Текст книги "В космосе холодно (СИ)"
Автор книги: Евгения Духовникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
Стиснув зубы, она рванула штурвал. Не успеть.
Слишком внезапно, слишком быстро.
Даже прима не в силах тягаться со звездой – пусть даже разваливающейся на части, почти мёртвой.
Эскадра была позади, но датчики Вольтуриса передавали ей каждый байт информации. Она могла заткнуть уши, зажмуриться, но даже так она слышала и видела всё до мельчайшей детали: раскалённые брызги плазмы, бомбардирующие защитную оболочку смертоносной шрапнелью, свой собственный отчаянный маневр – и безжалостную лавину пламени, накрывшую собой один из "Волантификумов".
Пассажирский.
Сол могла бы отрицать очевидное, но это ровным счётом ничего бы не изменило.
О том, что ей это не привиделось, свидетельствовали показания приборов: на мониторе теперь горело только две красные точки, а не три.
XIV. Крепкие коктейли и смертельные вирусы
– Эскадра, вы как? – глухо пробормотала Сол, с лёгким удивлением отметив, что не узнает свой голос.
– В порядке, все живы, – спустя мгновение отозвались оба оставшихся корабля.
Она всё-таки прорвалась. Правда, потеряв один корабль.
Почему-то перед глазами возник Эллионт. Его укоризненное выражение лица говорило: "Я же предупреждал!"
Конечно, друг никогда ей такого не скажет. Только ей от этого не легче.
Некоторое время Сол просто летела вперед, периодически сканируя пространство, однако в этом не было необходимости: вокруг была лишь пустота. Абсолютная, ничем не приправленная и ничем не омрачённая пустота холодного бесчувственного космоса.
– Вольтурис, покажи карту, – всё тем же чужим деревянным голосом попросила Сол.
Над проектором возникла голограмма. Либер на ней был почти на центиллион дальше, чем она ожидала.
Значит, это не Гиацинт – бело-голубая звезда Либера.
Но как, скажите на милость, вышло, что они вынырнули из гипера с такой колоссальной погрешностью? Она ведь самолично проверила все расчёты!
– Вольтурис, в чём ошибка? – прохрипела Сол. Голос напрочь отказывался ей подчиняться.
– Ошибки не было, – отозвался корабль.
– Вольтурис, мы вышли из гипера не в той точке, – у Сол даже не было сил, чтобы наорать на бесчувственную машину, – впрочем, это в любом случае не могло ничего исправить. – Ладно, сейчас не до этого, – она облизнула пересохшие губы. На языке появился солоноватый металлический привкус крови. – Летим. Надо довести оставшиеся корабли до Либера.
– Радиационный фон вдвое выше нормы, – обеспокоенно сообщил корабль. – Уровень угрозы здоровью оцениваю в…
– Заткнись, Вольтурис, не до тебя сейчас! – огрызнулась Сол. Корабль обиженно замолчал.
Либер был всё ближе. Сол судорожно вцепилась в штурвал – так утопающий с отчаянной надеждой хватается за спасательный круг.
Что теперь будет?
Как она сможет жить с этим?..
На подлёте к планете их встретили патрульные катера.
– Вольтурис, это Либер. Вижу вас на экране, – ожил динамик. – Посадочный коридор…
Сол стиснула зубы, силясь унять дрожь. Динамик бубнил вводные для посадки, и какая-то частичка сознания исправно воспринимала эту информацию, потому что она делала всё как обычно: активировав необходимые системы, рассчитала угол атаки и мягко зашла на посадочную глиссаду. Позади садились уцелевшие крейсеры, и на какую-то долю секунды Сол показалось, что их три, но то было всего лишь отражение в стекле иллюминатора. Иллюзия, жестокая и циничная насмешка беспощадной действительности.
Сгоревший корабль уже ничто не вернёт.
– Вольтурис, почему молчите? Всё в порядке?
У неё не было сил отвечать.
С каким-то пугающе отстранённым спокойствием пронеслась мысль, что там, внизу ещё ни о чём не подозревают. Наверняка их рейсы уже объявили, и встречающие суетливо толпятся в залах ожидания, предвкушая радость близящейся встречи с друзьями и родными. А она, Сол Кеплер должна будет сообщить им, что из-за досадной случайности они никогда уже не смогут обнять своих близких. Как??
– Как же так… – прошептала Сол. – Почему я не справилась? Представляю себе заголовки завтрашних таблоидов: "Трагедия под Либером: у лучшей примы Гильдии отозвана лицензия. Следствие ведётся…"
В мире победившего гуманизма, где преобладают высокоморальные личности, а уровень преступлений против жизни стремится к нулю, каждая насильственная смерть человека получала громаднейший резонанс, даже если всему виной был не злой умысел, а неосторожность или роковое стечение обстоятельств, именуемый в прессе "несчастным случаем".
Журналисты страсть как любят катастрофы и сенсации, больше чем саблезубые тигры – сырое мясо.
Будто во сне она опустила корабль на разлинованное люминесцентной краской поле. Будто во сне отстегнула ремни, отключила экраны, буквально силком заставляя себя не мешкать. Подспудно ей хотелось оттянуть "час икс" как можно дальше, но она понимала, что это будет малодушием и оскорблением памяти погибших.
У неё так дрожали ноги, что спускаясь по трапу, она оступилась и неизбежно пересчитала бы носом ступеньки, если бы её не подхватили.
– Ты как? Идти можешь?
Это был командир экипажа одного из "Волантификумов" её эскадры – она узнала его по голосу.
– Угу, – Сол мотнула головой.
Пилот бережно взял её под локти.
– Оно и видно, – с мрачным видом кивнул он. – Не вини себя за произошедшее, – мягко добавил он. – Не смей, слышишь? Ты сделала всё от тебя зависящее. Ты спасла два корабля из трёх – а ведь могли погибнуть мы все.
– Никто не должен был погибать!
– Это – несчастный случай.
Он был вдвое старше неё, а может, и втрое. За свою жизнь он наверняка повидал вещи и похуже. Когда у неё будет его стаж, она тоже, наверное, сможет рассуждать так.
– Я где-то ошиблась в расчётах, – убитым голосом пробормотала Сол. – Мы вышли из гипера слишком далеко от Либера.
– Я понимаю, очень хорошо тебя понимаю, – он не оставлял попыток её успокоить и вразумить. – Но есть вещи, над которыми не властен никто.
Пилот говорил с ней как с трёхлетним ребенком, нечаянно разбившим дорогую игрушку – тихим, ласковым голосом. Но Сол от этого делалось только хуже.
– Ты вся дрожишь, – он достал из кармана плоскую стальную фляжку. – Держи.
Она сделала глоток и чуть не задохнулась. Укоризненно посмотрела на пилота.
– О средствах первой помощи при радиационном облучении знаешь? – невозмутимо пояснил тот. – Вот и не спорь. Знаешь, какую ты там дозу радиации схватила? Я видел, как защитный экран твоего катера чуть ли не в клочья порвало.
Сол разозлилась. Почему он так себя ведёт, почему успокаивает её? Почему не считает её виновной в этой чудовищной трагедии? Это было неестественно, несправедливо, неправильно…
Впрочем, другие сотрудники космопорта полностью разделили его точку зрения, хотя были гораздо менее деликатны.
– Что у вас там?
– Коллапсировавшая звезда, – ответил за неё пилот "Волантификума". – Гамма Белого Тигра, насколько я понял.
– Потери?
– Один из пассажирских лайнеров, – он нахмурился. – "Метрополь".
– Понятно, – невысокий полноватый человек с бесцветными глазами равнодушно пожал плечами. – Садитесь, пишите рапорт. Кент, готовьте заявление для прессы. Рин, надо разобраться с родственниками. И со страховой компанией надо связаться.
Сол с тоской взглянула на чистый белый лист. Документы такой степени важности всегда писались вручную, во избежание подделок и подтасовок.
Она ждала обвинений, осуждения, пылающих гневом взглядов. Ничего этого не последовало. Рапорт у неё приняли без лишних вопросов. Вообще все вокруг были весьма любезны и предельно вежливы, и обращались с ней как с пострадавшей, а не как с виновницей аварии.
Но ведь она в самом деле сделала всё что смогла! Протуберанец был слишком близко, всей эскадре было не пройти – как минимум один корабль зацепило бы.
Что же теперь будет…
Её вывел из оцепенения чей-то грубый сердитый голос.
– Мисс Кеплер?
Сол подняла голову. Перед ней стояла средних лет женщина с резкими чертами лица. На ней была лиловая диспетчерская униформа.
– Вольтурис – ваш корабль?
– Да…
– А что он до сих пор делает на лётном поле?! Зарезервированный интервал времени закончился час назад. Тем более, что в полётных планах у вас значится… – дама заглянула в свой планшет, – возвращение на Феррум.
Сол молча хлопала глазами. Она была уверена, что после всего случившегося её несчастный корабль уже разобран по винтикам, а о том, чтобы покинуть космопорт без разрешения, не могло быть и речи.
– Вы передумали лететь? – безучастно предположила женщина. – Или отгоняйте его в ангар и оформляйте платную стоянку, или улетайте прямо сейчас. У нас большая эскадра ожидается. Космодром не резиновый.
– С корабля должны же были скопировать данные, – пролепетала Сол. – Разве…
– Всё уже давно сделано.
– Но… как же… – она осеклась.
– А что вас смущает? – женщина в форме диспетчера непонимающе уставилась на Сол. – Вы об аварии, что ли? И что? Рапорт вы написали, данные с бортового компьютера считаны. Мы вас здесь больше не держим. К тому же, всё указывает на то, что вашей вины тут нет. Возвращайтесь на Феррум. С вами свяжутся позже.
– Так я могу лететь? – бестолково повторила Сол.
Женщина со стоном закатила глаза, и Сол поспешила ретироваться, пока она не передумала.
Странно. Когда три года назад Гейзер разбил на посадке грузовой крейсер, разбирательство заняло почти месяц, и всё это время его не то что на другую планету – за пределы звёздного городка не выпускали. А ведь там даже никто не погиб, да и разбился корабль из-за неисправного стабилизатора антигравитации, Гейзер никак не мог за это отвечать, тем более не мог предугадать, что ему на Карбоне прицепят в эскадру неисправный крейсер. Сол вспомнила, какой вой тогда поднял филиал Гильдии с Карбона, не желая признавать вину и выплачивать штраф и неустойку.
– Вольтурис, ты жив? – она обессиленно опустилась в кресло. – Долетишь до Феррума?
– Прошу переформулировать вопрос, – недовольно пророкотал корабль.
Сол вздохнула.
– Озвучь результаты диагностики.
– Уровень радиации вдвое превышает допустимый. Рекомендую отказаться от полёта до нормализации…
– Что ещё?
– Иных неполадок не выявлено.
– Ясно. Готовься к взлёту.
– Прошу подтверждения, – упрямо произнёс корабль.
Вот ведь заартачился! Даром что неживой.
– Подтверждаю! – отчеканила Сол.
Сейчас ей было всё равно, на ком срывать злость: на человеке или на куске металла с начинкой из микросхем.
Как только Сол оказалась на станции Феррума, она поняла: здесь ещё ни о чём не знают. Во всяком случае, на неё не бросали косые взгляды и не шептались. Всё было как обычно. Девушка-буфетчица улыбнулась ей и пожелала счастливого вечера, а попавшийся навстречу Таррен приветливо помахал рукой и что-то прокричал.
Рано или поздно они узнают обо всём – это неизбежно.
Паренёк за барной стойкой был ей не знаком. Значит, он здесь новенький; всех сотрудников Станции Сол знала в лицо. В баре сидели ещё какие-то люди, но подходить к ним она не стала. Взяла приготовленный барменом коктейль, выбрала самый тёмный угол и отвернулась к стене.
Идти домой не было никакого желания. Да, она знала, что должна усмирить эмоции, взглянуть на ситуацию с точки зрения логики и здравого смысла, без лишних сантиментов, как и полагалось прима-пилоту. Возможно, завтра она так и сделает. Но в данный момент это было выше её сил.
Бар понемногу заполнялся людьми – пилоты возвращались из рейсов, у инженеров заканчивались смены, кто-то из гражданских, волею судьбы оказавшийся на Станции, коротал время в ожидании лифта.
Строго говоря, этот коктейль не имел права именоваться "Хвостом кометы": взбитые сливки – из порошкового концентрата, вместо свежих ананасов – ананасовый сироп, вместо натуральной ванили – экстракт. Разве что тягучий белый ликёр был настоящий. Вообще-то доставлять натуральные продукты на Станцию было не так уж и дорого – этим просто-напросто никто не озадачивался. Да и в орбитальный бар взыскательные гости заглядывали редко, предпочитая куда более презентабельные заведения на самой планете.
По сторонам Сол не глядела, не желая ни с кем общаться, – убитая горем, она сидела, упершись взглядом в стол, и молча сосала неправильный коктейль.
И всё-таки – почему при построении гиперперехода возникла такая погрешность? Должна же быть причина.
Если расчёты были верны – а они всё-таки были верны, значит вектор гиперперехода исказился вследствие воздействия внешнего фактора. Но что могло им стать? Кротовые норы не дают такого искажения пространства, да и нет их в окрестностях Либера. Пресловутый колодец Региомонтана или похожая аномалия? Тоже нет.
И ещё эта злополучная звезда… Почему никто их не предупредил об опасной зоне? Она непременно учла бы это, когда выстраивала гипер.
А что, если никто не предупредил их, потому что никто не знал? Но как вышло, что звезда взорвалась непосредственно перед их появлением там? Неужто роковое совпадение?
Она не ждала снисхождения, не искала оправданий. Она только хотела докопаться до сути.
– О, Сол! А я смотрю: ты или не ты?
К ней бодрой походкой приближался Эллионт. Сол подняла на него взгляд и тут же вновь уставилась в стол, злясь, что осталась в баре на Станции. Знала ведь, что здесь она может кому-нибудь попасться на глаза!
– Что с тобой? – она не увидела – почувствовала, как отцветает его улыбка. – На тебе лица нет.
– А ты разве ещё не знаешь?
– Знал бы, не спрашивал, – он подсел рядом, между бровей мелькнула вертикальная складка. – Выкладывай.
Ей было бы проще, если бы Эллионт узнал обо всём из информационной рассылки Гильдии или сводок новостей. Не пришлось бы переживать всё это заново. Но Сол понимала: она не имеет права на подобные поблажки.
– Гамма Белого Тигра… – не в силах больше сдерживаться, она уткнулась ему в плечо и разрыдалась. Эмоции, которые она до сей поры держала в себе, наконец, вырвались на волю. Вряд ли Эллионт смог разобрать что-то в её нечленораздельном бормотании, то и дело прерываемом громкими всхлипами, но суть он уловил.
Понадобилось ещё два "Хвоста кометы", чтобы Сол перестала икать и пересказала историю вновь, чуть более связно.
– Ты не виновата, – с твёрдой уверенностью заявил Эллионт. – И пусть кто-то попробует сказать, что это не так.
– Меня лишат лицензии, – замогильным голосом простонала Сол, – если не хуже. И правильно сделают: после того, что случилось, кто мне теперь доверит жизни людей?
– Что-о?! – вскричал Эллионт так громко, что несколько человек обернулось на них. – Даже не думай! Да Райт за тебя любому башку оторвёт! Он ни за какие коврижки не позволит отобрать лицензию у лучшей примы Гильдии!
– Это будет справедливо, – всхлипнула Сол, даже не пытаясь вытереть струящиеся по щекам слёзы. Она понимала, что друг пытается утешить её как может, но не могла ничего с собой поделать. – И не надо спорить. Лучше возьми ещё "Хвост кометы".
– Знаешь, что я тебе скажу, Сол, – решительно начал Эллионт, вернувшись с очередным коктейлем. – Паршиво, конечно, что так вышло, но как говорится, слезами горю не поможешь. Хватит киснуть, и поехали отсюда. Скоро уйдёт последний лифт, а следующий – только в пять утра.
– Я не могу просто взять и перестать думать об этом! Погибли люди, понимаешь ты это или нет? – отчаянно воскликнула она. – Погибли по моей вине!
– Вовсе нет! Это ты так считаешь!
– Это так!
– Ты слишком много на себя берёшь.
– Ты там не был, чтобы делать выводы!
– Я и так прекрасно представляю, что там было! – Эллионт резко замолчал, после чего заговорил уже намного тише, видимо, осознав, что его тактика не работает, и сменив её на противоположную. – Сол, я не знаю, как бы я справился, окажись я на твоём месте. Я мог бы потерять все корабли, понимаешь? Ты же смогла спасти два корабля из трёх.
– Но один – не спасла, – очень тихо ответила она.
Эллионт встал из-за стола.
– Пошли-ка отсюда.
– Куда?
– Домой.
Сол упрямо мотнула головой.
– Не хочу.
– Хорошо, – терпеливо ответил Эллионт, мягко, но решительно беря её под руку. – Пойдём туда, куда хочешь.
Огни. Разноцветные, мерцающие, искрящиеся, они были повсюду: в изогнутых стёклах фасадов, в асфальте, отполированном дождём до зеркального блеска, в мокрой обшивке флаера и в глазах Эллионта.
– И хватит рыдать.
– Ладно, больше не буду.
Хорошо, что здесь такой ливень: из-за него не видно слёз.
– Это "Хвост кометы"?
– Нет. Просто вода. Минеральная.
– Я хочу "Хвост кометы"! – в её голосе появились капризные нотки, она зашарила по карманам в поисках платёжной карты. – Да где же…
А музыка как будто знакомая. Напоминает мелодию, услышанную на Йорфсе. Или ей это только кажется?
– Эллионт…
– Что?
– Не оставляй меня одну.
А воздух после грозы такой свежий, пьянящий, с тонким шлейфом озона и медуницы…
– Ты вымокла до нитки. Я поищу что-нибудь сухое.
С балкона открывался такой вид, что дух захватывало: землю почти не видно, зато до клочковатого облачка, проплывающего мимо – рукой подать. Вот бы дотянуться…
– Держи, – Эллионт протянул ей полотенце, но Сол проворно схватила его за галстук и потянула на себя, опрокинув на кровать.
– Сол… – он попытался вывернуться.
– Что?
– Не надо. Ты будешь жалеть. И возненавидишь меня.
– Пусть так. Мне плевать. Я заслуживаю ненависти.
Он, наконец, смог поймать её руки, и на какое-то мгновение она почувствовала на себе его горячее дыхание.
– Сол, так нечестно.
Конечно, это было более чем нечестно. Она хотела наказать себя, не думая ни об Эллионте, ни о ком другом. Она почти осознавала это, но затуманенный горем разум отказывался подчиняться голосу рассудка.
– Пожалуйста…
* * *
Её разбудил аромат свежесваренного кофе: благородный, густой, бархатистый. Открыв глаза, Сол не сразу сообразила, где она. События вчерашнего дня вспоминались с трудом, память словно превратилась в густую студенистую массу, наслоив отдельные моменты друг на друга, а затем склеив их в один безумный стоп-кадр.
Это не орбитальная станция. Ах, да, они же вчера вроде бы спустились на Феррум… Но и на её квартиру это не похоже: у неё потолки светлее и кровать не такая широкая. Да и окно с другой стороны.
Понимание того, где она находится, нахлынуло одновременно с появившимся на пороге комнаты Эллионтом с чашкой горячего кофе.
– Держи, – он протянул ей чашку. На мгновение их взгляды встретились, и Сол, отчаянно покраснев, опустила глаза, уставившись на тонкую кофейную пенку.
То, как она вела себя сегодня ночью, было невозможно вспоминать без стыда.
– Успокойся, ничего не было, – бросил Эллионт, заметив её смущение.
Сол набрала воздуху в грудь, но не озвученный вопрос, который она так и не смогла сформулировать более-менее пристойно, застрял в горле. Впрочем, Эллионт на её вопрос уже ответил.
– Правда? – пролепетала она, отчаянно мечтая провалиться сквозь землю – желательно сию же секунду.
– Ты что, совсем ничего не помнишь? – поразился Эллионт.
Она отрицательно мотнула головой.
– По-твоему, я такой мерзавец, что не упустил бы случая воспользоваться ситуацией? – он поднял брови. – Хорошенького же ты, оказывается, обо мне мнения!
Сол сидела, не зная, куда деваться от стеснения и стыда. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, она поднесла чашку к губам и сделала глоток, но поперхнулась и закашлялась.
– Мы друзья, а с друзьями так не поступают, – миролюбиво добавил Эллионт. – Если бы я… – он запнулся. Нахмурился, сжал кулаки. – Я бы себе этого не простил.
– Я должна… – откашлявшись, начала Сол, но Эллионт не дал ей договорить.
– Ничего ты не должна, – отрезал он. – После того, через что тебе пришлось пройти, ты имела полное право на любые эмоции!
– Извини…
Эллионт подошёл, сел рядом и мягко высвободив чашку кофе из её рук, аккуратно обнял её – совсем по-братски, без малейшего намёка на чувственность.
– Ты сильная. Ты справишься, – шепнул он. – Всё будет хорошо, веришь?
Никогда ещё сказанные другом слова не звучали так искусственно-фальшиво, и никогда прежде ей так сильно не хотелось поверить в эту красивую и сладкую ложь.
– Угу, – утвердительно промычала она в ответ.
Эллионт прав. Если прошлое не изменить, значит, нужно принять его как данность и перевернуть страницу – на чистый лист.
– Я, кстати, просмотрел новости, пока ты спала, – он сменил тему. – Про твой "Волантификум" – только одна заметка, пара сухих строк, и всё.
– И что там? – Сол напряжённо затаила дыхание.
– Да ничего, – пожал плечами Эллионт. – Написано, несчастный случай, коллапсировавшая звезда… Вот, гляди, – он потянулся за планшетом. – "Гибель пассажирского корабля в звёздном скоплении Тигра-Бабочки – роковое стечение обстоятельств, приведшее к трагической случайности"… бла-бла… соболезнования… Твоё имя тут даже не упоминается.
Сол прерывисто вздохнула.
– А из-за чего звезда может так себя повести? – тихо спросила она. – Это ведь стабильная звезда была. Все звёзды в непосредственной близости к засёленным планетам хорошо изучены и признаны не представляющими угрозы.
Эллионт ответил не сразу. Некоторое время он пристально вглядывался Сол в глаза, словно желая удостовериться, что её эмоциональное состояние пришло в норму.
– Я размышлял на эту тему, – издалека начал он. – И скажу честно: я не знаю. Вселенная не изучена до конца, далеко не все взаимодействия энергии и материи объяснены наукой и описаны формулами. Я могу лишь высказать гипотезу, что в данной точке пространства произошла концентрация тёмной материи, превысившая критический уровень. Но предполагать подобное, не имея никаких данных, кроме статьи в "Ежедневном вестнике", – всё равно что гадать на кофейной гуще.
Сол невесело хмыкнула. Тёмная материя, будь она неладна!
– Послушай меня, не забивай себе этим голову, – посоветовал Эллионт. – Давай-ка лучше махнём куда-нибудь, прямо сейчас, а? Тебе надо развеяться.
– На Фриз? – Сол криво улыбнулась.
– А хоть бы и на Фриз, почему бы и да. Что скажешь?
Внезапно Сол осознала, что на ней, кроме одеяла, ничего нет. В прямом смысле.
– Эллионт, а куда ты дел… гм… – она сконфуженно огляделась в поисках одежды.
– В обработку отдал. Ты же сама говорила, что попала под облучение. Сейчас.
Он вернулся через пару секунд, держа в руках майку-поло и один из своих комбинезонов.
– Рукава закатаешь… – Эллионт критически прищурился. – И штанины подвернёшь.
Предложение слетать на Фриз было заманчивым, но Сол хотелось побыть одной, там, где её не побеспокоят, где её никто станет искать. Там, где она сможет побыть собой.
Ей удалось сбежать от Эллионта в терминале космопорта, – его катер, Корвус стоял на зарядке в противоположном конце Станции, и Сол воспользовалась случаем, чтобы улизнуть.
Вольтурис воспринял её появление с неожиданным энтузиазмом.
– С возвращением, Сол, – приветливо скрипнул он.
Сол нехотя улыбнулась.
– Привет.
Она порой забывает, что Вольтурис – искусственный интеллект и мыслит строго в рамках алгоритмов, заложенных в его нейросеть.
– Куда на этот раз?
Сол взялась за штурвал. И молча представила Йорфс.
Ей сейчас нужно было именно это – общество людей, чьё мировоззрение максимально далеко от её собственного, людей, которые не смогут её понять – но и не будут даже пытаться сделать это. Абстрактные, обезличенные люди, среда, где она будет чужой среди чужих.
Уже на подлёте к Йорфсу Сол почувствовала неладное. Это было именно предчувствие: на самой грани между осознанным и запредельным.
Нет, издалека планета выглядела точно такой же, как всегда, и беспилотники Альта были на месте: исправно кружили по своим орбитам, ни на йоту не отклоняясь от курса.
Сол сделала виток, примеряясь к выбранной траектории, настраиваясь на посадку.
Что-то явно не так.
Понимание пришло так же внезапно, как и последовавший за ним цепенящий страх.
Слишком темно.
"Вольтурис, дай изображение".
Сол закрыла глаза, предоставив кораблю сканировать поверхность планеты. Ладони слегка покалывало от токов высокой частоты – бортовой компьютер сейчас прокачивал через неё гигабайты информации, складывая из отдельных фрагментов, как из кусочков мозаики цельную картину.
Тьма.
Перенаселённый Йорфс всегда был ярко освещён; та сторона планеты, где господствовала ночь, обычно сверкала мириадами огней: города и посёлки, оживлённые магистрали, летательные аппараты в небе, суда в морях… Бесчисленное множество ярких точек в океане кромешной свинцово-чёрной тьмы, – будто огромная стая светлячков опустилась на лесную поляну в летнюю безлунную ночь.
Сейчас огней почти не наблюдалось. Нет, кое-где они ещё теплились – крохотные отчаянные искорки в бескрайнем море кромешной тьмы. Крохи света, упрямо не желавшие гаснуть. Они пульсировали, становясь то бледней, то ярче, и Сол вдруг подумалось, что с ними в такт бьётся сердце планеты, бьётся в предсмертной агонии, задыхаясь, моля о помощи, снова и снова взывая к равнодушным небесам.
Сол вжалась в кресло, содрогаясь от пробравшего её холода, не имеющего никакого отношения к температуре воздуха в кабине корабля.
Её предыдущий визит на Йорфс был больше месяца назад. Что могло произойти за это время?
Воображение не заставило ждать: на ум тут же пришло несколько версий, одна хуже другой.
"Вольтурис, дай анализ атмосферы".
Бортовой компьютер послушно зашелестел, защёлкал, выдавая затребованную информацию. Сол сдвинула брови.
С атмосферой всё было в порядке.
"Радиация?" – сердце болезненно сжалось в предчувствии утвердительного ответа.
"В пределах нормы".
Всё-таки не ядерная война. И не химическое заражение – показатели состава атмосферы такие же, как месяц назад.
Тогда что?..
Где-то на задворках сознания мелькнула безумная мысль, что жители Йорфса взялись, наконец, за ум и приняли решение экономить энергию – причём весьма радикально.
Нет, конечно, это утопия.
Только любой человек всегда предпочтёт до последнего надеяться на утопию, нежели принять горькую правду.
Посадка вышла, пожалуй, чересчур жёсткой, но Сол сейчас не заботили подобные мелочи. Поспешно выбравшись из корабля, она огляделась по сторонам, отчаянно желая увидеть знакомые лица.
На Йорфсе царила поздняя ночь или ранее утро – одно из тех редких предрассветных мгновений, когда мир, затаив дыхание, замирает, словно мелодия, поставленная на паузу, чтобы, собравшись с духом, продолжить жить с новым днём, воспевая всё вокруг, вознося хвалу небесному светилу, радуясь его благодатному теплу и свету.
Вот сейчас горизонт на востоке окрасится в рассветный пурпур, из-за мыса донесётся рокот лодочного мотора, и Хенрик со всех ног ринется ей навстречу, энергично размахивая руками…
Рассвело. Но Хенрик её не встречал.
Ее вообще никто не встречал. Остров был абсолютно пустынным – только высоко в небе кружили вездесущие вечно голодные чайки, выискивая, чем бы поживиться и оглашая напряжённую тишину своими немелодичными криками.
Никто не появился ни с восходом солнца, ни к полудню. Как только небесное светило поднялось достаточно высоко, а ветер с моря немного поутих, Сол обошла островок по берегу – на это ей понадобился всего час, и отыскала моторную лодку. Лодка была пуста. Судя по всему, она простояла так довольно долго: днище было занесено пылью, песком и сушёными водорослями.
Случилось нечто страшное.
Не раздумывая, Сол прыгнула в лодку, завела мотор – она видела, как с ней управляется Хенрик, и примерно представляла, что следует делать, – а разобраться в деталях было нетрудно.
Примитивный аналоговый датчик расхода топлива показывал, что бак наполовину пуст. Девушка прикинула расстояние до большой земли, воскрешая в памяти расположение материков, изгибы береговых линий, розу ветров и течения здешних вод.
Должно хватить.
Не дожидаясь, пока здравый смысл заставит её передумать, Сол отвязала лодку, смотала швартовочный трос, бросила его на дно и нажала на газ.
Топлива в самом деле хватило, но еле-еле: последние сотни метров она шла по инерции, постепенно замедляя ход. К счастью, приливное течение и гонимые попутным ветром волны были на её стороне. Когда днище лодки скребануло по каменистому дну, Сол спрыгнула в воду и побежала к берегу.
Это было мало похоже на гавань, но всё-таки берег был не совсем диким, следы цивилизации здесь совершенно определенно имелись: и обросшие зелёной бородкой тины волнорезы, и дощатый причал, утыканный железными крючьями, явно предназначенными для швартовки лодок, и даже нечто отдалённо напоминающее маяк. Вот только Сол не заметила ни одного человека.
Ситуация беспокоила её всё сильнее. Пару раз она останавливалась, усилием воли пытаясь умерить пульс. От слишком высокого уровня кислорода в крови она почти ничего не соображала; голова кружилась, будто её прокрутили в центрифуге. Но, прокусывая губы до крови, стискивая кулаки, она продолжала бежать вперёд.
Вскоре распаханная колёсами грунтовая дорога превратилась в асфальтовую; как грибы после дождя, вокруг выросли здания, павильоны, киоски, припаркованные по обочинам автомобили, фонарные столбы, опутанные пыльными проводами, неряшливо нависавшими над безлюдными улицами.
В целом, ничего необычного, за исключением одного: вокруг по-прежнему не было ни души, – и оттого городок, небольшой даже по меркам Йорфса, выглядел потерянным и несчастным. Как старая игрушка, забытая на чердаке вчерашними детьми, слишком быстро и внезапно выросшими из детских забав.
Сол методично прочёсывала незнакомый город чужой планеты – улицу за улицей, двор за двором. Стучалась в запертые двери, вглядывалась в густо затонированные стекла автомашин. Трижды ей удавалось уловить краем глаза какое-то движение в глубине подворотен, но всякий раз, когда она кидалась в ту сторону, она уходила ни с чем: люди – если это были они – не горели желанием показываться ей на глаза.
Сол уже была близка к тому, чтобы отчаяться, как, свернув за угол, увидела крадущегося по обочине дороги человека. Мужчина средних лет, очень худой, с впалыми небритыми щеками и голодными глазами, отчаянно сверкавшими из запавших глазниц.
– Стойте!
Увидев её, мужчина дал деру, но Сол оказалась проворнее – в два прыжка она нагнала его и прижала к стене.
Хватит. Надоело.
Мужчина был выше неё, и, наверное, сильнее, но сейчас ярость и страх прибавляли ей сил.
– Что у вас здесь происходит? – срываясь на фальцет, взвизгнула Сол, уже не заботясь, что подобный вопрос выдает её с головой. – Где люди? Куда все подевались?
Вращая глазами как полоумный, мужчина замер, не дыша, словно боялся сделать вдох. Сол ждала. Он сделал попытку вырваться, но Сол держала крепко.
– Что происходит? Отвечай! – потребовала она.
Затравленно озираясь по сторонам, мужчина сипло забормотал что-то на незнакомом ей языке. Сол чуть не застонала от злости и отчаяния.
– Я не понимаю твоё чёртово наречие! – она чудом сдержалась, чтобы не влепить ему хорошую затрещину. – Отвечай нормально!
А что, если он не знает других языков, кроме этого?.. Однако её пленник заговорил вновь – и на сей раз Сол смогла понять его речь.
