Текст книги "В космосе холодно (СИ)"

Автор книги: Евгения Духовникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

VII. Вентиляционные каналы и долгожданные откровения

Все происходящие события имеют свои причины – это Сол усвоила ещё в глубоком детстве. Если бы Рей Таррен не выручил её тогда с Флосом, сегодня она бы трижды подумала, прежде чем соглашаться на сверхурочный рейс.

Карбон был самой обычной, ничем не примечательной планетой промышленного назначения, а своей дурной славой он был обязан ювелирному производству: здесь производили почти половину всех синтетических самоцветов. Разумеется, коллекционерам и ценителям натуральных камней карбонианская бижутерия не нужна была даже даром: дешёвая штамповка не шла ни в какое сравнение с подлинными драгоценностями ручной работы ювелиров Либера и Аргента. Однако среди широких масс населения продукция Карбона пользовалась стабильно высоким спросом.

Несмотря на кажущуюся на первый взгляд заурядность, кое-какие занятные особенности у планеты всё же имелись: очень короткий световой день – от полутора до двух часов в зависимости от времени года, преобладающий красновато-бурый цвет местной растительности и отсутствие океанов. Самую же важную особенность Карбона в полной мере могли ощутить только пилоты: космическое пространство вокруг него было наполнено интенсивными гравитационными возмущениями, и поэтому открыть гиперпереход в непосредственной близости от планеты не представлялось возможным. Нужно было сначала отойти на ультраскорости на порядочное расстояние: туда, где гравитационные волны стихали, и лишь потом нырять в гиперпространство. Большинство астрофизиков сходилось во мнении, что неподалёку формируется чёрная дыра, которая и создаёт искажения пространства, а в обозримом будущем она может поглотить и саму планету. Пока же этого не случилось, из ресурсов Карбона стремились выжать максимум.

"Уровень вибрации шестьдесят процентов от критического. Продолжает расти".

Сол оставила реплику Вольтуриса без внимания: она и без того прекрасно чувствовала, как корабль мелко трясёт, словно он угодил в исполинский шейкер. А ведь антигравитационная подушка гасит бо́льшую часть колебаний.

В иллюминаторах проплыл Карбон: ржаво-коричневый, с пегими проплешинами шар, опутанный, как трещинами, сетью извилистых рек. Ещё немножко надо набрать высоту – и можно будет включать ультраскорость.

На Карбоне Сол задерживаться не стала: посадила доверху загруженный "Волантификум", удостоверилась, что с ним всё в порядке, и поспешила покинуть планету. Ей не нравился здешний воздух – тяжёлый, напоённый пряными дурманящими ароматами местной флоры, цветущей круглый год.

И как они здесь живут? Просто притерпелись? Со временем ко всему привыкаешь, наверное.

Хотя, если ты родился на Карбоне и прожил здесь всю жизнь, может быть, воздух других планет покажется тебе безвкусным и пресным?

Всё зависит от точки зрения.

"Уровень вибрации девяносто два процента от…"

"Да вижу я! – Сол поморщилась. – Давай ультраскорость, мы уже за пределами орбиты".

В полёте, как правило, есть время расслабиться и спокойно поразмыслить обо всём – конечно, если тебе не нужно бороться с космическими вихрями или прокладывать путь через поле астероидов, увиливая от камней.

Удерживая штурвал одной рукой – чтобы сохранять связь с кораблём, Сол вытащила из бардачка тюбик с рыбным паштетом, свернула зубами колпачок и с наслаждением высосала сразу половину. Не деликатес, конечно, но есть можно. Во всяком случае, это лучше, чем разносолы в столовой на Карбоне. Местная кухня отличалась весьма специфическими приправами.

Она отпустила выжатый тюбик – тот медленно полетел к лобовому стеклу, и потянулась за сэндвичем.

Значит, доктор Легрант утверждает, что его сын не при чём? Но зачем? Отвести подозрения? Возможно, он сам и велел мальчишке ввести координаты, а теперь выгораживает его?

Но откуда координаты стали известны ему самому? И неужели он не понимает, что всё это шито белыми нитками? Человеческая память, конечно, не флешка, но тоже вполне поддаётся дешифровке – и при желании это можно устроить.

Да и Жак вёл себя тогда странно. Сол прикрыла глаза, припоминая мельчайшие подробности. Вроде бы бессмысленно отрицать очевидное – а Жак, тем не менее, отпирался, но как-то очень уж вяло.

Предположим, и Легрант, и Прест правы, и мальчик действительно не виноват. Мог ли некто взломать бортовой компьютер Вольтуриса и внедрить туда вирусный код, запускающий гиперпереход в заранее заданное время?

Теоретически, мог. Вот только это настолько сложно, что стоила ли игра свеч? Да и Вольтурис определённо сказал: координаты были заданы с пульта.

Можно ли ввести в заблуждение искусственный интеллект последнего поколения?

Наверное, прима смог бы.

Мимо, кувыркаясь в воздухе, проплыл тюбик из-под сухого пайка. Сол проводила его рассеянным взглядом.

Видимо, её догадки верны: доктора Легранта просто использовали. Впрочем, как и её саму. Да и Траверс Прест, судя по всему, не кукловод, а всего лишь марионетка.

Но кто же тогда за всем этим стоит??

Перед мысленным взором возник полутёмный зал архива, расчерченная меридианами голограмма и силуэт господина ротмистра.

Сол тряхнула головой.

Если зонд запущен представителями иной цивилизации, это станет сенсацией, историческим событием. Новость об этом безо всякой прессы моментально разлетится по всем девяти префектурам.

Но власти почему-то хотят скрыть правду, пытаются любой ценой не допустить огласки. Зачем? Чего они боятся? Не этого ли все мы ждали долгие тысячелетия?

Она вспомнила, как попыталась докопаться до правды и попала под шквальный огонь. Да, не похоже было, что аборигены были рады гостям…

Наконец область гравитационных аномалий осталась далеко позади. Сол сбросила скорость, переключившись в обычный режим и, предоставив компьютеру считать координаты гипера, устало откинулась в кресле.

Неужели всё-таки мафия?

Отыскали планету, населённую аборигенами, уничтожили местное население, а на звёздных картах предусмотрительно нарисовали чёрную дыру.

Но тогда тем более непонятна позиция властей.

Как же всё запутано…

Мимо опять проплыл пустой тюбик. Она потянулась к нему, чтоб убрать в бардачок, как внезапно почувствовала, что корабль повело в сторону.

"Что?.. Я же вышла из аномальной зоны!"

Сол рванула штурвал на себя, пытаясь развернуться, но ей это не удалось. Напротив, движение ускорилось. Корабль совершенно её не слушался, его тащило куда-то влево всё быстрее и быстрее.

"Вольтурис, что происходит?"

"Анализирую…"

"Быстрее!"

Сол вдруг стало страшно – по-настоящему страшно. За годы службы ей доводилось бывать в самых разных переделках, но такое с ней впервые. Никогда ещё она не теряла контроль над своим кораблём.

Не дожидаясь вердикта искусственного интеллекта, она принялась сама сканировать космическое пространство, параллельно не оставляя попыток вырваться из неведомого гравитационного поля.

Что это, кротовая нора? Нет, непохоже. Сингулярностей поблизости тоже не наблюдается. Но почему тогда корабль прёт не пойми куда, словно намагниченный?..

"Вольтурис, ты что-нибудь видишь?"

"В непосредственной близости отсутствуют какие-либо объекты, представляющие угрозу. До ближайшей звезды – двенадцать центиллионов".

Планета-невидимка? Или загадочный "колодец Региомонтана" – сгусток энергии неизвестного происхождения, которым пугают пилотов-новичков в Гильдии?..

Что бы это ни было, надо отсюда смываться, и поскорее.

"Вольтурис, уходи в гипер!"

"Не могу", – после секундной паузы ответил корабль.

Сол почувствовала, что у неё холодеют кончики пальцев.

"То есть как это – не можешь? Что за чушь?!"

Она стиснула штурвал, посылая мысленный приказ, потом дотянулась до пульта управления, переключила тумблер блокировки и вручную надавила на большую оранжевую кнопку – с такой силой, словно решила выжать из неё масло. Безрезультатно.

"Плотность гравитонов в окружающем потоке аномально высока. Вдвое выше нормы. Гиперпереход не откроется".

– Что значит "не откроется"?.. – она не договорила, так как всё увидела сама: огромный, отливающий серебром чёрный шар, увенчанный непропорционально длинными, разлапистыми "крыльями" солнечных батарей.

Он был почти так же огромен, как "Инсулом", но не имел ничего общего с последним. Сол никогда прежде не сталкивалась с подобными. Что это, автономная станция? Управляемый модуль? Гибрид? Экспериментальная модель?

Объект поражал своими колоссальными размерами и совершенством формы. В иное время он вызвал бы у неё совершенно иные эмоции, но сейчас, когда направленная гравитация неумолимо затягивала Вольтурис в отверстие, зияющее на его поверхности, Сол было не до эстетики.

Теперь они не просто летели – они падали, падали прямо в хищную, жадно раскрытую пасть чужого корабля размером с небольшой город. Сол всё ещё дергала штурвал, вновь и вновь пыталась активировать режим ультраскорости или гиперперехода, с каждой секундой всё больше убеждаясь, что всё напрасно, но не оставляя отчаянных попыток спастись.

Вот ведь как глупо вышло. Она, прима-пилот с немаленьким стажем, попалась как желторотый птенец.

До слёз обидно.

– Не буди лихо, пока тихо, – прошептала Сол, обращаясь к самой себе. Вольтурис, однако, услышал, воспринял непонятную ему фразу как приказ к действию и разом врубил все двигатели на полную мощность. Шесть пучков фотонов лимонно-жёлтыми стрелами ударили в пустоту, по корпусу прошла вибрация, и девушке на какой-то краткий миг почудилось, что они всё-таки смогут вырваться, но мощности не хватило. Сол показалось, что она услышала, как зловеще заскрежетала крышка люка, отрезая путь на свободу, и неуправляемый корабль, вращаясь вокруг собственной оси, полетел по тоннелю в недра гигантского чёрного шара.

Ловушка захлопнулась.

Это подозрительно сильно смахивало на гиперпереход: та же пронзительная густо-чернильная тьма, навязчиво бьющаяся в ушах в унисон ударам сердца. Может, в гипер ушла вся станция, внутри которой они сейчас находятся?

Сол с сомнением качнула головой. Конечно, она не космический инженер, но даже её познаний в космостроительстве было достаточно, чтобы понимать: на объекты с такими габаритами гипердвижки не ставят – слишком массивна и хрупка конструкция, слишком велик риск, что она не выдержит сверхнагрузок.

Значит, это просто её индивидуальная физиологическая реакция на стресс. На стресс, которого могло и не быть.

Напрасно она пыталась разузнать да разнюхать…

Не стоило.

Не стоило всё-таки летать к той планете. Не стоило мутить воду. И с чего ей вздумалось поиграть в разведчиков?! Доигралась. Вот чем это всё закончилось.

А ведь господин Метриус её предупреждал: не лезь. То же самое, только другими словами, говорил и Гейзер.

Воспоминание о друзьях придало ей сил. Что бы ни случилось – она не станет прятаться, малодушно поджав хвост. Кто бы ни был таинственный враг – она не даст ему повода назвать себя трусихой.

Будто подслушав её мысли, в помещении, где прежде царила кромешная тьма, зажёгся неяркий свет, и почти одновременно включилась искусственная гравитация – потому что пресловутый тюбик из-под паштета свалился ей на голову.

Сол выбралась из кресла, подошла к иллюминатору. Никого. Только голые серые стены и тусклый, непонятно откуда идущий свет: холодный, болезненно-бледный, как от старомодных неоновых ламп.

Что же делать?

Либо сидеть и ждать. Либо выйти и встретиться с судьбой лицом к лицу. Сол нахмурилась. Ни тот, ни другой вариант не внушал никакого оптимизма.

– Вольтурис, что с атмосферой за бортом?

– Давление стабилизируется.

Значит, они её ждут.

– Наличие ядовитых газов в воздухе?

Вольтурис деловито заработал датчиками.

– Не выявлено, – уверенно резюмировал он.

Что ж… Это уже что-то. Конечно, экзотику Вольтурис не распознает, но наиболее распространённые токсины, вроде аммиака или диоксида азота, обнаружить способен.

– Температура?

– Ноль градусов.

"Ну, хоть не минус пятьдесят, и на том спасибо".

Сол провела рукой по иллюминатору. С внешней стороны по холодному стеклу пробежала капелька воды, повторяя её движение.

Что ж, чему быть – того не миновать.

Хорошо, что она – прима. Всё-таки её реакции намного превышают человеческие.

Плохо, что у неё нет при себе никакого оружия, – если, конечно, не считать оружием сувенирный складной нож с логотипом Гильдии, которым комплектовалась униформа. Коротенький такой. Она им колбасу с трудом режет.

Конечно, есть ещё бластер, но от него толку ещё меньше. Она со слабеньким бластером, который и оружием-то можно считать весьма условно, против десятков (сотен? тысяч??) недругов – это просто смешно. К тому же, Сол подспудно чувствовала, что вряд ли стоит начинать знакомство с таинственными похитителями с вооружённого конфликта. Кто знает, каковы их подлинные намерения.

Старательно отгоняя назойливую мысль, что она совершает сейчас самую большую глупость в жизни, Сол вышла из корабля. Обошла его вокруг. Осмотрелась.

Помещение оказалось абсолютно безлюдным и пустым, если не считать Вольтурис, одиноко возвышавшийся по центру. Как корабль умудрился аккуратно приземлиться на шасси, оставалось лишь гадать: в падении его крутило и швыряло как тряпичную куклу.

Серые бесцветные стены. Серый пол. Потолка не видно, над головой – круглое чёрное отверстие тоннеля. Всё покрыто крошечными капельками конденсата.

От холода зубы моментально начали выбивать дробь. Мелькнула мысль вернуться за курткой, но Сол решительно её отвергла: ей не хотелось ни в чём выказывать свою слабость перед хозяевами станции. Даже в мелочах.

Зачем она здесь?

Вопрос, на который она так жаждет и одновременно боится узнать ответ.

Сол не спеша обошла помещение по периметру. Несколько запертых дверей. Три не запертых. Поразмыслив, она решила исследовать их все.

За первой дверью обнаружился банальный туалет. Сол брезгливо поморщилась, хотя поводов для этого не было: по свежему виду сантехнических изделий было ясно, что пользуются им нечасто, да и убираются здесь регулярно.

За второй дверью оказался длинный коридор, уходящий в темноту. Впрочем, стоило ей сделать шаг, как один за другим вспыхнули экономичные диодные светильники, вмонтированные в потолок. Через несколько шагов коридор сделал поворот.

Наверное, стоило проверить и третью дверь – очень уж этот путь напоминает тупик, вон и конец его уже виден. Но здесь было ощутимо теплее, чем в тоннеле, где остался Вольтурис. Эх, где наша не пропадала!..

– Может, эта база и есть Йорфс? – вслух подумала Сол. – Подходящее название для подобного местечка.

Внезапно торцовая стена задрожала и плавно сдвинулась в сторону. За ней оказался проход – узкий, длинный и такой же безлюдный, как и предыдущий.

Коридор причудливо изгибался, поворачивая то влево, то вправо. Пожав плечами, Сол вошла внутрь, отчаянно сжимая в кармане бластер: хотя здесь по прежнему не было ни души, а светильники исправно вспыхивали, освещая путь, с каждым шагом чувство опасности росло. Какой-то этот коридор уж больно странный: тесный, с низким потолком – даже она со своим ростом может легко достать до него рукой. И узкий настолько, что два человека смогут идти по нему лишь гуськом. Вдобавок сквозняк – причём такое ощущение, что дует со всех сторон сразу. А самое неприятное: пол стал забирать вниз, и с каждым шагом угол наклона делался всё круче.

Что-то здесь не так…

Мысль, всё более отчётливая и ясная, почти осознанная, готова уже была оформиться окончательно, но не успела: с противным металлическим скрежетом пол внезапно ушёл из-под ног, и, повинуясь гравитации, Сол рухнула куда-то вниз.

– Где дежурный? Почему я должен ждать?!

Голос – суровый, жёсткий, властный; тон – не терпящий возражений. Разительно отличается от голоса человека, который ему ответил.

– Уверяю вас, сэр, я лично всё проверил. Все двери были заблокированы, замки не вскрыты, следов повреждений нет…

– Хватит! Вы, что, собираетесь выгораживать виновного?! Найдите его, живо! И пусть молится всем, в кого он там верит, и благодарит, что из-за его преступной халатности не случилось непоправимого. И почините вентиляционный канал! Что вы застыли? Выполнять!

Тепло. Сухо. И пахнет свежемолотым кофе.

С тихим стоном Сол разлепила веки и попыталась встать, но тут же повалилась назад, на… диван? Софу? Кушетку? На чём это она лежит? Пошевелившись, она обнаружила, что кто-то положил её на диван, прямо в обуви, и укрыл чем-то вроде пледа. Ей захотелось сбросить плед на пол, но каждое движение давалось с таким трудом, что после пары бесплодных попыток она оставила эту затею.

Здорово она всё-таки приложилась. В ушах звенело, а голова кружилась так, будто её прокрутили в центрифуге. На первом году обучения в лётной академии все они проходили через такие тренажеры. Конечно, сейчас не дремучие века, на всех современных космических кораблях стоят мощные системы, минимизирующие перегрузки, но даже самые совершенные компенсаторы не могут нивелировать их до конца.

Превозмогая тошноту, Сол заставила себя оглядеться. Небольшая комната, в которой она оказалась, выглядела как рабочий кабинет Грэйсона Райта: широкий угловой диван, занимавший почти две стены – именно на нём она сейчас лежала, у противоположной стены – стационарный компьютер на столе. На экране монитора были выведены, по всей видимости, картинки с камер наблюдения: каждая отображала одно из помещений, кое-где деловито сновали люди. Четвёртую стену занимал зеркальный шкаф-купе, а в центре комнаты располагался ещё один стол, круглый. Над стеклянной поверхностью стола плавала, слегка подрагивая, голограмма какой-то галактики. Интерьер дополнял довольно затрапезного вида кактус – небольшой, с кулачок размером. Сол криво улыбнулась. Ей было приятно увидеть здесь хоть одно живое существо, не питающее к ней ни скрытой, ни явной враждебности. Пусть даже растение. Пусть даже колючее.

В общем-то, вполне обыденная обстановка, даже по-своему уютная. Можно было подумать, что она на Ферруме или на любой другой планете префектуры. Только вот отсутствие окон, тихий гул воздушных конвекторов да низкая гравитация выдавали то, что она до сих пор находится в космосе. Хотя встречаются планеты, где гравитация ещё ниже…

Сол вытянула шею и увидела в дверях силуэт человека. Мужчина стоял спиной, и она не видела его лица. Она могла лицезреть лишь тёмный, остро очерченный абрис: из коридора лился яркий свет, а в комнате царил полумрак.

Закончив разговор, мужчина прикрыл дверь и вернулся в кресло за письменным столом. Заговаривать с ней он не спешил, – а, возможно, не знал, что она уже пришла в сознание.

Что ж, значит, придётся самой начинать беседу.

– Если вам так важно было меня увидеть, можно было просто позвонить, господин Метриус, – Сол приподнялась на локтях и села, от всей души надеясь, что не рухнет назад: стены и потолок тут же пришли в движение.

Мужчина резко крутанулся в кресле, и Сол с ужасом осознала две вещи. Во-первых, она ошиблась. Во-вторых, Альтаиру названное ей имя явно было знакомо.

– Откуда вы знаете Метриуса, мисс Кеплер? – требовательно спросил он, и в голосе явственно послышались льдистые нотки: ярость дремлющего, но готового в любую секунду проснуться дракона.

Похоже, он с ним не очень-то ладит. С чего бы это?..

– Простите, обозналась, – Сол дёрнула плечами. А ведь они с Метриусом и впрямь чем-то неуловимо похожи…

– Он вам угрожал? – бархатно мурлыкнул Альтаир. – Что-то требовал? Почему вы приняли меня за него?

– Странные вопросы от человека, только что пытавшегося меня убить, – сощурилась Сол. Ей было страшно, но она не собиралась примерять роль бедной овечки, загнанной в угол и молящей о пощаде. – Вы же хотели, чтоб я сломала себе шею в ваших катакомбах, но что-то пошло не так, верно?

Альтаир замер на мгновение. На лице его появилось весьма странное выражение – мелькнуло и тут же исчезло.

– Нет, не верно, – его голос стал чуточку спокойнее. – Этого не должно было случиться. Дверь в технический коридор оказалась незаблокированной по ошибке. И можете быть уверены: допустивший её понесёт суровое наказание.

Не вставая с кресла, он плавно придвинулся к ней, положил руки на подлокотники – очень близко, Сол могла бы дотронуться до его запястья, если бы захотела.

Сол почувствовала, что её сердце забилось быстрее, в лицо ударила жаркая волна…

Ох, надо успокоиться. Не ровен час, он возьмёт да и заметит её волнение.

– Что с моим кораблём?

– С ним всё в порядке, не беспокойтесь.

– Что это за место?

– "Тектум". Автономная станция мобильного типа.

– Ваша?

– Моя.

Формальные короткие вопросы, такие же лаконичные ответы, – только чтобы потянуть время, выгадать секунду-другую и попытаться использовать это время для поиска ответа на главный вопрос. Хотя бы попытаться.

Надо выстроить события в логическую цепочку. В их последнюю встречу Альтаир рассказал ей про Йорфс и предложил работу. Она отказалась: слишком мутным и подозрительным всё это выглядело.

Она надеялась, что на этом всё закончится.

Но она просчиталась.

Сол открыла рот, но поймала взгляд Альтаира, и слова застряли в горле. Слегка наклонив голову вбок, мужчина внимательно смотрел на свою пленницу. Невольно покраснев, Сол решительно принялась выпутываться из пледа.

– Как вы себя чувствуете, мисс Кеплер? – участливо спросил Альтаир.

– Как пилот корабля, который заарканили гравитационной петлёй и насильно приволокли на "Тектум".

– Желаете чего-нибудь? – он потянулся к стоящему на столе подносу.

– Ага, цианистого калия, пожалуйста. И селитры – на десерт. Неразбавленной.

– Люблю, когда у людей есть чувство юмора.

– Да что вы говорите? – притворно удивилась Сол. – Надо же, хоть в чём-то мы сошлись.

Вместо ответа Альтаир подошёл к кулеру и доверху наполнил высокий стеклянный стакан.

– Что это?

– Минеральная вода. Не бойтесь, у меня нет намерений вас отравить.

Фыркнув, Сол взяла стакан. У минералки был лёгкий привкус железа. Надо же, и тут у них вкусы совпадают.

– Что я здесь делаю? – устав ждать объяснений, она решила сама задать сакраментальный вопрос. – Что вам от меня нужно?

Альтаир широко улыбнулся. Зубасто так. О-очень недвусмысленно.

– Пожалуй, я не стану это озвучивать. Неохота схлопотать пощёчину – пусть и совершенно заслуженную.

Сол поперхнулась. Он, что, флиртует с ней?!

Этого только не хватало!

– Впрочем, даже если отбросить грязные мыслишки, остается ещё кое-что, – Альтаир посерьёзнел. – Я хочу, чтобы вы стали моей примой. А я, заметьте, привык получать то, чего хочу.

"Ну вот. Опять двадцать пять".

– Но мы уже обсуждали это, разве нет? – мягко напомнила Сол, стараясь, чтоб это не прозвучало как обвинение. – Вы озвучили своё предложение, я отказалась. Если мне не изменяет память, вы не пожелали открыть мне правду – что ж, воля ваша. Значит, вы мне не доверяете. Почему же тогда вы так настойчиво добиваетесь моего согласия?

Она замолчала и посмотрела на своего визави. Альтаир нахмурился, но взгляд не отвёл. Казалось, он колеблется, размышляя, что на это ответить.

– Потому что у меня нет выбора, – наконец, произнёс он. – Потому что с каждым днём времени всё меньше. Потому что на карту поставлено слишком многое. Потому что я решил рискнуть, отбросить сантименты и пойти ва-банк.

– Та-ак… А теперь то же самое, но без иносказаний, – Сол усмехнулась. – И пафоса поменьше, если можно. Не люблю я пространные велеречивые рассуждения, знаете ли.

– Я хочу спасти Йорфс.

Сол удивлённо подняла брови.

– Йорфс? Спасти? Но… от чего??

Альтаир глубоко вздохнул, словно собираясь с силами. Когда он заговорил, его голос стал совсем иным: ломким, хриплым и будто бы надтреснутым. От прежней уверенной властности не осталось и следа.

– Я был молод, наивен и глуп – примерно как вы сейчас. Я был романтиком, энтузиастом… грезил мечтой о собственной научно-исследовательской базе, строил грандиозные планы, купил "Инсулом"… Я жил в иллюзии, что человечество достигло вершин не только в техническом развитии, но и в моральном. Я искренне верил, что зло давным-давно искоренено, что мы несём в будущее только свет. Сеем "разумное, доброе, вечное". Как же я заблуждался! – Альтаир горько усмехнулся, взял другой стакан, потянулся к стоявшей на столе бутылке с изумрудно-зелёной жидкостью с сильным запахом спирта. – Планеты, на которую я наткнулся во время одного из полётов, не было на звёздных картах. Зато на них было нечто иное: чёрная дыра. Планета, находящаяся по этим координатам, числилась за Пятой префектурой, но значилась уничтоженной много тысячелетий назад. Я не сразу понял, что к чему, решил, что в карты закралась ошибка. К счастью, мне хватило ума не пороть горячку и не бежать в Гильдию. Я решил вначале разобраться во всём сам. Отправился к этой планете. Я был там, Сол, – впервые он назвал её по имени. – Я был там и видел тех несчастных. Тех, кому довелось родиться и вырасти на этой планете, кто с любовью и гордостью называет её Йорфсом и считает своей родиной, единственной и самой лучшей. Не подозревая, что вся их жизнь – один сплошной фарс. Чудовищный и дикий фарс.

Сол сидела абсолютно неподвижно: затаив дыхание, боясь пошевелиться и тем самым невольно прервать неожиданный поток откровений.

– Йорфс перенаселён. Ресурсы практически истощены. Планета на грани экологической катастрофы. Живущие там люди – а это именно люди, не иная разумная раса – задыхаются от дыма и копоти. Их цивилизация находится на одной из низших ступеней развития, их технологии слишком несовершенны. Им не справиться самим.

Альтаир плеснул себе ещё немного темно-зелёной жидкости из уже изрядно опустевшей бутылки.

– Мне довелось увидеть всё это своими глазами, Сол. Я выучил их языки. Да, не удивляйтесь, у них не один, много языков. Я отснял достаточно материала, чтобы не быть голословным и лететь на Аспер не с пустыми руками. Я месяц готовил официальный доклад. Я даже просчитал приблизительную смету расходов на восстановление планеты. Я наивно полагал, что столичные власти не просто выслушают меня, а незамедлительно примут меры.

– Они отказали? – поражённо прошептала Сол. Её голос невольно дрогнул.

– Да, отказали, – Альтаир кивнул. – Предельно корректно и абсолютно аргументировано. Озвученная причина выглядела лаконично: "это экономически нецелесообразно", – он с грустью посмотрел на пустой стакан и потянулся к бутылке. – А затем меня попытались убить.

– Что?!

– К счастью, я вовремя это понял, – Альтаир словно бы и не заметил её реакции. – Мне удалось ускользнуть и остаться в живых. Но с правительством я с тех пор не в ладах.

Вот почему он не мог нанять её официально, через Гильдию, поняла Сол.

– Я решил бросить вызов Единству префектур с их преступным ханжеством, равнодушием, жестокостью и бессердечием. Я был возмущён до глубины души. Я ничего не понимал. Весь мой мир – уютный, надёжный, обжитый мирок в тот миг опрокинулся с ног на голову, нет, хуже: обернулся грошовой подделкой, имитацией, фальшивкой. Я пережил это. Взял себя в руки. И начал действовать сам.

Альтаир вновь наполнил свой стакан, вылив из бутылки остатки, и хотел было осушить его, как и все предыдущие, но Сол оказалась проворнее: бесцеремонно выхватила стакан из его рук и выпила содержимое. Это оказалась какая-то настойка: ароматная, пряная и крепкая.

– Мне удалось кое-что выяснить о Йорфсе, – угрюмо продолжал он. – Моё сообщение об обнаруженной планете не стало для властей новостью – во всяком случае, для посвящённых в тайну. Информация эта тщательно засекречена, и только в очень узких кругах знают правду. Я заплатил немалую цену за неё и узнал то, что мне знать не полагалось.

Альтаир надолго замолчал. Его глаза помутнели; минуты две или три он сидел, погружённый в воспоминания, задумчиво вращая в руках пустой стакан. Сол несколько раз собиралась нарушить молчание, – на языке вертелись десятки вопросов, но всякий раз слова застревали у неё в горле. Когда он вновь заговорил, Сол даже вздрогнула.

– Десять лет прошло… – мужчина тихо засмеялся и резко оборвал смех. – Целых десять лет – а мне кажется, будто это случилось вчера. Десять долгих лет – а я до сих пор помню глаза той девчушки с Йорфса. Она доверилась мне, научила меня своему языку, рассказала обо всём. И я имел неосторожность дать ей обещание. Я пообещал помочь, подарил призрак надежды… Я не могу взять свои слова обратно.

Сол кивнула, размышляя, как бы она сама поступила, окажись она на его месте. Каким был бы её выбор?

И поняла, что не знает ответ.

Можно ли добровольно ступить на путь самопожертвования? Может ли счастье и благополучие других быть более желанно, чем своё собственное личное счастье?

До сих пор в её нехитрой системе ценностей не было великих благородных целей, и уж тем более не было места альтруизму. Она просто жила: жила в своё удовольствие, наслаждаясь всеми благами цивилизации, которые можно было приобрести на вопиюще непристойную зарплату прима-пилота.

Нет, конечно, у неё был младший брат, и после трагической гибели родителей обязанность заботиться о нём легла на её хрупкие плечи. Но Рудис уже был вполне самостоятельным и почти совершеннолетним, да и сидеть на шее у сестры парень не собирался: на будущий год он окончит школу и, по всей видимости, будет поступать в лётную академию. Конечно, Рудис не прима, но он умён, талантлив и невероятно старателен, так что у него есть все шансы. На этом её материальное участие в судьбе брата закончится.

А помогать непонятно кому – вот так, безвозмездно и бескорыстно, не требуя ничего взамен… До сегодняшнего дня Сол не могла себе представить, что подобное может быть не просто уместным – единственно правильным, единственно верным. Это было выше её понимания.

Так было прежде.

Но сейчас что-то глубоко внутри неё ломалось, переворачивалось, перестраивалось, изменяясь навсегда.

– Я видела чёрную дыру на голограмме, – вспомнила Сол. – Вот только в нашу предыдущую встречу вы говорили об "Эр-икс одиннадцать". А планета, якобы уничтоженная чёрной дырой, – "Эр-икс один".

– Всё верно. Это одно и то же, – Альтаир иронично усмехнулся. – В документах, недоступных для простых смертных, RX-1 проходит как "RX-11". Они просто добавили единицу к номеру планеты. Полагаю, это было сделано намеренно, дабы ввести в заблуждение и сбить с толку случайных свидетелей. Ведь для программирования полётов планета так или иначе должна присутствовать в реестре, а "Эр-икс один" официально не существует уже сорок тысяч лет.

– Кто эти… – Сол не решилась сказать "существа" – ей показалось это грубым, – обитатели Йорфса?

– Люди. Точно такие же люди, как и мы с тобой. Я делал сравнительный анализ ДНК, и он подтвердил, что мы принадлежим к одному биологическому виду. – Альтаир мотнул головой, взъерошил рукой волосы – совсем как Сол, когда она была рассержена или взвинчена. – Сорок тысяч лет назад их предки попали на Йорфс. И каким-то образом оказались оторваны от цивилизации – без связи, без межзвёздных кораблей, и, как я сейчас понимаю, без каких-либо технических средств в принципе. Фактически, их оставили умирать. Разумеется, очень скоро они деградировали, скатились до первобытного строя. А затем начался неизбежный процесс становления цивилизации – медленный, тяжёлый, кровопролитный. Всё нужно было делать с нуля, заново изобретать велосипед, понимаете? Тысячи лет они были предоставлены сами себе – и были вынуждены смириться с этим. Они позабыли свои корни, свою настоящую родину. Придумали себе религии. Построили города. Научились пользоваться электричеством, открыли энергию атома и даже подошли вплотную к пониманию процесса извлечения энергии из ядерного синтеза. И они стремятся к большему: стремятся постичь суть корпускулярно-волнового дуализма, разрабатывают смелые теории, некоторые из них недалеки от истины, пытаются летать в космос, запускают искусственные спутники, беспилотники…