Текст книги "Полет Стрижа"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

12

Некоторое время Стриж еще ждал – вдруг это еще не все. Потом перешагнул через тело и подошел к Наде. Та испуганно смотрела на него, всхлипывала, по лицу была размазана вся косметика – тушь, тени, помада. Он присел рядом, зачем-то спросил:

– Испугалась?

Она только кивнула головой и прижалась к его плечу

– Ну ладно, все позади. Пошли, надо линять отсюда. Грохот стоял на весь город, как бы не повязали прямо тут.

Сделав несколько шагов, они подошли к телу Боцмана. Здесь она задержалась.

– Ты что? – удивился Анатолий и понял, что она не может себя заставить перешагнуть через тело. Она боялась Боцмана даже мертвого, никак не могла оторвать глаз от его тяжелого лица, в ореоле лужи крови.

Потеряв терпение, Стриж подхватил Надю на руки и легко перепрыгнул необычную преграду. Опустив ее на пол, он повернулся назад, глянул вниз.

– А ведь у него могут быть ключи от студии? – спросил скорее себя, чем Надю.

– Должны, – подтвердила она.

Связка ключей оказалась в куртке, в боковом кармане с молнией.

– Не сейчас, так потом пригодится, – сказал Анатолий. – Пошли, – поторопил он спутницу.

Они осторожно выбрались наружу и, стараясь не попадать под редкие островки света, пошли от места преступления.

– Странно, почему нет милиции? – удивился Стриж, напряженно прислушивающийся к звукам ночи.

– Вообще-то Боцман приучил жильцов не обращать внимания на грохот внизу. Те сначала пробовали жаловаться, да куда там.

Тут, опровергая ее слова, в сторону спортзала пронеслись две милицейские машины с включенными мигалками. Надя было дернулась, но Стриж прижал ее руку.

– Куда ты, дурочка! Спокойно, главное – не обратить на себя внимание. Давай-ка зайдем вот сюда.

Он затащил ее в освещенный подъезд, критически осмотрел ее лицо.

– У тебя платок есть?

– Да, – кивнула головой еще плохо соображающая Надя.

Стриж долго вытирал платочком следы искусственной красоты, пока его спутница не спохватилась:

– Ой, у меня же зеркало есть!

Достав миниатюрную пудреницу, она глянула на себя и ужаснулась:

– Боже, какой кошмар!

Надя отобрала платочек и быстро уничтожила следы "боевой раскраски", слегка припудрилась, подкрасила губы. Эта простая процедура, похоже, привела ее в чувство. Пряча пудреницу в карман, она пожаловалась Анатолию:

– Вот, сволочи, опять Тайвань вместо фирмы подсунули. Никому нельзя верить…

Стриж засмеялся. Его обрадовало возвращение обычной Надиной язвительности.

– Ну что, пошли? – спросил он.

– Куда?

– Я провожу тебя.

– Хорошо.

Они шли по пустынным улицам, под ручку, спокойной, фланирующей походкой. Надя пару раз искоса глянула на Стрижа. Тот поймал ее взгляд, спросил:

– Ты что?

– Да так, – и помолчав, все-таки спросила: – Ты женат?

– Да, – коротко ответил он.

– И дети есть?

Стриж замешкался. Объяснять ей, что сын от первого брака живет с бывшей женой, а девочку он удочерил, было долго, да и неохота.

– Есть, двое.

Женщина вздохнула.

– Ты чего? – поинтересовался Стриж.

– Завидую. По крайней мере с настоящим мужиком живет.

Стриж вспомнил, сколько Ленке пришлось пережить, и только усмехнулся.

– Не думала, что ты сможешь справиться с Боцманом, молодец, конечно, – продолжила Надя, – но со Шварцем тебе будет трудней.

– Ничего, как-нибудь. Я сейчас тебя провожу и поеду к нему на виллу.

– А ты знаешь куда?

– Да, Вера объяснила.

Надя покачала головой, вздохнула.

– Учти, у него везде телекамеры по углам, и две овчарки во дворе бегают.

– Спасибо за предупреждение, – поблагодарил Стриж.

Вскоре подошли к дому, остановились на секунду.

– Счастливо тебе, – пожелала Надя и, чмокнув в щеку Стрижа, стала медленно подниматься по ступенькам, маленькая, одинокая и не очень избалованная счастьем женщина.

13

От Надиного подъезда Стриж снова отправился к спасательной станции. Надо было как-то добираться до Красного. Пешком не имело смысла. Он решил еще раз рискнуть и попробовать вывести из гаража при башне свою «Яву». Анатолий чуть было не сунулся туда в открытую, но потом засомневался и в конце концов повторил свой предыдущий маршрут: забрался на башню со стороны моря.

Олег сидел на том же месте, и в той же позе, что и в прошлый раз. Стриж огляделся по сторонам и проскользнул в будку. Войдя, он зажмурился на секунду, привыкая к яркому свету, подошел к столу, хотел было тронуть бывшего друга за плечо, разбудить, даже поднял руку. И только тогда понял, что напарник мертв. Он вовсе не спал, положив голову на стол, у него были свернуты шейные позвонки.

Стриж поневоле оглянулся по сторонам, лоб его покрылся потом. Олежка не был хилым интеллигентом. В прошлом легкоатлет, пятиборец, он и с годами не утратил былой закваски. Временами он присоединялся к Стрижу и совершал вместе с ним длительные пробежки, затем разминался со всей душой. Анатолий вспомнил, как Олежка подхватывал его себе на плечи и спокойно приседал – так раз двадцать. И здоровенному сильному мужику вот так спокойно свернули шею? Стриж качнул головой, прикрыл на секунду глаза. "Пора убираться отсюда. Не дай Бог накроют, еще и Олежку мне припишут".

Он подошел к двери, взялся за ручку и остановился. Что-то задержало его, он не смог ее открыть. Многолетняя практика человека, приговоренного к смерти, обострила его инстинкты, вывела их на уровень подсознания. Стриж представил, как все будет выглядеть со стороны: открывается дверь, полоса света, и в ней черный силуэт человеческой фигуры. Впрочем, что-то еще тревожило его, что-то произошло, пока он находился в здании. Стриж напряг память. Ах да! Звук мотора. Где-то рядом завелся мотоцикл, движок отработал коротко, буквально несколько секунд и снова затих. И Стриж понял, почему. Дорога от набережной к станции шла с легким уклоном. Анатолий тоже иногда при подъезде выключал двигатель и приближался к зданию спасалки накатом. Раз он так даже застал коллегу за очень интересным и интимным занятием.

Нужно было на что-то решаться. Все-таки уйти через дверь или, может, спуститься вниз по винтовой лестнице? Можно еще уйти через окна, но тогда придется тушить свет.

Стриж выбрал другое решение. Он открыл шкаф, вытащил оттуда гидрокостюм, к плечикам, загнув проволоку крючка, пристроил ручку швабры. Чего-то в этом сооружении не хватало. Покрутив головой, Анатолий усмехнулся и пристроил сверху принесенный Олежкой череп. Встав рядом с дверью, он пинком открыл ее и продемонстрировал ночи свое произведение. И в ту же секунду снизу раздался легкий хлопок, череп дернулся, а сзади, в потолке, взлетел фонтанчик отбитой штукатурки. Стриж отшвырнул чучело назад и заорал диким голосом. Прижавшись к стене, он кричал надрывно, просто исходил болью.

Снизу, из темноты, донесся матерок, и железная лестница слегка зазвенела под ногами идущего. Стриж, замолкнув на секунду, услышал этот знакомый звук, еще раз отчаянно крикнул и снова замолк, только постанывал через силу. Спешивший наверх человек до конца уверовал, что все сюрпризы исключены. Вот он шагнул за порог, взгляд его шарил где-то впереди, в глубине помещения. В полусогнутой руке завис длинноствольный пистолет с уродливым набалдашником глушителя. Уйти далеко Стриж ему не дал – коротко и резко ударил киллера в солнечное сплетение, отчего парень захрипел, выронил свою «пушку» и, согнувшись вдвое, стал падать на землю. Упасть у входа Стриж бандиту не позволил, схватил за шиворот и рванул вовнутрь. Пока убийца летел в дальний угол, Анатолий выключил свет, закрыл дверь и, нашарив на полу оружие, двинулся к потерпевшему. Судя по звукам, тому по-прежнему было нехорошо. На ощупь найдя своего противника, Стриж замотал ему руки его же шарфом и привязал к батарее.

Стрелок потихоньку приходил в себя, начал тяжело дышать, попробовал освободиться. Хотя Анатолий и не видел его, но по комплекции, по толщине его рук понял, что перед ним не «качок». "Это, наверное, и есть тот самый Вадик – оператор-монтажер, он же еще и снайпер, оказывается. Многостаночник хренов!" Схватив левой рукой парня за волосы, он приставил к его виску дуло пистолета и шепотом сказал:

– Не дергайся, понял?

Тот затих, чуть кивнул головой.

– Девчонку, что прошлой ночью Шварц убил, ты снимал?

Парень молчал, только тяжело дышал. Глаза Стрижа уже привыкли к полумраку, он видел кудрявые волосы, тонкий, с легкой горбинкой носа профиль лица. Анатолий чуть нажал стволом на висок, парень даже застонал.

– Говори, сучье племя, я знаю, что ты снимал. Где кассета?

– У Шварца дома, – не выдержав боли, почти выкрикнул Вадик.

Стриж ослабил тиски рук.

– За что ее Шварц убил?

– Она после обкатки начала кричать, что всех посадит, вытащила фотографию с папочкой. Шварц рассвирепел, ну и…

– Почему решили подставить меня? – задал следующий вопрос Стриж.

– Мы не думали, что ее опознают. Но у нее «пальчики» оказались в картотеке, там сейчас электронная система связи с Москвой, должен был приехать ее папаша. Он не успокоится, пока не докопается…

Тут Стриж уловил на лестнице звук осторожных шагов. Кто-то двигался вверх, стараясь не шуметь. Но человек был тяжелый, грузный, лестница предательски звенела, от этого он старался идти еще тише, шумно, тяжело дышал. Наконец, он добрался до двери, прислушался. В комнате кто-то явно возился, словно постанывал. Бандит поднял пистолет, рванул на себя дверь. В полумраке шевельнулась какая-то фигура, детина выстрелил раз, другой. Грохот его выстрелов сотряс воздух, и на их фоне совсем потерялся негромкий, упругий хлопок нежданного ответа. Голова стрелявшего дернулась назад, за ней пошло все тело, и он покатился вниз по ступенькам. Стриж, открыв раму до конца, впрыгнул в комнату, щелкнул выключателем, посмотрел назад. «Качок» не промахнулся, обе пули попали в его напарника. Рот его был заткнут его же шапочкой, и Анатолию показалось, что в глазах хитроумного Вадика навеки застыли какое-то непонимание и даже обида.

14

Включив свет, Стриж, соблюдая все-таки меры предосторожности, спустился вниз по «предательской» лестнице. По ходу он наклонился над телом «качка», присвистнул. Пуля попала точно в лоб.

– Ты смотри, Андрюха был бы доволен, – пробормотал Анатолий, припомнив своего друга, мастера именно в стрельбе из пистолета.

Под его ногами что-то звякнуло, Стриж нагнулся. Это был пистолет Макарова, оружие второго «киллера». Поколебавшись, Стриж отбросил его в сторону – «пушка» Вадика внушала ему больше доверия. Потом чертыхнулся, вспомнил про отпечатки пальцев, нагнулся, попробовал найти пистолет и не смог. Плюнул в сердцах – все к одному.

Потом он исследовал мотоцикл, на котором приехали его убивать. Система была классная – «Судзуки».

"А почему бы мне не прокатиться к Шварцу на этой японской штучке?" – мелькнуло в голове. Мысль понравилась.

Стриж надел громадный, огненно-красный шлем, второй бросил под лестницу и натянул свои форсистые перчатки. Вскоре он мчался по улицам пустынного ночного города в сторону Красного.

Земля на юге, у моря, дороже золота. Используется каждый клочок более или менее пригодной к применению. Когда в России снова появились богатые люди, у них возникла естественная потребность завести себе виллу где-нибудь у моря. Увы, лучшие места давно были заняты санаториями, профилакториями, правительственными дачами. И когда не удавалось скупить их на корню, приходилось осваивать бережок похуже. На месте Красного в свое время находилась грандиозная свалка. Это, наверное, возможно только у нас – свалка с видом на море. Строительный бум начисто перепахал вроде бы безнадежное поле. Деньги могут все, и там, где еще пять лет назад без противогаза нельзя было дышать, вырос целый район роскошных особняков.

Подъезжая к окраине города, Стриж увидел машину ГАИ, рядом другую, просто патрульную. Сердце у него екнуло.

"А ведь это меня ищут", – понял он. Останавливаться было нельзя, но один из гаишников уже повернулся к нему лицом. И Стриж сделал все наоборот – просигналил и поднял руку как бы приветствуя ментов. Гаишник, занесший было уже свой жезл, махнул в ответ и отвернулся к товарищу.

– Что за друг? – спросил тот его.

– Да это Вадик. К Шварцу рулит, – все, кто стоял на этом посту, хорошо знали постоянных «клиентов».

– А тот же уехал.

– Вообще-то да, – удивился гаишник.

Вера дала довольно точный адрес – первый дом справа, с выходом к морю. Те, кто не успел занять себе место получше, довольствовались рядом, с новостройкой. Оглянувшись по сторонам, Стриж загнал мотоцикл в недостроенный особняк и осторожно подобрался поближе к вилле Шварца. Первое, что бросилось ему в глаза, – ярко освещенный двухметровый забор из красного кирпича. Тянулся он метров на сто, не меньше, посередине находились ворота из стального рельефного профиля. Из-за ограды видна была плоская крыша и второй этаж модернового здания виллы. Чем отличалось поместье Шварца от остальных построек в Красном – это тем, что прежний владелец успел урвать себе местечко с деревьями, с самого края свалки. Над забором раскинул ветви росший во дворе гигантский платан, а перед забором, метрах в трех от угла, стоял старый пирамидальный тополь. Приглядевшись, Стриж заметил две телекамеры по углам забора и понял смысл столь расточительного освещения. До моря было совсем недалеко, слышался даже шум прибоя. Справа ограду подпирала высоченная скала, слева размещалось соседнее поместье, еще более обширное, чем вотчина Шварца.

Разглядев все это очень внимательно, Стриж перебежал через дорогу и затаился за тополем. Никто и ничто не отреагировало на это его действие. Тогда он полез наверх, с трудом продираясь сквозь густую поросль пирамидального тополя. Наконец, он забрался достаточно высоко, чтобы лицезреть окрестности. Двор был просто залит светом, а вот окна дома чернели темнотой. И тут Анатолий увидел еще одну телекамеру на крыше дома. Казалось, что она пристально смотрит на него.

"По идее я у них прямо как на ладони, что ж они медлят?" – подумал Стриж.

Он хотел уже слезть вниз, когда из-за угла особняка не спеша вышла крупная овчарка, за ней – другая. Поднявшись на крыльцо дома, они улеглись на две подстилки и замерли, одна сидя, другая – положив голову на лапы. Ветер дул с моря, относя запах Стрижа в другую сторону. Тот подумал минутку, вспомнил детство, улыбнулся и душераздирающе мяукнул. Собаки вскочили, насторожились. Стриж мяукнул еще, они сорвались с места и, подбежав к забору, стали дружно облаивать невидимого кота. Через пять минут он довел псов до изнеможения. Они просто захлебывались лаем, подпрыгивали, стараясь разглядеть невидимого врага. Эта собачья симфония могла вывести из себя кого угодно, но дом по-прежнему не подавал признаков жизни.

15

На том перекрестке, где стояли гаишники, Шварц и Стриж разминулись совсем ненамного. В ту минуту, когда Стриж на тополе доводил собак, Шварц подошел к своей машине и, открыв дверцу, тяжело опустился на место рядом с водителем. Его душила злоба. В подвал его не пустили, там работала милиция. Сидевший за рулем Шустик, молодой парень лет двадцати, почувствовав настроение хозяина, старался ничем не вызвать его гнев, только косился осторожно на тяжелый профиль Шварца. Свернутый набок нос парня напоминал ему, что может произойти, попадись кто-нибудь под тяжелую руку патрона. В банде Шустик был так себе, пацан на побегушках, мелкая шестерка. Но именно он попался Шварцу под руку, когда позвонила жена Боцмана и, всхлипывая, рассказала о смерти мужа. Сам босс знал, что в таком состоянии не способен вести автомобиль – не соизмерял силу гнева и скорость. Одну машину он таким способом уже разбил, просто чудом оставшись в живых.

Еще он взял с собой случайно оказавшегося в тот вечер на вилле Санька Потехина по кличке Заза. Кто дал такое второе имя русоволосому симпатичному парню, неизвестно, но на свой первый срок он уже шел с ним. Сев малолеткой за банально снятую шапку, Заза уже автоматически с наступлением совершеннолетия перешел во взрослую зону. Здесь его пригрели паханы, и за месяц до конца срока он пырнул прямо на перекличке – что означало высшую блатную смелость – нужного им человека. Получив за это «червонец» и отмотав его до конца, Заза понял, каким был дуриком в чужих руках. За эти десять лет он еще дважды ставил "красную печать", но делал это так осторожно, что уже никто не смог предъявить ему счет.

Выйдя на волю и отдохнув на всю катушку, Санек близко сошелся со Шварцем. Там, где грубый нажим и сила не проходили или натыкались на еще большую силу, вот тогда Шварц пускал в ход Зазу. Делал тот свое дело каждый раз настолько изощренно и неожиданно, что вызывал этим невольное восхищение Шварца. Это позволяло Зазе держаться с культуристом в форме нагловатого хамства, что, как ни странно, даже импонировало Шварцу. Например, Санек частенько напоминал ему, что отмотал в зоне двенадцать лет, а Шварц – только год, да и то по малолетству.

В машине загудел телефон сотовой связи.

– Да, Шварц, – буркнул в трубку культурист, казалось, совсем забывший свою истинную фамилию.

– Леня, здравствуй, – ровно поздоровался спокойный голос.

– А, это ты, Рыба? Чего надо? – не очень вежливо ответил Шварц.

– Зайди завтра в Черноморский банк, сними со счета все свои деньги. По моим данным, он скоро лопнет.

– Сколько там?

– Немного, сорок тысяч.

– Да и черт с ними, мелочь!

– Как хочешь, деньги твои, – безразлично отозвался суховатый голос.

– Ладно, – наконец согласился Шварц. – Зайду. У тебя все?

– Нам бы еще встретиться, поговорить о том предложении парней с севера.

– Слушай, я все уже сказал. Они лезут не в свою кровать.

– И все же кое-что в их предложении интересно… – начал было увещевать далекий собеседник, но тут в дверях ярко освещенного подъезда показались санитары, с трудом несшие носилки с тяжелым телом Боцмана. И Шварц, забыв про прочие скучные дела, подался всем телом вперед, машинально, со всей силы сжав в руке жалобно хрустнувшую трубку. Глянув на руку, Шварц выругался, открыл дверцу и отбросил в сторону покореженные остатки радиотелефона. Подойдя к «скорой», он задержал рукой санитаров, собравшихся было задвинуть носилки внутрь.

– Погодите.

Откинув грязную простыню, он несколько секунд смотрел на застывшее лицо Боцмана, потом прикрыл его и, отвернувшись, молча ушел к своему «БМВ». Оба подручных, увидев его лицо и непривычно ссутулившиеся плечи, не посмели проронить ни звука.

Вокруг Шварца крутилось много людей. Иные из них, вроде Зазы и Шустика, просто кормились из его рук, другие были пристроены в престижные ночные клубы и казино, бары и рестораны. Эти бармены, вышибалы, охранники многим оказались обязаны Шварцу и составляли резервную силу его с виду небольшой банды. Сплачивало их, казалось бы, безобидное увлечение силой и красотой. А подсказал Шварцу этот путь именно Боцман.

Он в свое время действительно ходил на сейнере пять лет боцманом. Недюжинной физической силы, рослый, хозяйственный мужик. При всей кажущейся громоздкости и неторопливости он обладал ловкостью и холодной расчетливостью, не раз выручавшей его в самый тяжелый и страшный шторм. Может, так бы и текла его жизнь ровно и плавно – купил он себе квартиру, женился, родились двое детей, погодки, приобрел «жигули». Но поездить на них ему толком не пришлось. Подвела пьянка. Временами он отводил душу, обычно после длительного рейса, уходя в загул дня на три. Потом месяц мог не брать в рот, возился по хозяйству, находя все новые и новые способы применения своих умелых рук.

Но в тот раз он потерял какой-то невидимый душевный якорь, сцепился с задевшим его парнем и серьезно его изувечил. Хорошо еще, что тот выжил. На суде, да и потом, первые месяцы в зоне, Боцман никак не мог понять, за что ему дали эти семь лет? За какого-то волосатого хипаря, первого приставшего к нему со своим поганым карате? Сам виноват, нечего было блатовать в матросской пивной со своими столичными замашками.

Отсидел он пять лет, год еще провел на химии, но вернулся Боцман домой другим человеком. В голове его словно кто-то переставил знак плюс на минус. Снова пойти на сейнер и честно работать? Да нет, он свое оттрубил на лесоповале. Теперь он отдохнет, будет жить для себя, а не для дяди, рапортующего о выполнении плана.

Тут грянула перестройка, в это время он как раз и познакомился со Шварцем. Если тот был мощью банды, то Боцман – душой и мозгом. Осторожный, осмотрительный, он сначала все тщательно просчитывал, а потом уже пускал в ход свирепую силу Шварца. Трудно сказать, кто из них в банде был по-настоящему главным. Со временем он стал Шварцу даже не другом, скорее братом, причем старшим, его вторым я.

Между тем из подвала показалась фигура в форменном милицейском плаще. Человек оглянулся на застывший без света «БМВ» и, не торопясь, двинулся в сторону набережной.

– Это Калинин, давай за ним, – ткнул в бок локтем Шустика Шварц.

Капитана они догнали за углом. Нервно оглянувшись по сторонам, он быстро нырнул в машину и, неодобрительно покосившись в сторону расплывшегося в фиксатой улыбке соседа, сразу выговорил Шварцу:

– Вы что, подождать не могли? Отошел бы чуть подальше, тогда и подобрали. Далеко не вези, всюду патрули, проверяют машины, сверни в переулок.

Шварц кивком подтвердил, и Шустик загнал машину в короткий тупичок между домами. Затем хозяин обернулся к милиционеру.

– Ну говори, что узнал? Кто убил Боцмана?

– Да что там узнаешь, – с ходу начал врать Калинин. – Все косятся, а Ширшов, следователь прокуратуры, тот прямо спросил, что это я тут делаю. Наплел ему с три короба.

– Ты не юли, говори, кто его убил?

Света в машине не зажигали, лица Шварца капитан не видел, но и от одной интонации его голоса мурашки побежали по коже.

– Ну, похоже, – неуверенно сказал Калинин, – что это тот парень со спасалки.

Шварц протянул руку, схватил капитана за грудки и, притянув поближе, задыхаясь, прохрипел прямо в лицо ему:

– Ты, это ведь ты его нам подсунул!

– Да погоди, может, и не он! – оправдывался капитан, стараясь оторвать от плаща руки Шварца. – Может, это те ребята с севера, вот пальчики снимут, и я точно скажу.

Шварц подержал его еще секунду, потом отшвырнул от себя.

– Придушить бы тебя, гада, да ладно. Нужен еще.

В салоне установилась тишина, каждый думал о своем. Шустик страшно хотел пить, но сейчас его желание было так некстати. Санек уже прикидывал, как понадежней убрать этого мента, мысли Шварца душил растущий гнев. Но в самом плачевном состоянии находился капитан Калинин. Ведь это действительно он придумал всю комбинацию. На пляже, около мертвого тела, он мгновенно узнал Стрижа в толпе. Удивительным даром наделила природа этого невзрачного с виду человека. Он обладал поистине феноменальной памятью. Много лет Калинин добросовестно служил в отделе учета уголовного элемента. Те, кто хотел получить какую-нибудь справку побыстрей, обращались прямо к нему, минуя картотеку. Капитан или мгновенно находил нужное дело, либо просто цитировал данные на нужного ему человека.

На борьбу с проституцией его Седов бросил временно, скорее в виде шутки. Старому служаке полковнику вновь образуемый отдел показался делом если не пустячным, то по крайней мере второстепенным. Отвлекать на этих б…, как выразился Седов, лучшие кадры он не собирался, а тут как раз заявился к нему Калинин с рапортом о повышении по службе. Рапорт этот он написал под диктовку суровой жены, да и носил с собой целую неделю, не решаясь подать на стол начальству.

"Пусть покомандует, – думал полковник, подписывая приказ о назначении Калинина, – снять я его всегда успею". Но капитан неожиданно проявил в новом для себя деле столько рвения и сноровки, что Седов начал уж подумывать, не дать ли ему майора. На самом деле Калинин просто расчищал для Шварца поле деятельности. Мелкие сутенеры, не желающие идти под начало культуриста, теперь устранялись с помощью милиции.

Если бы Калинин знал о последних записях в досье Стрижа, о его участии в заварухе с чеченцами и награде, может, он и не решился бы на всю эту аферу. Но понадеявшись на свою фотографическую память, капитан не соизволил заглянуть в дело и на этом много проиграл.

– В студию они не вломились? – нарушил молчание Шварц.

– Нет, дверь закрыта, а у Боцмана не оказалось ключей.

– Ключей нет?! – резко обернулся назад Шварц. – Черт возьми, все одно к одному!

– Что значит одно к одному? – насторожился Калинин.

– Да мы там кассету оставили, – хмыкнув, ответил Шварц.

Калинина даже пот прошиб.

– Как оставили, ты же говорил, что ее стерли?!

– Да не ту, другую, под потолком.

– Нет, нельзя же так! – Калинин даже подпрыгнул на сиденьи. – Там же все, от начала и до конца!

– Знаю, – нехотя, почесывая ладонью щеку, ответил Шварц. – Перебрали мы тогда, про нее и не вспомнили. Потом уже, вечером, хватились. Боцман за ней и шел.

– Забыли, перебрали, – капитан раскипятился не на шутку, – а сбросили где? Поди у волнолома?

Шварц чуть пожал плечами.

– У волнолома, у волнолома, – со смешком подтвердил Заза.

– Ну, конечно! Там же камни, веревку перетерло часа за два. Господи, наваждение какое-то, не одно так другое, – тяжело вздохнул, подведя итоги Калинин. А про себя подумал: "И Боцмана убили. Тот хоть думал, прежде чем что-то делал, а этот бык совсем неуправляемый, того и гляди мне шею свернет. Ну зачем я во все это влез, зачем?!"

Позднее раскаяние милиционера прервал негромкий, с наигранной ленцой голос Зазы.

– Слышь, пахан, раз тот фраер ключики взял, значит, снова сюда вернется.

Шварц покосился через плечо в его сторону.

– Знаю.

– Может, я его здесь подожду?

– Попробуй, – легко согласился Шварц.

Но тут неожиданно воспротивился Калинин.

– Погодите. Ну-ка, – обратился он к Зазе и Шустику, – выйдите, покурите.

Заза было хмыкнул, но Шварц, обернувшись всем корпусом, только глянул на него, и тот нехотя покинул машину. Укрываясь от ветра, они отошли от автомобиля метров на десять и закурили.

– Тоже мне, парижские тайны! – Заза начал закипать.

– Да ну и хрен с ними, – из-за травмы лица Шустик немного гундосил. – Наше дело телячье.

– Не люблю я такие песни из-за угла, – в обычной своей блатной манере продолжил Заза, внимательно наблюдая за тем, как неясно прорисованный в отдаленном свете уличного фонаря профиль капитана о чем-то горячо толкует неподвижному силуэту обращенного к нему вполоборота Шварца. Вскоре их позвали, но Заза уже знал, что хитрый мент, а они с капитаном взаимно не любили друг друга, в чем-то убедил Шварца.

– Тебя подбросить домой? – раздобрился Шварц, обращаясь к Калинину.

– Не надо, сам дойду.

– Какой ты все-таки пужливый, – усмехнулся Шварц. Рядом ощерился в улыбке Заза.

– Береженого бог бережет, – проворчал в ответ капитан.

– А не береженого конвой стережет, – весело, с глумливой ноткой в голосе подхватил Заза. Капитан, сплюнув в сторону, полез из машины под сдержанный гогот трех глоток.

Он и в самом деле смертельно боялся разоблачения. При таких деньгах, что ему перепадали от Шварца, он давно мог купить себе самую роскошную квартиру. Но из-за боязни по-прежнему жил с женой и дочкой в двухкомнатной «хрущевке». Правда, он сменил свой старый «москвич» на седьмую модель «жигулей», но и ту взял с рук и долго потом рассказывал каждому встречному, как ему повезло приобрести автомобиль почти задаром. Он относился к категории людей, которые хитры и изворотливы от страха. В чем себе не отказывал капитан, так это в еде. В последние полгода он стремительно начал прибавлять в весе, вырастая из всех костюмов.

– Стой, – остановил капитана Шварц. Немного помолчал, словно еще решая что-то, но потом сказал: – Ну ладно. Пригоняй этого своего должника, пусть караулит. Я двух тоже уже отправил на всякий случай к спасалке, Санек подсказал. Пусть и твой работает.

Капитан молча захлопнул дверцу и, пригнувшись, шагнул навстречу ветру. Вскоре его фигура скользнула по набережной в сером пространстве начинающегося ночного шторма.

– Ну что, босс, я сажусь с пушкой у спортзала? – спросил Заза, уже зная ответ.

– Да погоди ты! – отмахнулся от него Шварц. – Для тебя тоже дело найдется, и поважней.

– Понял.

– Поехали домой, – велел Шварц Шустику и устало откинул голову на изголовье сиденья, привычным жестом надел черные очки, как бы отгораживаясь от всего мира. Эта ночь даже ему далась нелегко. Слишком много приходилось думать и решать, заниматься тем, что всегда за него делал Боцман.