Текст книги "Полет Стрижа"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

31

Ленка что-то перепутала, и они едва успели на кладбище. Стриж близко подходить не стал, это было выше его сил. Стоя за соседними могилами, он угрюмо наблюдал за всем происходящим. Мать Нади, на удивление высокая и стройная женщина, пригласила священника, и тот долго ходил вокруг гроба с кадилом, заунывно выпевая слова непонятных молитв. Народу собралось немало, большей частью женщины. Многие откровенно плакали, особенно когда мать Нади взяла на руки внучку и подошла с ней проститься с непутевой дочерью. В толпе Стриж увидел и Веру. Она была одета во все черное, на голове – маленькая шляпка с вуалью, прикрывающей глаза. Это показалось Стрижу несколько театральным.

Когда опустили гроб и начали бросать на его крышку землю, Вера, совершив ритуал, отошла чуть в сторонку от толпы. Воспользовавшись моментом, Стриж подошел сзади и тихонько окликнул ее:

– Вера.

Она обернулась и, увидев его, неожиданно сильно вздрогнула.

– Ты чего? – удивился он.

– Напугал.

– Простилась?

– Да, – тихо ответила она и спросила. – А ты?

Стриж отрицательно покачал головой.

– Не могу. Больно.

Они помолчали, потом он спросил:

– Дочку что, мать заберет?

– Да. Продаст квартиру и уедет.

– Вера, ты последняя ее видела живой, – начал разговор о главном Анатолий, – ей при тебе никто не звонил? Никаких фамилий она не называла?

Вера отрицательно покачала головой. Она стояла боком к нему, глаза скрыты под вуалью, и Стриж видел только безупречный рисунок губ и подбородка.

– У нее на журнальном столике лежала записная книжка, ты не видела ее?

– Не помню. Она ждала тебя.

– Я знаю. Я опоздал совсем ненамного. Припомни, о чем вы говорили, это может оказаться важным.

– Мы говорили о моей свадьбе, – все так же негромко, каким-то бесцветным голосом ответила Вера.

– Ты выходишь замуж? – удивился Стриж.

– Да.

– И кто он?

– Один бизнесмен, не местный. В тот день я забрала свою кассету, помнишь, шварцевскую?

Между тем печальное таинство закончилось, народ потихоньку потянулся к выходу с кладбища.

– Я пойду, – не то спросила, не то просто сказала Вера.

– Хорошо, иди, – вздохнул Стриж. – Счастья тебе, – уже вслед пожелал он.

Вера обернулась, приподняла вуаль, словно хотела что-то сказать, но затем передумала, резко развернулась и ушла. Но за эти секунды Анатолий понял, почему ей потребовалась вуаль. Набрякшие, покрасневшие веки, темные круги под глазами. А еще полыхнуло на него из этих глаз смятением и болью. Анатолий вдруг представил ее в старости.

"Может, и правильно делает, что торопится выйти замуж, – думал он, неторопливо шагая к выходу. – Годы идут, а женская красота – самая ненадежная валюта".

Подойдя к расположившемуся в сторонке Андрею, он отрицательно покачал головой.

– Ничего.

– Ну что ж, поехали домой. Будем ждать, что придумает наш хитроумный комитетчик.

32

Винтер позвонил уже поздно. Трубку сняла Ленка и начала болтать с ним о его здоровье, потом просто о чем-то несущественном, хихикала над какими-то шуточками капитана. Стриж долго терпел, а потом подошел и попросту отобрал трубку.

– Ты чего?! – обиделась Ленка.

– Хватить болтать, – нахмурившись, ответил Анатолий и начал с Винтером разговор по делу.

– Да никак ревнуешь! – догадалась Ленка, и хотя муж старательно отводил глаза, она окончательно уверилась в своей догадке. Когда он положил трубку и направился было в комнату поднимать друзей, она перегородила ему дорогу.

– Ну так что, сознавайся, ревнуешь?

– Очень нужно, – буркнул Стриж.

– Ревнуешь, – буравя взглядом мужа, отводившего взгляд, торжественным тоном заключила она. – Вот помучайся, пойми, что это такое. А то – ревнивая, ревнивая. Я тебе еще и рога наставлю!

И пометив двумя пальцами местоположение будущих костных отростков на голове мужа, она очень довольная ушла на свой боевой пост – кухню.

– Айда, мужики, Винтер вызывает, – позвал Стриж, заглядывая в зал.

– Что там? – спросил Илья.

– Не знаю, но вызов по полной форме, берите все, что есть.

Уже в прихожей он исподлобья посмотрел на жену, наблюдавшую за сборами гвардии, порывшись в одной из сумок, достал и протянул ей небольшой пистолет, реквизированный в свое время у Пежо.

– Возьми на всякий случай, хоть сигнал подашь.

Ленка с довольным видом осмотрела оружие, спросила только:

– На предохранителе?

– Конечно.

– Хорошо. И передайте привет Саше, – она до слащавости сгустила голос, но Стриж на этот раз сдержался и остался невозмутимым.

А Саше, судя по его виду, сон явно пошел на пользу. Вид у него был бодрый, глаза снова светились азартом и умом. Указав на кресло, Винтер взгромоздился на свой реликтовый стол и начал задавать вопросы.

– Ну что, на кладбище ездили?

– Да.

– И какие успехи?

– Ничего. Не видела, не помнит.

– Ясно. Я вот все думал о нашем положении. Наши противники владеют инициативой. Они нас знают, мы их нет. Они устраивают ловушки и засады, мы же шарим в темноте. Но! – он обернулся, взял со стола листок бумаги, – Есть лучик света. Поковыряли мы вашего Матвеева, и оказалось, что на самом деле это некто Бабичев, уроженец Воронежа. Основная профессия действительно водолаз. Жил долгое время в Мурманске, затем в Ярославле. Там с ним беда и произошла. Убили девушку, изнасиловали и задушили. Среди подозреваемых числился и Бабичев, ехал с ней в этой электричке, затем три часа как-то выпадают из его алиби, он говорил, что напился и уснул в лесопосадке. В той самой, где и убили девушку. Арестовывать его не стали, в тот вечер многие получили деньги и по ходу распивали в той же лесополосе. Но Бабичев после допроса сбежал. Все поняли так, что это он убил девицу, объявили всероссийский розыск. Но через месяц убийство повторилось, затем еще и еще.

– Маньяк?

– Да. Его взяли два месяца назад, с поличными. Он во всем признался.

– А как же наш друг? Он-то чего сбежал? – удивился Андрей.

– Вот это и интересно. Человек срывается с места, бросает жену, детей, странно. Интересно и то, что они использовали его подлинные документы, за исключением паспорта, просто сменили одну фамилию на другую. И ясно еще, что он их человек. Вот на этом мы и сыграем.

33

Матвеев, он же Бабичев, пил чай под монотонное завывание модной радиостанции и заодно просматривал газету. Стояла южная ночь, черная, пряная, с невероятно крупными и яркими звездами, прорывающимися сквозь плотную череду облаков, с выглядывающей иногда византийской круглой луной. Допив чай, спасатель еще попытался почитать, но глаза уже совсем слипались, он хотел было расстелить свой походный матрас на чудовищно продавленном диване, но тут шум мотора снизу поведал о прибытии поздних гостей. Матвеев поднял голову, прислушался. Железная лестница гулко звенела, оповещая о том, что посетителей несколько. Матвеев как-то странно дернулся, не то встречать, не то бежать, затем положил на колени трясущиеся руки и стал ждать. Дверь громыхнула, открываясь, пропустила на Башню троих. Узнав в одном из них Стрижа, Матвеев облегченно вздохнул.

– Здорово, Васильич, – Стриж протянул мужичку руку и чуть не отдернул ее, настолько ладонь Матвеева была мокрой от пота.

"Однако он крепко перепугался", – с удивлением подумал Анатолий.

– Здравствуй, Толик. Ты что это на ночь глядя?

– Да надо. Ты один?

– Да, Овсеев знаешь…

– Знаю, – оборвал его Стриж. – Слушай, нам катер нужен на пару часов.

– Да ты чего, Толян?! А вдруг кто тонуть будет, или начальство приедет? Я же головы не снесу.

– Мы быстро, – продолжал уговаривать Стриж. – А в случае чего возьмешь моторку. Один ты все равно с двумя судами не справишься.

Матвеев заколебался. Действительно, ему удобней было управляться с легкой моторкой, недавно полученным «Прогрессом», нежели со старым, тяжелым десятиместным катером.

– Куда тебя несет на ночь глядя?

– Надо сгонять на Робинзон, человека там одного проведать.

«Робинзоном» называли в народе лежащий в нескольких километрах от города большой остров, на котором размещалось с пяток турбаз. В свое время к нему прилипло еще одно не очень почетное название, в пору, когда на Робинзоне была только одна турбаза, принадлежавшая любвеобильному контингенту местной швейной фабрики.

Недолгие переговоры закончились успехом.

– Ну ладно, бери, – со вздохом согласился Матвеев.

– Отлично, – обрадовался Стриж. – Мы тогда свои мопеды оставим внизу?

Он взял ключи со щита, потом почесал указательным пальцем висок – жест, перенятый у Винтера.

– Да, хочу пару масок взять.

– Это еще зачем? – удивился Матвеев.

– Понимаешь, там порядки строгие, нет желания столь явно рисоваться. Ну там база волейбольной женской команды, знаешь?

– А, вот ты куда нацелился, – ухмыльнулся мужичок.

– Догадливый ты, однако. Серега, загоняй технику, а я спущусь за масками, – и он направился на второй этаж по внутренней лестнице.

Минут через пятнадцать старый водолаз наблюдал, как все четверо друзей, загрузившись в катер, плавно отчалили от берега.

– Мы скоро, – крикнул на прощанье Стриж и прибавил газу.

Когда звук мотора окончательно затих, поглощенный морем и ночью, Матвеев заторопился к телефону. Набрав номер, он чуть не заикаясь, сказал в трубку:

– Мне бы Григория Васильевича. Да, срочно.

Положив трубку, он стал ждать. Вскоре телефон зазвенел. Схватив торопливым движением трубку, мужичок, запинаясь через каждые два слова, торопливо доложил:

– Григорий Васильевич? Это Матвеев. Этот самый, Стрижов, да, только что был здесь, на Башне. Зачем? Взял катер и… поплыл на «Робинзон». Нет, вчетвером. Обещал часа через два. Хорошо, жду.

Беца, находившийся в своей горной резиденции, размышлял недолго, стал набирать номер Князя. Доложив о сообщении Матвеева, он спросил:

– Что делать, босс? Может, я сам поеду?

– Нет, не надо. Ты можешь и не успеть. – Князь долго думал. – Пошли двоих с чем-нибудь помощней.

– Двоих? – удивился Беца.

– Да, двоих! – взорвался Князь. – У тебя что их много, как в Китае? И с Башни не вздумай никого брать.

– А с Матвеевым что делать?

– Пусть хорошенько дадут по башке. Хотя… У нас смена на него есть?

– Даже двое.

– А как он тебе?

– Слизняк. Нажмут, и посыплется.

– К тому же в розыске, – докончил Князь. – Тогда и его там же.

– Ясно, – кивнул крупной головой Беца.

Через полчаса к зданию Башни подъехал черный «джип». Двое вышедших из него людей внушали уважение своими мощными фигурами. Оглядевшись по сторонам, они не заметили ничего тревожного и не спеша выгрузили из машины оружие: два автомата «Калашникова». Один из них остался снаружи, присев на корточки и привалившись к стене здания, другой поднялся наверх и, коротко переговорив со спасателем, снова появился на площадке. Первым делом он закрыл с одной стороны предохранительные ставни, затем что-то коротко сказал своему напарнику и, так же присев у стенки с автоматом на коленях, закурил.

Южная ночь более располагала к любви, нежели к убийству. Двое с оружием волновались мало, но вот третий, в ярко освещенной комнате, просто не находил себе места. Руки Матвеева, неожиданно крупные, с узловатыми буграми вен постоянно находились в движении, трогали зачем-то стакан, ложку, баночку с сахаром. Лицо его, невзрачное, невыразительное, непрерывно менялось. Глаза перебегали с места на место и ни на секунду не могли ни на чем задержаться, найти точку опоры.

Далеко от Башни, в роскошном особняке сейчас обосновался еще один человек – Князь. Перед звонком Бецы он хотел уже ложиться спать. Прошедший день, напряженный и долгий, отнял очень много сил. После звонка он принял ванну, накинул на голое тело халат и, пройдя в спальню, упал на обширное лежбище, слегка простонав от легкой отпускающей боли в получившем, наконец, отдых позвоночнике. Затем он перевернулся на спину, не вставая с кровати, а извиваясь наподобие ящерицы, выполз из своего махрового халата и, накинув на тело простыню, замер, глядя в розовый полумрак, создаваемый стоящим на соседнем столике ночнике. Но подумав немного, протянул руку и чуть крутанул ручку реостата, прибавил яркости лампе. Он не любил полную темноту. Что-то оставшееся от далеких детских страхов еще жило у него в душе. Сейчас горел свет, упруго податливая постель располагала ко сну, и тело соглашалось с этой долгожданной перспективой. Но что-то мешало, что-то сидело острой занозой беспокойства в его голове.

В конце концов Князь еще прибавил света, и заложив за голову руку, начал размышлять. Волновала его не темнота, нет. Что-то не то было во всей этой истории с поездкой на остров Любви. Стриж, конечно, уважал женщин, Князь и сам их очень любил. Да, Стрижу могла надоесть жена, его потянуло на сладкое. Тем более, он мог вывезти на остров своих друзей, так сказать, порезвиться. Но так ли все это на самом деле?

Не выдержав, Князь протянул руку за сигаретами, и хотя много раз уже зарекался не курить на ночь и натощак, все-таки задымил. Голова начала работать лучше, мысли начали выстраиваться в логический ряд.

"Стриж знает, что за ним идет охота, и все-таки уезжает на остров по девочкам. Он спортсмен. А разве спортсмены перед ответственными соревнованиями могут пойти на дискотеку или по бабам? Да, некоторые так и делают, снимают напряжение, но единицы. Остальные после такой ночи ломаются, проигрывают".

Князь лежал еще несколько секунд, уже не думая, а просто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Затем он резко встал, найдя в шкафу тренировочный костюм, быстро оделся и, торопливо сбежав вниз, ворвался в маленькую комнату, где сидели, дружно клюя носом, два звероподобных охранника. Экраны нескольких телевизоров однообразно высвечивали панораму обстановки вокруг забора.

– Ключи от оружейной, – коротко сказал Князь, протягивая руку. Один из охранников торопливо достал из стола связку ключей и, найдя нужный, отдал хозяину. Тот открыл массивную железную дверь, прошел в небольшую комнату с железными решетками на окнах. В большом шкафу Князь окинул критическим взглядом несколько охотничьих ружей, стоящих там, другое оружие, более криминального свойства, он держать в доме опасался. Слишком дорожил своим реноме честного предпринимателя. Выбрав карабин «Барс» с оптическим прицелом, он в соседнем шкафу подобрал к нему патроны, закрыл комнату и, отдав ключи, коротко бросил караульным:

– Открывайте ворота.

Через минуту его мощная машина стремительно неслась по направлению к городу.

34

У стрелка внизу кончились сигареты и он, отойдя к машине, долго копался в бардачке, тщетно пытаясь отыскать курево. Тот, что сверху, вообще зашел в будку и, не торопясь, гонял чаи с Матвеевым. Князь, остановивший свою машину на набережной, сбоку от Башни, прекрасно видел перемещения своих людей, наблюдая за ними в большой бинокль. В окно видно было как раз мало, небольшой уголок комнаты, к тому же в проекции снизу. Но и самого факта халтурного отношения к делу Князю хватило, чтобы он скрипнул зубами от досады. В который уже раз он убеждался в расхлябанности боевиков. Набранные с миру по нитке, привыкшие к панибратскому стилю командования Бецы, они все-таки остались дилетантами. Да, отметелить они могли кого угодно, некоторые и стреляли очень точно, царствие им небесное. Но выдержать все напряжение до конца им не давало, как ни странно, их спортивное прошлое. Многочасовые, ежедневные тренировки, многодневные, а то и многомесячные сборы с аскетическим их существованием оборачивались затем недельными запоями и неумеренными набегами на женские общежития и сомнительные бордели.

"Нет, все-таки здесь нужны профессионалы, – думал Князь, по-прежнему не отрываясь от бинокля. – Хотя бы несколько, таких, как Сакен. Тот просчитывал все заранее, наперед, был хладнокровен и терпелив. Жаль, ему не повезло с Винтером. Поеду в Москву, надо будет поставить этот вопрос. Им хорошо там, вдали, риска никакого. Вот и считают, что главное нанять банду подешевле, а то, что надежды на них никакой, их уже не волнует".

Он облегченно вздохнул, когда на площадке показалась подсвеченная вырвавшимся из двери желтым конусом фигура, задержалась ненадолго около лестницы и не торопясь проследовала за угол. Второй боевик, помахивая огоньком сигареты, также последовал на свое место. Князь, уже совсем было успокоившийся, перевел взгляд на Башню и поневоле вздрогнул. Две темные фигуры, неизвестно откуда взявшиеся, осторожно пробирались от моря к стенам спасалки. Один из неизвестных остался внизу, а другой, подпрыгнув, уцепился за уходящие в море рельсы стапелей и быстро стал забираться вверх.

Князь, обернувшись, взял лежащий на заднем сиденье карабин, но пока он передернул затвор и высовывал ствол в окно, тот, что карабкался наверх, уже исчез из виду. Тогда он поймал в перекрестке прицела оставшегося внизу, но тут луну закрыли набежавшие облака, и цель словно растворилась во мраке ночи.

"Ах, дурак, поверил, попался в ловушку! Конечно, взяли маски, ласты и втихаря вернулись обратно. Кого Беца послал сюда? Надо бы спросить, зря я сегодня засветился. Как все глупо".

С верхней площадки замигал в сторону моря небольшой, но сильный фонарь. И вскоре все, кто был на Башне, услышали равномерный рокот двигателя катера. Оба автоматчика напряглись, тот, что снизу, выплюнул окурок своей сигареты, сдвинул вниз флажок предохранителя и передернул затвор. Точно такой же звук донесся и сверху. Далее ощущения стрелков также были схожи. Оба они почувствовали, как что-то твердое уткнулось им в затылок и два разных голоса сказали одну и ту же фразу:

– Брось оружие!

Секунду подумав, боевик, что находился снизу, разжал руки и автомат мягко ткнулся в песок. Сверху донесся какой-то лязг, это его товарищ повторил маневр подельника.

– Шаг вперед! – негромко приказал Стриж, и когда боевик перешагнул через автомат, подал другую команду. – На колени!

Когда его подопечный выполнил команду и нехотя опустился на бетон перекрытия, Стриж снова просигналил в сторону моря. Звук мотора сразу усилился, резко вспыхнул небольшой, но мощный прожектор. И как раз вовремя. Очухавшийся подопечный Сергея резко развернулся и мощным ударом по плечу сбил его с ног. Потом рванулся назад, где лежал на песке его автомат. Сергей успел зацепить боевика ногой, и тот растянулся в полуметре от оружия. Но и Сергей выпустил пистолет из рук. Не пытаясь даже его найти, он кинулся сверху на верзилу, но весовые категории оказались слишком различны. Боевик просто отшвырнул его в сторону, схватил свой автомат и уже разворачивался в сторону Сергея, когда со стороны моря негромко треснул пистолетный выстрел, затем еще один. Детина вздрогнул и, выронив автомат, сунулся в песок окровавленным лицом. Через несколько секунд в берег уткнулся катер, выпрыгнувший из него Андрей недовольно покачал головой, осмотрев убитого:

– Качало, я вообще-то целился в грудь. Туши свет, – обратился он к Илье, убедившись, что Сергей нашел свой пистолет и подобрал автомат.

Второй стрелок, продолжая держать руки за головой и чуть повернув голову, просмотрел всю сцену от начала и до конца.

– Вставай, заходи в Башню, – приказал Стриж, отступая назад. Этот вояка вел себя довольно мирно, смерть напарника ясно показала ему, что нападавшие совсем не шутят. Он сам открыл дверь и вошел внутрь первым. Там его уже ждали двое: Матвеев, все так же сидевший за столом, и скромно стоящий в углу с пистолетом в руке Винтер. На Башню он попал еще во время первого визита всей компании, заодно с мотоциклами. Два часа у него ушло на то, чтобы подняться по ступенькам винтовой железной лестницы, столь же «певучей», как и наружная ее сестра. На втором этаже он немного нашумел. Решив отдохнуть, Винтер сделал шаг в сторону, на твердый бетонный пол и случайно поддал ногой по пустой жестяной банке из-под пива. Его прошиб холодный пот, в квадратное отверстие верхнего люка кроме света еще проникали и голоса, враги, значит, боевики были уже там. Но Матвеев, занятый своими не слишком радостными мыслями, не обратил на этот шум никакого внимания, и когда боевик, пивший в это время чай, насторожился, мотнул головой:

– Крысы, наверное. Они тут часто бегают по ночам.

На счастье Винтера здоровый жлоб с автоматом страдал чем-то вроде крысофобии. Тут же поставив на стол чашку, он долго расспрашивал спасателя, какие водятся на Башне крысы, и передернувшись от омерзения, поспешно вышел на свежий воздух, стараясь подальше обходить черное жерло люка.

Но практически вся эта затея Винтера оказалась абсолютно напрасной. Матвеев и не дернулся на помощь своим компаньонам. Даже явление Винтера из люка, как черта из преисподни, не заставило его хотя бы подняться из-за стола. У него от страха просто отнялись ноги.

А вот то, что они так спокойно проследовали в Башню, как раз и было ошибкой. Спасло их то, что у Князя оказались крепкие нервы. Когда в море вспыхнул прожектор, он включил двигатель и, стараясь сильно не газовать, чтобы не привлекать внимание, плавно проехал по Набережной дальше, к арене развернувшейся драмы. Он застал самый ее конец – Сергей собирал оружие, а Андрей рассматривал результаты своего труда. Князь, остановив машину, взялся было за карабин, но тут прожектор погас, и он с досадой снова отложил оружие. Силуэты входивших в Башню людей он видел прекрасно, но благоразумие взяло верх над чувствами. Князь понял, что он успеет убить одного, может быть, двух, но ему нужны были головы всех четверых, и еще того, из ФСБ. Он дал задний ход и снова вернулся на прежнее место, единственное позволяющее наблюдать за происходящим в ярко освещенной комнате. Но пока он не видел ничего, лишь мельком показалась чья-то голова, рука его протянулась к оружию и снова замерла в ожидании. Убедившись, что ничего особенного не происходит, Князь протянул руку к мобильному телефону и, вызвав Бецу, спросил:

– Ты кого послал на Башню?

Тот же самый вопрос интересовал и Винтера. Аккуратненько стряхнув со стола хлебные крошки, он вытащил из кармана пиджака несколько листов бумаги и авторучку и задал первый вопрос:

– Ну что ж, побеседуем, господа хорошие, – он внимательно посмотрел на обоих «господ», мирно сидевших напротив него на одной скамеечке. – Кто вы, – он кивнул в сторону Матвеева, – мы знаем. А вот как вас зовут?

Верзила только ухмыльнулся. Грубое, мощно вылепленное лицо его отнюдь не отражало избыток интеллекта. Особым украшением его служил довольно свежий, еще розовый шрам во весь лоб. Винтер, довольно хорошо знавший приметы многих из гвардии Бецы, наморщил лоб, припоминая, но его неожиданно опередил Матвеев.

– Батоном его все кличут.

Сосед, услышав свою кличку, развернулся и наотмашь ударил спасателя по лицу, сшибив Матвеева этим ударом со скамейки. Подскочившие Илья и Сергей «успокоили» детину, и пока он немного отключился, надели ему на руки наручники, принесенные запасливым Винтером.

– К батарее его прицепите, – подсказал им капитан, и Батона пристроили в углу. Сергей помог подняться вытирающему кровь с лица, явно потрясенному Матвееву, и Винтер продолжил разговор уже с ним.

– Бабичев Василий Иванович, – ровным голосом начал капитан, и маленький несчастный человечек с разбитым лицом явно вздрогнул, услышав свою фамилию. Из глаз его потекли слезы, перемешиваясь с кровью. Стриж, сняв с гвоздя рядом с раковиной не первой свежести полотенце, кинул его через стол.

– Все правильно, Василий Иванович? – спросил Винтер, перечислив анкетные данные Бабичева-Матвеева. Тот, казалось, от вопроса еще больше ссутулился, и уткнувшись в полотенце лицом, кивнул головой, а затем и прошептал чуть слышно:

– Да.

– Зачем вы сбежали из своего города, Василий Иванович? Разве вы убивали эту девушку? Ну отвечайте.

– Я не знаю, – тихо ответил Бабичев. – Я после получки ехал домой, денег не давали три месяца, а тут такая радость, ну мы всей бригадой скинулись, взяли водки. Тогда вся электричка ехала пьяная, мужики дорвались, гудели жутко. Я и захмелел. Ведь с голодухи, – начал он оправдываться, прижимая к груди полотенце. – Закуски-то особо не было, одна шоколадка на двоих. А девица эта сидела рядом, на соседней скамейке, мужики все на нее поглядывали, особенно какие помоложе. Заигрывать пытались. Она в мини, тут тоже все наружи. – Бабичев показал на грудь. – Я уже хороший был, вышел на своей остановке, а там мало сходят, и она сошла, точно помню, впереди шла. Потом в лесопосадку зашли, и тут я уже ничего не помню, хоть убейте… Проснулся ночью… дошел домой, денег в карманах чуть-чуть, куда девались – не знаю. А через день вызвали в милицию, показали фотографию, я ее сразу узнал, а повезли на место, как раз там, рядом. И я испугался, тюрьмы испугался, сбежал.

Он впервые за весь вечер поднял свои полные неизбывной муки глаза и продолжил:

– Я не хотел ее убивать, а как все получилось, не знаю. Ей Богу, затмение какое-то. Поверьте, не хотел.

Маленький седой человек умолк, опустил голову. Винтер вздохнул, вытащил из кармана какую-то бумажку и кинул ее через стол допрашиваемому.

– Да не убивали вы вовсе ее, Василий Иванович. Вот, почитайте, распоряжение об отмене всероссийского розыска на вас. Вы проспали все это время в двадцати метрах от места убийства. И убийца даже споткнулся о вас, уходя от жертвы, посветил фонариком, и убедившись, что вы мертвецки пьяны, обчистил ваши карманы. Вы виноваты лишь в том, что слишком много выпили в тот день. А так жили бы вы сейчас спокойно в своем Ярославле, с женой и дочками.

Бабичев, еще не веря в сказанное, долго читал, шевеля губами, казенную бумагу. Потом выронил ее из рук и зарыдал в голос, прикрыв лицо своими крупными, натруженными ладонями.

– Я… столько времени… зря… – слова еле прорывались сквозь плач, – жену, детей… Господи… зачем! Водка… водка…

Чувствуя, что он еще долго не успокоится, Винтер решил пока отложить этот разговор и перенес все внимание на второго «клиента».

– Ну что ж, Батон, займемся тобой. Ты, конечно, не Батон, а Вологджанский Антон Николаевич. Видишь, мы вашей бандой занялись всерьез. Так что ты хоть и первый, но не последний. У меня только один вопрос – кто отдал приказ явиться сюда с автоматами: Беца или лично Князь?

Боевик только усмехнулся:

– Ну счас, как же, разбежался! Так счас и начну своих закладывать. И сделать ты мне ничего не сможешь. Ты же мент, от тебя за версту этим несет. Ну сдашь ты меня куму, и что? Дадут мне года два за хранение оружия, и все. А тебя еще и нагреют за покойника без перестрелки.

– Все у тебя вроде бы правильно, тюрьмы тебе нечего бояться, – улыбнулся оставшийся невозмутимым Винтер. Стриж поразился его терпению. Его самого так и подмывало хорошенько смазать бугая по этой наглой морде. – Да вот только я сегодня не на службе. На работе я с восьми до пяти, а сейчас у меня свободное время. Кто эти ребята, ты знаешь, пришел ты по их души, и особой любви и ласки они к тебе не испытывают. Посмотри на них.

Батон исподлобья осторожно обвел взглядом комнату. Четыре пары глаз, смотревших на него, вроде бы не выражали особой свирепости. Но именно это странным образом подействовало на него. Винтер рассчитал правильно. Батон за годы своей жизни привык к простым эмоциям. Так было на борцовском ковре, так продолжалось после спорта. Когда выбиваешь с киоскера деньги, у того в глазах страх и ненависть. Это понятно. Ненависть в глазах у конкурентов во время разборок. Пожалуй, только немигающий взгляд Стрижа как-то подпадал под эту категорию. А вот кудрявый, неторопливо нажевывающий свою жвачку, казалось, сейчас рассмеется. Другой парень, невысокий зеленоглазый крепыш, смотрел как-то заинтересованно. А вот взгляд высокого, худощавого парня, заботливо лелеющего в руках тяжелую «Беретту», казался даже слегка отрешенным.

"Наверно, пытать будут", – мелькнуло в голове у допрашиваемого, и сразу снизу, от живота поднялась мелкая, дрожащая волна. "Беца, сука, не мог подстраховать", – почему-то не ко времени подумал он.

– Ну что, Батон, подумал? Так кто тебя послал? – повторил свой вопрос Винтер. Вопрос сам по себе много не значил, но Винтер прекрасно понимал, что ответив на него, Батон поневоле выдаст меру своих знаний, и главное, сделав первый шаг, ему легче будет отвечать на все остальные, которых у капитана припасено великое множество.

Но неожиданно подал голос Матвеев-Бабичев.

– Беца его послал. Я ему звонил.

– Куда?

– Домой.

– Он сам ответил? – насторожился Винтер.

– Нет, другой голос, сказал, что передаст, а вскоре позвонил и сам Беца.

– Значит, Беца по-прежнему лежит на дне, – вздохнул Винтер.

– Да, – подтвердил Бабичев.

– Ну, сука, разговорился, – подал голос из своего угла Батон. – Скажи спасибо своим новым корешам, а то лежал бы сейчас вместе с ними с простреленной башкой.

– А что, был такой приказ? – живо поинтересовался Винтер.

Но Батон уже замолк, демонстративно отведя взгляд. В нем все-таки взыграло самолюбие, и он решил пока молчать.

– Ясно, – все понял Винтер и снова обратился к Бабичеву. – Иван Васильевич, а Князя вы когда-нибудь видели?

Все пятеро затаили дыхание.

– Нет, – отрицательно покачал головой тот. – Один раз только слышал, как Беца пригрозил Майдану: вот приедет Князь, я ему все про тебя расскажу, будешь рыб морских кормить.

– И тот испугался?

Бабичев немного подумал, потом утвердительно кивнул головой.

– Да, похоже на то.

– А когда это было?

– Недели две назад, – припомнил тот.

Все переглянулись.

– Значит, две недели назад Князя в городе не было, – подытожил информацию капитан и обернулся к Батону. – Ну, а ты видел хоть раз Князя?

Тот усмехнулся, хотел что-то сказать, но тут что-то отдаленно громыхнуло, зазвенело разбитое стекло, и голова Батона, дернувшись в сторону, окрасилась в сочный кровавый цвет. И тут же снова раздался звон стекла, пуля по восходящей наискось пролетела по комнате и, разбив стекло в противоположной раме и расщепив деревянный ставень, улетела наружу.

– Свет гаси! – крикнул Стриж, падая на пол, но Сергей уже метнулся к выключателю и вырубил освещение. Несколько секунд они лежали в полной темноте, затем Андрей осторожно приоткрыл железную дверь и, пригнувшись, выскочил наружу, вслед за ним то же самое повторил Стриж. Они увидели стремительно уносящийся по бульвару темный силуэт машины, но определить марку не смогли.

– Ушел, гад! – с досадой выругался Анатолий, опуская бесполезный автомат.

Князь также чувствовал досаду. Как раз из-за второго, в общем-то, абсолютно бессмысленного выстрела. Судьба Батона решилась в тот момент, когда Беца подтвердил, что оба боевика присутствовали при разговоре в тупичке около порта. Князь хотел было вызвать еще несколько человек с оружием, но, вспомнив расторопность своих подчиненных, отказался от этой мысли. Он окончательно потерял веру в своих боевиков. Теперь он надеялся только на себя. И все-таки, мчась по ночной дороге, он недоволен был именно собой. Не стоило стрелять второй раз. Если и у него начнут сдавать нервы, то это совсем хана.