг с другом. Они зашептались, захлопали крыльями, зашевелились, незаметно образуя широкий круг, в центре которого оказались два человека. Теперь у Сол появилась возможность рассмотреть своего старого знакомого как следует. Доктор Легрант выглядел так, будто довольно долгое время жил дикарём на природе: загорелый, босой, небритый, штаны – закатаны до колен, рукава рубашки топорщатся нитками, словно их укоротили, не очень аккуратно обрезав ножницами.
– В чём дело, доктор? – ворчливо поинтересовалась Сол, не дожидаясь, когда к нему вернётся дар речи. – Вы как будто привидение увидели.
– Как вам удалось меня… Что вы делаете на Адаманте?.. Вы… Вы одна? – сбивчиво пролепетал он.
– Как видите, одна, – Сол демонстративно развела руками. – А что я здесь делаю – это, я полагаю, вопрос к нашим крылатым собратьям по разуму. Вы, что, тоже их пленник?
– Я?.. Нет, конечно! – мужчина начал понемногу приходить в себя. – И вы – не пленница! Ни в коем случае!
– Да-а? – преувеличенно удивилась Сол. – Что-то мне не показалось, что я попала сюда по своей воле.
– Я сейчас вам всё объясню… – поспешно произнёс учёный. – Бога ради, только не волнуйтесь! Честно говоря, я до смерти перепугался, увидев вас здесь. Я решил было, что они разыскали моё укрытие.
– Кто – "они"? – перебила Сол.
– Те, кто охотятся за зондом. Ищейки из гвардии безопасности.
Сол навострила уши, мигом позабыв и об окруживших её фригонах, и о собственном непонятном положении. Неужели сейчас она получит ответы на все свои вопросы?..
– Вы ведь не имеете к ним отношения, мисс Кеплер? – с нескрываемой надеждой спросил доктор Легрант.
– Абсолютно никакого, – резко ответила Сол. – Надеюсь, я могу то же самое услышать и от вас?
Если это хитро расставленная ловушка, чтобы вытянуть из неё информацию, будет весьма досадно, не распознай она подвоха вовремя.
– Разумеется! – возмутился учёный. – Я служу науке и только ей! Я вообще далёк от политики, а уж от всяческих спецслужб – тем паче.
– Кстати, вы в розыске, – Сол надоело стоять, и она присела на каменный выступ. – Вы и ваш сын. Он здесь, с вами?
– Нет, Жак дома, на Квестио… – мужчина стремительно побледнел. – То есть, он должен был быть дома…
– Если он тоже в розыске, это вряд ли, – возразила Сол. – Думаю, ваш дом они проверили в первую очередь.
А Жак не лыком шит, если сумел удрать, да ещё и так, что его до сих пор не нашли.
Кажется, до её собеседника начали понемногу доходить масштабы ситуации и нешуточность положения.
– Послушайте, Сол, но это абсурд! – пробормотал он. – Зачем все эти телодвижения? Власти хотят скрыть правду, это я сразу сообразил. А, изучив содержимое нашей находки чуть подробнее, окончательно убедился в истинности своего изначального предположения: зонд – не наш. Это – продукт иной цивилизации. И если она до сих пор не обнаружена, значит, зонд преодолел центиллионы пути, прежде чем был обнаружен нами… – он поймал взгляд Сол и быстро поправился: – Вами. Но я ума не приложу, зачем это скрывать. Цивилизация чужих, способная выйти в космос, – это же сенсация! Научный мир будет в восторге. Я прослушал ту пластинку до конца. Там не только музыка, но и звуки природы – голоса животных, шум океана, грозы, ливня… Целый мир, Сол, понимаете?!
– Вы ошибаетесь, – качнув головой, тихо произнесла она.
– Прошу прощения?..
– Вы не сделали спектральный анализ, – Сол вздохнула. Это был не вопрос, а утверждение. – Я права?
– Не успел, – учёный виновато развёл руками. – А почему вы об этом упомянули?
– Зонду не тысячи и не миллионы лет, – с грустью сказала Сол. – Он создан совсем недавно, он не успел преодолеть и центиллиона. Планета, с которой он был запущен, совсем рядом… Я была там. И это не иная цивилизация, увы. Это осколок нашей. Брошенный, отвергнутый изгой.
Доктор Легрант опустился рядом. Сол видела, что он жадно ловит каждое слово.
Она рассказала ему всё, что знала сама. А также то, о чём лишь догадывалась.
– Мне одно остается неясно, – помолчав, добавила она. – Кто подстроил так, чтобы мы нашли зонд? Чьих это рук дело? Понятно, что нас с вами использовали. Непонятно – кто.
– Признаться, я сам задавался этим же вопросом, – задумчиво пробормотал доктор Легрант. – Но мало-мальски сносных вариантов у меня нет. Я одно могу сказать: ищи, кому это выгодно. Сколь веревочка не вейся…
Сол задумалась, рассеянно ероша волосы.
– И кому же, по-вашему, было нужно, чтобы правда о Йорфсе получила огласку?
– Прежде всего, самому Йорфсу, – предположил учёный. – Или тем, кто лоббирует его интересы.
– Если вы об Альтаире, то он тут не при чём, – возразила Сол. – Он как никто знает: власти пойдут на всё, лишь бы правда о Йорфсе не выплыла наружу. Пытаться обнародовать информацию – всё равно что трясти красной тряпкой перед носом у быка.
– Возможно, – с неохотой согласился доктор Легрант. – А возможно, кто-то из посвящённых в суть дела против официальной позиции властей и счёл своим долгом вмешаться.
Сол вспомнила единственного, с кем она была знакома лично: ротмистра по имени Метриус. Фамилии его она не знала, да и не могла знать: среди сотрудников спецслужб было не принято сообщать свою фамилию всем подряд.
Нет, этот вряд ли стал бы мутить воду и вести двойную игру…
– Не знаю, не знаю, – она решила отложить бесплодные размышления до поры до времени и сменить тему. – Лучше подели́тесь, как вы попали сюда и почему живёте среди фригонов.
– Ближайший рейс на Квестио отходил через сутки после нашего прилёта на станцию Феррума, – начал свой рассказ учёный. – Только стартовал корабль не с орбитальной станции, а с планетарного космодрома. Я хотел было забрать багаж и отправиться вниз, на Феррум, как Жак сказал, что за нами следят. Человек в штатском, немного напоминающий…
– Чиновника? – подхватила Сол.
– Откуда вы знаете? – изумился доктор Легрант. – Хотя, неважно. Если бы я был один, я бы, наверное, рискнул… Но со мной был сын. И я решил, что будет лучше не искушать судьбу. Я взял с собой только то, что помещалось в ручную кладь – музыкальную шкатулку, кое-какие мелкие детали, всё, что смог открутить, отпилить и отрезать. А зонд вместе с багажным контейнером, в который его поместили, оформил как самостоятельный груз и отправил на Феррум, на первое почтовое отделение, до востребования. Я надеялся, что меня оставят в покое… Но увы, надежды мои оказались напрасны. По прибытии на Квестио мы с Жаком опять наткнулись на слежку. Я окончательно убедился: дело пахнет керосином. И направился сюда. И… вот, собственно, я здесь, – немного неуклюже закончил он и вымученно улыбнулся. – Как видите, фригоны дали мне приют и пищу.
Сол нахмурилась. Кое-что в этой истории её смущало.
– Комендант мне сказал, что крайний рейс на Адамант был полгода назад.
– Так и есть, – доктор Легрант подмигнул. – Лететь регулярным рейсом, учитывая, что тобой заинтересовались безопасники, – верх глупости. Я летел на частном корабле.
Учёный многозначительно замолчал, и Сол почувствовала, что он не желает углубляться в подробности, а продолжать допытываться будет бестактностью с её стороны.
– Все частные перелёты наверняка тоже проверяются, – осторожно сказала она. – Пусть на это потребуется больше времени, но рано или поздно всё тайное становится явным.
– О, я более чем уверен, им приходила в голову мысль поискать меня здесь, – беспечно улыбнулся доктор Легрант. – Несколько раз над предгорьями и окрестностями кружили беспилотники. Несомненно, они прилетали сюда по мою душу. Но во время их визитов я просто отсиживаюсь в пещере. Сюда люди не сунутся, можете быть уверены. Закон весьма недвусмысленно регламентирует все разрешённые варианты взаимодействия с расой фригонов… Кстати, о фригонах… Каюсь, мне следовало сразу признаться. Но мы так разговорились… Видите ли, вашим сегодняшним появлением здесь вы обязаны мне.
– Вам? – Сол опешила.
– Понимаете, я здесь совершенно отрезан от жизни – никаких средств связи, ничего. Я узнал, что сегодня на Адамант прилетит корабль. Ну, и упросил фригонов, чтобы они доставили сюда кого-нибудь из пилотов… Как удачно вышло, что этим пилотом оказались именно вы!
"Ага, очень удачно", – подумала Сол. Кажется, она начала догадываться, откуда ветер дует. Вслух же сказала:
– И кому же я должна передать весточку от вас? Траверсу Престу, я полагаю?
– О, нет, я и так доставил ему предостаточно хлопот. Вам нужно найти человека по имени Артуар Глэйд, это мой коллега и бывший однокашник, мы знакомы ещё со школьной скамьи. Он заведует музеем Естественной истории на Вите… Подождите минутку.
Сол еле удержалась, чтобы не застонать. Мало того, что упомянутая планета находилась в другой префектуре, так ещё и имела особый статус: все рейсы на Виту и обратно подлежали особому контролю. Чтобы посетить Виту, обычной мультивизы было недостаточно, требовалась особая виза, получить которую относительно легко и быстро могли только студенты и деятели науки. Туристические визы, конечно, тоже существовали, но оформлялись заранее, чуть ли не за год. К тому же, отправиться на Виту в качестве туриста можно было только в составе группы. Самостоятельно – никак.
– Я оформил отправку на его имя, – доктор Легрант вернулся с длинным, мелко исписанным листом бумаги, на ходу складывая его гармошкой. – Только он сможет забрать зонд из почтового терминала.
– При условии, что зонд оттуда не забрали до него, – мрачно заметила Сол.
– О, не думаю, – доктор усмехнулся. – Я приобрёл тогда ещё один контейнер. Точно такой же. И его-то как раз я отправил на Квестио.
Он засунул письмо в футляр для очков и вручил Сол. Это выглядело так пафосно, что Сол невольно ощутила себя героиней низкопробного приключенческого боевика: таинственный полумрак пещеры, оттенённый потусторонним зеленоватым свечением, покатые каменные своды, с которых свисают украшения из перьев и бусин, огромные крылатые создания – разумные создания, неслышно переминающиеся с лапы на лапу. Ещё бы какую-нибудь тревожно-торжественную музычку на фон – и вперёд, ставить камеру и снимать очередной околофэнтезийный "шедевр".
